О выходках и их последствиях

      Утром Саймон, по ощущениям выспавшийся на несколько дней вперёд, лениво перевернулся на спину и прикрыл глаза, собираясь ещё пару минуток погреться до будильника.       Будильник отчего-то всё не срабатывал.       Заинтересовавшись, наконец, причиной, по которой звукового сигнала всё никак не раздавалось, Саймон нащупал передатчик и, разлепив глаза, подорвался, едва увидев время. Церемония выпуска! Вчера днём ведь ещё помнил, что нужно было подготовить парадную униформу и встать очень заблаговременно, чтобы всё успеть вовремя, а вечером совершенно забыл!       – Что ты? – буднично спросил папа. – Чуть не испугал.       Повернув в его сторону голову, Саймон, едва не испугавшийся от непривычки сам, увидел, что папа действительно был тут и, более того, занимался тем, что выглаживал униформу. Его парадную униформу. Причём уже заканчивал с пиджаком; всё остальное уже висело на вешалке, и на ней же были ещё два комплекта офицерской повседневной униформы – видимо, папа решил не мелочиться и выгладить всё сразу.       – Доброе утро, – Саймон, усевшись, потёр глаза. – Тебя разбудил мой будильник?       – Нет, я просто рано встал. А твой я вообще отключил.       Клайв не солгал: он действительно отключил будильник сына, зазвонивший в несусветную рань, и отключил очень быстро, потому что сидел рядом. Раньше он частенько сидел около кроватки маленького сына, а пару часов назад сидел на диване возле взрослого, не переживая ни грана ностальгии: тогда всё было немного иначе. Тогда сын был ещё цел и здоров.       Только думал он всё об одном и том же. Когда-то давно (уже около семидесяти лет назад, если задуматься) они с Уиллом и Дуайтом вернулись из будущего, после чего направили события в иное русло, оставив уже несбывшееся будущее в иной временной линии. Но вернулись они уже другими. Так как на Бринии тогда царили другие законы, как социально-политические, так и даже физические, уже там они появились в телах, изначально соответствовавших окружению: Замысел вписал их в другой мир. Да так аккуратно, что каждый из них сперва сомневался в том, он ли это был (потом им себя пришлось принять, конечно, – иначе-то никак): вроде родной организм, а вроде и нет... В процессе дальнейшего приспособления к новым порядкам Клайв с Дуайтом развили заложенные в них способности, научившись обращаться с магией, а по возвращении оказалось, что их таких единицы в прежнем мире (а некоторых пришлось ещё и устранить), и к ним обоим в голову не раз приходила мысль о том, не были ли они теперь лишними в привычном им мироустройстве, уже не поддерживавшем магию так охотно, как окружение в будущем.       Однако их троих мир принял – они ведь были в нём до собственного исчезновения; просто вернулись на свои места. А вот когда Уилл, дозревший, наконец, до того, чтобы завести ребёнка, начал ныть по этому поводу, Клайв тут же задумался всё о том же, и не поддавался уговорам до тех пор, пока Хэвлок с Дуайтом не завели Кёртиса: здесь только один родитель был иным. Только пятьдесят процентов вероятности того, что ниточка из другой временной линии окажется неподходящей и Замысел оборвёт её.       За Кёртисом он наблюдал целый год, и только тогда решился на такое и сам. Теперь же он снова думал о том, правильно ли они поступили. Да, Саймон был всё ещё жив, но не займёт ли он чьё-то более важное и нужное для хода событий, за которым они пристально следили, место?       С другой стороны, выходило, что Саймон сберёг Ричарда и оборудование портала в триста пятьдесят седьмом штабе самим своим появлением, наведя там шороху. Не будь Ричард уже настороже, его могли бы там и прикончить, не успей он отреагировать. И подобных сообщений им больше не поступало, а это значило, что это первая подобная выходка гриссов. Пробная, так сказать. Такое всегда важно – обычно это ключевые точки событий, и исход таких дел направляет всё течение немного в другую сторону. Пока ещё неизвестно, к лучшему ли...       – Надо было уже и меня разбудить. Мне ещё собраться... – посетовал Саймон, отвлекая его от мыслей.       – Мы тебя соберём, не переживай. Успеешь, – папа отставил в сторону древний утюг, которому было чёрт знает сколько лет, и взялся вешать на плечики пиджак Саймона. Последний, окончательно выбравшись из-под одеяла, подошёл поближе, и, исполнив своё давнишнее желание, всё-таки коснулся вышивки на офицерской униформе, свидетельствовавшей о присущем офицеру высшем ранге. Может быть, когда-нибудь и он такую униформу получит... – Иди завтракать, там уже всё готово.       Саймон коснулся рукава уже своего пиджака, проверяя, не спал ли он всё ещё. Ему дали выспаться, собрали его, словно первоклассника, да ещё и собирались накормить завтраком, в котором он не принимал ни малейшего участия. На текущий момент для него это был просто предел мечтаний.       – Спасибо...       Он хотел было обнять папу, но ему совершенно некстати вспомнились события вчерашнего дня, и его будто застопорило. Он... убил вчера. Двоих. Пусть не люди, но живые разумные существа, гуманоидные существа, очень приближённые по строению и культуре к людям, и, по сути, это было одно и то же...       Обнимать кого-то вдруг показалось неправильным.       – Саймон, – строго произнёс Клайв. – Поле боя – отдельно, остальная жизнь – отдельно.       Обнаружив, что уставился на собственную ладонь, Саймон поднял взгляд на папу.       – Я двадцать пять лет отработал в разведке, – добавил тот, напоминая, что знал, о чём говорил.       Прикусив губу, Саймон порывисто обнял его, так крепко, как только сумел, и его так же обняли в ответ.       – Ну, ну, – неловко изрёк Клайв, привыкший к тому, что иногда нужно успокоить ребёнка, но на самом деле плохо представлявший себе, как успокаивать почти взрослого парня. – Помнишь, я говорил тебе, что в разведке будет поначалу сложно?       – Я не так это «сложно» представлял, – глухо отозвался Саймон, остро жалея о том, что не мог обнять папу обеими руками. Чертов Кёртис, чтоб его, и это из-за него приходилось переживать...       В гостиной появился Уилл и тут же едва заметно притормозил под предостерегающим взглядом Клайва. Затем, ничего не говоря, облапил их обоих, обнимая, и Саймон глухо ойкнул.       – Извини, малыш, – отозвался отец; прямо перед этим Саймону послышался странный звук, словно бы кого-то то ли пихнули, то ли пнули.       – Ничего.       Не то чтобы это было ничего, впрочем: отец прижал его, и к нему тут же вернулась боль, заставив его вспомнить о том, что перед сном он не выпил обезболивающее, умудрившись так и отключиться. А ведь встал с блаженным состоянием её полного отсутствия... теперь рука снова ныла.       – Иди, выпей что-нибудь, – Клайв мягко подтолкнул помрачневшего сына в сторону двери. – И садись завтракать, уже пора.       Саймон послушно ушёл; на кухне он обнаружил овсянку, и это почти привело его в восторг: он её любил, а Алан её каждый раз умудрялся испортить. Папина же не шла ни в какое сравнение.       – А ты чего? – тихо спросил Уилл у Клайва по поводу слегка отсутствующего вида последнего.       Клайв только головой покачал. Он отчасти чувствовал себя так, словно пришёл в гости, будто бы дом был не совсем его. Разумеется, жившие здесь Саймон и Алан несколько подстроили его под себя, но... дело было в том, что в лёгком бардаке, оставляемым после себя Аланом, он безошибочно угадывал то, к чему приложил руку Саймон. Спальню сын оставил нежилой, отнёсшись к ней как к родительской, отчего неприкосновенной, однако на подоконнике, где всегда стоял когда-то подаренный Уиллу кактус (и на этот раз Уилл его не угробил; кактус всё жил и процветал), теперь раскинулась целая колючая колония. Видимо, Саймон отсаживал все побеги по отдельным горшочкам – то ли опасался, что в какой-то момент отцовский кактус отживёт своё, то ли развлекался наблюдением за тем, как приживались и крепли молоденькие побеги. В гостиной, помимо разложенного на двоих дивана, место теперь занимала ещё и боксерская груша, купленная, судя по найденному ему штрихкоду, по которому он и пробил чек, почти два месяца назад, но уже немного потрёпанная. И он сомневался, что занимался ею Алан. Особенно судя по тому, как Уилл проводил взглядом ноги Саймона, наверняка вчера виденные им в ванной.       А ещё Клайв нашёл на кухне упаковки из-под кофе. Он каждые три месяца отправлял сыну кофе, чтобы тот пил качественную вещь, а не первый попавшийся, и не тратил на это свои деньги – Уилл тому выдавал не слишком много, ровно столько, сколько хватало бы на проживание, чтобы не разбаловать. И сын складывал пустые упаковки, не выбрасывал. Наверное, всё же было тяжело общаться с родителями, не имея возможности увидеться...       – Будешь идти потом куда-то праздновать? – поинтересовался Уилл за завтраком, отправив намекающий взгляд Клайву. Последний мигом сообразил, что к чему, и укоризненно посмотрел в ответ.       Саймон сперва едва не обиделся. Он-то рассчитывал отпраздновать с родителями, потому что давно не видел их, а тут его, наоборот, будто бы пытались спровадить. Потом он подумал о том, что рабочий день у них наверняка будет длиться дольше, чем церемония выпуска, так что у него всё равно останется свободное время, которое нужно будет куда-то потратить. Он плохо представлял, куда; теперь, похоже, его у него было целое море. Ну, пусть затратить немного на подачу заявки на протезирование, и если повезёт и не будет очереди, то его ещё и замерят, чтобы снять все необходимые данные. Но что делать потом?..       А стоило ли, кстати, очень торопиться домой, если выговор за самовольный проход в портал пока что отложили?       – Подхвати Алана после пар, сходите в кино, – предложил Уилл.       – Можешь ещё в тир его сводить, если до интересующего сеанса будет слишком много времени, – добавил Клайв, и Саймон, задумчиво почесав щеку, вздохнул:       – Гражданский... хотя ему, в общем-то, нравится, это я уже без особого восторга. Кстати, вы его выгнали на пары вовремя? – вспомнил он ещё один нюанс, который забыл вчера упомянуть.       – Он вчера перебрался домой. Дуайт потребовал.       Вздохнув, Саймон опустил взгляд в кружку. Его-то соседство радовало...       – В общем, сходи, развлекись. Ты ведь можешь отпраздновать и с друзьями, и с нами по отдельности, ничего не теряя, – напомнил ему Клайв. – Мы тут ещё будем, никуда не денемся.       Саймон отправил ему долгий, острый взгляд.       – Обещаешь?       – Да. Работа достаточно... специфическая, так что есть вещи, которые мы знаем точно. Так, ладно, чай-кофе пьём, и на выход, – Клайв взглянул на часы. – У нас сейчас немного больше времени уйдёт на сборы.       Саймон, и сам проверивший время, испытал лёгкую тревожность: он по своим меркам уже совершенно никуда не успевал.       Однако его чуть ли не за пару минут в четыре руки втряхнули в парадную униформу, кое-как правильно её посадили (Саймон внезапно обнаружил, что порядком истощал, потому что раньше она на нём не висела вот так), и ещё через пять минут они, к его удивлению, уже готовы были выходить. Надо же, он всего-то за два месяца забыл, что можно было нормально и быстро собраться...       Попрощавшись с Саймоном около главного корпуса штаба, Клайв обратился к Уиллу:       – Зря ты его отправил.       – Почему? Я ведь правильно понял, мы сейчас можем спокойно работать дома после совещания?       – А ты знаешь, в каком настроении мы будем после него? Вот я не уверен.       – Да брось, ты же знаешь, я тебя сумею в него привести, – Уилл многозначительно ухмыльнулся, приобняв его за талию. Клайв только вздохнул; однако на входе в здание немного отстранился, чтобы соблюдать сугубо рабочий вид, без каких-либо излишеств.       На совещании они появились за пять минут до его начала, и оба они об этом же пожалели: стоило прийти немного раньше, чтобы успеть познакомиться с новыми лицами, появившимися в составе бринийского Совета. Лиц-то было несколько. Медика Клайв ещё знал, потому что его взяли ещё при нём, сразу же после того, как закончился полувековой отдых Императора, а вот эколога – уже нет. На своих старых местах остались ещё Хэвлок, Дуглас, Аркелл и Гленн, когда-то взятый ими вместо прежнего члена Совета, ответственного за образование; Гленн, очевидно, пришёлся Императору по нраву, раз всё ещё работал в Совете. Полицией вместо Брайана заведовал теперь его племянник, о чём Клайв только слышал, но в лицо того ещё не видел (впрочем, что-то общее у них с дядей имелось). А вот на места ушедших отсюда Адъютантов взяли совсем неизвестных ему офицеров. И взгляд офицера, занимавшего, судя по всему, именно его прежнюю должность, ему совершенно не понравился.       – А что вы здесь делаете? – поинтересовался он же. – Табличку на двери видели?       Клайв даже не потрудился смерить его взглядом, вместо этого спокойно устроившись на одном из стульев, которых, к слову, стало на три больше – как раз для них с Уиллом и Дуайтом.       – Родной, прикрой жалюзи, ярковато для экрана, – спокойно попросил он, машинально назвав Уилла не по имени – привычка, в дальнем секторе они почти весь день работали в одном кабинете без посторонних. Офицер недоуменно моргнул. Уилл, столь же машинально исполнив его просьбу, подвинул поближе к Клайву другой свободный стул, и почти вальяжно расселся на нём, нагло глядя обратившемуся к ним офицеру в глаза.       – Я думал, мы в особом представлении уже не нуждаемся, – проронил Уилл, покосившись на Клайва и почти демонстративно не обращаясь к задавшему им вопрос человеку. Клайв одёрнул бы его, будь они все на равных, но их положение уже давно было выше на целиком официальном уровне. И уж члены Совета должны были знать Адъютантов.       – Клайв Кортс, Уилл Фезер и, – Клайв взглянул на Дуайта, только что появившегося на пороге. – Дуайт Альдес. Первоначальный состав Совета Бринии, – представил он сразу всех.       Офицер длинно взглянул ему в глаза; Клайв почувствовал, что тот, всё-таки знавший их по именам, теперь не хотел представляться, хоть это и было бы крайне невежливо.       – Скотт Картер, заведующий составом разведки, – наконец произнёс тот; взгляд у него изрядно смягчился, перестав вызывать у Клайва неприязнь. – Здорово, конечно, что вы почтили нас своим присутствием, но ради чего? Мы вроде как нормально работаем.       В его тоне не было ни капли ехидства – он действительно хотел знать, что к чему, и с чего вдруг к ним пожаловали Адъютанты, да ещё и в количестве трёх штук. С точки зрения обычного офицера такое сборище не предвещало ничего хорошего.       – Перемены грядут, – туманно ответил Дуайт, усаживаясь почти напротив Клайва. Для кого-нибудь со стороны это могло показаться намёком на некоторую конфронтацию, но на самом деле им просто было важно видеть друг друга во время каких-либо обсуждений – иногда они успевали согласовать между собой что-нибудь и невербально.       – Итак, я вижу, все есть, – тут же прозвучал в зале голос Императора, словно бы избавляя Дуайта от необходимости уточнять, хотя вечно занятый правитель, скорее всего, просто едва дождался, пока все соберутся. – Не буду тянуть время. Совет Бринии с сегодняшнего дня возвращается к своей изначальной форме работы. С некоторыми поправками, разумеется. Старшими назначаю офицеров Кортса и Альдеса, они будут заниматься внутренними политическими делами, что, соответственно, значит, – всеми делами Совета. Я через них буду выдавать указания при нужде. Дальше, по их заместителям: вы остаётесь работать с прежними делами, но это временное решение. Пока что вы, по факту, работаете помощниками, а чуть позже, когда главы отделов уйдут в отставку, вы займёте их места. У вас есть три недели, чтобы перенять дела, нынешних глав отделов я уже предупредил.       Повисла тишина. Император с раздражением переспросил:       – Здесь всё понятно?       – Да, сэр, – на удивление слаженно отозвались члены Совета.       – Замечательно. Итак, теперь я могу не присутствовать, а вам будет, думаю, уже гораздо удобнее докладывать физически присутствующим здесь лицам. Всё, я передаю в ваши руки весь регламент и удаляюсь.       Несколько мгновений тишины. Клайву показалось, что не все успели проследить за ходом речи Императора.       – В таком случае, – по старой памяти начал Дуайт, раньше этим и занимавшийся. – Объявляю совещание открытым. Какой на данный момент установленный порядок докладов?       После этого совещание потекло так, как проходило на протяжении тех пятидесяти лет, когда Император отсутствовал: Дуайт не постеснялся корректировать уже устоявшийся без них уклад. А вот после его закрытия Клайв, обычно остававшийся в зале переговорить с Дуайтом, Уиллом и Хэвлоком, на этот раз придержал Гленна:       – Можешь на пару слов?..       Уж человек, заведовавший у них образованием, должен был знать.       – Конечно, Клайв, – мягко ответил тот. Гленн его совершенно не опасался, поскольку работал добросовестно и никогда ничем ему не мешал, так же как и Дуайту, и всегда спокойно утрясал все экономические вопросы в своей области под нужды Совета, причём зачастую простыми и изящными решениями. Да и отношения у них были хорошие. – Что-то случилось?       – Послушай, ты знаешь, что происходит?       – Ты про непомерно задранную планку в армии? – Гленн покачал головой. – Боюсь, не могу сказать чего-то конкретного. Мне самому это не слишком нравится, но я вынужден следовать любым инструкциям сверху, ты же понимаешь.       Клайв нахмурился.       – Ладно. Спасибо.       – Тебя тоже это беспокоит, – проронил Дуайт, проводив взглядом ушедшего Гленна. Клайв просто кивнул. – И что?       – Не знаю. Может быть, в дальнейшем станет немного яснее. Мы сейчас будем получать распоряжения, будем видеть.       После церемонии выпуска Саймон рассчитывал либо пойти домой, либо прогуляться – поболтаться где-нибудь, чтобы скоротать время до окончания пар у Алана, с которым он и собирался отпраздновать. Но его совершенно неожиданно для него потащила в бар компания, от которой он за последние два месяца дистанцировался, чтобы не обременять ни их, ни себя. Пораскинув мозгами, Саймон не стал отпираться – портить отношения с приятелями не хотелось, да и пару человек из них тоже собирались идти в разведку, а уж с этими точно не стоило. Да и... праздновали, в конце концов. Поэтому он пошёл.       Сначала он об этом не пожалел: было хорошо, весело, даже шуточные упрёки в том, что он отвалился от компании, его ни капли не раздражали. А потом ребята начали потихоньку уходить. По одному, по двое; кто забрать младших братьев и сестёр (родители, естественно, тут же повесили эту обязанность на старших детей, чтобы чада не загуляли куда-нибудь на радостях), кто по магазинам (опять же, по просьбам родителей), кто уже повидаться с бабушками-дедушками да дожидаться дома остальных членов семьи. Несколько человек, оставшихся последними, впрочем, действительно решили гульнуть, но Саймон отказался с ними идти, после чего из вежливости пересел за столик поменьше, чтобы никому не мешать.       Так он и остался один, и на него после всего этого вдруг навалилось чувство одиночества. Это переживание его даже немного удивило: он обычно спокойно обходился без компании, и на протяжении последних двух месяцев ни разу от этого не страдал, хотя от приятелей на это время отдалился. А тут вдруг на тебе...       Контраст, предположил Саймон, глядя в свой стакан. Наверное, просто контраст... И, наверное, он всё же чуточку перебрал с выпивкой, иначе всё ещё был бы в приподнятом настроении. Впрочем, какая разница, меланхолично подумал он, отпивая из своего стакана. Нужно только дождаться, когда у Алана закончатся пары (а у того сегодня как назло был длинный день), а там уже настроение у него поправится. Ещё его смутно беспокоило ощущение чьего-то взгляда на себе на протяжении некоторого времени, но он подозревал, что на него всего лишь периодически поглядывали бармен с охранником, праздно гадая, будут ли от него проблемы.       В какой-то момент об его столик зацепился один из отходивших от барной стойки пьяных парней, бывших едва ли старше него, и те пьяно захихикали. Может быть, всё бы и обошлось, если бы зацепившийся не поймал взгляд Саймона.       – Чего уставился? – грубовато брякнул парень. Саймон не ответил. Во-первых, он предпочитал не нарываться, а во-вторых, он не любил пьяных. К подвыпившим людям он относился спокойно – в конце концов, они тут с компанией только что выпивали, но ведь спокойно, никого же не пытались задирать, – но именно пьяных не переносил. В раннем детстве он их и вовсе боялся. – Ну? Что молчишь? Н'рмально тебе на наши налоги пить?       Его придержал за плечо товарищ, чуть не повиснув на нём от потери равновесия. Однако мозг, кажется, у него всё-таки соображал лучше:       – Эй, ты бы, того, полегче. Это, кажись, разведка... опасно оно...       Зацепившийся за его стол парень окинул его взглядом уже немного внимательнее, и высмотрел пустой рукав.       – Ай-яй, – почти издевательски протянул тот. – Как ж ты те'рь будешь? Эт-те'рь с тобой любой желающий управиться сможет. Хороша армия, ага.       – Под стол не хочешь заглянуть? – почти приветливо предложил ему Саймон, внезапно ощутив непреодолимое желание поиздеваться в ответ. О том, что с ним едва управлялись на спарринге и пытались сразу спихнуть его в пару к инструктору, он предпочёл умолчать – пьяного это только спровоцирует.       – Чего? – с недоумением и возмущением переспросил прицепившийся к нему оболтус, спьяну приняв это за весьма двусмысленное предложение, и встряхнул плечом, сбрасывая с себя повисшего на нём товарища; тот выронил из рук телефон и, придерживаясь за столик, присел, чтобы поднять его. – Хех. Вот раз ты уже там, – парень опёрся на загривок второго ладонью. – Сразу и взглянешь.       Саймон слегка прищурился, холодно глядя на них обоих; настроение у него испортилось ещё больше: он терпеть не мог таких людей, а уж вкупе с опьянением... Сразу показалось, что день испорчен. Причём не просто у него испорчен, а ему его испортили...       Когда он перевёл взгляд на третьего парня, всё выразительно и просяще поглядывавшего на бармена, тот побледнел.       – Т-тут п-пи... п-пистолет, – нервно прошептал присевший парень. Первый фыркнул.       – Да не станет он стрелять. Что ты как мелкий? Им нельзя.       – Откуда тебе знать? – Саймон, почти убравший вопросительную интонацию из фразы, оскалился. Третий парень, и так находившийся дальше остальных от него, немного отступил назад, побледнев ещё больше; у двух других кровь тоже слегка отлила от лица.       К ним, не слишком торопясь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, подошёл охранник, наконец выбравшийся из подсобки, и, сразу же определив корень проблемы, попросил задиру на выход, после чего туда того и препроводил. Остальные двое, притихшие ещё больше и даже, кажется, немного отрезвевшие, ушли за товарищем сами, виновато косясь на бармена и Саймона. Последний, незаметно упрятав пистолет обратно в кобуру, угрюмо уставился в стакан, раздумывая о том, что родителям рассказывать этот эпизод уж точно не стоило: наверняка были куда более мудрые способы уладить дело, но он до них не додумался. Да и, честно говоря, он даже придумывать не хотел – вести себя всё-таки нужно прилично, даже если выпили.       Около него кто-то сел, не спрашивая разрешения, и Саймон даже не глядя определил, что это был охранник: чуть ранее он непроизвольно обратил внимание на его мягкий, но уверенный шаг.       – Человек не дождался? – очень тихо спросил тот. Подняв на него взгляд, Саймон сообразил, что тот говорил об отношениях – бывало, с новобранческого курса и впрямь не все дожидались парней. Ответить ему было нечего, потому что это было не так, а изливать душу кому попало он не собирался, поэтому он просто вздохнул. – Понимаю. На будущее, парень: идиоты, не умеющие определить, что ты ещё не офицер, не стоят того, чтобы трясти оружием. Больше так не делай. Окей?       Судя по виду охранника, на него вполне могли подать жалобу, но не стали этого делать. Да и то, скорее всего, только потому, что никто больше пистолета наизготовку под столом не видел. Только жалоб ему для полного счастья ещё не хватало...       – Спасибо, – тихо ответил Саймон.       – Вот и славно, – охранник отчего-то повеселел. – Будешь ещё в наших краях – заходи, не стесняйся. Мы тут тихих ребят любим.       Саймон кивнул, спрятав взгляд в стакане, и его понятливо оставили одного.       Настроение у него испортилось ещё сильнее. Более того, он продолжал чувствовать на себе чей-то взгляд. Он уже подумал было, что приглянулся охраннику, но тот больше не обращал на него внимания. В чём же было дело?..       Он несколько нервно проверил время; до нужного ему оставалось чертовски много с точки зрения человека, находящегося в ожидании. Целых полчаса.       Около него вдруг снова кто-то появился.       – Я смотрю, ты пьёшь то же, что и я, – неизвестно откуда нарисовавшийся Кёртис поставил на столик два стакана и подтолкнул один из них Саймону.       Беда не приходит одна, подумал тот, уперев взгляд в Кёртиса. Так порой говорил папа, но полный смысл этого выражения он прочувствовал только сейчас. Хотя Кёртис, кажется, сам по себе был для него бедствием; отец вообще посоветовал держаться от того подальше, добавив при этом, что с ним и дальше могут случаться неприятности, даже если Кёртис этого не хотел бы. Вот последняя формулировка его настораживала. Весьма настораживала. Будто бы...       – Да не расстраивайся, – снова заговорил Кёртис, то ли имевший к нему какое-то дело, то ли просто не выдержавший его взгляда в молчании. – Мало ли идиотов, в самом-то деле.       – В самом деле, – эхом отозвался Саймон; Кёртису почудился подтекст в ответе. – Что тебе нужно?       – Есть ощущение, что ты тут чего-то ждёшь, – Кёртис подтолкнул к нему стакан ещё немного. – Могу скрасить ожидание. К тому же, мы давненько нормально не общались.       – Не заинтересован. Ни в одном, ни в другом.       – Ну, брось, выпей со мной, – Кёртис продолжал настаивать. – Мы с тобой слишком глупо в детстве рассорились, не находишь? Не имеет смысла продолжать друг на друга дуться, это не менее глупо.       – Ты сейчас собрался налаживать контакт? – Саймон с подозрением прищурился. Алкоголь немного развязал ему язык, а ему всегда было что высказать Кёртису. – Почему не раньше? Что, стеснялся со мной заговаривать при ребятах?       Кёртис мягко, приветливо, чуть ли не заигрывающе улыбнулся, и это настолько шло в разрез с тем, как тот обычно себя с ним вёл, что Саймон опешил.       – Нам с тобой нужно сперва с глазу на глаз говорить, правда? А ты всегда то куда-то девался после отбоя, то уходил.       – Из-за кого, интересно, я уходил, – резко буркнул Саймон, глотнув после этого из стакана, и запоздало сообразил, что взял-таки тот, который ему принесли. Кёртис отчего-то внимательно проследил за его жестом взглядом.       – Ну, теперь уже всё будет в порядке, да? – голос Кёртиса сделался мягче.       – Обязательно, – Саймон нехорошо блеснул на него глазами, и по спине у Кёртиса пробежали мурашки. Ну, Саймон уже отпил, так что скоро станет посговорчивее, осталось только немного потянуть время.       Саймон ещё раз глотнул из принесённого ему стакана, и Кёртис чуточку расслабился.       – Будешь праздновать? – поинтересовался он, подперев голову ладонью и приняв весьма расслабленный вид, располагавший собеседника к общению.       Саймон снова прищурился.       – Тебе-то что? С тобой не буду, не переживай. Я же тебе не нравлюсь.       Вот это Саймона однажды зацепило. Ему Кёртис, бывший симпатичным, видным парнем, в какой-то момент начал нравиться, но, учитывая их взаимоотношения, он даже близко к тому не подходил, ограничиваясь только взглядами. Однако Кёртису взбрело в голову ответить даже на них, выразившись при этом предельно ясно.       – С того времени много воды утекло, – расплывчато отозвался Кёртис, аккуратно касаясь под столом своим колена Саймона, сделав после этого вид, что это было случайное касание. А потом, вовремя вспомнив, что принес два стакана, отпил и из своего для правдоподобности.       – Конечно, целых два года, – Саймон фыркнул, хотя лучше было бы, наверное, просто упорно молчать – тогда, возможно, Кёртис бы просто отстал, ничего не добившись. – Просто вагон времени. Что тебе надо?       – Поговорить, – Кёртис покачал заброшенной на ногу ногой, снова коснувшись под столом Саймона.       – О чём?       – Просто.       – Надоел.       Кёртис пожал плечами под взглядом Саймона, буквально упиравшегося им в него.       – Вообще или на сегодня? – поинтересовался он игриво.       Саймон поджал губы. Он почувствовал, что его начало развозить, причём развозить серьёзно; помимо этого, он странно себя чувствовал. Как... желе. Он бы и по стулу расползся так же, если бы не выправка. Так что, почувствовав, что может в таком состоянии и договориться до чего-нибудь неудобного, он просто замолчал, с сомнением глядя на оба стакана. Пить больше не следовало, определённо.       – Ну и что ты? – пространно поинтересовался Кёртис после нескольких минут молчания.       – Что я? – переспросил Саймон, снова проверив время. Того было ещё многовато, но, может, лучше было бы выйти и проветриться, прежде чем заходить за Аланом. Хотя, кто знал, – может быть, уже и не стоило сегодня куда-то с тем идти, а вместо этого пойти домой. А то что-то его и впрямь чересчур развезло... – Я уже ухожу.       – Я бы не стал сейчас на твоём месте, – Кёртис снова покачал ногой, умышленно цепляя Саймона. – Я видел в окно, что выпровоженные ребята стоят тут на углу. Может, просто так, может, тебя дожидаются. А уже почти стемнело. Надо же, как зимой быстро темнеет... А ты, между тем, троих не потянешь.       Саймон смерил его взглядом. И, ничего не говоря, поднялся, отнёс в конец барной стойки стакан, взятый прежде ещё им самим, а затем оглянулся, вглядываясь в окно. На углу действительно кто-то стоял. В густых сумерках рассмотреть, кто, было сложно, но по телосложению можно было заподозрить одного из выдворенных наружу парней. Даже если тот действительно стоял один – трогать гражданских в этом смысле в армии считалось зазорным (а в некоторых случаях и вовсе позорным, особенно если существовали очевидные способы этого избежать). Покачав головой, Саймон вернулся за свой столик, раздумывая, что бы теперь делать с ситуацией, и Кёртис, видя его хмурый вид, уточнил:       – Стоят?       – Как минимум один. Дальше не видно.       Высовываться было рискованно... а Кёртис не поможет. Помощи от Кёртиса можно было дождаться разве что когда тому шлея под хвост попадала, да и то, не всякая. С другой стороны, что-то Кёртису стукнуло сегодня в голову к нему подсесть...       – Хочешь, я тебя через чёрный вход выведу? Я бармена знаю, он мне не откажет, – предложил вдруг Кёртис.       Саймон даже не раздумывал.       – Было бы неплохо.       И Кёртис действительно поднялся и пошёл переговорить с барменом. А потом, повернувшись и наткнувшись взглядом на ожидавшего Саймона, уже влезшего на всякий случай в куртку, качнул головой вбок, жестом велев следовать за ним.       Они прошли через подсобные помещения, откуда Кёртис выпустил его наружу, в зимний холодный воздух, и Саймон с облегчением вышел; Кёртис зачем-то выбрался наружу вместе с ним, хотя он думал, что тот останется внутри и пойдет обратно в зал для посетителей. Решив, что пока что не будет обращать на это внимания, Саймон тихонько подошёл к углу здания и аккуратно высунулся, заглядывая за него.       Около угла, бывшего ближе к фасаду, стоял ещё кто-то, и рядом угадывался силуэт, виденный им ещё из окна бара. Двое; третий, видимо, решил всё же не нарываться на проблемы, и ушёл. Но даже с двумя Саймон связываться не собирался.       – Эй, ты в курсе, там можно выйти куда-нибудь дворами? – тихо поинтересовался он у Кёртиса, скрывшись за углом здания. Он отчего-то ощущал непреодолимое желание зевнуть, а ещё лучше – прислонить куда-нибудь голову и подремать, пока это состояние не пропадёт. У него бывало такое пару раз, но настолько размазанным он ещё себя не ощущал. Странно, вроде не так уж и много выпил...       – Возможно, – издевательски загадочно отозвался Кёртис. Его голос прозвучал почему-то совсем рядом, и Саймон, всё же поддавшийся желанию зевнуть и прикрывавший в этот момент лицо ладонью, убрал руку, с недоумением уставившись на того, оказавшегося вдруг чересчур близко.       В первые несколько секунд до него, во второй раз за сегодня опешившего, не дошло, что происходило. Он просто растерялся. Этого вообще ожидать было никак нельзя, учитывая их взаимоотношения; даже если бы ему внезапно врезали, это было бы и то более вероятно.       Кёртис чуточку отстранился, пристально взглянув на него, и снова поцеловал его. Не поняв, с чего вдруг, но ощущая, что происходило что-то в корне неправильное, Саймон упёрся... но не тут-то было. Он не сумел даже немного оттеснить Кёртиса от себя. Вероятно, общая слабость ему не казалась, а вполне себе присутствовала, и он никак не мог сообразить, отчего с ним вообще это было.       Придержав его, так крепко, словно он собирался вырываться изо всех сил (которых Саймон много в себе и не чувствовал), Кёртис повторил, уже настойчивее, и Саймон от нечего делать сдался, неуверенно приоткрывая рот. По нижней губе тут же щекотливо скользнул язык Кёртиса, затем, коротко и игриво – по верхней, и Саймона всё столь же неожиданно охватило возбуждение, резко; его словно бы стиснуло, и он судорожно вдохнул, пытаясь справиться с этим ощущением. Свободно подышать ему не дали – Кёртис снова поцеловал его, ещё и крепко прижав к себе за талию, не позволяя отстраниться. Саймон предупреждающе замычал, и тот, оторвавшись, прижал палец к его губам:       – Ш-ш-ш. Тебя услышат, – прошептал он.       – Какого?..       Его снова прервали.       В следующий раз Кёртис соизволил оторваться только через несколько минут. К этому моменту у Саймона уже порядком кружилась голова, и он был чересчур возбуждён. Последнее его смутно беспокоило: одно дело – возбуждаться от поцелуя, когда имелись какие-то ожидания и человек был как минимум интересен, другое – ни с того ни с сего, да ещё целуясь с кем-то, к кому он теплых чувств не испытывал. Странно...       Мысль о том, что с ним поступали нехорошо, промелькнула и исчезла, не успев его обеспокоить. Ему казалось, что он был слишком пьян для того, чтобы нормально соображать.       Оказалось, что Кёртис оторвался от него только для того, чтобы сунуться к его уху, и тут-то Саймон, боявшийся щекотки, дёрнулся, но его только придержали покрепче вместо того чтобы отпустить, и он, ощущавший себя уже совсем как вытряхнутое из формочки желе, только зажмурился и вцепился в чужой пиджак. Ему было бы легче, если бы это было только щекотно, но на него всё больше накатывало горячими волнами возбуждение. Затем Кёртис взялся за его шею, и это уже оказалось куда приятнее, без противоположных ощущений.       Он вдруг вспомнил, что нужно было зайти за Аланом. Уже опоздал, наверное...       – Пойдём ко мне, – жарко выдохнул ему на ухо Кёртис, всё поджидавший момента и решивший, что Саймон уже готовенький.       – Ох... – Саймон непроизвольно съёжился: щекотно. Ему нужно было бы домой, потому что его уже совсем развезло, но как ему было появляться в таком состоянии дома? Ладно бы был просто пьяный, так он ещё и был на взводе. А родители могли уже вернуться, у них, судя по всему, рабочий день был какой-то ненормированный, и попадаться им на глаза было бы попросту стыдно. А Кёртис вроде как жил один до поступления в армию... – Далеко?       – Две минуты.       Саймон с недоверием взглянул на него.       – Я оставил тут во дворах мотоцикл, – добавил Кёртис. – Пойдём.       – Ты же выпил.       – За две минуты никто не прицепится, не переживай. Пойдём-пойдём.       Мотоцикл действительно оказался оставлен недалеко. Саймон задался вопросом о том, зачем было оставлять его именно в дворах, а не на парковке около заведения, но ответ ему не дался, и он просто списал это на причуду Кёртиса, которые уже бывали за ним замечены.       По дороге он переживал, что их всё-таки остановят, но за те две минуты, что они добирались, им даже не встретилось никого из полиции. Ещё он боялся, что умудрится свалиться, потому что с тех пор как он лишился руки, он на мотоцикле не то что не ездил – даже не сидел. Хорошо хоть, успел научиться и сдать экзамен по вождению...       – Здесь, – Кёртис лихо припарковался на полупустой стоянке под домом, заглушил двигатель и, стащив шлем, оглянулся, улыбаясь угрюмому Саймону, кажется, действительно переживавшему о том, что их могли остановить по дороге. – Лифта тоже опасаться будешь?       Саймон диковато блеснул глазами в ответ, несколько раздражённый неуместным сравнением, но промолчал. Ну, всё, теперь-то точно можно хоть верёвки вить, довольно подумал Кёртис, неплохо знавший Саймона, и слез с мотоцикла, тут же подставляя Саймону руку.       Последнему всё происходившее вдруг показалось какой-то дешевенькой мелодрамой: какие-то внезапные поцелуи, рисковые катания на мотоцикле, спасибо, хоть скорость Кёртис не превышал... Ну, может, тому такое нравилось. Самого Саймона от подобного начинало слегка подташнивать.       Дальше Кёртис потянул его за запястье в подъезд, мимо консьержа, едва кивнув тому, почти запихнул в лифт и прижал ещё и там, жарко целуя и пытаясь облапать его сквозь куртку, а потом точно так же потащил в квартиру, где торопливо содрал с него куртку и притиснул к двери, вовсю пользуясь приобретённой свободой действий. И когда у него снова закружилась голова, Кёртис повёл его в спальню.       Сам Кёртис почему-то чувствовал лихорадочную взбудораженность. Это было странно, потому что в его-то стакане ничего лишнего не было, а Саймон не так уж чтобы его привлекал... разве что умудрился каким-то образом хватить немного, целуя того. Впрочем, плохо это не было – ему же легче. Однако ощущение Саймона под ладонями ему всё же нравилось, и реакция на это – тоже. Саймон, конечно, пытался помалкивать, но его выдавали тяжёлое дыхание и хорошо ощутимая дрожь, и из-за последнего Кёртис, изначально планировавший делать всё плавно и соблазнительно, не мог устоять, поэтому получалось всё жарко и сумбурно. Более того, чуть ранее он установил для себя, что решит уже непосредственно в процессе, будет ли он именно брать Саймона, или обойдётся чем-нибудь попроще, но сейчас он даже не раздумывал. Ещё больше он себя удивил, когда спустился ниже, чтобы сделать тому минет, хотя изначально этого не планировал. Может быть, всё дело было в том, как Саймон реагировал – это тешило его самолюбие.       Почувствовав, что уже не выдерживал, Кёртис оторвался и потянул Саймона на себя, усаживая, после чего намекающе нажал на его затылок:       – Давай.       – Не буду, – Саймон качнул головой, высвобождаясь из хватки, и Кёртис опешил. Ему обычно в этом не отказывали, особенно после того, как он сделал это для кого-то сам, а последнего он делать не любил, считая, что не его это дело. Похоже, Саймон считал так же...       – Почему? Я же...       – Не хочу.       Упёршийся в него пьяноватый взгляд Саймона отчего-то был не поплывшим, а твёрдым, и Кёртис с непривычки машинально сдался, не став настаивать, а потом, когда до него дошло, с раздражением пихнул Саймона, роняя его обратно на постель, и потянулся к прикроватной тумбочке, на которой уже лежало всё необходимое – он подготовился на всякий случай.       – Эй, ты собрался... – Саймон забеспокоился, и Кёртис торопливо поцеловал его снова, напористо, почти яростно; ему не нужно было, чтобы тот выбивался из настроя.       – Я знаю, что делаю, – выдохнул он. – Больно не будет, будет хорошо.       Саймон с сомнением взглянул на него в ответ, и Кёртис поцеловал его уже куда мягче. Потом он аккуратно подготовил его, впрочем, не слишком с этим затягивая – Саймон был пьян, так что чувствительность у него притупилась; даже если больно и будет, то тот вряд ли почувствует.       Перевернув Саймона на живот, Кёртис пристроился поудобнее, собираясь для начала не слишком спешить, и, окинув взглядом спину Саймона, из интереса забрался ладонью под расстёгнутую рубашку. И несколько удивился, нащупав на худосочном Саймоне тонкие, но жёсткие, чуть ли не железные мышцы. Откуда у того было столько времени, чтобы убить его на тренировки? Не спал он там, что ли? И какой был смысл в том, чтобы прям так упираться? Объём, если уж тот так хотел, делался явно не так, они все об этом знали, а значит, это для чего-то нужно было... для чего?       Он обнаружил, что потерялся в мыслях, и в процессе блужданий по ним уже задумчиво поглаживал бёдра Саймона сквозь приспущенные брюки, ничего больше не делая. Опомнившись, он вжался в Саймона посильнее, вдавливаясь в него глубже, и опустился ниже, опёршись на локти.       – Нормально? – хрипло спросил он. Саймон, у которого всё ещё немного кружилась голова, кивнул, едва не заехав затылком ему в нос. – Хорошо.       Сам Саймон едва ли фиксировал то, что происходило. Точнее, фиксировать-то фиксировал, но... не считал важным. Несмотря на возбуждение, ему жутко хотелось расслабиться, может быть, даже подремать (у него было такое ощущение, словно он устал до шума в ушах), а ещё очень хотелось разрядки, отсутствие которой не давало ему перейти к предыдущим желаниям. Поэтому его не слишком заботило то, что именно Кёртис делал; не больно – и ладно, только бы побыстрее закончить. Ещё он не слишком-то успевал за событиями.       Чуточку сильнее прижав грудью Саймона к постели, чтобы не дёргался особо, Кёртис начал двигаться уже в темпе, близком к привычному ему, и Саймон, охнув, слегка прогнулся под ним; Кёртис охотно прижал его ещё сильнее, вжимая в кровать. Он не переживал, что тому больно или неприятно: дыхание Саймона говорило за него, а задышал тот жарко и возбуждённо.       – Хорошо? – горячо выдохнул он на ухо Саймону, и тот прерывисто вздохнул. Кёртис решил засчитать это за подтверждение. – Давай-ка небольшую передышку, – заявил он через пару минут и задвигался медленнее, протяжнее, давая им обоим возможность отдышаться. Саймон столь же протяжно выдохнул и расслабился, кажется, действительно пользуясь моментом. А может, ему так больше нравилось...       В дыхание у того начали проскальзывать тихие стоны, и Кёртис понял, что не ошибся в своём предположении.       – Кёр... тис...       А вот тут Кёртис почувствовал, что полностью владел ситуацией. И, ухмыльнувшись, снова потянулся к чужому уху.       – Хорошо же, да? Послушай, Саймон, у нас с тобой и в самом деле всё так глупо вышло... Незачем ведь так расправляться с ситуацией из-за случайности. Ты и так скоро получишь протез и будешь как новенький. Они ведь сейчас отличные, совсем как настоящие.       Кёртис облизнулся, сухо сглотнув. Его уже начинало чуточку сушить, хотя он не пил много.       – Замолви словечко отцу, а, Саймон? Твоё слово ведь тоже имеет большой вес в этой ситуации.       Тяжело дышавший Саймон не отозвался.       – Скажешь, Саймон? – нажал Кёртис, чувствуя, что начал подходить к тому моменту, когда придётся либо совсем остановиться, либо уже заканчивать.       Саймон выдохнул что-то похожее на «ага», и Кёртис, усмехнувшись, по-свойски чмокнул его в висок, довольный собой.       Чуть позже Саймон под ним с прерывистым хриплым выдохом излился, и он, ещё пару раз толкнувшись в того, закончил и сам, и почти сразу же утопал на кухню – попить. Затем, немного поколебавшись, принёс воды и Саймону, но тот, пока он ходил, уже успел уползти к краю кровати и отключиться. Кёртис просто устроился рядом, лениво накинул на Саймона краешек одеяла, и, зевнув, провалился в сон.