О выходках и их последствиях

      В один из дней их старший офицер по лаборатории, в которой Кёртис уже успел освоиться, как в родной, негромко посоветовал им, чтобы по коридорам они передвигались чуть более неторопливо, чем обычно, потому что сейчас у курсантов разведки приближалась пора несколько нездоровой взбудораженности – начинались учебные вылеты в космос, на которых давали пилотировать большинству курсантов. Сначала Кёртис не понял, как это было связано, но когда сам чуть не столкнулся около столовой с одним из них (точнее, это тот в него чуть не влетел), то сопоставил моментально. Мало того, если обычно этих курсантов было видно довольно редко, то сейчас они сновали везде, пытаясь увидеться со всеми приятелями и знакомыми чуть ли не в один и тот же день и рассказать новости, а в особенности собственные впечатления. Доходило до смешного: коллега Кёртиса по лаборатории в один из дней сталкивался с одним и тем же парнем шесть или семь раз.       И в какой-то момент Кёртис поймал себя на том, что не просто всматривался в лица, ища знакомых, с которыми окончил новобранческий курс, а безотчётно для себя кого-то среди них искал. Чуть позже до него дошло: он искал Саймона. Он успел всего за пару дней повидать всех остальных, но Саймона не видел. В конце концов, он смирился с тем, что хотел знать, как у того были дела, и во время обеда затеял неспешную прогулку по центральному корпусу штаба (а все первым делом неслись сюда – в столовую), но и там ни разу его не увидел. После этого он махнул рукой на эти поиски, обозначив их для себя бессмысленными (в самом деле, что он получил бы, кроме удовлетворения своего праздного интереса?..), и перестал заботиться высматриванием.       Однако подспудно он всё ещё ожидал наткнуться взглядом на небольшую тоненькую фигурку в плоховато сидевшей униформе. Это его раздражало, и он с головой ушёл в работу, чтобы хоть не ловить на этом самого себя.       Потом вся эта суета начала утихать, и он и думать забыл о делах Саймона.       А потом в лаборатории появился кто-то посторонний. Стоявший спиной ко входу Кёртис понял, что это посторонний, только по голосу, когда тот поздоровался и позвал его коллегу; если бы он его знал, он бы его точно запомнил: от звука этого голоса у него кратко пробежали мурашки по спине.       Но всё же, что-то было в нём знакомое... Манера, задался вопросом Кёртис, освобождая руки, чтобы можно было оглянуться. Или же...       Он всё же бросил быстрый взгляд через плечо, и несколько удивился, опознав в полузнакомце Саймона, хоть тот и был на него похож отдалённо, словно старший брат.       – Вы решили не дожидаться обеда? – строго и немного резко спросил их старший офицер по лаборатории.       Саймон опешил на мгновение, а потом сообразил, что офицер попросту заработался.       – А я думал, что пришёл как раз вовремя, – он взглянул на наручные часы. – Приношу свои извинения. Должно быть, спешат на пару минут.       Офицер коротко взглянул на собственные, и по выражению его лица Саймон понял, что не ошибся. Следом офицер жестом попросил часы у стоявшего рядом коллеги:       – Дай-ка... а вот мои, кажется, отстают. Надо бы перевести.       Саймон вежливо улыбнулся ему, получив такую же улыбку в ответ; естественно, у них обоих с часами было всё в порядке.       Обернувшийся Кёртис во все глаза уставился на него, наконец сообразив, что это действительно был Саймон, сильно выросший за год и раздавшийся в плечах. Потому-то он его и не узнал сразу; лишний десяток сантиметров роста сделал своё дело. Да и униформа на том теперь сидела отлично – теперь ей, собственно, было на чём.       – Слушай, если не трудно... – обратился к Саймону один из младшеньких его коллег, с которым они оба были на новобранческом курсе, Найджел. Должно быть, к нему Саймон и пришёл. – Достань мне литровую колбу сверху, мне лень тащиться за табуретом.       – Если дотянусь.       Саймон повернулся, и стало видно, что волосы у него не уложены, а просто собраны в короткий конский хвост. Прежде он, не желавший соваться со своим увечьем в парикмахерскую (да и вообще, в любое место помимо дома и штаба), управлялся с этим сам, попросту сбривая всю растительность; ему категорически не шло, но делать было нечего. А теперь, ошалев от возможности иметь хоть какую-то причёску, Саймон отрастил волосы и собирал их в густой и так задорно топорщившийся хвост, что у более старших офицеров язык не поворачивался заметить ему что-нибудь о непрактичности. Впрочем, ему было на самом деле удобно – забранная в хвост чёлка в глаза не лезла, шлем скафандра садился нормально, а всё остальное его мало волновало.       – Дотянешься, куда денешься. Зря, что ли, вымахал за год?       Хмыкнув, Саймон потянулся к верхней полке; ему всё-таки пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до колбы.       Взгляд Кёртиса непроизвольно опустился ниже, и он сглотнул, только после этого осознав, что у него набежал чуть ли не полный рот слюны: Саймон и телосложением пошёл в старшего Кортса, и ноги у него, как и у того, были почти что неприлично длинными. Только старшего Кортса не достанешь, а младший – вот он, перед глазами...       Кёртис снова сглотнул и потёр пальцы друг об друга; тихий шуршащий звук от перчаток привел его в себя, и он торопливо отвернулся, осознав вдруг, что буквально пустил слюни на Саймона. И с чего вдруг? Он-то уже всё знал, с Саймоном был, вряд ли там было что-то новое...       Но ведь и потрогать захотел. До того, что пальцы сами собой дёрнулись. Что ж такое?..       Машинально приводя рабочее место в более-менее подобающий вид перед уходом на обед, Кёртис снова оглянулся, и на этот раз наткнулся взглядом на взгляд Саймона, терпеливо ожидавшего, пока приятель закончит готовить реактив.       Пристальный взгляд Саймона словно бы обжёг его. Будто тот знал, что на него не слишком-то прилично пялились только что.       Растерявшись, Кёртис не нашёл ничего лучше, кроме как приветственно кивнуть, и Саймон, окинув его взглядом, слегка опустил голову и отвернулся к Найджелу, проделав это так, что нельзя было точно сказать, был ли ответный кивок. Ну и иди ты, с раздражением подумал Кёртис и, стащив с себя перчатки и халат, вышел, решив вымыть руки где-нибудь по пути в столовую, чтобы не оставаться дольше в лаборатории.       Остаток дня Саймон ему этим испортил: он, ощущая одновременно глухое раздражение и любопытство, никак не мог сосредоточиться на подготовке к экзаменам, отчего вплоть до их сдачи был нервным. Однако сдал он их на удивление легко, и, получив первый ранг и небольшой отдых до выхода на работу, возрадовался, ощутив себя свободным и независимым человеком. Ну, почти независимым. Несмотря на то, что ему стукнул двадцать один год, Дуайт, воспользовавшись его временной недееспособностью (к этому времени истёкшей), больше не отпускал его жить одного. А ему хотелось, потому что пресловутый же Дуайт с Аланом раздражали его, когда находились на одной с ним жилплощади. Деваться от этого было некуда, кроме как в комнату, в которой обитался Хэвлок, когда работал, но и из неё спустя некоторое время его вытаскивал Дуайт – чтобы не мешал отцу работать (хотя он не мешал), и от этого ему всё сильнее хотелось просто разругаться с ним и уйти. Проблема состояла в том, что постоянно снимать квартиру ему было пока что не по карману, а та, куда Хэвлок прежде пустил его пожить, принадлежала самому Хэвлоку, влиять на которого Дуайту было проще простого. Приходилось терпеть и ждать, ничего больше. Поэтому время тянулось для него жутко медленно.       Зато для Саймона оно летело. Офицер Блисс действительно приписал его к себе в отряд, и связавшийся с ним после этого Эд взялся его поторапливать: нужно было в краткие сроки собрать кое-какие вещи в дорогу, чтобы успеть вписаться вместе с отрядом в патруль. Родители, узнав об этом, взялись его не просто торопить, а чуть ли не пинать (фигурально выражаясь), и когда он наконец поинтересовался, в чём дело-то было, ему разъяснили, что этот вылет должен был быть коротким, и на нём как нельзя лучше можно было проверить собственный сбор вещей и определить, что ещё нужно, а что, в общем-то, лучше исключить за ненадобностью. Когда он переспросил у Эда, какой у них будет маршрут, тот подтвердил: короткий, от Бринии до Росинки и обратно через Гернию.       – Это из-за того, что у пары ребят был отпуск, а Кристофер уходил на инструктаж, – сообщил ему вдобавок Эд. – Так что он подписался на короткий вылет, чтобы, знаешь, встряхнуть немного ребят, чтобы всё легло в привычную колею. Остальные-то ходили в других отрядах в это время. Так что давай, подсуетись, тебе как раз хорошо будет влиться в этот момент.       И Саймон суетился, по несколько раз на дню перепроверяя собранный им рюкзак, мысленно перебирая его содержимое, часами подгоняя под себя снаряжение и надоедая родителям расспросами. Те, впрочем, ни капли не раздражались и охотно отвечали, вдобавок рассказывая сверх того, что он спрашивал, и о всяких особенностях работы и субординации, и о подводных камнях, и прочем, прочем, прочем... В какой-то момент ему показалось, что он не сумеет уместить всё это в памяти, но та всё так же исправно выдавала информацию по запросу в любой момент, и Саймон, в конце концов, перестал нервничать, решив, что более-менее готов.       Собирались почему-то в столовой. Саймон, поймавший Эда на входе и на всякий случай увязавшийся вместе с ним, приблизительно понимал, почему сбор не в ангаре: часть отряда, пришедшая, видимо, заранее, задумчиво гоняла чаи, а офицер Блисс вообще мысленно находился где-то в другом месте, судя по выражению его лица. Неужели так сложно, задался вопросом Саймон, пытаясь что-то высмотреть во взгляде офицера Блисса, устремлённом куда-то вдаль, сквозь стену.       – Все новички появились? – меланхолично протянул тот, и Саймон отвёл взгляд, рассматривая остальных собравшихся.       – Никак нет. Ждём ещё одного, – отозвался Эд, по дороге всё мониторивший с передатчика почту. – Ещё Элис клялся, что будет через десять минут.       – Всё-таки успевает?       – Да.       – Хорошо.       Снова воцарилось задумчивое молчание.       – Четыре, – вдруг проронил один из офицеров, глядя на Саймона.       – Плохо смотришь, – откликнулся другой. – Шесть, и я бы поднял.       Саймон коротко взглянул на Эда, но тот никак не отреагировал на этот разговор, и он не стал переспрашивать.       – Десять, – припечатал очень крупный, и, похоже, крайне молчаливый офицер. Саймон помнил, что видел его мельком – тот как-то заглядывал к ним на занятия по рукопашному бою, и он почувствовал на себе тогда его пристальный взгляд.       – Ну, так далеко мы заглядывать не будем, – первый, похоже, отменил какие-то ставки, и вздохнул. – Ждём второго?       – Так, давайте без этого, – ожил вдруг офицер Блисс. – Эд, сколько ещё? Не люблю вводный инструктаж на ходу.       – Знаю, – тут же отреагировал Эд, уже опять уткнувшийся в экран передатчика. – Уже идёт... Поймаю-ка я его, а то так и попрётся в ангар.       Когда Эд вышел, Саймона взялись разглядывать уже без малейшего стеснения; он сообразил, что второй новичок решил подойти почти впритык к назначенному времени именно для того, чтобы не оказываться в центре внимания. Парень-то соображает... интересно, кто это и знали ли они друг друга.       Пользуясь моментом, Саймон начал рассматривать всех и сам, уделяя внимание и металлическим циферкам на погонах; отряд состоял преимущественно из старших офицеров, от четвёртого до шестого рангов. Младших не было, и, быть может, потому-то офицеру Блиссу и понадобилась свежая кровь в отряде. Или же потеряли кого-то... Сам отряд, к слову, большим не был, и впору было задаться вопросом о том, не было ли его назначение сугубо специфическим.       Эд появился быстро, словно бы перехватил новичка на входе в вестибюль. Оказалось, что это тоже был офицер первого ранга, Саймону хорошо знакомый, однако на него отряд взглянул отчего-то со скептицизмом.       – Три-четыре, – проронил кто-то.       – Так, сказал же, отставить, – офицер Блисс жестом велел пришедшим располагаться за столом, и, некоторое время задумчиво поглядев на новичка, усевшегося возле Саймона (хоть до этого там сидел Эд, теперь вынужденно занявший другое место), начал инструктаж, периодически бросая взгляд на часы. Ничего нового для себя Саймон не услышал – прозвучали только стандартные правила поведения на корабле, большинство из которых и так озвучивали им на курсе подготовки на офицера разведки, и точно все он слышал от родителей. Были ещё вещи, о которых офицер Блисс не сказал, и, похоже, они пока что откладывались – закончив, Кристофер сразу же поднял их, поторапливая, чтобы на назначенное время вылета уже быть на корабле.       В дверях столовой они столкнулись с запыхавшимся Элисом, и Саймон сразу же понял, отчего у того была такая кличка: при белокурости у Элиса были ясно-голубые глаза с таким наивным выражением, что непроизвольно вспоминался персонаж одной из детских сказок, весьма любимой малышнёй всех возрастов. Вот только стоило ему хоть чуточку прищуриться, и он приобретал сразу очень нехороший вид. А делал он это довольно часто, отчего Саймон подспудно следил за ним краем глаза, не в силах избавиться от ощущения того, что от этого человека стоило держаться подальше.       В ангар офицер Блисс, за которым они перестали успевать, почти что влетел, и его тут же встретил один из механиков, обслуживавших корабли:       – Запаздываете, Кристофер. Впритык подошли.       Удивившись, Саймон бросил взгляд на погоны механика, и удивляться перестал: один ранг с офицером Блиссом; вероятно, достаточно хорошо знакомы и в хороших отношениях.       – Извините. Наш «стриж»?..       – Ваш «стриж» заправлен и готов к эксплуатации, – механик передал офицеру Блиссу планшет. – «Плато-четыре», полная готовность к вылету. Запускать?       – Да, мы уже полностью готовы отчаливать, – офицер Блисс передал планшет обратно. – Пять минут.       Механик кивнул, что-то набрав на планшете и, прежде чем коснуться экрана в последний раз, выждал, пока офицер Блисс не щёлкнул часами, сделав это одновременно с ним.       – Спасибо.       Механик снова кивнул.       – Хорошего вылета.       – Благодарю, – отозвался офицер Блисс, коротко оглянулся, жестом настойчиво поторапливая всех остальных, и направился к не слишком большой арке, над которой была цифра «четыре». Первые четыре арки были одинакового размера, как и помещения за ними – в них содержались «стрижи»; были ещё четыре побольше – для «грифов», предназначенных сугубо для военных действий, и два из них были тут, скорее всего, на техобслуживании. Саймон знал, что в другом отделении ангара содержались самолёты, а ещё где-то здесь, ещё ниже, содержался «пингвин» – здоровенный грузовой корабль, способный подобрать повреждённый «гриф» или «стриж» («стрижей» в него помещалось даже несколько). Дверь их «стрижа» была открыта, подножка – опущена, однако узкая полоса подсветки прямо над дверью тускло светилась красным. При приближении офицера Блисса её цвет сменился на зелёный.       Остановившись около дверного проёма, офицер Блисс снова поторопил их жестом, и шедший первым Элис, ещё немного ускорив шаг, без труда заскочил на подножку, а затем и в проём. Следом за ним внутрь легко, несмотря на свои габариты, забрался крупный мрачный офицер, знакомый Саймону по посещению им занятий по рукопашному бою и физически ощутимому взгляду; остальные не отставали, садясь на корабль с похожей сноровкой, и Саймон даже засмотрелся. Потом, вспомнив о том, что ему тоже нужно было это проделать, подобрался, тщательно готовясь и прикидывая взглядом высоту подножки: зацепиться за что-нибудь или в целом как-то неудачно произвести свою первую серьёзную посадку на корабль считалось дурным знаком.       Однако ни глазомер, ни ноги его не подвели, и он сперва даже немного опешил от того, насколько легко ему это далось. Из-за того, что он немного притормозил, он расслышал сзади, сквозь шелест закрывавшейся двери тихий голос офицера Блисса, обратившегося ко второму новичку, замыкавшему очередь:       – Все должны быть на месте за полчаса до назначенного времени. Чтобы больше такого не было.       Саймон поторопился дальше, вглубь коридора, чтобы не решили, что он подслушивал, и поймал одобрительный взгляд Эда, ожидавшего около двери в отсек управления. Тот, должно быть, тоже услышал. Или увидел то, как именно офицер Блисс заговорил с новичком, и догадался, что тому что-то выговаривали.       Саймон думал, что офицер Блисс оставит их дальше на попечение Эда, а сам уйдёт в отсек управления, но вышло ровно наоборот – Эд исчез там сам, а офицер Блисс направился дальше по коридору вместе с остальными, уже спускавшимися в технический отсек.       – Так, правила вы знаете, – начал он, коротко взглянув на часы. – С дежурствами сами разберётесь, по ходу консультируйте новичков. А что касается вас... на корабле ко мне можно обращаться «Кристофер». Если, не приведи Творец, попадём в передрягу, и позвать больше будет некого или это будет что-то, по вашему мнению, очень важное, – тут в его тоне прозвучала тщательно выверенная доля сомнения. – Зовите «Крис», так короче. На этом всё.       Кристофер снова взглянул на часы и без дальнейших пояснений удалился обратно на верхнюю палубу.       Тишина. Второй новичок (Саймон всё ещё раздумывал, обращаться ли к нему официально или как прежде, просто называть по имени) неловко прочистил горло под взглядами остальных, рассевшихся по отсеку; Саймон отметил, что все они заняли устойчивые позиции. Н-да, это тебе не гражданский рейс, где в кресельце сел, пристегнулся – и красавчик, с усмешкой подумал он.       – Чего улыбаемся? – насмешливо поинтересовался Элис. – Устраиваемся поудобнее, а то припечатает во что-нибудь. Будем потом вас отскребать.       – Не пугай молодёжь, – кратко отозвался кто-то. – Не так же всё страшно...       Его прервал характерный щелчок включившегося динамика:       – «Вылет через минуту», – лаконично проинформировал их Кристофер. Элис, расположившийся на полу около одного из контейнеров, похлопал ладонью около себя:       – Сюда. Здесь удобно.       Однако Саймон, всё ещё находившийся под первым впечатлением от этого человека, оставил это место сокурснику, а сам направился дальше, к перегородке, которая отделяла общее техническое отделение от отделения обслуживания двигателей. К креплениям бортовых пушек он прислоняться не рискнул, хотя несколько офицеров так и поступили, причём привычно, и вместо этого забрался на длинный ящик у перегородки, на котором сидел тот самый крупный молчаливый офицер, и точно так же прислонился спиной к перегородке, пристроив на коленях винтовку. Пришлось только немного поёрзать, устраивая рюкзак. Офицер внимательно взглянул на него, но ничего не сказал.       Корабль едва ощутимо дрогнул. Саймон ощутил волнение, но не приятное, а, скорее, слегка тревожное; папа говорил ему, что так будет всегда, когда кораблём будет управлять не слишком знакомый ему человек. Затем его повело вперёд – плато под кораблём, уже запустившим двигатели, наклонилось, направляя его в открывшуюся шахту, отчего корабль слегка увлекло назад, и после этого Саймона прижало уже к перегородке: двигатели корабля набрали мощность, и тот устремился вверх.       – А мы так и будем с вещами таскаться? – поинтересовался сокурсник Саймона, пытаясь разбавить повисшую тишину. Элис незамедлительно, словно бы уже знал, что спросят именно это, поинтересовался:       – Тебя как зовут?       – Джим.       – Так вот, Джимми, приди ты раньше – и мы бы успели закинуть барахло куда надо.       Джим сконфуженно умолк. Тишина возобновилась.       – Офицер Блисс мне уже сказал, – снова заговорил Джим. Саймон знал, что тот не выдерживал молчания в кругу малознакомых людей – в таких случаях, естественно, все друг друга рассматривали, а Джим этого очень не любил.       – Кристофер, – охотно поправил его Элис. – При нас тоже можно его так называть.       Нашли друг друга, подумал Саймон, окидывая взглядом остальных офицеров, не особенно торопившихся что-либо говорить. Когда он взглянул на офицера возле себя, тот почти сразу же посмотрел на него в ответ, словно почувствовал его взгляд, и не разомкнул зрительный контакт первым.       – «Минута до линии «Ка», – на этот раз из динамика их известил голос Эда.       Тишина. Саймон, в принципе, понимал, почему: разговаривать или знакомиться в таком положении было не слишком удобно; другое дело – когда они выйдут за пределы атмосферы и ускорятся в достаточной мере для того, чтобы включилось искусственное экранирование корабля, позволявшее сохранять нормальную атмосферу и гравитацию внутри него и на некотором расстоянии снаружи.       – А могу я кому-нибудь написать, чтобы у меня были чьи-то контакты? – снова не выдержал Джим. Ему ответил, опять-таки, Элис (что уже было ожидаемо):       – Конечно. Дай локацию, я тебе напишу. Заодно остальных парней контакты скину.       Джим уткнулся в передатчик, чтобы включить доступность для любого локатора; это значительно ускоряло процесс, потому что иначе пришлось бы искать Джима в базе данных, ещё и отсеивая совпадения (а те обычно находились, учитывая размеры Империи и количество служивших в императорской армии офицеров). А вот отец Саймону запретил так делать: те, кому нужно было, могли найти его самостоятельно (он в базе данных был один из-за двойной фамилии, делавшей его уникальным – фамилия папы в наличии и так была всего одна, и носителей фамилии отца было не так уж и много), а образовывавшейся утечкой данных можно было воспользоваться, если иметь какие-то намерения и знать как.       – Эй, давай сразу и тебя найдём, – предложил ему Элис; Саймон этого в какой-то мере ожидал.       – Саймон Фезер-Кортс.       Он ощутил на себе ещё парочку взглядов.       – Ты что это, больно гордый, что ли? Искать тебя вручную?       – Через дефис, – привычно проронил Саймон, словно бы у него спросили, как правильно было писать (при заполнении каких-то документов зачастую действительно спрашивали).       Элис нехорошо прищурился.       – Ну, значит, останешься без контактов.       – А вы – без моего местоположения, – невозмутимо парировал Саймон.       – Знаешь, у нас тут не то место, чтобы соблюдать правила информационной безопасности. Все свои. В конце концов...       – В конце концов, – перебил его строго выглядевший офицер, сильно похожий на дога. – От тебя как раз и надо. Я бы тоже мог это порицать, но тут мальчик совершенно правильно делает. И отстань. Не даёт своё местоположение – значит, не даёт.       Элис зло заблестел ясно-голубыми глазами, но возражать не стал; видимо, заговоривший офицер имел куда больший вес. Однако... судя по фразе, с Элисом было что-то не так? Хотелось бы знать до того, как начинать работать в отряде...       Офицер рядом двинулся, и Саймон проследил взглядом за движением; тот достал передатчик и сам, и через небольшой промежуток времени на передатчик Саймона пришло сообщение: его включили в общий чат отряда.       – Спасибо, – отозвался он.       – Пожалуйста.       Голос офицера был спокойным и довольно мягким; во всяком случае, мягче того, который можно было ожидать от человека подобного телосложения.       Снова тишина.       – «Выходим из атмосферы, готовимся», – уведомил их Эд через динамик.       Сначала ничего не произошло. Потом нагрузка изменилась: исчезло давление, направленное к задней части корабля, а затем образовалась нормальная гравитация. Саймон сперва показался сам себе чересчур лёгким, через мгновение – слишком тяжёлым, а в следующее организм вместе с восприятием догнали внешнюю среду, и он, наконец, почувствовал себя нормально. Было, в общем-то, терпимо. Можно было и привыкнуть.       Офицеры начали покидать облюбованные ими места, направляясь обратно на верхнюю палубу, и Саймон пристроился идти за тем, который спокойно и без претензий передал ему контакты отряда. Молчун пока что ему нравился. Он и сам не любил пустые разговоры, мотивом которых не являлось даже любопытство.       В спальном отсеке снова заговорил тот, что был похож на дога:       – Так, разговоры потом, сначала одеваемся. Мало ли.       «Одеваемся», как Саймон почти сразу же понял, означало закрыть до конца полевое снаряжение разведки – а они уже почти полностью были готовы, оставались только перчатки, в которых при обычных обстоятельствах было всё-таки жарковато для нормальной работы (да и почти для любой работы), шлемы и дополнительный нагрудник, сильно повышающий шансы на выживание при попадании в корпус очереди. Перчатки у них были уже свои, с собой, потому что принадлежали к экипировке, по очевидным причинам подгонявшейся индивидуально особо тщательно. Большинство шлемов же были стандартными – для герметичной состыковки с личным снаряжением, специфические крепления на котором тоже были стандартными. А вот нагрудники были разных размеров и поддавались подгонке. Впрочем, Саймон слышал, что, даже несмотря на последнее обстоятельство, часть офицеров отказывались от них в пользу большей подвижности, и точно знал, что родители обходились без них. Сам он, конечно, нагрудник натянул – нечего было выделываться, да и можно было потратить на подгонку какое-то время, коего ожидалось сейчас в свободном распоряжении довольно много. А вот шлем он пока что просто держал в руках, так же, как и остальные офицеры; видимо, сейчас его нужно было надевать не всем. Что любопытно – судя по наличию в шкафу, отведённом сугубо под снаряжение, двух лишних нагрудников именно их с Джимом размеров, кто-то заранее этим озаботился и заказал два нужных на складе.       – Так, дежурства... – офицер, ранее велевший им «одеваться», уселся на одну из коек, забавно обхватив шлем обеими руками, так, как маленькие дети обычно держат мяч или мягкую игрушку, и остальной отряд рассредоточился по спальному отсеку, располагаясь поудобнее. Саймон, подперев плечом всё тот же шкаф, в котором он и рюкзак пока что пристроил, остался стоять, не рискнув выдвигать себе одну из дополнительных коек, задвинутых в пазы – вдруг чья-то облюбованная, мало ли. – Как бы вас теперь распределить...       – Давай как обычно, и по новичку в смену, – подал голос Элис. Размышлявший офицер задумчиво кивнул.       – Пожалуй, так и поступим. Значит так, малышня, смены шестичасовые, активная смена находится в полной боеготовности, отдыхающие – по возможности тоже, если не спят в этот момент. Саймон, ты остаешься в первую смену, Джим пока отдыхает.       – Есть, – отозвались они с Джимом, с некоторым сожалением покосившись друг на друга. Джим почти сразу же добавил:       – А как к вам можно обращаться?       – Алекс. Кличка у меня «Дог», но вы ещё не скоро сможете меня так называть. Ещё одно: вопросы можете задавать любому из нас, но меня, Эдварда и Кристофера по пустякам не дёргать. Понятно?       – Да, офицер.       – «Офицеров» тоже можете опустить, конкретно в нашем отряде это можно. Да и во многих других, но это лучше заранее узнавать, – Алекс взглянул на часы. – Всё, разошлись.       Часть офицеров, впрочем, осталась на местах, только начав устраиваться поудобнее, другая же, натянув шлемы, направилась из отсека. Ещё раз бросив взгляд на Джима, с которым уже заговорил излишне коммуникабельный Элис (и как они его тут выносили?..), Саймон, тоже нахлобучивший на себя шлем, увязался идти за крупным молчаливым офицером, гадая, чьи контакты из чата были именно его.       В коридоре двое свернули к отсеку управления, а остальные двое направились обратно в технический отсек, и Саймон пошёл за последними, посчитав, что там он, возможно, будет нужнее: если один из ушедших вниз по специальности – механик, то при возникновении каких-либо неисправностей начеку останется только один, пока механик будет заниматься проблемой, и любому из них в случае чего понадобится помощь.       Внизу офицер, за которым он последовал, устроился всё на том же ящике под перегородкой – видимо, это было облюбованное лично им место, которое он часто занимал. Саймон охотно присоединился бы к нему, как и некоторое время назад, но сейчас это было не слишком удобно: если чуть раньше большинство подходящих мест были заняты, и выбирать особенно не приходилось, то сейчас можно было приземлиться куда угодно. Решив подумать об этом немного позже, Саймон стащил ненадолго перчатки и занялся нагрудником, тщательно подгоняя его так, чтобы обеспечить себе как можно лучшую подвижность (он ещё по первому своему сражению помнил, что кое-как нахлобученный бронежилет не подходившего ему размера мешал свободно двигаться). В процессе он понял, что снял перчатки не зря: нагрудник заметно прибавлял весу экипировке, и будь у него закрыты руки, он бы уже взмок.       Когда он закончил, то поймал на себе два внимательных взгляда.       – Что-то не так? – спросил он на всякий случай.       Офицеры переглянулись.       – Ты, вроде, парень толковый, – предположил тот, что пока что был ему незнаком. – Будем надеяться, приживёшься. Мы тут... ребята специфические.       – Что это значит? – насторожился Саймон.       – Тебе Эд объяснит, когда у него выдастся минутка. У него это лучше всего получается. Проще всего его поймать, когда он возвращается поспать – Кристофер-то умеет спать прямо там, в кресле, а Эд уходит к нам, – поведал ему офицер. – Кстати, я – хирург. Можешь так и называть, я не против; всё равно уже въелось.       На погонах у того не было отметки, характерной для медиков, так что Саймон заключил, что это – просто кличка.       – Хорошо, – легко согласился он, не интересуясь, почему именно «Хирург»: причина наверняка была достаточно очевидной, раз кличка простая.       – Меня называй «Ларс», – подал голос молчун, удобно устроившийся на ящике.       – О... – Саймон почти незаметно помедлил: это было имя, но имя не бринийское. Это ему не разрешили называть офицера по прозвищу? – Хорошо.       – Вообще, его зовут Лекс, – опять заговорил Хирург. – Просто это неудобно: зовешь, и откликаются и он, и Алекс. Назвали Ларсом, раз так похож на скандийца.       Скандия была целым сектором с собственным именем. Таких секторов насчитывалось очень мало, и Скандия была старейшим. А Ларс, если присмотреться, на скандийца похож действительно был, хотя явно не был оттуда.       – Ага, – отозвался Саймон.       Тишина. Хирург вдруг хмыкнул.       – Два сапога пара, честное слово. Вопросов нет, разговоров – тоже. И ящик тебе, похоже, тоже нравится.       – Разве плохо? – лаконично поинтересовался Саймон, и Хирург опять усмехнулся.       – Да нет. Я поэтому с ним и дежурю. Мы с ним пустой трёп на дежурствах не любим. Это сейчас – так, интересно с новичком поговорить, а обычно мы большую часть времени молчим.       Ларс кивнул, подтверждая.       – Меня это устраивает целиком и полностью, – заверил их Саймон, более чем довольный таким раскладом.       – Отлично.       И на протяжении последующих двух часов они действительно молчали, что Саймона, привыкшего проводить много времени в молчании, действительно устраивало. У него только поинтересовались, не было ли у него какой-то клички, прицепившейся к нему ещё на обучении, и после отрицательного ответа оба офицера отчего-то довольно прищурились. Саймона это несколько обеспокоило: он не очень хотел, чтобы на него повесили что-нибудь глупое. Ему, в принципе, оно и не нужно было – имя у него было достаточно редкое, этого должно было хватать для того, чтобы дифференцировать его от других офицеров. Помимо этого, именно из-за имени его, бывало, незлобно цепляли: у детей была игра на внимательность и скорость реакции, называвшаяся «Саймон говорит», и иногда сверстники этим пользовались, якобы передавая его слова, а на самом деле начиная игру. Проштрафившиеся, естественно, первым делом обиженно смотрели на него. В общем, обычно его запоминали и без прозвища, и он не ощущал в нём какую-то необходимость. Главное, чтобы у них тут по редчайшему совпадению ещё одного Саймона вдруг не оказалось... точно что-то другое припишут, чтобы не путаться.       По истечении смены последовала пересменка, и Саймон, дождавшись появления сменщиков, с облегчением стащил с себя шлем, встряхнув головой.       – Тебе удобно? – со скептицизмом поинтересовался Элис, глядя на его хвост.       – Удобно, – спокойно ответил Саймон, немного от него отступив: у того буквально на лице читалось желание потрогать задорно торчавшие пряди. Между ними вдруг вклинился Ларс, незаметно подталкивая его под локоть, хоть он и так уже направился к лестнице на верхнюю палубу, и Саймон растолковал это как совет поменьше попадаться тому на глаза.       В коридоре он поймал Эда, но тот очень энергично замотал головой ещё прежде, чем он вообще успел открыть рот, и торопливо скрылся в санузле. А появившись в коридоре вновь, догадливо спросил:       – Ты по поводу поесть?       – Нет... хотя было бы неплохо, но я хотел спросить кое-что. Что за специфичность, Эд?       – Так кто-то уже ляпнул... значит, тебя хорошо приняли, – бросив взгляд в сторону отсека управления, где в коридоре дежурили два офицера из второй смены, Эд жестом велел следовать за ним, и завёл его в санузел, закрыв за ними дверь. – Послушай, обычно офицеры делятся на три категории: те, у кого прекрасно выходит любая командная работа, одиночки, у которых она выходит из рук вон плохо за некоторыми исключениями, и что-то среднее, знаешь, когда офицер склонен кому-то помогать и прикрывать, но сам забывает о том, что может получить такую же помощь, и ведёт себя соответственно. С первыми обычно почти не возникает проблем; их можно куда угодно пристроить. Последние два случая... ну, ты и сам понимаешь.       Саймон кивнул.       – Так вот, Кристофер занимается последними двумя категориями, формируя из офицеров самостоятельный отряд как боевую единицу. Из этого следует, что мы обычно работаем на «стрижах» и включаемся в команды «грифов» – чаще всего как подотряд ближнего боя. Из-за того, что мы все – индивидуалисты, нам бывает сложно сработаться с кем угодно, но когда попадается подходящий человек, суммарная эффективность становится выше, чем у, так сказать, командных игроков при прочих равных. Вот так вот. А ты уже и напрягся, да? – со смешком поинтересовался Эд под конец объяснения.       – Нет, напрягся я по другому поводу. Что не так с Элисом?       Эд тяжело вздохнул.       – Понимаешь, он... каждый раз так неловко это объяснять, чтоб ему... эх. У него проблемы... коммуникативного характера, если вообще можно так выразиться.       – И что ему не хватает? – мрачновато спросил Саймон, уже готовясь к любому ответу.       – Тактильного контакта.       Саймон озадаченно нахмурился:       – Чего?       У Эда сделался виноватый вид, и сразу стало понятно: ему действительно неловко об этом говорить.       – Понимаешь, ему... вечно надо кого-то трогать, у него это такая же потребность, как у некоторых в разговорах. Иногда мы его просто терпим, когда он подсаживается к кому-то под бок, но отнюдь не все, так что если тебе неприятно, просто держись на расстоянии, думаю, он не будет настаивать. Но и... – Эд нерешительно умолк.       – Что, ещё что-то? – Саймон вздохнул. – Выкладывай уже.       – Расслабляться тоже не стоит. У нас бывали ребята, которые думали, что, в конце концов, в этом ничего такого – а если мужчина нравится, то можно и определённое удовольствие получить, но... потом такие узнают, что он гиперактивен в довольно узком смысле. Может заколебать за неделю, потому что сначала вроде как просто тискает, а потом, глядишь – уже и в укромный уголок тащит, причём порой по паре раз на дню. Кстати, если ванная занята – особенно не ломись, минут через пять-десять освободится.       Саймон едва уложил в голове услышанное. Он очень не любил, когда его трогал кто-то посторонний или малознакомый, поэтому плохо понимал, как Элиса тут терпели с такими-то замашками.       – И вы его никуда не... отправили? – всё-таки полюбопытствовал он.       – С ним больше пользы, чем без него. Он медик, и медик хороший, да ещё и специализируется на поддержке. Следит за всеми, прикрывает по мере необходимости, и не ведёт счёты, кого он сколько спас, а это дорогого стоит. Так-то он безобидный, просто надоесть может. Ну, вроде бы всё, – Эд с видимым облегчением вздохнул, оставив позади смущавшую его тему.       – Точно?       – Точно.       Теперь вздохнул Саймон.       – Спасибо. А по поводу поесть я, наверное, уже у остальных спрошу, тебя велели по пустякам не дёргать.       – Ну, ты можешь, – улыбнулся Эд. – Я всегда отвечу, если не буду занят.       – Спасибо, – снова поблагодарил Саймон, про себя задавшись вопросом о том, нормально ли для Эда было так его выделять. Родители его кое о чём предупреждали, вообще-то... в общем, друзей старшего ранга лучше было не дёргать особо на работе, кроме тех, чей ранг совсем рядом.       – Ага. Ты, это... подожди пару минут, – Эд направился к двери. – Мало ли, подумают...       – Понял, – коротко отозвался Саймон и, проводив Эда взглядом, ненадолго заблокировал дверь изнутри.       Когда он вернулся в спальный отсек, то обнаружил там полнейшую тишину и покой: большая часть офицеров то ли спала, то ли дремала. Только Хирург что-то, кажется, читал с передатчика. Впрочем, бодрствующим оказался и Ларс, открывший глаза при его приближении, когда он присматривался к койкам, пытаясь определить, где были незанятые спальные места. Потом, махнув на это рукой – спать всё равно пока что не хотелось, – он устроился на табурете около холодильника и тоже взялся читать (благо, было что; тут он подготовился заранее).       Перед началом следующей смены все свободные офицеры тоже появились в уголке, выделенном под что-то вроде кухни, сразу создав столпотворение на маленьком пятачке пространства, и Саймон, сообразив, что сейчас будет ужин (во всяком случае, время на Бринии, как сообщали его часы, как раз к этому и шло), под шумок подключился к приёму пищи. Меню было, конечно, скудное и по большей части состояло из сухпайка, но там было всё необходимое для нормального питания; ко всему этому, ему выдали ещё и таблетку поливитаминов, так что рацион вроде как был полным.       Следующая смена, в которой он опять побывал, прошла тихо и спокойно. Саймон познакомился ещё с двумя офицерами, которые предпочитали дежурить возле отсека управления (хотя иногда менялись с Ларсом и Хирургом для разнообразия), Джеком и Квазаром. Если с первым всё и так было понятно (с коротким именем позывной, в общем-то, и не так уж необходим), то насчёт Квазара Саймона предупредили сразу: никогда не передавать тому любого вида осветительные и светошумовые боеприпасы; как правило, в руках у Квазара те либо работали не так, как надо, либо вообще не срабатывали, поэтому из снаряжения у него их изъяли сразу же по началу работы – прозвище к тому прилипло ещё с обучения, так что об этом было известно ещё заранее. Всё было бы, скорее, грустно, а не забавно, если бы Квазар не умудрялся почти всегда повреждать противнику что-либо с этим связанное: чаще всего какая-нибудь его шальная пуля повреждала в чужом снаряжении что-либо электронное, имевшее визуальный интерфейс или дисплей, а порой и части амуниции, имевшие склонность к взрыву при неудачном попадании. Трофейного оружия Квазар попортил немало, но, опять же, вывод его из строя был одним из тактических преимуществ. Несмотря на всё это, к тому относились тепло; Саймон догадывался, что если уж и Элиса приняли и терпели, то за своих тут в целом стояли горой.       К концу своей второй смены Саймон ощутил себя немного уставшим, но уснуть так и не смог, хотя ему и выделили койку в самом углу, где никто без особой надобности не ходил: мешало чужое присутствие, немного мешал шум вентиляции, и, как оказалось, он плохо спал на новом месте (о последнем папа его предупреждал, но он тогда счёл это неважным). Больше всего, наверное, мешала отдыхающая часть отряда, хотя большинство, опять же, дремали.       – Саймон, спи, кончай вертеться, – негромко посоветовал ему Квазар. – Ещё одну смену без сна ты не выдержишь.       Саймон только вздохнул и, поймав внимательный, хоть и немного сонный взгляд Ларса, опять перевернулся на другой бок. Он бы, конечно, поспал, если бы мог.       В конце концов, отдых он так и провел без сна, и зашёл на третью смену, начав вторые сутки бодрствования. Вот она уже тянулась невероятно долго. Читать ему уже поднадоело, и он некоторое время не знал, чем себя занять, отчего ожидание тянулось ещё дольше. Потом на него накатила сонливость, и он взялся задумчиво нарезать круги по техническому отсеку под столь же задумчивыми взглядами Ларса и Хирурга, отчего организм через некоторое время проснулся и тут же затребовал есть; его благодушно отпустили на десять минут перехватить чего-нибудь. Спать после этого ему перехотелось, и остаток смены прошёл довольно бодро.       Едва он освободился, то тут же улёгся на выделенную ему койку, пытаясь урвать столько сна, сколько вообще успевал, потому что глаза у него начали закрываться сами по себе. Но непосредственно сон не шёл. Помаявшись так около получаса, Саймон плюнул на попытки уснуть и уселся на край койки, потирая лицо.       – Не могу уснуть, – объяснил он под очень выразительным взглядом Хирурга. Ларс вдруг зашевелился, тоже садясь, и Саймон виновато спросил: – Я мешаю?       – Как и мы тебе, – дотянувшись до койки над собой, Ларс выдвинул её из паза и, усевшись обратно на собственную, показал вверх: – Ложись.       Бросив взгляд на Хирурга (эту-то койку им с Джимом не предоставляли на выбор), выглядевшего несколько удивлённым, Саймон решил не упираться, хоть и не ожидал, что от другого места будет какой-то толк, и забрался наверх.       Несмотря на свой скептицизм, буквально через пару минут он отключился. Да так крепко, что на следующую смену его будили.       – Выглядишь отдохнувшим, – несколько озадаченно отметил Хирург. Однако смотрел он не на Саймона, а на Ларса.       – Спал хорошо, – кратко ответил тот, больше ничего не объясняя, хотя озадаченным выглядел не только Хирург, но и остальные. Переспрашивать, впрочем, тоже никто ничего не стал.