О выходках и их последствиях

      В кои-то веки Кёртис не задерживался после работы, а, наоборот, ушёл вовремя, едва стукнуло шесть. А после этого сразу же, забрав в гардеробе чемодан, на скорую руку собранный им утром, поспешил к Саймону: ему позволили жить там. Там, в маленькой комнатушке Саймона, из которой тот наотрез отказался куда-то перебираться, хотя он мог бы позвать Саймона в квартиру Хэвлока – она-то сейчас была полностью в его распоряжении. Но он не жаловался. Только бы с Саймоном, а там уже неважно.       Когда он пришёл (его сначала погнали вымыть руки, а потом уже пустили на балкон), Саймон помахал ему ладошкой, но больше никак не отреагировал.       – Ты уже не знаешь, как бы ещё лечь? – осторожно предположил Кёртис, ощущая какую-то странную, тяжелую атмосферу.       Саймон, лежавший на спине и смотревший, задрав голову, фильм на ноутбуке, приподнялся на локте, тяжело вздохнув.       – Привет, – Саймон протянул к нему руку, и Кёртис, обхватив его ладонь, уселся на низкую кровать рядышком, тут же потянувшись к нему, чтобы обнять, и Саймон приподнялся ещё немного.       Обнимал Кёртис его долго, словно чувствовал, что с ним что-то было не так.       – Что-то случилось? – тихо спросил его Кёртис, едва отпустил. – Ты ещё вчера днём был как будто не в себе.       – Мы потеряли одного из офицеров.       – Он был тебе другом? – понимающе произнёс Кёртис.       – Почти, – Саймон опустил взгляд. – Не сказать, чтобы я особенно сильно с ним дружил, но мы посещали один и тот же курс, так что я успел немного его узнать. Он был хорошим человеком. Хорошим соратником, хорошим офицером, хорошим специалистом. И он был одним из тех, кто очень долго был в этом отряде.       – Мне жаль, – тихо ответил Кёртис.       – Мне тоже, – Саймон поднял на него взгляд. – И мне жаль, что я пообещал тебе субботу.       – Ты пойдёшь на похороны?       – Нет, на них я был сегодня. Я имею в виду... вчера было ещё первое впечатление, и я не думал, что сегодня будет тяжелее. Теперь не знаю, как будет завтра. Прости.       – Ничего, – Кёртис взял его за руку, успокаивающе поглаживая большим пальцем его запястье. – Видимо, сейчас нужно мне побыть с тобой. Или ты хотел побыть один?       – Нет, я... – Саймон потёр лоб. – Я не знаю. Знаешь, давай пока что разберём твои вещи. Хочу отвлечься.       – То есть, мы разберём мои вещи, а потом ты можешь меня и выпереть? – пошутил Кёртис, не удержавшись.       Саймон устало усмехнулся.       – Нет, конечно... я говорю о том, что не могу прямо обещать тебе, что буду с тобой чем-то заниматься. Жить-то уже договорились.       Клайв, запаздывавший сегодня с возвращением домой из-за обилия дел, которые нужно было либо запустить, либо проконтролировать, спешил в ангар. Хэвлок сегодня звал его туда, вниз, где обычно располагались не столь часто использовавшиеся «пингвин» и «филин», и он полагал, что «филин», напичканный всяческой исследовательской аппаратурой и обычно отправляемый в места, откуда нужно было с помощью этой самой аппаратуры добыть важные или просто интересные данные, принёс что-то, что нужно было сперва показать ему. Предварительно ему отчего-то ничего не сообщили. Шёл он один, потому что по характеру просьбы понял: его хотели видеть одного. Может, Хэвлок ещё хотел поговорить после этого; тот в последнее время часто ему жаловался.       Его встретили около самого входа, и повели дальше, но провели мимо ангара с «филином».       – Хэвлок? – кратко поинтересовался Клайв, вложив в одно слово куда более длинный вопрос: дальше по коридору не имело смысла идти.       – Что? – Хэвлок устало взглянул в ответ, останавливаясь около ничем не примечательной стенки. – Я сделал, как и заказывали.       Следом он открыл на стенке щиток, в закрытом состоянии сливавшийся со стеной, что-то на нём нажал, и рядом с тем открылась дверь, спрятанная ещё более совершенно; внутри открывшегося глазу помещения тут же зажёгся свет.       Внутри, в небольшом алькове, стоял корабль, больше похожий на малый самолёт по размерам. Даже маленькие юркие «стрижи» были больше.       – Так... И что это?       – Это... – Хэвлок закрыл за ними дверь. – Это именно то, что я могу предъявить по результатам работы. Так как у нас все корабли по птицам, я решил назвать это «колибри».       Клайв подошёл к кораблю ближе, уже начиная догадываться, в чём было дело. Похоже, Император поручил Хэвлоку некое задание, а тот посчитал, что он был в курсе...       – Сделал всё, как заказывали. Максимально уменьшил всё, что можно было, без потери скорости и мощности, увеличил топливные баки. Обустроил всё, чтобы им мог управлять один человек.       Клайв отметил последнее. Здорово, подумал он мрачно. Просто здорово... И это на фоне того, что у них сейчас происходило...       – Шахта выходит в общую подземную... Ты хочешь взглянуть?       – Нет, – непринуждённо ответил Клайв, положивший ладонь на борт «колибри». – У меня к тебе есть просьба. Потом, когда сдашь его, проверь всё ещё раз полностью, от верха до низа. За техобслуживанием следи лично. Когда придёт момент, эта птичка должна полететь, и полететь без осечек. И начинай писать отчёт.       – Погоди, это разве не для Адъютантов?       Хэвлок надеялся на то, что это было именно так. В конце концов, кораблём должен был управлять один человек, запрос был единичный, без намёка на массовое производство, так что он изначально полагал, что ему нужно было сделать такой корабль под какие-то особые нужды любого из Адъютантов. Ещё он собирался рассказать Клайву именно для того, чтобы тот передал Императору, что запрос был выполнен: весь завтрашний день ему предстояло заниматься отчётом ввиду того, что вся начинка опиралась на новейшие разработки (а несколько решений он и вовсе вывел сам), отчего завтра же отчёт он подать не мог, а завтра как раз был крайний срок. Но, похоже, Клайв ничего об этом не знал, раз торопил его с отчётом, и, следовательно, весточку никуда передать не мог. С него потом могли спросить за разглашение полученного распоряжения.       Клайв развернулся.       – Клайв? – беспокойно позвал его Хэвлок, встревожившись выражением его лица. Он не сумел разобрать в том ничего определённого, и у него было такое ощущение, что в Клайве сейчас столкнулись самые разные эмоции.       Тот только направился к нему.       – Не затягивай, – Клайв хлопнул его по плечу и направился прочь.       Чуть позже в кабинет к Хэвлоку, собравшемуся работать сегодня до упора, пока не начнёт засыпать, буквально влетел Уилл, нагнулся над столом и, сграбастав его за грудки, сдёрнул со стула:       – Что ты ему сказал?!       – Угомонись, – устало посоветовал ему Хэвлок, упёршись в стол, и Уиллу пришлось его отпустить.       – Я спросил тебя, – процедил тот чуть ли не злобно, и раздельно повторил: – Что ты ему сказал?       – Ничего я ему не говорил. Ты что, не знаешь, что Клайв склонен много размышлять и в любой момент до чего-то додумываться?       – Ему для этого нужен какой-либо кусочек информации. Я знаю, что он ходил к тебе. Что это было? – снова потребовал у него Уилл.       – А ты подумай хорошенько, – огрызнулся Хэвлок. – Может, это ты его чем-то огорчил.       От дальнейшей полемики Хэвлока избавил завибрировавший передатчик Уилла.       – Да?.. Да, родной, иду.       Смерив его взглядом, Уилл вышел, и Хэвлок тяжело вздохнул; он-то был ни при чём, он просто делал порученную ему работу. Видел Творец, когда с Клайвом было что-то неладно, Уилл становился просто невыносимым.       Закончив помогать с разбором вещей, Саймон снова растянулся на кровати, опять уткнувшись в ноутбук. Присмотревшись к последнему, Кёртис опознал новейшую модель из тех, которые были не только мощными, но и крайне надёжными. Дорогая штука. Купил бы Саймон себе такое сам, или же?..       Усевшись около Саймона, он мягко погладил его по боку.       – Откуда у тебя такая замечательная штучка? – поинтересовался Кёртис, показав на ноутбук.       – Хм? Отец подарил на двадцатилетие. А что?       – Погоди, а уже было?       – Ага.       – Значит, я не успел.       – Ты не успел бы в любом случае, – успокоил его Саймон. – На тот момент я бы не принял от тебя подарка.       Кёртис вздохнул.       – А что подарил тебе офицер Кортс? – с любопытством вопросил он. Ему и в самом деле было интересно: те с сыном, насколько он мог видеть, были связаны глубже, чем Саймон с Фезером.       – Хочешь знать? – рассеянно отозвался Саймон, отвернув куда-то голову. А потом, потянувшись к почти неприметной полочке в углу, снял оттуда статуэтку, которую Кёртис прежде и не замечал, и протянул ему. – Вот.       Статуэтка оказалась деревянной фигуркой рыси, хорошо узнаваемой даже несмотря на небольшой размер. Рысь, чуточку присевшая на мощных лапах, словно за кем-то наблюдала, стояла на кусочке дерева, которому резчик умудрился придать форму то ли толстой ветки, то ли бревна. Детализация была почти пугающей; усы разве что не торчали, но этого уже не мог позволить сам материал.       – Это... очень дорогой подарок, – прошептал Кертис, вертя статуэтку так и эдак и рассматривая. Вообще, сомнительно, что её делали вручную; может быть, как-то выплавили, лазером или ещё чем... Но и поверхность не была похожа на отжиг – от того обычно оставались мягкие, округлые края, а тут такие чёткие, резкие тоненькие чёрточки, структурировавшие жёсткую шерсть...       – Иногда я об этом думаю, – согласился Саймон. – Как вспомню, с каким скрипом он пространство между лап выделывал... Там только кончиком ножа срезать получается. Видишь, вот тут и тут?       – Кто выделывал? – заторможенно спросил Кёртис, пока ещё отказываясь принимать тот факт, что Саймон видел производство вот этого вот чуда вручную.       – Папа.       У Кёртиса отвисла челюсть.       – Э... ты хочешь сказать, вот это?..       – Да. Я видел начальные стадии, а потом от меня это спрятали, пока я не догадался, что к чему. Он-то начал задолго до моего дня рождения, – Саймон огладил подушечкой пальца рысь по голове. – Можешь себе представить, насколько неожиданно было вдруг такое получить?       – Наверное, – прошептал Кёртис, пытавшийся прогнать бегавший по спине морозец. Дерево, конечно, было жутко дорогим, но такая работа, наверное, была ещё дороже... и это только для того, чтобы подарить сыну. От него самого обычно откупались какими-нибудь подарками, на приобретение которых не нужно было тратить много времени. – Это... это потрясающе. Я... – он сглотнул внезапно возникший ком в горле, так и не продолжив – у него просто смешались мысли, и он забыл, что хотел сказать.       Саймон осторожно взял статуэтку у него из пальцев и, задержав ненадолго в своих, поставил обратно.       – Я огорчил тебя, – тихо констатировал он, глядя на Кёртиса.       – Нет. Нет, это не... не ты. Спасибо, что показал. Это удивительная вещь, однако... давай просто закроем тему, ладно?       – Кёртис?       – Правда, давай закроем. Я не хочу...       Цыкнув, Саймон резко сел, и прижал его к себе, пока он не успел отодвинуться, уткнув его лбом себе в ключицы.       – Прости. Я не хотел тебя расстраивать.       – Да не в тебе же дело, – Кёртис упёрся, но оказалось, что выбраться из хватки Саймона, если тот этого не хотел, было сложнее, чем казалось на первый взгляд.       – А в чём?       Кёртис вздохнул, перестав упираться. Видимо, Саймон всё-таки хотел из него что-то вытряхнуть.       – Алан, – глухо произнёс он, и Саймон чуть не хлопнул себя ладонью по лбу: снова Алан... – Родители всегда больше с ним возились. Гораздо больше.       Он немного помолчал.       – А я, может, тоже хотел быть единственным ребёнком в семье. Только меня никто не спрашивал.       – Родители... – Саймон, вздохнув, погладил его по спине. – Меня тоже никто не спрашивал перед отбытием. Улетели – и всё.       – Как ты один-то остался? – Кёртис выпрямился, воспользовавшись тем, что Саймон расслабился, и обнял его сам, подозревая, что тому сейчас это было нужнее. – Маленький, без домашних, без защиты... Я в детстве и не задумывался о том, как тебе.       Саймон устроился поудобнее, вообще не протестуя.       – За мной было кому присмотреть. Тот же Хэвлок всегда за мной поглядывал в полглаза. Мне всегда казалось, что ты именно из-за этого фортели и выкидывал; вроде как положенное тебе внимание доставалось мне. Этого внимания-то – крохи были... но теперь я понимаю, почему ты жадничал.       Некоторое время они молчали.       – Кёртис, – снова заговорил Саймон.       – М-м?       – У меня спина устала.       Кёртис без лишних вопросов (хоть он и догадывался, что ему немного приврали насчёт спины) уложил его на постель, уютно пристраиваясь рядышком, и Саймон тут же закинул на него колено, словно на своё. Твоё, конечно, подумал Кёртис, укладывая на это самое колено ладонь. Ему отчего-то хотелось улыбаться. А когда Саймон, уложив его на спину, устроился совсем вплотную, пристроив на одно его плечо голову, а на другое руку, он всё-таки улыбнулся, не удержавшись.       – Ты спать собрался?       – М-м. Подремлю немного.       Некоторое время они молчали. Освещение начало меняться, свидетельствуя о том, что катившееся к горизонту солнышко уже сильно к нему приблизилось (а балкон у Саймона был с восточной стороны, отчего темнело тут раньше), и Кёртис, лениво смотревший в потолок, прикрыл глаза, ощущая то же желание вздремнуть.       – Родители пришли, – сонно произнёс Саймон. Кёртис прислушался, но ничего не услышал; чуть позже он различил негромкий разговор. Точнее, там-то он был громким – шумоизоляция всё же была неплохой. Потом всё снова стихло.       – А ты не будешь?..       – Пока нет. Громкие – значит, переругиваются. Лучше чуть позже.       – А-а... и часто они? – полюбопытствовал Кёртис.       – Когда как, – Саймон поднял голову, оглядываясь на одеяло, но потом, кажется, передумал и уложил её обратно ему на плечо. – Но это ненадолго, они редко ссорятся серьёзно.       Снова молчание. Но уютное; Кёртис пребывал в таком только с Хэвлоком, да и то не всегда. Однако это было особенное. И он хотел так жить, когда можно с кем-то вот так уютно не только говорить, но и молчать.       В дверь постучали, и расслабившийся как медуза Кёртис вздрогнул.       – Да? – Саймон приподнялся на локте, ладонью прижимая его к постели, но колено убирать даже не подумал.       Заглянувший внутрь Клайв, ещё непривычный к такой картине, несколько мгновений смотрел на сына, по-собственнически закинувшего колено на неловко поёжившегося под его взглядом Кёртиса, а потом, слегка приподняв брови, поинтересовался:       – Ужинать будете?       – Конечно, – отозвался Саймон.       – Места три. Будем по очереди?       Саймон уселся, потягиваясь и размышляя:       – М-м... Думаю, мы пока уйдём сюда, а потом уже придумаем что-нибудь. Пойдёт?       Кёртис тем временем, засмотревшись на спину Саймона, потянул к нему руку, не удержавшись, скользнул пальцами по боку, желая потрогать хотя бы немного... и, поймав взгляд старшего Кортса, смутился, тут же опуская руку.       – Только идите уже, не затягивайте. Остынет, – посоветовал Клайв, закрывая за собой дверь. По мечтательному взгляду Кёртиса можно было предположить, что эти двое действительно могли задержаться, если у Саймона появится соответствующее настроение.       Саймон оглянулся.       – Ну ты и наглый, – сообщил он Кёртису с едва заметным удивлением.       – Я просто... – Кёртис запнулся, видя, что тот потянулся к нему с каким-то странным, сосредоточенным видом, с которым обычно что-то ловили.       – При родителе лапы потянуть...       Кёртис чуточку отодвинулся, но Саймон вцепился-таки в его бока, щекоча, и он запрокинул голову, смеясь: он немного боялся щекотки.       – Ой, ну всё, всё, не буду больше...       – Да ладно, я же не запрещаю, – Саймон выпрямился, взъерошив волосы, и Кёртис сумел сесть и сам. – Только совсем уж откровенно руки не распускай, а то действительно неудобно будет.       – А дверь-то у тебя запирается?       Саймон хищно блеснул глазами в сумерках.       – Сам как думаешь?       Подтянув к себе колени, Кёртис обхватил их руками, внезапно почувствовав себя неуютно от пришедшего ему в голову вопроса.       – Ты... водил сюда кого-то?       – Нет. Обычно это нейтральная территория, если тебе интересно, – крайне откровенно поведал ему Саймон. – Чтобы на чьей-то – это я только с тобой мог сглупить. Причём трижды.       – Почему... а-а-а, – протянул Кёртис, догадавшись, что третий раз считался вчера и, похоже, продолжался до сих пор, раз ему разрешили тут жить.       – «А-а-а», – передразнил его Саймон, и тут же поднялся на ноги, едва к его бокам потянулись: – Ладно, пойдём, а то действительно остынет.       – Убегаешь?       Саймон совершенно по-детски показал ему язык:       – Попробуй поймай.       Так значит, вот эти вот игры не закончились, он будет ещё играть, с восхищением подумал Кёртис, следуя за тем на кухню; сердце у него отчего-то забилось быстрее, словно и в самом деле требовало догнать и поймать. Как бы ещё держать себя в руках, пока Саймон не оправится от гибели товарища... Не хотелось лезть к нему в этом состоянии. И даже не потому, что обидится – не хотелось лезть с ненужными сейчас вещами, ворошить более-менее устоявшийся настрой; уважить чужие чувства и границы хотелось. Это было для него в новинку, но он собирался так и поступить, несмотря на подмывавшее его желание подмять Саймона под себя и проделать с тем всё то, что ему так часто снилось.       С кухни они шмыгнули с тарелками обратно на балкон, и там поужинали (за столик у Саймона служила опускавшееся в удобное положение панель, обычно прижатая к стене).       – А это ничего, что я... ну... – Кёртис почесал затылок, не зная, как бы правильно спросить. – Я тоже умею готовить, мне нужно будет помогать?       – Не-а. Разве что если папа будет совсем не в состоянии. А так... – Саймон пожал плечами, кажется, выражая сомнения по поводу того, что он готовил так же вкусно. Кёртис даже не подумал спорить или что-то доказывать: было действительно вкусно. Это был второй случай на его памяти, когда он предпочёл бы чью-то готовку своей.       Чуть позже, когда они снова выбрались на кухню, чтобы помыть посуду за собой, он поблагодарил офицера Кортса за ужин, и тот вдруг не слишком хорошо блеснул на него глазами. Однако голос его был ровным:       – Никаких «офицеров» в моём доме. По имени и на «вы». На здоровье.       – Хорошо, – торопливо отозвался Кёртис, и Саймон, видя, что ему неудобно, утащил его обратно в свою комнату, где почти по-хозяйски уложил на постель.       – Ты чего? – удивился Кёртис. Нависший над ним Саймон не ответил, отчего-то внимательно в него вглядываясь, а потом вздохнул и растянулся рядом. – Что такое?       – Не знаю, как ты будешь дальше, – задумчиво поведал ему Саймон. – Будешь уходить жить домой, пока меня нет?       Кёртис помолчал, размышляя, и Саймон, включив приглушённый мягкий свет, внимательно присмотрелся к нему, пытаясь понять, о чём тот думал. Ему действительно было интересно; он наблюдал за Кёртисом, и видел, как тот хотел его потрогать, иной раз до мелкой дрожи в пальцах (он заметил, потому что Кёртис сразу же старался спрятать кисти рук от его взгляда), но лапать не лез. И его интересовало, по какой причине. Неужели Кёртис действительно вырос до того, что понимал, что ему пока что было не до этих игрищ, и что нечего было на него накидываться? Причём понимал, даже несмотря на то, что он его местами поддразнивал, сам пытаясь через это прийти в нужное расположение духа.       Его мягко, тепло поцеловали в висок, и он, моргнув, выбрался из мыслей во внешний мир:       – Извини, я задумался. Ты что-то говорил?       Кёртис вздохнул.       – Я не знаю, – произнёс он. – Вот что я говорил. Я просто не знаю. Мне бы хотелось быть тут, но я, скорее всего, буду мешать твоим родителям...       Саймон открыл было рот, но Кёртис придержал его за подбородок, прижимая нижнюю челюсть обратно к верхней, и продолжил, пытаясь прогнать вцепившиеся в затылок мурашки от того, как Саймон диковато блеснул на него глазами.       – Нет, подожди. Ты знаешь, что тут происходит, пока тебя нет? По сути, они тут вольны делать всё, что захотят, и сколько захотят, а это ещё вполне молодые и полные сил мужчины, если ты понимаешь, о чём я.       Саймон слегка прищурился, словно бы смеясь, и он почувствовал, что щёки чуточку потеплели. Вот краснеть ещё не хватало...       – Э... ты же понимаешь, правда?       Саймон забавно округлил глаза, и теперь уже он сцапал тихо хихикнувшего Саймона за бока.       – Они ведь не будут тебе мешать, – полувопросительно произнёс тот. – К тому же, я ещё ни разу не застал их где-либо, кроме спальни. А тут ты их даже не услышишь.       – Зато я могу мешать им. И твой... э... – Кёртис немного замялся, вспомнив, что ему запретили тут обращение «офицер». – Ну, Уилл... извини, но я приблизительно понимаю, что это за человек. Меня могут попытаться выжить, пока тебя нет.       Саймон нахмурился. Почему Кёртис так прямо... Едва он сообразил, что здесь действительно хотели остаться и только из-за этого так прямо искали у него защиты, он тут же предоставил её:       – Он не будет с тобой ссориться, потому что тогда я начну ссориться с ним. А уж тогда папа встанет на дыбы и начнёт разбираться. Только учти, я тебе последнего не говорил. И... оставайся, если хочешь. Если папа предложил тебе сейчас, то тебя и в дальнейшем будут кормить без вопросов. К штабу ближе, чем от тебя, вообще десять минут пешком. Если хочешь... оставайся, малыш.       Кёртиса пробрало целой волной мурашек. Никаким малышом он не был, он был старше, выше, но когда Саймон это произносил, это что-то так цепляло у него внутри, что он не собирался и слова против этого обращения говорить.       – Хорошо, – согласился он, хотя уже заранее догадывался, что с Фезером проблемы будут. Может быть, пронесёт. Может быть, старший Кортс... то есть, Клайв действительно был в состоянии держать партнёра в узде. – Давай попробуем так.       Саймон снова взглянул на него очень внимательно.       – Что?       – Я думаю, следующий вылет будет коротким, – Саймон с видимым удовольствием потянулся. – Ну, знаешь... нужно привыкнуть. Кристофер может взять кого-то ещё, человек должен привыкнуть...       – Кристофер? – переспросил Кёртис.       – Командир отряда.       – А почему ты зовёшь его по имени? – тут же поинтересовался Кёртис.       – Потому что, – ничуть не понятно ответили ему. – У нас немного другие порядки. В штабе да при посторонних он, конечно, офицер Блисс, но в остальном он Кристофер. А кому и вовсе Крис.       Саймон тут же почувствовал, что сказал последнее зря.       – Крис, значит...       – Даже не думай, – предупредил его Саймон. – Вот даже не думай. И всем этим слухам про санузел тоже не особо доверяй, на самом деле это бывает реже, чем говорят.       – Санузел? – переспросил Кёртис, приподняв брови, и Саймон понял, что это он тоже зря. В разведке действительно порой совместно посещали душ заинтересованные друг в друге лица (а иногда и просто от скуки, если сумели договориться), но разговоры об этом во всех остальных отделах были преувеличены. Порой сильно.       – Не слышал? Вот и забудь.       Кёртис некоторое время пристально на него смотрел, но решил оставить вопрос про того большого, крупного офицера, с которым Саймона можно было иногда видеть, при себе. Пока что.       – Ты всегда так много спишь, когда что-то случается? – спросил он вместо этого. Саймон кивнул. – Вот как...       Совсем как зверь, подумал он, глядя на лениво щурившего жёлтые глаза Саймона. Когда плохо – спит, хорошо – резвится и дразнится...       Чуть позже Саймон действительно улёгся спать, а Кёртис ещё пару часов знакомился с коллекцией фильмов у Саймона на ноутбуке, не понимая, почему он никогда не видел некоторых из них, а потом тоже пристроился ближе, пока ещё не рискуя обнимать: ему казалось, что Саймон спал очень чутко, и ему не хотелось того будить.       Проснулся Саймон, ощущая хватку на запястье. Снова. Кёртис, поди, взял бы его и за второе, если бы он его под голову не уложил.       Кёртис немного поёрзал, вздохнув, потянулся к его запястью и замер, наткнувшись на собственные пальцы, а потом опять взялся что-то искать; нащупал его локоть и, оставив на нём пальцы, опять вздохнул, отчего-то нежно, почти чувственно. Саймону даже стало любопытно то, что тому снилось. Подозрения у него, конечно, кое-какие имелись...       Кёртис снова тихо прерывисто вздохнул, и он, осторожно высвободив локоть, приподнял одеяло, интересуясь, правильно ли он предположил. Оказалось, что правильно: бельё на том оттопыривалось. Усмехнувшись, Саймон, пришедший вдруг в игривое, почти проказническое настроение, коснулся сначала груди Кёртиса, проверяя, насколько крепко тот спал, и повёл пальцами ниже, отмечая чуточку участившееся дыхание. Затем взялся мягко поглаживать по груди и животу, потихоньку спускаясь вниз, и почти невесомо огладил пах. Кёртис на это мечтательно вздохнул... и разлепил веки; Саймон тут же убрал пальцы, вместо этого снова касаясь его бока, но уже более ощутимо.       – Саймон... – он моргнул, окончательно просыпаясь. – Саймон?       Саймон замер.       – А что, тебе кто-то другой снился?       – Нет, ты, я просто... – Кертис вдруг понял, что признался в том, что Саймон ему снился и, чуточку порозовев, тут же попытался перевести стрелки: – Я думал, ты ещё не в состоянии, вот и удивился.       – М-м, – с нарочито понимающим видом протянул Саймон, и у Кёртиса кровь отлила вниз ещё немного. Вот же...       Чуточку навалившись на него, Саймон высвободил запястье из пальцев Кёртиса, тут же нервно дёрнувшегося, и потянулся к его шее, мягко целуя и столь же мягко оглаживая ладонью его бок. Тот неуверенно положил ладонь ему на спину, словно бы размышляя, стоило ли сейчас этим заниматься; а потом Кёртис, уже уверенно потянув его к себе, чуть ли не пытаясь затащить на себя сверху, прерывисто вздохнул, расслабившись. Ему нравилось, настолько, что он и думать забыл переспрашивать, точно ли Саймон сейчас этого хотел. Свежая постель тихонько шуршала, от Саймона пахло знакомо, терпко, чуточку сладко, и трогали его так же сладко и легко, словно бы играясь и ожидая, когда он попросит больше, попросит взяться за него ощутимее и быстрее; сам Саймон, щекотно целовавший его под ухом, был тёплым и ещё, кажется, немного сонным, отчего позволял касаться себя, где он только дотянется (точнее, там, куда ему было не лень тянуться), и всё это так переполняло его ощущения, что он и не думал о том, чтобы ещё чего-то просить. В конце концов он прижал Саймона к себе, остро чувствуя, как кровь и после оргазма продолжала гонять всё затухавшее удовольствие по телу, и радуясь тому, что теперь мог сделать это безо всяких препятствий.       – Спасибо, – выдохнул он, разомлевше прикрывая глаза и поглаживая Саймона по спине. – Так давно хотел... ох. Прекрасное утро...       Саймон завозился, отодвигаясь и откидывая одеяло.       – Ты куда?       – Лапы мыть, куда, – Саймон вздохнул.       – А у тебя тут вытереться нечем?       – Временное решение, – отозвался Саймон, садясь, и Кёртис сцапал его за резинку пижамных штанов:       – А если подумать?       Саймон оглянулся, брезгливо наморщив нос, и Кёртис снова поразился тому, насколько тот был похож на рысь. Даже чистоплотный, с ума сойти...       – Это например?       – Ты меня облапал – я тоже хочу, – прямо заявил Кёртис, решив ловить возможность за хвост прямо уже, пока Саймон был в настроении. – Потом уже вместе пойдём.       Саймон снова вздохнул.       – Не знаю, что из этого получится, – он выдвинул одно из отделений шкафчика возле кровати, извлекая оттуда мягонькую упаковку салфеток. – Но ладно.       Терпеливо дождавшись, пока Саймон тщательно вытрет ладонь, Кёртис поманил его к себе и, снова-таки дождавшись, когда к нему подберутся поближе, подмял под себя, плотно прижимаясь. И для начала поцеловал, тут же увлёкшись этим процессом. А потом сообразил, что не мог оторваться, хотя вроде как обещал облапать, а прежде много думал о том, что и как долго будет проделывать с Саймоном, когда до него доберётся... и никак не мог оторваться от его губ ради этого. Ещё позже он сообразил, что ладони Саймона сползли с его спины на ягодицы, пристроившись там весьма по-хозяйски, что у них обоих уже крепко стояло, и что он без всякой задней мысли потирался пахом об втиснутое между его ног бедро Саймона. Но даже при всём этом отрываться он не стал, только подтянул под себя колени, чтобы была возможность опустить вниз обе руки, и опять потянулся целоваться.       – Кёртис, – на вдохе прошелестел Саймон, но ему тут же попытались снова закрыть рот. – У м... м-м-м...       У меня кружится голова, подумал он, не имея возможности донести это до Кёртиса словами. Кислорода не хватало, не критически, не настолько, чтобы перед глазами начало темнеть, но его всего мелко трясло от того, что Кёртис, похоже, кислороду предпочитал его нехватку, только бы его целовать. Процесс, конечно, был жутко занимательный, но та жадность, тот голод, с которым на него накинулись, кружили ему голову не только буквально, и он от этого чувствовал себя одновременно изумительно и паршиво. Последнее, впрочем, могло быть и от избыточного возбуждения; затылок ко всему этому жгло так, словно мозг у него собирался вскипеть.       – Не могу больше, – зашипел он, отворачивая голову и пытаясь отдышаться, и столь же тяжело дышавший Кёртис сунулся к его уху. – Да что же ты...       Не выдержав, он глухо застонал, вцепившись Кёртису в плечи. Уши у него всегда были сомнительной зоной – хорошо, но и слишком щекотно; однако сейчас его от этого затрясло целиком в однозначном ключе. То, что Кёртис слишком крепко держал его внизу, словно пытаясь донести до него, что он теперь от того никуда не денется, ситуации не помогало; он не любил, когда его ограничивали, но Кёртис с таким желанием это делал, что ему даже хотелось поддаться ненадолго.       Кёртис отчего-то закончил первым. А потом, немного отдышавшись, взялся за его ухо уже со сноровкой, а не в беспорядочном порыве, и Саймона прошила более крупная дрожь.       Ему показалось, что он оглох на несколько мгновений, кончая.       Кёртис обеспокоенно навис над тяжело дышавшим Саймоном, потому что взгляд у того был расфокусированным. Через несколько долгих секунд тот пришёл в норму, и он облегченно выдохнул... а потом понял, что рано обрадовался: на него смотрели слишком пристально.       – Ты запомнил? – хрипловато, вкрадчиво произнёс Саймон, и Кёртис непроизвольно облизнулся, нутром ощущая какую-то встревожившую его нотку в этом вопросе. – Ты хорошо запомнил? – Саймон повалил его на спину, нависнув над ним.       – Ещё бы...       – Я напомню тебе потом, когда будет настроение, и когда ты мне основательно в руки попадёшься, – сообщил ему Саймон, слегка щурясь... и Кёртис понял, что одним разом, когда он был снизу, он не отделается. Ответить, что он будет ждать с нетерпением, у него язык не повернулся: слишком уж опасно Саймон выглядел. А он хорошо помнил, как его брали; если Саймон ещё с чувством за него возьмётся, с толком, уже зная, что с ним нужно было делать – он там просто позорно извертится, позорно же умоляя не останавливаться.       – Может быть. Но ты мне тоже такое задолжал, – напомнил ему Кёртис вместо этого. – Так что ты ко мне тоже в руки попадёшь.       Неопределённо хмыкнув, Саймон улёгся на спину, со вкусом потянувшись.       – Э... Саймон? – через некоторое время позвал его Кёртис. – Ты не хочешь меня в ванную сопроводить?       – Хм? – Саймон, окинув его взглядом, догадался: тому сейчас было бы несколько неловко наткнуться на родителей, так что Кёртис вполне здраво решил заслать его чуточку вперёд, чтобы прошмыгнуть в ванную незамеченным.       Кстати о ванной...       – Ты есть не очень хочешь?.. В ванне поваляться желание есть? Мы там спокойно оба поместимся.       Кёртис, сперва подумывавший отказаться, торопливо закивал: он даже представить себе не мог, что мог бы забраться в ванну вместе с Саймоном. То есть, ему это даже в голову не приходило...       – Тогда пойдём.       Они приятно полежали в тёплой водичке (Кёртис ещё и не думал, что они действительно поместятся в ванну вдвоём), потом посмотрели ещё один фильм, кажется, очень старый, а потом, уже во второй половине дня Саймон собрался и ушёл в штаб, на пробу оставив его одного дома. Вернулся Саймон уставшим и отчего-то мрачным, и остаток дня Кёртис тихо-тихо сидел около него, обнимая и надеясь, что от этого тому становилось хотя бы немного легче.       – Ты прямо-таки серьёзно ходишь в спортзал? – осторожно поинтересовался Кёртис, когда начало темнеть: к ночи у Саймона настроение отчего-то улучшалось.       – Нужно держать форму, – отозвался тот. – Вылеты длинные, на них только очень ленивые разминки получаются. Запасы воды ограничены, взмокшим быть не хочется. А учитывая то, что у нас экипировка термоизоляционная... сам понимаешь.       – А никто не перегревался?       – У нас – нет, – коротко ответил Саймон, и Кёртис снова замолчал.       Воскресенье прошло полегче, а в понедельник Саймона уже вызвали на работу (тот пообещал, что вылет будет длиться всего неделю), и огорчённо вздыхавший по этому поводу Кёртис остался на неделю с родителями Саймона. Они оба надеялись, что всё будет в порядке.