О выходках и их последствиях

      На следующий день Кёртис снова направился к Саймону. С апельсином. Раз Саймон не мог от того отказаться – нужно было пользоваться, пока была возможность. Хорошо, что старший Кортс ему это сказал – в ином случае он бы пробовал ещё что-нибудь принести, не зная, что уже и так угадал.       Когда он попробовал сунуться в палату, то обнаружил, что там уже кто-то был: на койке Саймона сидел здоровенный офицер, задумчиво и почти напряжённо глядевший на что-то, что почти полностью скрывалось у него в ладони; по россыпи карт на разглаженном участке одеяла Кёртис понял, что карты-то у того в руке и были. Второй офицер сидел на табурете, спиной к двери, и ни один не обратил на него внимания. Даже Саймон, тоже сосредоточенно смотревший в свои карты, не поднял на него взгляд, и он тихонько ушёл, однако затею свою не бросил, решив зайти после обеда.       Вот через двадцать минут у Саймона больше никого не было. Наверное, ушли на курсы, предположил Кёртис, подходя немного ближе.       – Привет. Твои... – Кёртис чуточку поколебался, не зная, как правильно назвать тех, кто был здесь прежде, и решил и вовсе обойтись без названий. – ...Уже ушли?       Саймон молча повёл ладонью, призывая его взглянуть на пустую палату и ответить себе на вопрос самому.       – Ты что, так обиделся на меня за то, что я якобы накаркал, что и не разговариваешь со мной? – Кёртис приблизился и, чуточку пораздумав, опустился на койку, но осторожно: так садились люди достаточно близкие, так что его могли и согнать. А потом протянул Саймону апельсин.       – Отчего же не разговариваю? – взгляд Саймона опустился на оранжевый фрукт, выглядевший чуточку помятым: Кёртис выбирал не красивый, а спелый. И, если он не ошибался, Саймон действительно ценил больше второе, чем первое. – Ты задаешь очевидные вопросы, на них можно и не отвечать.       – Ага. А ещё я поздоровался.       Саймон вздохнул.       – Что-то мне это напоминает, – задумчиво проронил он. Он хорошо помнил, как у них с Кёртисом произошёл похожий обмен репликами, тогда, когда он ещё только начинал к нему заходить. Кёртис с того времени не изменился, или это был только способ завязать разговор? – Здравствуй, конечно. Но за этим ли ты пришёл?       – Я пришёл тебя увидеть. И принести тебе апельсин.       – Ах, да, – вспомнил Саймон. – Апельсин...       Сообразив, что ему опять собирались заплатить за апельсин, Кёртис поймал за запястье Саймона, уже потянувшегося к лежавшему на одеяле передатчику; он немного наклонился вперёд, глядя Саймону в глаза, и с досадой нахмурился: он сел слишком далеко, и сейчас понял, что даже если подастся вперёд ещё, до Саймона всё равно не дотянется. Непринуждённого поцелуя не вышло бы. А ведь чуть-чуть...       Саймон чуточку прищурился, смешливо, словно догадался, о чём он думал.       – Даже не думай, – предупредил его Кёртис. – Я принёс тебя угостить. Только попробуй ещё раз сделать из меня доставку.       Саймон весело, почти заразительно усмехнулся, и Кёртис зацепился мыслями за цвет его глаз. У Саймона ведь были серые, отчего вдруг сделались жёлтые? Неужели оперировали и просто спрятали какие-то последствия операции?       Он всё-таки подсел ближе, пользуясь случаем.       – У тебя случилось что-то с глазами? – тихо спросил он, присматриваясь. Структура радужки вроде бы была обычной, без дефектов... Ему вспомнились Дуайт со старшим Кортсом: у обоих глаза тоже были жёлтыми. Но разве наследственность вылезает так поздно?       – Нет. Это нормально. Не обращай внимания.       Ничего себе «нормально», подумал Кёртис, озадаченно хмурясь; то же самое он следом подумал и о последнем совете: сложно было на такое не обращать внимания.       – Так это у тебя для красоты? – Кёртис коснулся его лица, ещё немного наклонившись к нему.       – Кёртис, – предостерегающе протянул Саймон. – Во-первых, глаза мне не трогали, угомонись.       – А во-вторых?       – А во-вторых, я ранен. Не тревожь меня, – Саймон немного отодвинул его от себя, давая понять, что нечего было даже предполагать, будто он никуда не денется, раз здесь лежит; Кёртису нельзя было даваться в руки до определённого момента.       – Не тревожить или не волновать? – игриво поинтересовался Кёртис, поймав его руку, и всё равно чуточку подался вперёд: если Саймону можно было нарываться, то с чего вдруг нельзя ему?       Саймон внимательно взглянул на него и прыснул. А затем и вовсе рассмеялся, запрокинув голову, давая таким образом ответ. Это далось ему легко: он так насмотрелся на отца, что попытки соблазнения от Кёртиса по сравнению с тем казались ему почти неуклюжими.       Койка едва слышно скрипнула, и над ним навис гневно прищурившийся Кёртис. Впрочем, прищур не помешал Саймону рассмотреть у того во взгляде голод.       – Ну ладно, ладно, – произнёс он, смешливо щурясь. – Я могу с этим согласиться, если тебе так хочется.       Выпрямившись во весь рост, Кёртис, задетый, буркнул:       – Обойдусь.       И тут же пожалел о том, что всё-таки не поцеловал Саймона, пока так удобно стоял. А хотелось.       – Уже уходишь? – поинтересовался Саймон, когда он отступил от койки.       – Ухожу. Ты не особо-то хочешь меня видеть, так что ухожу.       – Вообще-то, я этого не говорил.       Кёртис обернулся на него. Необычно; Саймон пошёл ему навстречу.       – Тогда я приду завтра, – ответил он уже спокойнее. Саймон ничего на это не сказал, так что он действительно ушёл.       Саймон оскалился, не удержавшись. В глазах у Кёртиса помимо голода читалось желание обладать. И едва заметная тоска.       На следующий день Кёртис действительно пришёл к Саймону снова, хотя какое-то время подумывал не пойти. Но не пойти он, очевидно, не мог: это дало бы результат, если бы тот был серьёзно в нём заинтересован; Саймон же только дразнился. Поэтому пойти пришлось.       Похоже, палата, в которую Саймона положили, была какой-то неудачной. В этот раз он столкнулся около двери с тем крупным офицером, который в прошлый раз играл с Саймоном в карты. Тот упёр в него взгляд, и Кёртису пришлось козырнуть; очень неприятно было смотреть на того снизу вверх – он-то привык сам на остальных смотреть сверху вниз. К тому же, офицер был не просто выше – крупнее, отчего стоять рядом с ним было не слишком приятно.       К слову о «стоять», подумал Кёртис, видя, что тот не отходил, не пропуская его к двери. В чём дело?..       – Как зовут? – вдруг осведомился офицер.       – Кёртис.       Кёртис специально не стал называть свою фамилию: вопрос был крайне кратким, и его не назвали ни на «вы», ни даже на «ты» (что было бы некорректно), поэтому такого ответа тот вполне заслуживал.       Офицер чему-то кивнул, ещё раз смерил его взглядом (Кёртису показалось, что его запомнили), а затем, наконец, ушёл.       И что это было, озадаченно подумал Кёртис, проводив того взглядом. Разведка, конечно, ребята специфические, как и другие отделы, положение которых было выше, но всё же...       Оставив эти мысли, он зашёл в палату к Саймону. Последний отчего-то выглядел весьма довольным, и Кёртис мгновенно заподозрил неладное; вопрос сорвался у него с языка прежде, чем он успел его придержать:       – Кто это у тебя был?       – На третий день ты решил не здороваться? – поинтересовался у него Саймон, тут же переставший выглядеть довольным.       – Да-да, привет, это не столь существенно, – Кёртис приземлился к нему на койку. – Так кто?       Взгляд у Саймона похолодел.       – Ну-ка поднял зад и вышел, – ровно произнёс он. Кёртис имел наглость спрашивать так, словно обладал каким-то правом требовать у него ответ.       – Я же просто спросил...       – Ты мне никто, чтобы требовать эти ответы таким тоном.       От тона самого Саймона сквозило льдом, и Кёртис с обидой подумал от том, что Саймон тоже не был кем-то, чтобы такой тон к нему применять. Он встал и, повертев в пальцах апельсин, молча протянул его Саймону, собираясь просто отдать и уйти.       – Унеси. Завтра не приходи. Сегодня я выписываюсь, а утром вылетаю в патруль.       Кёртис дёрнулся, насупившись, и ещё несколько мгновений упирал в него взгляд так, словно хотел протереть им в нём дыру. И Саймон с интересом наблюдал за тем, что будет дальше.       – А потом? – спросил тот.       – Что «потом»?       – Вот я и спрашиваю, что потом? Ты сейчас хочешь со мной разругаться и больше не приходить? Или тебе просто вожжа под хвост попала?       – Тебя интересует, буду ли я приходить? – искренне удивился Саймон: он не думал, что Кёртис так открыто будет у него спрашивать. Что-то у того к нему уже было...       Кёртис решительно положил апельсин на тумбочку (от его вида Саймону стало смешно) и опустился на койку почти вплотную к нему. А затем, крепко придержав его, поцеловал так жадно, что у Саймона слегка стиснуло всё в паху: он ощущал чужое желание, которое Кёртис даже не пытался скрыть.       Когда Кёртис немного отстранился, он прочёл у того во взгляде уже отчётливо видимое желание обладать, причём не разово. И что-то ещё. Что-то довольно странное.       Кёртис же совершенно неожиданно для себя испытал обиду: он вдруг ощутил, что у Саймона было что-то такое, чего он не мог взять ни у кого сам. И, ведомый ею (а ещё его чуть не взбесил спокойный, чуточку насмешливый взгляд Саймона), он подорвался с койки и метнулся прочь из палаты.       Саймон проводил того взглядом, а затем задумчиво остановил его на оставленном на тумбе апельсине, оранжевым ярким пятном выделявшимся на фоне скучной палаты. Сейчас он не успел полностью расшифровать выражение взгляда Кёртиса, однако то, что Кёртис начал вот так дёргаться, уже о многом ему говорило.       Когда он появился вечером дома, папа очень внимательно на него взглянул.       – Что? – спросил Саймон, ощущая себя так, словно оправдывался. – Я хочу на вылет.       – И совсем не нарываешься на ненужный к себе интерес?       – Нет, – мгновенно ответил он, знавший, что эта тема поднимется. – Медик сказал «ты мальчик молоденький, здоровый, так что топай, но не нарывайся».       Снова долгий, пристальный взгляд. Саймон начал подумывать, что что-то не так.       – Значит, ты нарываешься по другому поводу, – суммировал Клайв. – Последуй совету, и веди себя поаккуратнее с коутами на этом вылете. Продолжишь изучать на следующем.       У Саймона отвисла челюсть.       – Что? – с усмешкой спросил Клайв, почти что воспроизводя ситуацию, сложившуюся чуть ранее. – Конечно, я догадался, что ты тёрся достаточно близко, чтобы увидеть, как они ведут себя в совсем ближнем бою. Мой ты сын или не мой?       – А ты?..       – Всегда изучал противника. Чем бы он ни был.       Саймон тогда просто покивал, чтобы закончить напрягший его разговор (всё из-за пристального взгляда папы), но теперь он раздумывал над словом «чем». Однозначно, папа намекал на то, что в этом списке были очень разные существа... или, быть может, даже идеи.       Он долго раздумывал о последней мысли.       Проснулся Кёртис снова паршиво. Ему снился Саймон. Он и так до самого вечера не мог успокоиться, всё пытаясь как-то переварить ту чудовищно сложную гамму эмоций, которые вызывал у него Саймон, а теперь ещё и вот это...       Какое счастье, что сегодня суббота, подумал он, забираясь рукой под одеяло: ему нужна была разрядка, потому что ему казалось, будто у него вот-вот сведёт ноги. Чёртов Саймон, чтоб его...       Изумительно, мать его, мрачно подумал он чуть позже, уткнувшись лбом в подушку. Снова застирывать да замывать... а вставать, между тем, не хотелось. Вообще. Всё ещё хотелось Саймона. Причём желательно прямо в постель...       Приподняв голову, Кёртис с силой уронил её обратно в подушку; будь та твёрдой – сумел бы хоть постучаться. Что с ним творилось-то?..       И, будто этого было мало, у него появилась другая проблема: он не мог толком никого снять. Обычно ему это удавалось легко, сейчас – тоже, но в этом вдруг появилась какая-то странная тенденция: на него перестали вестись те, кто обычно позволял партнеру быть сверху (а он и предпочитал быть сверху, не делая исключений), а вот те, кто обычно вёл себя так, как он, ни с того ни с сего начали пытаться снять его самого. И довольно-таки активно. Поэтому его удручало ещё и отсутствие партнёров.       Вздохнув, Кёртис кое-как выполз из постели. Раз со знакомствами было плохо, он будет работать. У него уже были кое-какие наметки, однако теперь дело дошло до сугубо технологической стороны работы: ему всё ещё нужно было подумать над тем, каким образом следовало располагать датчики в протезе, сколько именно их должно было быть на единицу площади, а также прикинуть скорость создания и программирования таких датчиков: если делать такое будет невыгодно с точки зрения времени, усилия или физических ресурсов, этот проект ему не одобрят. А сделать его очень хотелось.       Довольный своим новым местом в доме, Саймон, к тому же обленившийся от ничегонеделания в палате, едва не проспал время сбора.       – Ты что здесь делаешь? – чуть ли не в один голос вопросил его отряд, когда он перехватил их на входе в ангар. Саймон пожал плечами:       – Я здоров, чего дома сидеть.       – Врёт, – уверенно заявил Элис. Кристофер с сомнением окинул взглядом сначала совершенно здорового на вид Саймона, а затем самого Элиса. – Верь мне, я медик.       – Нет, мне, я пострадавший, – передразнил его Саймон. Сомнение из взгляда командира никуда не делось. – Мне показать, что ли, нужно? Я тут заголяться не буду только ради того, чтобы что-то кому-то доказать.       Вместо продолжения полемики Кристофер шагнул к нему вплотную, оттянул воротник, попросту заглянув ему под одежду, и, не узрев там никаких повязок, хлопнул его плечу:       – Добро пожаловать на борт.       Подняв голову на высившегося за его плечом Ларса (тот почти сразу оказался около него, словно тоже сомневался в его здравии), Саймон шутливо всхлипнул:       – Он пользуется положением!       Ларс молча погладил его по голове с таким видом, словно ничего больше сделать не мог. Смешливый Квазар тут же прыснул и, не удержавшись, рассмеялся; вслед за ним захохотали и остальные. Из-за разницы в росте это наверняка выглядело действительно забавно.       Когда смех стих, стало слышно чьё-то тихое хихиканье, которого Саймон ещё не слышал. Однако он почти сразу же нашёл взглядом Алекса, всё ещё смеявшегося.       – Извините, – выдавил тот под изумлёнными взглядами всех остальных, придерживаясь за живот. – Но это очень смешно...       Похоже, чувство юмора у Алекса всё-таки имелось, но крайне специфическое.       На этом интерес к Саймону как к пострадавшему на прошлом вылете иссяк. Он сперва подумал, что у всех, однако чуть позже, когда они разошлись по местам, он сообразил, что кое о чём забывал.       – Точно в порядке? – лаконично поинтересовался Ларс, пристально глядя на него.       – Безусловно. Беспокоишься?       – Безусловно.       Они хищновато улыбнулись друг другу.       Чуть позже Саймон, поняв, что перестать о нём беспокоиться могли всё ещё не все, зашёл к Элису, отлучившемуся в медотсек. Последний, в отличие от тех, что были на «грифах», на «стриже» был почти неприлично крохотным, но их медику, кажется, было вполне удобно.       Элис занимался проверкой и обслуживанием систем жизнеобеспечения медотсека. Он делал это как минимум единожды за вылет, и больше – если был чем-то встревожен.       – Скучаешь? – мурлыкнул Саймон, шагнув к нему ближе, и, приподнявшись на цыпочки, закинул ему на плечи локти, из-за спины наблюдая за тем, что Элис делал.       – Есть такое, – легко согласился тот. Когда Элис этим занимался, он не подпускал к себе Джима (очевидно, из-за того, что проверка была ответственным делом, от которого нельзя было отвлекаться посреди процесса ради, собственно, другого процесса) – но это не значило, что ему не было в это время тоскливо. Саймон же завёл привычку ненадолго заходить к нему, чтобы разок за эту процедуру обнять: если он не любил, когда его трогали, и не очень-то хотел терпеть кого-то под боком, то спокойно мог потрогать кого-то сам, когда у него настроение было в порядке, что избавляло их обоих от неприятных моментов. Кроме того, он хорошо понимал, чем у Элиса была обусловлена необходимость ощущать кого-то живого на корабле на ощупь, и ему хотелось немного помочь, раз мог и раз ему это ничего не стоило.       Ещё ему нужно было сюда зайти, потому что медик-то хорошо знал, как в нём пуля в прошлый раз засела.       – Почему ты с нами попёрся?       – Почему нет, если я в норме?       Элис немного повернул голову, глядя на него.       – Я немного в этом сомневаюсь.       «Я прилично в этом сомневаюсь», сообщил ему взгляд Элиса. Если выражение у него и было слегка наивным, то сам медик уже очень давно таковым не был.       – Кристофер же подтвердил. Неужели не веришь командиру?       Элис отвёл взгляд. Оп-па, а это ещё что такое, удивлённо подумал Саймон.       – У каждого из нас с каждым из нас может быть какой-нибудь маленький секрет... или договорённость, – почти философски поведал ему Элис. – Да взять хоть нас с тобой. Или тебя с Ларсом. А о трио нашего командования я вообще молчу. Я – медик, Рысь. Мне по умолчанию больше, чем Крису, нужно знать, что все целы, здоровы и в порядке, а без умолчания... ты знаешь, я всех вас люблю.       – Ага. Особенно Джима.       – Так, ну-ка тихо. Платонически, я имел в виду, – Элис немного помолчал. – Так что?       – Ну нормально всё, Элис. Мне что, раздеться, чтобы ты взглянул? – возмутился Саймон.       – Ой, всё, иди отсюда, извращенец. При всех-то не стал, а как медику, так сам предлагает.       Саймон хохотнул, сообразив, что Элис ссылался на разговор перед вылетом, и хлопнул его по плечу.       – Вот и ладно, вот и пойду. Не дают фетиши человеку почесать... Когда ты тут закончишь?       – Раньше, чем у Джима смена закончится. Иди. Спасибо, что заглянул.       Джим, засёкший, что он сюда захаживал в это время, завёл свою привычку – интересоваться, когда там Элис закончит. Саймон приблизительно догадывался, что эти двое ещё и характерами сошлись, потому что они подозрительно часто о чём-то шептались: видимо, тем для разговора было много.       – Хорошо.       На этом Саймон ушёл: надоедать тоже нечего было, чуточку отвлёк – и хватит.       Кёртис работал и ждал. Ждал и работал. Ничего интересного до прихода Саймона не происходило, поэтому ничего другого делать не оставалось. Нехитрое времяпрепровождение он разбавлял, наведываясь в спортзал – он почувствовал, что работа мышц снова могла доставлять ему удовлетворение (почти того же рода, что и от хорошо выполненной работы), поэтому он и вовсе взялся соблюдать режим этих тренировок.       Ходил он в спортзал после работы. В это время в нём мало кто бывал, несмотря на очевидное удобство этого варианта: большая часть офицеров посещала его утром, потому что после работы многие ехали домой на Насканот и не хотели пропускать рейс, ещё часть – по выходным.       В этот раз он, уже привычно отработав свою норму, всё столь же привычно забрался в душ, радуясь тому, что сейчас освежится, взбодрится на пару часов, а в конце дня отключится почти моментально (и никакого Саймона поутру). Потом направился по обычному своему маршруту мимо столовой, где зацепился взглядом за офицера, пившего в коридоре что-то из стаканчика, взятого, судя по всему из автомата для напитков. Кёртис так бы просто и мазнул по нему взглядом и прошел мимо, но он подметил очень хорошо знакомый ему задорно топорщившийся хвост.       Ноги сами понесли его к нему.       – Что ты здесь делаешь?       Саймон удивлённо уставился на него, и Кёртис сообразил, что слегка переборщил с вопросом. Саймон-то не обязан был отчитываться.       – Вообще-то, это сугубо моё дело. Но если ты собрался, как обычно, предъявить мне что-то по поводу того, что я за тобой слежу, – ехидно ответил тот. – То нет, я просто жду, пока родители пойдут домой.       – Тут?       – А что такого? – Саймон, приподняв бровь, смерил его взглядом с ног до головы, словно бы безмолвно интересуясь, какое ему было дело. – В кабинете я их отвлекаю, так где ещё может быть удобнее? Тут и попить чего-нибудь можно.       – А почему не внутри? – продолжил допытываться Кёртис, кивнув на двери столовой. Он всё надеялся, что сможет поймать Саймона на чём-нибудь, но у того всегда находились абсолютно логичные и корректные ответы.       – Хотел побыть один, – Саймон пожал плечами.       Кёртис немного приблизился к нему, намереваясь прижать его у подоконника, около которого тот так удачно стоял.       – Ты уверен? – поинтересовался у него Саймон, беззаботно отпивая из стаканчика.       – А что, нельзя? – Кёртис положил ладони на подоконник по обе стороны от Саймона и немного наклонил к тому голову.       – Я даже не знаю... – Саймон снова отпил, пристально глядя на его погоны.       – Положением пользуешься.       Саймон хмыкнул.       Услышав чьи-то шаги, Кёртис повернул в ту сторону голову. В коридор заглянул какой-то офицер, то ли из отдела военного суда, то ли из контрразведки: эти регулярно прохаживались по коридорам после конца нормированного рабочего дня, чтобы в случае чего пресечь какое-либо нарушение. Никак нельзя было сказать, чтобы последних было много, но большинство из тех, которые всё-таки случались, удавалось вовремя поймать. Кёртис покосился на Саймона, раздумывая, стоило ли сейчас дёргаться от Саймона, и не взбрыкнёт ли тот вообще.       Саймон помахал ладошкой офицеру, спокойно улыбнувшись, и тот, смерив взглядом Кёртиса, пошёл дальше, не став заворачивать в этот коридор. И, едва он скрылся, Саймон почувствовал на талии руки Кёртиса, поползшие дальше на спину. Наглеет, отметил он, безмятежно отпивая горячий шоколад.       – На этот раз у тебя всё в порядке? – спросил вдруг Кёртис.       – Вполне, – мурлыкнул Саймон, хищно облизываясь, и у Кёртиса коротко задрожали пальцы. Он уже не слишком себя обманывал по поводу Саймона, смирившись с тем, что он хотел того себе. Поймать вот это вот хищное, защёлкнуть невидимый ошейник и пристегнуть к себе, но очень внимательно следить, чтобы тот не прилегал плотно, иначе сорвёт; сдерёт, сцарапает, раня себя, но избавится любой ценой... И владеть. И чтобы больше никто.       Внимательно глядя на него, Саймон опять приподнял стаканчик. Кёртис, небось, даже и не догадывался, что все его размышления отчётливо читались у него на лице; охотником-то Кёртис был, но ещё недостаточно умелым.       Когда он допил, Кёртис отобрал у него стаканчик и отставил на подоконник. А потом, придержав за талию, потянулся вперёд, чтобы поцеловать, наклонив его так, что он почти касался затылком стекла: Кёртис-то потянулся, а он взялся дразниться, самую чуточку отклоняясь. Ему нужно было, чтобы Кёртису было немного неудобно, совсем чуть-чуть – он уже успел понять, что небольшой дискомфорт того подстёгивал, вызывая желание подмять партнера под себя и сделать всё по-своему; проще говоря – провоцировал на активные действия.       Однако Кёртис, не сорвавшись (должно быть, помнил, что он на грубость реагировал резко), целовал его так сладко, что у Саймона мгновенно сложилось впечатление, будто его заманивали. Ему словно обещали, что вот так вот сладко будет и дальше, не только касательно поцелуев. Однако он не обманывался: он чётко понимал, что при этом Кёртис желал бы видеть его под собой. А этого он повторять не собирался.       Почувствовав, что хорошего понемножку, Саймон упёрся кончиками пальцев Кёртису в грудь; достаточно чуткого человека это заставило бы притормозить, но тот только поймал его пальцы, убирая раздражитель. Ладонь Кёртиса была приятно тёплой, конечно, однако... Саймон упёрся в того предплечьем, без особого труда отодвигая, и достал передатчик из кармана.       – Мои передают, что уже идут, – сообщил он, развернув передатчик так, чтобы экран не был виден Кёртису. – Так что мне пора.       – А они что, не могут добраться домой сами? – поинтересовался Кёртис, упрямо пытаясь прижать его к себе.       – Нет.       – Что-то случилось?       Саймон приподнял бровь, прикидывая, было ли беспокойство Кёртиса искренним (и насколько), а затем привстал на цыпочки, придержал того за подбородок и очень коротко поцеловал, едва коснувшись, после чего, нахально щурясь, заявил:       – Нет.       И тут же вывернулся из чужих рук, подхватил стаканчик и собрался исчезнуть; Кёртис всё же успел поймать его за запястье.       – Что ты дразнишься?       Тон его был чуточку обиженным. Его и в самом деле задевало то, что он не мог получить хоть чего-нибудь. Хотел он, конечно, многого, но просил бы всего раз – а там уже обласкал бы Саймона так, чтобы тот пришёл за повторением сам.       – Что хочу, то и делаю, – нагловато поведал ему Саймон.       – Прекрати. Ты же нарываешься и убегаешь. Прекрати бегать и дай мне себя взять. Ты ведь для этого рядом вертишься?       – Слишком прямо, – ненадолго зажав краешек стаканчика в зубах, Саймон почти издевательски заботливо поправил ему галстук. – Думаешь, ты так чего-нибудь добьёшься? Ты же на меня охотишься, когда я попадаю в твоё поле зрения. А я так не хочу.       А что с тобой ещё делать-то, едва не спросил Кёртис.       – Я хочу видеть твои открытые ладони, – добавил Саймон. – Фигурально выражаясь. Ну?       Хмурясь, Кёртис отпустил его запястье, и Саймон ушёл, едва заметно улыбаясь: Кёртис начал говорить с ним ещё более прямо. Это было хорошо. Это значило, что Кёртис нервничал. Кроме того, Кёртис начал слушаться его, пусть и пока что в мелочах, и послушание это не давалось просто, но всё же...       Кёртис проводил Саймона взглядом. Саймон шагал мягко, так, что его шаги были тихими, словно он привык подкрадываться к кому-то. Мне говорит не охотиться, а сам каков, подумал Кёртис, задетый: ему это было несколько обидно. Пусть даже Саймон имел в виду, что его, скорее, нужно было приручать, у него уже не было для этого терпения. Сначала извёл, а теперь просит не охотиться, снова подумал он, пытаясь успокоиться. Последнее удавалось ему плохо.       Когда он доехал домой и отставил мотоцикл на стоянке, зацепился взглядом за какую-то парочку на лавке около скверика; те, похоже, как раз пребывали в стадии воркования друг с другом (и игнорирования всего остального вокруг). Кёртис бездумно мазнул по ним взглядом... а потом у него ни с того ни с сего заныло в груди. Более того, он вдруг испытал такую зависть, что у него сбилось дыхание, и он на несколько секунд остановился, приводя его в норму. Это ещё что, задался он вопросом. О том, чтобы к таким вот парочкам вообще что-либо испытывать, речи никогда для него не шло – он обычно получал то, что ему хотелось, да и от недостатка внимания он не страдал. А тут вдруг на тебе...       Это ещё что такое, снова спросил он себя, оказавшись дома. Однако к этому моменту он уже начинал подозревать, что вопрос был риторическим.       На следующий день он поймал Саймона, когда у того закончились курсы: он заблаговременно подлизался к офицеру, бывшему когда-то с ним и Саймоном на новобранческом курсе (он помнил, что того звали Джим, и что он видел его пару раз рядом с Саймоном), и выспросил у него, когда и куда Саймон ходил на курсы. Поэтому, дождавшись, пока тот с каким-то другим старшим офицером разойдутся, Кёртис некоторое время следовал за ним, а потом, улучив удобный момент, приблизился и, крепко взяв за плечи, увлёк его за угол, в тупиковый отросток коридора:       – Привет. Удели-ка мне пару минут.       – Это ещё что? – с усмешкой поинтересовался Саймон, припёртый к стенке.       – А ты угадай.       – Наглеешь прямо на глазах.       – Есть такое, – согласился Кёртис, пытаясь завести за него руки, чтобы прижать к себе, но его крепко поймали за запястья.       – Я буквально вчера просил на меня не охотиться, – напомнил ему Саймон. – А ты уже меня выследил.       – Я не выследил, я просто спросил.       Саймон слегка прищурился, внимательно глядя на него.       – И у кого же?       – Не скажу, – моментально ответил Кёртис, сообразив, что Саймон попросит Джима более не распространяться.       Тот чуточку склонил голову набок, пристально и расчётливо глядя на него, и Кёртис вдруг понял, что Саймон мог прекрасно знать. И позволить ему это провернуть мог из расчёта на то, что теперь не придётся лишний раз придумывать, как бы около него появиться.       – Ну и паршивец же ты, – тихо отметил Кёртис. У него это вырвалось прежде, чем он успел подумать, стоило ли это говорить.       – А ты не лучше.       – Значит, мы друг другу подходим, – Кёртис наклонил к нему голову, почти касаясь лбом его лба.       Саймон хмыкнул.       – Вот ещё.       Кёртис поджал губы, осознав, что умудрился ляпнуть; тут же захотелось сбежать, пока у Саймона не нашлось куда более едких комментариев.       – Саймон... может, всё-таки сходим куда-нибудь вне работы? – предложил он, пересилив смущение от предыдущих своих слов.       – И куда, например?       Сообразив, что вообще не знал, чем Саймон сейчас интересовался, Кёртис нахмурился. Куда...       – В бар? – ещё более едко, чем прежде, поинтересовался Саймон.       – Ну что ты так сразу...       – А нужно не сразу?       Не утерпев, Кёртис порывисто вжал его в стену, жадно целуя. Иногда вот так заткнуть Саймона хотелось просто неимоверно.       Немного помедлив, Саймон упёрся ладонью ему в ключицы, без труда чуточку отстраняя его от себя.       – А ты работать и не спешишь, да?       – Отложил время с обеда, – хрипловато выдохнул Кёртис, настойчиво вцепившись в его запястье и пытаясь убрать его руку. И Саймон позволил ему ещё ненадолго: как бы там ни было, а всё же целоваться с Кёртисом было приятно.       – Ну-ка полегче, – процедил он, когда притёршийся к нему пахом Кёртис, кажется, совсем ошалев, потянул на себя его бедро. Однако тот не прислушался, и тогда он просто отодвинул от себя Кёртиса; не сказать, чтобы это было совсем легко, но удивление у того во взгляде этого стоило.       – Ты опять? – почти с обидой спросил Кёртис, тяжело вдохнув. У Саймона возникло почти неодолимое желание тому врезать, но он сдержался.       – Мне пора. У меня есть планы, знаешь ли.       – У меня тоже, – Кёртис выразительно окинул его взглядом.       – Может, поспорим, чьи важнее? – фыркнул Саймон. Он мог позволить себе ёрничать: его ранг был выше, его не могли одёрнуть. – Достаточно. Иди лучше работать, пока твой отложенный перерыв не кончился.       – Я сам знаю, когда мне идти и куда, – огрызнулся Кёртис, жутко недовольный. Ему ведь придётся ещё пару минут постоять, чтобы успокоиться. На взводе-то никуда не пойти – у них были слишком короткие пиджаки, чтобы это скрыть.       Пожав плечами, Саймон выскользнул из его рук, и он совершенно непроизвольно, почти инстинктивно поймал его за запястье.       – Ты так и не сказал, можем ли мы куда-нибудь пойти. И куда, – изложил он первую попавшуюся мысль под чуточку нехорошим взглядом Саймона.       – Я подумаю над этим, – пообещал Саймон, уводя обе их руки вниз. – Может быть.       И дёрнул на себя свою, быстро и гладко выскальзывая из хватки; Кёртис машинально сжал пальцы, но уже не успел.       – Да будь же ты мужчиной! – бессильно взвыл он.       – О, я-то мужчина, – ехидно ответил Саймон, прежде чем скрыться за поворотом, ведшим обратно в общий коридор. – Иначе ты бы не был заинтересован.       Кёртис прикусил губу, чувствуя, что вот теперь уже не успокоится просто так.       Если бы ему сказали, что ему придётся улаживать свои проблемы на работе в туалете в одиночестве, ещё пару недель назад он бы рассмеялся.