О выходках и их последствиях

      Кёртис крутнулся на стуле, удобно пристроив голову на спинке и глядя в потолок. Он уже некоторое время работал над своим проектом ещё и дома, потому что дельные мысли всё никак не приходили в голову, и он подозревал, что Хэвлок, пока жил тут, делал точно так же: думалось от этого лучше. На работе же думалось ему плохо: когда он был в штабе, в голову ему непременно лезли мысли о Саймоне, и он не мог сосредоточиться. Мало того, он не просто думал о том – он тосковал. Уже не было смысла что-либо отрицать; он понимал, что с ним происходило. И жутко хотел увидеться. Хотя бы. Поэтому штаб, напоминавший ему об их встречах, был не лучшим местом для серьёзных раздумий над научными проектами.       Стоило только подумать о том, что он хотел бы увидеть Саймона, и его рабочий настрой тут же померк. Увидеть хотелось неимоверно. Увидеть, обнять, поцеловать... он от обычного поцелуя становился взволнованным, как школьник, как ребёнок, гадающий о том, что на этот раз ему положили в подарочную коробку – только с Саймоном он гадал, удастся ли того прижать где-нибудь так, чтобы поцеловать в своё удовольствие. И каждый раз ему не хватало. А когда Саймон сбегал, это не приводило его в раздражение, как раньше (хоть немного всё же и было), ему вместо этого становилось обидно, словно тому же ребёнку, которому подарка вовсе и не досталось.       А ведь дайся Саймон ему в руки – он бы ценил. И берёг. А не как с остальными своими отношениями, где развалилось – и чёрт с ними; нет, он старался бы удержать, договориться, где надо, где надо – стерпеть. От Саймона требовалось бы только быть его, вот и всё.       Почему же тот изворачивался и убегал? Знал, что он что-то чувствовал, но хотел помучить? Или хотел что-то от него получить, хотел, чтобы для него что-то сделали? Что он мог вообще для него сделать из значимого? Он же понятия не имел, что для Саймона на данный момент было значимым, чтобы желать это получить. Что бы такого...       Кёртис остановился, прекратив крутиться туда-обратно на стуле, и уставился на собственную ладонь. Если исходить из того общего, что у них имелось, то Саймон, возможно, также мог быть заинтересован в том, чем он сейчас занимался. Он ведь хотел повысить чувствительность протезов... Может, рассказать? Нет, нельзя, пока конкретных результатов нет, здраво рассудил Кёртис. Саймон ведь такой, засмеять может. Скажет, что ещё ничего нет, а он уже хвастается... Нужно работать. Работать, попытался снова настроить себя на рабочий лад Кёртис. Пока он тут сидел и думал, ничего не сделается само собой...       – Само собой! – Кёртис щёлкнул пальцами, резко крутнувшись на стуле к монитору, и похрустел костяшками, прежде чем нависнуть над клавиатурой. Проблему с потерей времени на программирование датчиков можно было решить составлением программы, которая занималась бы этим сама!       Открыв простой текстовый документ, Кёртис для начала набросал то, что он хотел (то есть то, что нужно было в конечном итоге), затем то, как именно нужно было это организовать, и несколько мелких требований к программе из тех, которые он видел уже. На этом он, довольный озарением, оставил размышления, взявшись заниматься уже сугубо своими делами: он знал, что сегодня он уже ничего полезного не надумает, а завтра ещё следовало пересмотреть всё написанное уже на свежую голову.       На следующий день Саймон уже не пришёл, и Кёртис понял, что на это можно было и не рассчитывать ещё пару-тройку недель, потому что в этот перерыв между вылетами к нему уже не соизволят зайти. А снова ловить Саймона после курсов могло быть уже поздно: Джим говорил ему, что посещались те не каждый день, потому что там была какая-то сложная структура их проведения, которую всем подряд не разглашали.       Итого, оставалось только ждать. Этого он не любил. Это тянулось долго, его в это время периодически доставали сны, после которых он ходил как в воду опущенный из-за бессилия... и он скучал. Жутко скучал. Тосковал так, что иногда выть хотелось. Приходилось насильно брать себя в руки, приводить себя в чувство, потому что от тоски ситуация лучше не становилась; он мог хоть известись – Саймон от этого чаще приходить не станет.       Однако даже собственные установки мало помогали. К концу недели Хэвлок, не выдержав, спросил у него:       – Ты нормально питаешься? Ты похудел.       – А?.. А, да.       Выбитый из колеи Кёртис (он-то приходил кое-что спросить, а его перебили ещё до того, как он задал вопрос) медленно, устало моргнул и встряхнул головой, пытаясь вернуться к тому, за чем, собственно, приходил.       – Послушай, у меня есть проблема...       – Да? – обеспокоенно спросил Хэвлок, и Кёртис ненадолго застрял в мыслях: эта интонация вдруг что-то ему напомнила. Как давно кто-то из родителей беспокоился о нём по собственной инициативе? Это он так скверно выглядел?       Ответа на первый вопрос он вспомнить не смог. Второй же... вторым он сейчас не хотел заботиться. Для него сейчас это было не столь важно.       – По поводу моего проекта. У меня есть идея, однако она упирается в сугубо... техническое исполнение.       – Ну, давай, рассказывай уже, – Хэвлок вздохнул, взглянув на часы. – Хотя, может быть, за обедом? Пойдём, я тебя угощу.       – А разве ты не пойдёшь с Дуайтом?       Хэвлок мгновенно помрачнел.       – Дуайт пойдёт себе сам куда захочет. Давай, пойдём. Хоть пообщаемся нормально, а то ты совсем домой заходить перестал. Только на работе тебя и вижу.       Теперь вздохнул Кёртис, решив не напоминать отцу о том, что чисто технически домом того было как раз таки место, где он сейчас жил, а не квартира Дуайта.       Не имея особого выбора, он пошёл за Хэвлоком и, когда они уже надолго заняли столик, он, наконец, продолжил:       – Так вот, проблема сугубо технического характера...       Проблема состояла в том, что он уже прописал всё, что ему только нужно было от программы, прописал все параметры самих датчиков и то, как они должны были отправлять сигнал по назначению, где прибору заканчивать с одним датчиком и подхватывать следующий, всё прописал – а как составлять программу, не знал. Он просто не мог сообразить, как это всё должно было выглядеть в виде кода. Дело было не в его интеллектуальных способностях – наука-то давалась ему прекрасно, – а именно в его складе ума. Чтобы быть программистом, создающим именно новые продукты, а не лепящим мелкие программки на основе уже существующих, нужен был другой склад ума, довольно специфический. Эти люди видели мир немного по-другому – оттого и оперировали имеющимся инструментарием не так, как остальные. И Кёртис в конечном итоге понял: то, что он хотел написать, могло быть написано только таким человеком.       Именно это он и поведал отцу.       – Ты должен сделать, – заметил тот, выслушав его. – Что-то сырое рассматривать никто не станет, так что этот момент пропустить нельзя.       – Но я не могу! Я не тупой, у меня просто мозг работает иначе, чем у программеров! Это лежит вне пределов моих возможностей, иначе я бы и не стал к тебе подходить, понимаешь?       Хэвлок задумчиво хмыкнул.       – Хорошо. Я вижу, что ты работал, и работал тщательно; дай Творец каждому программисту получать настолько чёткое и подробное техническое задание. За это я тебе объясню, в чём дело. Слушай внимательно: твоя научная работа – любая научная работа – это тест. Тест на... на вырост, так сказать.       – Не понял.       Хэвлок устало вздохнул. Когда он снова открыл рот, чтобы продолжить, Кёртис снова его перебил:       – Погоди-погоди... ты что, имеешь в виду, что мы тут должны вертеться, как хотим, но работу представить непременно в законченном виде? То есть, можно просто попросить многих о мелкой услуге и из этого слепить проект? Так это всё упирается в количество связей! Ты хочешь сказать, нас заставляют жульничать?       Хэвлок снова вздохнул, но уже не устало, а набирая побольше воздуха в грудь.       – Ты прав... и неправ одновременно. М-м... с чего бы начать... Во-первых, и главных, посредством вот таких вот работ определяется то, какого ранга сможет достичь офицер. Потому что, как правило, серьёзными и крупными проектами занимаются офицеры высших рангов, а чем больше работы, тем большее количество специалистов к ней подключено, и специалистов самых разных профилей. Тут нужно умение распределить и поручить работу.       – То есть все те мелкие штуки, по которым младшие бегают... – с подозрением начал Кёртис.       – Да, – Хэвлок кивнул, одобрительно улыбнувшись. – К тому же, вас частенько используют как независимую проверку. Если есть отклонения в результатах, обе стороны проверяют.       – Вот это поставили всё... – Кёртис озадаченно почесал затылок, начав, наконец, понимать, каким образом при нужде всё делалось очень быстро, и откуда в библиотеке было настолько много справочных данных.       Теперь Хэвлок улыбнулся загадочно.       – Дальше, – продолжил он. – Тот, кто, как ты выразился, может слепить проект из мелких дел, должен, во-первых, действительно иметь обширные связи, что для офицера высокого ранга хорошо по умолчанию, а, во-вторых, всё равно должен произвести большую работу по изучению весьма обширного объёма материала, чтобы понимать... ну, ты помнишь: зачем это нужно, кому это нужно, сколько это стоит и насколько это актуально. Для этого всё равно требуется быть специалистом – потом ведь руководителю всё навороченное представлять и объяснять. Тем не менее, когда всё сам – это тоже очень ценится: таким людям можно поручить очень срочные вещи. Или сугубо специфические, как твой проект. Кстати, я предварительно говорил о твоём с главой отдела.       – И что он? – нетерпеливо спросил Кёртис. Ему нужно было знать, потому что его периодически пытались притормозить, ссылаясь на то, что похожий проект уже был, и из последнего ничего не вышло.       – Настроен скептически, – Хэвлок отпил из чашки. – Говорит, рано тебе за такое браться. Но если выйдет... я тебе не говорил, но у нас пари. Выгорит – и у тебя два ранга в кармане.       – Два? – изумился Кёртис. – Подожди, а если не выгорит?       Хэвлок пожал плечами:       – Ничего. Но есть условие: я не должен помогать. То есть, я всё это проверяю, но я ничего не подсказываю и не говорю тебе, в чём ты ошибся. Только ставлю в известность о том, что что-то не в порядке.       Некоторое время Кёртис обдумывал всё произнесённое.       – Ух... – наконец изрёк он. – Дела...       – Надо признать, я и сам сперва отнёсся к этой затее скептически, – поведал ему Хэвлок, довольно щурясь. – Но посмотри: ты почти закончил. Осталось всего ничего.       Кёртис вздохнул.       – Всего ничего упёрлось в значительное кое-что, – протянул он. – У меня нет знакомых программистов, понимаешь ли. Теперь это всё затянется, пока я буду заводить связи.       – Затянется, – подтвердил Хэвлок. – У тебя есть, конечно, один вариант... – он устремил взгляд поверх кружки, глядя куда-то сквозь стол. – Но я бы на твоём месте не стал.       – Какой?       Хэвлок покачал головой.       – А у тебя есть знакомые хорошие ребята?       Хэвлок опять проделал тот же жест:       – Я обещал тебе не помогать. Слово есть слово. Глава отдела знает, что я его держу.       Круто, мать вашу, мрачновато подумал Кёртис, испытывая смешанные чувства.       – Ну и ладно. Значит, будем соображать.       – Даже не вздумай обижаться, – предупредил его отец.       – Да ладно. Пари есть пари, что уж там...       Чуть позже Кёртис снова задумчиво висел над ноутбуком, но уже по другому поводу. Он раздумывал обо всём, что ему было сказано, в частности о том, что у него был какой-то вариант, которым Хэвлок не стал бы на его месте пользоваться, но он в упор не видел у себя таких знакомых. У него не то что друзей или хороших приятелей, у него и в самом деле даже знакомых не было, чтобы достаточно хорошо разбирались в программировании. Вообще, в этом были хороши ребята из контрразведки, но он с ними никогда не связывался: по крайней мере треть из его ровесников, попавших туда, становились в позицию «слишком крут для тебя» и пасовали только перед стоявшим ещё выше отделом военного суда. Поэтому туда он даже соваться не собирался. К тому же, он хотел закончить всё как можно быстрее. Что же это был за вариант такой...       Он едва не поперхнулся, когда сообразил. У него и впрямь был знакомый. Офицер Фезер! Кёртис помнил, как Хэвлок рассказывал ему об операционной системе для оборудования портала, в которой без дополнительного обучения разобраться нельзя было никак, и сказал тогда, что написал её именно Фезер. Вот почему Хэвлок сказал, что не стал бы. Он и сам в здравом уме не стал бы. Но он-то был не совсем...       Может, пойти через старшего Кортса, всерьёз задумался Кёртис. Тот ему не лгал, в отличие от Фезера, палки в колёса не ставил, а с апельсином тогда подсказал совершенно правильно. Может быть, поможет, если вежливо попросить... поймёт же, что и Саймону его проект будет интересен.       Несколько минут он блуждал по нужному корпусу, пока не нашёл искомый кабинет. На дверной табличке были надписи «оф. Кортс» и, чуть ниже, «оф. Фезер» – а это значило, что можно было и не пытаться отлавливать старшего Кортса отдельно. Эти двое по коридорам крайне редко передвигались по отдельности, а уж если работали в одном кабинете... Переведя дух, Кёртис постучался, и несколько им воспрянул: ответ изнутри прозвучал именно от старшего Кортса, что подтверждало его предположение по поводу старшинства последнего. И в самом деле, чтобы управиться с таким мерзавцем, как Фезер, нужно подмять того под себя по всем фронтам... да и то, всё равно где-нибудь да подгадит, где не уследил.       Вздохнув, Кёртис вошёл внутрь.       – Офицер Кортс, офицер Фезер. Могу я... могу я занять пять минут вашего времени?       Бросив предостерегающий взгляд на Уилла, Клайв, которому невольно стало интересно (Кёртис-то его боялся так, что старался и не подходить близко, а тут вдруг пришёл сам), кивнул:       – Говори.       Кёртис как можно более кратко изложил суть своего визита, едва заметно запинаясь, и, когда он закончил, взгляд у Фезера стал неприятным.       – Ты думаешь...       – Уилл.       Фезер замолк так, словно ничего и не говорил, но взгляд у него стал ещё более неприятным. Кортс же откинулся на спинку стула, пристально глядя на Кёртиса.       – Я так понимаю, даже просто знакомых программистов у тебя нет, – полувопросительно произнёс он. Кёртис помотал головой, запоздало сообразив, что нужно было, вообще-то, отвечать вслух. – Ага... а почему бы не завести такое знакомство? Куда-то спешишь?       – Да, офицер Кортс. Хочу довести до ума всё это как можно быстрее.       Некоторое время тот смотрел на него так пристально, словно пытался дыру протереть взглядом. Кёртис уже было подумал, что ему откажут и выставят его, но вместо этого Кортс произнёс:       – Сделай ему.       – Но...       – Сделай, пожалуйста.       – Я не буду за это браться. Я не понимаю, что нужно, – почти капризно ответил Уилл, рассчитывая на то, что от него всё-таки отстанут. Тем более что помогать Кёртису ему было неприятно.       – Разрешите? – втиснулся Кёртис в диалог. – Я могу отправить вам файл, у меня всё есть.       Черновик письма у него уже был готов, осталось только нажать «отправить», и именно это он и сделал после кивка старшего Кортса. Фезер, хмурясь, открыл тот самый текстовый документ, над которым он бился уже столько времени, пробежался по нему взглядом, слегка приподняв брови, и заявил:       – Тут работы на час. Почему сам не сделал?       – Простите, офицер Фезер. Не тот склад ума...       – Уилл, сделай ему, пожалуйста. Ты тему услышал, это вещь нужная. Всего час.       – Ладно, – буркнул Фезер недовольно.       – Хорошо. Так, тебе ещё что-нибудь нужно?       Последнее уже относилось к Кёртису, и тот поспешно отозвался, отрицая.       – Тогда иди.       Он вышел, и вслед за ним зачем-то вышел и старший Кортс, придержав его за рукав снаружи.       – Я прослежу за тем, чтобы Уилл тебе там ничего не напортачил, – тихо поведал ему Кортс, пристально глядя в глаза. – А ты, пожалуйста, действительно доведи дело до ума. Я помню, что-то похожее было, но тогда та разработка свет так и не увидела. И я подскажу тебе кое-что, на случай, если ты сам не догадался: в пользу этого проекта будет также аргумент по поводу уже качественно иного психологического состояния офицеров с протезами. Это очевидно, но на конференции это нужно озвучить, чтобы было видно, что это понимаешь именно ты. Это важно.       Кёртис оторопело хлопнул глазами: он только надеялся на содействие, но чтобы старший Кортс ему помог по своей воле...       Его несильно дёрнули за рукав, отпуская, и он пришёл в себя; именно этого, судя по внимательному взгляду, от него и добивались.       – Спасибо... – прошептал он. – Спасибо, офицер Кортс. Вы... хороший человек.       Старший Кортс слегка прищурился, и Кёртис понял, что, кажется, ляпнул что-то не то. Наверное.       – Не думал, что от тебя это услышу. Ладно, иди. Иди, отдохни пока. Сегодня тебе всё равно ничего не будет: мне ещё нужно проверить то, что Уилл там наклепает, чтобы всё было хорошо. Завтра, в крайнем случае, послезавтра получишь файл на почту. Иди.       – Спасибо, – ещё раз повторил Кёртис, немного попятившись. А потом быстрым шагом устремился обратно в корпус научного отдела, почти рванув в ту сторону; он испытывал странное чувство, отчасти похожее на восторг. Словно ему совершенно неожиданно что-то подарили. Работать от этого почему-то хотелось жутко, но сейчас проект стоял, так что он, недолго думая, направился в пустовавшую сейчас лабораторию: ему давненько мозолили глаза пару выцветших от времени этикеток; к тому же, молодняк вечно брал реактивы и ставил их не на прежние места, так что тут всегда была работа.       Первым делом он занялся содержимым полок и шкафов, расставляя всё в соответствии со списками содержимого. За временем он не следил, но, наверное, минут через пятнадцать в лаборатории появился кто-то ещё. Но не Саймон – шаг неуверенный и довольно шумный. Когда он обернулся, то увидел кого-то из новичков, набранных только в этом году.       – Офицер...       – Крофтон. Что тебе?       – Я хотел посоветоваться, офицер Крофтон. Я... э... можно?       – Ну, давай уже, – Кёртис выпрямился, поворачиваясь к пришедшему. У него было хорошее настроение, и он ощутил нехарактерное ему желание ненадолго взять парнишку под крылышко и помочь. – Что?       – Я кое с кем повздорил из ребят, и есть ощущение, что мне испортили раствор в отместку. Он ещё не дофильтровался, правда, но я принёс показать, что есть, посоветоваться...       Пребывавший в благодушном настроении Кёртис вник, расспросил про готовившийся раствор, про методику, о том, что собирались с этим делать дальше, на ходу помог определить, не было ли мешавших дальнейшей работе примесей, но за ещё парочкой моментов послал парнишку в лабораторию к аналитикам – у него здесь банально не было нужных реактивов. На всё про всё ушло не больше двадцати минут.       Когда он, вполне довольный собой (память освежил, та работала отлично), проводил парня взглядом, то наткнулся им на главу научного отдела, привалившегося плечом к шкафчику у входа. Меня развели, определил Кёртис, отметив, что незнакомый ему парнишка шастнул мимо главы отдела, не поздоровавшись – а значит, это было произведено немного ранее. Примерно до того, как тот появился в лаборатории. Оставался вопрос: для чего?       Кёртис поприветствовал главу своего отдела, как и полагалось, гадая, что произойдёт дальше.       – Здравствуй, – тот кивнул. – Похоже, ты всё-таки толковый парень и сам по себе. Во всяком случае, больше того, чем я изначально ожидал. Я буду ждать тебя на конференции.       И вышел прежде, чем Кёртис успел бы что-либо ответить, избавляя его от необходимости вообще это делать.       Так меня проверяли, догадался Кёртис. И зачем? Его ведь всё равно будут доставать вопросами по мельчайшим деталям, когда он появится со своим проектом на конференции, чтобы проверить, как он разбирался в теме. Или всё ещё взвешивалась возможность дать ему сразу два ранга?       Файл с программой он получил на следующий же день. И сразу же сел разбираться в том, как это было устроено. Старший Кортс, конечно, обещал ему, что проконтролирует работу офицера Фезера, однако это не было стопроцентной гарантией, поэтому ему нужно было посмотреть самому.       К его удивлению, всё было в порядке. Программа была сложной – и в то же время простой; в чётко структурированных секторах была масса всего, причём он не нашёл ничего ненужного. Просто ноль мусора, всё кратко и изящно. Ему попались несколько незнакомых ему команд, однако он очень скоро обнаружил, что эти были из списка оборудования, на которое он и собирался устанавливать программу: видимо, офицер Фезер сначала ознакомился с приложением к оборудованию, которое он тоже прикрепил к письму, а потом уже использовал весь имеющийся у него инструментарий. Кёртис такое никогда не написал бы сам.       Когда он появился с этим известием у отца, чтобы показать ему программу, тот взялся за голову:       – Да как ты только до этого додумался?.. Ты не мог сделать, как все нормальные люди?       – Если от нас требуется использовать связи – я буду использовать связи, – чуточку нервно ответил Кёртис.       – Ты хоть понимаешь, что Уилл тебе мог там нагородить?       – Офицер Кортс пообещал мне, что проследит за этим.       Хэвлок уставился на него.       – Клайв? – переспросил он изумлённо. – Клайв пообещал?       – Э... да, – неуверенно ответил Кёртис, не понимая, хорошо ли это было с точки зрения Хэвлока. – А что?       – Это немного... странно. Может быть, из-за темы... – пробормотал Хэвлок, задумчиво вертя в пальцах карандаш. – В любом случае, это плохо.       – Почему?       – С посторонней точки зрения, кто воспользовался связями? – резонно вопросил его отец.       – Ты, – столь же резонно ответил Кёртис, поняв, к чему тот клонил. – Но ты сам сказал: глава отдела знает, что ты слово держишь. Кстати, он подослал ко мне младшенького с якобы проблемой.       – А, он так делает иногда... Проблема-то знаешь в чём? Конференция – это не только мы двое. Это и другие офицеры высших рангов. Да и все, кому в принципе интересна тема – вход открытый.       – Ага... – протянул Кёртис.       Сначала он планировал просто сделать вид, будто понял, но потом до него дошло: ему ещё работать с этими же людьми. А ещё чуть позже кто-нибудь из них также может стать главой научного отдела. И все они будут наблюдать за тем, как он справился, и, похоже, отмечать, кого именно он просил об услуге...       – Кстати, теперь тебе придётся поблагодарить Уилла за это. На конференции, – сообщил ему отец, дополняя его размышления. – А он теперь точно там будет.       – Кто знает, может, и офицер Кортс будет, – Кёртис задумчиво нахмурился. – Кажется, он заинтересован в теме. А, ещё он дал мне совет – в качестве аргумента не просто можно – нужно привести психологическую составляющую этого дела. Ну, состояние должно улучшиться, все дела... ты понимаешь, да?..       Брови у Хэвлока поползли вверх.       – Клайв помог тебе?.. – он немного помолчал, столь же пристально глядя ему в глаза, как и старший Кортс некоторое время назад. – М-м-м... похоже, у него какие-то свои мотивы. Или планы. Веди себя вежливо, не нарывайся.       Кёртис поёжился.       – И в мыслях не было.       Следующим утром Хэвлок вызвал его к себе и, велев сесть на гостевой стул (чтобы не упасть), сообщил:       – Глава отдела посмотрел всё, что у тебя есть, и дал добро на сугубо практическую часть проекта.       Кёртис и в самом деле попытался бы нащупать стул и сесть, если бы стоял.       – А теперь скажи мне, пожалуйста, что именно это значит? Что мне теперь делать?       – Теперь... ох, – Хэвлок рассеянно взъерошил седеющие волосы, и у Кёртиса вдруг что-то странно кольнуло внутри. Когда он съезжал от семьи, в волосах у отца ещё ничего не серебрилось... Это Дуайт, вдруг понял он. Будь это из-за проблем с ним самим – Хэвлок бы уже с десяток лет был седым. Стоило только Дуайту приехать... – Теперь тебе нужно взять добровольца и сделать первый образец. Я связывался сейчас с Клайвом, у него есть два человека на примете. И он может объяснить им, что к чему. Если кто-то согласится – ты можешь приступать прямо уже; за время, которое уйдёт у офицера на реабилитацию, тебе нужно будет всё оформить и подготовить презентацию. Я бы на твоём месте готовился к обильному количеству вопросов.       Кёртис потёр лицо, укладывая всё в голове.       – Кёртис?       – Подожди... подожди... мне ещё нужно найти медика, который согласится нас курировать с новой для них вещью, верно?       Молчание. Кёртис поднял голову, пытаясь сообразить, что не так; Хэвлок смотрел на него так пристально, словно хотел бы, как и Дуайт, знать, что у него в голове.       – Соображаешь, – странным тоном отметил тот. – Это хорошо... Ну, думаю, ты можешь начинать, если у тебя нет вопросов.       – Дай-ка подумать... это меня сейчас заставляют выполнить настолько весомую работу, чтобы те два ранга были оправданы?       На этот раз Хэвлок смотрел на него дольше.       – Странно, – пробормотал он. – Я думал, ещё нескоро...       – Что?       – Ты прав. Кажется, теперь тебе хотели бы их дать. В конце концов, в дальнейшем будет чётко видно, можешь ли ты управиться ещё с подобной работой, так что, я так понимаю, ему просто любопытно. Для тебя это, разумеется, хорошо. Ты ведь и так сам всё сделал, без моей помощи, так что справишься и в дальнейшем. Всё, а теперь беги. У тебя, похоже, теперь полно дел, – Хэвлок мягко улыбнулся ему, и Кёртис, не удержавшись, расплылся в улыбке. У него получилось! Работы, правда, было ещё полно, но по сравнению с тем, сколько он уже сделал – сущий пустяк.       Он вышел из кабинета, уже заранее раздумывая, к кому бы из его знакомых медиков обратиться, и направился в больничное крыло, решив попросту попробовать поймать кого-либо из тех, кого он знал, в коридорах. Однако его остановили недалеко от входа:       – Вы куда?       Кёртис оглянулся, встретившись взглядом с дежурным за регистрационной стойкой.       – Да, вы, – придирчиво повторил медик, и Кёртис подошёл к нему, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание.       – Я не к пациентам, – сразу же сообщил Кёртис. – Я хочу найти кого-нибудь из своих знакомых, если они не заняты.       Медик окинул его внимательным взглядом.       – Какие-то проекты? – деловито осведомился он. Кёртис подтвердил. – Давненько к нам с этим не подходили... Что именно?       – Экспериментальное протезирование.       – Хм... минутку...       Дисплей на прозрачном стекле прямо перед Кёртисом слабо засветился, активируясь; на нём начали появляться фамилии и имена офицеров.       – Мне не нужно так много... – попытался было возразить Кёртис, видя, что список начал прилично удлиняться, но его перебили:       – Тихо!.. Так, это те, кто в принципе работает с протезированием, сейчас мы исключим тех, кто против каких-либо экспериментов... – список начал укорачиваться. – И тех, кто сейчас слишком занят... Готово. Если вы не видите здесь своих знакомых, вы можете написать кому-нибудь из этих офицеров.       В списке осталось человек десять. Там были два его знакомых, но он мудро решил не полагаться на обоих прямо-таки железно (вдруг откажутся оба) и попросил разрешения сфотографировать список, после этого искренне поблагодарив медика за помощь. Оказывается, всё было не так уж и сложно, если попасть на хорошего человека...       Один из списка действительно отказался сразу же. Зато второй договорился с ним пообедать, выслушал его и, заинтересовавшись, согласился курировать такое дело.       Итого, оставалось только узнать, кто из пострадавших был согласен на подобный эксперимент, познакомить пациента с его врачом и всё согласовать. От беготни по первому поводу его избавил Хэвлок, вызвав его к себе, сообщив ему, кто именно был согласен (хоть помогать было нельзя, видимо, Хэвлок очень не хотел, чтобы он снова совался к старшему Кортсу, настолько, что это для него было важнее), и вручив подписанное главой отдела разрешение на его эксперимент, с которым теперь требовалось ознакомить всех его участников. Чуть-чуть, совсем чуть-чуть, с нетерпением думал Кёртис, отправляя фотографию разрешения медику и пострадавшему офицеру разведки. Ещё немного, и у него всё-всё получится... а Саймон со своим третьим рангом ничего даже сказать ему не сможет. Пожаловаться, правда, запросто, но всё же...       Он чуть не столкнулся с каким-то офицером в одном из коридоров и, вернувшись в реальность, изумился: Саймон! Появился, будто знал, что о нём только что думали.       Саймон отступил вбок, намереваясь обойти его, и он торопливо шагнул в ту же сторону, преграждая тому путь. Нахмурившись, Саймон, имевший совершенно другие планы (его эта встреча тоже немного сбила с толку: он знал, что тут Кёртис обычно не ходил), бросил:       – Отстань. У меня курсы, у меня нет на это времени.       Кёртис возмущённо блеснул глазами, однако задерживать Саймона не стал.       Но его это задело. Так задело, что весь его хороший настрой как рукой сняло. Он ведь пытался что-то сделать не только для себя, но уже по большей части для Саймона, что-то исправить, вертелся, работал, а с ним вот так... его это обидело. И он, ничего не ответив, быстрым, раздражённым шагом направился в ту же сторону, куда изначально и шёл.       Этот взбрык Кёртис ему запомнил. Так что на следующий день он чуть ли не бегом закончил всю ежедневную работу, которая у него была (а осталось её у него немного, потому что прежде он старался освободить себе время под проект), пообедал раньше обычного, чтобы Саймон не мог найти его в столовой, а потом и вовсе направился к знакомым в лабораторию аналитической химии – посидеть у них оставшиеся сорок минут перерыва и почитать сугубо развлекательную литературу, которой он давненько уже даже не видел.       А вот когда обед закончился, он, снова придя в приподнятое расположение духа, направился со своими датчиками, которые он ещё вчера сделал и поставил с утра программироваться, в лабораторию к медикам – производить протез. Точнее, протезы – офицеру, который согласился на эксперимент, нужны были три пальца. Последнее Кёртиса радовало: датчиков не нужно было много, а время их внедрения в материал протеза было не слишком большим из-за сравнительно малой поверхности протезов (по сравнению с целой рукой, например). И, наконец, очень важным был краткий срок реабилитации. Офицер к тому же был ещё молоденьким и восстановиться должен был быстро.       В лаборатории его встретили с оживлением. Медик постарше того, что был ему знаком (последний, естественно, не мог заниматься всем процессом в одиночку и попросил о помощи начальство), стащил с себя перчатку, чтобы приветственно пожать ему руку, и Кёртис только по этому жесту понял, что его присутствие тут ожидалось, и ожидалось в хорошем ключе.       – Буду рад с вами работать, – благожелательно сообщил ему тот, бывший, судя по всему, медтехником. – Давненько к нам не приходили с проектами сугубо по гуманной стороне вопроса, всё функционал теребят. Ресурсы им жалко...       – Я тоже рад, офицер, – искренне ответил Кёртис. Медтехник ему понравился. Очень. А впоследствии – ещё больше. Во-первых, он разговаривал простым и понятным языком, не зазнаваясь, чем часть специалистов грешила, и переходил на сугубо специфический сленг только тогда, когда без этого совсем нельзя было обойтись; последним тоже некоторые увлекались, корча из себя таких уж крутых спецов, что профдеформация исказила их речь навсегда. Работать – одно удовольствие, думал Кёртис, едва ли не мурлыча и аккуратно и сосредоточенно задавая счётному модулю значение необходимого количества датчиков – и параллельно слушая спокойный и благодушный тон этого человека, объяснявшего присутствовавшему офицеру разведки (тому захотелось посмотреть на процесс, и никто отказывать не стал) то, что именно сейчас делалось и для чего.       Потом под разведчика быстренько подготовили операционную, Кёртиса, как лишнего в этом помещении, вежливо выпроводили наружу, попросив подходить уже завтра, и он, снова пребывавший в хорошем расположении духа, по привычке направился в лабораторию, в которой обычно в это время и находился: ему там хорошо думалось, и это место сейчас прекрасно подходило для того, чтобы начинать готовиться к конференции. И к концу рабочего дня он уже планировал, что останется ещё немного дольше – у него прекрасно шла работа, и он знал, что если прервать её, то на нужный лад потом ещё придётся долго настраиваться.       Только он забыл, что ещё несколько часов назад собирался отойти от привычного своего маршрута.       – Что это у тебя тут такого интересного? – промурлыкал Саймон в почти опасной близости около его уха, и он, вздрогнув, машинально опустил экран ноутбука.       – А что тебе за дело? – огрызнулся он, моментально вспомнив их вчерашнюю встречу. – Ты же такой занятой.       – Не всегда, – Саймон нагло уселся на столик прямо возле его ноутбука, закинув ногу на ногу. Более откровенной провокации с его стороны Кёртису видеть ещё не доводилось. – Ты прекрасно знаешь, что у меня курсы. Не ты ли меня с них подстерегал?       Кёртис и так злился, а вечная правота Саймона его впридачу разозлила ещё больше; от вчерашней обиды, начавшей преследовать его и сейчас, он задумался о том, как бы Саймону это отзеркалить, чтобы в следующий раз вёл себя повежливее. Однако на ум ему ничего такого не пришло. И всё же, как бы того уязвить...       А ведь если задуматься, Саймон к нему уже прилип. И теперь можно было и самому взбрыкнуть – теперь от этого вряд ли будут последствия.       – Кёртис, – протянул Саймон, щёлкнув пальцами. – Говори вслух, я-то мысли не читаю.       Кёртис поднялся со стула, избавляя себя самого от искушения облапать Саймона за бёдра, находившиеся в непосредственной близости от него (как для ситуации, не имевшей никакого подтекста, это было слишком близкое расстояние, отчего у него по понятным причинам зачесались руки), и отошёл к окошку, раздумывая. Было бы хорошо учинить с Саймоном то же самое, что тот вынудил делать его; хотя бы раз заставить его за ним побегать, чтобы прочувствовал, как оно.       – Знаешь, Саймон, хватит меня донимать.       Это ещё что, с интересом подумал Саймон, бесшумно соскальзывая со стола. Кёртис ещё и так показательно спиной отвернулся... Сейчас попытается заартачиться, наверное. Так-то давно пора...       – А что с тобой делать? – поинтересовался он, легко касаясь спины Кёртиса между лопаток, и тот, дрогнув, развернулся к нему лицом.       – Хватит, – Кёртис немного поколебался, в последний раз взвешивая то, что собирался сказать. Очень хотелось Саймона уколоть. Или заставить приревновать – он же сам умудрялся, когда видел того с тем здоровенным немногословным офицером... – Полагаю, я... завёл отношения.       Саймон удивлённо приподнял брови. И что бы это значило? Неужели решил отказаться, отступиться через себя? Не похоже на Кёртиса. Впрочем, вряд ли того могло хватить надолго, особенно если он не будет просто молчать.       – Нормальные отношения, – добавил Кёртис, как-то странно хмурясь. – Пожалуйста, не нужно меня больше мучить.       У Саймона чуть челюсть не отвисла. Кёртис просил. Либо решил сам себе наступить на горло и потерпеть немного, чтобы переболело, прошло и больше не беспокоило, либо решил повыделываться и попробовать развернуть их взаимоотношения немного в другую сторону, вот так вызывая его на откровенность. И ты решил, я тебе позволю, впечатлившись, подумал Саймон, криво усмехаясь.       – С чего ты взял, что меня это должно беспокоить? Одно другому не мешает.       – А человеком не хочешь побыть? – уязвлённо осведомился Кёртис. По его интонации было понятно: никакие отношения не заводились, а заявление это было сделано с каким-то другим умыслом, и отсутствие ожидаемой реакции уязвило разве что его самолюбие.       Саймон только хмыкнул. И, не отвечая, коснулся кончиками пальцев чужого галстука, скользя выше, к узлу, отчего Кёртиса едва заметно повело к нему. И стоило ему только намекнуть на то, чтобы потянуть того за узел галстука к себе, – Кёртис, сорвавшись, прижал его к себе за талию, целуя жадно, голодно, и Саймон лениво ответил, уложив ладони ему на бока.       – У тебя там вроде бы отношения, – напомнил он, отстранившись.       Кёртис насупился. У Саймона на лице буквально читалось: «ну, давай, признайся, что ты солгал», и он бы, может, и признался, если бы не хотел того, чтобы Саймон потом с чистой совестью мог назвать его лжецом. Тот и без этого, кажется, считал его глупым и слабым.       – А с чего тебя должно это беспокоить? – ответил он его же словами, и Саймон нехорошо и вместе с тем как-то задорно прищурился.       А вслед за этим Кёртиса сцапали за волосы и властно, крепко поцеловали, почти так же жадно, как он делал только что. Ощущения просто вышибли землю у него из-под ног, и всё, что он сумел сделать – только тихо, глухо застонать, дрожа и мысленно умоляя Творца, чтобы это не заканчивалось. Вторая ладонь Саймона крепко сжала его плечо, поползла ниже, так же сильно прижимая, и от всего этого по нему безостановочно бегали мурашки. Как же он давно хотел, чтобы к нему изначально по своей воле потянулись поцеловать... А как он соскучился...       Тоска навалилась на него с такой силой, что он едва не взвыл. Словно за то, что он посмел углубиться в работу и какое-то время даже не вспоминать о ней.       – Саймон, пожалуйста, – вырвалось у него, как только его опустили. – Я буду играть по твоим правилам, только дайся мне в руки ещё хотя бы раз. Буду, слышишь?       – Будешь? – Саймон задумчиво поправил на нём галстук. Он не питал иллюзий по поводу того, что с ним хотели сделать: ранее уже крайне чётко и прямо было произнесено «дай мне себя взять». Однако он мог вывернуть это в нужную сторону... – Ладно. Будут тебе правила, если ты так хочешь.       У Кёртиса сделался угрюмый вид («то есть, до этого правил не было», – так и читалось у него на лице), и Саймон едва не рассмеялся. Вместо этого он хорошенько подумал, стоило ли что-либо оглашать сейчас.       – Но я скажу тебе немного позже, – он изобразил интонацию, близившуюся к извинительной, но с уверенностью о ней нельзя было этого сказать.       – Когда?       – Терпение, Кёртис. Обещаю, я не буду заставлять тебя ждать. Просто не сейчас. Сейчас у меня есть дела.       И Саймон ускользнул от него, решив воспользоваться возможностью, раз она так удачно подвернулась в разговоре.       Кёртис же, немного опомнившись, взялся за голову. Идиот! Да чтоб меня, какой же я идиот, думал он, осознав, что именно умудрился ляпнуть. Будет он по чужим правилам играть, как же... Идиот! Кретин! Недоумок!.. Что теперь делать, если Саймон действительно что-то от него захочет? Уже ведь и на попятную не пойти, сам же, своим собственным языком брякнул...