Миф

      На удивление сон был спокойным, что отличало его от всех предыдущих. Словно что-то терзавшее его разум наконец отступило. Не было тех назойливых мыслей «Что же дальше?», «Что делать?», что обычно крутились вокруг, точно нагоняя туман на трезвый рассудок. Их место не оставалось пустовать, будто по щелчку они были заменены работой.       С появлением птицы в его жизни, Оши уже и вовсе позабыл, что такое нормальный, здоровый сон. Видимо и в это утро моменту блаженства не дано было продолжаться бесконечно. Тишину развеяли крики близнецов, что, по-видимому, активно ссорились за стенкой, в соседней комнате. Это заставило Эррора чуть поморщиться и зарыться в тёплое одеяло с головой, в надежде спрятаться от шума. Но когда возгласы продолжились и даже, казалось, приблизились к его двери, ему ничего не оставалось, кроме как встать.       Сейчас солнце стояло уже высоко, озаряя свои земные владения, даруя иное тепло, чем царство снов. Старший вполне мог ещё поспать, но эту возможность у него так нагло отобрали. Парень нехотя, медленно и лениво выбрался из тёплого кокона, что казался таким желанным в эту минуту, попутно ругаясь на весь мир и потирая глаз. В таком же настрое он вышел из комнаты, всё больше отдаляясь от места недавнего покоя. Тем не менее подняться ему пришлось бы рано или поздно, отправляясь на работу, так ещё нужно проведать и пернатого, что скорее всего из-за нехватки сил, всё ещё спал.       Закрывая дверь в комнату, будто отрубая аромату трав путь к побегу из родных стен, Эрр невольно заметил причину своего пробуждения. Это были выше упомянутые братишки, что опять начали ссору, скорее всего на пустом месте. — Малышня, что стряслось? — задав вопрос, в ожидании ответа, Эррор угрюмо расположился в проходе их комнаты и облокотился на дверной косяк. — Он взял мою футболку! Она вообще-то моя любимая! — прокричал пацан, грозно топая ногой о ковёр из шкуры лесного зверя.       Мальчишки не имели яркой внешности, у них так же были тёмные волосы и чуть смугловатая кожа, а глаза были светлых оттенков, напоминая то чай с молоком, то туманные долины, в зависимости от освещения. Обычные дворовые дети. — Да верну я её тебе! Что ты такая жадина?! — один из мальчишек, что видимо был причиной сея конфликта, что-то недовольно проговаривал себе под нос, пока злоба второго на родного брата полностью не испарилась, словно лужица в разгар летнего, жаркого дня.       Видимая Эррором сцена была столько же грустная, сколь и забавная, осознания того, что где-то в глубине леса, не имея возможности даже просто преодолеть стены деревянной клетки, такой же мальчишка, всего по виду на пару лет младше его братьев, сидит не в силах в данный момент распоряжаться собственной жизнью.       Видимо мозг начал просыпаться и его заполонили очередные назойливые мысли о своей не состоявшейся жертве. Безусловно теперь это его личная заноза в заднице. Огромная проблема, что сам Эрр и породил своей трусостью, которую придётся долго и с огромным количеством усилий решать. И самое плохое, что даже не известно, что за наказание ждёт Оши, если о его поступке прознают.       Из собственных мыслей парня вывел голос старшего брата, что, по-видимому, проснулся и направлялся в сторону кухни. Проходя мимо, он мимолётно взглянул на Эррора прожигающим взглядом. Казалось, что всё стало известно. Словно все грехи в одночасье полезли наружу, рассекречивая младшего перед братом. Это заставило чуть напрячься. Безусловно, знать он ничего не мог. Уж слишком хорошо Эрр умел скрывать свои действия. Но несмотря на это, крупица страха всё же поселилась где-то в глубине сознания.       Приступ резкого страха отпустил только тогда, когда повисшая тишина начала резать слух, словно кто-то острым лезвием проводил по стеклу или глиняной тарелке. Малышня видимо проследовала за старшим и уже находилась на кухне, в ожидании единственного члена семьи. Парень собравшись, также решил не отставать и направился на кухню, проходя по освещённым коридорам, что наполнялись теплом не только солнечных лучей, но и земляных стен.       День шёл своим чередом. Работа на кузнице обошлась в этот раз без ранений, поэтому в медпункт дорога ему была закрыта. Эрр закончил с делами достаточно рано, судя по солнцу, что только начало свой плавный путь к горизонту, окрашивая всё вокруг в красные оттенки. Парень вернулся домой, где уже находились некоторые члены семьи. Он прошмыгнул в свою комнату и быстро взяв потрёпанную жизнью сумку, где лежало всё необходимое. Времени оставалось мало, нужно было как можно быстрее наведаться к ребёнку, чтобы успеть вернуться и не создавать лишнего шума. Но похоже на сегодня его везению пришёл конец.       Уже открывая входную дверь, его окликнул тёплый голос матушки. Эррор, испугавшись, чуть вздрогнул от неожиданности, но медленно повернув голову, понял что ему ничего не угрожает. Он быстро придумал какую-то небылицу, чтобы без лишних подозрений уйти из дома. Как только она была озвучена, парень поспешил скрыться за массивной преградой, во избежание лишних вопросов. Наверное это было даже грубо по отношению к ней. К близкому человеку, к родной маме, что взрастила его. Но узнай она причину такого частого исчезновения сына, наверняка разболтала бы какой-то подружке, а там, глядишь, немудрено, и уже слухи всякие поползут, пока вся деревня не окажется в курсе похождений её сына. Тогда у парня будут реальные проблемы. Лучше перестраховаться.       Оказавшись на улице он с облегчением выдохнул. Оставалось дело за малым, нужно просто добраться до птицы незамеченным. Благо сегодня был не сильно загруженный день и все работяги уже были дома. На небе сгущались серые облака и предвещали скорый дождь. Нужно было бы поспешить, если парень не хотел бы принять душ раньше времени. Эрр быстро лавировал по обычному маршруту: узкие улочки, окраина деревни, тропинка. И вот он уже у того самого дерева. Вверх по веткам и уже у входа.

«Точно ли ты этого хочешь?»

      Он долго не решался войти, будто бы что-то не давало открыть дверь и перешагнуть за порог домика. Его пальцы так и замерли на сучке, выступающем из древесины, что являлся подобием дверной ручки, не осмеливаясь двинуться. Словно бы жизнь замерла специально для Эррора, выталкивая парня из обычной деревенской жизни, оставляя проблемы и угнетающие мысли, что порой не давали спать. Заставляли ненавидеть всё вокруг. Он убеждал себя «во всём виноват этот ребёнок», и злоба порой настолько выходила за рамки дозволенного, что парень винил именно его во всех грехах на свете. И с братом у него проблемы именно из-за него, и с родителями, а ко всему прочему ему ещё и заботиться о нём подавай. Но это же не так, птица не виновата в том, что пытается просто выжить. Ребёнок даже не знаком с его родственниками и не имеет отношения к разногласиям парня с его же близкими. Осознавая все свои радикальные доводы, Эрру становилось так противно и мерзко от своего существа. Пора просто признаться, хотя бы самому себе, что во всём происходящем виноват только он. Если бы не его слабость, то этого всего бы не было.       Но почему какая-то птица вызывает такой трепет? Если бы на его месте был бы другой ведьмак, то с вероятностью в сто и один процент, кровь птицы ещё неделю тому назад была бы впитана в землю леса. Утекая из маленького тельца и унося за собой вместе с красными дорожками и саму жизнь.       Природа словно каким-то непонятным образом была связанна с эмоциями парня. Ветер завывал, пролетая меж ветвей деревьев, теребя большие зелёные листья и качая их обладателей на своих порывах. С неба начинали лететь первые капли дождя, постепенно усиливая свой поток. Одна из капель приземлилась прямо на лицо Эррора и словно слезинкой скатилась по татуировке под глазом. Не желая быть промокшим, он, пересиливая себя, всё же прошёл внутрь, закрывая за собой дверь.       Картина, что приветствовала его, была до боли грустна: мальчишка обессиленный лежал около стены, от которой, после предыдущего визита охотника, так и не сдвинулся. Крылья расположились где-то позади, на них виднелись пятна уже давно запёкшейся крови. Голова его была повернута к старшему, из-за чего лицо ребёнка можно было рассмотреть чуть ли не досконально, в лучах уходящего за надвигающиеся тучи солнца. Он был бледный как сама смерть, под глазами были неярко выраженные синяки, пропали те здоровые щёчки, что Эрр видел в первый день их «знакомства», оставляя подле лишь худющие скулы, ноги были как палки, а руки тоньше спичек, он был до ужаса худой. Слишком худой. Эррор подошёл к парнишке, но тот почти не среагировал, а лишь слегка приоткрыл глаза. Пыл к жизни как-то совсем погас. Это был словно бы совсем не тот мальчишка, которого Эрр видел раньше.       Пройдя вглубь комнаты, Оши в метре от страдальца принялся раскладывать содержимое сумки. Во-первых, были освобождены вода и узелок с едой, следующими должны были быть справочник и небольшой медицинский набор, но как только взгляды участников проблемы встретились, парень решил немного переждать, чтобы не создавать себе лишней мороки. — Я тут это. Принёс еды немного. — произнёс Эрр, отодвигая сумку в сторону, оставляя перед собой лишь еду.       Увидав кулёк, что источал приятный запах, Инк значительно оживился. С огромным количеством усилий у него получилось даже выпрямить своё положение, и вот он уже сидит лицом к лицу к старшему. Между ними повисло неприятное и в какой-то мере неловкое молчание, хотя, что они могли сказать. Младший нервно перебирал пальцы, вспоминая их прошлую встречу, а старший делал вид, словно ничего не произошло. Некую настороженность выражали лишь глаза, что бегали где угодно, лишь бы не сталкиваться с ребёнком.       У птенца не было абсолютно никаких гарантий на то, что у второго ничего не перемениться в голове, и он не решит вновь попытаться лишить его жизни. Инк, как и тогда, вряд ли бы смог хоть как-то противиться происходящему произволу. Радовало, конечно, что над ним смиловались, но в голову лезли пугающие мысли о причинах столь странного поведения. Вероятность того, что его откармливают для дальнейшего употребления в пищу, словно мышь вгрызлась в сознание перепуганного создания. Это, конечно, в реалиях обычной жизни выглядит как бредни сумасшедшего, но для ребёнка, что более недели провёл на некой диете, где весь его рацион состоял из двух яблок и святого духа, звучало вполне логично.       Старший, видя лихорадочный вид птицы пододвинул ближе к нему принесённую пищу. В глазах воробья виднелось недоверие, но кушать, по-видимому, хотелось гораздо сильнее. Он взял в руки принесённую связку, раскрыв её, всё никак не решался употребить предлагаемую ему пищу. Аромат еды почти не вызывал подозрений. Даже наоборот, будто тянул к себе. Не было сомнений, что внутри незамысловатой ткани находится нечто вкусное, хотя в данный момент всё, что можно было бы съесть, для голодного организма пахло и выглядело бы максимально вкусно. Стоило только развернуть узел и увидеть содержимое, как что-то внутри птенца сжалось. И вроде ничего необычного, пара кусочков нечто, что напоминало хлеб у него дома, непонятное круглое что-то испачканное в зале, если не принюхиваться, то можно спутать с камнем, и…мясо, оно странно пахло, но затуманенное голодом сознание видимо не желало больше ждать, и Инк с жадностью накинулся на предложенную еду.       Хватило пары укусов, чтобы вкус неизвестного мяса вернул птенца в реальность. Осознание, что это птичье мясо пришло в тот момент, когда один из кусков уже почти прошёл через горло. Такое блюдо имеет характерный и легко отличимый вкус. Некоторые в его городе не брезгают употреблять его в пищу, но многие всё же отказываются, ссылаясь на близость с этими созданиями. Инк был одним из тех, кто считал это аморальным. Выплюнув оставшийся, почти пережёванный кусок себе на ладонь, на лице застыл ужас, показалось, что сердце попросту перестало выполнять свою прямую функцию, и вся кровь замерла. Голову ребёнка пронзила резкая и нестерпимая боль, а живот начало крутить. Было ощущение, что сами органы сворачиваются в узлы. И вот всё содержимое желудка начало подниматься по горлу. Лицо птенца побелело, он выронил всё из рук и упёрся ими в пол, после чего его стошнило. Кашель сопровождался с последующим выходом малого содержимого организма наружу. Под маленьким и худым телом растеклась мерзкая зловонная лужа.       В это время Эррор сидел неподвижно, наблюдая за всем происходящем. Он искренне не понимал причины и даже подумать не мог, что это может происходить из- за еды, поскольку буквально то же самое он ел прошлым вечером. Видок явно не самый приятный. Да что тут говорить, от столь истошного крика, по причине опустошения желудка полностью, со стороны птицы, у охотника и самого живот начал наворачивать круги.       Уже когда небольшой перекус, что произошёл во время обеда, начал подниматься по горлу и на языке почувствовался омерзительно кислый и горький одновременно желудочный сок перемешанный со слюной и полуразложившейся пищей, Оши осознал, насколько глупую и мерзкую вещь мог совершить. Сейчас его не терзала совесть, поскольку здравый рассудок приводил веские доводы не принимать вины. Парня больше начало беспокоить состояние мальчишки. Было видно, что руки, на которые пошёл вес всего тела, начали подрагивать и вот-вот готовы были сложиться от резкого упадка сил.       Эрр одним быстрым рывком приблизился к птице, подхватив одной рукой немощное тело, второй упёрся о деревянный пол, немного задевая мерзкую лужу. — Ну и мерзость… — прошипел Эррор, скривив лицо.       С неким трудом приподнявшись, Оши пересадил Инка в другой угол комнаты, крылья явно не облегчали работу парню, их неподвижность и размеры не могли вообще ему как-либо помочь, как размышлял сам Эрр. Мерзкое ощущение мокрого содержимого желудка ребёнка, доводило до дрожи во всём теле. Не то чтобы парень был дико привередлив к такому роду событиям, но всё же как и у всех рвотные позывы так же подступали к горлу. Глаза начали бегать по стенам и полу, в поисках чего-то, что могло бы хотя бы скрыть с глаз столь неприятную картину.       Внимание привлекла тряпка, что лежала на небольшом подобии ящика, как Эррор и оставил его в первый день. Вытерев руку до суха, Оши бросил её на место, где находилась небольшая лужица, ветер, проходящий через щели дома, потихоньку вытянул на улицу неприятный аромат. Ногой парень поводил куском ткани по одному месту в надежде убрать максимально возможное количество итога своего незнания. Как только тряпка пропиталась рвотной водицей насквозь, Эррор приподнял её кончиками пальцев и выкинул в окно, единственное открытое отверстие попавшееся на глаза.       Инк сжался от боли опустошения и еле открывал глаза, ощущая, как силы уже подходят к своему концу. По сознанию носились беспорядочные мысли, которые так отчаянно пытался поймать ослабшими конечностями мальчишка. «Неужели это попытка меня убить?». «Моим страданиям пришёл конец?». «Почему он просто не добьёт меня, раз уж так этого хочет?». «Что же дальше?». «Я… Так устал. Хочу спать…». Глаза уже почти сомкнулись, как он почувствовал какую-то неприятную тряску, ребёнок не понимал что происходит, да и если честно в данный момент он уже не был заинтересован даже в собственной жизни. Однако, собрав последние силы, веки всё же смогли пустить свет в потухшие глаза. — Эй… Эй! Мальчишка, сука, не смей закрывать глаза! Ты столько пережил, тебя не может убить такая херня! — орал Эррор, тряся воробья за плечи.       На лице застыла смесь страха и злости. Охотник подхватил флягу и вылил часть на лицо ребёнка, в надежде вернуть его в сознание. Это на удивление сработало, мальчишка с непомерным страхом глянул на своего палача. Оши с облегчением выдохнул, почувствовав приятное тепло в груди. Уж лучше пусть боится, чем умирает от столь мерзкой смерти. Именно так и рассуждал охотник, оборачиваясь к связке с оставшейся едой. Держа её в руках он рассматривал содержимое, от миски всё ещё несло жареной курицей, поэтому переложив картошку и хлеб на тряпочку, которой была обвёрнута тарелка, он протянул её птице.       Мальчишка лишь с опаской продолжал смотреть на вновь предлагаемое угощение. По его лицу сразу было всё понятно, он не станет вновь принимать столь «щедрый» подарок. Но Эрр не собирался просто так сдаваться. Положив кусок ткани на пол перед птенцом, охотник отвернулся и принялся рыться в своей сумке, пытаясь вытащить всё необходимое. Было потерянно не так много времени и если дальше всё пройдёт гладко, то его план вернуться в деревню незамеченным, может быть осуществлён. Через пару секунд перед парнем уже лежала открытая книга, которую он перечитывал раз в третий и наконец смог понять небольшую часть.       Птенец поглядывал, то на еду, то на своего убийцу. Голод заставлял перебороть страх и потянуться к пище. Единственное знакомое ему блюдо было хлебом. Он не сильно отличался от выпечки в его городе, но всё же отличия имелись. Казалось, что мука из которой выпекалось изделие было плохо перемелена, либо же в него умышленно добавляли цельные зёрна. Кусочек за кусочком пропадали во рту страдальца, доставляя невероятное облегчение и удовольствие. Инку казалось, что ломтик имеет сладковатый молочный привкус, который не мог оставить мальца равнодушным. Закончив с последним куском, голод стих, но всё же оставил свои отголоски. Теперь внимание привлекли камни, что выдавались ему за еду.       В небесных городах нет условий для выращивания большинства овощей и фруктов, поэтому у пернатых существуют даже отряды, что спускаются за ними на землю. Инк пододвинулся чуть ближе к куску ткани, после чего несколько раз нанёс лёгкие удары по кожице, что порвалась и показала золотистые внутренности. Взяв один из шариков в руки, мальчишка снял неприятную подгоревшую кожуру и принюхался к неизвестному продукту.       Хватило одного вдоха, чтобы во рту начала активно выделяться слюна. Уже через пару мгновений кусочек за кусочком пропала одна из картофелин. Лицо недавнего страдальца выражало неподдельный восторг. Вкус явно пришёлся ему по душе, хотя скорее всего свою роль сыграл и недавний голод. Второй клубень уже почти исчез за щеками воробья, что вновь налились румянцем. В этот момент внимание птицы привлёк неподвижно сидящий охотник. Мальчишка на коленях нерешительно приблизился к точке своего внимания и слегка отдёрнул его за край кофты.       Такие действия незамедлительно привлекли внимание Эррора, отчего он развернулся к птице. Инк явно не ожидал столь быстрой реакции, отчего неосознанно протянул палачу половину угощения, словно стараясь откупиться. Оши удивился столь внезапному подарку со стороны напуганного ребёнка, но непоколебимое спокойствие не дало показать улыбку, что вызвало такое поведение. Одно было ясно точно, он поел, а значит голодная смерть в ближайшее время ему не светит. — Нет, спасибо, я уже ел, так что наслаждайся. Тебе сегодня придётся нелегко. Надеюсь, мы скоро закончим и я смогу уйти домой.- произнёс Оши, поворачивая голову обратно к книге. — Точно… ты же меня не понимаешь.       Эрр уже и забыл об этом, хотя разговоры и не требовались. Воробей доел картошку и вернулся на место, где его посадили в полуобморочном состоянии, в ожидании дальнейших действий. Вычитав необходимую информацию, охотник развернулся к воробью, попутно прихватив флягу и куски тряпок, что должны были служить ватой и марлей. Пострадавший с опаской и интересом наблюдал за действиями второго, но они не вызывали подозрений, отчего страх постепенно начал утихать.       Оши же на жестах и картинках из книги пытался объяснить, что он хочет сделать, показывая на крыло, на котором образовалась кровяная корка. Ребёнок послушно с трудом передвинул раненую конечность ближе к новоиспечённому лекарю, внимательно следя за порядком действий, чтобы в случае опасности отбиться, поскольку силы всё же в малой мере вернулись.       Раздвигая перья, открывался вид на не самую приятную картину. Запёкшаяся кровь будто обруч обвила небольшой кусочек выпирающей кости, перья вокруг покрылись коркой, а часть и вовсе выпала, от того, что тело из-за нехватки веществ, больше не могло и поддерживать восстановление, и работоспособность крыла, и здоровый рост оперения. Осмотр продлился буквально пару минут, но этого времени хватило, чтобы осознать невозможность обработки раны без удаления корки и части плоти, что могла поспособствовать распространению инфекции. Без лишних эмоций, словно всё проходит как нужно, Эррор вытащил с пояса нож и обработав его водой, поднёс к крылу.       Мальчишка явно почувствовал что-то недоброе, отчего резким движением дёрнул крылом, попав по охотнику. Нож моментально оказался в другой части домика, а Эррор держался за нос, чувствуя боль в районе лица. Инк с испугом переполз в угол: «Не смей меня трогать!!!» — прокричал мальчишка, сжавшись издавая звуки похожие на шипение смешные с криком, что вероятнее всего должны были показывать его недовольство. — Агх, ты мелкий гадёныш! Какого чёрта ты творишь! — прорычал охотник, запрокидывая голову, чтобы остановить кровь, после облегчения, он высморкался в один из кусочков ткани, чтобы удалить излишки.