О выходках и их последствиях

      Клайв нервно нарезал круги по техпомещению. Прошло уже полчаса, а с той стороны до сих пор – ни ответа, ни привета. В голову невольно лезли всякие мысли, которые он едва успевал вышвыривать оттуда ко всем чертям: запрет Императора на телепортацию людей был основан на предположении о том, что если на той стороне оказывалась копия, то никто не мог знать, оставалось ли психическое состояние человека прежним. Помимо этого, неизвестно было, как перенесёт телепортацию не менее сложное и деликатное по сравнению с приборами физиологическое строение организма. Если Саймон вернётся... останется ли он прежним?       – Может быть, всё-таки отправить какие-то инструкции? – не выдержал Уилл. – Хотя бы потребовать обратную связь.       Остановившись, Клайв развернулся к нему всем корпусом, упирая в него взгляд.       – Как ты думаешь, Ричард – совсем идиот? – негромко и без тени претензии поинтересовался он. Уилл зябко повёл плечами, ощутив в его тоне вкрадчивую нотку; он бы не рискнул сейчас пытаться как-либо успокоить Клайва, хотя ему очень этого хотелось.       – Нет, конечно. Но при необычных обстоятельствах любой...       – Не любой, – зашипел Клайв. – Не человек, которого я оставил присматривать за сектором.       Уилл примирительно поднял ладони. Хэвлока это удивляло на протяжении уже многих лет: когда Клайв пребывал в ярости (что, надо признать, случалось очень редко), наглый своевольный Уилл, порой позволявший себе поддразнить или поводить за нос (точнее, попытаться) даже самого Клайва, становился тихим и кротким, словно бы действительно боялся хоть чуточку это состояние усугубить. Впрочем, Уилл обычно находился ближе всех к Клайву, как фигурально, так и в прямом смысле, так что мог и в самом деле опасаться.       Сидевший тихо как мышь на стуле, куда его посадили и велели не отсвечивать (хотя он плохо понимал, что значило последнее, но чувствовал, что лучше не напоминать о своём присутствии), Кёртис тихонько переживал, как бы ему не предъявили за то, что он не одёрнул Саймона, когда находился к нему ближе всех. Могли. Даже несмотря на то, что ему как-то плевать было на то, чего Саймон вместе с ним попёрся; его-то портал интересовал хоть и с познавательной, но сугубо созерцательной точки зрения, а не практической. И чего Саймона понесло внутрь...       – Приём! – известил всех Хэвлок, и Уилл тут же склонился над столом, пристально глядя на экран компьютера:       – Подтверждаю, у нас приём.       – Хорошо, – Клайв похрустел костяшками, унимая мелкую дрожь в пальцах.       Всё повторилось: контур портала тускло засветился, раскаляясь, а затем портал скупо выплюнул ещё один диктофон. Клайв тут же ухватил его, отчаянно надеясь, что новости всё же будут утешительными, и в него почти что врезался Уилл, крепко сжав после этого его плечи и вытянув шею к диктофону, словно так будет лучше слышно. Не став тянуть, Клайв нажал на кнопку воспроизведения наиболее ранней невоспроизведённой записи, и из динамика послышался чуточку искажённый голос Ричарда:       – «Докладывает сектор «ка-тринадцать-вэ-шесть-семьдесят восемь-два», офицер Ричард Бенсон. Это предварительный отчёт, тратить время на полный считаю нецелесообразным. На штаб номер триста сорок семь совершён налёт гриссов. Похоже, акция спланирована – появились прямо около шпиля штаба, чуть его не снеся, высадили десантную группу на крышу, большая часть группы рыскала именно по этажу, на котором я находился. По предварительным данным – всё цело, потерь и порчи среди оборудования и инвентаря нет. Распорядился направить в гарнизон ещё офицеров посменно и увеличить группу полной боеготовности, тот же приказ отослал во все штабы сектора. Направляю к вам вашего парня с флеш-картой с недельным отчётом и двумя наручными компьютерами гриссовских офицеров, старшего и младшего, вам сейчас от этих данных больше пользы. И, последнее, Клайв», – тут голос Ричарда сильно смягчился, а тон перестал быть деловым. Более того, он крайне редко использовал свою привилегию называть Клайва по имени, которой последний точно так же крайне редко кого-то наделял. – «Я очень вас прошу: по возможности не дайте этому всплыть. У мальчика прекрасная реакция, он быстро ориентируется в ситуации без особых пояснений. В разведке его примут как родного. И, пожалуйста, оставьте ему ремешок креплений от компьютера младшего офицера гриссов. Это трофей. Возможно, парень сегодня спас меня и оборудование портала. Я в долгу перед вами обоими. И... ну, это конец сообщения».       Клайв устало упёр торец диктофона в лоб, раздумывая над тем, что теперь делать.       – Ну? – глухо вопросил он в пространство. Уилл с Хэвлоком, прилипшие к нему и прислушивавшиеся к негромко воспроизводившейся записи, метнулись обратно по местам – принимать уже куда более крупную посылку.       Ещё около минуты было тихо – вероятно, Ричард очень дипломатично давал им время на эмоциональную реакцию и какое-то решение. А потом портал, засветившись, выбросил на эту сторону Саймона, на этот раз чуть более уверенно поймавшего пол под ногами и только рухнувшего на одно колено. Он не слишком уверенно поднялся, жмурясь, дёрнулся, потом как-то всем телом отряхнулся, словно зверь, и только после этого очень осторожно взглянул на стоявшего перед ним Клайва.       Его тут же затошнило снова, стоило только увидеть выражение лица папы. Перед проходом обратно его начинало потряхивать от мысли о том, что ему предстояло как-то объясняться, а теперь его и вовсе затрясло. Снова зажмурившись, Саймон сухо сглотнул.       – Тошнит, – пискнул он, жалея о том, что не имел возможности зажать рот – прижимал к себе небольшой контейнер, который строго наказали не потерять и передать лично офицеру Кортсу.       Уилл тут же подхватил кружку Хэвлока и поднялся на ноги, проигнорировав укоризненный взгляд её владельца. Саймон, впрочем, приступ тошноты всё же поборол, и, тяжело вздохнув, протянул контейнер папе:       – Велели передать тебе лично в руки, – к концу фразы его голос почти затих.       – Знаю, – проронил Клайв. Ему вообще сейчас не хотелось говорить, но сыну нужно было хоть что-нибудь сказать.       Он вдруг заметил, насколько опустились у Саймона уголки губ. Лицо сына даже без наличия какого-то определённого выражения, помимо некоторой угрюмости, выглядело печально и горько, словно в последнее время пребывало в этом состоянии очень часто, и от этого ему совершенно расхотелось устраивать какой-то выговор. Нужно было, конечно, но... могло подождать. Уж это могло, это, всё-таки, был не Уилл, которого нужно было ловить, что называется, за руку (иначе никакого толку не будет). Поэтому он только забрал контейнер, вскрыл нехитрый электронный замок, проверил содержимое и, немного поколебавшись, всё-таки записал на диктофон ответное сообщение о том, что приём прошёл успешно; этого они обычно не делали, но и телепортация человека не была обычным делом. После Клайв коротко справился у сына, не нужно было ли тому срочно в медпункт, после чего, получив отрицательный ответ, распорядился выключать оборудование и следовать за ним: у них всё ещё оставалось дело, за которым он и собрал всех остальных, и он не собирался откладывать, потому что его уже ждали в зале для совещаний.       И когда они добрались, Хэвлок, вошедший вслед за Уиллом (Клайв всё держал последнего как можно дальше от Кёртиса – на всякий случай; мало ли), застыл в дверях, поражённо глядя на человека, которого он никак тут не ожидал увидеть. Никаких предпосылок к этому не было, ему ничего не передавали...       Вернулся Дуайт, бывший, так же как и Клайв с Уиллом, Адъютантом (а также вторым родителем Кёртиса). И, как и эти двое, когда-то он тоже занимал должность в Совете Бринии.       – Здравствуй, Хэв, – поприветствовал его скучающе опиравшийся на стол Дуайт, улыбаясь. Хэвлок ещё несколько мгновений оторопело смотрел на него, не веря своим глазам (что было неудивительно – Дуайт тоже выглядел ненамного старше Клайва), а потом в пару широких шагов оказался рядом и порывисто обнял его. Не ожидавший такого напора прямо в сию же секунду Дуайт не удержался на ногах, и Хэвлок, даже не подумав притормозить, непроизвольно опрокинул того на стол. – Я тоже рад тебя видеть, конечно...       Хэвлок не больно-то прислушался к последней фразе. Он так соскучился по чисто тактильному ощущению Дуайта в своих объятиях, что отпускать прямо сейчас не хотел и не мог. Всё равно все свои, никто чужой этого не видел.       – А нужно было всё-таки предупредить, – Уилл почти издевательски похлопал Дуайта по торчавшему колену и точно так же устроился около стола, опёршись на него бёдрами.       – Спасибо большое, – крайне вежливо огрызнулся Дуайт, и Уилл прыснул, чуточку отодвигаясь, чтобы дать место Клайву. – Хэвлок, будет ещё время. Я не на двадцать минут, будь уверен.       Хэвлок нехотя отпустил его, поставил обратно на ноги, и Дуайт тут же коротко, но очень крепко обнял и Клайва.       – Ну всё, вы закончили со своими приветственными ритуалами? – заворчал Уилл, протягивая Дуайту руку. – Давайте быстрее, домой хочу. Сто лет дом не видел.       – Не ной, пожалуйста, – всё так же вежливо отозвался Дуайт, крепко и энергично пожимая Уиллу руку. – Всё равно раньше конца рабочего дня туда не попадёшь.       – Клайв? – намекающе изрёк Уилл. Теперь заворчал тот:       – Так, ну-ка ша. Только собрались, а уже опять из меня высшую инстанцию делают. Бессовестные.       – Ладно-ладно, – примирительно отозвался Уилл. Будь Клайв в нормальном состоянии, он бы, может, и пошутил бы, и попробовал бы нарваться на что-нибудь после работы... но настроение Клайва немного поднялось очень ненадолго. А уж после предстоящего разбора полётов оно вообще уползёт ниже некуда. Тут совсем не на приятное нарваться можно...       Саймон, на которого перестали обращать внимание, тихонько присел на стул, оставленный кем-то отодвинутым от стола. Садиться, вообще-то, не разрешали, но, судя по происходившему, официоз здесь ненадолго отставили в сторону. Да и ноги его уже не слишком уверенно держали.       Кёртис же, замерший около двери, снова переживал состояние ужаса. Вернулся Дуайт. Когда он где-то косячил, он боялся Дуайта как огня. Отец всегда знал, почему он поступал так или иначе, и, казалось, знал вообще всё, о чём он думал. Кёртис понятия не имел откуда, но отец знал, словно бы каким-то непостижимым образом имел доступ к содержимому его черепной коробки. Дуайт был осведомлён даже о тех вещах, которые он никогда не доверял никому и ничему, и после того, как тот отбыл куда-то в очень дальний сектор Империи, Кёртис, которому едва ли исполнилось девять, вздохнул с неописуемым облегчением. Не было ни единого раза, чтобы Дуайт поднял на него руку, но отец всегда знал, чего он не хотел бы, и, соответственно, всегда понимал, как наиболее доходчиво наказать его за проступок.       И вот теперь Дуайт вернулся. В самое неподходящее для этого время.       Кёртис поймал взгляд наблюдавшего за ним краем глаза офицера Фезера. С этим тоже было что-то непонятное; старший Кортс по пути всё время ненавязчиво мешал тому оказаться возле него. Ему хотели что-то сказать? Можно было, в принципе, и написать, если прямо нужно было что-то передать... Или от него хотели что-то ещё, но что?       – Ладно, давайте разберёмся с этим побыстрее, что бы это ни было, – предложил Дуайт. – Я догадываюсь, что нам бы не медлить с официальным извещением.       – Думаю, приступим мы не сегодня, сначала нам передадут дела, – отозвался Клайв. – Но ты прав. Ты прав...       Его взгляд нашёл Кёртиса, и тот дёрнулся, снова ощутив себя мышонком.       – Садись, – велел Кортс-старший, указывая на один из стульев, и ноги у Кёртиса сами собой сдвинулись с места, неся его к пресловутому стулу. Какого, мать твою, ошалело подумал Кёртис, непроизвольно ровнёхонько выпрямив спину. Ни голоса инструкторов, ни офицеров высшего ранга не обладали такой властью; пару раз с ним такое провернул Дуайт, но то вполне могло быть просто от страха, который вызывал у него отец.       Или же, если учитывать жёлтый цвет глаз, слегка светившихся в темноте, у обоих, это могло быть и не совпадение... хотя он всегда думал, что это лишь какая-то небольшая модификация, что-то добавочное просто для вида. А ведь могло быть, что она вполне себе функциональна...       – Та-а-ак, – длинно протянул Дуайт. – И что стряслось?       Ему пересказали вкратце. Делать это пришлось Хэвлоку, как наиболее осведомлённому и бывшему на тот момент на Бринии, но по нему видно было, что эту весть он Дуайту приносить очень не хотел.       После услышанного Дуайт встал. И, ненадолго задержав взгляд на Кёртисе, прошёлся до одной из стен. Затем обратно. Потом ещё раз туда-сюда.       – Нет, я всё же не понимаю кое-чего, – несколько раздражённо высказался он и, сойдя с прежнего курса, приблизился к Кёртису и немного поднял его голову за подбородок. – Я лучше сам взгляну.       Кёртису показалось, что у него действительно появилось что-то лишнее в голове. Или кто-то. У него было такое ощущение, что его мозг кто-то трогал, что, технически, было невозможно... или что-то у него там искал. Его тут же затошнило – ощущение было не из приятных как чисто психологически, так и буквально.       Отец вдруг отшатнулся, очень нехорошо прищурившись. На мгновение всем присутствовавшим в зале показалось, что Кёртиса сейчас ударят. Даже самому Дуайту. Однако он сдержался и, медленно обведя взглядом остальных, остановился им на Клайве.       – На пару слов, – он качнул головой в сторону дальнего угла и, дождавшись, пока Клайв обогнёт большой стол, последовал за ним.       Остановившись, Клайв хмуро взглянул на него в ответ, уже заранее догадываясь, что услышанное ему не понравится, и вопросительно приподнял бровь; Дуайт вдруг замялся. Сколько бы ни прошло времени, сколько бы лет они ни знали друг друга, а он под внимательным взглядом Клайва всё так же чувствовал себя как младший брат перед старшим, обладавшим неоспоримым и никогда не обсуждавшимся между ними авторитетом.       Тяжело вздохнув, Дуайт, наконец, очень тихо, чтобы никто больше не слышал, поведал:       – Он хотел.       Лицо Клайва мгновенно потемнело, как темнеет небо, стремительно затягивающееся тучами перед внезапной грозой, и Дуайт на несколько мгновений действительно испугался. Это в очередной раз напомнило ему причину, по который Уилл не любил сообщать Клайву дурные новости лично, и избегание этого иногда доходило до смешного; он каждый раз забывал, потому что они с Клайвом были в особого рода отношениях, и подобные инциденты ему это напоминали, хотя он же каждый раз зарекался забывать.       – Но он не хотел, чтобы так получилось, – торопливо добавил Дуайт. – Он хотел его пугнуть, пошутить, сделать вид, что не управился с оружием, но даже не думал, что попадёт, тем более так. Он даже не целился. Детская выходка, понимаешь?.. И, Клайв, я вынужден просить тебя... ты можешь решить, что с этим делать?       Клайв возмущённо блеснул глазами (Дуайт мысленно взмолился Творцу, чтобы гром от этого грозового разряда раскатился как можно более тихо и отдалённо) и, немного склонив голову, коснулся груди, словно бы переспрашивая: «я? сам?».       – Я боюсь переборщить, – едва слышно признался Дуайт. Он знал, что когда у Клайва не находилось слов, это было очень, очень плохо; оставалось только надеяться, что всё обойдётся. – Я не умею взвешивать это так, как ты, ты же знаешь, я занимаюсь другими вещами.       Клайв ещё несколько мгновений пристально смотрел на него, словно бы пытался его прочесть (хоть Клайв не умел, иногда Дуайту казалось, что этот вид магии тому вполне прилично заменял жизненный опыт), и, машинально хрустнув костяшками пальцев, ещё немного наклонил голову, а затем, резко развернувшись, вернулся к столу и уселся за один из стульев, жестом пригласив остальных тоже садиться.       Дуайт незаметно перевёл дух. Кажется, раскат грома откладывался.       Некоторое время Клайв сидел, уперев взгляд в центр стола. Дуайт вот так вот взвалил всё решение на него одного, хотя он, по сути, звал сюда того, чтобы ему помогли именно с этим. Ну, по крайней мере, Дуайт прочёл мотив Кёртиса, а это уже было что-то. И как Кёртису только в голову такое пришло? Пугнуть он хотел, паршивец. Неужели нельзя решать разногласия как-то цивилизованно?       Глубоко вздохнув, Клайв напомнил сам себе, что и Хэвлок по молодости не хуже отчебучил, уже когда они были знакомы (и раньше, небось, чудил), и Уилл нередко коленца выкидывал (вот только последний это делал всегда специально и непременно безопасно для себя), так что для некоторых людей это было общее, покуда ума не наберутся. Но, чёрт побери, даже десятилетний ребёнок понимал бы, что нельзя так делать!       – Хэвлок, – подал голос Дуайт, как только более-менее успокоившийся Клайв, воздух около которого в какой-то момент чуть не заискрил (а вот в помещении таки похолодало, и Дуайт учуял лёгкий запашок магии, похожий на запах озона), поднял взгляд. – Ты собираешься принимать участие?       Сам Хэвлок уже успел подумать над этим вопросом по дороге в зал для совещаний. И подумать, и вспомнить о том, что обещал больше не помогать, причём не самому себе обещал, а именно Кёртису, и осознать, что упустил момент, когда сына нужно было притормозить и пообломать непомерно разросшиеся рога. Теперь-то Кёртис ими крепко зацепился. И если сам ничего не поймёт, то отрастут ровно такие же.       – Я оставлю это тебе, – тяжело ответил он.       – Хорошо, – легко согласился Дуайт, и Хэвлок заподозрил что-то неладное.       А потом что-то неладное заподозрил и сам Кёртис, которому Дуайт длинно взглянул в глаза.       – Клайв, решение за тобой, – передал инициативу Дуайт, не сводя с Кёртиса взгляда. Последний в который раз за день пришёл в ужас, но на этот раз в куда более глубокий. Он понял, что провернул Дуайт, уже знавший, что ему будет страшнее всего; отец, уже откуда-то зная, что Хэвлок больше не собирался помогать ему, просто взял и отдал его в руки другого человека, не только не испытывавшего к нему ни капли доброжелательности, но и, похоже, чуть более значимого, чем его родители. Ему не оставили вообще никакой защиты.       – Так как у нас всех здесь замешан личный мотив, проще будет обратиться к высшей справедливости, – начал Клайв.       – Ты хочешь обратиться с этим к нему? – изумился Дуайт, уже почти пожалев о том, что передал Клайву исключительное право решать.       – Нет, конечно. Мне и так придётся потратить его время по другому вопросу, – Клайв вздохнул. Император в последнее время снова начал нервновато реагировать на тех, кто пытался занять его время на не слишком важные по его мнению вещи. – Что мы имеем в сухом остатке, если не учитывать сопутствующий моральный ущерб? Точнее, будем иметь.       Он коротко взглянул на сына, мысленно, кажется, бывшего где-то далеко. Если не потормошить – уснёт сидя.       – А будем мы иметь парня с протезом. С полной функциональностью, может быть, даже с расширенной, однако с редуцированной чувствительностью. Насколько я знаю, мы всё ещё не достигли того, чтобы сделать осязание через протез полностью аналогичным осязанию живой конечностью, так что обмениваться информацией с окружающей средой он теперь будет неполноценно. Это достаточно большая потеря. И я знаю, о чём говорю.       – Так ты предлагаешь?.. – Хэвлок, даже не подозревавший о том, что Клайв распорядится разрешить ситуацию вот так, уставился на того, даже толком не понимая, что именно вызывало у него такое решение. Мозг вдруг отказался анализировать его собственные эмоции.       – Оформи его добровольцем на какой-нибудь тестовый проект. Я знаю, у тебя сейчас есть. Если именно по рукам нет – сделаешь, – непреклонно распорядился Клайв.       – Ему придётся потом снова сдавать нормативы? – переспросил Хэвлок, плохо себе это представлявший.       – Естественно, – мстительно ответил Уилл. – Пускай прочувствует разницу.       Клайв даже не стал его одёргивать: он отлично знал, как оно живётся, сначала без конечности, а потом с протезом – у него когда-то было несколько. А Кёртису врастят протез сразу же – наука сильно продвинулась с того времени, как ему самому пришлось с этим столкнуться. Поболит на протяжении реабилитации и перестанет. Саймон же пребывал где-то между ними двумя: хоть ему, аккуратно сшив ткани, и заживили рану, существенно снизив срок реабилитации, но это не отменяло того, что организм, лишившийся конечности, всё равно пребывал в состоянии шока и истерики, отчего Саймон и сидел на обезболивающих препаратах до сих пор. Помимо этого, сын уже два месяца не мог нормально ни с чем управляться, а это было крайне неприятно; это сильно било по самооценке и ощущению собственного достоинства. И, наконец, мальчику пришлось заново приводить в порядок равновесие – а потом придётся ещё раз. И Саймон ещё и продолжал как-то добивать новобранческий курс, зная, что ещё чуть-чуть – и всё это прекратится, продолжал через боль, через слабость, через себя самого.       Кёртис, почти до боли сжимавший рукав униформы под столом, прикусил губу. Ему собирались оттяпать руку тоже. Пусть под анестезией, но записать его добровольцем... даже Дуайт, знавший, как можно было причинить ему моральное неудобство, не смог бы так поступить. И от осознания того, насколько болезненным для него и изящным для стороны, выносившей вердикт, было это решение, ему невыносимо хотелось вскочить на ноги и заметаться по залу, пытаясь избавиться от буквально причинявшего ему физический дискомфорт чувства, стремившегося, кажется, разворотить ему грудную клетку изнутри. А ведь с ним ещё ничего не сделали. Только объявили. Страшно, подумал он о Клайве. Не приведи Творец встать у этого человека на пути по-настоящему. Решение-то принялось буквально на ходу, а как страшно...       – А теперь лично от меня, – продолжил Клайв, отметив то, как Кёртис вздрогнул. – Я запрещаю этому человеку оказываться в разведке. У нас там таких не любят. Уилл проследит.       Уилл послушно кивнул с видом, говорившим о том, что он собирался это сделать и без распоряжений.       – Возьмёшь его куда-нибудь к себе, пусть помогает с разработками. Будет уже какой-то опыт и стаж работы, – посоветовал Клайв Хэвлоку. Последний без особого труда прочёл недосказанное «чтобы я его не видел и не слышал», и просто кивнул. – Устраивает?       Это был вопрос, обращённый сразу ко всем, и всем остальным ничего не оставалось, кроме как всё так же молча кивнуть. Сами же, в конце концов, передали право решать.       – Почему?       А вот этого вопроса ни один из присутствующих не ожидал услышать. Даже Саймон вынырнул откуда-то из своих мыслей, куда до этого удалился всерьёз и надолго, и уставился на папу.       – Это лучше, чем если бы его выгнали из армии вообще, – осторожно отозвался Хэвлок. – Это без возможности возвращения, ты знаешь. И детей его тоже не взяли бы.       Клайв откинулся на спинку стула, внимательно глядя на них с Дуайтом. Последний, в свою очередь глядя на Клайва, не мог понять, о чём тот сейчас думал; он знал его очень давно, но сейчас не имел ни малейшего понятия. И прочесть того он не мог из-за естественной ментальной защиты, а было интересно.       Думал же Клайв о том, что за время его отсутствия на Бринии много что изменилось. Он сосредоточился на управлении своим сектором, и об изменении давно устоявшихся социальных порядков понятия не имел – к нему регулярно поступали офицеры, и ему не было нужды рассматривать то, что с ними было до этого, и узнавать какие-либо их обстоятельства. А сейчас общая картина ему очень не нравилась. Раньше ведь о потомках уволенных из армии людей никаких оговорок не было... Вообще, было бы неплохо переговорить с Императором наедине, расспросить его о том, что происходило, потому что всё это его напрягало, и он хотел знать, с чего вдруг, и на что сейчас вообще держался курс. Но не сейчас. Сейчас у него были другие заботы. Да и условно-свободный день следовало использовать для другого.       – Так, хорошо, – Клайв поднялся. – Если возражений нет, то тут мы закончили. Давайте расходиться.       – А кто расходится? – прямо спросил Хэвлок, видя, что хоть Клайв поднялся со стула, больше никто не двигался.       – Вы с Кёртисом, – отозвался Дуайт. – У меня тут дела. Клайв, а Саймон? Поведёшь его?       Клайв не удивился вопросу. Если Дуайт только что читал Кёртиса, то и о недавних событиях тоже уже знал. Саймона, быть может, и следовало показать Императору, который сам же запрещал телепортацию живых существ, но...       – Не сегодня. Не думаю, что мы надолго, так что пока что с ним Уилл посидит.       – А. Это ты хорошо рассчитал.       Клайв развёл руками, словно бы спрашивая, чего ещё Дуайт ожидал, и тот усмехнулся.       – Ладно, пойдём, – Дуайт тоже поднялся со стула. – Авось ещё время свободное останется...       Вздохнув, Хэвлок увёл Кёртиса, плечи у которого опустились ниже некуда, и Клайв с Дуайтом, переглянувшись, скрылись за неприметной дверью в углу, после чего Уилл с Саймоном остались одни. Отец, некоторое время к чему-то прислушивавшийся, поднялся, подошёл к нему и, придвинув стул вплотную, уселся рядом.       – Испугался там? – коротко спросил он. Немного поколебавшись, Саймон честно кивнул, и отец, тоже чему-то покивав, просто обхватил его за плечи и, прислонившись виском к его виску, замолчал. Саймон думал, что с ним будут о чём-то говорить, потому что именно отец чаще был склонен сходу отругать, но сейчас тот молчал, будто бы решил побыть за папу, всегда как-то чувствовавшего, когда нужно было помолчать и просто побыть рядом.       Через совсем короткое время Клайв и Дуайт, выглядевшие капельку озадаченно, вернулись всё из той же неприметной двери, и Клайв коротко велел:       – Домой.       Уже клевавший носом Саймон обрадовался: больше всего на свете ему хотелось домой и спать; у него было такое ощущение, будто он готов был отключиться, едва добравшись до постели. А ведь ещё не было двух, не то что конца рабочего дня. Хорошо, что их на сегодня уже распустили...       Он плохо помнил, как добрался домой. Его, по сути, довели родители, так что он, отвлекавшийся на боль в руке и на неизвестно откуда появившуюся головную (голова ныла несильно, но очень противно), даже не обращал внимания на дорогу. Не замечал он и несколько тревожных переглядываний родителей, периодически цеплявшихся взглядом за вывески попадавшихся по пути аптек.       Зато уже дома он немного оживился, чуя отдых, и, ещё от входной двери, сунувшись в гостиную, привычно воскликнул:       – Эй! Вставай, ты проспал.       Одеяла на разложенном диване вяло зашевелились:       – Ну что ты опять ты меня пугаешь, я уже вернулся с пар... М-м... сейчас я выползу, помогу тебе...       – Можешь не утруждаться, – довольно громко и ехидно осадил его Уилл, собираясь развлечься реакцией. По отсутствию возмущённого взгляда со стороны Саймона он понял, что прогадал, и что развлекалова не будет.       – А?       Клайв из любопытства тоже заглянул в дверной проём, и его тут же узнали:       – Дядя Клайв!       Проблема состояла в том, что он сам не припоминал наличия у себя знакомых столь юного возраста. Однако когда из-под одеяла появилось немного больше примет, способствовавших узнаванию, он начал догадываться о том, что действительно знал мальчишку.       – Алан? – переспросил он, внимательно вглядываясь в того. Пригладивший волосы Алан закивал, приветливо улыбаясь; в этой улыбке угадывалось что-то знакомое, что порой можно было прочесть в улыбке Дуайта. Только искренней. Её-то видели не все. – А что ты тут?       Младший сын Хэвлока и Дуайта умудрился неопредёленно пожать плечами, одновременно с этим натягивая кофту на молнии, до этого небрежно валявшуюся прямо сверху на одеяле.       – Сейчас объясню, – хором отозвались они с Саймоном, и Алан сонно прыснул.       Оказалось, что Саймон с Аланом жили вместе отнюдь не потому, что встречались; между ними возникло что-то похожее на отношения Клайва и Дуайта, так что им даже мысль об этом в голову никогда не приходила. Всё было чуточку сложнее. Из-за того, что Алан был очень и очень хорошеньким парнишкой, к нему периодически кто-то лез (если не регулярно); до шестнадцати лет большинство желающих ещё останавливал возраст, после – уже не слишком. И так как родители его об этом прекрасно знали, шансов на отдельное проживание, чего ему по очевидным причинам хотелось, у него не было бы, если бы не Саймон. Последний умудрился уговорить Хэвлока выписать его из казармы и отпустить жить к нему Алана под предлогом того, что в его обстоятельствах побудка и сборы в назначенный срок были попросту невозможны, а Алан мог бы ему помогать собираться, да и вообще помогать с домашними делами. Хэвлок, впрочем, согласился только ввиду того, что Алан всегда слушался Саймона, словно тот и впрямь был ему старшим братом.       – Однако Дуайт, скорее всего, потребует, чтобы ты возвращался обратно, – сообщил Клайв Алану, на самом деле уверенный, что это было не «скорее всего», а «совершенно точно». – Так что, ну... будь готов.       – А ему разве говорили?       – А он всё равно узнает, когда не увидит тебя дома.       – Папа приехал?! – с Алана мгновенно слетел всё ещё сонный вид.       – Приехал, приехал. Так, – Клайв хлопнул в ладоши. – Уилл! Этого, – он кивнул на Саймона, кажется, едва не засыпавшего стоя. – Загнать в ванную и отмыть. Ты, – это уже относилось к Алану. – Либо топай домой и жди родителей, либо, если есть возможность, помоги мне с обедом. В любом случае, пару часов у тебя ещё есть, потому что Дуайт ещё задержится в штабе.       Алан оживлённо закивал после слов о помощи с обедом: его собственная готовка ему уже немного поднадоела, а что готовилось дома, он уже и так отлично знал.       Через некоторое время Саймона выпустили из ванны (до того, как его в неё загнали, он попытался что-то вякнуть, но отец, немного наклонившись к нему, очень тихо поинтересовался, собрался ли он расстраивать сегодня Клайва ещё, и Саймон больше не возникал, хоть и было неудобно и неловко), накормили обедом и отпустили спать, понятливо уйдя из гостиной.