Warmer than tea

Чонгук ближе к вечеру и правда получил сообщение от Намджуна с подробной инструкцией о том, как добраться до того самого укромного места. Ждать оставалось совсем недолго, и сказать, что Чонгук переживал — значило не сказать ничего. Ему до сих пор казалось, что окружающие его люди, простые прохожие, все знают. Все их долгие взгляды теперь выглядели осуждающими, подозрительными, будто бы то, что он гей, было написано на его лице крупным шрифтом. Все худшие домыслы и извращения будто бы отпечатались на нем клеймом, хоть в действительности вряд ли даже Чимин с Тэхеном смогли бы найти внешние отличия между нынешним Чонгуком и тем все еще наивным парнем, жившим в его теле пару месяцев назад. Он боялся встречи, боялся вновь посмотреть в глаза Намджуну и увидеть в них злость и осуждение. Чонгуку без конца мерещилось, будто бы на дне его собственных зрачков отражались все самые ужасные, пошлые мысли, проскальзывавшие в голове, стоило только вспомнить Юнги. Это было безумно неправильно и подло. В конце концов, Мин был занятым мужчиной, взрослым и просто совершенно не тем, на кого Чонгук мог бы иметь хоть какие-то виды. Он чувствовал себя грязным животным, но ничего не мог поделать с собственным мозгом, будто на повторе повторяющим ему сцену развязного поцелуя старших на кухонном полу тем далеким утром, когда он впервые проснулся в их квартире. Как много он бы отдал, чтобы навсегда забыть об этом инциденте, и насколько больше бы отдал, лишь бы увидеть его вновь? Но было и то, что внушало страх похлеще дурных мыслей. Ведь можно было хотя бы внутренне успокаивать себя тем, что Чонгук, можно сказать, получил разрешение на такие вольности, вот только никто не говорил о том, что ему представится даже малейшая возможность прикоснуться к чужому телу так, как это было дозволено только Намджуну. Голова болела нещадно, но у Чонгука был надежный способ занять себя на пару дней. Все свободное время он продолжал тратить на поиск хоть какого-то жилья, даже если толку от этого было мало. По всей видимости, далеко не только он один искал квартиру, выпустившись из университета. Предложения исчезали за считаные минуты, едва только попадали на бесплатные сайты. Было бы куда проще выловить хоть что-то, если бы у него были риелтор или лишние деньги хотя бы на платный аккаунт. Хозяева квартир не хотели связываться с настолько неплатежеспособными людьми. Отсутствие заветной звездочки под фотографией в профиле сразу выдавало в нем бедствующего студента, который мог бы задерживать плату неделями. Ни для кого не секрет, что молодые специалисты сами жили впроголодь, а потому никто не хотел даже отвечать на запросы таких людей, как Чонгук. Время пролетело незаметно. Когда же настал час икс, Чонгук осознал, что был совершенно не готов. Он настолько дистанцировался от предстоящей встречи, что до самого последнего момента не утруждал себя даже банальным выбором одежды. До выхода оставалось всего лишь десять минут, а он до сих пор не мог справиться со своими непослушными волосами. Чонгук слезно простонал, когда расческа снова запнулась у самых концов вьющихся волос. Еще чуть-чуть, и он был бы готов разломить чертов пластиковый гребешок по зубчикам. Джинсы предательски отказывались застегиваться на животе, и это действовало на нервы сильнее всего. Он так давно не примерял свою красивую одежду, что даже не заметил, как успел распухнуть в талии. Чонгук понятия не имел, с чего вдруг именно этот факт так сильно его расстроил, но он буквально был готов расплакаться, когда, стоя перед зеркалом в общей душевой на этаже, обнаружил, что его годами выточенная фигура за последние несколько недель испортилась так, будто бы он старательно наедал бока месяцами. Он был на грани того, чтобы отменить встречу, но как раз в тот момент, когда на него накатило полнейшее отчаяние, Намджун написал ему, что они с Юнги уже добрались до парка и как раз собирались обустраивать местечко на укромной поляне. Пора было бежать, он опаздывал не на шутку. Чонгук впопыхах запихнул в карманы ключи и документы, едва успевая по пути прихватить теплую куртку. У него не было времени на размышления, и, наверное, это было к лучшему. Парк Намсан был для Чонгука одним из самых любимых прогулочных мест. Раньше он жил совсем недалеко от него и мог позволить себе захаживать в зеленый лес хоть каждый день. Нахождение среди меланхолично бродящих по дорожкам людей было сродни терапии. Здесь частенько было многолюдно, но, только оказавшись в таком месте, можно было ненадолго отдохнуть от той скорости, с которой текла жизнь в городе. Все здесь будто впадало в природный транс, окутанный невероятными травяными ароматами, смешанными с асфальтной прелостью Сеула. За эту пленительную атмосферу Намсан невозможно было не любить. Войдя в парк, Чонгук впервые за последнее время остро ощутил нехватку давящего ремня фотокамеры на шее. Боясь потеряться, он шел строго по инструкции из сообщения, неустанно оглядываясь по сторонам, будто бы кто-то мог следить за ним. Вся эта встреча казалась каким-то дешевым шпионским сериалом, хотя в действительности мало что могло свидетельствовать о том, что папарацци будет дело, даже объявись на лавочке заморский принц. Чонгук зашел достаточно далеко в гору, прежде чем осознал, что не мог найти даже намека на лестницу, по которой он должен был свернуть с широкой дороги, являвшейся главной артерией парка. Он прошелся минимум трижды вдоль нужного участка, но так и не нашел лазейку. Прохожие уже начали бросать на него косые взгляды, когда он наконец-то собрался с духом, чтобы попросить помощи. — Привет, — Чонгук едва не подпрыгнул на месте от неожиданности. Намджун подкрался со спины так тихо и незаметно, что он даже понять не успел, откуда тот вышел. — Прости, я сильно задержался, — Чонгук смущенно поморщился, отвешивая старшему приветственный поклон. — Все в порядке, пойдем лучше к Юнги. Он еще с прошлого раза переживает, что наболтал лишнего, и уже весь извелся, — Намджун в свойственной ему манере тепло улыбнулся, не забыв потрепать Чонгука по голове. — Я их столько укладывал, — он жалобно заныл, поправляя волосы. Чонгук едва поспевал за хохочущим Намджуном. Тот, видно, и не подозревал, что его шаг был слишком широким. Это было удивительно при учете того, что тот столько лет прожил с Юнги, который, очевидно, был еще более коротконогим, чем сам Гук. Как оказалось, вход на нужную тропу был скрыт за невысокими кустами, сохранявшими плотную листву даже в такое время года. Не приди за ним Намджун, Чонгук бы никогда и не узнал об этой диковинной лестнице. Она не была служебной или совсем неприметной, но ее месторасположение, очевидно, сбивало с толку не только его самого, а потому людей здесь не было вовсе. Не успели они даже немного запыхаться, как ступеньки кончились, а за ними открылся вид на небольшую смотровую площадку, находившуюся на возвышении холма. Место здесь было благоустроенным, с парой скамеек и информационным стендом, но Намджун, будто не замечая очевидной зоны отдыха, упрямо шел дальше, заворачивая за иссохшие к зиме дубы, которые скрывали за собой небольшую уютную полянку, на которой уже вовсю устроился Юнги. Поляна была и вправду не примечательна, а от посторонних глаз ее прятал не только ряд вековых деревьев, но и природные выступы каменистого склона. Шанс, что здесь их кто-то мог побеспокоить, стремился к нулю. Теперь Чонгук понимал, почему Намджун был так уверен в своей правоте. — Ох, ну наконец-то! — воскликнул Юнги, едва завидев их, пробирающимися под особо низкими ветками. — Привет, — Чонгук вежливо поздоровался, отмечая, что Мин успел устроить для себя настоящее гнездо из нескольких теплых пледов, расстеленных прямо на пожелтевшей траве. — Давайте залезайте, на улице не май месяц, — Юнги разгладил складки на покрывале, зазывая к себе под бок. Намджун без раздумий опустился на колени, притираясь поближе к теплу Юнги и грея руки между чужими бедрами. Чонгук скромно уселся с другой стороны, благо и тут было чем укрыться. Выходя из дома, он даже не подумал, насколько холодно было на улице, так что теперь был невероятно благодарен старшим за предусмотрительность. — Не замерзнешь? — Намджун поплотнее закутал его. — Все в порядке в хостеле? Соседи не донимают? — Все хорошо, это мало чем отличается от моей жизни в общежитии. Немного некомфортно спать, когда рядом такое количество незнакомых людей, но в остальном там вполне неплохо, — несмотря на то что их разговор начался вот так, издалека, Чонгук все равно чувствовал неимоверное напряжение. — Я бы даже заснуть не смог в такой обстановке, — покачал головой Намджун. Он пытался как-то разрядить обстановку, но выходило у него, откровенно говоря, неважно. Юнги выглядывал из-под его руки, и по глазам Мина Чонгук прекрасно видел, что беспокоила его далеко не комфортабельность комнаты в хостеле. — Наверное, это не совсем то, что нам следовало бы обсудить, — Чонгук набрался смелости и первым взял на себя инициативу. — Ты прав, — безрадостно согласился Намджун. Он тяжело вздохнул и по привычке стал зачесывать и без того встопорщенные волосы. — Я должен извиниться перед тобой, — голос Юнги немного хрипел, но звучал уверенно и твердо. — Весь разговор, сложившийся в нашу последнюю встречу, состоялся только по моей вине. Мне ни при каких обстоятельствах нельзя было говорить тебе этого, особенно в том состоянии. И, Чонгук, мне правда очень стыдно за свои слова и за свое нежелание хотя бы немного подождать. Я был очень неправ, и я могу только надеяться на то, что ты простишь меня. — Тебе не за что просить прощения, — Чонгук не сразу нашелся со словами в повисшей тишине. Здесь, в парке, его мало что могло отвлечь от собственных мыслей, к тому же он не раз прокручивал в своей голове всевозможные сценарии их встречи, но даже так он не был готов к тому убитому нервному взгляду, которым одарил его Юнги. — Мне было бы гораздо хуже, если бы я услышал это через месяцы общения с вами. — Нет, Гук, ты не должен думать, что все наше общение велось к этому. Конечно, ты имеешь полное право не доверять нам с Юнги, но, как я уже говорил тебе еще в тот раз, никто из нас не рассчитывал на такой исход, и, даже когда все пошло совсем не по плану, ни я, ни Юнги не собирались прекращать общение с тобой в угоду каким-то романтическим желаниям. Мы всегда знали, какой ты человек и насколько сложно для тебя принимать такие вещи, а потому не думай, что это хоть в какой-то мере был расчет, — Намджун теперь выглядел еще более обеспокоенным, чем Юнги. — Я знаю, — Чонгук постарался выдавить из себя улыбку. Как бы там ни было, он в действительности никогда не чувствовал в словах или действиях старших какого-то принуждения или попыток прикоснуться к нему интимнее, чем следовало. В конце концов они и правда были взрослыми людьми, понимающими, что насильно мил не будешь. — Просто если бы я узнал об этом намного позже, то вряд ли смог бы поверить, даже если бы очень захотел, — Юнги понимающе закивал и сник в плечах. — Я бы тоже сомневался, — согласился Намджун, поджимая губы. — Наверное, рано пока делать такие громкие заявления, но… — Чонгук стушевался, ему как никогда хотелось быть искренним и благодарным рядом с этими людьми, но слова будто комом застревали поперек горла. — Но после я много думал о том, что произошло. Не знаю, к правильным ли выводам я пришел и не сыграет ли это со мной злую шутку, но, похоже, мне и правда в какой-то степени тоже нравятся мужчины, — он невольно зажмурился, будто бы боялся получить удар. Сознаваться в таком все еще было невероятно тяжело, особенно после не самой удачной попытки каминг-аута перед Чимином. Ему так сильно хотелось, чтобы Юнги перестал чувствовать себя виноватым, ведь он просто сказал тогда правду и ничего, кроме нее. Чудом было только то, что в действительности Чонгук оказался к ней готов. — Ох, Гук-а, — Намджун свел брови к переносице, взволнованно теребя пальцами плед. — И, как оно? — неуверенно подал голос Юнги. — Не знаю, мне все еще безумно противно и стыдно, — он до сих пор не мог совладать с собой и посмотреть на старших. — Еще сегодня утром мне казалось, что «противно» и «нравятся» — это слова-антонимы, — Юнги хмыкнул. — Мне противно от себя. — Знаешь, пока ты не дрочишь на детей или на то, как люди срут друг другу в рот, можешь спать спокойно, — Юнги сказал это так непринужденно, что даже Намджун ошеломленно подавился воздухом. — Ну чего? — Мин недовольно цокнул языком, переводя взгляд с одного на другого. — В целом достаточно справедливо, — смущенно прокашлявшись, сипло выдал Намджун. — Фу, — Чонгук так и не смог из себя выжать ничего более сложносочиненного. Он лишь на секунду задумался о словах Юнги, и его уже тянуло прочистить желудок. — Именно что фу. То, что тебе нравится смотреть на обнаженных мужчин с эстетической точки зрения, и то, что некоторые из этих мужчин тебя возбуждают, — это нормально. Тут нет ничего страшного или противозаконного, слово «противно» здесь вообще вряд ли уместно, — подытожил Мин, все же и сам немного смущаясь. — Я не знаю, — Чонгук обессиленно выдохнул. — Может, я просто себе все это придумал? Сначала вы, потом и Тэ с Чимином. Бывает же, что просто так нравится, потому что это что-то интимное и запретное? — ему было чертовски стыдно, и он совершенно не собирался добавлять своим щекам красноты тем, что будет напрямую называть вещи своими именами. — Возможно, но разве ты совсем не фантазировал о себе? Не пытался представлять себя с кем-то? Если нет, то тут и правда не о чем говорить. И у закоренелого натурала может стоять на гей-порно, если оно так или иначе будет соответствовать его вкусовым предпочтениям, не так ли? — подал голос Намджун, привычно потирая пальцами свой подбородок. Чонгук покраснел. Как бы он ни убеждал собственное тело прекратить, то вовсе не собиралось его слушать. Невольно бросив взгляд на Юнги, ему сразу же удалось понять, что незамеченным его состояние не осталось. Тот смотрел очень обеспокоенно и, можно даже сказать, испуганно. Если бы Чонгук не знал о том, насколько серьезен и тверд Мин в обычное время, то точно спутал бы его взгляд со взглядом провинившегося старшеклассника, покурившего на школьной перемене в туалете. Их взгляды встретились. Хватило и доли секунды, чтобы Чонгук осознал, насколько глупо выдал себя. Зрачки Юнги расширились, а рот открылся в немом удивлении. На дне его глаз что-то едва уловимо блеснуло, и Чонгук понял, что больше ни о какой тоскливой горести и самокопании в голове Юнги речи не шло. — Тут уже и без слов сказано достаточно, — Мин ухмыльнулся как-то совершенно по-особенному. Чонгук никогда прежде не видел у него такого выражения на лице. Ушла вся серьезность и нахмуренные брови, зато появилось нечто хищное, голодное, но при том чарующе-игривое. — Что? — не понял Намджун. За своими раздумьями он и вовсе упустил момент, когда атмосфера между ними всеми успела так резко сменить градус. — О чем ты думал, Гук-а? — Юнги хмыкнул, подаваясь телом чуть ближе к младшему, но Чонгук стоически молчал, не зная, куда себя деть, чтобы не сознаваться во всем том, что успел представить у себя в голове. — Ты представлял себя на моем месте, руки Намджуна на себе? — упомянутый нервно кашлянул, не зная, стоило ли вмешаться и остановить эту сомнительную игру. Чонгук же по-прежнему держал язык за зубами, надеясь, что, по крайней мере, сильнее краснеть ему было уже некуда. — Или же это твои руки должны были раздевать меня и прикасаться к моим… — Х-хватит! — Чонгук не выдержал и громко вскрикнул. Ему было так стыдно, что он едва мог усидеть на одном месте. Прикрыв ладонями изуродованное непослушным румянцем лицо, он изо всех сил постарался зажмуриться, чтобы перед глазами больше не стояло описываемое Мином. — Ты и правда перегнул палку, — бросил Намджун и принялся аккуратно отнимать руки Чонгука от его же лица. — Давайте вы оба успокоитесь и мы обсудим все серьезно. Ни к чему выводить друг друга провокациями, у нас у всех есть рты, которыми сейчас нужно воспользоваться для разговора, — он осадил Юнги и продолжил мягко удерживать смущенно трепыхающегося Чонгука. — Для начала спасибо, что поделился с нами, — Намджун сейчас обращался только к Гуку и говорил это с неподдельной благодарностью. — Хоть мы и оба догадывались о природе твоей нелюбви к однополым парам, никогда бы не стали утверждать со стопроцентной вероятностью, что были правы. На этот вопрос ответ знал только ты, и, я полагаю, Юнги действительно рад тому, что ты с таким пониманием и рассудительностью отнесся к нашим предположениям, — Мин кивнул, все еще не сводя своего заинтересованного взгляда с неловко ерзающего Чонгука. — Это было нелегко, и, по правде говоря, мне такие перемены в жизни совершенно не нравятся. Я все еще склоняюсь к тому, что у меня просто давно никого не было, так что… — он замялся. Бросив беглый взгляд на Юнги, он сразу же понял свой главный просчет, но понадеялся на то, что после слов Намджуна тот не станет вновь так открыто допытываться до истины. — В этом нет ничего странного, — теперь же Намджун куда пристальнее следил за чужими гляделками. — Такие вещи не меняются по щелчку пальцев, и нет ничего удивительного в том, что ты сомневаешься. Если бы сомнений никаких не было, то ты бы и без нашей, с позволения сказать, помощи давно бы пришел к выводам о том, что в отношениях с девушками у тебя не все так гладко, как хотелось бы. — Наверное, — неуверенно протянул Чонгук. Ему совершенно не хотелось признавать правоту, как всегда, не в меру рассудительного Намджуна. — А что сказали Тэхен с Чимином? По твоим сообщениям мне показалось, что между вами что-то произошло. — Просто иногда Чимину не хватает серьезности, а мне не посчастливилось обо всем в первую очередь рассказать именно ему, — Чонгук пожал плечами. Когда его не буравил пристальный взгляд, даже дышать становилось чуть легче, хотя теперь он и был немного стеснен зрелищем того, как рука Намджуна привычно нашла место на внутренней стороне бедра Юнги. По всей видимости, тот даже не замечал за собой того, как руки сами собой тянулись к Мину, стоило только ему усесться поближе и напроситься на ласку. — Он был слишком настойчив, а потом еще несколько дней на пару с Тэхеном доставал меня своими идиотскими шутками, — Чонгук вздохнул, постаравшись перевести дух и немного отвлечься на морозное показывание свежего воздуха. — Не очень разумно с его стороны, хотя, должно быть, он думал, что сможет тебя этим подбодрить, — пожал плечами Юнги. — Я знаю, что он не хотел меня задеть, но я ждал совершенно не такой поддержки. — А чего бы ты сам хотел? — Намджун постарался заглянуть ему в глаза и увидеть в них каплю честности. — Не знаю. Может, тогда мне нужны были объятия, разговоры по душам или что-то, что могло бы меня заставить поверить в реальность и нормальность того, что я чувствую. Но теперь, когда у меня было достаточно времени подумать обо всем этом самому, такая чушь уже пройденный этап, — тяжело вздохнув, он немного съехал на пледе, полусидя облокачиваясь на какую-то корягу под спиной. — Знаешь, с такими вещами никогда не бывает поздно. Если тебе захочется услышать что-то от нас или получить объятия, то знай, что всегда можешь попросить, — заключил Намджун, немного грустно поджимая губы. — Спасибо, но, наверное, это будет лишним, — Намджун на это одарил его недоуменным взглядом, однако Юнги истолковал слова Чонгука совершенно верно. — Просто объятия Чимина были бы для него дружеской поддержкой, а вот наши теперь всегда будут для него с подтекстом, — Юнги вздохнул, увидев, как Чонгук болезненно зажмурился. — Гук-а, такие речи не мой конек, но все же послушай, — он неловко прокашлялся и протянул руку, на пробу обхватывая его запястье. — Скажи, что я неправ, если посчитаешь мои слова неуместными, но мне кажется, что ты боишься совершенно не тех вещей, которых следовало бы. Ты стыдишься того, что в наших объятиях будешь думать далеко не о дружбе, — по взгляду Чонгука было ясно — Юнги не ошибся. — Только помни, что и я, и Намджун тоже готовы вкладывать в эти объятия нечто большее, — его пальцы сползли с запястья, мягко переплетаясь с Чонгуковыми пальцами. — Как я могу думать об этом, если я не уверен ни в чем из того, что чувствую? — с надрывом просипел Чон, вцепляясь в жилистую ладонь старшего, будто в единственное спасение. — Здесь вряд ли есть какой-то другой способ, так что скажу, как и в тот раз, — попробовать, — Намджун едва заметно качал головой, с нежностью оглядывая подрагивающий замок из пальцев. — Нет, — голос Чонгука прозвучал так резко, что, казалось, даже опавшие с деревьев листья вздрогнули вместе с ними. — Нет, — уже чуть тише повторил он. — Даже не просите, я не пойду ни в какие клубы знакомиться невесть с кем просто для того, чтобы попробовать. — Если не боишься, то попробуй с Юнги, — Намджун звучал слишком спокойно для воцарившейся тишины. Стоило только словам слететь с его губ, как две пары глаз уставились на него в ответ в немом ужасе. — Даже я вижу, как ты на него реагируешь, а мне, поверь, бывает очень нелегко такое раскусить. — Ч-что ты имеешь в виду? — Чонгук пугливо отпрянул, неловко вырывая свою руку. Намджун, очевидно, не говорил строго или осуждающе. Казалось, он даже нисколько не был огорчен тем, что его Юнги, его партнер, вот так вот мог кому-то нравиться, кроме него самого. Сам же Мин, похоже, тоже был удивлен не меньше Чонгука. — Поцелуйтесь, — Намджун пожал плечами, будто бы сказал самую обыденную в мире вещь. — Джун, — Юнги неуверенно поднял на него взгляд. Об этом они точно не договаривались. Когда они вдвоем подолгу говорили о своих чувствах к Чонгуку, всегда делали акцент именно на том, что их всегда должно быть трое. Никакого фаворитизма или самопожертвований, вот только сейчас Юнги видел в идее Намджуна ровно противоположное. — Я же не предлагаю вам вдвоем здесь и сейчас пожениться, — по их недоуменным лицам Намджун понял, что придется говорить все самому, но он боялся, что Чонгук мог испугаться таких откровений. — Хорошо, давайте не строить комедию, — он неловко поправил волосы. — Гук, я вижу, что Юнги тебя привлекает гораздо больше, потому что, давайте будем честны, в сексуальном плане представляет собой куда более феминную фигуру, чем я. Обладать кем-то, доминировать хотя бы визуально — все еще более привычно и нормально, это куда легче вписывается в рамки понимания, так что я, очевидно, еще долго буду не у дел, — Чонгук сглотнул. Его глаза были вытаращены настолько, что напоминали морду перепуганной карликовой собачки. — Что за? Какого черта, Намджун? Если у кого-то из нас двоих есть яйца, то точно не у тебя, — Юнги надменно фыркнул, морщась, будто съел целый лимон за один присест. — Я просто хорош собой, не выдумывай невесть что. — Ты, как всегда, невероятно остроумен, — Намджун закатил глаза от вида этого спектакля. — В любом из случаев факт остается фактом. Юнги хорошо целуется, так что противно точно не будет. — Н-нет, разве это правильно? — Чонгук замахал руками, пытаясь скрыть вновь разрумянившиеся щеки, хотя, по правде, слова Намджуна нашли в нем немалый отклик. — Брось, «правильно» уже давно не самое актуальное слово для нашей ситуации, — Намджун отмахнулся от него как от назойливой мухи. — Я не против того, чтобы вы попробовали что-то вдвоем. Юнги? — Я не думал об этом, но я тоже не против. В конце концов, никого из нас это ни к чему не обязывает, а ты как воспитанный ребенок первый раз попробуешь пиво дома под присмотром родителей, — Юнги хохотнул над своей же шуткой. — П-правда можно? — еще чуть-чуть, и Чонгук готов был бы на месте хлопнуться в обморок. — Ну, если ты потом не убежишь в слезах, то я весь твой, — Юнги хмыкнул. Если бы Чонгук не был так взволнован происходящим, то точно бы заметил такую же дрожь в чужих плечах. Сам Мин хоть и делал вид, что во всем этом не было ничего диковинного, явно нервничал ничуть не меньше. — Не убегу, — пообещал Чонгук, все еще недоверчиво поглядывая на Намджуна. Как бы там ни было, он все равно не мог взять в толк, почему тот так легко позволял своему парню целоваться с кем-то другим. Будь он на его месте — ни в жизнь бы не позволил кому-то так нагло посягать на свою вторую половинку. Но Намджун только посмеялся над их напряженными лицами и легко подтолкнул Юнги в спину. Время будто замерло. Счет шел на секунды, но Чонгуку искренне казалось, что мимо него проплывала вечность. Юнги подсел поближе, пока их колени не столкнулись друг с другом. Даже сквозь плотную ткань штанов Чонгук мог чувствовать волнительное тепло, исходившее от чужого тела. Юнги явно давал ему шанс передумать или отстраниться, но упустить такую возможность значило бы для Чонгука надолго вновь окунуться в пучину сомнений. Не попробуешь — не узнаешь, ведь так? Он не мог отвести взгляда от лица старшего. Оно будто не выражало вовсе ничего, кроме мнимого спокойствия. Если бы он только мог влезть в его голову и прочитать мысли, то знал бы наверняка о том, насколько в действительности был напряжен Юнги. Все это было невероятно и для него самого. Он так долго состоял в отношениях, что даже не представлял, какими на вкус могут быть чужие губы. — Уверен? — Юнги подобрался совсем близко. Его горячее влажное дыхание ощутимо оседало на коже, но Чонгук никак не мог сосредоточиться на происходящем, пока сзади по-прежнему виднелось лицо Намджуна. Тот утвердительно кивнул, поймав на себе быстрый взгляд, и Гук, зажмурившись, совсем тихо пробормотал что-то утвердительное. Юнги медлить не стал. Он обхватил подбородок Чонгука своими узловатыми пальцами и в последний раз окинул взглядом его пунцовое лицо, прежде чем поцеловать. Ничего сверхъестественного не произошло. Чонгук не знал, какого чуда ожидал от поцелуя, но легкое ощущение чужих мягких губ на своих дарило тепло и чувство близости. Он уже и позабыл о том, насколько хорошо могло быть от того, что кто-то находится настолько рядом. Их носы потерлись друг об друга. Юнги так и замер, лишь на мгновение отстранившись для того, чтобы соприкоснуться губами вновь. Чонгук было думал, что на этом все и закончится, но Мин, не увидев протеста с его стороны, мягко надавил, вынуждая ответить. Поцелуй был очень осторожным, почти детским, но разницу между ним и поцелуем с девушками Чонгук обнаружил очень быстро. Юнги не давил и не напирал, он даже не пустил в ход язык, а Чонгук уже чувствовал, как собственное тело привычно обмякало в предвкушении чего-то большего. Он никогда раньше не целовался так. Юнги не давал ему перенять инициативу, но и не нападал, только сдержанно управляя процессом. Чонгук как никогда прежде ощутил ту разницу в возрасте, которая была между ними. Он привык быть напористым и получать неменьшую страсть в ответ, в то время как Юнги, казалось, был совершенно на другом уровне. Его поцелуи не обжигали пылким пламенем, а лишь грели своим неторопливым теплом. — Ну же, используй свои руки, черт возьми, — Юнги отстранился на пару миллиметров, только чтобы сварливо пробормотать это. — Я не кусаюсь, и Намджун тоже, давай. Чонгук едва соображал, что от него требовали. Он так увлекся незамысловатым процессом, что вовсе позабыл о том, что они были не одни. Юнги вновь поцеловал его, но на этот раз куда более развязно. Чонгук опешил, когда ощутил, как чужой юркий язык вторгся в его собственный рот. Юнги на вкус был горьким, будто крепкий кофе, и одновременно приторным. Чонгук бы так и сидел истуканом, блаженно вылизывая рот старшего, если бы тот не переложил его одеревеневшие руки себе на поясницу. — Ох, черт, — Намджун тихо выругался у них за спинами. Зрелище и правда было красивым и возбуждающим. Он до последнего сильнее всего боялся почувствовать болезненную ревность, а теперь своими глазами видел, насколько его опасения были напрасны. Чонгук, немного ободренный такой реакцией, на пробу повел руками по спине Юнги. Даже под теплым свитшотом чувствуя его худобу. Тот податливо прогнулся, поддаваясь неуверенным ладоням, и теперь его талия ощущалась в руках Чонгука будто девичьей. Было страшно сделать что-то лишнее. Они не договаривались о том, мог ли Гук касаться Юнги и каким образом. Но хотелось так многого. Хотелось забраться пальцами под кофту, ощупать горячую кожу, попробовать ощутить подушечками угловатые плечи и бедра. Юнги будто почувствовал его мысли и подполз поближе, едва не усаживаясь к Чонгуку на колени. — Если хочешь, мы сейчас же закончим, — Мин наклонился, почти шепча на покрасневшее ухо. Он все еще сидел слишком близко, а потому собрать в кучу мысли было невыносимо сложно. — Н-нет, — только и смог выдавить из себя Чонгук. Он сам не заметил, как крепко вцепился в чужую одежду, будто подсознательно боясь, что тот и правда мог подняться и уйти восвояси. — Нравится? — спросил Юнги, даже не скрывая нотки издевки в голосе, будто случайно приподнимаясь так резко, что руки Чонгука сами собой скатились ему на ягодицы. — Д-да, — он выдохнул полушепотом, прекрасно зная, что его все равно услышат. Юнги оставил пару коротких поцелуев вдоль острой линии челюсти и вновь вовлек язык и губы Чонгука в свою тягучую игру. Чон сдался, окончательно и бесповоротно. Ладони сами собой инстинктивно обхватили бедра старшего, сжимая в стальных тисках. Приятно, приятно, приятно. Это тянущее ощущение в паху ни с чем не спутаешь, и, как ни старайся, мозг не обманешь. Чонгук возбудился и сильно. Он не представлял в голове женские мягкие ноги, не думал о тонких девичьих стонах. Ему не нужно было ничем заменять происходящее, чтобы по-настоящему почувствовать желание. Бедра Юнги были жилистыми, но все же достаточно пухлыми для того, чтобы впиваться в них пальцами. Чонгук знал, чье тело оглаживал ладонями, он чувствовал, что и сам Мин был возбужден, и видел топорщащуюся ширинку на чужих штанах. Это было странно и непривычно, но влекло ничуть не меньше, чем вид влажных кружевных трусиков. Он знал, что был причиной такого состояния старшего, знал, что хоть поцелуй и не претендовал на место на пьедестале его лучших попыток, но все же был неплох. Ничто так не давало по мозгам, как знание того, что он сам был желанен. Желанен мужчиной. Тем, кто мог бы заполучить любую девушку на всем Корейском полуострове. Однако сейчас Юнги был в его руках, целовал его, ластился к ладоням, будто самый покладистый в мире кот. — Что ж, по крайней мере, ты не напускал мне в рот слюней, — Юнги хмыкнул, придирчиво оглядывая невольно причмокнувшего губами Гука. — Юнги, — Намджун устало простонал. — Думай, что говоришь. Это было слишком грубо, — он со всей строгостью смотрел на Юнги, будто пытался одним взглядом отчитать его. — Я просто растерялся, — вставил свое Чонгук, все еще вяло соображая и находясь где-то в прострации. — Хм, а я думал, ты едва из штанов не вылез от усердия, — Юнги цокнул языком, глядя на растерянное лицо младшего. У Чонгука в голове не укладывалось, когда он успел так провалиться. Хену же все понравилось, по крайней мере, ему так казалось. Он был уверен, что был не так уж и плох, никто никогда не жаловался на его поцелуи, Чонгук знал, как пользоваться своим ртом, но Юнги ведь даже и не дал ему продемонстрировать свои навыки. — Я могу лучше! — Чонгук был краснее вареного рака. Все еще возбужденный и немного напуганный. В голову лезли предательские мысли, ведь если Юнги и правда все настолько не понравилось, то на этом все могло и закончиться. А продолжения хотелось до безумия. Стоило только попробовать, каково это, как заставить себя остановиться и перестать думать о том, насколько приятно было сжимать пальцами мякоть чужих бедер, было просто невозможно. — Ну так докажи, — Юнги усмехнулся, склонив голову. Чонгук совершенно не придал значения тому, как внезапно стих Намджун. Тот едва сдерживал смех, осознав, к чему был весь этот концерт. План Юнги был прост и даже в какой-то мере глуп, но сработал как нельзя лучше. Чонгук настолько разволновался и рассердился, что теперь не видел ничего перед собой, кроме цели доказать Юнги его неправоту. Чонгук действовал решительно. Дай он себе хоть секунду слабины на раздумья, не посмел бы просить второй шанс. Если бы он не был так ошеломлен, то давным-давно сбежал бы прочь из парка, а лучше и из города. Но разум затуманили чужие хитрые глаза, умевшие завлечь в свою коварную сеть любого. Он впился в губы Юнги, не слыша удивленного вздоха. Тот не был готов к настолько агрессивному порыву, но даже и не думал просить Чонгука притормозить. Поцелуй вышел скомканным и очень мокрым, таким напористым и страстным, что Чонгук вовсе растерял остатки самообладания, вцепляясь рукой в пушистые волосы на затылке Юнги. Он с трудом различал привкус стонов и утробной вибрации в чужом горле, но знал наверняка, что в этот раз никто не посмеет насмехаться над ним. — Тише, ты сейчас сожрешь мой язык, — Юнги едва смог извернуться, чтобы произнести хоть слово. Чонгук с трудом разбирал его речь и слышал только низкий хриплый голос. — Верю, Гук, и того раза хватило бы с головой, — Юнги пытался сбавить обороты, с чмокающим звуком отрываясь после каждой новой встречи с настойчивым языком младшего. — Ты правда очень хорошо целуешься, но тебе нужно остыть, если не хочешь весь оставшийся день провести в грязном белье, — он хмыкнул, в противовес своей едкой интонации ласково перебирая чужие холодные волосы. Чонгук смутился, тут же прекращая. Он не знал, куда себя деть от неловкости и стыда. Юнги был прав — он переборщил и очень сильно, но, похоже, ни его самого, ни Намджуна этот факт нисколько не расстраивал. Чонгук никак не мог выровнять дыхание, хоть Юнги уже сидел перед ним с таким выражением лица, будто бы еще минуту назад не стонал, повисая на своих же волосах в хватке Чона. Он улыбался и был абсолютно спокоен, не считая разрумянившихся щек. Стоило пошевелиться лишь на дюйм, как до Чонгука начала доходить вся серьезность проблемы. Он буквально чувствовал, как противно липли к коже хлопковые трусы. Член стоял так, что весь пах будто занемел. Хотелось провалиться под землю от стыда. Неудивительно было, что Юнги так ухмылялся, а сам Чонгук теперь понятия не имел, как выкрутиться из сложившейся ситуации, потому что даже сползший от возни плед не мог спасти его от конфуза. — По крайней мере, мы избавились от одного вопроса, — попытался разрядить обстановку Намджун. Он с безмолвной улыбкой наблюдал за происходящим и готов был поклясться, что это было самым горячим из того, что он видел за всю свою жизнь. Чонгук был невероятно милым, когда так сильно смущался, а Юнги рядом с ним просто расцвел. Наверняка ему давно не хватало такого юношеского благоговения. Они слишком давно притерлись друг к другу и относились к таким незатейливым ласкам слишком спокойно. Реакция Гука была драгоценной, и Намджун прекрасно понимал, почему Юнги выглядел таким сытым и довольным. — О чем ты? — Юнги обернулся, встречаясь с ним взглядами. В глубине души он сильно волновался о том, как будет чувствовать себя Намджун, но, увидев его улыбку, вмиг растерял все остатки тревоги. — Вряд ли хоть у кого-то из нас теперь будут сомнения насчет ориентации Гука. — Тут уж точно не поспоришь, — Юнги вздохнул, суетливо заправляя растрепанные волосы Чонгуку за уши. — Эй, земля вызывает Чон Чонгука. — М-мне нужно пару минут, — Чонгук стыдливо прикусил губу, морща нос от дискомфорта. Как бы он ни старался, возбуждение никак не хотело спадать. Прикрывать ширинку руками было бы еще глупее, так что он просто пытался не смотреть на мужчин и думать о чем-нибудь неприятном. — Не переживай, Гук, здесь никто не собирается над тобой смеяться или за что-то осуждать, это физиология, — Намджун обхватил его за коленку, но, сам того не зная, только усугубил положение. Чонгук сидел, будто наэлектризованный от напряжения. Тело прошибло током от ощущения чужой горячей руки на ноге. Он так давно не занимался сексом, что теперь организм решил сыграть с ним злую шутку. Дыша ртом, Чонгук только и мог размышлять о собственном позоре. Если бы он знал, чем кончится эта дурацкая затея с поцелуями, десять раз бы подумал, прежде чем соглашаться. — Знаешь, выбор все равно только за тобой, — Юнги вновь прильнул поближе к Намджуну, наконец удовлетворившись тем, как держалась челка Чонгука за ушами. — Стоящий член — это едва ли половина вопроса. Не стану врать, мне льстит то, что я, кхм, в твоем вкусе, — он прокашлялся, пытаясь сгладить свои слова. — Возвращаясь к тому, о чем мы уже говорили, — Намджун старался игнорировать все еще не вполне спокойное состояние Чонгука. Ему было достаточно того, что тот смотрел на него исподлобья таким убийственно-пристальным взглядом, каким смотрят только тогда, когда искренне пытаются внимать каждое слово собеседника. — Я полагаю, ты понимаешь теперь, что назвать все происходящее с тобой и твоим телом просто ошибкой будет глупо, — Чонгук неуверенно кивнул. — Пообещай, что попробуешь разобраться в своих чувствах. Я… — он замолчал. — Если и правда захочешь попытаться принять наше предложение, то подумай о том, что речь идет не только о Юнги и тебе. — Я никогда бы об этом и не подумал, — бросился защищаться Чонгук. Он видел нахмуренные брови Юнги и какое-то отстраненное смирение, застывшее на его лице. И это выражение ему совершенно не понравилось. — Гук, это не просто ни для кого из нас. Выслушайте меня оба, — Намджун выставил перед собой ладонь, призывая к тишине, стоило только ему заметить, как Юнги решительно вскинулся вслед за младшим. — Ты мне нравишься, и, как мы уже выяснили, нравишься ты и Юнги. Вопрос состоит исключительно в том, способен ли я понравиться тебе, — глаза Чонгука округлились в недоумении. Кому вообще мог не понравиться Намджун? Он был ожившей мечтой и тем самым воплощением идеального будущего для Чонгука еще с тех самых пор, когда он впервые стал осознанно его представлять. В голову лезли воспоминания о том дне, когда Намджун перешагнул порог съемной квартиры, в которой проходила фотовыставка. Чонгук помнил, как перехватило дыхание от ужаса. Он был счастлив тому, что пришел хоть кто-то, пусть это и были пара подписчиков из твиттера да Чимин. И, разумеется, для него стал полной неожиданностью сам факт появления Намджуна наряду с ними. Он и представить себе не мог, что со смущенным поклоном к нему придет такой мужчина. У Чонгука тогда буквально дыхание перехватило от вида налакированных ботинок и педантично выглаженного пальто. Он был польщен тем, что такой солидный человек обратил на него внимание и был готов обсудить что угодно, с упоением слушая все его смущенные бредни. Чонгук не мог не восхищаться Намджуном, как не мог не восхищаться Юнги. Они оба были для него идеалами успешности, что уж говорить о том, насколько сильно он проникся ими, как людьми, узнав, что те с неменьшей радостью, чем сам Гук, по выходным уплетали пиццу, валяясь на диване под выстрелы сомнительных боевиков. Но ему не нужно было ждать разъяснений от Намджуна, чтобы понять, что этого было совершенно недостаточно. Даже думать о Намджуне в таком ключе было тяжело. Он хоть и был простым, в чем-то неуклюжим человеком, но казался совершенно недосягаемым, другим. Юнги был старше их всех, во многом он был куда более закрытым и грубым, но не вызывал в Чонгуке такого благоговейного трепета, как Намджун. — Попробуй забыть ненадолго о смущении. Не думай о том, к чему ты пока не готов, — брови Намджуна озабоченно сошлись на переносице. — К сожалению, тебе придется теперь принять решение и уйти отсюда с пониманием того, чего хочешь ты сам. Юнги только и рад будет тебя зацеловывать при любой возможности, чтобы переметнуть на нашу сторону, но я не считаю это правильным, — Чонгук заметил, что сам Юнги недовольно поморщился, хоть встревать в разговор и не стал. — Привлекателен ли я для тебя? Ты бы хотел, чтобы мы с Юнги начали ухаживать за тобой? — Что, если я отвечу «нет»? — Чонгук взволнованно вздрогнул и сглотнул. Он знал ответ на вопрос Намджуна, тот вертелся на языке, желая наконец быть озвученным, но ему нужно было окончательно взвесить собственное решение. — Значит, никаких лишних прикосновений, двусмысленных намеков и прочего. Если захочешь, то будем встречаться за просмотрами фильмов, на твоих выставках, придумаем места, в которых нам бы не стали докучать репортеры. Все будет как раньше, мы просто закроем эту тему раз и навсегда, чтобы между нами не было такого напряжения, как сейчас, чтобы мы не ждали тебя и невольно не давили. — Это не поможет, — вставил свое Юнги, ловя на себе удивленный взгляд Намджуна. — Мы можем закрыть тему раз и навсегда, но нам нужно будет смириться с тем, что еще долгое время, что бы мы ни решили, многие вещи будут казаться двусмысленными. Посмотрите правде в глаза. Никто из нас не сможет просто поставить крест на том, что уже произошло. — И что ты предлагаешь? — Намджун нахмурился. — Ничего нового. Просто предупреждаю, потому что получится та же хрень, что и у нас с тобой, когда ты пытался забыть обо всем не случившемся между вами с Гуком, — теперь пришла очередь Чонгука удивляться. Они говорили с ним только о том, что предшествовало началу их странной дружбы на троих, но никогда не обсуждали того, что произошло между мужчинами после. — Хорошо, это правда звучит куда правдоподобнее, — нехотя согласился Намджун, возвращая свой понурый взгляд на Чонгука. Он должен был принять решение, и впервые от того на душе было так тяжело. Чонгук не боялся ответственности, но от одного его слова теперь зависели чужие отношения длиною в полжизни, не только он один ставил многое на кон.