О выходках и их последствиях

      Того, что вечером в его дверь кто-то позвонит, Кёртис никак не ожидал. Обычно к нему редко кто-то ходил – чаще он кого-то приводил сам; чтобы к нему пришли без разрешения или приглашения (кроме родителей, конечно) – это было что-то новенькое.       А когда он открыл входную дверь, то и вовсе застыл, едва не застопорившись: перед ним стоял Саймон.       – Что смотришь, впускай, – произнёс тот, и Кёртис, наконец отмерев, торопливо пропустил его внутрь.       – Почему ты не предупредил? – вполне логично спросил он.       – Есть какие-то претензии?       – Нет, – моментально ответил Кёртис, понимая, что Саймон действительно мог просто взять и уйти, передумав.       – Ты занят чем-то неотложным?       – Нет.       – Прекрасно.       Не дожидаясь приглашения, Саймон разулся, и, внаглую пройдя в гостиную, расположился на диване. Пока что опасаться ему было нечего: Кёртис к его приходу готов не был, и, соответственно, никаких сюрпризов сугубо для него подготовить не мог.        – Зачем именно ты тут? – Кёртис уселся в кресло так, словно в любой момент могла возникнуть необходимость с него сорваться (а она могла – Саймон двигался быстро).       – Я говорил, что мы ещё условимся с правилами, – напомнил ему Саймон. – Я пришел их огласить.       – И что ты хочешь?       – Тебя.       Кёртис мгновенно оказался на ногах:       – Отлично. Иди сюда.       – Сядь, – посоветовал ему Саймон. – Ты пока что недопонял.       Кёртис почти послушно опустился обратно в кресло.       Некоторое время они просто смотрели друг на друга.       – Ну? – не выдержал затем Кёртис.       Мягко усмехнувшись, Саймон едва заметно потёр колено об второе, словно бы ещё раздумывал, не забросить ли ему ногу на ногу, а затем так и поступил, лениво, но подключив к этому всю имевшуюся у него грацию. Взгляд Кёртиса просто прилип к его ногам, пока движение не закончилось.       – Тебя, – промурлыкал Саймон, немного растягивая гласные.       – Меня... меня? – переспросил Кёртис, понимая взгляд. – Ты хочешь меня взять?       Саймон кивнул. И немного склонил набок голову, наблюдая за тем, как Кёртис принимал решение. Он прекрасно знал, что тот из принципа никому не позволял себя брать, но сейчас, скорее всего, согласится. Не просто же так пришёл именно к тому домой: видя его и зная, что осталось только кивнуть и потянуть к нему лапы, ощущая возможность, склонную ускользнуть и больше не появиться, Кёртис вряд ли сможет отказаться.       И Кёртис не смог.       – Хорошо. Но потом я возьму тебя, – решился тот, тут же выдвинув ответное условие. Саймон по-лисьи улыбнулся: он ставил на то, что так и будет. – Уговор?       – Ну, если ты считаешь, что ты ещё на что-то будешь способен...       Моментально оказавшийся возле дивана Кёртис навис над ним, упёршись руками в спинку: его эта фраза слегка задела. Можно подумать, он сразу станет недееспособным после разочка.       – Нет, Кёртис, – протянул Саймон, смешливо и вместе с тем беззаботно щурясь. – В спальню.       Кёртис чуточку повисел над ним, собираясь с мыслями и с частями тела в целом: Саймон всё с той же беззаботностью откинул голову на спинку дивана, открывая шею и почти что провоцируя этим.       – В спальню, я сказал.       – Ах, он сказал, – прошипел Кёртис, чуточку отступая, и, ухватив Саймона за оба запястья, сдёрнул с дивана, тут же перехватывая того за талию. И, ненадолго придержав за подбородок, голодно поцеловал, прижимая к себе так тесно, что у него самого на мгновение закружилась голова. Следом он сообразил, что слишком сильно навалился на него, подспудно желая как следует притиснуть к чему-нибудь спиной, так, чтобы не сумел вывернуться и сбежать – Саймон чуть не плюхнулся обратно на диван, уже не сумев удерживать равновесие; Кёртис торопливо прижал его к себе, дыша уже жарко и нетерпеливо. – Пойдём.       – Ну так веди. Ты думаешь, я помню, где там у тебя спальня? – Саймон задорно блеснул глазами.       Кёртис крепко притиснул его к своему боку, заставив шагать рядом с ним.       – Слово «планировка» тебе о чём-нибудь говорит?       – Только о том, что ты корчишь из себя умного мальчика.       Цыкнув, Кёртис подтолкнул Саймона к кровати, но не бросил того на неё с размаху, а усадил, тут же нависая сверху и забираясь на неё коленом.       – Постой-ка, – Саймон упёрся пальцем ему в грудь, словно пытаясь его раззадорить (а это в первое мгновение именно такой эффект на него и произвело; уж если действительно пытался притормозить, так упирался бы уже ладонью, да посильнее).       – Сначала выдай мне всё, что нужно, чтобы потом не вставать.       Кёртис уставился на него.       – Ах ты... ах ты нахал!       – Да, да. Давай уже, – поторопил его Саймон, совершенно бессовестно ухмыляясь.       – Ни стыда, ни совести, – заворчал Кёртис, которому действительно пришлось оторваться от куда более приятных вещей ради того, что, вообще-то, должен был бы принести с собой сам Саймон.       – Быстрее, – протяжно промурлыкал тот, дразнясь.       Саймону происходившее пока что нравилось. Причём весьма. Кёртис был послушен, несмотря на то, что недовольно ворчал и чуть ли не шипел в ответ на откровенную наглость и провокации. Возможно, даже более послушен, чем когда-то был он сам, напичканный какой-то неизвестной дрянью. Кёртис, впрочем, тоже на данный момент был под дрянью, обычно называемой «чувства» – более серьёзной и долгодействующей. И мозг отрубало покруче, раз этот гордец только что сгрудил на постель рядом с ним небольшую кучку того, что он и запрашивал. Более красноречивой сдачей границ было бы, пожалуй, только добровольное раздевание, но этого требовать Саймон уже не стал: Кёртис-то мог опомниться и сорваться с крючка. Последний, конечно, засел достаточно глубоко, но он знал, что когда мозг имеет обыкновение резко отключаться – он вполне может столь же резко включиться.       Перебравшись к нему на кровать, Кёртис жадно ухватил его за бёдра, взявшись после этого оглаживать их так увлечённо, словно делать было больше нечего; ему нравился сам процесс и то, что он ощущал под ладонями. Молча наблюдавший за этим Саймон, сообразив, что всё затормозилось до тех пор, пока Кёртис не наиграется, просто зацепил его домашнюю кофту на загривке, потащил её на себя, стаскивая с того, и Кёртис недовольно что-то забурчал, высвобождая руки. А потом, отвлёкшись от прежнего своего занятия, окинул его взглядом, задрал на нём лёгкий свитер вместе с футболкой и, ещё более пристально взглянув на обнажившийся торс, нетерпеливо содрал с него их совсем, отбросив в сторону. И склонился над ним, решив ознакомиться с крепким, гибким телом сразу поближе.       Саймон непроизвольно вздохнул, стиснув в пальцах попавшийся под руку уголок одеяла: он чувствовал, что Кёртис, целуя его, без стеснения касался кожи языком, словно пробуя его на вкус, и даже не пытался это скрыть. А когда Кёртис добрался до его шеи, он, зажмурившись, жарко выдохнул и закинул на того руку, прижимая его к себе и прижимаясь к нему сам. Было так приятно, что он ненадолго пустил всё на самотёк, просто наслаждаясь моментом.       От соприкосновения кожи с кожей Кёртис весь пошёл мурашками, настолько интенсивными, что ему показалось, будто те в него вгрызлись. Тяжело вздохнув, он потянулся к губам Саймона, несмотря на то, что это только усугубило бы возникшее у него головокружение, но его вместо этого повалили на спину, и он не стал протестовать или сопротивляться. Уже не хотелось. Пускай берёт, чёрт с ним, думал он, глядя на хищно нависшего над ним Саймона, почти плотоядно облизнувшегося. Пускай...       Его перевернули на живот.       – Хочешь так?       Вместо ответа Саймон подушечками пальцев прочертил по его спине полосу, следуя ложбинке вдоль позвоночника, и Кёртис, тихо, рвано вдохнув сквозь зубы, задрожал, покрывшись мурашками. Минимум слов от Саймона почему-то возбуждал его, особенно когда он перестал его видеть, хотя в такой ситуации, скорее, должен был бы возбуждать голос.       Пальцы Саймона скользили всё ниже и ниже, и он непроизвольно напрягся, нервно облизываясь, когда на ягодицы легла ладонь целиком. Их Саймон поглаживал и мял, пока он не начал нетерпеливо ёрзать, и только тогда его соизволили освободить от штанов; когда это, наконец, случилось, Кёртис вздохнул с облегчением, но расслабиться, ощущая прикосновение воздуха пониже спины (Саймон, не мелочась, стащил с него штаны сразу вместе с бельём), не смог.       Когда там, позади, что-то специфически зашуршало, по нему снова прошла дрожь, которую он еле унял, вжавшись пахом в матрац.       А потом он дёрнулся, испытав жутчайший дискомфорт.       – Ты что там, сразу в меня полез?!       – Это палец, – буднично сообщил ему Саймон, упираясь пресловутым пальцем в непроизвольно зажавшееся кольцо мышц.       – Не жми так, чтоб тебя... – сдавленно проскрипел Кёртис. – Больно.       Саймон фыркнул. От этого звука у него мороз прошёл по спине, но не так, как мгновенно пробегал обычно, не оставляя после себя и следа, а медленно, заставляя все волоски на его коже подняться дыбом, и Кёртис вдруг будто очнулся. Что он сделал? Он пустил этого зверя себе за спину; о чём он вообще думал, чёрт побери?!       – Конечно, тебе больно, – отозвался Саймон. – Ты расслабиться не можешь. И ты хочешь, чтобы я тебе подставлялся, но сам мне не доверяешь? Я же прекрасно вижу, как ты ко мне подходишь, готовый, чуть что, схватить и не дать уйти. И ты подсознательно ждёшь того же отношения к себе.       Спина Кёртиса напряглась ещё сильнее; должно быть, он его этим зацепил. Был ли он прав, или сказанное того возмутило по обратной причине – было уже неважно: сейчас он получал удовольствие от ситуации, от того, что вообще задел Кёртиса, и уточнять не собирался. Кёртис, помнится, позволил себе применить в его сторону поучительный тон, так вот теперь пусть прочувствует, как оно ощущается.       – Саймон, пожалуйста... давай не будем сейчас разбираться. У нас с тобой был уговор.       – Так ты собрался отделаться разочком, а потом брать меня в своё удовольствие? – зло переспросил Саймон. – И не прислушиваться ко мне?       От его тона по Кёртису снова прошёл мороз. Ох, лучше бы Саймон его не укладывал на живот, так ведь... так ведь почти жутко. Тот ещё и был сильнее...       Его спины что-то коснулось, а в следующее мгновение он хрипло ахнул, сразу же поняв, что: его укусили. Зубы Саймона сжались на нём уверенно, с силой, и быть может, это бы не было больно, если бы тот не прихватил его кожу между двумя клыками, оказавшимися острыми, и эти две точки прошило одной вспышкой боли. Это вдруг отдалось вниз странным возбуждением, острым, горячим, и в затылке у него, который и так-то жгло, всё чуть ли не вскипело. Он со стыдом понял, что ему это доставило удовольствие, и, с ещё большим, – что он хотел, чтобы Саймону взбрело в голову сделать это ещё раз. Попросить об этом ему не позволяла гордость. От столкновения с ней его собственного желания он мелко задрожал, зная, что Саймон не сможет даже прочесть что-то в выражении его лица, потому что не видел его.       – Если хочешь, чтобы я под тебя стелился, – голос Саймона зазвучал прямо над его затылком, и он затаил дыхание. – Научись стелиться сам. Иначе ничего не выйдет. Не то чтобы я прямо-таки собирался вести счёт, но когда мне хочется – я беру. И не смей больше на меня охотиться. Я хочу, чтобы постель была безопасным местом, без этих твоих замашек.       Заметно огрубевший с прежних времён голос Саймона (так близко!) и его терпкий въедливый запах почти сводили его с ума, пока он того не видел. Вжавшись лицом в подушку, Кёртис едва слышно заскулил, всё ещё ощущая слабую боль от укуса, словно его продолжали держать зубами. Да, да, безопасность, да... А он не хотел. Он мелко дрожал от лёгкого страха, который отчего-то держал его член в почти сладком напряжении, от звука голоса Саймона и вызванного этим всем возбуждения, и уже – ему уже даже не было за это стыдно – прибалдел, осознав, что Саймон причинять ему какой-то вред совсем не собирался, кроме капельки боли, и почти готов был без стеснения сунуть под себя руку, чтобы хоть помочь себе самому... От внезапно проскользнувшей мысли о том, что ему могли это запретить, его прошила более крупная краткая дрожь.       А вот потом, когда всё закончится, он очень хотел бы хорошенько привязать Саймона, чтобы не смог вообще никуда деться, и выглаживать его торс и восхитительно длинные бёдра, пока тот сам не взмолится приласкать его и между них, измотавшись. И в этом с точки зрения Саймона, похоже, безопасностью и не пахло – потому что тот точно не позволит так с собой поступить. И именно из-за последнего мысли об этом и его собственные намерения будоражили его, едва он представлял себе, как делал бы это всё. Заставить Саймона быть послушным было вообще пределом мечтаний... но сейчас он был не в том положении, чтобы хоть сколько-нибудь на это рассчитывать, раз тот был так категоричен.       И ему сперва придётся подчиниться самому. Другого варианта ему не дали.       Саймон ощутил, что Кёртис, странно и едва слышно снова заскуливший в подушку, расслабился, отчего-то очень сильно расслабился, даже с мышцами, которые собственным усилием воли никак не контролировались, и он, воспользовавшись моментом, гладко втолкнул в него ещё один палец. Кёртис дрожаще ахнул, судорожно сжавшись, но пальцы Саймона сильнее сжало только у входа.       – С... Саймон... – Кёртис хрипло, тяжело задышал, приподнимая бёдра. – Я понял тебя. Ну?..       Саймон вдруг осознал, что Кёртису-то происходившее нравилось. Очень нравилось. И потом тот снова будет пытаться подмять его под себя так же по-свойски, как обычно его и хватал, спровоцированный, даже несмотря на то, что сейчас дрожал под ним, выгибая спину. И зачем он о безопасности распинался, если Кёртису нравилось, когда его пугали и заставляли-таки подчиниться, и в то же время тому, похоже, хотелось проделывать то же самое с кем-то другим? И ведь показал уже, что так может быть очень неприятно, но понимания в ответе так и не услышал – лишь желание побыстрее закончить и предвкушение.       Что ж, он тогда просто действительно закончит начатое, а после этого они останутся в расчёте, потому что его Кёртис брал, сейчас он возьмёт Кёртиса, и на этом они разойдутся.       Ещё немного помяв того изнутри, Саймон вытащил пальцы, медленно вдавил в спазматически заскулившего Кёртиса головку члена, а потом аккуратно и гладко нажал, готовый остановиться, как только Кёртис дёрнется или вообще вздохнёт как-то не так. Заупрямится ведь прямо сказать, что неприятно или больно, а этого ему сейчас не нужно было; к тому же, он из принципа не делал партнёрам больно в нежных и чувствительных местах.       Однако Кёртис только почти спокойно вздохнул через какое-то время. Саймон чувствовал, что тот был напряжён, словно бы впускал его с трудом, через себя, через собственную гордость (и это могло бы даже ему польстить, не имей он ничего к Кёртису), но это напряжение было постоянно ровным. Несмотря на это, Саймон остановился на полпути, давая другому, более нежному организму, чем его собственный, время привыкнуть, и Кёртис, ощутив, что дальше ничего не продолжалось, снова вздохнул, немного расслабившись. Он изначально ожидал, что с ним будут вести себя куда более жёстко, но Саймон был крайне терпелив. Это казалось ему немного странным. Разве Саймон был из тех, кто так мягок с партнёром? Весь его вид, в котором буквально сквозило чем-то звериным (хоть и спокойным), намекал на аналогичное поведение и в постели. Проще говоря, он скорее ожидал некоторой грубости и применения силы (тем более что у Саймона не было вообще никакой причины с ним нежничать), чем подобной аккуратности.       Его шеи что-то коснулось. Чуть позже, когда его погладили, Кёртис понял, что это были пальцы; затем Саймон огладил его шею ладонью. Сейчас возьмёт, подумал Кёртис, всё ожидавший подвоха. Унизительно возьмёт, сжав пальцы по обе стороны шеи, чтобы полностью подавить. Хорошо, если ещё не уткнёт лицом вниз, причиняя дополнительное неудобство из прихоти...       Пальцы действительно скользнули по обе стороны шеи, но его только легонько ими потёрли, словно бы Саймон с ним то ли играл, то ли знакомился (а может быть, и всё сразу). Следом ладонь легла уже на его загривок и медленно поползла ниже, с нажимом, будто его лапали, но... вежливо. Кёртис едва не рассмеялся от пришедшего ему на ум сравнения. Он попытался расслабиться, чтобы как-то ослабить ощущение заполненности, настойчиво напоминавшее о себе, потому что он чувствовал там пульсацию крови (он затруднялся понять, чьей, что отчего-то возбуждало ещё сильнее), но получалось у него это плохо: от того, как его сейчас трогали, он был почти что в восторге – Саймон будто бы заявлял на него права, вот так вот его оглаживая, – но тело не желало его слушаться, и он непроизвольно напрягался, прижимаясь к медленно скользившей вниз ладони. Саймон довёл её до низа рёбер, ещё немного замедлился, словно бы раздумывал, не остановиться ли ему тут, а потом повёл ещё чуть ниже, до талии.       И вот тут его взяли. Не унизительно, как он того ожидал, а крепко, собственнически, по-хозяйски, ощутимо прижимая его к кровати, но при этом не слишком сильно. И совсем не грубо. Кёртис немного прогнулся, ощущая себя так, словно ситуация этого требовала, и иначе он поступить просто не мог, и ощущение собственного напряжения и прижимавшей его ладони Саймона вдруг доставило ему удовольствие какого-то совершенно особого рода. Он тихо, расслабленно застонал, действительно расслабившись, и тут же со стыдом осознал, что его всё-таки объездили, да так, что он ещё и доволен остался.       – Саймон? – хрипло позвал он. – Можешь... ближе? – и тихо, почти шёпотом добавил, не зная, захочет ли Саймон так, как он хотел: – Пожалуйста...       Давление на спину исчезло, и Кёртис повернул голову, пытаясь понять, что не так. Однако Саймон только взялся устраиваться поудобнее, и после этого навис над ним почти вплотную, прижавшись к нему грудью; от ощущения соприкосновения Кёртису моментально стало жарко.       – Ещё...       Саймон вздохнул, запустив по его спине стайку мурашек, и послушно прижался плотнее. Затем Кёртис ощутил чуточку влажное прикосновение между лопаток: его поцеловали. Это внезапно оказалось так волнительно, что его бросило в дрожь. И бросило ещё раз, едва он вспомнил, как его укусили там же. Творец, если Саймону захочется ещё, он просто не выдержит и кончит раньше времени.       Спины действительно коснулись острые кромки зубов. А потом Саймон сжал на нём зубы, хоть и менее сильно, чем в прошлый раз... и Кёртис понял, что чужой член внутри, оказывается, весьма мешал кончить, хотя по ощущениям он был крайне к этому близок. Его снова бросило в жар. В паху вообще стало просто невыносимо горячо, настолько, что он непроизвольно всхлипнул.       – Саймон...       Его тут же отпустили, мягко погладив по боку. Следом Саймон подсунул под него руки, обхватил его, прижимая к себе, и он почувствовал, что его пытались зафиксировать. А потом Саймон начал, наконец, медленно двигаться.       Кёртис ощутил себя неспособным ни на что. Ни воспротивиться, ни податься навстречу; его настолько всё устраивало, что он не хотел ничего менять. Более того, его продолжали держать, что можно было расценить как нежелание давать ему свободу действий, так что он даже не дёргался.       – Привык? – поинтересовался Саймон через некоторое время, и Кёртис выдохнул:       – Да. Так... хорошо.       – Прекрасно.       У Кёртиса возникло странное ощущение, немного похожее на предчувствие. И когда Саймон навалился на него грудью сильнее, вытаскивая из-под него руки, оно только усилилось.       Его крепко сжали немного ниже талии. И Саймон так взвинтил темп, что Кёртис ахнул, вцепившись обеими руками в простыню. Вот тебе и темперамент, подумал он, судорожно дыша. Вот...       Он внезапно ощутил себя вполне способным что-то делать, и первым же делом подался назад, пытаясь хоть как-то передать Саймону просьбу не прекращать; словами ему не хватило бы воздуха. Он так остро чувствовал удовольствие, что перед глазами у него слегка потемнело, и он отчаянно надеялся, что Саймону хватит совести не останавливаться, как и, напротив, не начать просто болезненно его драть.       – Прекрати вертеться! – зашипел на него Саймон, начавший побаиваться того, что такими темпами он что-нибудь Кёртису повредит. Темп сбавлять не хотелось, потому что ему было очень и очень хорошо, а Кёртис буквально нарывался на это.       Кёртис сумел только застонать в ответ.       – Ох, да чтоб тебя... – Саймон сжал бока Кёртиса сильнее, пытаясь заставить его поменьше активничать и просто позволить ему продолжать (да и вообще, он так долго с ним возился, что Кёртис теперь и не такое мог ему позволить), и вжал его в кровать, вдобавок опять укусив. Кусать Кёртиса хотелось просто неимоверно, но тот реагировал так, что нельзя было определить, больно это было, или же Кёртис до такой степени от этого тащился.       – Ещё! – взвыл Кёртис, моментально залившись после этого возгласа краской, заползшей даже на шею, и Саймон, недоверчиво поднявший голову, это заметил. Ничего себе, подумал он ошеломлённо. Да Кёртис, оказывается, та ещё штучка...       Кёртиса укусили так, что он изогнулся, пытаясь удержаться и не кончить тут же; он даже не представлял, что можно настолько долго находиться в этом состоянии, и это открытие вызывало у него самое настоящее изумление. Причём исключительно в приятном смысле. Затем его взялись кусать так, будто у Саймона внезапно зачесались зубы, и он вжался в кровать, напрягшись и буквально заставляя себя не ёрзать – а этого Саймон, кажется, и добивался, вминая его в матрац. Через несколько мгновений он сорвался, больше не выдерживая молчания, и застонал, уже не в силах сдерживаться.       – Да когда ж ты уже кончишь?! – отчаянно взвыл Кёртис, ощущавший себя так, словно сейчас отключится от удовольствия. Саймон, сволочь, ещё и взялся коротко останавливаться, давая ему краткую передышку, и после каждой такой удовольствие от следующих нескольких движений прошивало его особенно остро. – Я бы и дважды успел... если бы не взялся... держаться...       До него дошло, что именно он ляпнул, только постфактум. Кёртис снова взвыл, зажав себе рот ладонью и ощущая невыносимое желание влезть под одеяло с головой от стыда.       – Ах, он бы дважды успел... – даже по тону Саймона, жадно хватавшего воздух, было понятно, что тот самодовольно оскалился. Сам Саймон в этот момент жалел только о том, что не дотягивался до запястий Кёртиса. Сейчас бы придержал, не давая самому себе пасть заткнуть, ещё бы чего интересного услышал...       Он взвинтил темп ещё немного, уже просто доводя их обоих до того, что сдерживаться стало бы просто невозможно; он и сам некоторое время уже держался, ожидая, когда Кёртис соизволит закончить. А тот, оказывается, уже так давно был готовенький...       Кёртис под ним почти завыл, кончая.       – Ох... уф... – выдал тот, отдышавшись и почему-то проморгавшись. И тут же, к удивлению Саймона, устало завалившегося на бок, потянулся к нему.       – Отстань, жарко, – выдохнул Саймон. Кёртис не прислушался, упрямо подбираясь как можно ближе и закидывая на него руку, и Саймон, закатив глаза, просто смирился. Сил всё равно пока что никаких не было. Следом Кёртис торопливо, почти нервно поцеловал его в уголок губ, прижавшись после этого влажным лбом к его виску. – Что это ты?       – Оставайся на ночь. Не уходи.       Саймон не ответил. Планы у него были, вообще-то, прямо противоположные.       – Саймон? – потормошил его Кёртис. Да что ж такое, всех нормальных парней в сон клонит, а тебе тут нежностей приспичило, бессильно подумал Саймон, испытывавший этот самый нападок сонливости, и, повернув голову, просто коротко поцеловал Кёртиса, ничего не обещая. – Останешься ведь, да? Оставайся... я тебе завтрак утром сделаю.       Кёртис погладил его по волосам, приглаживая выбившиеся из хвоста прядки. Он в жизни не испытывал такого прилива нежности к кому-либо и, естественно, хотел остаться с Саймоном подольше именно сейчас.       Он вдруг вспомнил, что ему обещали, и оживлённо приподнялся на локте. Творец, Саймон же обещался даться ему в руки... как он мог забыть?       Кёртис уселся и, развернувшись, потянулся к тумбочке, собираясь достать второй по счёту необходимый набор и заранее прикидывая, с чего начнёт, уже предвкушая... и замер.       – Э... Саймон?       – Ну что ещё?       – Я сейчас... отлучусь. Минут на пять-десять.       – Ну так иди.       Саймон зевнул, сбрасывая с себя сонливость, и проводил взглядом Кёртиса, торопливо убравшегося в коридор. Он догадывался, куда тот направился; удрал тот в туалет. Саймон специально поторопил его, не давая времени на то, чтобы обстоятельно подготовиться, и теперь Кёртису вполне ожидаемо понадобилось отлучиться. Это было хорошо. Сразу же Кёртис к нему не вернётся, предпочтёт сначала проветриться, если и вовсе не занять по-быстрому душ, так что у него точно было больше десяти минут. Впрочем, ему с лихвой хватило бы и пяти.       Тихонько одевшись, Саймон как можно тише выскользнул из квартиры, и, выйдя из подъезда, на всякий случай прошёл прямо под домом, так, чтобы его нельзя было увидеть из окна, обогнул его, и только тогда спокойно направился домой.       По пути ему звонил Кёртис, но он не ответил, просто отключив громкость и вибрацию вызова. Потом пришло то ли гневное, то ли обиженное сообщение «ты же обещал!», на которое Саймон тоже отвечать не стал. Оставаться-то он не обещал.       Кёртис взялся было набирать ещё одно сообщение, но остановился, передумав. По имевшейся у него статистике Саймон всегда читал, но никогда не отвечал, так что это, очевидно, было бессмысленно.       От Саймона остался только запах, который скоро выветрится, и ему казалось, что если того не было рядом сейчас, то можно было считать, что вообще ничего не было. От всего этого ему было так обидно, что он едва мог удержать чувства в себе. Обидно и больно до тошноты. Зачем Саймон так с ним поступил? Уж лучше бы и вовсе не приходил, чтобы не было так больно. Ему ведь и так было обидно оттого, что Саймон всё дразнился, но в руки не давался, хоть он совершенно очевидно был влюблён, что сообразительный и умный Саймон наверняка понял. Но всё равно поступил с ним вот так... За что? За причинённое увечье? Или за то, что он когда-то того взял, но ничего после этого не говорил?       Остаток ночи Кёртис провёл без сна, свернувшись под одеялом и безуспешно пытаясь согреться; он не мог избавиться от смешанного чувства того, что с ним обошлись несправедливо, и того, что отчего-то сам был в этом виноват. Может быть, ему было бы легче, если бы его просто отодрали, но Саймон повёл себя с ним так мягко, что он искренне надеялся на продолжение, а теперь его так жестоко спустили на землю, что он до сих пор не мог поверить в произошедшее.       Утром он выполз из постели, хоть отчаянно хотелось взять выходной – у него была надежда на то, что Саймон как ни в чём ни бывало появится в лаборатории. Тогда можно будет хотя бы припереть его к стенке и потребовать объяснений. Хотя бы понять, за что именно с ним так поступили...       Однако Саймон не явился. И не явился на следующий день. И на последующий, словно забыл о его существовании. Тогда-то до Кёртиса дошло: ему мстили именно за то, что он затащил когда-то Саймона в постель, не предупредив, что это на один раз, и ещё и попытавшись поиметь с этого выгоду. После этого он загнал гордость поглубже и написал тому ещё раз, сообщая, что понял, почему всё так произошло, и прося вернуться, раз они теперь были в расчёте. Сообщение доставлялось долго, очень долго, и он понял: Саймон уже вылетел с Бринии на патрулирование.       И так же, как и в прошлый раз, ответ не пришёл, хотя его просьбу прочли.       После одного из его чисто рабочих визитов в кабинет отца Хэвлок спросил, не выдержав:       – Кёртис, ты в порядке? Если ты болеешь, возьми больничный.       Кёртис медленно покачал головой.       – Буду. Мне нужно время. Или Саймон.       Он не отфильтровывал сказанное. Хэвлоку можно было знать. А рассказать хотелось, если не высказаться, то хотя бы просто поделиться, потому что держать всё в себе становилось уже невыносимо.       – Что?.. – переспросил Хэвлок, внимательно в него вглядываясь. А потом поднялся и, обойдя свой рабочий стол, крепко обнял его. – Бедный... Как же тебя угораздило?..       – Я не знаю, – прошептал Кёртис, отлично знавший, как его угораздило. Только именно это рассказывать не хотелось, потому что влип он очень глупо. Зацепился, как бедная птичка из присловья, и увяз весь. – Он... знаешь, дразнится, но не подпускает. Я так устал от того, что ничего не получаю, а теперь ещё и...       Он прикусил губу, удерживая себя от того, чтобы ляпнуть что-нибудь лишнее, но отец, кажется, додумал что-то сам, и крепче сжал его в объятиях.       – Ну, ну... знаешь, малыш, возьми-ка ты отпуск. Ты ведь всё ещё не брал отпуск; если выберешь все дни, выйдет достаточно долгий срок, чтобы остыть. Он не сможет возле тебя вертеться, если ты не будешь появляться в местах, где тебя можно найти. Понимаешь?       Кёртис помотал головой. Он уже попытался задеть Саймона, сославшись на другие отношения, и оттолкнуть того этим у него не вышло. А теперь чего пытаться? Он-то точно знал, что попытается прилипнуть к Саймону, как только его увидит, потому что Саймон был ему нужен. Последнее до него дошло совсем недавно, и осознание оказалось для него очень болезненным.       – Ты же первый меня на работу и погонишь, увидев, что я начну в подушку превращаться, – глухо ответил он. – У меня больше ничего нет, чтобы держаться. И я хочу его видеть. Мне нужно с ним поговорить. Нужно потребовать объяснений. Я просто жду, когда он вернётся и замаячит рядом.       Некоторое время отец молчал.       – Я поговорю с ним, – сказал он затем. Кёртис вскинул голову, ужаснувшись:       – Даже не думай! Ты представляешь, что он обо мне подумает?       – Кёртис... тебе бы о себе в первую очередь подумать, а не о том, что подумает Саймон. К тому же, я могу поговорить с ним через Клайва. Уж Клайв сумеет на него нажать так, чтобы тебя оставили в покое.       – Я не хочу, чтобы меня оставляли в покое! – Кёртис дёрнулся, высвобождаясь из объятий, и отец крепко взял его за запястье, не позволяя уйти. – Неужели ты не понимаешь?       Хэвлок нахмурился.       – Ну-ка притормози и задумайся, – строго велел он. – Ты сам-то понимаешь, что если с тобой не хотят быть – то с тобой не будут? Тебе только дольше будет плохо, если ты будешь продолжать в том же духе. Лучше прекратить это раньше.       Кёртис упрямо нахмурился, точно так же, как он сам; Хэвлок словно взглянул в зеркало. Ну и... сынуля. В папу...       – Да ты бы хоть гордость достал оттуда, куда ты её всунул! – вспылил он, пытаясь уже просто зацепить сына, чтобы тот прекратил упрямиться непонятно для чего. Он же как лучше ему предлагал, он знал, чем такое заканчивалось... – Везде вылезала, где надо и где не надо, а где она сейчас? Неужто так глубоко затолкнул?       – Прекрати! Ты не знаешь ничего, что между нами происходит!       – Конечно, не знаю, – Хэвлок взял себя в руки, видя, что толку никакого не выходило. Видимо, действительно придётся разруливать ситуацию через Саймона. – Ты же толком ничего не рассказываешь.       Кёртис зло сжал зубы, проглотив едва не сорвавшуюся с языка фразу «вот и не буду теперь», и только покачал головой, опустив взгляд.       – Ну и как хочешь. Сам же придёшь к тому, что я говорю, только много позже. Зачем мучиться всё это время? Но если ты так хочешь... – Хэвлок развёл руками. – Тогда я посмотрю твою отчётность и отпущу тебя страдать дальше. Пожалуйста.       Когда Кёртис ушёл, Хэвлок призадумался, пытаясь понять, стоило ли сразу беспокоить Клайва. Саймон всегда был смышлёным и послушным мальчиком, так что, быть может, можно было попробовать его образумить без вовлечения в дело Клайва. Клайв... расстроится. Сильно расстроится. Хэвлок всё ещё помнил, как тот переживал когда-то, когда Саймон был ещё только, что называется, в проекте, о том, что сыну передастся характер Уилла в большей мере... или в слишком большой мере. Клайв тогда поделился этими переживаниями только с ним. Если же так и получилось... Уилла мог угомонить только Клайв.       Ну, сначала попробуем поговорить с парнишкой, решил Хэвлок, смутно предчувствуя что-то нехорошее. Он списал это на характер разговора, который ему при прочих обстоятельствах заводить бы не хотелось – в чужие отношения он лез в крайне редких случаях.