О выходках и их последствиях

      Кёртис мрачно смотрел в экран ноутбука. Данные не сходились. Точнее, сами по себе данные ни с чем и не должны были – это они с его точки зрения не сходились. Дуайт сказал бы, что у него мозги не сходились.       И отчасти был бы прав: у него действительно не всё было в порядке.       Связано это было с Саймоном. С тех пор как он решил, что всё же собирается на того поохотиться (потому что Саймон буквально-таки на это нарывался), прошло около двух месяцев. Прямо уж подсчёт он не вёл – это было примерно. Точно о чём-либо, связанном со временем, он не всегда мог сказать: с какого-то момента оно полетело для него так быстро, что он не всегда успевал осознать, что у него незаметно промелькнул какой-то день. Особенно быстро летели дни, когда у них всё было скучно, а Саймон был на вылете, и ничего нового не происходило, отчего оставалось только ждать. Сам Саймон обнаглел, начав поддразнивать его откровеннее, при этом почти издевательски появляясь на краткий промежуток времени, и Кёртиса это раздражало почти до зуда в ладонях, унять который не представлялось возможным: паршивец как-то умудрился дослужиться до третьего ранга именно тогда, когда он сам наконец дополз до второго, и из-за этого возможность просто взять и распустить руки отпадала. А хотелось. Прижать бы где в укромном уголке и...       Кёртис удручённо вздохнул. К сожалению, чтобы прижать кого-то в укромном уголке, нужно было согласие этого кого-то, иначе никак.       Он опять вздохнул, поймав себя на том, что мысли опять свернули к Саймону. В последнее время это случалось часто. Всё из-за того, что с какого-то времени Саймон начал ему сниться, причём с той же раздражающей регулярностью, с какой появлялся на глаза; это уже начинало походить на некий распорядок: сначала Саймон ему снился, он, удивлённый этим, пару дней обдумывал, с чего бы (а как раз таки его такие сновидения регулярно и по любой мелочи не посещали, кто бы что ни думал), потом сон забывался, как и впечатления от него, а потом ни с того ни с сего Саймон снова ему снился, снова вызывая у него столь же яркие впечатления.       Сегодня он тоже периодически зависал в мыслях, но этот случай был немного другим. Сегодня утром Саймон приснился ему сверху; он в жизни никого не пускал наверх. Не его это было. Это он брал, а не его.       Однако же Саймон приснился ему сверху, и он всё никак не мог взять в толк, что это значило. Прежде тот прилежно снился ему снизу, хоть и не всегда был послушен...       Кёртис помотал головой, зажмурившись. Он не мог нормально работать в такие дни. А работать нужно было, и работать мозгами: он нашёл интереснейшую тему, связанную с протезированием, причём не с сугубо технологической стороны, а со стороны технической; он интересовался теми механизмами, которые отвечали за фиксирование, расшифровку и передачу сигналов от внешней среды. Собственная низкая чувствительность руки его удручала, поэтому он и зацепился за эту тему. Похожая, судя по архивам научных разработок, когда-то была прикрыта, но не из-за специфики темы, а из-за того, что там толком ничего не вышло. Кёртису же, глядевшему на сохранённые на всякий случай данные, казалось, что занимавшийся этим человек что-то упускал, но он никак не мог понять, что, не мог увидеть, хотя догадка всё вертелась где-то совсем рядом, будто слово, значение которого он знал досконально, но вспомнить не мог. Это тоже его удручало. Он взялся за эту тему, по сути, из праздного интереса, но теперь его подстёгивала ещё и некая неудовлетворённость: предмет исследований находился в рамках его специализации, а во всём, что её касалось, ему обычно не составляло труда разобраться. И что-то, непонятное ему, его раздражало.       Нюанс был ещё в том, что ему нужна была определённая литература для ознакомления и расширения собственных познаний, чтобы справиться с поставленной перед собой задачей, но он пока не знал, какая именно. Это как раз таки упиралось в то, чего он ещё не видел. Может быть, пока что нагрести общей, по синтетизации в целом – вдруг там-то и осенит...       Кёртис бросил взгляд на часы, раздумывая, не сходить ли в столовую: когда он уходил на обед чуточку раньше обычного своего времени, Саймон, появлявшийся сначала тут, шёл следом за ним в столовую, где подсаживался к нему обедать. А это, в свою очередь, значило, что тот сидел с ним довольно долго; Кёртис уже давно догадался, что часть причин, по которым Саймон исчезал, прежде дразняще помаячив в пределах досягаемости, были надуманными – тот просто пользовался каким-либо предлогом. А порой и вовсе ограничивался фразой «мне нужно идти», ничего не объясняя. А вот обед Саймон прерывать по очевидным причинам не хотел, чем Кёртис и пытался воспользоваться.       В этот раз он тоже дождался Саймона именно в столовой. Однако тот, найдя его взглядом, задумчиво смерил его им, а затем отвернулся, словно и не видел, и Кёртиса это чуть не взбесило. Ты посмотри на него, с раздражением подумал он. Уже ведь пошёл навстречу, начал окликать, когда Саймон появлялся в его лаборатории, разговор первым заводить... а этот тут взялся куда-то отступать. Устроил тут танцы. Да я тебя сам танцевать потом буду, снова пообещал себе Кёртис, поднимаясь из-за столика вместе со своим подносом.       Саймон едва сдержал усмешку, когда напротив него опустился Кёртис, раздражённо щуривший васильковые глаза.       – Привет. Я присяду?       – Ты же уже присел. Собираешься опуститься ещё ниже? – Саймон смешливо прищурился, намекая на пространство под столом.       – Нет, я спрашивал постфактум, – Кёртис ещё более раздражённо блеснул глазами, воздержавшись от замечания о том, что кое-чьему острому языку нашлось бы и другое применение.       – Нахал.       – Да кто бы говорил.       Саймон немного склонил голову набок, собираясь на этом прервать разговор (обед-то он хотел ещё тёплым), но вдруг заметил у Кёртиса в глазах крохотные жёлтые искорки. Это ещё что, подумал он встревоженно. Он уже знал о том, что такой яркий жёлтый цвет появлялся только у особенных людей, какими были его папа и дядя Дуайт; это значило, что те владели особенной же силой (связанной с каким-то будущим, о котором он услышал только мельком и понятия не имел, что это значило). Папа ему свою показывал, когда зажигал свечу без каких-либо приспособлений, насчёт Дуайта он слышал от папы же – тот каким-то образом умел читать мысли и воспоминания, прямо как Император, но Дуайту это давалось в разы сложнее. Ещё он знал, что защита от последнего умения была у папы и, куда более слабая – у него самого. После того, как у него обнаружилась способность возвращать собственный организм обратно во времени, он периодически этим пользовался, развивая эту способность (вдруг понадобится, штука-то полезная), и по мере этого у него всё ширилась узенькая жёлтая окантовка вокруг зрачка, заметить которую раньше было очень сложно. Сейчас же её можно было увидеть, даже если не присматриваться слишком усердно.       Итак, если жёлтый пигмент на радужке означал владение этими самыми особенными силами, то жёлтые пятнышки (жёлто-зелёные, если присмотреться – видимо, пигмент был не слишком плотным) в глазах Кёртиса свидетельствовали о том, что тот кое-что унаследовал от Дуайта, даже несмотря на то, что не слишком-то был на того похож.       – Ты это чего? – с подозрением спросил Кёртис под пристальным взглядом Саймона. У того во взгляде появилось какое-то странное, расчётливое выражение; от этого у него непроизвольно пробежали мурашки по спине.       – Ничего, – промурлыкал Саймон, отчего-то довольно прищурившись, и Кёртис так и не понял, что это значило.       Саймон же подумал о том, что раз он был защищён, то Кёртис мог хоть надорваться, пытаясь влезть к нему в голову. Папа тихонько и по секрету сказал ему, что даже дяде Дуайту будет сложно его прочесть (вроде они оба именно так этот процесс называли), а уж до отца Кёртису было ох как далеко...       Он взялся за обед, обдумывая дальнейшие действия. Кёртис уже пришёл сам, хотя всегда занимал позицию, по которой ни за кем никогда не бегал. То, что он сумел Кёртиса с этой позиции сместить, было хорошим знаком. Ну, по крайней мере, для него.       – Как вылет?       – Ничего особенного, – задумчиво протянул Саймон. – Немного побегали, немного постреляли...       Кёртис поперхнулся.       – Чего? – переспросил он, откашлявшись. Саймон только что так спокойно...       Окончательно вынырнувший из мыслей Саймон чуточку наклонился вперёд, почти загадочно понизив тон:       – А ты думал, патруль просто себе летает для красоты? Нет, дорогой, гриссы могут вылезти где угодно.       – Я тебе не дорогой, – машинально ответил Кёртис.       – Ну, это вещь относительная, – Саймон ухмыльнулся, прекрасно понимая, что сбил Кёртиса не только с мысли, но и с возможности ненавязчиво расспросить ещё.       – Нахал.       – Кто бы говорил.       Саймон продолжил обедать, решив, что пока что закончит на этом разговор. Однако теперь Кёртис взялся пялиться на него, словно с ним было что-то не так. Неужели заметил, что и у него были перемены с цветом глаз? Кёртис, конечно, поумнел за прошедшее время, но не настолько; в некоторых аспектах тот всё ещё оставался довольно глупым.       А Кёртис на самом деле просто залип, пытаясь понять, отчего Саймон так его привлекал. Он только что осознал, что действительно взялся за тем бегать (иначе как ещё можно было назвать вот эти поджидания в столовой?), но не понял, в какой момент это произошло. У него уже не в первый раз складывалось такое впечатление, будто мозг у него начинал работать как-то некорректно; стоило только услышать голос Саймона, и он уже пытался растянуть беседу как можно дольше, стоило оказаться достаточно близко, чтобы учуять терпкий, чуточку сладкий запах – и он уже не хотел отстраняться. С ним определённо творилось что-то странное.       Мало того, он действительно хотел взять. Уже не из праздного интереса. Ему все больше и больше нравился такой тип мужчин, и он ощущал почти потребность в том, чтобы поймать вот это вот дразнящееся, опасное, подавить и подчинить себе. Ещё он начал чувствовать что-то странное, что не мог толком оформить в одно определение; у него такое бывало, когда он видел какую-то вещицу, которая ему не принадлежала, и, хоть она не особенно была ему необходима, у него возникало желание иметь. Но Саймон-то вещью не был...       Ему вдруг пришло на ум слово «обладать». И он неожиданно для самого себя смутился, опустив взгляд; у него ещё и кровь начала приливать к щекам, и он это почувствовал, смутившись ещё больше. Какого чёрта-то...       Поглядывавший на Кёртиса Саймон хищно прищурился. Тот сначала долго на него пялился, а потом порозовел, убрав взгляд. Не значило ли это, что у него уже начало получаться задуманное? Кёртис обычно не краснел по мелочам, да и то, чаще от злости или обиды, нежели от смущения. Да и характер взгляда... Кёртис только что смотрел почти мечтательно, как будто уже видел его под собой. Не дождёшься, ехидно подумал Саймон, в темпе принимаясь за чай: судя по тому, что Кёртис ускорился, догоняя его по части обеда, тот планировал ещё потрепаться с ним за распитием напитков, а это уже не входило в его планы на сегодня. От Кёртиса нужно было отделаться побыстрее, чтобы тот оставался заинтересованным; эта тактика продолжала работать уже довольно долго, так что соскакивать с неё он пока что не собирался. Более того, идти навстречу нужно было очень аккуратно, чтобы тот не ощутил себя уже хозяином положения.       – Так у вас всегда на вылетах что-то случается? – Кёртис нашёл более-менее непринуждённый вопрос, которым можно было разузнать ещё что-то по этой теме. Не то чтобы ему было нужно знать – просто было любопытно.       – Нет, конечно.       И всё. Больше никаких комментариев. Кёртису даже стало немного обидно.       Некоторое время они сидели молча. Кёртис раздумывал о том, как бы всё-таки вытащить Саймона куда-то за пределы штаба, чтобы без помех иметь с ним дело: в контексте того, что они куда-то вместе пошли, Саймону было бы уже куда сложнее подобрать причину куда-то снова исчезнуть. Более того, он всё ещё помнил, как его поцеловали в лаборатории, и он очень хотел бы повторить – желательно, имея больше инициативы и свободы действий. Саймон вряд ли дастся просто так, конечно; наверняка придётся ещё загнать того в угол, чтобы что-то получить.       Закончив с обедом, Саймон, не прощаясь, направился по своим делам, и Кёртис, у которого ещё оставалось свободное время, из любопытства последовал за ним, сделав вид, что ему просто в ту же сторону. И понял, что ничего необычного тот делать не собирался – просто свернул в туалет. Недолго думая, Кёртис последовал за ним: а вдруг повезёт и Саймона и в самом деле удастся прижать в уголке.       В туалете было пусто, не считая одной занятой кабинки; Саймон сразу же занял другую, раздражённо щёлкнув кнопкой блокировки: ему очень не понравилось, что Кёртис пошёл следом за ним. Это было странно. И не скажешь ничего: ну пошёл себе человек в туалет и пошёл, ничего такого. А вот когда из соседней кабинки вышли, а Кёртис так никуда и не зашёл, он нахмурился, не понимая, чего сейчас ждать. Не то чтобы он боялся – он-то был сильнее расслабившегося за прошедшее время Кёртиса, – но тот был связан со всякой химией, а это вполне могло обеспокоить.       Кёртис тем временем заблокировал изнутри общее помещение туалета. Он не особенно переживал о том, что ему могли что-то предъявить; в крайнем случае, нарвётся на подколку о том, что он сюда сам не может сходить, только с сопровождением, как девчонка. Это было не так страшно. И обиднее слышал.       Когда Саймон вышел, Кёртис терпеливо ждал его возле умывальника.       – Чего ждёшь? Конвой наружу нужен? – поинтересовался Саймон, сунув руки под кран.       – Ага. Особое сопровождение, – буркнул Кёртис, дожидаясь, пока тот высушит руки. И дождался того момента, когда Саймон развернётся, чтобы выйти.       Саймона припёрли обратно к стойке с умывальниками, но на этот раз спиной. Он даже немного удивился тому, что Кёртис полез к нему так открыто и без каких-то ухищрений. Но когда тот потянулся к его лицу – мгновенно шлёпнул его по руке:       – Куда лапы потянул? Ты их мыл хотя бы?       Кёртис едва не проболтался о том, что ничего и не делал, чтобы их потом мыть.       – Мыл, – буркнул он недовольно (мог бы и не так сильно лупить, между прочим), и сгрёб Саймона за грудки, пытаясь дополнительно удержать на месте.       – Кёртис... – предупреждающе протянул Саймон.       – Заткнись, – Кёртис слегка встряхнул его, уставившись глаза в глаза, а потом, чуточку поколебавшись (взгляд у Саймона был слишком уж внимательным и острым), настойчиво поцеловал. Саймон неспешно, почти лениво ответил, ещё немного приподняв голову, и по Кёртису вдруг кусаче пробежали мурашки. Хорошо, отметил он с некоторым удивлением. Так хорошо, что отрываться совсем не хотелось.       Саймон немного помедлил, не торопясь прерываться: у Кёртиса всё-таки было больше опыта, и он мог что-нибудь из этого почерпнуть. Кроме того, было приятно. Года три назад он даже и подумать бы не мог, что гордый Кёртис будет так рваться поцеловать его сам, так что приятно было в обоих смыслах.       Оторвавшись, Кёртис осторожно взглянул на Саймона, пытаясь понять, можно ли ему ещё, или Саймон сейчас взбрыкнёт.       – Другого места ты никак придумать не смог? – тут же едко поинтересовался тот. – Фантазии не хватило?       – Удивительно, как ты ещё не слёг с отравлением, случайно прикусив язык, – огрызнулся Кёртис, которому немедля захотелось укусить Саймона за этот самый язык.       Саймон только смерил его похолодевшим взглядом, без особого труда отодвинул его, собираясь уйти, и Кёртис сообразил, что он слегка переборщил. Чуточку, но всё же.       – А какое тебе нужно место? – он поймал Саймона за запястье, немного разворачивая его к себе. – Ты уж тогда оповести, где с тобой можно пообщаться, будь добр.       Саймон смерил его взглядом.       – Ты говорил, что я тебе не нравлюсь, насколько я помню, – напомнил он, решив пойти ва-банк. Риск, но... он видел, как Кёртис его хотел. Поэтому сейчас у того было только два варианта: сказать, что всё-таки нравится, или промолчать. Отвертеться Кёртис уже не сможет.       Кёртис зло сжал зубы. Собирался загнать Саймона в угол, а тот извернулся и загнал его самого. Вот же мерзавец, подумал он с немалой долей восхищения. Не постеснялся проигнорировать вопрос, забросив следующую фразу так, что напоминание будет выглядеть попыткой перевести стрелки.       – Ты бы ещё вспомнил, как мы песочницу не поделили, – нашёлся он с ответом.       Саймон приподнял бровь. Ладно, Кёртис всё-таки немного поумнел. И, между прочим, действительно взялся на него охотиться...       – И вспомню, если захочу. А теперь отстань, у меня есть дела.       Кёртис упрямо прищурился, но всё же отступил, отпуская Саймона. Он понимал, что дальнейшее развитие этого разговора не принесёт ему ничего хорошего, поэтому сейчас следовало отступить, иначе он скажет что-нибудь, чего говорить совсем не следовало. Или сделает. В последнее время Саймон его на такое выводил.       Саймон просто вышел, едва удержавшись от того, чтобы протянуть «вот и умница». И, в целом удовлетворённый тем, как всё сложилось, направился к родителям в кабинет: если у тех было время, с ним немного поболтают.       – Ну что, охотник? – весело поинтересовался Уилл, едва завидев его. – Как успехи?       Саймон усмехнулся двоякости фразы: отец-то знал, что он ходил к Кёртису после возвращения с вылетов.       – Отлично.       – Опять коута положил? – строго откликнулся Клайв, ненадолго оторвавшись от экрана ноутбука.       – Обижаешь. Мы приличные люди, мы отправили его обратно.       – Люди... – задумчиво произнёс Клайв, размышляя о чём-то своём.       Думал он о коутах, конечно. Тот, которого они выковыряли из скафандра, оказался страшным во всех смыслах этого слова; Император, просматривая доставленный ему отчёт, на осторожный очень общий вопрос пространно ответил «нечего было с генными модификациями играться», дав этим ему пищу для размышлений. Довольно длительных. В конце концов, он до сих пор не знал, сколько Императору лет (тут не то что лет, он количество веков затруднялся точно назвать), и какую протяжённость истории тот видел воочию. Явно же знал что-то о том, откуда взялись коуты, а ведь их Консолидация существовала тоже уже пару веков. Вряд ли дольше Империи, конечно, но сами коуты, как цивилизация, откуда-то пошли... среди планетных альянсов вокруг ведь были выходцы из одного и того же вида, следовательно, предки коутов тоже могли быть Императору известны.       Неужели всё-таки люди, подумал Клайв. И тут же встряхнулся, решив вместо раздумий пока что отогнать эту мысль подальше и заняться сыном: пять-десять минут перерыва он мог себе позволить, а тот всё равно потом пойдёт на какой-то свой курс, который ему было удобно посещать в это время.       – Как офицер Блисс?       Саймон недоуменно нахмурился.       – А, точно. Так привык думать о нём, как о Кристофере... – Саймон затянул хвост немного туже. – Как... как обычно, наверное. А что?       С точки зрения Саймона вопрос был немного странным. Никто из них ведь не был близок Кристоферу настолько, чтобы о нём справляться и знать, как он.       – Интересно, – Клайв задумчиво подпёр голову ладонью. – Я знал его отца.       – Ну, ничего нового. С Эдом и Алексом всё продолжает тянуться так же, Алекс злится.       – Как бы вашего Кристофера не подвинули, – всё столь же задумчиво заметил Клайв. – Если всё же пойдут подобные разговоры – смотри по ситуации. Чаще всего лучше воздержаться от каких-либо действий, даже если тебя будут уговаривать или подбивать. Но иногда такое бывает единогласно, и тогда мудрее поддержать всех. В общем, будешь смотреть по ситуации.       – Да нет, с чего бы, – отозвался Саймон после непродолжительного раздумья. – У нас ничего такого нет. Ну, взбесится Алекс, так он один, он просто уйдёт. Он и так уже прямым текстом говорил Крису, что может уйти.       Некоторое время папа внимательно на него смотрел.       – А ты не думал, что проблема может возникнуть ещё у кого-то? – наконец спросил он. – Если есть одна, и она не личного характера, а рабочего, то не исключено, что будут ещё какие-то разногласия.       – У меня есть куда пойти, если что, – Саймон пожал плечами. – Так что вероятность каких-то проблем меня не особо волнует.       Клайв внимательно к нему присмотрелся. Злой блеск из глаз сына никуда не делся, хотя тот уже давно поправился. А времени прошло уже достаточно и для того, чтобы тот поправился и психологически. Оттого-то он всё и спрашивал, как у того дела, но у Саймона всё неизменно было в порядке, и он не понимал, в чём была проблема, отчего немного переживал. И Саймон не изъявлял желания пойти к психологу – а значит, не собирался с проблемой ничего делать. Клайв-то знал, что любые внутренние дела в человеке, будь то физические или психологические, следовало всё-таки приводить в порядок, иначе вылезти боком могло в совершенно неожиданном месте.       – А ребята твои что?       – Всё хорошо, – заверил его Саймон, чуточку улыбаясь. Клайв никак не мог разобрать, была ли эта улыбка самодовольной или же просто довольной; он уже не в первый раз её видел, и она почему-то немного его беспокоила. – А вы что? Кажется, у вас не особенно много работы.       – Всё хорошо, – точно так же отозвался Клайв, внимательно наблюдая за реакцией. – Сейчас у нас период затишья, если можно так сказать.       – Чего нельзя сказать о больничном крыле, – заметил Саймон. – Вот уж у кого полно работы. У нас и Квазар туда загремел с пулевым.       Следующий вопрос Клайв без особого труда мог предугадать.       – Когда нам выдадут нормальное оружие?       – Когда сверху разрешат, тогда и дадут. И помалкивай по этому поводу.       – Но...       – Саймон.       Саймон стиснул зубы, промолчав. Его преследовало скверное предчувствие всякий раз, когда он вспоминал о Квазаре, и, насколько он догадывался, это было не слишком хорошо. Однако делать-то было нечего.       Надо бы навестить его завтра, подумал он. Квазару там наверняка скучно...       Через некоторое время он ушёл, хотя до посещаемого им курса оставалось ещё пятнадцать минут – не хотел больше находиться в кабинете у родителей. Он понимал, что руководству было виднее, и что если запретили что-то разглашать, то ничего и не будут, но он испытывал почти детскую обиду оттого, что с ним не делились хоть чем-нибудь. Родители крайне чётко и корректно с точки зрения правил отделяли работу от семьи, и его это задевало. Хоть и не должно было.       Отчего-то остро захотелось повидаться с Кёртисом – у него обычно поднималось настроение, когда он того поддразнивал. Радовал его вид того, как Кёртис злился, не имея возможности достать желаемое, что поделать...       Джек, вместе с которым он посещал один и тот же курс (по программированию: Саймону это неплохо давалось, и сейчас он охотно расширял познания на случай того, если кто-то из их специалистов выбудет, чтобы он мог того подменить), после окончания лекции замялся, когда они вышли в коридор.       – Саймон... я бы хотел сходить, проведать Квазара. Хочешь со мной?       Саймон покачал головой.       – Я пойду завтра. Или, может быть, даже послезавтра. Но сегодня... не думаю, что он в состоянии сегодня кого-то принимать.       – Да я и не собираюсь визиты устраивать. Просто гляну, в каком он вообще состоянии. Хирург к нему ходил именно за этим, но никому ничего не сообщил, так что я хочу тихонько на него глянуть и свалить. Понимаешь?       – Ой, ищи дурака, медикам надоедать, – ответил Саймон, сообразив, что к чему. – Я на стрёме стоять не буду, у них память слишком хорошая. Проще расспросить Хирурга.       – Там... – Джек снова замялся. – Довольно... деликатная ситуация. А завтра или послезавтра ещё могут не пускать посетителей.       – Значит, навестим на третий день. Что ты переживаешь, Квазар у нас крепкий...       – Да боюсь, чтобы он важную электронику не попортил, – перебил его Джек, честно изложив причину своего беспокойства. – В его присутствии частенько что-то ломается; а если он в плохом состоянии и на аппарате каком лежит?       – Я думаю, Хирург тогда уж проследит, – резонно заметил Саймон.       Джек вздохнул.       – Ну, не переживай, – Саймон полез в нагрудный кармашек. – Конфетку?       – Я не...       – Да ешь ты всё, от тебя иногда шоколадом пахнет. Бери, оно нервишки успокаивает. Я никому не скажу, – Саймон заговорщически подмигнул.       Джек снова вздохнул, но конфету взял, хлопнув его после этого по плечу.       – Хороший ты парень, Саймон... только больно глазастый, – он усмехнулся. – Спасибо.       – Ага.       Саймон, впрочем, конфетку предложил не от хорошего тона, а из солидарности: если с Хирургом и Квазаром было всё довольно просто (для понимания, но не на практике), то у Квазара и Джека были крепкие дружеские и рабочие отношения; проще говоря, эти двое были напарниками. И Саймон тоже бы переживал, будь сейчас ранен Ларс.       Проснулся Кёртис ужасно. Взъерошенный, весь взмокший, сжимающий в охапку скомканное одеяло... и ругающийся на чём свет стоит. Ему снова снился Саймон. Вторую ночь подряд. Да так, что он едва отдышался, когда проснулся. А уж бельё как залил...       Влажную постель тоже пришлось забросить в стирку. И влезть в душ и самому, тщетно пытаясь отмыться от желания затрахать Саймона так, чтобы тот встать после этого не смог. До чего довёл... и ведь специально дразнил его, не просто так, чего-то добивался. Хорошо хоть, к этому моменту он сумел-таки выбраться жить отдельно (причём именно из-за этих снов: хоть он и вёл себя тихо, Дуайт после первого же тихонько взял его за рукав и велел уходить жить в квартиру Хэвлока, обронив, что он слишком громко думал).       Из-за того, что очень многое пришлось приводить в порядок, он едва-едва успел появиться на рабочем месте до начала рабочего дня. Его старший по лаборатории офицер, взглянув на его голодный вид (голову-то он в порядок так и не успел привести), всё-таки решил промолчать и ничего не говорить ему по поводу позднего появления (успеть-то успел), и он с облегчением вздохнул.       Однако работа толком не шла. Регулярную, конечно, он выполнил всю, тут особой умственной напряжённости не нужно было, но вот его исследовательская деятельность всё никак ему не давалась. Он так же, как и вчера, смотрел на те же данные из архива, и ни до чего не мог додуматься; более того, он не чувствовал даже, что в них что-то было. Всё-таки для работы мозгом нужна была холодная голова...       На обед Саймон не появился, хоть он его ждал. Зато вечером он столкнулся с тем на выходе; Саймон был задумчив и довольно-таки мрачен.       – Ты домой? – с любопытством спросил у него Кёртис, завязывая разговор.       – Домой.       Саймон произнёс это так, что сразу стало понятно: ему никакие разговоры не нужны были.       – У тебя что-то случилось?       На него недовольно и колюче блеснули глазами, и он на мгновение ощутил себя так, словно говорил со старшим Кортсом.       – Что тебе за дело?       Коротко оглянувшись на здание штаба, Кёртис мягко коснулся руки Саймона, сразу же убирая пальцы. На всякий случай. После предыдущего взгляда у него сложилось такое впечатление, будто его могли и покусать (фигурально выражаясь).       – Расскажи, – мягко попросил он.       Саймон с большим удовольствием сообщил бы ему, что это не его дело, но теперь портить отношения с Кёртисом нельзя было.       – Друг в больнице с пулевым, – кратко ответил он. – Состояние довольно тяжёлое.       Он ходил к Квазару, надеясь, что тот уже чувствовал себя более-менее в состоянии для того, чтобы сказать ему пару слов, но его не пустили на посещение. Тогда он немного придержал медика на пороге и сощурился на Квазара через открытую дверь, пытаясь что-нибудь рассмотреть; тот был бледным и медленно, тяжело дышал, и Саймон сразу же отступил от двери, поблагодарив медика за потраченное на него время. Это, вероятно, значило, что до следующего вылета никто к Квазару не попадёт. Саймона это немного раздражало. Он привык жить один и ни о ком прежде не беспокоился (потому что родители писали ему стабильно и часто, отчего ему не приходило в голову о них переживать), а когда у него появились довольно близкие ему соратники, оказалось, что это довольно противное, медленно грызшее его чувство, и ему было неприятно оттого, что нельзя было ничего сделать для того, чтобы Квазар побыстрее встал на ноги.       – О... – Кёртис толком не знал, как на такое реагировать, и что сейчас правильно было сказать. Сказать, что соболезнует? Такое вроде родственникам покойных говорили... – Сочувствую.       Саймон тут же скривился, словно бы он произнёс что-то не то.       – Было б чем, – негромко буркнул он, и Кёртису стало неприятно. Как будто он сочувствовать не умел...       – Давай сходим куда-нибудь, – предложил Кёртис, косясь на стоянку, где был оставлен его мотоцикл. Саймон почувствовал осторожное прикосновение к ремню на брюках: Кёртис его потрогал, но вроде как и не потрогал. – Развеешься на часок. Хочешь, просто прогуляемся.       – «Просто прогуляемся»? – переспросил Саймон. – Что это ты, хорошим мальчиком вдруг заделался? Выпить бы позвал, тебе это привычнее.       Кёртис, задетый последней фразой (значит, Саймон понял, что именно он тогда сделал), уже довольно уверенно придержал его за ремень, останавливая, и шагнул ближе, почти вплотную.       – Что ты вертишься рядом? – прямо спросил он, чуточку наклонив голову и почти касаясь кончиком носа виска Саймона. – Вертишься, но ближе не подходишь, в руки не даёшься. Зачем тебе это?       Пару месяцев назад Саймон ещё мог бы ответить, что тот мнительный и навоображал себе. Пришлось выбирать другой ответ.       – Если ты чего-то хочешь, веди себя однозначнее, – добавил Кёртис. – Я не понимаю, чего ты хочешь.       – Однозначнее? Да пожалуйста. Я хочу домой, – Саймон отцепил его от ремня, немного отступив. Услышанное испортило ему настроение ещё сильнее: тон Кёртиса был почти поучительным. – Я не в настроении даже говорить с кем-то. Дошло? Или ты и этого не понимаешь?       Кёртис немного опешил: такой тон он слышал разве что от старших, но сверстники так с ним не разговаривали. И уж тем более младшие.       – Я понимаю...       Саймон с чётко различимым сомнением окинул его взглядом. И, ничего не говоря, развернулся, собираясь уходить.       – Саймон?       – Что ещё?       – Доброй ночи, – попрощался Кёртис, до этого усиленно раздумывавший о том, что именно вообще сказать («пока» было бы сейчас очень глупо, а называть какой-то срок, вроде «до завтра», он не мог, поскольку понятия не имел, когда Саймон вернётся и соизволит с ним повидаться). Произносить, что он будет ждать, он, естественно, не хотел.       – Доброй, – буркнул Саймон и зашагал прочь.       Вернувшийся на стоянку Кёртис уселся на мотоцикл и зло завёл его, заставив мотор недовольно зашипеть: он только на этот момент осознал, как он пытался придержать Саймона, и как и это со стороны выглядело. А ведь зарекался за кем-то бегать. Мозг-то у тебя где в эти моменты, мысленно вопросил он самого себя. Вопрос, конечно, был риторическим. И так понятно было, куда у него мозг сползал.       Домой он приехал раздражённым, и необходимость возиться со свежей постелью отнюдь не способствовала успокоению.