Warmer than tea

Накалившаяся тишина была настолько стойкой, что Чонгук, без сомнений, мог слышать не только всплески отдаленных разговоров, но и гул спешащих машин. Намджун и Юнги молчали и даже не смотрели друг на друга, будто бы боялись лишний раз встретиться взглядами. Чонгук видел, насколько тяжелым стало для них это испытание. Он боялся ошибиться и боялся не только за себя, но и за них. Как бы они ни старались прийти к компромиссу, давление было невероятным. Мог ли он согласиться, втянуться в это из-за сиюминутного желания? Упустить такую возможность, упустить настолько приятных мужчин? Он нравился им, они собирались ухаживать за ним, как за девчонкой. И, как бы странно это ни звучало, ему почему-то нравилось думать о том, что кто-то был готов добиваться его, а не требовать без конца первых шагов, инициативы и бесполезных подарков. Чонгук не привык к такому во всех смыслах. Как он должен был себя вести в случае согласия? Кокетливо делать вид, что между ними ничего не было, и, как настоящая «принцесса», ждать всевозможных знаков внимания и уговоров? Но самый главный вопрос крылся куда глубже. Он всегда будет только третьим. Может, и не лишним, если позволить себе блажь поверить в обещания, но ему никогда не удастся быть наравне со старшими. Сможет ли он существовать в качестве любимой игрушки? Ведь ему всегда нужно будет просить разрешения поцеловать, прикоснуться, быть частью их связи сразу с обоими. Уже сейчас было очевидно, что если ему и будет дозволено проводить время с кем-то одним из них, то только под чутким контролем второго. Быть дополнением — хорошая роль. Звучало волшебно, как будто бы он был недостающей деталью пазла, давным-давно оставленного без присмотра с зияющей дырой в самом центре картины. Вот только Чонгук умел читать между строк. Юнги и Намджун были вместе долгие годы и навряд ли расстанутся послезавтра. Они будут спать друг с другом, жить в одной квартире, обсуждать наедине прошедший день и его самого, в то время как Чонгуку останется только жить в чертовом хостеле и приезжать к ним на выходные. Ради чего? Ради секса? Точно нет. Он даже думать не хотел о том, как быстро все закончится, если они решат настоять на его участии в тройничке. Ради внимания? Возможно. Стыдно было признаваться в таком даже самому себе, но он ведь и правда искал признания, любви, а тут ему предлагали ее в двойном объеме и совершенно безвозмездно. Чонгук изголодался по спокойствию и умиротворению, ему чертовски не хватало самой простой заботы и тепла, а с Намджуном и Юнги он никогда не чувствовал себя ими обделенным. Вот только глупо было надеяться, что это будут какие-то реальные отношения. Они ведь любят друг друга, а Чонгук пришел буквально из ниоткуда. Будет ли хоть кроха любви для него, будет ли она хоть сколько-то подобна той, что они дарят друг другу? Ответ напрашивался сам собой. Чонгуку было невероятно плохо. Он ощущал себя моральным уродом оттого, что ему не казалось это предложение чем-то ужасным. Его безумно тянуло к ним, что уж говорить о влажных снах, преследовавших его в последнее время. Он был готов броситься в этот омут с головой без всяких гарантий, не думая ни о чем, но то, что предлагали старшие, просто не могло кончиться ничем хорошим ни для них, ни для него самого. Разум твердил, что все происходящее было фарсом. Эта ситуация буквально кричала о том, что она была из разряда «что вообще может пойти так?». Чонгук запутался, и никто не мог помочь ему с этим. Расскажи он о своих душевных терзаниях друзьям, те бы не поняли. Да и кто вообще мог бы понять такое? Он так ненавидел ответственность, ненавидел всеми фибрами души принятие решений. Чонгук для себя все давно продумал, а вещи, которые выбивались из его плана, совершенно не должны были вставать на пути. Он жил праведной, нормированной жизнью, она вся была в его идеально заполненном от руки ежедневнике. Но разве теперь это было хоть сколько-то существенно? Все перевернулось с ног на голову, а излюбленное спокойствие осталось позади. Разве он не мог хоть раз просто плюнуть на все и целиком и полностью отдаться только зову сердца? В общем-то, сейчас его ничто, кроме израненной души, и не волновало. Хотел бы он попробовать? Да, безусловно, хотел. Чонгук мечтал о том, чтобы вновь почувствовать на губах чужое тепло. Он хотел касаться и чтоб его касались в ответ. На затылке до сих пор ощущались фантомные прикосновения узловатых пальцев, а в штанах было по-прежнему влажно. Чонгуку было все равно на то, что станет с его сердцем потом. Он боялся, что не сможет собрать себя вновь, если об него вытрут ноги, и страх этот был вполне обоснован. Но все же сейчас, только сейчас, он желал лишь одного: позволить себе ненадолго поверить в сладкую сказку. — Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, — Чонгук поклонился, припадая едва ли не к самой земле. — Гук, — Намджун болезненно заломил брови. Даже самый черствый сухарь вздрогнул бы от вида Чонгуковых сгорбленных плеч, подрагивавших не то от холода, не то от волнения. — Мы приложим все усилия, — Юнги пришел в себя первым и мягко приподнял Чонгука.

***

Они, и правда, сделали все, что было в их силах. Чонгук никогда не получал приглашений в такие шикарные рестораны, как тот, в котором Намджун назначил первое свидание. Его родители не были бедны и частенько оказывались на званых ужинах, в том числе и с ним самим, но это место стало для Чонгука полной неожиданностью. Намджун заранее предупредил его о дресс-коде, но попросил не переживать об этом слишком сильно. По его мнению, хватило бы обычной рубашки и брюк вместо дырявых джинсов, а Чонгук, последовав совету, теперь чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Все здесь блистало шиком и лоском. Дизайн был совершенно не свойствен азиатской кухне. Что-то абстрактное, современное и очень глянцевое. Он едва переставлял ноги, будто бы кто-то навесил на него кандалы. Если бы Чонгук только знал, что они задумали, то сделал бы что угодно, лишь бы заставить их выбрать место попроще и поскромнее. — Добрый вечер, на чье имя забронирован столик? — за стойкой стояла статная женщина в строгом костюме с идеально зализанным строгим пучком на голове. Хостес слегка приподняла бровь, так и не дождавшись от Чонгука хоть какого-то ответа. — Полагаю, что на Ким Намджуна, — ему потребовалось прокашляться минимум дважды, чтобы голос перестал дрожать. — Меня уже должны ждать, — зачем-то добавил Чонгук, заметив чужой недоверчивый косой взгляд. — Сегодня ресторан закрыт для посетителей, — выдала она как бы между прочим. — Вот как, но вы же кого-то ждали здесь? — Чонгук не знал, откуда в нем взялась эта смелость, но, если Юнги с Намджуном были настолько безумны, чтобы выкупить на вечер лучший ресторан города, он не мог просто сбежать, поджав хвост. — Извините, но… — Мин Юнги и Ким Намджун пригласили меня на ужин в этот ресторан и уже ждут, — он не дал ей договорить, уже догадываясь, какое дерьмо ему предстояло услышать. — Молодой человек, я понимаю, что вы без ума от своих кумиров, но это не повод влезать в их личное пространство, — она вела себя с ним так пренебрежительно, что Чонгук был готов взорваться и наорать на нее. — Разве они не назвали вам имени того, кого они ждут? — голос дрожал от раздражения, но Чонгук старался держаться как мог. — Мы ожидаем мистера Чона, молодой человек, — она сохраняла на лице лукавую улыбку, все еще будучи уверенной в своей правоте. — Так вот я и есть мистер Чон, — Чонгук тяжело вздохнул. Он ненавидел конфликты и совершенно не намеревался спорить и портить себе настроение, особенно когда он был так взволнован своим первым официальным свиданием в новом статусе. — Послушайте, у нас тут не проходная, чтобы пропускать всех желающих. Чонгук не выдержал. Он демонстративно достал телефон из кармана клетчатых брюк и нажал на кнопку вызова в диалоге. Он злорадно предвкушал реакцию заносчивой стервы и поставил звонок на громкую связь, когда гудки прекратились и послышалось невнятное шуршание. — Гук-а? Что-то случилось, ты задерживаешься? — голос Намджуна звучал немного хрипло, будто бы он сам на нервах готов был проглотить свой язык. — Намджун-хен, хостес отказывается верить, что вы ждете меня, — он специально назвал Намджуна по имени, зная, какой это произведет эффект, и, к слову, не ошибся. Женщина мигом побледнела. Ее покрытое толстым слоем пудры лицо вмиг омертвело. Наверняка она уже догадалась, что останется этим вечером без работы вдобавок с отвратительными рекомендациями. — Ох, черт, я и подумать не мог, что в этом месте могут возникнуть такие идиотские проблемы, я сейчас приду за тобой. — В-в этом нет необходимости, — слабо подала голос хостес, нервно приглаживая вспотевшими ладонями выбившиеся из укладки пушинки волос. Чонгук сбросил вызов, глядя на нее в упор настолько зло и недовольно, насколько мог. В действительности он был куда больше попросту расстроен. Ничего удивительного ведь не произошло. Его просто в очередной раз ткнули носом в то, что он был человеком совершенно из другой лиги, далекой от таких людей, как Намджун и Юнги. То, что они обратили на него свое внимание, до сих пор не было ничем, кроме чуда, ведь собственно Чонгуковой заслуги в этом быть совершенно не могло. Как он мог даже после стольких уговоров не чувствовать себя лишним, если все кругом напоминали ему о его месте? — Привет, Чонгуки, — Намджун появился из-за угла, немного запыхавшись. Он явно был на взводе, и по его взгляду Гук мог с точностью сказать, что он в действительности был готов плюнуть на все и броситься рассыпаться в извинениях перед ним вместо грубиянки, виноватой в этом представлении. — Привет, — он постарался выдавить из себя улыбку, но эмоции совсем не желали поддаваться контролю. — Что вы тут устроили? — Ким обратился к женщине, не повышая голоса, но звуча настолько жестко и властно, что даже Чонгук невольно забеспокоился. — Прошу прощения, господин, произошло недоразумение. Я приняла вашего гостя за фаната и боялась, что он может помешать вам наслаждаться ужином в нашем ресторане, — она тараторила, судорожно приглаживая на себе одежду и глядя куда-то в пол, будто бы ей было пятнадцать, а не все сорок. — Ах, недоразумение, — притворно-радушно протянул Намджун. — Я очень сомневаюсь, что Чонгук изо всех сил старался убедить вас в том, что он является обычным фанатом. Вам назвали фамилию, ваша обязанность заключается в том и только в том, чтобы поприветствовать гостя и проводить его за столик, — он все еще говорил негромко, но уже достаточно агрессивно, чтобы женщина перестала придумывать никчемные отмазки. — Прошу прощения, — хостес поклонилась на девяносто градусов. — Я думаю, эта ситуация уже достаточно подпортила нам вечер, — подал голос Чонгук, ему хватило и этого, хоть женщина по-прежнему кланялась исключительно в сторону Намджуна. — Ты прав, Гук, я только попрошу позвать к нашему столику администратора, чтобы я мог ему в полной мере описать произошедшую ситуацию. Идем, — он протянул руку Чонгуку, совершенно не задумываясь о том, что обычные друзья даже при таких обстоятельствах за ручку к столику не ходят, особенно в таком респектабельном месте. Чонгук же сопротивляться не стал. Ему было настолько противно от произошедшего, что он сам с превеликим удовольствием поспешил убежать куда подальше, к тому же ладонь Намджуна была очень широкой и невероятно теплой. Когда они завернули за угол и преодолели узкий проход, перед Чонгуком открылся невероятно большой зал. Потолок был таким высоким, что свисающая с него в центре зала трехметровая люстра все еще позволяла спокойно пройти под ней, даже не задев висящую бахрому искрящегося хрусталя. Чонгук никогда не видел ничего подобного. Он боялся даже лишний раз набрать воздуха в легкие, ведь вокруг стояла звенящая тишина. Ни один из роскошно обставленных столиков не был занят этим вечером. — Я даже боюсь представить, во сколько вам обошелся такой ужин, — Чонгук поежился, не отходя от Намджуна ни на шаг, пока тот уверенно шел вдоль стены, ведя их в укромное полузакрытое помещение, явно предназначавшееся для деловых встреч подальше от внимания чужих любопытных глаз и ушей. — Не думай об этом, — Намджун отмахнулся от него, надеясь, что их с Юнги общество быстро отвлечет Чонгука от всего произошедшего. Вряд ли он стал бы выбирать подобное место в других обстоятельствах. Все же такая роскошь для кого угодно была расточительной и совершенно точно излишней, но вышколенный персонал был в приоритете. Намджун не собирался искать по сети слитые фотографии и сплетни. За такие деньги он рассчитывал не просто на радушный прием, но и на молчание. Выбор был очевиден, но, как оказалось, не являлся даже подобием гарантии на благополучие. У столика Юнги галантно отодвинул для Чонгука стул и предложил сделать заказ на свой вкус, предварительно уточнив отношение Гука к итальянской кухне. Таких блюд и подачи ему не доводилось видеть даже на обложках глянцевых журналов. Чонгук не смог удержаться от того, чтобы не сделать хотя бы пару кадров этой потрясающей сиюминутной красоты пусть даже на камеру телефона. Все и вправду походило на настоящее свидание. Они выпили по несколько бокалов легкого игристого вина и обсудили последние новости, нарочито вежливо кивая и улыбаясь. Обстановка разительно отличалась от той, к которой Чонгук привык в компании этих мужчин, но в качестве исключения он совершенно не был против повторить что-то подобное в будущем. Волнительное чувство бежало по венам, будто бы он вновь оказался в старшей школе и боялся упасть в грязь лицом перед писаной красавицей всего класса. Щеки Гука были готовы взорваться от смущения, когда Намджун как бы между прочим положил свою ладонь поверх его руки, осторожно и будто даже немного опасливо поглаживая подушечками пальцев Чонгуковы острые костяшки. Это было потрясающе. То, как они смотрели на него ласковыми и очень участливыми взглядами, как Юнги, недовольно морща нос, и сам через какое-то время опустил свою руку на коленку Чонгука, упрятанную под столом. Буря эмоций буквально захлестывала его. Все это было будто бы привычной рутиной, сопровождающей любое удачное свидание. Прикосновения, легкий флирт, в котором читался явный намек на продолжение банкета. Чонгук вмиг превратился в размазню. Он и не догадывался о том, насколько легко его было смутить, ведь раньше никто из девушек не делал комплиментов его волосам и милой улыбке. Его хвалили за развитые мускулы, за достойную профессию, за известность родителей, но никогда никто не восхищался им, не боготворил ту сторону его души, которую ему годами приходилось прятать за семью замками, как самый страшный и постыдный секрет. Чонгук был бы полнейшим идиотом, если бы сказал, что ему это не нравилось. Он был буквально окрылен и теперь смотрел на старших совсем по-другому. На протяжении всего вечера они были очень галантны и учтивы, но притом не позволяли ему чувствовать себя неподходящим для такой обстановки. Еда была замечательной, и Чонгук не мог перестать ее нахваливать под ехидные ухмылки Юнги, который с самого начала вечера убеждал его в том, что это место все же стоило своих безумных денег. Ранний инцидент был забыт, словно его и не было. Их официантка была крайне вежлива и учтива, для нее явно не было никаких отличий между Чонгуком и настоящими звездами, решившими посетить их сегодня. Это несказанно радовало. Они успели обсудить все: от погоды до дерьмовой стрижки пуделя соседки с этажа под квартирой Юнги и Намджуна. Со временем и с каждым новым бокалом вина Чонгук все меньше стеснялся спрашивать все, что только приходило в его полегчавшую голову. Так он узнал о том, когда старшие съехались и купили совместную квартиру. Он и не догадывался о том, сколько труда и денег в действительности стояло за ней. Чонгук развесив уши слушал возмущения Юнги непутевыми ремонтниками, которые не могли разобраться с электричеством в его студии. — Юнги очень избирателен и придирчив во всем, что касается музыки, — Намджун утробно хохотнул, игриво глядя поверх бокала на Чонгука, доверчиво вкушавшего все сказанное Мином. — А что я должен был делать? Они не могли проложить нормальную проводку и вывести ее в местах, где должно было стоять оборудование. Они чертовы электрики, я дал им весь план с готовой расстановкой, но нет. «Мы просто сделали розетку на метр выше, ведь вам же будет неудобно тянуться под стол», — Юнги передразнил интонацию работника, кривляясь, будто бы его лицо было слеплено из пластилина. — Хотел бы я увидеть твою студию, — Чонгук тепло улыбнулся, едва сдерживая смех при виде закатившего глаза Намджуна. — Ну, думаю, это можно устроить, — задумчиво протянул Юнги. — Серьезно? — Гук подумал было, что научился говорить, не открывая рта, ведь только он собрался задать этот вопрос, как, к собственному удивлению, услышал его от Намджуна. — Я уже говорил, что настроен серьезно, — Юнги почти залпом осушил свой бокал, тут же запихивая в рот сочного моллюска. Чонгук не верил своим ушам. Он совершенно не разбирался в музыке и в том, как она делалась на современный манер, но безумно хотел увидеть рабочее место настоящего профессионала. Почему-то ему казалось, что там обязательно вдоль стен должны тянуться невероятных размеров и цветов пучки проводов, а в самой комнате должен находиться как минимум целый оркестр инструментов. — Студия Юнги правда удивительна, — Намджун закивал головой. — Он любит окружать себя дорогими безделушками. Семь плазменных экранов вряд ли хоть для кого-то могут быть необходимостью при сведении трека. — Ты просто ни черта в этом не понимаешь! У самого полная комната каких-то страшных фигурок, а еще мне что-то выговариваешь о безделушках. Чонгук мог только посмеиваться над их перебранкой. Он был счастлив знать, что Юнги готов был показать ему самую сокровенную часть своего быта. Они успели всласть наесться самыми красивыми десертами в жизни Гука, когда разговор плавно сменился с темы недавнего перемирия Чонгука с его друзьями на друзей старших. Это оказалось куда более занимательным, чем пространные разговоры о музыке. Так Чонгук узнал о том, что, несмотря на свою славу, Юнги и Намджун не очень хорошо уживались среди корейских селебрити, так что большинство их настоящих партнеров и друзей находились в Лос-Анджелесе. В Америку они наведывались регулярно и оставались там порой на месяцы, что просто поразило Чонгука, толком не бывавшего за границей за всю свою жизнь. Америка всегда была какой-то очевидной несбыточной мечтой, иногда болезненно напоминавшей о себе в те дни, когда становилось совсем уж тоскливо. Они выросли на этом, все их поколение, да и родители тоже. Многие вещи, связанные с детством и сериалами по ТВ, пропахли запахом американских сырных шариков и свободы. Почти все его молодое окружение негласно стремилось к юности в Америке, настоящему колледжу из фильмов, тусовкам до упаду и идеальному табелю, которым родители никогда бы не уставали хвастаться перед всеми родственниками. Для Чонгука Америка всегда была таинственной страной, но при этом такой понятной. Там все было гораздо проще, там все становились теми, кем хотели, там он мог бы по-настоящему быть полезным даже в своем безнадежно глупом ремесле. Чонгук мог бы без остановки ходить на концерты Арианы Гранде, встречать на улице знаменитостей и увидеть своими глазами надпись «HOLLYWOOD» и Большой Каньон. Но что заставило его удивиться еще больше, так это тот факт, что Намджун с Юнги были там совсем недавно и даже показали ему фотографии с парой исполнителей, на чьи концерты они смогли попасть. Это было так невероятно, что даже на секунду показалось обманом. Но нет, вот рослый крепкий Намджун придерживал за плечи Юнги и подмигивал, прикрыв правый глаз растопыренными пальцами, а рядом с ними стояла низенькая очаровательная девушка, и даже далекий от мира поп-культуры Чонгук мигом признал в ней певицу Холзи. — Вы же говорили, что стараетесь не летать так далеко чаще, чем раз в полгода. Какой-то срочный проект? — пробормотал Чонгук, все еще разглядывая порой до ужаса размытые и кривые фотографии на телефоне Намджуна. — В общем-то, накопившихся дел было уже предостаточно, к тому же нам нужно было выкроить из расписания пару свободных месяцев на будущее, — ответил Юнги, глубоко вздыхая. И, как бы глупо это ни звучало, Чонгук уже знал этот вздох. Мин определенно нервничал и собирался озвучить что-то важное, в чем совершенно не был уверен. — Решили взять отпуск? — Чонгук попытался разрядить атмосферу, неловко впихивая телефон обратно Намджуну. — Еще не решили, — покачал головой Юнги, промакивая салфеткой губы. — Вот как, и что же вас останавливает? Какая-нибудь деловая встреча или светское мероприятие? — Ты, Гук, — Намджун откинулся на спинку своего стула, пытливо вглядываясь в лицо Чонгука. — Когда-нибудь я перестану удивляться тому, что слышу от вас, — он едва смог собрать слова в предложение, поперхнувшись вином. — Надеюсь, что это произойдет еще очень нескоро, — улыбнулся Намджун. — Если бы ты начал хоть немного интересоваться новостями, то знал бы, что дело не в расписании, мы взяли официальный перерыв от всего, связанного с карьерой. — Только не говорите, что я вам нужен для того, чтобы было кому посветить задницей на Мальдивах, или где там нынче модно отдыхать, когда деньги карман жгут, — Чонгук был не слишком доволен своей догадкой. Он мог понять ужин в пустом дорогом ресторане или подобные, отчасти вынужденные, денежные траты, но быть содержанкой на чужом богатом счету он точно не собирался. — Не думал, что тебе такое нравится, — хохотнул Юнги. Он был достаточно сыт и разморен для того, чтобы просто наслаждаться недоумением на Чонгуковом лице. — Не нравится, — утвердительно кивнул Чон, недоверчиво скрестив на груди руки. — Что ж, значит, для тебя же лучше, что на Мальдивы мы пока не собирались, — Намджун хмыкнул, с долей веселья склонив к плечу голову. — Но в общих чертах ты угадал верно, только позволь мне для начала объяснить нашу идею, — он миролюбиво выставил впереди себя ладони. — Ты сейчас ютишься в хостеле, учеба кончилась, прости, что приходится об этом напоминать, но и родители тебя не ждут. Ты, скажем так, свободен. Что касается меня и Юнги, — когда мы задумались о таком варианте, то поняли, что нам придется разгрести кучу дел, так что мы занялись этим в то время, когда до тебя было не достучаться из-за экзаменов. В общем-то мне показалось, что обстоятельства сейчас сложились как никогда удачно для такой авантюры. Кто знает, как скоро ты полноценно найдешь работу со строгим графиком, да и мы никогда не можем с уверенностью говорить о том, какие планы нас ждут в ближайшее время. За несколько недель в домике на Чеджу, вдали от города и суеты, мы могли бы попробовать сблизиться и понять, как складываются наши отношения. Здесь, в Сеуле, невозможно не думать о том, что мы в любой момент можем оказаться на виду у папарацци, никаких тебе человеческих свиданий, да и, наверное, это не самая удачная затея — на такой стадии предлагать тебе, пусть даже временно и в качестве эксперимента, переехать к нам домой. — К тому же это могла бы быть отличная возможность для тебя, — подал голос Юнги, наклонившись к Чонгуку поближе над столом. — Ты мог бы взять с собой камеру или полароид и сделать столько фото, сколько захочешь. Там будет потрясающе красивая природа, а дом в частном секторе, так что у него своя огромная территория и никого, кто бы мог тебя смутить или помешать. — Это не шутка? — лицо Чонгука удивленно вытянулось. — Не-а, Намджун уже даже присмотрел дом. Я видел фотографии оттуда. Пусть это брошюрная фигня для привлечения внимания туристов, но я уверен, что тебе там понравится. К тому же территория охраняемая, так что можешь ходить гулять по пляжу или на заднем дворе хоть среди ночи, хоть в пять утра. Там прекрасное место для таких чудиков, как вы с Джуном. — Погодите, то есть вы двое посмотрели на мое зареванное лицо пару раз и решили, что это достойно отдыха на Чеджу в чертовом доме на берегу моря? — из груди так и рвался истерический смешок. Чем он все это заслужил и как ему придется расплачиваться за такую щедрость? — Гук, разве искренность и чувства не должны быть ценны? Разве ты сам, твои шутки и стремление стать лучшей версией себя не достойны уважения? Думаешь, что этого недостаточно, чтобы влюбиться в тебя без памяти и стремиться побаловать всеми возможными способами? Я влюбился не потому, что ты лучший во всем человек на планете. Мне хватило одного взгляда на тебя и на те потрясающие фотографии еще на выставке, — брови Намджуна сошлись на переносице, будто тот испытывал невероятную боль от того, что ему приходилось разъяснять такое. Чонгук не знал, что на это ответить. Как бы там ни было, все они словно придерживались негласной договоренности не произносить слов о «любви» и «влюбленности», а теперь Намджун говорил об этом так легко, будто бы рассказывал несмышленому ребенку самую очевидную в мире вещь. Чонгуку и раньше признавались в любви, но от тех признаний всегда разило фальшью и надменностью. Чувства Намджуна его будто убаюкивали, успокаивали. В них хотелось верить, хотелось почувствовать их на себе. — Гук-а, если вдруг что-то пойдет не так, тебе станет некомфортно с нами, ты передумаешь или если вдруг мы все дружно поссоримся, я обещаю, что, как только ты захочешь уехать, я лично куплю тебе билет на ближайший рейс домой, — Юнги немного иначе распознал его переживания. — В чем подвох? — Чонгук переводил взгляд с одного на другого, пытаясь выискать хоть что-то, что могло бы выдать старших. — Подвох в том, что, скорее всего, если наш совместный «отпуск» пройдет успешно, то дальше все легче не будет. Мы с Джуном готовы подвергнуть риску свою корейскую репутацию. У нас достаточно американских партнеров, которые нас не оставят без денег и работы, но в этой ситуации рискнуть придется и тебе. Альтернативным вариантом будет покупка дома за городом в надежде, что там нас будут меньше доставать СМИ, но это может быть не самым удобным для перемещения по городу и в целом для жизни. Это все еще может быть небезопасно: нет никаких гарантий того, что загородное жилье избавит нас от слежки. Так или иначе, скандал может коснуться как твоих родителей, так и твоих друзей, и от этого их будет тяжело уберечь. — Я думал об этом, но мои друзья не самые известные люди, да и я нечасто выхожу с ними на публику, так что, скорее всего, это обойдет их стороной. А что касается родителей, — Чонгук задумался, ему было не по себе от того, с какой легкостью он желал им той участи, что для них будет хуже смерти. — Мне не будет их жаль. — Вот как, — подал голос Намджун. Его не удивили слова Чонгука, но все же холодность, с какой они были сказаны, стала для него неожиданностью. — Что ж, во всяком случае, у нас еще будет время поразмыслить над этим. — И когда же вы планировали поездку? — Дом забронирован от четверга, но я все еще могу отменить бронь, так что ты не должен соглашаться, если думаешь, что все уже решено, — уверил его Намджун. — От четверга? — он неуверенно вспомнил календарь. Все-таки без учебы дни сливались в одну сплошную кашу. — Погоди-ка, это же послезавтра! — Да, точно, как уже говорил Юнги, эта идея родилась у нас еще очень давно, потому что в случае твоего согласия нам нужно было придумать место, где мы могли бы побыть только втроем, без лишних глаз и ушей. Так что мы просто выбрали время заранее и с запасом, но запас получился не слишком внушительным, — Намджун смущенно потер переносицу. — И какой у нас план? — Все просто: собираешь вещички и не забываешь с собой паспорт. Сейчас на Чеджу прохладно и ветрено, так что бери с собой что-то теплое и не забудь про ветровку, — Юнги описал рукой в воздухе витиеватую извилину и самодовольно улыбнулся. — И, кхм, чем же мы там будем заниматься? — неуверенно осведомился Чонгук. Ему было все еще немного не по себе от всего этого «сближения». Все происходило с невероятной скоростью. Не успело закончиться их первое свидание, как они уже собирались укатить в совместный отпуск. — Устроим что-то вроде домашних свиданий, — пожал плечами Намджун. — Вдобавок на сайте написано, что на территории есть отель, спа и небольшой кинотеатр. Если соскучимся в четырех стенах, то сможем выбраться куда-то, не выезжая в город. — Надо арендовать машину, хочу посмотреть хоть на какую-нибудь зелень, — Юнги придирчиво поморщил нос. — И то правда, так всяко будет сподручней, — тут же согласился Намджун. — Что скажешь, Гук? — Я был бы полным идиотом, если бы отказался от такой возможности.