Папа знал Поттеров и был у них хранителем тайны? Он их предал? Он убил одного из своих друзей? Почему он так поступил? Как он сбежал из Азкабана? Правда ли ему нужна Эстери и Гарри, чтобы убить? Хочет ли он вернуть Волан де Морта? Где он будет искать его? Помнит ли он свою дочь или жажда убийства вытеснила эти мысли у него из головы? Как долго они с Гарри смогут прожить? Совершит ли Блэк еще один набег на Хогвартс? И самый главный вопрос: Почему обо всем этом ей не рассказал Римус? Римус знал о том, что Сириус их предал, он знал, что Сириус крёстный Гарри, но он не сказал Эстери
Почему? Может не доверял ей? Или у него были на то причины?
Эстери лежала на своей кровати и думала обо всем. Она хотела сходить к Римусу и расспросить его обо всем, но не находила в себе сил. Силы нашлись лишь на то, чтобы достать из чемодана альбом. На каждой фотографии на нее смотрел собственный отец, на некоторых был Римус, на некоторых она Джеймс и Лили с ней и Гарри. Эстери не понимала, что же могло заставить отца переметнуться к Волан де Морту. У него было все: друзья, семья, дочь. Сейчас же не осталось ничего. Эстери не знала сколько прошло времени, но в комнату зашла Гермиона, и Эстери притворилась спящей. Сейчас ей не хотелось расспросов. Начались зимние каникулы, и в комнате остались только она и Гермиона. Ситуацию еще больше ухудшило письмо отца: Эстери если еще хоть кто-нибудь узнает, что ты его дочь, то я обещаю тебе не поздоровится. Ты слишком выделяешься. И Драко мне рассказал, что ты часто общаешься с профессором Люпином, я запрещаю тебе это делать. Он был другом твоего отца, а значит вполне может помогать ему. Надеюсь, что я тебе все наглядно объяснил. И да мы с мамой поздравляем тебя с Рождеством. Ты не приехала на Рождество домой, но будешь обязана приехать на пасхальные каникулы.Люциус
Эстери от злости скомкала письмо. – Не выпендривайся Эстери не то все в школе узнают, что ты его дочь, не общайся с Римусом, обойдешься! – восклицала Эстери. Эстери пошла в душ. Выйдя из него, она осмотрела себя в зеркало. Вот она, настоящая: черные кудрявые волосы, серо-голубые глаза, стройная и так похожая на Блэка. Эстери достала из чемодана средство, чтобы намазать волосы, но остановилась: – Лучше уж быть похожей на Блэка, чем хоть на кого-то из Малфоев, – сказала Эстери и бросила средство обратно. Еще раз оглядев себя в зеркало она спустилась в гостиную. В гостиной уже сидели Гарри, Рон и Гермиона. – Эстери на тебе лица нет! – воскликнула Гермиона. – И что с того, – скучающе проговорила Эстери. – Эстери, а что ты сделала со своими волосами? – спросил Рон, уставившись на нее. – А вот так, Рон, я выгляжу на самом деле, похожа на Блэка, правда? – Эстери а может лучше не делать так? – Да брось, никого в школе все равно нет, да и лучше уж быть похожей на Блэка, чем на Малфоев. – А по мне дак уж лучше быть похожим на Малфоев, чем на него, – сказал Гарри. На нем тоже не было лица. Видимо он тоже как и сама Эстери не спал всю ночь. – Послушайте, *Гермиона и Рон переглянулись* вы, конечно, расстроились из-за того, что вчера услышали. Но все равно нельзя делать никаких глупостей. — О чем ты? — Нельзя вам самим охотиться за Блэком, — сорвалось с языка у Рона. Гарри промолчал. – Гарри, а ведь Рон прав, не нужно за ним охотится, если начнем, то только сыграем ему на руку. – Твой брат, все. – И что? мой брат, мог сказать все, что угодно, лишь бы с тобой в квиддич не играть. – Эстери права, Блэк не стоит того, чтобы из-за него умирать, — добавил Рон. Гарри поглядел на Рона, на Гермиону. — Знаете, что я слышу, когда рядом дементор? Ты то ведь Эстери знаешь, или тебе точно также, как и Блэку на них наплевать? – Гарри, что ты, нет. Рон с Гермионой в предчувствии чего-то страшного покрутили головами. — Я слышу, как перед смертью кричит мама, умоляет Волан-де-Морта пощадить меня. Если бы вы вот так услышали последние слова мамы, вы бы их навсегда запомнили. Такое не забывается. А если бы вдруг узнали, что выдал ее Темному Лорду их лучший друг... — Ты ведь еще учишься, а Блэк уже взрослый волшебник! — воскликнула Гермиона. — Его поймают дементоры, увезут в Азкабан, там он понесет наказание! — Ты ведь слышала, что сказал Фадж. На Блэка Азкабан не действует, как на обычных людей. Какое это для него наказание! — И что ты задумал? — Рон был явно встревожен. – Хочешь его убить? — Что ты, Рон! — испугалась Гермиона. — Гарри никого не хочет убить, правда, Гарри? Гарри не ответил. – Эстери, ты общалась с Римусом, он наверняка сказал тебе, и ты все это время молчала. – Гарри, поверь, я в таком же шоке как и ты, оказывается Римус мне и половины не рассказал. – Послушайте, сейчас ведь каникулы! — воскликнул Рон. — Скоро Рождество. Идемте к Хагриду, мы у него сто лет не были. — Нельзя, — возразила Гермиона. — Гарри и Эстери не должны выходить из замка... — Идемте, — сказал Гарри, выпрямляясь в кресле. — Заодно спрошу его, почему он, рассказывая мне о родителях, никогда не упоминал Блэка. – Гарри... – Я сказал идем! Друзья сходили за мантиями, вышли сквозь портретный проход («К барьеру, гнусные желтопузики!» — крикнул сэр Кэдоган вдогонку) и пошли по опустевшему замку, их шаги гулко отдавались в коридорах. Миновали дубовые двери и вдохнули свежий морозный воздух. Спускавшийся вниз, луг серебрился пушистым снегом, и шаги друзей оставляли в снегу дорожку. Носки и полы мантий скоро промокли и заиндевели. Запретный лес стоял, как заколдованный, каждая ветка одета белой сверкающей опушкой, хижина Хагрида походила на глазированный торт. Рон постучал. Хагрид не отозвался. — Его что, нет дома? — спросила Гермиона, стуча зубами от холода. Рон прижался ухом к двери. — Слышу какой-то странный звук. Кто-то там есть. Может, Клык? Эстери, Гарри и Гермиона тоже приникли к двери. Внутри слышались глухие рыдания. — Может, за кем-нибудь сбегать? — предложил Рон. — Хагрид! — Гарри забарабанил в дверь. — Хагрид! Раздались тяжелые шаги, и дверь отворилась. Глаза у Хагрида покраснели и опухли, по кожаному жилету струились слезы. — Вы уже слышали! — прорыдал Хагрид и кинулся обнимать Гарри. Лесничий был ростом с двух мужчин, его объятия были делом нешуточным. Гарри наверняка бы упал, если бы Рон с Эстери и Гермионой вовремя не схватили лесничего под руки. Друзья все вчетвером втащили его в хижину, усадили за стол, он уронил голову на руки и разрыдался еще громче. Лицо его все было залито слезами, намокла и нечесаная борода. — Что стряслось, Хагрид? — спросила испуганно Гермиона. — Что это, Хагрид? - спросила Эстери Хагрид подтолкнул письмо к Эстери. Эстери раскрыла его и прочитала: — «Уважаемый мистер Хагрид! Сообщаем, что расследование по делу о нападении гиппогрифа на ученика во время урока закончено. Постановлено принять заверения профессора Дамблдора, что Вы в этом прискорбном инциденте невиновны». — Да ведь это здорово! — Рон похлопал лесничего по огромному плечу. Хагрид всхлипнул и махнул Эстери рукой, чтобы читала дальше. — «Тем не менее мы обязаны выразить наше беспокойство по поводу вышеупомянутого гиппогрифа. Мы получили жалобу от мистера Люциуса Малфоя и передаем дело в Комиссию по обезвреживанию опасных существ. Слушание состоится 20 апреля. Просим Вас прибыть в указанный день в Комиссию с Вашим гиппогрифом. До начала слушания Вам надлежит держать гиппогрифа на привязи в отдельном помещении. С уважением, Ваши коллеги...» Ниже шел список школьных попечителей. — Но ведь ты говорил, что Клювокрыл очень хороший, — вспомнил Рон. — Держу пари, что все обойдется... — Нет, не обойдется! Знаю я этих упырей из Комиссии по обезвреживанию. — Хагрид утер рукавом слезы. — У них зуб на самых интересных животных. В углу кто-то громко зачавкал. Гарри, Эстери, Рон и Гермиона обернулись. На полу врастяжку лежал гиппогриф и что-то жевал. — Ну как оставить его снаружи, ведь ужас сколько намело снегу! — всхлипывая, объяснил Хагрид. — Теперь Рождество, а он будет там один-одинешенек и на привязи. Друзья переглянулись. Они расходились с Хагридом во взгляде на «самых интересных животных», которых другие люди называют «опасными чудовищами». Впрочем, Клювокрыл и вправду выглядел безобидным. Хагрид же и вовсе считал его милашкой. — Тебе надо хорошенько обдумать, как его защитить. *Гермиона села рядом с Хагридом и погладила его по огромной ручище* — Необходимо доказать Комиссии, что он неопасен. — Ничего не выйдет! — рыдал Хагрид. — Комиссия в кармане у Люциуса Малфоя. Все его боятся. Я проиграю дело и тогда Клювика... *Хагрид чиркнул пальцем по шее и с плачем рухнул на стол* – Эстери, Люциус Малфой ведь твой отец, поговори с ним ты. – Ага, чтобы покончить жизнь самоубийством, что ты, Рон, ранили его любимого сыночка, он уже не перед чем не остановится, вот поверь, если бы ранили меня, он бы еще пожалел, что ничего смертельного со мной не случилось. — Может, Дамблдор поможет? — вслух подумал Гарри. — Он и так мне очень помог. А у него самого забот полон рот: эти дементоры, Сириус Блэк... – Хагрид, нельзя сдаваться, — твердо сказал Гарри. — Гермиона права, надо хорошенько продумать защиту. Мы будем свидетелями... — Я где-то читала о суде над гиппогрифом, его тоже раздразнили, и он напал на обидчика, — задумалась Гермиона. — Того гиппогрифа оправдали. Обязательно найду этот случай. Хагрид только громче зарыдал. Гарри с Гермионой обернулись к Рону, как к якорю спасения. — Заварю-ка я чаю, — сказал тот. Гарри вытаращил глаза. — Мама всегда предлагает чашку чая, когда кому-нибудь плохо, — развел руками Рон. Наконец, выслушав многочисленные заверения о помощи и увидев перед собой кружку горячего чая, Хагрид высморкался в платок размером с добрую скатерть и сказал: — Все правильно. Нечего раскисать... надо взять себя в руки... Огромный волкодав Клык застенчиво вылез из-под стола и положил морду Хагриду на колени. — И чего я расквасился? На себя не похож *Хагрид погладил Клыка по холке, потрепал за ухо* Сам не свой последнее время... беспокоюсь о Клювике, да и уроки мои никому не нравятся... — Нам очень нравятся! — соврала Гермиона. — Отличные уроки, — поддакнул Рон. — Как, кстати, поживают флоббер-черви? — Все передохли, — сник Хагрид. — Салата объелись. — Бедные... — У Рона от сдерживаемого смеха затряслись губы. — Да еще эти дементоры... мороз по коже. — Хагрида передернуло. — Как иду в «Три метлы» промочить горло, каждый раз их вижу. Как в Азкабан вернулся. Хагрид умолк и отхлебнул чаю. Гарри, Эстери, Рон и Гермиона затаили дыхание: Хагрид впервые упомянул о заключении в волшебной тюрьме. — А в Азкабане страшно? — осторожно спросила Гермиона. — Еще как! *Хагрид глядел в одну точку* Другого такого места во всем свете нет. Я думал, с ума сойду. В голове всякие ужасы вертелись... все вспоминал, как меня выгнали из школы... как умер отец... как я отпустил Норберта... На глазах у него опять выступили слезы. Норбертом звали дракончика, которого Хагрид выиграл в карты. Посидишь там и забываешь, кто ты, зачем живешь. Я все мечтал помереть, пока сплю... А потом меня выпустили. И я будто снова родился, все вокруг новое, лучший день в жизни. А дементоры-то меня отпускать не хотели. — Ты же был не виноват! — с удивлением воскликнула Гермиона. Хагрид горько усмехнулся. — Им-то что? Им нужно пару сотен заключенных, а кто виноват, кто нет, их это не трогает. Хагрид молча уставился в чашку, потом тихо прибавил: — Хотел я было отпустить Клювика... пусть бы себе улетел... да как ему втолкуешь, что надо улепетывать? Да и закон страшно нарушить... как бы опять... — Хагрид поглядел на Эстери, Гарри, Рона и Гермиону полными слез глазами. — Не хочу обратно в Азкабан.***
Хотя вечер у Хагрида был не очень веселый, все же он оказал на Гарри какое-то действие. На другое утро друзья отправились в библиотеку, принесли оттуда по охапке книг и в пустой гостиной засели за поиски. Весь день они сидели у пылающего камина, перелистывая пыльные тома, страницу за страницей в надежде найти похожий случай. Книги были полны отчетов о знаменитых судах над опасными чудовищами. Время от времени кто-нибудь говорил: — Вот тут есть кое-что. В тысяча семьсот двадцать втором был случай... правда, гиппогрифа признали виновным и казнили, вот, поглядите... — А вот это, пожалуй, подойдет: в тысяча двести девяносто шестом на кого-то напала мантикора, ее оправдали и отпустили на волю... ой, нет, не годится: ее все боялись и потому отпустили...***
Замок тем временем прихорашивался к Рождеству, несмотря на то, что любоваться волшебными украшениями было почти некому. В коридорах висели гирлянды остролиста и омелы, щели и прорези доспехов сияли таинственным светом, а в Большом зале, как обычно, поблескивали золотыми звездами двенадцать огромных елок. По замку поплыли ароматы праздничных яств. Утром в Рождество Эстери проснулась рано. В ее ногах лежали подарки. Среди них были свитер от миссис Уизли и домашние пирожки, подарок от Рона, Гермионы и Гарри, коробка шоколада от Римуса, и большой тонкий сверток. Эстери не знала от кого он, поэтому развернула в полном недоумении. В нем была чудесная новенькая метла. И не просто метла, а та самая «Молния». Она взяла метлу в руки. Древко блеснуло, метла задрожала, Эстери отпустила ее, и она повисла в воздухе — садись и лети. На кончике древка золотился регистрационный номер, гладкие прямые березовые прутья были, как на подбор. Эстери сидела и думала от кого эта метла? Малфои ее не могли прислать точно, потому что Люциус даже Драко отказался купить такую метлу. Потом Эстери решила перерыть коробку, там оказался конверт. Раскрыв его, на руку Эстери выпал красивый кулон, который она тут же надела. В конверте было также письмо. Эстери развернула его и стала читать: Привет, малышка, желаю тебе счастливого Рождества, надеюсь ты проведешь его не в одиночестве. Также я надеюсь на то, что эти два небольших подарка немного скрасят твою жизнь. Мне очень хотелось бы извиниться за то, что это Рождество проходит без меня. Я надеюсь, что мы когда-нибудь с тобой встретимся и ты позволишь мне все объяснить, а пока я прощаюсь с тобой, в надежде, что прощаюсь ненадолго.Целую и желаю тебе счастливого
Рождества, Веатрикс.
В письме не было обозначено, кто прислал это письмо. Но определённо этот человек явно богат, так как подарил ей такие дорогие подарки. Эстери забрала подарки и пошла в комнату к Гарри и Рону. – Гарри, посмотри ка, Эстери тоже подарили молнию, откуда у вас такой богатый знакомый. – Ты и правда думаешь, что их прислал один и тот же человек? – Эстери у тебя с метлой записки не было? – Была, но там не указано, кто ее прислал. – А жаль, сейчас бы знали кто это, может быть Дамблдор? – Да, вряд ли он. Еще и Малфой бы сказал, что у директора завелись любимчики. – Ты только представь себе, что будет с Малфоем! — Рон чуть не захлебнулся от смеха. — Его от зависти скрючит! У вас теперь метлы международного класса! — Даже не верится. *затаив дыхание, Гарри провел рукой по метле* Рон рухнул от хохота на кровать, воображая позеленевшего от злости Малфоя. — Но от кого же... — А я знаю от кого. Рон перестал хохотать. — От Люпина. — От Люпина? *тут уж настала очередь Гарри смеяться* — Да будь у него деньги, он бы себе новый костюм купил. — Это конечно, но он тебя и Эстери любит. Он тогда пропустил матч, его вообще не было в школе, но ему, наверно, кто-то сказал о «Нимбусе», и он в Косом переулке купил вам «Молнию». — Как это не было в школе? Он ведь болел. – сказала Эстери. — Может, и болел, только в больничном крыле его не было. Помнишь, Снегг влепил мне наказание, я чистил утки в палатах, и Люпина там не было. — Да нет, Люпину такая метла не по карману. — Над чем это вы смеетесь? На пороге стояла Гермиона в домашнем халате и с рыжим любимцем на руках. На шее у кота красовался бант из мишуры, и Живоглот недовольно ворчал. — Унеси его отсюда! — Рон поскорее вытащил Коросту из-под одеяла и сунул в карман пижамы. Но Гермионе было не до Рона, она посадила кота на постель Симуса и, раскрыв рот, глазела на «Молнии». – Гарри, Эстери кто это вам подарил? — Не знаю, в посылке не было поздравительной открытки. Гермиона вдруг посерьезнела и задумчиво закусила губу. — Что это с тобой? — удивился Рон. — Странно как–то, — ответила Гермиона. — Это ведь очень хорошие метлы, да? — Самые лучшие в мире! *Восторгу Рона не было конца* — Значит, они дорого стоят... — Еще бы! Да они дороже всех метел слизеринцев, взятых вместе. — Кто же это мог подарить Гарри и Эстери такую дорогую вещь и даже не назвать себя? На этой метле летать нельзя! — отрезала ни с того ни с сего Гермиона. Эстери, Рон и Гарри недоуменно взглянули на нее. — И что же Гарри и Эстери с ними делать? Пол ими мести что ли? Гермиона раскрыла было рот, но в этот миг Живоглот прыгнул с постели Симуса и вцепился в грудь Рону. — Убери своего кота! — заорал Рон. Кот рвал когтями его пижаму, Короста выскользнула из кармана и взобралась на плечо. Рон ухватил ее за хвост, сбросил кота и хотел было пнуть ногой, но промахнулся, угодил в чемодан у кровати Гарри, взвыл от боли и запрыгал на одной ноге. Тут из старого носка дяди Вернона выкатился вредноскоп, закрутился на месте, засверкал и пронзительно засвистел металлическим свистом. У Живоглота шерсть встала дыбом. — Совсем забыл про него. — Гарри нагнулся и поднял вредноскоп. — Я же сам его засунул в носок, а носки эти я не ношу. Вредноскоп вертелся и свистел на ладони, кот выгнул спину дугой и грозно зашипел. — Сейчас же убери своего кота, Гермиона, а то я за себя не отвечаю, — отчеканил Рон, сидя на кровати и потирая ушибленную ногу. Гермиона подхватила Живоглота и вышла из спальни, а он тем временем желтым глазом злобно глядел на Рона. — Спрячь ты эту штуку, — попросил Рон. Гарри сунул вредноскоп в носок, а носок запихал на самое дно чемодана. В комнате воцарилась тишина, только Рон пыхтел от боли и злости. Короста съежилась у него в руках. — Она что-то совсем зачахла, — заметил Гарри. — Не зачахла бы, не будь тут этого рыжего недоумка. Это у нее стресс.***
Наступило время обеда, и друзья спустились в Большой зал. Факультетские столы опять отодвинуты к стенам; посреди зала один общий стол, на котором накрыто на двенадцать человек. За столом уже сидели Дамблдор, МакГонагалл, Снегг, Стебль, Флитвик и завхоз Филч в старомодном поношенном фраке вместо обычной коричневой куртки, двое робких первоклашек и мрачного вида слизеринец-пятикурсник. Гарри, Эстери, Рон и Гермиона подошли к столу. — Веселого Рождества! — поздравил их Дамблдор и добавил: — Нас мало, и мы решили, что глупо сидеть за разными столами. Садитесь, мы вас ждем. Друзья все уселись на дальнем конце стола... – Мисс Малфой вы по случаю праздника решили поменять прическу? Если так, то вам очень идёт. Эстери покраснела, не директор ли первым сказал, что она похожа на отца. — Хлопушки! Берите, Северус. — Дамблдор протянул Снеггу большую серебряную хлопушку. Снегг неохотно протянул руку. Дернул ее за шнурок, хлопушка взорвалась, и в руке у Снегга очутился островерхий колпак, на верху которого красовалось чучело грифа. Гарри, Эстери и Рон с улыбкой переглянулись. Снегг изобразил корявое подобие улыбки и передал колпак Дамблдору, Дамблдор тут же нахлобучил его вместо своей обычной шляпы волшебника. — Ну что вы? Угощайтесь! — Дамблдор с сияющей улыбкой оглядел сидящих. Едва Гарри протянул руку к блюду с жареным картофелем, как дверь в зал снова открылась и вплыла *по-другому и не скажешь* профессор Трелони. На ней было длинное зеленое платье, расшитое блестками, в нем она еще больше походила на стрекозу-переростка. — Сивилла! Вот так сюрприз! — воскликнул Дамблдор и привстал. — Я глядела в магический кристалл, господин директор, — ответила Трелони мистическим, потусторонним голосом. — И к своему вящему удивлению, увидела себя: я покидаю свое одинокое убежище и спускаюсь к вам. Разве могу я бросать вызов судьбе? И я поспешила сюда. Прошу вас простить мне опоздание... — Ну, разумеется, какой разговор?.. — У Дамблдора в глазах заплясали лукавые огоньки. — Позвольте начертать вам стул. Директор, на самом деле, начертал в воздухе волшебной палочкой стул, он медленно завертелся, повисел немного и приземлился между Снеггом и МакГонагалл. Трелони, однако, не села, она обвела сидящих взглядом огромных глаз и вдруг вскикнула: — Я не смею, профессор! Если я сяду, нас будет тринадцать. Не забывайте: когда вместе обедают тринадцать человек, кто первый встанет, тот первый умрет. — Давайте, Сивилла, забудем сегодня эту примету, — нетерпеливо ответила МакГонагалл. — Садитесь скорее, индейка остынет. Профессор Трелони немного помедлила, смежила веки, поджала губы и опустилась на стул с таким видом, как будто предвидела, что стол сейчас поразит молния. Профессор МакГонагалл тотчас запустила разливную ложку в ближайшую супницу. — Не желаете супу с потрохами, Сивилла? — спросила она. Трелони, словно не слышала. Открыла глаза и снова оглядела присутствующих. — А где же любезный профессор Люпин? Эстери только сейчас заметила, что Римуса здесь нет. — Ему опять нездоровится, — ответил Дамблдор и жестом пригласил всех начинать трапезу. — Бедный Люпин, надо же заболеть на Рождество! — Вы, конечно, знали об этом, Сивилла? — спросила МакГонагалл, подняв брови. Трелони бросила на соседку ледяной взгляд. — Разумеется, знала, Минерва. Но не в моих правилах выставлять напоказ всеведение. Обычно я себя веду так, словно у меня нет Третьего глаза. Зачем волновать людей? — Это многое объясняет. — Должна сказать, Минерва, — в голосе Трелони вдруг пропала потусторонность, — профессор Люпин недолго пробудет с нами. И кажется, он сам знает, что время его на исходе. *Эстери это заявление ни на шутку испугало Эстери. Чем же таким болеет Римус?* – Я как-то предложила ему поглядеть в магический кристалл, так он просто сбежал... — Его можно понять, — сухо отозвалась МакГонагалл. — Едва ли профессору Люпину в ближайшее время что-то грозит, — вмешался Дамблдор приветливым, но все же слегка повышенным голосом, что положило конец пререканиям профессоров. Эстери слова Дамблдора не много успокоили. — Северус, вы ведь сварили ему еще одну порцию зелья? – Да, господин директор. — Вот и прекрасно! Стало быть, он скоро поправится. Дерек, вы еще не пробовали свиных сарделек? Попробуйте, очень рекомендую, — обратился Дамблдор к первокурснику. Тот отчаянно покраснел и дрожащими руками приблизил к себе миску с сардельками. До самого конца пиршества Трелони вела себя вполне сносно. Сидели за столом еще два часа, Гарри, Эстери и Рон в рождественских колпаках из хлопушек перепробовали все кушанья. Они первыми встали из-за стола, и профессор Трелони громко вскрикнула: — Мои дорогие! Кто из вас встал первый? — Не знаю. — Рон смущенно глянул на Гарри. — По–моему, это не имеет никакого значения, — холодно заметила профессор МакГонагалл. — Если только за дверью не стоит сумасшедший с топором, готовый отрубить голову первому, кто выйдет в холл. Все, даже Рон, засмеялись. Трелони была оскорблена до глубины души. — Ты идешь? — спросил Гарри Гермиону. — Нет, — буркнула Гермиона. — Мне надо поговорить с профессором МакГонагалл. — Наверное, хочет нагрузить себя еще уроками, — зевая, сказал Рон по дороге в холл. Сумасшедшего с топором в холле не было. На портрете у входа в гостиную Гриффиндора сэр Кэдоган праздновал Рождество с парой монахов, своим толстым пони и двумя-тремя предшественниками Дамблдора. Сэр Кэдоган поднял шлем и поприветствовал друзей кружкой, полной меда. — Веселого Рождества!.. Ик!.. Пароль? — «Подлый трус!» — Вам того же, сэр! — крикнул рыцарь, и проем открылся. Скоро дверной проем отворился, и вошла Гермиона, за ней профессор МакГонагалл. МакГонагалл была деканом Гриффиндора, но в гостиную факультета захаживала редко. Гермиона обошла их, села за стол, взяла первую попавшуюся книгу и спрятала в нее лицо. — Это и есть те самые мётлы? — спросила МакГонагалл, подозрительно глядя на «Молнии». — Мисс Грэйнджер только что сообщила мне, что вам, Поттер и Малфой, подарили метлы. Гарри, Эстери и Рон обернулись к Гермионе. Из-за книги *Гермиона держала ее вверх ногами* был виден только ее покрасневший до корней волос лоб. — Вы позволите? — МакГонагалл, не дожидаясь согласия, взяла метлу и тщательно оглядела. — Если я правильно поняла, ни письма, ни открытки в посылке не было. — Да, не было, — кивнул головой Гарри. – Но письмо было у меня, мне пожелали счастливого Рождества, но я не знаю от кого. — Боюсь, что мне придется забрать их у вас. — Забрать? — Гарри вскочил с места — Почему? — Нужно проверить, не наложены ли на них чары. Сама я в метлах не разбираюсь, но, думаю, мадам Трюк вместе с профессором Флитвиком сумеют ее разобрать... — Разобрать? — повторил Рон таким тоном, как будто заподозрил, что профессор МакГонагалл сошла с ума. — Это займет всего несколько недель. Как только убедимся, что метлы чисты от заклятий, мы вам сразу ее вернем. — Метла в порядке, профессор... — Голос Гарри чуть заметно дрожал. — Честно... — Откуда вам знать, Поттер? — мягко возразила МакГонагалл. — Вы ведь на ней еще не летали, и пока мы не убедимся, что метла не заколдована, боюсь, летать на ней вам не придется. Я буду вам сообщать, как подвигается дело. Профессор МакГонагалл развернулась на каблуках и вышла из гостиной. Рон повернулся к Гермионе. — Кто тебя просил говорить МакГонагалл про новые метлы?! Гермиона отбросила книгу. Краска еще не сошла с ее лица, но она встала и смело поглядела в глаза Рона. — Потому что я подумала, и профессор МакГонагалл со мной согласилась, метлы мог прислать Сириус Блэк! – Ага, как же, Гермиона, моего отца ищет вся страна и ты думаешь, что он вот так вот просто взял зашел в магазин и купил метлу? – Эстери, поверь будет лучше, если её проверят специалисты.