**************
Хагакурэ лежит на кровати, но никак не может уснуть, в отличие от остальных пьянок, после которых он тут же вырубался. За стеной сейчас спит обнажённый, ни о чём не подозревающий Леон, где-то в зале играет громкая музыка. А Ясухиро всё никак не спится. Он встаёт и идёт умыться, дабы хоть как-то остудить пылающее лицо, но по иронии судьбы водопровод работал тут хуёво. Он вспомнил про влажные салфетки в комнате, в которой дремал Кувата, и решил забрать их оттуда, заодно и проверить, спит тот или нет. А Леон спит в прямом смысле как младенец. Начинает метаться по кровати, скидывает одеяло, сводит приподнятые брови. Хиро невольно улыбается, глядя на лицо бейсболиста, уже даже не думая о том, что ведёт себя как сталкер-педофил. Он присел на корточки перед кроватью, вглядываясь в беспокойное лицо напротив, и улыбка пропадает с лица. Ему снится что-то плохое. Хагакурэ аккуратно заправил мокрую, опущеную на глаза прядку за ухо, дабы лучше понять эмоции на чужом лице. Кувата дёргается от прикосновения к лицу, а на длинных ресницах выступали маленькие капли. — Пожалуйста, не трогай меня.. — слёзно пробубнил Леон, ясновидящий испугано отскачил от кровати подумав, что его друг проснулся. Кувата шмыгнул носом, слёзы скапливались в уголках глаз и тонкой струёй скатывались с переносицы, он сжался в комочек и задрожал, хоть в комнате и было жарко. Он ворочается на кровати, бормочет что-то ещё, постоянно повторяет слова «пожалуйста», «хватит», " не трогай», «не надо», Ясухиро понял, что обращение не к нему и бейсболист всё ещё спит. Он почувствовал опустощение в груди. Будто сердце упало вниз, запуталось в кишках и он пытается их распутать, оттуда и тяжесть внизу живота. Он подошёл к кровати и потряс Леона за плечи, тот проснулся, тяжело дыша отскачил на другой конец кровати. — Хули ты меня будишь, пендосина? — Аэм.. Там движ какой-то, пошли посмотрим? — выпалил он первое, что пришло в голову, понимая, что если ничего интересного там не будет, он получит тумаков от друга. А интересного было много. Уже одетый и, похоже, потрезвевший Леон с лютым восторгом успел на момент, в который Мондо впечатался кулаком в лицо дежурного, потеряв контроль над собой. Овада был явно не трезвый, но даже в таком состоянии он понял, что учудил и драка остановилась. — Ишимару.. — хотел извиниться он. На пол упала капля крови из разбитого носа, Киётака качнулся в бок, еле удержав равновесие. Он поднял глаза, почти горящие огненно-красным оттенком. Сейчас, через-чур злой, с измазанной на лице кровью и почти до скрежета сжатыми от ярости зубами, он больше напоминал не самого себя, а своего младшего брата. — Сукин сын, — прошипел Ишимару, подобно самой настоящей змее. Потянул за ворот чужого плаща, аннулируя разницу в росте. Мондо округлил глаза, удивляясь количеству физической силы в теле дежурного, с которой его удерживают. — Тебе повезло, что я не опускаюсь до уровня применения насилия. Иначе ты бы уже глотал свои зубы. — слишком громко для шёпота и слишком тихо для обычного тона проговорил тот, что было слышно для всех в тишине, перебеваемой музыкой. Байкер сглотнул, отчего-то это действие создало тяжесть в груди, мышцы напрягались, чуть ли не немея. Даже после того, как Ишимару избавил его от хватки на одежде и покинул поле его зрения, Овада ещё несколько секунд стоял в том же положение, что его заставили принять. — Ебануться! Тебя Иши чуть не нагнул! — пьяно заплетающимся языком прокричал Кувата однокласснику, хохоча с ситуации, принимающей интересные обороты. Мондо напряжён, а Ишимару зол до невозможного. Выбежал из здания, вытирая нос ярким рукавом, жёлтая ткань обрела грязно-красный оттенок, больше похожий на чёрное пятно. Абсолютный заметил, что на улице шёл дождь, что и являлось причиной, по которой все, находившиеся ранее на улице, вовремя успели на быстро закончившийся конфликт. Грубые волосы намокали, как и одежда, которую Киётака обязательно сожёт по приходу домой. На деле же он думает так лишь на эмоциях, дома он просто кинет вещи в стирку. — Ишимару! — за спиной оказался тяжело дышащий Мондо. — Хватит убегать, я же не добить тебя собираюсь! — Мне поблагодарить тебя за это?! — привычно громким для себя тоном задал вопрос, не имеющий ответа, скорее ответ имеет того, кому он был задан. — Такое поведение абсолютно не приемлемо для примерного ученика! Сначала ты преследуешь меня, а потом это! Девушек ты так же бьёшь в случае их отказов?! Овада был оскорблён тем, что его сравнили с ничтожными людьми, смеющими поднимать руку на девушку, так что он уже не считал удар по чужому лицу ошибкой. — Ну и иди ты нахуй! — достаточно громко сказал Мондо в след отдаляющегося одноклассника. Картина происходящего была похожа на сцену из дорам, которые по вечерам смотрит Дайа. Та самая сцена ссоры между парочкой: девушка красиво уходит под дождём, а парень пытается совладать с эмоциями. Но байкер быстро отогнал эти мысли, второй раз в жизни удивляясь, какой же бред смотрит его брат — бывший глава угрожающей банды байкеров.**************
Ишимару заходит в дом, стараясь издавать как можно меньше звуков, хоть стены и так не пропускали звуки. Звукоизоляция была отличным способом не слышать маты Ишиды, когда тот играет в игры по ночам. Особенно в бравл старс, потому что Киётака не понимает, кто такой Базз, почему он снёс его брата с ульты, и почему его же брат так орёт из-за этого. Кровь уже успела застыть на лице, но её все равно было легко смыть, поэтому в первую очередь он снял с себя верхнюю одежду и промыл рукав от крови, дабы она не свернулась во время стирки. Закончив, он закинул всё в корзину для грязной одежды и переоделся в пижаму, после чего начал смывать остатки «веселья» со своего лица. Вода стала желтоватой, когда крови почти не осталось. Придя в комнату он почти сразу завалился в кровать и провалился в сон. Этой ночью ему ничего не снилось.**************
А Мондо напился. Напился сильно, но думать мог. И чувствовал себя дерьмово, но не потому что перебрал, а потому что повёл себя как быдло конченное. Он даже извиниться нормально не может. И как бы он не ненавидел Киётаку, разбивать ему лицо без повода было как минимум не поступком достойного мужчины. Его брат бы назвал его трусишкой и был бы прав. Надо извиниться, а то хули он как баба? Всего-то надо подобрать момент и извиниться, правильно? И тогда спор будет выигран, победа будет за ним, так?**************
«Всего-то» — думал Мондо, пока пытался забраться на дерево, что у него через некоторое время и несколько царапин на ладонях всё-таки получилось. С высокой ветки он перепрыгнул к окну, которое по словам Ишиды вело в комнату Ишимару. Ну и что, тот давно спит, как и велит ему режим? Поебать. Абсолютно. Справедливо. Байкер одной рукой держался за оконую раму, а другой постучал в стекло. Руки скользят, но даже не смотря на опьянение он так и не упал. В комнате кромешная тьма, хоть глаз выколи. Будет смешно, если мелкий решил прикольнуться и это на самом деле спальня их отца. Свет осветил комнату, показался сонный педант, потирающий глаза. Сонный он не выглядит таким раздражёным. Но стоило ему открыть глаза полностью, он опять стал таким же хмурым, как всегда. Так ещё и злой походу. Интересно почему. Он подошёл к окну и приоткрыл его: — Овада, какого хрена?! — возмущённо и через-чур громко вскрикнул Ишимару. — Может, впустишь меня? А то я упаду и сломаю себе чё-нибудь. — Тебе лучше поторопиться и уйти отсюда. Тебе лучше не знать, что будет, если проснётся отец! — Тогда впусти меня. А то, понимаешь, я столько шума тут могу наделать. — ухмыльнулся Мондо, смотря на Киётаку, трясущегося от проскальзывающего под пижаму холода. Недолго думая он открыл окно полностью, впуская внутрь. — и что ты тут забыл? Добить всё-таки решил? — Зачем так критично, я же извиниться хочу бля. — его слова потеряли былую чёткость и уверенность, что Ишимару едва ли мог разобрать слова. — Ты дурак? — недоумённо спросил дежурный. — сотовую связь давно придумали, необязательно было вламываться в мой дом. — А, бля. Прости. — Тебе повезло, что тебя не увидел Ишида, а то он тот ещё ябеда. — он закрыл окно и задёрнул шторы. — Зачем окно закрыл? Мне же ещё обратно выйти надо! — Если ты выпадешь, то ответственность будет на мне, а тебя и без того в моей жизни слишком много. — устало потёр переносицу он. — в гостиную спать я тебя отправить не могу, так что тебе придётся спать на моей кровати. Можешь не переживать, я не являюсь переносщиком каких-либо заболеваний. — Горишь желанием лежать со мной в одной кровати? — Мондо вопросительно изогнул тонкие брови, ожидая ответ, хоть и знал, что тот будет отрицательным. — Мне вставать через час. Лишний час сна ничего мне не даст. — твёрдо заключил Ишимару, достав какие-то тетради и заняв своё место у стола. Овада устал настолько, что даже спорить не стал. Всё тело будто затекло и потяжелело, и он с грохотом завалился на кровать животом вниз. Уткнулся лицом в подушку, втягивая запах свежести, стирального порошка и чего-то ещё приятного и чистого, как сам педант. Мондо поднял голову, прижимаясь подбородком к подушке так, что всё его лицо было видно. Он устал, но в сон вовсе не клонит. От нечего делать он осматривал комнату. Всё было в настолько идеальном порядке, что становилось неуютно, ведь у него самого вещи лежали там, куда он их бросил до этого. Перевёл взгляд на дежурного. Идеальная осанка, идеальное тело, чистый разум, заполненый правильными мыслями, взглядами, знаниями. Идеально правильными мыслями. Настолько идеальный, что аж тошнит. — Слушай, а ты как к геям относишься? — будучи не в состоянии нормально мыслить, а тем более говорить, Мондо начинает задавать вопросы в лоб. — Что? — Ишимару повернул голову на 90, сохраняя положение туловища, даже тут проявляя свою идеальность. Сам же он подумал, что ему послышалось, так как сказал байкер не очень громко и внятно. — Ну к педикам как относишься? — повторил он чуть громче. — Не отношусь. Ты хоть знаешь, как вреден анальный секс? — Следи за языком, Ишимару! — передразнил Мондо. — будьте добры, в следующий раз, затрагивая столь безтактную тему, используйте выражение «половой акт». — Тц, идиот. — он повернул голову обратно, сгорбив спину над тетрадью, будто стараясь спрятаться в ней. — Кстати, о том, что произошло, ты где таких словечек нахватался? От брата своего чтоль? — Возможно. — Киётака выпрямился и потянулся, разминая мышцы. — отец слишком распустил его, как младшего. Младшие дети, наверное, всегда такие избалованные. — Не правда! Я же не избалованный! — возразил Овада, вызывая изумление Ишимару. — Так у тебя есть брат или сестра? — Агась, брат. — Он такой же аморальный идиот, как ты? — к удивлению, этот вопрос никак не оскорбил Оваду, и он спокойно ответил. — Не, мой брат весь из себя правильный. Но рядом с тобой он даже не стоит. Спасибо господу, что ты не мой брат. — засмеялся Овада. Он перевалился с живот, ложась на спину и через секунду усаживаясь на задницу, чтобы было удобнее смотреть в глаза собеседника. — Да нет, Ишида любит вставать в шесть утра по моему будильнику и делать уроки за час до сна, просто он ещё не понял все прелести такого графика. — саркастично высказался на счёт мнения Киёндо о подобном образе жизни Киётака и закрыл тетрадь, забыв про планы о повторение материала по истории. — Уверен, он уже составил топ любимых дразнилок на твоё имя. — Например? — Топ пять дразнилок на имя «Киётака»: — начал Овада с таким выражением лица, будто рассказывает план по восстановлению крепостного права. — Киётака, иди нахуй. Киётака закатил глаза, взял тетрадь со стола и швырнул её в смеющегося Мондо. — О, спасибо, я как раз этот конспект сдать должен. Две недели назад. — он открыл тетрадь, читая аккуратные конспекты. Даты выделены зелёным цветом, важные определения в рамочках, имена синим текстовыделителем. — Хорошо, можешь забрать. — пожал плечами дежурный, будто ему и впрямь без разницы. — Я уже показал этот конспект на прошлой неделе. Как можно так затягивать со сдачей?! Пару часов назад Мондо дал Ишимару по лицу, а сейчас бодрый Ишимару и уже почти трезвый Мондо обсуждают учёбу. Звучит настолько бредово, что всё происходящее кажется сценой из дорамы. Но всему есть конец, и когда будильник запищал в шесть утра, раздражающими ударами отзываясь в голове Овады, пришло время собираться в академию. Мм, похмелье, моё любимое. Бедный Мондо слишком поздно понял, что не надо было бухать. А Ишимару ничего не оставалось, кроме как посочувствовать и дать таблетку от головы. Овада терпеливо ждал Киётаку из душа, считая даже секунды, и тот вышел из душа ровно через три минуты пятьдесят шесть секунд. Такааки, насколько знает Мондо, ушёл, пока педант был в душе, поэтому о столкновение с ним можно было не бояться, а Ишида ещё должен спать. Но кто сказал, что он спал? Этот долбаёб в доту всю ночь играл, а дверь закрыл не до конца, поэтому Ишимару его и спалил. — Киёндо, только не говори мне, что ты опять не ложился! — Хорошо, не скажу. — ответил Ишида, не отрываясь от компьютера. — Если так продолжится дальше, то мне придётся принять меры и ты лишишься всех своих гаджетов на месяц! — Да? И кто же их у меня отберёт? Твой хахль, который пришёл к тебе ночью? — он всё-таки оторвал взгляд от монитора, заглядывая в глаза брата с ядовитой улыбкой на губах. Кончики ушей побагровели и на лице Ишимару за секунду сменилось куча эмоций. — Ну? И как он трахает? Его болт больше, чем твой, или такой же мелкий? — продолжал язвить Киёндо. Оба прекрасно знали, что ничего такого этой ночью не было, но младший считал своим долгом втоптать брата в грязь и заставить делать то, что оставит Ишиду в плюсе. — Давай так: ты не говоришь о моём сбитом режиме, а я, так уж и быть, не скажу папе о твоём ебаре, идёт? А у Ишимару и выбора то нет, в любом случае он идёт в минус, как экономика России. Он просто соглашается с условиями его хитрого брата, как это и случалось в течение всей осознанной жизни Ишиды. Он вернулся в комнату помрачневшим, что не могло не уйти от глаз байкера. — Что случилось? — Наш брат знает, что ты пришёл ко мне ночью и теперь он будет меня этим шантажировать. — выдохнул Киётака, доставая из шкафа заранее поглаженную форму. — Чё?! — вскрикнул Мондо, и его собственных голос оттолкнулся от стен и врезался ему в голову тупой болью. — только не говори, что он слышал всё, о чём мы говорили. — Нет, не слышал, стены не пропускают звуки. — Звукоизоляция — полезный атрибут в комнате гея, и это первое, о чём подумал Мондо. Они вместе вышли из дома Киётаки, и Мондо предложил подвезти его до школы, а сам же байкер поедет домой, чтобы как минимум принять душ и переодеться. Ишимару, несмотря на отсутствие гарантии выжить и безопасности, согласился. А хули нет, действительно. — Только держись за меня. Будет не очень хорошо, если ты свалишься по дороге. Дежурный послушно обвил чужую талию руками, сжимая кулаки на плаще. Его руки казались какими-то совсем маленькими и худыми на широкой груди Овады, и Киётака правда почувствовал себя мелким. — Твоя одежда впитала в себя запах того бара. Это отвратильно. — Пробубнил Ишимару, но от чужой спины не отстранился. Доехали они, на удивление, без происшествий, разве что Мондо громко материл водителей, которые сигналили, ибо голова до сих пор трещит. Он высадил Ишимару у ворот академии, а сам собирался поехать домой и отоспаться. — Овада, — он повернулся, услышав своё имя, и устремил взгляд на лицо дежурного. — это странная просьба, но. ты не мог бы сделать вид, что мы с тобой всё ещё в конфликте? — Чё? — Я не знаю, как объяснить тебе, но это важно для меня, пожалуйста. — его руки как обычно плотно прилегали по бокам, но пальцы теребили край белой рубашки. — Ладно. — он не понял ничего, но его это особо не задевает. Вражда есть вражда, и один дружеский диалог ничего не меняет. — Спасибо. — на выдохе произнёс Ишимару, кивнул, попрощавшись, и ушёл в противоположную от Овады сторону, а он отправился домой, где его уже ждал Дайя, уже придумавший для него триста подъёбов.**************
Хагакурэ беситься. Пришёл в академию с кучей планов с Леоном, а бейсболист срывает их. Игнорирует, на уроках отсаживается в друг конец класса, в столовой ему зачем-то понадобилось в туалет на весь обеденный перерыв, как только к нему подсел Ясухиро, да даже в коридорах когда он пытался начать разговор, Кувата находил причину уйти. Он открыто избегает Хагакурэ, и его это мягко говоря напрягает. А причины избегать были. И были они весомые. Потому что даже нажравшись как свинья Леон помнит всё, что произошло ночью, начиная с прихода в коттедж и бара, заканчивая ночью с Ясухиро. Мерзко. Ужасно мерзко от осознания, что его тело трогали в тех местах, о которых в приличном обществе вслух не говорят. И страшно до безумия. Страшно от того, что его же лучший друг его и отымел. Леон чувствует себя грязным. Чувствует себя шлюхой на час, и как бы он не пытался доказать себе обратное, угнетающие мысли выжирали его нутро. Шлюха даже для своего лучшего друга.