***
Мы разговаривали до полуночи. На утро вас позвала к себе профессор Макгонагалл. – Должна вам сообщить, только, пожалуйста, не волнуйтесь. Нет смысла дальше скрывать это от вас. Дело в том, что... гм... Сириус Блэк... — Охотится за нами? Мы знаем, — равнодушно сказал Гарри. — Я случайно слышал, как мистер Уизли говорил об этом с миссис Уизли. Мистер Уизли ведь работает в Министерстве магии. МакГонагалл оторопела. — Вот оно что! Значит, вы меня поймете. Я считаю, что вам не следует тренироваться по вечерам. На площадке без присмотра опасно... — Профессор, в субботу у нас первый матч! — вспылила Эстери. — Как же без тренировок?! - поддержал Эстери Гарри. МакГонагалл пристально на них поглядела. Она, как никто другой, хотела победы своей команды, ведь она сама привела Эстери и Гарри в команду Гриффиндора. Но Сириус Блэк... МакГонагалл встала и подошла к окну. Лил дождь, и площадка для квиддича едва виднелась. — Хм... Конечно мне хочется, чтобы наша команда выиграла, и все-таки... Ну ладно, тренируйтесь, только пусть на площадке будет мадам Трюк. Постоянно. Я попрошу ее. Погода все портилась, но гриффиндорская команда, под присмотром мадам Трюк, тренировалась, как никогда, упорно. Накануне матча Оливер Вуд пришел на тренировку чернее тучи: завтра они играют не со Слизерином. — Флинт только что мне сказал, что вместо них с нами будет играть Пуффендуй. — А почему не слизеринцы? — хором воскликнули игроки. — Из-за ловца. У него, видите ли, ручка болит. Чушь! Просто Флинт не хочет играть в такую погоду. Меньше надежды на победу, — процедил Вуд сквозь зубы. Ливень весь день не кончался, хлестал ветер. А сейчас еще и громыхал гром. — Да в порядке у Малфоя рука! — вскипел Гарри. — Он притворяется. – Знаю. Да поди докажи! Мы ведь готовились играть со слизеринцами. У пуффендуйцев то совсем другой стиль игры. Кстати, у них новый капитан, Седрик Диггори, он же ловец. Анджелина, Алисия и Кэти захихикали. — Что смешного? — нахмурился Вуд. — Нашли время для смешков! — Такой высокий, симпатичный? — спросила Алисия. — Сильный и не болтун, — прибавила Кэти, и три подружки снова прыснули. — Двух слов связать не может, вот и молчит, — не утерпел Фред. — А обыграть пуффендуйцев — раз плюнуть. Вспомни, Оливер, как мы с ними разделались в прошлом году. Гарри поймал снитч через пять минут после начала игры. — Тогда погода была лучше, да и ловец у них был другой. Диггори отличный капитан и ловец! Расслабляться нельзя! — кричал Вуд, вращая глазами. — Слизеринцы только на это и рассчитывают. Нам надо выиграть! — Да не кипятись ты, Оливер. *Фред посерьезнел* Никто и не думал расслабляться. Честно. Весь день перед матчем выл ветер и лил дождь. В коридорах и классах добавили факелов и фонарей. Игроки Слизерина, особенно Малфой, ходили довольные собой.***
— Эх, если бы не рука... — притворно вздыхал Малфой под вой ветра и стук дождя в окно. – Малфой еще хоть слово скажешь о своей руке, пожалеешь, что на свет родился! – сквозь зубы сказала Эстери. – Смотрите ка, а тебе не все ли равно с кем играть, а? – Ой отстань от меня, сделай одолжение, –сказала Эстери и ушла. Сейчас у них был урок защиты от темных искусств. Как всегда, Эстери зашла в кабинет с улыбкой, но она увяла, ведь в кабинете был не Римус, а Снейп. Прозвенел звонок. Римус так и не явился. А Снейп начал урок. Еще и Гарри куда-то девался. – Извините, профессор Люпин, я... – в класс ворвался Гарри. — Урок начался десять минут назад, Поттер, минус десять очков Гриффиндору. Садитесь. Гарри не сдвинулся с места. Эстери потянула руку вверх. – Извините, а где профессор Люпин? – Ему нездоровится, — ухмыльнулся Снегг. Эстери ни на шутку испугалась, вчера вроде он чувствовал себя нормально. — По-моему, я велел вам сесть. — Что с ним? — спросил Гарри. Сверкнув глазами, Снегг явно с сожалением ответил: — Угрозы для жизни нет. Еще минус пять очков Гриффиндору. И если вы сейчас же не сядете, вычту еще пятьдесят. Гарри медленно прошел к своей парте и сел рядом с Эстери. Снегг оглядел класс. — Поттер прервал меня на том, что в журнале у профессора Люпина не записаны темы, которые вы прошли... — Сэр, мы прошли боггартов, красных колпаков, ползучих водяных и гриндилоу, — перебила Снегга Гермиона. — Сегодня мы должны были приступить... — Помолчите, мисс Грэйнджер, — оборвал ее Снегг. — Я не спрашивал, что вы прошли. Мне лишь хотелось указать на безалаберность профессора Люпина. — Люпин — лучший учитель защиты от темных искусств, — заявил Дин Томас, и со всех сторон послышался одобрительный шепот. Эстери одарила Дина благодарным взглядом. Снегг еще пуще засверкал глазами. — Вам легко угодить. Люпин не утруждает вас домашними заданиями, а с красными колпаками и водяными справится и первокурсник. Сегодня мы будем проходить... Снегг перелистал учебник и раскрыл последний параграф. — ...оборотней. — Но, сэр, — не сдержалась Гермиона. — До оборотней еще далеко, мы только-только добрались до... — Мисс Грэйнджер, — ледяным голосом осадил Гермиону Снегг. — Мне кажется, учитель здесь я, а не вы. Откройте учебники на странице триста девяносто четыре. Снегг снова обвел взглядом учеников Вы слышите, что я сказал! Недовольно бурча и переглядываясь, класс открыл книги. — Кто мне скажет, чем оборотень отличается от обычного волка? Все молчали. Гермиона, как обычно, подняла руку. — Ну, кто? — Снегг скривил губы, не удостоив Гермиону даже взглядом. — Ваше молчание, как видно, означает, что профессор Люпин не объяснил вам даже основных различий между... — Вам же сказали, что до оборотней мы еще не дошли...– не удержалась Эстери. — Молчать! Так-так. Вот уж не думал, что есть третьекурсники, которые не умеют отличить оборотня от волка. Вы так отстали! Надо будет сообщить об этом профессору Дамблдору. – А может на вас сообщить профессору Дамблдору! – не удержалась Эстери и встала. – Вам сказали, что мы не дошли, и зачем же тогда лесть так далеко вперёд? – Мисс Малфой! Учитель здесь я, а не вы. – И что с того? Все поняли, что со стороны Эстери это был перебор. – Наказание мисс Малфой. Эстери села на место. – Сэр, — Гермиона не опускала руку, — оборотень отличается от простого волка очень немногим. Нос оборотня... — Мисс Грэйнджер, вы уже второй раз выскакиваете с ответом, когда вас не вызывали, — перебил ее Снегг. — За то, что среди вас имеется столь докучливая всезнайка, лишаю Гриффиндор еще пяти очков. Гермиона залилась краской, опустила руку и, едва сдерживая слезы, уставилась в парту. Каждый в классе хоть раз назвал Гермиону всезнайкой, Рон, тот и вовсе повторял это раза два в неделю, но Снегга так не любили, что бросали на него пылающие от гнева взгляды. — Вы задали вопрос, Гермиона знает на него ответ, — не выдержал Рон. — Зачем спрашивать, если ответ не нужен! Весь класс притих: Рон перегнул палку. Снегг медленно подошел к Рону, приблизил к нему лицо. — Вы будете наказаны, Уизли, — прошипел он. — И если вы еще когда-нибудь позволите себе критиковать мой стиль преподавания, то очень пожалеете. Я вам это обещаю. До конца урока никто больше не проронил ни слова. Ученики скрипели перьями, конспектировали параграф об оборотнях. Снегг ходил от парты к парте, читая записи, сделанные на уроках Люпина. — Объяснение никуда не годится, — то и дело слышались его замечания. — Неверно, ползучие водяные живут в Монголии... Профессор Люпин поставил за это четыре? Я бы не пожалел и двойки... Снегг задержал всех после звонка. В этот момент Эстери очень хотелось убить Снейпа, если он еще хоть слово скажет про Римуса то так и будет. — Домашнее задание к понедельнику: написать два свитка о том, как распознать и обезвредить оборотня. Давно пора взять вас в руки. Уизли, Малфой останьтесь, я назначу вам наказание. Отойдя от класса на безопасное расстояние, класс стал горячо обсуждать случившееся на уроке. Рон и Эстери догнали их минут через пять, клокоча от злобы. — Знаете, что этот... (он так обозвал Снегга, что Гермиона укоризненно воскликнула: «Рон!») заставил меня делать? Чистить утки в больничном крыле! И без волшебства! — Рон сжал кулаки. — Почему Блэку не пришло в голову спрятаться в кабинете Снегга? Прикончил бы его, и все бы ему только спасибо сказали. – Ты прав Рон, – сказала Эстери, не особо интересуясь. Сейчас ее интересовали две вещи: серьёзно ли заболел Римус? И исход завтрашнего матча. – Сегодня круто придется! — Вуд сидел за столом, не притрагиваясь к еде. — Будет тебе, Оливер, — пыталась успокоить его Алисия. — Не сахарные, не растаем. Ливень как ливень. Но такого ливня давно не было. Вся школа спешила на матч. Бежали через луг, нагнув головы навстречу свирепому ветру, рвавшему из рук зонтики. Переодевшись в алую гриффиндорскую форму, команда ждала от Вуда обычного напутствия, он начал было говорить, в горле у него булькнуло, он покачал головой и взмахом руки пригласил команду на поле. Ветер сшибал с ног. Близкие раскаты грома заглушали крики болельщиков. На противоположной стороне поля появились канареечно-желтые пуффендуйцы. Капитаны обменялись рукопожатием. Диггори дружелюбно улыбнулся, а Вуд только кивнул, словно у него свело челюсть. Игроки взмыли в воздух. Играть было кошмарно. Ливень очень мешал видимости. Как тут разглядишь нападалу? И как этим самым нападалой не попасть по своим? Несколько раз Эстери сама чудом увернулась от них. Дважды она еле успела увернуться, ведь чуть не влепилась в другого игрока. Вуд поманил всех с поля. – Я взял тайм–аут! — прокричал Вуд. — Бежим вон туда! На краю поля торчал огромный зонт. Укрывшись под ним, Гарри снял очки и протер их майкой. — Кто ведет? — Мы, оторвались на пятьдесят очков, — ответил Вуд. — Скорее лови снитч, а то придется играть ночью. — Из-за этих очков я ничего не вижу! — Гарри в отчаянии потряс очками. Откуда ни возьмись, вынырнула сияющая Гермиона, натянув на голову капюшон. — Я кое–что придумала, Гарри. Дай сюда очки. И не успел никто рта раскрыть, как она схватила очки, трижды стукнула по ним волшебной палочкой, крикнула: — Импервиус! *Вернула очки Гарри* Держи. Они теперь водоотталкивающие. Вуд чуть не бросился ее целовать. Гермиона побежала на трибуну. — Молодец! — крикнул он ей вдогонку. И приказал команде: — Взлетаем! Играть становилось все опаснее. Вся надежда была только на Гарри. Новая вспышка молнии осветила трибуны, и Эстери увидела в пустом верхнем ряду, на фоне неба неподвижную фигуру огромного лохматого пса. Она посмотрела туда, где был Гарри и поняла, что он смотрит точно туда же. Закоченевшие руки Эстери скользнули по мокрому древку метлы, и она провалилась метра на два вниз. Тряхнула головой, откинула волосы и глянула на трибуны — собака исчезла. От трибун Эстери отвлек голос Фреда. Обернувшись Эстери поняла, что на нее летит нападала. Эстери снова занялась своим делом. И вдруг произошло что–то странное. На стадионе воцарилась мертвая тишина. Ветер дул с той же силой, но беззвучно, словно звук кто-то выключил. Знакомая леденящая волна ужаса захлестнула его и пронзила насквозь: внизу по полю что–то двигалось… Эстери забыла про все на свете и глянула вниз. Около сотни дементоров устремили к ней задранные вверх скрытые капюшонами головы. Грудь у Эстери словно охватило ледяным обручем. Она посмотрела на Гарри на того тоже наступали дементоры. Она снова услышала: … кто–то кричит… голос женщины... «Только не Гарри, не Веатрикс, пожалуйста не надо!» «Отойди прочь, глупая девчонка... Прочь...» «Пожалуйста, только не Гарри... Убейте лучше меня, меня...» Эстери оцепенела, белый туман клубился перед глазами... Что она делает? Куда летит? Она должна помочь... ее убьют, ее... Эстери падала все ниже, ниже сквозь ледяной туман. «Пожалуйста, только не Гарри, не Веатрикс, пощадите...» Плач женщины... чей–то пронзительный хохот... — Повезло еще, что земля мягкая. — Я уж подумал — все, конец. — А у Гарри даже очки не разбились. Открыв глаза, Эстери поняла, что лежит в больничном крыле. Вокруг ее команда, все с головы до ног в грязи. Тут же и Рон с Гермионой, мокрые, словно только что из пруда, где купались в одежде, на соседней кровати ледал Гарри. — Как вы? — спросил Фред. Он был бледен, как полотно, это не могли скрыть даже потоки грязи. В воображении у Эстери проносились картинки. Молния... лохматый пес... дементоры... — Что случилось? — Гарри вдруг сел на постели, и у всех перехватило дыхание. — Вы упали, — коротко объяснил Фред. — Метров с двадцати. *Он оглядел друзей, которые согласно закивали* Мы думали, вы умерли. Алисию до сих пор била дрожь. Гермиона всхлипнула, глаза у нее были красные. — А как же матч? Будем переигрывать? Все молчали. Правда навалилась тяжелым камнем. — Мы что, проиграли? — прошептал Гарри. — Диггори поймал снитч, — сказал Джордж. — Сразу после того, как вы упали. Он сначала ничего не понял. Посмотрел вниз и увидел тебя на земле. Он тут же попросил не засчитывать им победу, хотел переиграть матч. Но все было честно. Даже Вуд признал. — А где Вуд? — Эстери только что заметила, что Вуда нет. — В душе, — ответил Фред. — Наверное, хочет утопиться. Гарри спрятал лицо в коленях, запустив пальцы в волосы. Фред взял его за плечо и легонько потряс. — Ладно тебе, Гарри, ты никогда еще не упускал снитч! — Надо же когда-нибудь и упустить, — рассудительно заметил Джордж. — Мы можем еще отыграться, — заметил Фред. — Мы проиграли сто очков, так? Значит, если пуффендуйцы проиграют Когтеврану, а мы у Когтеврана выиграем. Ну, и у слизеринцев... — Пуффендуйцам надо проиграть с разницей в двести очков, — уныло возразил Джордж. — А если они еще и побьют когтевранцев... — Да нет, Когтевран им не по зубам. А вот если Слизерин продует Пуффендую... — Все будет зависеть от очков. Как ни считай, сто очков нам придется... Гарри лег, не говоря ни слова. Минут через десять пришла мадам Помфри и распорядилась всем выйти из палаты. — Мы еще зайдем, — пообещал напоследок Фред. — И не терзай себя, ты все равно лучший ловец. Такого у нас никогда не было. И вся команда, оставляя за собой грязные следы, вышла из палаты. Мадам Помфри с недовольным видом закрыла за ними дверь. Рон с Гермионой подошли поближе к кровати. — Видели бы вы, как рассердился Дамблдор, — прерывающимся голосом сказала Гермиона. — Я никогда его таким не видела. Вы стали падать, он выбежал на поле, махнул палочкой, и падение замедлилось. Потом он нацелил палочку на дементоров. Из нее вылетело серебристое облако, дементоров, как ветром сдуло... Он был вне себя от ярости, что они вошли на территорию… — Дамблдор наколдовал носилки и положил вас на них, — перебил Рон. — Носилки сами вас несли, а он шел рядом до самой школы. Все думали, что ты... Рон замолчал, но Эстери его не слушала. Она думала о том, что с ней сделали дементоры, о том голосе... — А где моя метла? — спросил Гарри. – Кстати и моя. Рон с Гермионой переглянулись. — Где она? Ее подобрали? — Они, понимаете... Их отнесло ветром, — издалека начала Гермиона. — И что? — И они упали... понимаете... угодили прямо в Гремучую иву. У Эстери сжалось сердце. Гремучая ива — страшное дерево. Она одиноко высилась посередине луга и крушила все, что попадалось под удары ее ветвей. — И что? — Гарри со страхом ждал ответа. — Ну, ты ведь знаешь ее, — ответил Рон. — Она всегда дает сдачу. — Профессор Флитвик только что принес ваши метлы, — едва слышно сказала Гермиона, нагнулась, подняла с пола мешок и вытряхнула на постель кучку щепок и поломанных прутьев — это все, что осталось от двух верных «Нимбус–2000», непобедимых, но в конце концов все-таки потерпевших поражение. После того как ушли Рон и Гермиона Гарри с Эстери начали разговаривать. – Гарри, а можно вопрос? – Конечно. – Ты что-нибудь слышал, когда на нас напали дементоры? – Да, я слышу, как мама пытается спасти меня и какую-то девочку по имени Веатрикс от Волан де Морта, а ты? – Я слышу тоже самое, только Гарри, та девочка это я, мое настоящее имя Веатрикс, мне его дал Блэк, а Малфои поменяли. – А ты видела собаку на трибунах? Эстери с серьёзным лицом кивнула. – Может и правда Гримм? – Да ну, и что же нам теперь всю жизнь ходить и оборачиваться через плечо? – Ладно, давай поговорим завтра, сейчас нам нужно отдохнуть. По настоянию мадам Помфри, Гарри и Эстери пролежали в больнице все выходные. Их навещали друзья и команда по квиддичу. Но Эстери не покидали тревожные мысли. Неужели за ней и правда теперь будет ходить Гримм, пока она не умрёт? В понедельник Гарри и Эстери вернулись в школу. В школьном шуме и суете думать о голосе было некогда. Правда, приходилось сносить насмешки Драко Малфоя. Малфой был на седьмом небе от счастья, что гриффиндорцы проиграли матч. Он снял бинты и на радостях, что обе руки здоровы, вдохновенно изображал, как Гарри упал с метлы. На уроке зельеварения Малфой развлекался тем, что изображал дементора. Рон не выдержал и запустил ему в лицо огромное влажное крокодилье сердце. Снегг вычел у Гриффиндора пятьдесят баллов. – Если Защиту от темных искусств опять будет вести Снегг, то я притворюсь, что болен, и не пойду, — сказал Рон после обеда. — Эстери, погляди, кто в классе. Эстери заглянула в дверь и сказала: — Заходи, не бойся. За учительским столом сидел профессор Люпин. Он осунулся, потрепанная одежда висела мешком, под глазами синели круги, но, когда все расселись по местам, он приветливо улыбнулся. Ученики первым делом стали жаловаться на Снегга. — Это нечестно, он ведь только заменял вас, а задал такое домашнее задание! – Мы ничего не знаем об оборотнях... — ...целых два свитка! — Нужно было сказать профессору Снеггу, что вы еще оборотней не проходили. *Люпин слегка нахмурился* Класс загалдел громче: — Да мы сказали, а он говорит, мы очень отстали… — Он и слушать ничего не хотел… Целых два свитка!!! Общее возмущение было велико, но Люпин только улыбнулся. — Ничего, я поговорю с профессором Снеггом. А его задание можете не делать. – Ну, вот! — огорчилась Гермиона. — А я уже сделала. Урок прошел замечательно. Люпин принес стеклянный ящик с болотным фонарником. Это хрупкое и безобидное на вид одноногое существо, казалось, было составлено из струек дыма. — Заманивает людей в болото, — диктовал Люпин. — Видите у него в руке фонарь? Он с ним прыгает по кочкам, путник идет на свет, он все дальше… А с трясиной шутки плохи… При этих словах фонарник изо всех сил скребнул ногой по стеклу, словно ножом, так что весь класс передернуло. Прозвенел звонок. Собрав сумки, все двинулись к выходу. Эстери не сдвинулась с места, ей хотелось знать, чем таким заболел Римус. – Гарри, задержись пожалуйста тоже, мне с Эстери нужно вам кое-что сказать. Эстери и Гарри подошли к учительскому столу. – Слышал о вашем матче. *Люпин стал запихивать в портфель книги* Жаль ваши метлы. Их можно починить? — Нет, — ответил Гарри. — От них только щепки остались. Люпин вздохнул. — Гремучую иву посадили в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Помню, мы придумали игру: кто первый подбежит к ней и коснется ствола, тот победил. Одному мальчику, по имени Дэйви Гаджен, она чуть не выбила глаз, и нам запретили к ней подходить. Ее лучше не трогать. Никакая метла бы не уцелела. — Вы и о дементорах слышали? — с трудом проговорил Гарри. Люпин бросил на него внимательный взгляд. — Да. Профессора Дамблдора в такой ярости еще не видели. Дементоры уже давно проявляли недовольство... разъярились, что их не пускают на территорию школы... Вы из-за них упали? — Да, — признался Гарри. — Ну почему? Почему из-за них мы падаем в обморок? – Дементоры так сильно действуют на вас, потому что вы пережили такое, чего другим и в страшном сне не снилось, — сказал Люпин. На его молодое, хоть и в глубоких морщинах, лицо, обрамленное седыми волосами, упал косой луч зимнего солнца. – Дементоры — самые отвратительные существа на свете. Они живут там, где тьма и гниль, приносят уныние и гибель. Они отовсюду высасывают счастье, надежду, мир. Даже маглы чувствуют их присутствие, хотя и не видят их. Когда ты рядом с дементором, в тебе исчезают все добрые чувства и счастливые воспоминания. Это их пища. Они съедают все хорошее, что есть в человеке, и тот становится таким же, как они, воплощением зла. В нем остаются только самые страшные воспоминания. Если, конечно, это длится достаточно долго. Так что нет ничего удивительного, что вы при их виде падаете в обморок — страшнее того, что вы испытали, трудно придумать. Любой бы на вашем месте упал. И стыдиться тут нечего. – И зачем только они явились на матч? — понурилась Эстери. — Они голодны, — ответил Люпин и защелкнул портфель. — Дамблдор не пускает их в школу, и им не из кого высасывать радость — они ведь ею питаются... А на стадионе собралось столько болельщиков! Ликование, радость, для дементоров это настоящий пир. Они и не удержались. — В Азкабане, должно быть, ужасно, — глухо сказал Гарри. Люпин нахмурился и кивнул. – Да, крепость стоит на маленьком островке посреди моря, но дементорам не нужны ни толстые стены, ни вода, узники и так не сбегут: они заточены в темнице собственных мыслей. Почти все очень скоро сходят с ума. — Но ведь Сириус Блэк сбежал... Портфель Люпина соскользнул со стола, и Люпин поймал его на лету. — Да, сбежал, — ответил он, выпрямившись. — Блэк, похоже, нашел способ с ними бороться. Ни за что бы не поверил... Дементоры высасывают из волшебника магические способности, если он надолго остается в их власти... — А ведь ты прогнал дементора тогда, в поезде, — вспомнила вдруг Эстери. — Есть... особое заклинание... Да и потом, в поезде был только один дементор. Чем их больше, тем труднее с ними бороться. — Научите нас этому заклинанию, пожалуйста. — Гарри, я вообще-то не мастер сражаться с дементорами... — А вдруг они снова придут на матч? – Римус, Гарри прав, если они снова заявятся на матч, то мы снова проиграем, а Гриффиндору проигрывать больше нельзя. – Ну ладно, — сказал он. — Я вам помогу. Только, боюсь, придется подождать следующего полугодия, у меня очень много дел. И угораздило же меня заболеть в самое неподходящее время! Можете идти. Если Гарри ушел, то Эстери осталась и спросила: – Как ты? – Сейчас в порядке. – А я что-то не уверена. – Веатрикс, успокойся, сейчас я более менее в порядке, через несколько дней совсем буду как новенький. – Римус, а можешь сказать: почему когда на меня нападают дементоры, я слышу предсмертные крики мамы Гарри? – Я уже говорил, дементоры вызывают у нас самые плохие воспоминания, а ты была вместе с Поттерами, когда их убил Волан де Морт... – Римус, я надеюсь, что смогу научиться отгонять дементоров. – Конечно же сможешь, я в тебя верю, ладно беги на следующий урок. Веатрикс обняла Римуса и побежала догонять Гарри.***
В ноябре когтевранцы наголову разбили пуффендуйцев, и у Гриффиндора еще оставалась надежда выиграть Кубок школы, нельзя только проиграть следующий матч. Вуд неистово тренировал команду, несмотря на холодный дождь, который исправно лил в декабре изо дня в день. Дементоры больше не появлялись: гнев Дамблдора был так велик, что они не осмеливались уходить со своих постов. За две недели до начала каникул небо прояснилось, стало светло–опаловым, ударил легкий морозец, и, проснувшись как-то утром, студенты увидели на траве кружево инея. Замок окутывал знакомый аромат Рождества. Профессор заклинаний Флитвик украсил свой класс мерцающими огоньками, которые вдруг обернулись настоящими летающими феями. Студенты, в предвкушении каникул, обсуждали, что будут делать дома. Рон и Гермиона решили остаться в замке. К радости всех, кроме Гарри и Эстери, объявили, что последний выходной семестра можно провести в Хогсмиде. — Вот здорово! — захлопала в ладоши Гермиона. — Там и запасемся подарками к Рождеству. Мама с папой очень обрадуются волшебным гостинцам! Гарри и Эстери снова весь день предстояло быть в школе. В воскресенье утром Гарри и Эстери проводили Рона и Гермиону до холла, помахали им из дверей и побрели по мраморной лестнице в свою башню. За окнами падали крупные хлопья снега, в замке было все спокойно и тихо. – Гарри, я знаю, как нам можно попасть в Хогсмид и остаться незамеченными, – сказала Эстери. – Ну и как же? Эстери, тут повсюду кишат дементоры, нам не пробраться. Эстери не послушала Гарри и уже мчалась в гостиную. Из своего сундука она достала карту и помчалась обратно к Гарри. – С помощью этого мы, Гарри, попадем в Хогсмид. – Как нам поможет кусок пожелтевшего пергамента? – О-о-о-о-о, это не просто пергамент, – сказала Эстери и достала волшебную палочку. – Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. – Это же карта Хогвартса, откуда она у тебя? – Ну во-первых, это карта мародеров, а во-вторых, мне ее подарили Фред и Джордж, и с помощью ее, мы попадем в Хогсмид. – Эстери, ты просто чудо! – Я знаю, так ладно, ближайший секретный ход находится в горбу старой ведьмы, как раз напротив нас, ну что идем? – Конечно, ты еще спрашиваешь! Эстери сверилась с картой и подошла к статуе. – Диссендиум! — прошептала Эстери и снова тронула статую. Горб старухи открылся, и появилось отверстие, как раз такое, чтобы в него пролез мальчик. Гарри с Эстери огляделись по сторонам. Эстери спрятала карту и нырнула в статую вниз головой. Каменный склон скоро кончился земляной площадкой, и Гарри встал на ноги. Рядом с ним встала Эстери. Темно, хоть глаз выколи. Гарри достал палочку, произнес: «Люмос!», и холодный свет осветил низкий и узкий земляной коридор. Эстери достала палочку, дотронулась ей до пергамента и произнесла: – «Славная вышла шалость!» Карта исчезла. Она осторожно свернула пергамент, спрятала под мантию и с замирающим сердцем пошла по коридору. Коридор петлял словно нора гигантского кролика. Гарри держал палочку с пламенем на конце над головой, но они то и дело спотыкались об что-то. Идти пришлось долго, и она уже подумывала вернуться обратно, но после вспоминался магазин «Сладкое королевство» и та продолжала идти. Наконец, коридор пошел вверх. Скоро показались ступеньки, вырубленные прямо в земле, некоторые из них обвалились. Эстери стала подниматься, глядя под ноги, как бы не упасть и не наделать Шуму. Она принялась считать ступени, но скоро сбилась со счету и вдруг стукнулась головой обо что-то твердое. Похоже было на люк. Потирая макушку, Эстери прислушалась и ответила: – Все тихо. Она медленно приоткрыла крышку люка. Над ней оказался подпол, заставленный деревянными ящиками и корзинами. Гарри и Эстери выбрались из подземелья и опустили крышку. Она легла так плотно, что если про нее не знать, то и не догадаешься, что в этом месте начинается подземный ход. На цыпочках прокрались к деревянной лестнице. Наверху отчетливо слышались голоса, скрип входной двери и звон колокольчика. Эстери и Гарри проскользнули сквозь полураскрытую дверь и очутились за прилавком «Сладкого королевства», пригнулись, выползли из-за прилавка и выпрямились во весь рост. «Сладкое королевство» было битком набито учениками Хогвартса, никто не обратил на них внимание. Чего только не было на полках! Огромные куски нуги, грильяж с дробленым кокосовым орехом, толстые медовые ириски, штабели всевозможных плиток шоколада. Посреди магазина стоял громадный бочонок драже разных вкусов «Берти Боттс», бочонок сахарных свистулек, воздушное мороженое, о котором говорил Рон. Целый стеллаж «потешных угощений»: взрывающаяся жевательная резинка «Друбблс» (из нее можно выдувать огромные синие пузыри, которые потом несколько дней летают по комнате), мятные нитки для чистки зубов, перечные чертики в пакетах с надписью «Дохни огнем!», мороженое «Зубом застучи, мышью запищи», мятная помадка в форме лягушат — «В желудке прыгают, ногами дрыгают», хрупкие сахарные перья и карамельные бомбы. Гарри и Эстери протиснулись сквозь толпу шестикурсников. В дальнем углу магазина под надписью: «О вкусах не спорят!» стояли Рон с Гермионой и разглядывали леденцы. Они незаметно подкрались и встали позади них. — Фу, — поморщилась Гермиона, — гадость какая! И цвет, и вкус скорее для упырей, чем для людей . — А может, возьмем вот это? — Рон сунул под нос Гермионе банку с тараканами. — Еще чего! — сказали Эстери и Гарри одновременно. Рон чуть не выронил банку. — Гарри, Эстери! — Гермиона вздрогнула от неожиданности. – Вы что тут делаете? Как вы сюда... — Вот это да! *Рон раскрыл от удивления рот* — Вы что, научились трансгрессировать? — Нет, конечно, — ответил Гарри, а Эстери шепотом рассказала о карте. — Надо же, мне Джордж с Фредом ни разу ее не показали! — обиделся Рон. — А я им все–таки брат. — Какая разница? — пожала плечами Гермиона. — Эстери все равно не оставит карту у себя, она отдаст ее профессору МакГонагалл. Верно Эстери? — Ну нет! — ответила она. — Ты что, спятила? — выпучил глаза Рон. — Отдать такую ценность! Если ее отдать, то придётся объяснять, откуда она у меня, — сказала Эстери. — И Фреду с Джорджем влетит от Филча. — А вдруг Сириус Блэк знает тайные ходы в замок? — не унималась Гермиона. — Нужно предупредить учителей! — Никого предупреждать не нужно, — возразил Гарри. — На карте семь тайных ходов. – По словам Фреда и Джорджа, Филч знает четыре. Из трех: один завален, у входа во второй Гремучая ива. А тот, через который пришли мы, он... откуда Блэку знать, что вход в него в подсобке магазина? Рон важно кашлянул и указал на объявление на двери магазина:ПО УКАЗУ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ Сообщаем покупателям, что дементорам приказано каждую ночь после заката солнца обходить улицы Хогсмида. Эту временную меру предосторожности отменят после поимки Сириуса Блэка. Советуем покупателям после захода солнца оставаться дома. Счастливого Рождества!
— Хотел бы я поглядеть, как Блэк проникнет в «Сладкое королевство», ведь в деревне дементоры кишмя кишат. Да и хозяева услышат шум, попробуй он сюда вломиться. Они живут во втором этаже. — Но ведь... Но ведь... — Гермиона подыскивала возражение, которое воззвало бы к благоразумию друзей. — Гарри и Эстери не дали разрешения ходить в Хогсмид. Если кто-нибудь узнает, что они здесь, их могут даже исключить. И солнце еще не село, вдруг Блэк нагрянет в Хогсмид сегодня? Прямо сейчас? — Да он в такую метель их и не разглядит. *Рон кивнул в сторону улицы, за окнами магазина валил густой снег* Будет тебе, Гермиона. Рождество на носу, они хуже других, что ли? Гермиона в тревоге закусила губу. — Ты на нас наябедничаешь? — улыбнулся Гарри. — Ну что ты! Нет конечно. Но все-таки, Гарри... — Гарри, ты свистульки видел? — перебил Гермиону Рон и схватил Гарри за руку и потащил к бочонку с конфетами. — А желатиновые червячки? А кислые шипучки? Помню, Фред дал мне одну, мне было тогда семь лет, она мне язык насквозь прожгла. Мама его тогда здорово метлой отлупила! *Рон задумчиво уставился на корзину с шипучками* А что если угостить Фреда тараканьей гроздью и сказать, что это засахаренный арахис, он поверит? Рон с Гермионой заплатили за сладости, и друзья вышли на завьюженную улицу. Хогсмид походил на рождественскую открытку. Сказочные домики под соломенными крышами, магазины в снежных шапках, на дверях венки из остролиста, кроны деревьев украшены гирляндами волшебных свечек. Гарри и Эстери оставили теплые вещи в замке и теперь ежились от холода. Друзья шли по улице навстречу ветру, Рон и Гермиона сквозь шарфы кричали: — Здесь почта... — А там магазин «Зонко»... — Можно пойти в Визжащую хижину... — Пойдемте лучше в «Три метлы», выпьем сливочного пива, — предложил Рон, стуча зубами от холода. Друзья перешли на другую сторону улицы и вошли в уютный паб — первый этаж крохотной гостиницы. В пабе было людно, шумно и дымно. За стойкой расположилась компания весельчаков, они смеялись и громко разговаривали, полная миловидная женщина едва успевала наполнять бокалы. — Это мадам Розмерта, — сообщил Рон. — Пойду принесу нам всем по кружке, — прибавил он и слегка покраснел. Гарри, Эстери и Гермиона уселись за маленький столик в дальнем углу между окном и нарядной рождественской елкой. Рядом потрескивал камин, было очень тепло и празднично. Рон принес четыре кружки пива. Оно было горячее и дымилось. — Счастливого Рождества! — весело пожелал Рон и поднял кружку. Вдруг входная дверь отворилась, и сквозняк взъерошил волосы девушки. Эстери глянула в сторону двери и чуть не захлебнулась. В бар вошли Макгонагалл, Римус и Флитвик, а за ними Хагрид с министром магии Корнелиусом Фаджем – толстячком в темно-зеленом котелке и полосатой мантии. Все пятеро увлеченно о чем-то беседовали. В мгновение ока Рон с Гермионой оба нажали ладонями на макушки Эстери и Гарри. Гарри и Эстери соскользнули со стульев и очутились под столом, вылив на себя остатки пива. Гермиона над их головами прошептала: — Мобилиарбус! Рождественская елка оторвалась от пола и, плавно покачиваясь, полетела. С глухим стуком приземлилась возле их столика и загородила его пушистыми ветками. Сквозь ее нижние ветки Эстери видела, как к соседнему столику придвинулись десять пар ножек пятерых стульев, и на стулья, кто крякнув и кто вздохнув, сели учителя и лесничий с Фаджем. К ним сейчас же приблизились лаковые туфли бирюзового цвета на высоком каблуке. — Маленькая кружка минеральной... — спросил женский голос. — Это мне, — ответила профессор МакГонагалл. — Горячий грог... — Спасибо, Розмерта, — пробасил Хагрид. — Содовая с вишневым сиропом и зонтиком... — М-м-м... — чмокнул губами профессор Флитвик и протянул руку за бокалом. — Стало быть, вам, господин министр, смородиновый ром. — Спасибо, Розмерта. Рад вас видеть! Посидите с нами? — Благодарю, господин министр, с удовольствием. Блестящие каблуки ушли и снова вернулись. У Эстери сердце ушло в пятки: как это я забыла, что у учителей сегодня тоже выходной? Они еще, чего доброго, здесь дотемна засидятся. Да и весело будет, если их застукают. А ведь им еще надо вернуться в «Сладкое королевство», а то и в школу не попадём... Гермиона думала о том же и нервно постукивала ногой. — Каким ветром вас сюда занесло, господин министр? — спросила мадам Розмерта. Фадж, похоже, обернулся посмотреть, не подслушивает ли кто. — Ясно каким. Сириуса Блэка, дорогая моя, ищем. Вы ведь слышали, что он учинил в школе на Хэллоуин? — Слышала, слышала. — Вы, Хагрид, всем успели рассказать, всему пабу? — с укоризной спросила МакГонагалл. — Думаете Блэк все еще поблизости? — тревожно спросила хозяйка гостиницы. — Уверен. — Дементоры уже дважды обыскивали мой паб, распугали всех клиентов, одни убытки... — Розмерта, дорогая моя, мне и самому дементоры не по душе. Но что ж поделать? Как иначе прикажете вас охранять? Раз ваша гостиница стоит именно здесь, значит, дементоры еще не раз к вам зайдут. Я только что с ними встречался, они в бешенстве: Дамблдор не пускает их в школу. — И правильно делает, — вступилась за директора школы МакГонагалл. — Как мы стали бы преподавать в присутствии таких чудовищ? — Верно, верно, — тоненьким голоском поддержал коллегу малыш Флитвик, не достающий ногами до пола. — Что поделаешь... — сдержанно заметил Фадж. — Они охраняют вас от злодея. Блэк способен на все... — А мне как-то не верится, что Сириус Блэк мог переметнуться на сторону Темного Лорда. Это на него не похоже... — задумчиво сказала мадам Розмерта. – О Розмерта, я тоже бы не поверил, ведь я очень хорошо знал Сириуса, – сказал Римус. — Помню его студентом Хогвартса... Скажите мне тогда кто-нибудь, что из него выйдет черный маг, я бы подумала, что этот человек выпил слишком много медовухи. — Вы, Розмерта, и половины всего не знаете, — угрюмо ответил министр. — Люди не знают самых страшных его дел. — Что может быть страшнее убийства невинных людей? — удивилась хозяйка. — Кое–что может. — Сомневаюсь. — Вы, Розмерта, говорите, что помните его студентом, — заметила профессор МакГонагалл. — А помните, кто был его лучший друг? — Ну как же? *Розмерта усмехнулась* Два неразлучных приятеля. Они часто бывали здесь. Столько от них было веселья! Друзья — не разлей вода. Так и стоят перед глазами — Сириус Блэк и Джеймс Поттер. Гарри выронил кружку, и она грохнулась на пол. Рон ткнул его ногой. — Верно, — подтвердила МакГонагалл. — Блэк и Поттер. Зачинщики всевозможных проказ. Оба блестящие ученики, на редкость блестящие, но отчаянные сорвиголовы! Таких ни раньше, ни позже не было! — Ну это еще неизвестно, — промычал Хагрид. — Фред с Джорджем Уизли, пожалуй, дадут им фору, да и Эстери с Гарри тоже. – Да чего греха таить, и у Эстери и у Гарри есть что-то от отцов, – сказал Римус. — И они были, как братья, — вставил Флитвик. — Как два неразлучных брата.— Именно, — подтвердил Фадж. — Поттер никому не доверял так, как Блэку. Они и после школы дружили. Блэк был шафером на свадьбе Джеймса и Лили. А Джеймс шафером на свадьбе Сириуса и Марлин. Потом родился Гарри, и Блэк стал его крестным отцом. Гарри, конечно, ничего об этом не знает. Узнает, будет очень страдать. — Из–за того, что Блэк стал сподвижником Сами–Знаете–Кого? — прошептала мадам Розмерта. — Хуже... — Фадж понизил голос. — Не многим тогда было известно, что Поттеры знали, что Вы-Знаете-Кто за ними охотится. У Дамблдора, который, разумеется, всегда боролся против Вы-Знаете-Кого, было много тайных агентов, и один из них сообщил, что Джеймсу и Лили грозит опасность. Дамблдор тут же дал им знать и посоветовал спрятаться в тайном укрытии. А для верности подсказал воспользоваться заклятием Доверия. — Что это такое? Мадам Розмерта слушала, затаив дыхание. Профессор Флитвик откашлялся и стал тонким голосом объяснять: — Заклятие Доверия — одно из самых сложных, оно запечатывает тайну в сердце человека. Хранителя Тайны, как его называют. Эту тайну раскрыть невозможно, разве что сам Хранитель ее выдаст. Вы-Знаете-Кто мог годами искать Лили и Джеймса и не нашел, даже если бы сунул нос в окно их дома. — Значит Блэк был Хранителем Тайны Поттеров? — догадалась мадам Розмерта. — Да. Джеймс Поттер говорил Дамблдору, что Блэк скорее сам погибнет, чем их выдаст, что он и сам подумывает об укрытии, — ответила профессор МакГонагалл. — Но Дамблдор все равно за них тревожился. Он даже сам себя предложил в Хранители Тайны. — Значит, он подозревал Блэка? — Не то, чтобы подозревал, но ему сообщили, что кто-то из друзей Поттеров переметнулся на сторону Вы-Знаете-Кого и сообщает ему об их передвижениях. Он уже какое-то время знал, что среди нас завелся предатель. — Но Джеймс Поттер настоял на своем? — Да, настоял, — вздохнул Фадж. — Заклинание Доверия применили, а две недели спустя... — Блэк предал их? — выдохнула мадам Розмерта. — Да. Ему надоело быть двойным агентом, он хотел открыто объявить на чьей он стороне, потому и выдал Поттеров. А дальше вы знаете, Тот-Кого-Нельзя-Называть убил Джеймса и Лили. Хотел убить и Гарри с Эстери, но лишился волшебной силы. Мощь его исчезла, и он бежал. Блэк остался ни с чем: его патрон сгинул как раз, когда предательство его обнаружилось. Оставалось только спасаться бегством... – То есть, министр, вы хотите сказать, что ему на собственную дочь было наплевать? – спросила Розмерта. — Гнусный, смердящий душепродавец! — прорычал Хагрид на весь бар. Соседи притихли и повернулись в их сторону. МакГонагалл зашикала на него. — Я тогда его видел, — Хагрид понизил голос. – Наверное, в самый последний раз, перед тем убийством. Это я спас Гарри и Эстери, вынес их из развалин, Лили с Джеймсом уже погибли ... а тут этот... Сириус Блэк на своем мотоцикле. Я то тогда не знал, чего он явился... что он Хранитель Тайны. Я подумал, он... э-э... прилетел помочь. Бледный, как смерть, весь трясется. А я то, я то! Я его утешать стал! *Хагрид разрыдался* — Хагрид, пожалуйста, умерьте голос, — взмолилась МакГонагалл. — Откуда мне было знать, что ему наплевать на Лили и Джеймс, что он шпион. А он еще говорит: «Я крестный Гарри и отец Эстери, отдайте их мне, я, мол, о них позабочусь...» я отдал ему Эстери. Я Гарри не отдал, Дамблдор велел мне отвезти его к тетке. Блэк спорил-спорил и согласился. И дал мне свой мотоцикл отвезти Гарри: «Мне, говорит, он больше не нужен». И попросил еще отвезти Эстери Римусу. И как это я не догадался! С чего это он отдает любимый мотоцикл? И как это он больше не нужен? Эх, дубина я, дубина! Дамблдор это знал, что Блэк - Хранитель Джеймса. Блэк думал улизнуть в ту ночь, думал, у него есть часа два, пока Министерство узнает. А отдай я ему Гарри!.. Он бы повез его на мотоцикле да и кинул бы в море. Сына то лучшего друга, да и дочку б наверное не пожалел! Да чо уж там, переметнулся волшебник на сторону темных сил, нет для него ни свата, ни брата... Хагрид замолчал, и никто долго не решался заговорить. — Но далеко он не убежал, — произнесла удовлетворенно мадам Розмерта. — Министерство магии сцапало его на другой день. — Увы! — вздохнул Фадж. — Не мы его нашли, к сожалению. Его нашел друг Поттера Питер Петтигрю. Он чуть с ума не сошел от горя. Знал, что Блэк – Хранитель Тайны Поттеров, и сам стал искать Блэка. — Петтигрю, Петтигрю... уж не тот ли толстячок, что еще в Хогвартсе всюду таскался за Поттером и Блэком? — припомнила мадам Розмерта. — Он самый, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Он души не чаял в Блэке и Поттере. Он им был, конечно, не ровня, не те способности, а я была чересчур строга к ним. Как я теперь раскаиваюсь... — МакГонагалл всхлипнула. — Ну будет, будет, Минерва, — похлопал ее по плечу Фадж. — Петтигрю умер, как герой. Очевидцы, маглы — мы потом стерли им память, — уверяли, что Петтигрю со слезами укорял Блэка: «Как ты мог, Сириус! Лили и Джеймс наши друзья!» Потянулся за волшебной палочкой, но Блэк, разумеется, опередил его. От Петтигрю почти ничего не осталось... Профессор МакГонагалл высморкалась и сказала севшим голосом: — Глупый, глупый мальчишка... Дуэли никогда у него не получались! Зачем только он сам... Ведь есть же Министерство... — Эх, добраться бы мне до Блэка раньше Петтигрю! — взревел Хагрид. — Уж я бы с ним не канителился, я бы его голыми руками на куски... — Нет, Хагрид, вы бы с ним не справились, — покачал головой Фадж. — Схватить его могла бы только полиция маглов. Я в те времена был заместителем главы Департамента чрезвычайных ситуаций и прибыл на место происшествия одним из первых. Никогда не забуду того, что я там увидел: посреди улицы глубокая воронка, всюду искореженные трупы, маглы кричат, а Блэк стоит и хохочет над тем, что осталось от Петтигрю — кучка окровавленной одежды и... и... каких-то фрагментов... Фадж замолчал. Все шестеро достали носовые платки. — Вот, Розмерта, что содеял Блэк, — глухо продолжал министр. — Блэка забрал оттуда патруль волшебной полиции, Петтигрю посмертно получил орден Мерлина первого класса — слабое утешение для его бедной матери. А Блэка упрятали в Азкабан. Мадам Розмерта протяжно вздохнула. — А правда, что он лишился рассудка? — По-моему, нет, — ответил министр, растягивая слова. Могу одно сказать: поражение хозяина временно помутило его рассудок, Убийство Петтигрю и всех тех маглов, жестокое, бессмысленное, было действием отчаявшегося, загнанного в угол человека. Но недавно я был в Азкабане и разговаривал с ним. Все заключенные там явно безумны, сидят в темноте, что-то бормочут, а Блэк... он выглядит и говорит, как нормальный. Даже мурашки по коже. Вид у него человека, которому все надоело. Увидел у меня газету, спросил, прочитал ли я ее и не могу ли дать ему, сказал, что соскучился по кроссвордам. Дементоры круглые сутки дежурят у двери, а ему хоть бы что. — Как по-вашему, господин министр, зачем он сбежал из тюрьмы? — поинтересовалась мадам Розмерта. — Уж не хочет ли он вернуть Вы-Знаете-Кому силы и примкнуть к нему? — Думаю, что это его... э-э... конечная цель, — уклончиво ответил Фадж. — Но мы надеемся поймать Блэка раньше. Вы-Знаете-Кто сейчас один, но... дайте ему преданного и способного слугу… Подумать страшно, что будет... За соседним столиком помолчали. — Нам пора в замок, Корнелиус, — заметила профессор МакГонагалл. — Вы ведь не хотите опоздать на ужин к директору. Стулья отодвинулись, запахнулись полы мантий, блестящие каблуки мадам Розмерты вернулись за стойку. Слышно было, как открылась входная дверь, в бар ворвался вихрь снега, и вся компания вышла. — Гарри, Эстери! Рон с Гермионой заглянули под стол, все четверо молча смотрели друг на друга, не находя слов.