Разбитая Корона

Ты одна. Простыни рядом с тобой смяты, а комната, — серая, холодная — напоминает о вчерашнем предательстве. Но что-то еще изменилось. Что-то вибрирует в твоей крови, отдается под кожей, прямо тут. Если сконцентрироваться, можно почувствовать его. Оно словно свет, как мерцающий шар, который движется внутри тебя. Словно клубок звездной пыли. Притягательный, мощный и прекрасный. Ты чувствуешь силу. Невиданную силу. Это не твой сейд, не заклинания и не фокусы. Это нечто совсем другое. Это как океан — волна силы, которая вздымается над головой и обрушивается на тебя. Возможно, именно это Локи имел в виду вчера. Я почувствовал, как он истощает меня. Ты не заметила? Нет, ты не заметила. Потому что, как ты тогда сказала, он был таким же, как и всегда, с тех пор, как ты впервые выпила его. Но за это время что-то изменилось. Ты изменилась. И чай — чай помешал тебе заметить, как ты выросла. Он сохранил тебя слабой, хрупкой, как кусок фарфора. Ты встаешь, и легким движением пальцев оживляешь огонь в очаге. Он громкий, шумный и яркий. Знойное тепло заливает комнату, устраняя холод, который прокрался в нее. Взмахнув головой, ты вдруг оказываешься одетой, волосы заплетены в косу, а кожа свежая и чистая, словно ты ее вымыла. Так вот каким должен быть сейд? Это должно быть так же легко, как дышать? Мысль, воплощенная в жизнь? Все это время ты боролась, торговалась и просила о нем — и все это время он был тут, просто ожидая, пока ты заметишь его присутствие. Это проще, чем дышать, автоматичнее, чем моргать. Ты идешь в свои приемные покои и обнаруживаешь, что они безупречны. Кто-то был здесь, исполнил обязанности Эйры и ушел, не потревожив тебя. И ты точно знаешь, кто приказал, чтобы все было именно так. Локи. Возможно, он хотел, чтобы ты поспала. Или он решил уйти, пока ты спишь, чтобы выяснить, что ты делала в подземельях накануне. Возможно, он пошел выбить показания из Эйры один-на-один. Вырвал признание из ее уст и понял всю тяжесть того, что ты сделала. Предательства, которое ты привела в его дом. Нет. Твое сердце трепещет, нет. Локи не сделает этого. Не теперь, не после всего, через что вы прошли. Он позволит тебе рассказать ту правду, которая жжет тебя изнутри — ты знаешь это. Он доверяет тебе — и ты лелеешь эту веру на груди и проносишь ее через все, что делаешь. Да. Он не пойдет к Эйре, пока ты не вооружишь его информацией. Или, пока ты не будешь рядом с ним. Он захочет, чтобы ты была там, чтобы отрицать или признать вину. Мысли в твоей голове разрозненны и ясны одновременно. Ты не видишь выхода. Перед тобой выбор из двух зол — рассказать постыдную правду или продолжать лгать, как раньше. Или же исправить все самой. Ты понимаешь, что нужно сделать. Ты пойдешь в сад. Найдешь Фрейю. Заставишь ее сказать тебе правду, будешь стоять и смотреть, как она пытается объяснить обиды, смерти и ложь, которые она насаждала вокруг. А потом ты убьешь ее. Сила, текущая по твоим венам, диктует тебе, что делать. Она ведет тебя вперед по нитям судьбы и времени. Теперь ты понимаешь, что именно происходит внутри тебя, под пышными платьями, под кожей, что отпечаталось в твоей душе. Это надежда и доверие. Все то, чего ты никогда не могла себе позволить. Ты не могла надеяться. Не могла говорить правду. Не могла доверять никому, ничему, и меньше всего себе. Всю жизнь ты была обязана нести ответственность, и теперь пора принять ее. Пришло время рассказать — показать Фрейе все ошибки, которые она совершила. Она сделала из тебя инструмент. Что ж, теперь ты станешь чем угодно, кроме инстумента. Ты открываешь дверь, и за ней лицом к тебе стоит стражник, как будто он собирался постучать. — Принцесса, — объявляет его хрипловатый голос. — Принц просит вашего присутствия в тронном зале, — он смотрит мимо тебя, как будто боится посмотреть тебе в глаза. Ты откидываешь голову назад, внимательно разглядывая стражника. — Для чего? — Он не сказал. Уголки твоих губ опускаются. — А если у меня другие планы? Глаза стражника неловко смещаются. — Я не знаю, принцесса. Но я уверен, что вы лучше других знаете, что не стоит игнорировать просьбы принца Локи. Ты проталкиваешься мимо стражника и окликаешь его через плечо. — Вы будете сопровождать меня? Или так и будете стоять и ждать? Охранник следует позади, держась на расстоянии, как будто подходить слишком близко строго запрещено. Ты входишь в тронный зал с высоко поднятой головой и развевающимися юбками. Если все так и есть — если именно здесь всплывет правда — ты сохранишь свое достоинство — ты будешь укрепленным оружием — стальным, алмазным, со смертоносным лезвием. Когда ты входишь в тронный зал, Локи стоит на помосте. Он тоже выглядит опьяненным какой-то силой — как будто он наконец смирился с чем-то за ночь. Ты идешь по длинному проходу, не обращая внимания на легкую дрожь в животе от страха перед тем, к чему это тебя приведет. Потому что, независимо от результата, сила, скользящая в твоих венах, приносит тебе успокоение. — Ты вызывал меня, — говоришь ты, поднимаясь к нему по ступенькам. Он смотрит на тебя, его зеленые глаза блуждают по твоей фигуре, рассматривая тебя — всю тебя. Он делает паузу. Затем Локи улыбается, одной из тех понимающих усмешек, когда левая сторона приподнимается чуть больше, чем правая. — Интересно, — и тут ты понимаешь, что твоя новая сила, должно быть, струится от тебя, проникая в густой утренний воздух. Ты все еще стоишь рядом с ним и смотришь на него в ответ. — Я не знала. Я не знала, что все должно было быть именно так. Локи качает головой, уделяя тебе пристальное внимание, словно хочет протянуть руку и коснуться твоего лица. Но он не делает этого, он просто стоит там, рассматривая тебя. — Полагаю, ты не могла знать. Через мгновение вход, из которого ты вышла, снова открывается. Ты поворачиваешься, и тебя охватывает шок: по проходам ведут Эйру. — Что это? — Казнь, — торжественно отвечает Локи. — Если только ты не думаешь, что есть причина пощадить ее. Если… ты не думаешь, что она действовала по принуждению. Он закинул удочку. — Ты не можешь. — О, я могу, — признается Локи. — И я сделаю это. Ты смотришь, как Эйра делает шаг вперед, ее лицо выражает мрачное согласие. Как будто она с самого начала знала, что окажется здесь. Когда ее останавливают и заставляют встать на колени, ты хватаешь Локи за руку. Это шокирует тебя. Потому что тебе должно быть все равно. Тебя не должно волновать, что произойдет, не должно волновать, что она скоро умрет. Она отравила тебя, шпионила за тобой, манипулировала тобой. И все же, когда ты смотришь на нее, ты не видишь Эйру, шпионку Фрейи. Ты видишь Эйру, свою подругу. В радости и в горе. Ты видишь человека, который направлял тебя, заботился о тебе и вернул тебе ту часть, которую ты уже не надеялась вновь обрести. Ощущение комфорта. Принятия. Ты должна ненавидеть ее. Ты должна желать ей смерти. Но ты этого не чувствуешь. И только сейчас, стоя здесь, глядя на нее в пустой огромной комнате, где был убит твой отец, ты понимаешь, что месть — это всего лишь порочный, мучительный цикл, который не принесет ничего, кроме еще большей боли, больших смертей, и большей мести. Ты впиваешься пальцами в руку Локи. — Это неправильно. Это ничего не даст. Убийство ее здесь, в тайне, ничего не докажет. Локи бросает на тебя жесткий взгляд. — Ты хочешь, чтобы я пощадил ее? Ты облизываешь губы, чувствуя, что он задал тебе вопрос, на который ты не готова ответить. Он задал его так, словно это ты — та, кто дает показания, кто должен стоять на коленях рядом с ней. — Я хочу, чтобы это закончилось, — ты говоришь просто. Локи моргает, очень медленно, затем убирает свою руку от твоей. Это метафорично и при этом ты физически ощущаешь его ответ. Он отстраняется, давая тебе понять, что ты одна. Что он не согласен. И не позволит тебе диктовать, что ему делать. — У тебя нет власти, — выкрикивает Эйра с колен. — Ты не Всеотец и не его наследник. Локи медленно поворачивается к ней, прикасаясь пальцами к губам. — Нет. — Это измена, — она поднимает светловолосую голову, смотрит на Локи, просчитывая свои шансы. Загадочная улыбка пляшет на ее губах, когда она слегка покачивает головой. — Но чего еще ожидать, зная твою жену? Измена следует за ней. Она всегда там, запятнанная, заклейменная ее именем и неизбежная. — Ты смеешь говорить о ней в таком тоне? — Неважно, что я смею. В любом случае я мертва. — Кто дал тебе яд? — Почему ты думаешь, что кто-то дал его мне? Локи стоит и смотрит на нее. — Ты же не думаешь, что я поверю, что это все твоих рук дело? Эйра улыбается. — Нет. Хотя попробовать стоило. Если хочешь знать, спроси у нее, — глаза Эйры перескакивают на тебя, на ее лице пляшут искорки. — Она выслушала мое признание прошлой ночью, но я уверена, что ты уже в курсе. Я уверена, что ты уже знаешь весь наш разговор от своих шпионов, которые только и делали, что подслушивали и подглядывали, ожидая момента. Скажи мне, она рассказала тебе сама? Или ты все еще притворяешься, что доверяешь ей? Сердце в твоей груди заколотилось от слов Эйры. Ты смотришь на Локи, выражение его лица меняется от самодовольного презрения до торжественной ярости. — Локи, — шепчешь ты, предостерегающе качая головой. Ты знаешь, что делает Эйра. Она делает то же самое, что ты сделала прошлой ночью — провоцирует, выводит Локи из себя, пока его самообладание не начнет трещать по швам. — Ну, тогда, полагаю, мы зашли в тупик, — Локи наклоняет голову влево и достает меч. Мерными шагами он спускается к тому месту, где один из стражников держит оружие у ее шеи. — Оставь нас, — говорит Локи. И, словно заколдованный, человек без лишних слов поворачивается на пятках и уходит. Локи сжимает меч в руке, глядя на свое отражение в металле. Ты видишь, как он смотрит на себя — в его глазах страх, затем он опускает оружие и делает шаг к Эйре. — Так ты не признаешься? Эйра качает головой, глядя на Локи. — Ты считаешь меня марионеткой, а ведь ты — самая большая из них. Для тебя это все игра, не так ли? — она нахмуривает брови, создавая между ними аккуратную линию. — Игра в избалованного принца для твоего брата. Игра в ванийского короля для твоего отца. Играешь в мужа, чтобы жена увидела в тебе нечто большее, чем эгоиста. Играешь в бога, чтобы люди увидели в тебе нечто иное, чем то ничтожество, которым ты являешься. Все для тебя — один большой трюк, камео. Пыль в глаза. Что ты такое без всех украденных богатств Асгарда, Локи Одинсон? Или, лучше сказать, Локи Лафейсон? Взгляд Локи обращается к тебе, его плечи мгновенно напрягаются. Ты качаешь головой — ты не сказала ей, ты не произнесла ни слова. Затем он переводит взгляд обратно на Эйру. — Как ты только что меня назвала? — Ты впервые это слышишь? Или ты просто удивлен, что Один не смог ничего сохранить в тайне? Локи делает шаг к ней, заставляя кончик меча плясать по краю ее лица. — Кто тебе сказал? Она просто смотрит на него и наклоняет голову к мечу, порезав щеку. Выдерживает его пристальный взгляд и даже не вздрагивает, когда острие меча рассекает ее кожу. — Кто тебе сказал! Она усмехается и качает головой. — Марионетка без ниточек — мощное оружие. Она знает своего хозяина — она учится навязанным ей движениям. Она становится сильнее, когда у нее нет ниточек, — она отворачивается и смотрит на тебя, стоящую там. — Ты уже поняла, принцесса? — Я — король, — рычит Локи, отводя меч назад. — Я король Ванахейма, законный наследник Йотунхейма, и я приговариваю тебя к смерти. Затем Локи взмахивает оружием и, изящно изгибаясь всем телом, прокручивает его в воздухе, стремительной рекой обрушивая на шею Эйры. Удар Локи силен; одним движением он разрезает плоть, кости, мышцы, сухожилия. Но она как будто даже не чувствует этого. Ее глаза прикованы к твоим, в состоянии, подобном трансу, и удерживают тебя словно подвешенной над всем этим — способной наблюдать, видеть, рассматривать все. Как всевидящее око. Ты уже поняла, принцесса? Эйра — пешка. Марионетка. Время останавливается. На секунду ты не видишь в Эйре злодейку. Ты видишь в ней жертву. Как ты сама. Обугленная, сломанная и покрытая шрамами, танцующая под чужую песню. Она такая же, как ты — только без власти, без титула. Она — это ты без осознания. Она — это ты год назад, в день казни твоего отца, в день твоей свадьбы. Вся эта ярость внутри тебя — яд, отличный от вчерашнего яда в чае. Эйра была отравлена, как и ты. Его не нужно было вводить, ты отравила себя сама. Кровь капает с меча, льется на пол и растекается. Ты закрываешь глаза, прокручивая в голове последние несколько минут. Пытаешься забыть о брызгах крови, не обращая внимания на маленькие красные пятнышки на лице Локи, на юбке твоего платья. Голова Эйры проплывает перед твоим внутренним взором — ее гримаса и маленькая ухмылка, когда меч соприкоснулся с ее позвоночником. Ты отбрасываешь все это и вместо этого перебираешь в голове слова Эйры. Марионетка без ниточек. Она будет знать движения хозяина, его ходы и шаблоны, его мысли, но у нее будет свобода воли, чтобы делать то, что она пожелает. Ты уже поняла, принцесса? Твое сердце — это витраж, собранный из разных цветов, разных форм и скрепленный кусочками проволоки. Твоя кожа, твои кости, твое тело — это просто череда осколков, которые делают тебя… тобой. Твое сердце испытывает сейчас самые разные эмоции — гнев и боль, надежду и предательство. Именно это ты чувствуешь, когда видишь кровь Эйры на золотом полу. Ты отказываешься смотреть на ее тело. Жгучая ярость и застывшее горе пронизывают тебя насквозь. Потому что ты не ненавидишь Эйру. Нет. Возможно, ты вообще ничего к ней не чувствуешь. Потому что — может быть, ты ощущаешь нечто большее. Может быть, в тебе живет образ той, кем могла бы стать Эйра, если бы ею не манипулировали. Может быть, она могла бы стать чем-то большим, если бы не этот… хаос. Потому что так оно и есть. Ее сделали такой — какой бы прекрасной актрисой, какой бы пешкой она ни была, Эйра не смогла бы лгать всю дорогу. Ты думаешь — возможно, где-то глубоко внутри она искренне заботилась о тебе. Ты уже поняла, принцесса? Нет, ты не ненавидишь Эйру. Ты ненавидишь Фрейю. И пора бы ей об этом узнать. xXxXx Ты не смотришь на Локи, когда поворачиваешься на каблуках. Ты даже не обращаешься к нему. Над ним клубится тьма, и ты задаешься вопросом, почему. Это из-за слов Эйры? Нанесли ли они удар, который не смог пробить его меч? Возможно. И возможно, тебе стоит подойти к нему, провести руками по его коже, прошептать слова благодарности , сказать, что не считаешь его эгоистом — по крайней мере, уже нет. Ты должна сказать ему, что он гораздо больше, чем это. Рассказать, что ты сделала. Как будто он и так не знает. Но ты не можешь. Не сейчас. Потому что у тебя на уме что-то другое. Что-то внутри говорит тебе поставить одну ногу перед другой и пойти к саду. Так ты и делаешь. Ты выходишь из тронного зала, Эйра, Локи и багровое кровавое пятно остаются позади. С каждым шагом внутри тебя усиливается буря. Ты чувствуешь, как бьют молнии, как бушует напалм в твоем сердце. Кровь Эйры напомнила тебе об отце. Если долго думать об этом, в глазах собираются грозовые тучи. Твой отец был принужден и перешел на сторону Фрейи, как и она. Возможно, отсюда все это — неуместное сочувствие. Нет, виновата она, — шепчет твой голос. — Фрейя. Может, Один и не очень хороший, но и Фрейя тоже. И ты устала от того, что она считает, будто правда на ее стороне — пришло время остановить это — покончить с этим. Когда ты входишь в сад, сила пульсирует в тебе. Она поет и стекается под кожей, желая вырваться наружу, требуя, чтобы ее использовали. Фрейя сидит на краю ванны, затачивая острие копья, и лазурные воды разбегаются изящными волнами. Цветы вокруг тошнотворно сладки и чрезмерно ярки. Она выглядит иначе, чище, но в ее глазах плещется напряжение. Мятеж. — Эйра мертва, — говоришь ты, прежде чем она успевает открыть рот. — Кто? — спрашивает она с провокационной улыбкой. Фрейя с наслаждением наблюдает за тем, как твои губы кривятся в гримасе. Твоя рука сжимает в кулак юбку, все туже и туже стягивая ткань. Ты рычишь. — Прекрати эти игры. — Какие игры, дитя? — Фрейя откидывает голову назад и изящным движением встает. Ты сверлишь ее взглядом, и где-то вверху раздается раскат грома. Фрейя смотрит на небо, наблюдая, как над вашей головой серые пятна объединяются в бурный узор. — Интересно, — говорит она, повторяя слова Локи, сказанные ранее. — Я не знаю ни одной Эйры. — Ты послала ее отравить меня. В течение нескольких месяцев… — ты делаешь паузу, затем заканчиваешь ложью. — Она рассказала мне все. Богиня прижимает язык к боковой стенке рта и поднимает брови. — О, она. Все? — она делает шаг ближе, всего один, и наклоняется вперед, словно вглядываясь в тебя, анализируя, изучая. — Ей было бы трудно рассказать тебе, ведь она не знала всего. Видишь ли, хороший лидер на самом деле держит свои секреты в тайне. Не так, как Один, который думает, что держит их взаперти в цепях, в то время как они постепенно просачиваются наружу. У каждого своя роль, и никто не знает роли другого. Так легче исправлять ошибки. Я уверена, что ты можешь это понять. Твоя… Эйра. Она была никем, одной из многих, кто хотел получить эту роль. Чтобы присматривать за тобой, видеть, действительно ли ты за наше дело — принцесса, которая могла бы стать спасительницей. Как же ты разочаровала. Молния с треском ударяет рядом, опаляя дерево слева от тебя, но Фрейя даже глазом не моргает. — Все это время я обладала этой силой, а ты держала меня под контролем. Внезапно ты видишь в этом смысл. Тебя озаряет яркая вспышка понимания. Фрейя никогда не хотела, чтобы ты стала частью революции — нет, она хотела, чтобы ты была рядом, чтобы присматривать за тобой. Как марионетка, — она хотела контролировать твои ниточки. Ты была сильной, грозной, и она позаботилась о том, чтобы ты никогда об этом не узнала. Какая-то часть тебя задается вопросом, знал ли Один — может, поэтому он тоже держал тебя в заложниках — может, все это время ты была его трофеем, запертым в хранилище, как его драгоценные артефакты. Ты уже поняла, принцесса? — Ты привлекла меня на свою сторону не ради революции, — предполагаешь ты. — Тебя это никогда не волновало. Нет, ты просто хотела убедиться, что я не смогу сражаться. И тебе пришлось отравить меня, чтобы держать под контролем, тебе пришлось следить за мной. Ты должна была спрятать мой сейд… —Твой сейд? — Фрейя смеется под ветром твоей бури. — Твой сейд?! Ты щелкаешь пальцами, и внезапно твоя сила высвобождается, окутывая тебя яркими цветами, покрывая руку Фрейи. Она огибает ее запястье, а затем… просто остается там. — Щекотно, — вздыхает она. Затем она ударяет по руке, и сейд вылетает обратно к тебе. Он сметает тебя с ног, а затем тащит к живой изгороди сада позади. Фрейя качает головой, и тебя поднимает в воздух, пальцы ног едва касаются земли, а ты висишь прижатой к кустам. Ветки царапают спину, режут кожу. Ты чувствуешь, как лианы обвивают тебя. — Если ты хотела играть в эту игру, принцесса, то нужно было прийти подготовленной. — Фрейя делает шаг вперед, и прокручивает копье в руках плавным движением. Она ударяет им об пол, и на конце вспыхивают искры. Еще один шаг вперед. — Надо было прийти со своим сейдом; вместо этого ты пытаешься напасть на меня с моим. Ты пытаешься пошевелить руками, но обнаруживаешь, что сейд держит тебя связанной, словно толстые веревки. Пробуешь покачать головой, но она не сдвигается даже на миллиметр. — Или ты забыла об этом? В ту ночь, давным-давно, когда я поделилась с тобой частичкой моего сейда. Нет, Локи не связывал тебя в тот день — он ничего не делал, только пытался высвободить твои силы. Единственный способ предотвратить это, — дать тебе частичку себя, чтобы остановить его — и затем, конечно, подавить эти силы. — Фрейя приставляет копье тебе под подбородок, острие из эльфийской стали втыкается в тебя. Если бы ты попыталась заговорить, оно вонзилось бы в твою плоть. Затем Фрейя насмешливо вздыхает. — Возможно, если бы в тебе не было моего сейда, ты бы смогла остановить это раньше. Возможно, ты бы все поняла с самого начала. А теперь, — Фрейя подходит еще ближе, ее лицо в дюйме от твоего. — Теперь тебе просто придется жить с этим — с чувством вины. С тем, что ты знаешь, что такое настоящая сила, но никогда не получишь ее. Тебе это понравилось? Недолгий вкус этого? Мне потребовались тысячи лет, чтобы накопить эту силу — представь, каково это будет, когда я обрету силу Одина. Это будет… — Фрейя облизывает губы, и в твоем лице теперь ни кровинки. — Сладко. Ты пытаешься пошевелиться, и она глубоко вдыхает. — Я могула бы убить тебя сейчас, — шепчет она, когда вдалеке раздается предупреждающий звон. Звук, который ты слышала раньше. Звук вторжения. — Но я не стану. Думаю, ты заслуживаешь того, чтобы увидеть, как это произойдет, как твоя месть воплотится в жизнь. Но сначала… мне нужно вернуть это. Ее рука прижимается к твоей груди, и это похоже на вакуум, высасывающий тебя всю. Внезапно вся твоя сила, сияние, с которым ты проснулась, притупляется, становится слабым и блеклым. Пульсирующий ритм сейда исчезает, и ты остаешься со вздымающейся, пустой грудью. Она отстраняется, и твоя голова безвольно опускается. Затем Фрейя взмахивает рукой, и ты падаешь на колени. Ударяешься о жесткий пол, задыхаясь. Ты пытаешься двинуться, пытаешься вытянуть все, что у тебя внутри — но ничего не осталось. Звенит еще один звонок, и Фрейя наблюдает, как тебе удается встать на четвереньки. Она толкает тебя в бок носком ноги, переворачивая на спину, и боль пронзает тебя. Боль от той пустоты, что у тебя внутри. — Начинается, — ее светлые волосы сплетаются в косу, а по коже расплываются отметины. Глаза светятся яростным голубым светом — словно хрусталь. Ты слышишь крики, вопли, взрыв. — Увидимся в конце. Затем она уносится прочь, а сад, некогда живой, прекрасный, наполненный цветами, вянет и распадается на глазах.