Дочка убийцы

На следующее утро. — Веатрикс, вставай, я тебя уже пять минут бужу — Гермиона трясла Веатрикс за плечи. — Ну я спать хочу.. — простонала Веатрикс из под одеяла. — А не надо было вчера до пол ночи с Гарри гулять. Веатрикс вылезло из под одеяла и уставилась на Гермиону. — Я не гуляла вчера с Гарри, , вообще он кажется на меня обиделся из-за Малфоя — сказала Веатрикс — А может стоило послушать Гарри — сказал Джеймс. — Ты то вообще, что здесь делаешь, хочешь чтобы меня за ненормальную приняли? Сижу не понятно с кем разговариваю— нахмурилась Веатрикс. — А может я по Хогвартсу соскучился, ты об этом подумала? — Ой иди скучай дальше, а я в душ. Веатрикс скрылась за дверью. Пока она принимала водные процедуры задумалась. Нужно было срочно объяснится с Гарри. Их отношения и так были напряжены в последнее время из-за всей этой ситуации с любовным зельем, а тут еще из-за Малфоя ссорится. Веатрикс решила, что расскажет Гарри обо всем. Веатрикс вышла из душа, собрала сумку и они вместе с Гермионой отправились на завтрак. В Большом зале уже сидели Гарри и Рон. Надеясь, что Гермиона поддержит его теорию, Гарри поторопил­ся рассказать ей о том, что подслушал в «Хогвартс-экспрессе», при этом даже ни слова не сказав Веатрикс. Он даже не посмотрел на нее. — Но он же явно просто выпендривался перед Паркинсон, правда? — встрял Рон, прежде чем Гер­миона успела что-нибудь сказать. — Ну-у — неуверенно протянула она, — не знаю... Вообще-то похоже на Малфоя — пытаться придать себе больше важности, чем есть на самом деле... Но выдумать такое... — Вот именно, — сказал Гарри, но углубляться в детали не стал, потому что кое-кто в гостиной на­чал прислушиваться к разговору, не говоря уже о том, что многие таращили на него глаза и шептались украдкой. — Воспитанные люди не показывают пальцем! — рявкнул Рон на крошечного первокурсника, вставая в очередь к выходу из гостиной. Мальчишка, который шептался о Гарри и Веатрикс со своим приятелем, прикрывшись ладошкой, густо покрас­нел и со страху кубарем выкатился через портрет­ный проем. Рон засмеялся с довольным видом. — Хорошо быть шестикурсником! Да еще у нас в этом году будет свободное время. Целые уроки, когда можно просто сидеть и расслабляться. — Это время нам дано для самостоятельных за­нятий, Рон! — сказала Гермиона, выбираясь вслед за ними в коридор. — Только не сегодня, — возразил Рон. — Сегод­ня, я так думаю, у нас будет полная лафа. — Стой! — Гермиона протянула руку и перехва­тила пробегавшего мимо четверокурсника, крепко сжимавшего в руке ядовито-зеленый диск. — Куса­чие тарелки запрещены, дай сюда, — строго сказа­ла она ему. Мальчишка, насупившись, отдал ей рычащую та­релочку, проскочил под рукой Гермионы и умчался за своими друзьями. Рон подождал, пока он скроет­ся из виду, и потянул к себе кусачую тарелку. — Отлично, я всегда о такой мечтал! Возражения Гермионы заглушил громкий смех — Лаванда Браун, по-видимому, нашла выходку Рона чрезвычайно забавной. Она еще долго продолжа­ла хихикать, а пройдя мимо Рона, оглянулась через плечо. Рон весь надулся от самодовольства. Потолок в Большом зале был безмятежно голубо­го цвета с легкими штрихами облачков, как и квад­ратики неба, видневшиеся в высоких окнах с час­тым переплетом. Заправляясь овсянкой и яични­цей с беконом, Гарри, Веатрикс и Рон рассказали Гермионе о вчерашнем разговоре с Хагридом, лишившем их Душевного покоя. — Но он же не может всерьез думать, что мы ста­нем продолжать курс ухода за магическими сущес­твами! — расстроилась Гермиона. — Я хочу сказать, разве мы хоть когда-нибудь... ну, вы понимаете... про­являли энтузиазм? — То-то и оно, правильно? — сказал Рон, целиком заглатывая яичницу-глазунью. — Мы больше всех старались на уроках, потому что мы любим Хагри­да. А он решил, что мы любим его дурацкий пред­мет. Как вы думаете, хоть кто-нибудь будет у него готовиться к ЖАБА? Гарри, Веатрикс и Гермиона не ответили — в этом не было нужды. Они прекрасно понимали, что никто из их однокурсников не захочет продолжать изучение ухода за магическими существами. Они не реша­лись посмотреть на Хагрида, а когда десять минут спустя он поднялся из-за преподавательского сто­ла и жизнерадостно помахал им рукой, трусливо заерзали в ответ. После завтрака все остались на местах, дожида­ясь, пока к ним подойдет профессор Макгонагалл. В этом году раздача персональных расписаний не­сколько усложнилась, так как профессор Макгона­галл должна была вначале удостовериться, что все получили нужное количество баллов за СОВ и мо­гут продолжать занятия по выбранным предметам для подготовки к ЖАБА Гермиона мгновенно получила разрешение про­должать курс по заклинаниям, защите от Темных ис­кусств, трансфигурации, травологии, нумерологии, древним рунам и зельеварению и тут же унеслась на первый урок древних рун. С Невиллом дело за­тянулось дольше. Его круглое лицо выражало тре­вогу, когда профессор Макгонагалл просматривала его заявку, сверяясь с результатами СОВ. — Травология — прекрасно, — сказала она. — При оценке «превосходно» за экзамен профессор Стебль будет очень рада продолжить ваше обучение. По за­щите от Темных искусств у вас «выше ожидаемого» — можете продолжать курс. А вот с трансфигурацией у вас не все ладно. Мне очень жаль, Долгопупс, но оценка «удовлетворительно» — маловато для заня­тий на уровне ЖАБА. Боюсь, вы просто не справи­тесь с объемом работы. Невилл повесил голову. Профессор Макгонагалл внимательно взглянула на него сквозь прямоуголь­ные стекла очков. — Зачем вам, собственно, продолжать изучение трансфигурации? У меня не было впечатления, что этот предмет вам особенно нравится. Невилл с несчастным видом пробормотал что-то вроде «бабушка хочет». — Хмф, — фыркнула профессор Макгонагалл. — Пора бы уже вашей бабушке начать гордиться сво­им внуком, какой он есть, а не тем, каким он, по ее мнению, должен быть — особенно после того, что произошло в Министерстве. Невилл весь порозовел и смущенно заморгал. Он никогда еще не слышал похвалы от профессо­ра Макгонагалл. — Сожалею, Долгопупс, но я не могу взять вас в класс подготовки к ЖАБА. Как я вижу, у вас «выше ожидаемого» по заклинаниям — почему не подго­товиться к ЖАБА по этому предмету? — Бабушка считает, что заклинания — для слаба­ков, — промямлил Невилл. — Берите курс заклинаний, — сказала Макгона­галл, — а я черкну словечко Августе, напомню ей, что если она в свое время провалила СОВ по закли­наниям... это еще не значит, что сам предмет нику­да не годится. Чуть заметно улыбнувшись при виде робкого вос­торга на лице Невилла, профессор Макгонагалл кос­нулась волшебной палочкой чистого бланка и вру­чила Невиллу уже заполненное расписание. Затем профессор Макгонагалл повернулась к Парвати Патил. Та первым делом спросила, будет ли Флоренц, красавец-кентавр, и дальше преподавать про­рицания. — В этом году они с профессором Трелони поде­лят между собой курсы, — сказала профессор Мак-гонагалл с легким оттенком неодобрения в голосе; все знали, что она презирает прорицания как учеб­ный предмет. — У шестого курса занятия будет вес­ти профессор Трелони. Отправляясь через несколько минут на урок прори­цаний, Парвати выглядела несколько удрученной. — Блэк, заклинания, защита от Темных искусств, зельеварение, трасология, трансфигурация, очень хорошо, должна сказать я довольна вашей оценкой по трансфигурации я всегда знала, что вы работаете лишь в половину своих сил, я буду с радостью обучать вас дальше — произнесла профессор Макгонагалл и заполнила бланк. — Так, Поттер, Поттер... — проговорила профес­сор Макгонагалл, поворачиваясь к Гарри и загляды­вая в свои записи. — Заклинания, защита от Темных искусств, травология, трансфигурация... Все очень хо­рошо. Должна сказать, Поттер, я довольна вашей эк­заменационной оценкой по трансфигурации, очень довольна. А почему вы не включили в заявку зельеварение? Вы, кажется, мечтали стать мракоборцем? — Да, профессор, но вы сказали, что для этого нужно получить «превосходно» на экзамене. — Так оно и было, когда зельеварение препода­вал профессор Снегг. А профессор Слизнорт с удо­вольствием принимает для подготовки к ЖАБА уче­ников с оценкой «выше ожидаемого». Ну как, хоти­те продолжать курс зельеварения? — Да, — сказал Гарри, — но я не купил учебники, ингредиенты и все остальное... — Я уверена, что профессор Слизнорт сможет одолжить вам все необходимое, — сказала профес­сор Макгонагалл. — Прекрасно, Поттер, вот ваше расписание. Да, кстати, в команду Гриффиндора по квиддичу уже записались двенадцать человек. Я пе­редам вам список чуть позже, вы сможете назначить отборочные испытания на удобное для вас время. Через несколько минут Рон получил разреше­ние продолжать занятия по тем же предметам, что и Гарри, и оба они вместе с Веатрикс вышли из-за стола. — Смотрите, — ликовал Рон, изучая листок с рас­писанием, — у нас сейчас свободный урок, и пос­ле перемены тоже... и еще один после обеда... вот это класс! Они вернулись в гостиную, где не было никого, кроме полудюжины семикурсников и в том числе Кэти Белл, — она одна осталась из первоначального состава гриффиндорской команды, в которую Гар­ри вступил, когда учился на первом курсе. — Я так и думала, что ты его получишь, моло­дец! — крикнула она через всю комнату, показывая на значок капитана на груди Гарри. — Скажешь, ког­да отборочные! — Не говори ерунду, — сказал Гарри. — Зачем тебе пробоваться, я уже пять лет вижу, как ты играешь... — Нет, так нельзя, — строго возразила она. — От­куда ты знаешь, может, на факультете есть игроки лучше меня. Самую хорошую команду можно разва­лить, если капитан держит игроков по старой памя­ти или набирает своих приятелей по знакомству. Рон слегка смутился и принялся увлеченно иг­рать с кусачей тарелкой, которую Гермиона отобра­ла у четверокурсника. Тарелка носилась по комна­те, рыча и порываясь выдрать зубами клок гобеле­на. Желтые глаза Живоглота не отрывались от нее, он громко шипел всякий раз, как тарелка подлета­ла слишком близко. Через час Рон, Веатрикс и Гарри неохотно покинули зали­тую солнцем гостиную и отправились на урок за­щиты от Темных искусств четырьмя этажами ниже. Гермиона уже стояла под дверью вместе с други­ми учениками, с охапкой толстенных книг в руках и с довольно-таки очумелым видом. — Нам столько назадавали по рунам, — сказа­ла она с тревогой, когда Гарри, Веатрикс и Рон подошли к ней. — Письменную работу на пятнадцать дюймов, Два перевода, и еще все вот это нужно прочитать к среде! — Кошмар, — зевнул Рон. — Подожди, — обиженно огрызнулась она, — спорим, Снегг нам тоже кучу домашних заданий накидает! Не успела она договорить, как дверь отворилась и из классной комнаты вышел Снегг — изжелта-бледное лицо, как всегда, обрамлено сальными черными во­лосами. Толпа перед дверью моментально затихла. — В класс! — приказал Снегг. Перешагнув порог, Веатрикс осмотрелась. На всем уже был виден отпечаток личности Снегга. В комна­те было темнее, чем обычно, потому что занавески на окнах были задернуты и класс освещался свеча­ми. На стенах красовались новые картины, в основ­ном изображавшие людей в мучениях, со страшны­ми ранами или невероятно искаженными частями тела. Ученики рассаживались молча, нервно огля­дываясь на зловещие картины. — Я не велел вам достать учебники, — сказал Снегг, закрыв дверь и остановившись возле учитель­ского стола. Гермиона поспешно бросила свой экземпляр учеб­ника «Лицом к лицу с безликим» обратно в сумку, а сумку затолкала под стул. — Пока что просто послушайте меня. И попро­шу не отвлекаться. Его черные глаза прошлись по лицам учеников, задержавшись на лице Гарри на какую-то долю се­кунды дольше других. — Насколько мне известно, за время учебы у вас сменилось пять преподавателей по этому пред­мету. "Насколько мне известно..." Как будто ты не сле­дил за ними, как коршун, в надежде, что станешь сле­дующим, Снегг!» — со злостью подумал Гарри. — Естественно, у каждого из этих преподавате­лей были свои задачи и свои методы. При таком бес­системном обучении меня удивляет, что многие из вас все-таки наскребли проходной балл на экзаме­не СОВ по данному предмету. Еще больше меня уди­вит, если все вы справитесь с объемом работы на уровне ЖАБА, значительно более углубленном и об­ширном. Снегг двинулся вдоль стены в обход класса; те­перь он говорил, понизив голос, и ученикам прихо­дилось выворачивать шеи, чтобы видеть его. — Темные искусства, — говорил Снегг, — много­численны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бо­роться с ними — все равно что сражаться с много­головым чудовищем. Отрубишь одну голову — на ее месте тут же вырастает новая, еще более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим об­личья, и уничтожить его невозможно. Гарри уставился на Снегга. Одно дело — уважать Темные искусства как опасного врага, и совсем дру­гое — говорить о них, как сейчас Снегг, чуть ли не с нежностью. — Следовательно, ваша защита, — чуть громче продолжал Снегг, — должна быть такой же изобре­тательной и гибкой, как те Искусства, которые вы тщитесь одолеть. Эти картины, — он на ходу мах­нул рукой в их сторону, — дают довольно точное представление о том, что происходит с человеком, подвергшимся, к примеру, воздействию заклятия Круциатус (он указал на изображение волшебни­цы, скорчившейся и кричащей от боли), испытав­шим поцелуй дементора (на картине волшебник бессильно привалился к стене, безучастно глядя прямо перед собой пустыми глазами) или спрово­цировавшим нападение инфернала (кровавая каша на земле). — Значит, инферналы действительно появи­лись? — тоненьким голоском спросила Парвати Патил — Это уже точно известно, он их использует? — В прошлом Темный Лорд использовал инферналов, — ответил Снегг, — а значит, имеет смысл ис­ходить из предположения, что он может использо­вать их снова. Итак... Он двинулся вдоль противоположной стены, воз­вращаясь к учительскому столу, и снова ученики, как завороженные, провожали его глазами. Темная ман­тия развевалась у него за спиной. — ...полагаю, вы абсолютно незнакомы с невер­бальными заклинаниями. В чем состоит преимущес­тво невербальных заклинаний? Рука Гермионы взметнулась вверх. Снегг не торо­пясь оглядел класс, убедился, что выбора нет, и ска­зал отрывисто: — Очень хорошо. Мисс Грейнджер! — Противник не знает заранее, какое именно за­клинание вы собираетесь осуществить, — сказала Гермиона. — Это дает вам крошечное преимущес­тво во времени. — Вы практически дословно повторили текст учебника «Стандартная книга заклинаний» для шес­того курса, — пренебрежительно заметил Снегг (Мал­фой злорадно захихикал в дальнем углу), — но, по сути, ответ верен. Действительно, тот, кто овладеет умением колдовать, не выкрикивая во все горло за­клинания, получает выигрыш во времени и возмож­ность застать противника врасплох. Разумеется, это подвластно не всем волшебникам. Здесь важную роль играет способность сосредоточиться и сила духа, которой... — его злобный взгляд снова задержался на Гарри, — наделены далеко не все. Гарри знал, что Снегг думает сейчас о прошлогод­них уроках окклюменции, закончившихся полным провалом. Он не опустил глаз и продолжал свирепо смотреть на Снегга, пока тот не отвернулся. — Сейчас, — снова заговорил Снегг, — вы разде­литесь на пары. Один партнер попытается без слов навести порчу на другого. Другой будет пытаться, также молча, отвести от себя порчу. Приступайте. Снегг не знал, что Веатрикс в прошлом году обу­чила по крайней мере половину курса (всех участ­ников ОД) выполнять Щитовые чары. Но никто из них раньше не пробовал делать это без слов. Естес­твенно, многие стали жульничать — произносили заклинание не вслух, а шепотом. Само собой, через десять минут после начала урока Гермиона суме­ла без единого звука отразить направленное на нее Невиллом заклятие-подножку. «Любой нормальный учитель за такое достижение наградил бы Гриффиндор не меньше как двадцатью очками», — подумала Веатрикс с горечью, но Снегг как будто ничего не за­метил. Пока ученики упражнялись, он расхаживал по классу, как всегда похожий на гигантского нето­пыря. Около Гарри и Рона он остановился посмот­реть, как они справляются с заданием. Была очередь Рона насылать порчу на Гарри; Рон весь побагровел, крепко сжав губы, чтобы случай­но не поддаться соблазну прошептать заклинание. Гарри высоко поднял волшебную палочку, готовый в любой момент отразить заклятие, которого, похо­же, ему не суждено было дождаться. — Какое убожество, Уизли, — сказал Снегг, понаб­людав за ними некоторое время. — Дайте-ка я пока­жу, как это делается... Он так быстро взмахнул волшебной палочкой, целясь в Гарри, что Гарри среагировал чисто маши­нально: напрочь позабыв о невербальных заклина­ниях, он завопил: — Протего! Щитовые чары получились у него такими мощ­ными, что Снегг отлетел назад и врезался в сосед­нюю парту. Весь класс оглянулся и теперь смотрел, как Снегг, злобно нахмурившись, поднимается на ноги. — Вы помните, что мы сегодня занимаемся не­вербальными заклинаниями, Поттер? — Да, — сдавленно ответил Гарри. — Да, сэр. — Совсем необязательно называть меня «сэр», профессор. Слова вырвались прежде, чем Гарри понял, что он говорит. Несколько человек ахнули, в том чис­ле Веатрикс и Гермиона. Зато Рон, Дин и Симус одобритель­но заулыбались за спиной у Снегга. — Явитесь в субботу вечером ко мне в кабинет, — приказал Снегг. — Наглости, Поттер, я не потерплю ни от кого... даже и от Избранного. — Это было классно, Гарри! — давился от смеха Рон, когда вскоре после этого они были отпущены на перемену и отошли на безопасное расстояние от кабинета. — Не надо было тебе этого говорить, — провор­чала Гермиона, хмуро взглянув на Рона. — Что тебя дернуло? — спросила Веатрикс — Если ты заметила, он хотел наслать на меня порчу! — вскипел Гарри. — Мне этого хватило на уроках окклюменции! Почему он не найдет себе для разнообразия другого подопытного кролика? И во­обще, как это Дамблдору пришло в голову отдать ему уроки по защите? Слышала, как он разливался о Темных искусствах? Он их просто обожает! Прямо такие они все изменчивые да многогранные... — Знаешь, — сказала Гермиона, — а я как раз по­думала, что он говорил совсем как Веатрикс — Как я?! — Да, когда ты нам рассказывала, что это такое — сразиться с Волан-де-Мортом. Ты говорила, что тут мало просто заучить кучу заклинаний, сказала: мож­но рассчитывать только на самого себя, на свои мозги, на свою храбрость... Так ведь примерно то же самое говорил и Снегг, верно? Что, по сути, глав­ное — быть храбрым и быстро соображать. Веатрикс была совершенно обезоружена тем, что она настолько ценит ее слова, даже выучила их наизусть, словно «Общую теорию заклинаний», а потому не стала больше спорить. — Гарри! Эй, Гарри! Веатрикс! Гарри и Веатрикс оглянулись. Их догонял Джек Слоупер, один из прошлогодних загонщиков Гриффиндора, со свит­ком пергамента в руке. — Это вам, — пропыхтел Слоупер. — Слушай, го­ворят, ты теперь капитан команды. Когда отбороч­ные испытания? — Я еще не решил, — ответил Гарри, а про себя подумал, что Слоуперу сильно повезет, если он су­меет снова попасть в команду. — Я тебе скажу. — Ну, ладно. Я надеялся, они будут в эти выход­ные... Но Гарри уже не слушал: он узнал тонкий косой почерк Дамблдора на пергаменте. Бросив Слоупера на полуслове, он быстро пошел прочь вместе с Роном и Гермионой, на ходу разворачивая пергамент. Дорогие Веатрикс и Гарри! Я хотел бы приступить к нашим индивидуаль­ным занятиям в эту субботу. Приходите, пожалуй­ста, ко мне в кабинет в восемь часов вечера. Наде­юсь, первый учебный день прошел хорошо. Искренне ваш, Альбус Дамблдор. Р. 8. Я очень люблю кислотные леденцы. — Он любит кислотные леденцы? — с недоуме­нием переспросил Рон, прочитав записку через пле­чо Гарри. — Это пароль для горгульи, которая охраняет его кабинет, — тихо объяснил Гарри. — Ха! Снегг не обрадуется... Я теперь не смогу явиться к нему после уроков! Весь остаток перемены друзья гадали, чему Дам­блдор будет обучать Веатрикс и Гарри. Рон считал, что это, ско­рее всего, будут какие-нибудь потрясающе эффект­ные заклятия, неизвестные Пожирателям смерти. Гер­миона сказала, что это запрещено законом и более вероятно, что Дамблдор хочет обучить их каким-то сверхсовершенным разновидностям защитной ма­гии. Веатрикс же сидела и думала как поговорить с Гарри. Он не обращал на нее внимания целый день. После перемены Гермиона пошла на свою нумероло­гию, а Гарри, Веатрикс и Рон вернулись в гостиную и с боль­шой неохотой взялись за домашнее задание Снегга. Оно оказалось таким трудным, что они не закончи­ли его даже после обеда, когда к ним на следующий свободный урок присоединилась Гермиона (правда, с ее приходом дело пошло значительно бодрее). Только они одолели наконец эту работу, прозвенел звонок на сдвоенный урок зельеварения, и они бро­сились знакомой дорогой вниз, в подземелье, в класс­ную комнату, где так долго царил Снегг. Когда они подбежали к дверям класса, оказалось, что продолжать обучение на уровне ЖАБА решились не больше дюжины человек. Крэбб и Гойл, очевидно, не получили достаточно высокой оценки на СОВ, но четверо слизеринцев все-таки набрали нужное ко­личество баллов, в том числе и Малфой. Еще в ко­ридоре было четверо ребят из Когтеврана и один пуффендуец, Эрни Макмиллан. Гарри он нравился, несмотря на свою напыщенность. — Гарри, — сказал Эрни с важным видом, протя­гивая ему руку, — я не имел возможности погово­рить с тобой сегодня утром на защите от Темных искусств. На мой взгляд, урок был хороший, но, ко­нечно, Щитовые чары — это старый трюк для нас, ветеранов ОД... Рон, Гермиона, как поживаете? Они успели только ответить «нормально», ког­да дверь классной комнаты открылась и показался сперва живот Слизнорта, а потом уж и он сам. Ра­достно улыбаясь из-под пышных, как у моржа, усов, он одного за другим пропускал учеников в класс, причем с особенным энтузиазмом приветствовал Гарри, Веатрикс и Забини. В подземелье непривычно клубился разноцветный пар и витали удивительные запахи. Гарри, Веатрикс, Рон и Гер­миона с интересом принюхивались, проходя мимо огромных котлов, в которых что-то кипело и буль­кало. Четверо слизеринцев уселись вместе за один стол, другой заняли четверо когтевранцев, а Гарри, Веатрикс, Рону и Гермионе осталось сесть с Эрни. Они выбрали себе стол поближе к котлу с золотистой жидкостью, от которого шел самый заманчивый аромат. Веатрикс принюхалась. От него пахло горячим шоколадом, уличным ветром, запахом леса и мужским одеколоном. Странный сладковатый запах. Веатрикс вспомнила, что таким пользуется Гарри. — Ну-те-с, ну-те-с, — проговорил Слизнорт; очер­тания его массивной фигуры мерцали и расплыва­лись в мареве многоцветного пара. — Все достали весы, наборы для приготовления зелья, и не забудь­те учебники «Расширенный курс зельеварения»... — Сэр! — Гарри поднял руку. — Гарри, мой мальчик? — У меня нет учебника, и весов, ничего нет... И у Рона тоже... Понимаете, мы не знали, что нам можно будет продолжить курс... — Ах да, профессор Макгонагалл что-то упоми­нала... Не волнуйтесь, не волнуйтесь ни о чем, мой милый мальчик. Сегодня вы можете взять ингреди­енты из моего шкафа, и какие-нибудь весы для вас найдутся, и еще имеется небольшой запас старых учебников, можете пользоваться первое время, а там напишете во «Флориш и Блоттс»... Слизнорт порылся в шкафчике в углу, извлек два сильно потрепанных экземпляра «Расширенного курса зельеварения» Либациуса Бораго и вручил их Рону и Гарри вместе с двумя парами потускневших от времени весов. — Ну-с, — Слизнорт снова встал у доски, выпя­тив и без того объемистую грудь, так что пугови­цы на жилете грозили оторваться, — я приготовил для вас несколько зелий — так, для интереса, знаете ли. Такого рода зелья вы должны будете уметь гото­вить к экзамену ЖАБА. Вы наверняка о них слыша­ли, даже если пока еще ни разу не варили. Кто-ни­будь может мне сказать, что это за зелье? Он указал на котел рядом со столом слизеринцев. Гарри приподнялся со стула и увидел, что в кот­ле кипит жидкость, с виду похожая на обыкновен­ную воду. Гермиона отработанным движением подняла руку раньше всех, Слизнорт указал на нее. — Это сыворотка правды, жидкость без цвета и за­паха, которая вынуждает того, кто ее выпьет, гово­рить правду, — сказала Гермиона. — Очень хорошо, очень хорошо! — одобрил Слиз­норт. — А теперь... — Он указал на котел возле сто­ла когтевранцев. — Это зелье также широко извес­тно... В последнее время не раз упоминалось в ми­нистерских брошюрках... Кто знает?.. Гермиона снова быстрее всех подняла руку. — Это Оборотное зелье, — сказала она. Веатрикс тоже узнала густую, тягучую, медленно буль­кающую субстанцию цвета глины во втором кот­ле, но она не обиделась на Гермиону за то, что та от­ветила первой; в конце концов, именно она сумела изготовить это зелье, когда все они еще учились на втором курсе. — Отлично, отлично! Ну, а это... Да, моя дорогая, — сказал Слизнорт, слегка ошарашенный активностью Гермионы, которая снова подняла руку. — Это Амортенция! — В самом деле. Как-то даже глупо спрашивать, — сказал потрясенный Слизнорт, — но вы, вероятно, знаете, как оно действует? — Это самое мощное приворотное зелье в мире! — сказала Гермиона. — Совершенно верно! Вы, видимо, узнали его по особому перламутровому блеску? — И по тому, что пар завивается характерными спиралями, — с большим воодушевлением ответила Гермиона, — и еще оно пахнет для каждого по-свое­му, в зависимости от того, какие запахи нам нравят­ся, — например, я чувствую запах свежескошенной травы, и нового пергамента, и... Тут она слегка порозовела и не закончила фразу. — Позвольте узнать ваше имя, моя дорогая? — спросил Слизнорт, будто не замечая смущения Гер­мионы. — Гермиона Грейнджер, сэр. — Грейнджер... Грейнджер... Вы, случайно, не в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, кото­рый основал Сугубо Экстраординарное Общество Зельеварителей? — Нет, не думаю, сэр. Видите ли, я из семьи магглов. Веатрикс заметила, как Малфой наклонился к Нотту и что-то зашептал ему на ухо; оба гадко засмеялись, но Слизнорт нимало не огорчился — напротив, он так и лучился улыбкой, переводя взгляд с Гермионы на Гарри и Веатрикс, которые сидели рядом с ней. — Ага! «Наша лучшая подруга — из семьи маглов и учится лучше всех на нашем курсе»! Полагаю, это и есть та подруга, о которой ты говорил, Гарри? — Да, сэр, — сказал Гарри. — Очень хорошо, мисс Грейнджер, примите за­служенные двадцать очков в пользу Гриффиндора, — добродушно проговорил Слизнорт. У Малфоя было такое же выражение, как в тот раз, когда Гермиона врезала ему по физиономии. Герми­она, сияя, повернулась к Гарри и зашептала: — Ты правда сказал ему, что я лучшая на курсе? Ой, Гарри! — А что тут такого особенного? — непонятно по­чему насупился Рон. — Ты и есть лучшая, я бы тоже так ему сказал, если бы он меня спросил! Гермиона улыбнулась, но приложила палец к гу­бам, потому что Слизнорт опять начал что-то гово­рить. Рон выглядел несколько раздраженным. — Разумеется, на самом деле Амортенция не со­здает любовь. Любовь невозможно ни сфабрико­вать, ни сымитировать. Нет, этот напиток просто вызывает сильное увлечение, вплоть до одержимос­ти. Вероятно, это самое могущественное и опасное зелье из всех, что находятся сейчас в этой комна­те. О да, — прибавил он, серьезно кивая недоверчи­во ухмылявшимся Малфою и Нотту. — Вот поживе­те с мое, наберетесь жизненного опыта, тогда уже не станете недооценивать силу любовного наваж­дения... А теперь, — продолжил Слизнорт, — пора приступать к работе. — Сэр, вы не сказали, что в этом котле. — Эрни Макмиллан указал на маленький черный котел, сто­явший на учительском столе. В нем весело плеска­лась жидкость цвета расплавленного золота, боль­шие капли подскакивали над поверхностью, точно золотые рыбки, но ничего не проливалось наружу. — Ага, — снова сказал Слизнорт, и Гарри стало ясно, что он вовсе не забыл про это зелье, а просто дожидался вопроса для пущего эффекта. — Да. Это. Что ж, леди и джентльмены, это весьма любопытное зельице под названием «Феликс Фелицис». Насколько я понимаю, — с улыбкой повернулся он к Гермионе, которая громко ахнула, — вы знаете, как действует «Феликс Фелицис», мисс Грейнджер? — Это везение в чистом виде! — взволнованно произнесла Гермиона. — Оно приносит удачу! Все выпрямились на стульях. Гарри теперь было видно только прилизанный белобрысый затылок Малфоя, который наконец-то удостоил Слизнорта своим полным и безраздельным вниманием. — Совершенно верно, еще десять очков Гриффиндору. Да, забавное это зелье, «Феликс Фелицис», — сказал Слизнорт. — Невероятно трудное в изготов­лении, и, если процесс хоть немного нарушен, по­следствия могут быть катастрофическими. Но если зелье сварено правильно, вот как это, например, то все, за что вы ни возьметесь, будет вам удаваться... по крайней мере пока длится действие зелья. — Почему же его не пьют постоянно, сэр? — азар­тно спросил Терри Бут. — Потому что при неумеренном употреблении оно вызывает головокружение, безрассудство и опас­ный избыток уверенности в себе, — пояснил Слиз­норт. — Хорошенького понемножку, знаете ли... В больших дозах это зелье чрезвычайно токсично. Но изредка, по чуть-чуть... — А вы когда-нибудь принимали его, сэр? — спро­сил Майкл Корнер с живым интересом. — Дважды в своей жизни, — ответил Слизнорт. — Один раз, когда мне было двадцать четыре года, и еще раз — когда мне было пятьдесят семь. Две столовые ложки за завтраком. Два идеальных дня. Он мечтательно устремил взор в пространство. «Актерствует он или нет, — подумал Гарри, — но вы­глядит это впечатляюще». — И это зелье, — сказал Слизнорт, словно оч­нувшись, — будет наградой на нашем сегодняшнем Уроке. Наступила такая тишина, что бульканье зелий в котлах как будто стало в десять раз громче. — Один малюсенький флакончик «Феликс Фелицис». — Слизнорт вынул из кармана миниатюрную стеклянную бутылочку и показал ее всему классу. — Доза рассчитана на двенадцать часов удачи. От рас­света до заката вам будет везти во всех ваших начи­наниях. Но я должен вас предупредить, что «Феликс Фелицис» запрещен к использованию на любых офи­циальных состязаниях, таких, как спортивные сорев­нования, экзамены и выборы. Поэтому наш победи­тель должен будет использовать его только в обык­новенный день... и пусть этот день станет для него необыкновенным! Так, — продолжил Слизнорт, внезапно переходя на деловитый тон, — что же нужно сделать, чтобы выиграть этот сказочный приз? Обратимся к страни­це десять «Расширенного курса зельеварения». У нас осталось немногим больше часа, и этого времени вам должно хватить на пристойную попытку сва­рить Напиток живой смерти. Я знаю, что до сих пор вы не приступали к таким сложным зельям, и потому не жду идеального результата. Во всяком случае, тот, кто добьется наилучших результатов, получит в на­граду этого маленького «Феликса». Начали! Ученики дружно загремели котлами, кто-то уже со звоном ставил гирьки на весы, но никто не про­износил ни слова. Сосредоточенную целеустремлен­ность, царившую в классе, можно было, кажется, по­щупать рукой. Веатрикс стала готовить зелье полностью сосредоточившись на инструкции. Впервые она была так внимательна на зельеварение. Слизнорт точно умеет сделать урок интересным. Все то и дело оглядывались посмотреть, как идут дела у соседей. В этом было и преимущество, и не­удобство уроков зельеварения — никто не мог скрыть свою работу от других. Через десять минут комнату заволокло голубоватым паром. Гермиона, как всегда, продвигалась быстрее всех. Ее зелье уже приобрело вид «однородной жидкости цвета черной смороди­ны», идеальный для промежуточной стадии. Веатрикс готовила зелье, иногда поглядывая на Драко. Она знала для чего ему нужнее удача. — Сэр, я думаю, вы знали моего дедушку, Абраксаса Малфоя? — Да, — сказал Слизнорт, не глядя на Малфоя. — Меня очень огорчило известие о его смерти, но, ра­зумеется, это нельзя назвать неожиданным — дра­конья оспа в его возрасте... И пошел дальше. — Время вышло! — объявил Слизнорт. — Прошу всех прекратить помешивать! Слизнорт медленно двинулся между столами, за­глядывая в котлы. Он не делал никаких коммента­риев, только иногда принюхивался или помеши­вал в котле. Наконец он добрался до стола, за кото­рым сидели Гарри, Веатрикс, Рон, Гермиона и Эрни. Печально улыбнулся при виде вещества, напоминающего де­готь, в котле Рона. Прошел мимо темно-синей стряп­ни Эрни. Зелье Гермионы удостоилось одобритель­ного кивка. Тут Слизнорт увидел зелье Гарри, и на лице его выразилось недоверие, смешанное с вос­торгом. Тоже самое случилось и с зельем Веатрикс — Безусловная победа! — воскликнул он на все подземелье. — Отлично, отлично, Гарри! Веатрикс! Боже пра­ведный, вижу, вы унаследовали талант своих матерей. Лили и Марлин были великими мастерицами по зельям! Ну, вот вам приз — два флакончик «Феликс Фелицис», как обещано, и смотрите используйте его с толком! Во время обеда, когда они устроились за гриффиндорским столом, Гарри все им рассказал. С каждым словом лицо Гермионы становилось все строже. — Ты, наверное, считаешь, что я сжульничал? — закончил Гарри, расстроенный ее реакцией. — Ну, ведь, строго говоря, нельзя сказать, что ты справился с заданием самостоятельно, ладно Веатрикс, она справилась сама? — сказала она сдержанно. — Он просто выполнял другие инструкции, толь­ко и всего, — сказал Рон. — Могло выйти ужас что, правильно? Но он рискнул, и риск оправдался. — Рон тяжело вздохнул. — Слизнорт мог бы дать этот учебник мне, так нет же. Мне достался тот, в кото­ром никто ничего не записывал. Судя по виду пять­десят второй страницы, на него кого-то стошнило, но не более того... — Постойте-ка, — произнес чей-то голос над ле­вым ухом Гарри, и вдруг на него повеяло тем самым ароматом, который померещился ему в подземе­лье у Слизнорта. Он оглянулся и увидел Джинни. — Я правильно расслышала? Ты выполняешь какие-то инструкции, написанные в книге неизвестно кем, Гарри? Она была встревожена и сердита. Гарри сразу по­нял, о чем она думает. — Это ничего, — успокоил он ее, понизив голос. — Совсем не то, что тогда, с дневником Реддла. Это просто старый учебник с чьими-то пометками. — Но ты выполняешь то, что там написано? — Всего-навсего попробовал несколько советов, записанных на полях. Честное слово, Джинни, тут ничего такого нет... — Джинни права, — немедленно встрепенулась Гермиона. — Нужно проверить, нет ли тут какого подвоха. Я хочу сказать — какие-то подозрительные инструкции, кто их знает? — Эй! — возмутился Гарри, когда она выдерну­ла из его сумки «Расширенный курс зельеварения» и занесла над книгой волшебную палочку. — Специалис ревелио! — произнесла она и рез­ко ударила палочкой по обложке. Ничего не случилось. Книга так и лежала, как была, грязная и потрепанная, с загнутыми уголка­ми страниц. — Закончила? — сварливо спросил Гарри. — Или еще подождешь? Глядишь, книжечка сделает сальто-мортале или пройдется для тебя колесом. — Вроде все в порядке, — пробормотала Гермиона, все так же подозрительно глядя на книгу. — Похоже, это действительно учебник, и ничего больше. — Замечательно. Так я могу его взять? — Гарри схватил книгу со стола, но она выскользнула у него из рук, шлепнулась на пол и раскрылась. Пока никто не смотрел, Гарри нырнул за книжкой и, поднимая ее, увидел, что на внутренней стороне обложки что-то нацарапано тем же мелким уборис­тым почерком, что и ценные указания, позволившие ему выиграть флакончик «Феликс Фелицис», кото­рый был теперь надежно спрятан в спальне в чемо­дане, завернутый в запасную пару носков: Эта книга является собственностью Принца-полукровки. — Гарри, все равно по-моему Джинни права, даже если на учебнике нет проклятий не факт, что все то что там написано безопасно— сказала Веатрикс. — И ты туда же? — вот опять Гарри нас злиться. Он захлопнул учебник и пошел в сторону спальни. — Гарри, подожди — крикнула ему вслед Веатрикс. Гарри остановился и посмотрел на Веатрикс. — Выйдем поговорим? Веатрикс первая двинулась к выходу из гостиной. Гарри за ней. В коридорах уже было пусто. Филча по близости не было. Да и Веатрикс теперь имела право шастать по ночам. Старшие старосты иногда должны были патрулировать коридоры в позднее время. Вот и сейчас Веатрикс идет под предлогом этого. Отойдя от гостиной на приличное расстояние, она наконец повернулась к Гарри. — Ну и о чем ты хотела поговорить? — спросил он. — О нас, Гарри что происходит? Я же знаю из-за чего-то ты на меня сердишься — Веатрикс вгляделась в лицо Гарри. — Я сержусь? Нет, что ты, Ви, просто я расстроился немного из-за Малфоя, Снегга, между нами все хорошо — поспешил заверить он. — Кстати о Малфое, я хочу тебе кое-что рассказать— начала Веатрикс — не знаю помнишь ли ты, ведь это было когда ты был под действием любовного зелья. В общем я в первый раз пошла на задание ордена. Мне нужно было проследить за поместьем Малфоев. Там я узнала, что Драко Пожиратель... Веатрикс замолчала и стала смотреть на Гарри. На лице у него одна эмоция в мгновение заменялась другой. — А я ведь говорил... Стой, а почему ты не сказала сначала? — Разве не понятно? Гарри, он мой брат! И я не могу его предать, что бы не было между нами, я его сестра и не брошу в беде, по крайней мере никому не расскажу о том, кто он.. Гарри подошел и обнял Веатрикс. Он и сам знал, как для Веатрикс важен Драко. До Хогвартса у Веатрикс не было друзей и их заменял Драко. Она искала в нем поддержку и опору и все было хорошо. — Все будет хорошо.. — сказал Гарри — Я никому не скажу, что узнал это от тебя, буду делать вид, что пытаюсь докопаться сам, прости оставить Малфоя в покое я не могу. — На Снегга только не нарвись, задницу твою я спасать не буду — усмехнулась Веатрикс. Гарри коснулся губами ее макушки, потом спустился поцелуями до щеки, после поцеловал в губы. Веатрикс с большой охотой ответила ему. Гарри спустился ниже. Вот к такому Веатрикс не была готова. Губы Гарри коснулись ее шеи и потянулись к школьной блузке. Он расстегнул одну пуговицу. Веатрикс легонько его оттолкнула. — Прости, гормоны играют — виноватым тоном сказал он. Веатрикс улыбнулась и поцеловала Гарри. — Когда-нибудь я позволю сделать то что ты хочешь, но не сейчас... Веатрикс улыбнулась и они с Гарри снова слились в нежном поцелуе.