Warmer than tea

— Я не могу остаться здесь, — Чонгук с трудом заставлял себя не опускать взгляд в пол и довести начатое до конца. Намджун и Юнги лежали на кровати достаточно близко друг к другу, но все же нельзя было сказать, что он оторвал их от объятий или чего-то большего. Они уставились на него так пристально и изумленно, будто бы он сказал им, что по меньшей мере кого-то убил, а Чонгук не смел прервать этот зрительный контакт, бегая глазами от одного лица к другому. — Ладно, это твое решение, — Намджун первым пришел в себя, чуть приподнимаясь у изголовья. — Тебе нужна помощь с поиском хостела? Можешь снова взять ноутбук со стола, — он указал пальцем в сторону небольшого рабочего стола, который был завален кучей мелкого барахла и бесконечными стопками бумаг. — Это не все, — Чонгук нервно помотал головой, чувствуя, как вся решительность ускользала, словно песок сквозь пальцы. — Хорошо, не хочешь присесть к нам на кровать или на тот стул, чтобы мы могли поговорить по-человечески? — Юнги наконец-то отмер, тоже начиная возиться, чтобы принять хоть какое-то подобие сидячего положения. — Я не хочу ни садиться, ни говорить по-человечески, — Чонгук потер лоб, нервно вздыхая. — Я даже не знаю, как сказать об этом, но если не скажу, то буду винить себя до конца своих дней. Это не даст мне успокоиться, потому что это подло. Я ни при каких обстоятельствах не должен был влезать, я и не хочу, — он страдальчески простонал, запрокинув голову. — Хэй, что бы там ни было, все проблемы решаемы, так что просто успокойся. Доставка как раз должна быть в ближайшие пятнадцать минут. Ты вовремя, поедим и обсудим все, что тебя беспокоит, — Намджун пересел на край кровати, уже порываясь подняться. — Нет, простите, мне жаль, если вы все же заказали что-то для меня, потому что я не останусь на ужин, это исключено, да и я уверен, что вы сами не захотите меня здесь видеть, — Чонгук невольно бросил взгляд на совершенно спокойного Юнги, все еще стоя поодаль, наверное, подсознательно готовясь уносить ноги. — Ладно, теперь это звучит немного пугающе, — Юнги хмыкнул, бегло обмениваясь с Намджуном обеспокоенными взглядами. Сердце Чонгука дрогнуло. Как он мог разрушить эту маленькую домашнюю идиллию? Он мог ставить под сомнение их искренность. Может, они в действительности не занимались никакими извращениями, а может, наоборот, за закрытыми дверьми творили с телами друг друга бесчинства, но он не мог отрицать того, что такие отношения делали их счастливыми. Чонгука буквально тошнило от мысли о том, что он уже волей-неволей стал виновником всего, что последует за его словами. Это совершенно не делало ему чести. Он мог как угодно относиться к однополым парам, но влиять на чужую личную жизнь таким образом не собирался. Никто не заслуживал того, чтобы от него скрывали измены. Чонгук абсолютно точно ненавидел все в этой идиотской ситуации. Ему было хорошо в чужом доме. К собственному удивлению, он оказался на короткий день с ног до головы окружен уютом и заботой, пусть все же тот и был омрачен ссорой с родителями. Чонгуку даже удавалось на какое-то время вовсе забыть о своих проблемах. Вдобавок он не был заносчив настолько, чтобы не прислушаться к чужим словам. Многие вскользь брошенные советы, казалось, теперь надолго обретут покой в его памяти. Честно говоря, несмотря на всю неловкость от чужих странных отношений, он был безумно рад быть здесь и совершенно не хотел терять таких знакомых. Но стоит только ему произнести причину своего внезапного вторжения, как путь в этот дом окажется для него навсегда закрыт. Юнги не заслуживал лжи. Должно быть, он, как и сам Чонгук, повелся на ямочки на чужих щеках, спокойствие и взрослую рассудительность. Не повестись было невозможно, — Намджун мог подкупить любого своими умом и начитанностью. Он совершенно не походил на человека, что мог с улыбкой на лице скрывать за спиной интрижки. По всей видимости, Намджун должен был стать для Чонгука уроком, ведь даже за такой красивой обложкой мог оказаться сущий кошмар. — Я не знаю, как начать... Юнги-ши, — Чонгук повернулся в сторону Мина, стараясь игнорировать реакцию обоих мужчин на эту чересчур формальную приставку «ши». — Может, ты бы хотел поговорить наедине, если бы тебе так было комфортно? — Юнги вновь посмотрел на Намджуна, мягко кивнувшего ему в ответ. Но Чонгук тут же несогласно замотал головой, только сильнее спутывая отросшие за последний месяц волосы. — Я хочу услышать, как он будет объясняться, — как бы Чонгук ни старался держать себя в рамках приличия, нотки злости и обиды явственно проскочили в его голосе. — Давай ты просто расскажешь о том, что тебя беспокоит, а потом уже будешь бросаться обвинениями, — Юнги, в отличие от молчаливо-солидарного Намджуна, не мог не ответить. Он всегда болезненно переносил то, что кто-то мог невзлюбить Джуна. — Он сказал, что вы вместе лет десять, со старшей школы, — возмущенно выдохнул Чонгук. Будь у него хвост, то тот забился бы не то что между ног, а к самому животу. — И не соврал ни в одном слове, — твердо продолжил Юнги, недовольно сведя брови на переносице. — Сбавьте обороты, оба, — Намджун все же встал со своего места, делая шаг навстречу Чонгуку, но тот только испуганно отступил к дверному проему, едва не вжимаясь в угол стены всем своим телом. — Успокойся, пожалуйста, Гук, вы сейчас только друг друга заводите на пустом месте, ничего не случилось, — он примирительно выставил вперед себя руки, но больше не пытался приблизиться. — Еще как случилось! Может, ты думал, что прошло достаточно времени, чтобы я обо всем забыл, но это не так, — Чонгук изо всех сил замотал головой, нервно закусывая губу. — Т-ты, ты пытался позвать меня на свидание, хотя уже находился в отношениях! — он едва не прокричал это, зажмуриваясь и даже как-то обреченно сползая ниже по стене. — Так вот оно что, — Юнги напряженно поджал губы, незаметно выдыхая и чуть спокойней усаживаясь в ворохе подушек. — Тебе не нужно переживать об этом, мы сами наворотили дел, — Намджун неловко почесал затылок, пытаясь хоть как-то улыбнуться. — Что? — Чонгук мигом распахнул глаза, пытаясь рассмотреть в лице Юнги хоть что-то, говорящее о том, что тот был несогласен, не знал, да хоть что-то, хоть какие-то эмоции, свойственные людям, узнавшим об измене. — Это не то, что поможет тебе переварить происходящее, но ты должен знать, что я был в курсе всей вашей переписки с первого же дня, когда Намджун заявился домой под ночь после твоей выставки, — Юнги нахмурился. Они оба даже на секунду не подумали о Чонгуке и его чувствах, слишком занятые своими личными проблемами. — Я ничего не понимаю. — И неудивительно. Не то чтобы такая ситуация и для нас была нормой. Думаю, сейчас не лучшее время для недомолвок, так что я постараюсь рассказать все по порядку. В тот день мы были на грани разрыва, — Намджун взял стул и подтащил его поближе к кровати, усаживаясь на него и задумчиво облокачиваясь локтями на расставленные колени. Боковым зрением он видел каменную маску, застывшую на лице Юнги, совершенно не выражавшую никаких эмоций. Слишком не вовремя. — Тогда зачем ты писал мне? Обычно от такого люди и расходятся, — Чонгук недоуменно передернул плечами, уводя взгляд в пол. — Это я написал тебе, — Юнги откликнулся раньше, чем Намджун успел найтись со словами. — Я ничего не понимаю, — Чонгук отвращенно скривился. Ему все меньше нравилось то, что он, человек максимально… традиционных взглядов, оказался втянут в разборки гей-пары. — Да, звучит дико, но если и правда хочешь услышать объяснения, то тебе следует немного остыть и сесть на кровать или на стул, а не стоять загнанной в угол мышью, — Намджун похлопал по освободившейся половине кровати. — Я с места не сдвинусь, — Чонгук замотал головой, бормоча так тихо, что и сам не расслышал свой голос за громкой мелодией дверного звонка. — Я приму заказ, кинь мне кредитку, — Юнги тут же спрыгнул с кровати, на ходу одергивая задравшуюся футболку. Намджун дотянулся до ящика в прикроватной тумбе, выуживая оттуда пластиковую карту и передавая ее Юнги, тут же скрывшемуся в коридоре. Чонгук даже не слышал, как тот благодарил курьера, расплачиваясь и получая пакеты. Намджун попытался было продолжить разговор, но Юнги вернулся слишком быстро, неся еду едва не в зубах, потому что заказанного оказалось неимоверно много. Там было точно не на двоих, да и трое взрослых мужчин вряд ли управятся со всем этим за один раз. — Не нужно было брать столько, я же говорил, — Чонгук страдальчески простонал. Ему было чертовски неловко и стыдно, что они так потратились. Он последний раз заказывал еду с доставкой по меньшей мере год назад. Это было непростительно дорого для него, а родители вовсе не считали нормой саму идею питания мусорной едой, которая, разумеется, должно быть, сделана из инопланетных продуктов, раз не имела ничего общего с домашней едой. — Брось, Гук, ты не девочка-подросток, чтобы делать вид, что питаешься солнечным светом. Сытная и вкусная еда — залог здоровья и сил, так что не отказывайся, все равно же уже все заказали, — Намджун пожал плечами, забирая из рук Юнги пакеты и тут же принимаясь расставлять на покрывале коробки с пиццей, запеченной курочкой, жареным рисом и длинные упаковки с кимпабом. Чонгук едва не подавился собственной слюной, оглядывая раскинувшуюся перед ним поляну угощений. Вся кровать оказалась завалена различными блюдами, аппетитно блестящими ярко-красными соусами и сырной корочкой. Живот предательски заурчал. Он никогда и никому в этом не признается, но порой он так тосковал по всей этой вредной еде, что подписывался на десятки мукбанг-блогеров в твиттере. — Иди сюда и сядь со мной наконец. Мы поговорим обо всем спокойно, как взрослые люди, хорошо поедим и постараемся сгладить углы. Согласись, плохая идея вторую ночь подряд сбегать из дома, хлопнув дверью, — Юнги залез поближе к изголовью, похлопывая ладонью по свободному островку на противоположном конце кровати. — И что же это все значит? — нетерпеливо подал голос Чонгук, беря в руки палочки позже всех, успокаивая себя тем, что попробует всего совсем по чуть-чуть, чтобы не испортить качество кожи, которого добивался неимоверно долго в силу запрета отца на любую «бабскую» косметику. — Думаю, лучше будет начать мне, — Намджун прокашлялся, неохотно откладывая на картонную крышку кусок пиццы, который после первого же укуса выглядел так, будто бы на него напала акула. — Понимаешь, в чем дело, даже в таких долгих отношениях бывают ссоры и недопонимания. За некоторое время до того, как я нашел твое объявление о выставке, у нас начался очень затяжной период усталости друг от друга. Не то чтобы мы как-то сильно ругались, но все же напряжение сохранялось знатное, так что атмосфера уже была так себе, — он почесал тыльной стороной руки нос, подергивая сжатыми губами. — Я до сих пор не до конца согласен с Юнги, но все же порой я и правда бываю слишком надоедлив, а ему уже не так важна вся эта романтика, объятия и забота, Юнги иногда даже чересчур самостоятелен, — Намджун хмыкнул, встречаясь с недовольным взглядом Мина и немного недоуменным Чонгука, который явно не был настроен слушать столь интимные подробности. — Признаю, тогда мне в голову не приходило, насколько я перегибаю палку. Я очень сильно давил на Намджуна, — Юнги стянул с палочек комок тянущегося сыра, недовольно качая головой. — Знаешь, Гук-а, это невероятно тяжело — знать, что твой партнер с тобой несчастлив в истинном смысле этого слова. В какой-то момент мои обида и непонимание переросли в то, что мы стали жить, просто как сожители. Это была большая серая полоса, в которой мы увязли с головой. А потом он пришел в один вечер еще более неловкий, чем обычно, и такой влюбленный, что мне просто сорвало последние предохранители, — он тяжело вздохнул, гоняя палочками зерна кукурузы. — Я начал ту нашу самую страшную ссору, и в порыве злости нашел твой твиттер, и написал от имени Намджуна. Тогда мне было так больно, что я готов был просто разорвать к чертям все, что было между нами, так что мне даже хотелось того, чтобы ты ответил, согласился, — его губы дрогнули, но Намджун ему не дал даже на секунду погрузиться в тоску, обхватывая рукой худое бедро. — Но я отказался, — Чонгук кивнул, опустив голову и глубоко нахмурившись. Значит, они просто забыли обо всем этом, как и он сам. У него было достаточно дел и проблем, чтобы не зацикливаться на неудачном подкате какого-то гея. Он думал об этом с пару дней, боясь заходить в твиттер из-за какой-то неловкости и иррационального страха, но все же невольно выкинул из головы даже малейшую мысль о произошедшем, когда дела завертелись так быстро, что он едва справлялся с тем, чтобы в них не захлебнуться. — Да, так что мы просто еще какое-то время дулись друг на друга, а потом снова начали все налаживать. Сейчас все даже несколько лучше, чем до твоего косвенного появления в нашей жизни. Все же я до сих пор считаю, что вопрос не решен, но с этим мы зашли в тупик, потому что менять характер, чтобы под кого-то подстроиться, так еще и в таком возрасте, — совершенно не выход. — Хорошая история, надеюсь, что правдивая, потому что со стороны выглядит так, будто бы вы двое развлекаетесь тем, что пытаетесь затащить себе в постель кого-то третьего, — Чонгук невесело усмехнулся, ежась от собственных догадок. Юнги с Намджуном так и уставились на него, с трудом держа челюсти сжатыми. — Я что, угадал? — Чонгук распахнул глаза, глядя на них в упор и даже немного отползая к изножью. — То, что мы геи, не значит, что мы ничего общего не имеем с моногамностью. Это не про ориентацию, извращения и прочее, потому что речь идет о банальном уважении к партнеру, его чувствам и здоровью, — Намджун первым отошел от внезапного заявления, прокашливаясь и торопливо набирая еды, чтобы побыстрее забить рот. — А что я должен думать, если ваша реакция такая? Она просто никакая. Вы же оба едва ли удивлены! — А как, по-твоему, мы должны были реагировать? — глухо вскинулся Юнги. — Чонгук, ты взрослый мальчик. Уже пора учиться по-взрослому относиться к таким вещам. Тебе не должно все это нравиться, не нужно все это поддерживать, но тебе стоит научиться понимать то, что другие совершеннолетние люди могут делать в своей постели все, что захотят, пока это не вредит другим. Кто угодно может спать с людьми своего пола, втроем, да хоть ввосьмером. Кого-то возбуждают кошачьи ушки и хвостики, кого-то дамское бельишко, а кого-то крепкий член и твердая мужская грудь. Ты так говоришь, будто бы обвиняешь нас в подсудном деле, но мы ведь говорим просто про секс и отношения. И да, я потенциально не вижу ничего плохого в том, что кто-то предпочитает такую связь, — Юнги вздохнул и откусил кусочек кимпаба, снисходительно глядя на младшего. — Я не могу этого понять, — Чонгук фыркнул, чуть расслабляясь и вновь принимаясь за вкуснейшую жирную еду. Идея про по чуть-чуть уже отошла на задний план, так что он все же дал себе немного свободы, уговаривая внутреннюю правильность, что уже завтра он вновь вернется к нормальному питанию, а на неделе и к тренировкам в университетском спортзале. — Когда у тебя последний раз был по-настоящему крышесносный секс? — Юнги даже бровью не повел, задавая столь интимный вопрос, будто бы говоря о чем-то совершенно несущественном. Чонгук от удивления так глубоко хватанул воздуха, что едва не отправил в легкие добрый кусок панировки с куриной ножки. — В этом нет ничего такого, мы все это делаем, точно так же как дрочим, едим, спим и дышим. Ну так? — Мин пожал плечами, так и продолжая есть, пока Намджун с неподдельным интересом стал ждать ответа, явно смущенный тем, в какое русло зашла их беседа. — Да я даже не знаю, — щеки зарделись от пристального внимания. — Что значит не знаешь? — Юнги игриво хмыкнул. — Либо ты юлишь, либо ты девственник. — Я, правда, не знаю. У меня был секс с однокурсницами, но крышесносным он не был точно, — Чонгук тут же принялся отнекиваться, чтобы не выглядеть совсем зеленым ребенком. Умом он понимал, что не было бы ничего плохого, даже окажись он на самом деле девственником. Но отчего-то было жутко неловко и стыдно представать перед новыми знакомыми в таком свете. Ему попросту хотелось хоть немного уподобиться их уверенности и раскрепощенности. — Это звучит чертовски грустно, Гук, — Намджун сочувственно покачал головой. — Не думаю. Я не вижу в этом проблемы, в отличие от других парней моего возраста, я не схожу с ума от желания перепихнуться неважно с кем, как и где, так что это мне позволяет спокойно учиться и работать без бесконечной траты времени на вечеринках в поисках партнера, — Чонгук по-настоящему гордился этим достижением. Он чувствовал себя гораздо умнее и осознанней, да и в целом свободней, чем многие его сверстники. Ему было тяжело понять, что такого в сексе находили другие, но он и не пытался это изменить, потому что такой уклад дел был крайне удобен. — Знаешь, тогда и неудивительно, что ты не можешь понять, почему люди выходят за рамки традиционной гетеронормативности, — задумчиво протянул Намджун. — Ты явно недооцениваешь силу хорошего секса. Это ведь не про сунул, плюнул и пошел. Удовольствие можно получать по-разному — ты успокаиваешься и наполняешься силами физически, сбрасываешь напряжение, так еще и можешь очень хорошо оправиться ментально. Когда партнер неслучайный и ты от и до доверяешь человеку все свои желания и свое тело, то можно получить удовольствие на совершенно другом уровне. — Может, я бы и согласился с этим, но у меня нет каких-то «потаенных, нереализованных» желаний. Все, что мне было нужно, я получал, просто, наверное, в длительных отношениях это было бы действительно комфортней, но на все эти букеты, кафе, прогулки в парке и прочую чушь у меня времени нет. Я о себе позаботиться забываю, что уж говорить о еще одном человеке со своими проблемами и заморочками. — Судя по твоим рассказам, ты даже ни разу не пробовал переключать категории на порно-сайтах, — Юнги фыркнул, запихивая себе в рот огромный ком риса. — Не вижу в этом смысла. — Ты балбесина, Гук. Если ты не готов открываться и кому-то говорить о том, что у тебя могут быть нестандартные предпочтения, то это не значит, что ты должен врать самому себе. Взросление — это не только осознание своих недостатков и их проработка, но и в первую очередь познание своего тела, своих мозгов. Ты не представляешь, насколько приятнее и легче станет жить, если ты будешь знать, как проще и эффективнее себя удовлетворить, — Юнги прихватил побольше мяса, подкладывая его поближе к Чонгуку. — Никто не говорит, что ты закоренелый фетишист, но если ты даже не пробуешь и при этом говоришь, что обычный секс для тебя не очень интересен, то ты, скорее всего, что-то упускаешь. — Мне неловко, — он жалобно простонал, глупо прикрывая руками рдеющие щеки, румянец с которых уже пятнами сполз на шею. — Ты милый, Гук-а, — Намджун по-доброму улыбнулся, ласково растрепывая чужие пышные волосы. Они наелись до отвала, в какой-то момент переключившись на глупые телешоу. Чонгук смеялся, едва не надрываясь, над всеми искрометными замечаниями Юнги, который своими острыми фразочками превращал даже самые скучные моменты в сюр. Напряжение спадало, и даже Намджун в какой-то момент перебрался к ним на кровать, по дороге едва не снеся их обоих на пол. Те дружеские посиделки, о которых они все мечтали сегодняшним утром, наконец-то стали похожи сами на себя. Намджун быстро свел их неудобные разговоры на нет, заметив, что Чонгук погрустнел и закрылся. В таком состоянии из него все равно было не вытянуть и звука. Позднее именно Намджун принял решение разогнать всех по кроватям, потому что если для Юнги время было еще детским, то Чонгука уже сильно клонило в сон. Тот хоть и пытался изо всех сил не выпадать из такого теплого, домашнего разговора, все же время от времени не мог сдержать глубокие зевки. Они бы могли сидеть так хоть всю ночь, но у Чонгука был по-настоящему тяжелый день, так что Намджун просто не мог позволить ему и дальше сидеть клевать носом. Он собрался было тормозить Юнги после очередной его байки, потому что Чонгук уже откровенно притих, сосредотачиваясь только на том, чтобы не заснуть, как тяжелая голова сама опустилась ему на плечо. Это было так неожиданно и легко, что Намджун даже ойкнул, тут же немного поворачиваясь и проверяя состояние Гука. А тот так и заснул, тихо сопя сплющенными губами, будто бы даже не подозревал о том, какое впечатление производил на мужчин. — Какой милашка, — Юнги с трудом сдерживал смешки, шепча, перевесившись через торс Намджуна. — Я же говорил, что нужно закругляться, — он тяжело вздохнул и цокнул языком, но все же, как и Юнги, не сдержал умиления и мягко провел тыльной стороной ладони по умиротворенному лицу парня, убирая растрепанные пряди волос. — И что, собираешься теперь будить его? — Разумеется, нет, — Намджун аккуратно, едва заметно шевелясь, выскользнул из-под чужой головы, осторожно укладывая ту на подушку. — Черт, я думал, что мы хотя бы сегодня, наконец, потрахаемся, — Юнги, все так же не повышая голоса, страдальчески простонал, спиной падая обратно на свою треть кровати. — С ума сошел?! — Намджун возмущенно насупился. — А если бы он проснулся и услышал? Ты же видишь, ему и так с нами некомфортно. Он будет здесь несколько дней, максимум, как он сказал, до четверга. Давай просто не будем нагнетать обстановку, ты же видел сегодня, как легко он заводится? Он очень нервничает, а если еще и узнает, что мы тут непотребствами за стенкой занимаемся, то и вовсе психанет. — И что ты предлагаешь? Держать целибат? У меня раньше член от дрочки отсохнет. — Не драматизируй. Это максимум на пять дней, так что просто постарайся держать себя в руках, да и на рабочей неделе он, должно быть, будет целыми днями на учебе. — Я эти «целые дни» называю минимальным временем на сон, — язвительно буркнул Юнги. — Прекрати капризничать, я слишком хорошо знаю то, что, кроме нашей общей коробки с игрушками, у тебя есть еще своя сорочья сокровищница, — Намджун вновь цокнул языком, ловко подкрадываясь к боку Мина, чтобы ущипнуть его под ребрами. — Ах вот ты как? Сам же первый прибежишь. — Не волнуйся, мне хватит посмотреть со стороны, обещаю даже не трогать. Их перепалка сошла на нет, когда Юнги, в очередной раз увернувшись от цепких пальцев, сам бросился в атаку, нападая на младшего кусачим поцелуем. Они оба были расслаблены и игривы, но все равно не смогли продолжить дурачиться. Намджун первым немного откатился от сопящего Чонгука, который даже не подозревал о происходящем прямо под его носом, и жадно обнял Юнги поперек талии, утягивая его на себя. Тот и не думал сопротивляться, охотно впихивая свой язык между чужими губами и разжигая пылкую страсть. Мин тихо ерзал бедрами, притираясь и сладко скользя руками под одеждой Намджуна. — Давай пойдем в душ, а то мы точно разбудим Гука, — Ким с трудом отстранился, разгоряченно дыша в миллиметрах от лица Юнги. Они постарались как можно тише сбежать из комнаты, путаясь в конечностях друг друга и разбросанных вокруг кровати коробках. Намджун готов был расхохотаться в голос от того, как громко билось сердце, будто бы они вновь вернулись в подростковые годы, когда приходилось так же прятаться по углам от его родителей. Боги, его мать порой была несносна в своей бесстыдности. У них с Юнги до сих пор не иссякла подаренная ей коробка светяще-пахнущих презервативов со всевозможными бусинами и ребрышками. Сам душ и вся вечерняя гигиена были последними в списке дел перед сном. Намджун понятия не имел, как давно они в последний раз занимались сексом вот так просто у стены, пока всю смазку смывало в слив. Теплая вода распаляла, а потому они оба кончили куда быстрее обычного. Распаренные и все еще вялые от оргазма, они вывалились в коридор, с трудом заставляя себя одеться и кое-как пригладить всклокоченные влажные волосы. Тихо перешептываясь, они протиснулись в спальню, аккуратно прикрывая за собой дверь. Чонгук так и лежал на кровати, сжавшись в клубок и укатившись на самый краешек. По всей видимости, он стал замерзать, оставшись в гордом одиночестве на холодных простынях. Сердце Намджуна болезненно кольнуло от нежности к этому потерянному ребенку. Он смотрелся на их кровати так правильно, будто бы всегда был частью их быта. Эта мысль была неправильной, неуместной, абсолютно немыслимой на фоне того, что он только что кончил с рукой Юнги на собственном члене. Только Намджуну было невдомек, что не он один застыл в дверном проеме, не смея отвести взгляд от сонной мордашки Чонгука.