Анекдот от Леона Куваты.

      — Господи, эта география меня заебала! — Мондо тянет руки вверх, разминая затёкшие мышцы, выходя из академии вместе с Ишимару.       — Это была биология, — смеётся тот, когда одноклассник хмурится ещё больше, путаясь в предметах окончательно.       — Да какая разница, все равно один и тот же препод ведёт. — Байкер пожимает плечами, потому что действительно различает только преподавателей, но не уроки. Они доходят до ворот школы, у которых их пути уже расходятся, поэтому они останавливаются и продолжают беседовать уже стоя на месте. Киётака отчитывает легкомысленное отношение Овады к учёбе, ведь если он попал в такое учебное заведение, то должен понимать всю лежащую на нём ответственность. В конечном счёте всё сходится к тому, что у байкера просто напросто не получается ладить с учителями и, ясен хрен, при таком условии учиться на отлично, понимая при этом все темы, практически невозможно.       — Я могу тебе помочь в этом? — вдруг предлагает педант, а его одноклассник зависает, ещё пару секунд пытаясь понять, чем ему хотят помочь. — Я могу подтягивать тебя после уроков, если хочешь.       Мондо сжимает руки в карманах широких штанов, согревая их, после чего без каких-либо сомнений солнечно улыбается: — Я только за, братан! Будем заниматься у меня, Дайя не будет против! — говорит он, а в голове у него уже выстраивается их счастливое будущее, свадьба и куча собачек вместо детей.       — Хорошо. Тогда я приду сегодня к пяти. — Кивает дежурный улыбаясь в ответ и, попрощавшись, уходит в противоположную от Овады сторону.       Сердце байкера вот-вот сгорит от того, как кровь поступает к нему. Он продолжает смотреть тому в спину, пока до него не доходит, как глупо и долго он стоит, наблюдая за удаляющимся силуэтом. По дороге он несколько раз едва ли не врезается в камаз по встречке, улетучиваясь в свои мысли. Зайдя в квартиру он пересекается с Дайей, успешно его не замечая, не обращая внимание на его уставший, но счастливый вид, который до этого не видал. Он бы заметил и поинтересовался, если бы не был так занят раздумиями об Ишимару.       Оценивая обстановку в своей свалке, которая носит звание комнаты, он понимает, что педант ему пиздов вставит за такой свинарник и решает убрать хотя бы свои валяющиеся везде футболки, носки или того хуже, кубарем закидывая их в шкаф, кое как закрыв его. Пустые грязные кружки от кофе на столе впервые за месяц перемещаются в раковину, в некоторое из них уже успела появиться плесень, поэтому такую задачу, как мытьё посуды, он оставляет на брата.       — Ты чего мимо прошёл и даже не поздоровался, пидрила? — недовольно ворчит Дайя, когда встречает Мондо в коридоре с мусором из его комнаты в пакете. Он удивлённо хлопает глазами, не понимая, с чего бы младшему убираться, если он сделал это в последний раз раньше, чем год назад. — Ты чего это? Тоже заболел что-ли?       — А ты чего тут вообще? Ты же вроде писал, что у своего будешь.       — Если ты не забыл, то у моего, как никак, есть семья, встречи с которой я пытаюсь избежать. — Бурчит старший, до сих пор недовольствуясь тем, что не смог поваляться лишние часы в кровати с Ишидой. — Ну так а с тобой что такое?       Мондо неловко отмахивается, продолжая свою уборку, но, не выдержав тщетных попыток узнать о том, что заставило его напрячь свою задницу в лишний раз, выдаёт всю правду, тут же жалея, стоило ему рассхохотаться и начать пускать свои идиотские шутки: — Так ты чего сразу то не сказал, что у тебя секс нарисовался?! Я бы совет дал! Помог бы, чем мог!       — Ну так помоги. Там в двух кружках плесень завелась, иди отмой.       — Фу, нет, их только на выброс. — Он брезгливо скривил губы. — Пора бы уже признаться, тебе так не кажется? — без каких-либо намёков прямо говорит старший. Мондо лишь закатывает глаза, недовольный тем, что в его личную жизнь лезут.       — Нет, не кажется.       — Ты же понимаешь, что если у тебя смелости не хватит, то это сделаю я? — Дайя ухмыляется, замечая, как младший начинает закипать, попав в безвыходную ситуацию. Это монетка с одинаковыми сторонами, исход от подброса которой всегда один и тот же.       — Я сделаю это, но не сейчас. Он только начал нормально относиться ко мне, я не собираюсь смывать свои старания в унитаз. — Мондо вымученно стонет от напора брата, понимая, что Дайя словами просто так кидаться не будет и сделает то, что обещал.       — Ну нет. Вы уже достаточно побегали друг от друга. Яйца в кулак и перестань ныть. Но, если ты желаешь, то он может узнать это от меня.       — Нет! — перебивает абсолютный, наконец смирившись со своей участью. — Ладно! Я постараюсь. Но если момент будет не подходящим, то я пошлю и тебя, и твои советы в пизду.       — Договорились. — Дайя улыбается, зная, что момент определённо сделается подходящим. Звонок в дверь прерывает короткий диалог, старший ухмыляется: — Пойду открою гостю дверь. — Намеренно громко произносит он.       — Только попробуй что-то спиздануть. — Цедит сквозь зубы младший, уходя к мусорке, дабы выкинуть содержимое своих рук. Овада старший тем временем уже стоит перед дверью и, лучезарно улыбаясь, открывает её. Он откровенно оценивает внешность парня перед собой, не стараясь игнорировать почти полную идентичность между Ишидой и педантом, отличия во внешних данных заключаются только в росте и цвете волос. Ну и в осанке со стилем конечно же.       — Чё встал, как вкопаный? Заходи. — Он отходит в бок, пропуская гостя во внутрь. Ишимару пугает и улыбка байкера, и его манера говорить, и излишняя доброжелательность, которую он так сильно излучает. — У мелкого понос открылся, так что неизвестно, когда он покинет свою вторую комнату.       — Боже, Дайя, пиздак свой завали! — ругается Мондо из соседней комнаты и намеревается забрать Киётаку раньше, чем Дайя скажет ещё чего-нибудь некорректное.       — Ладно, ладно, — он временно капитулирует, — Ишимару, да? Рад наконец с тобой познакомиться, Мондо болтает про тебя без умолку! — невинные алые глазки слегка расширились от услышаного, и Дайя примечает, как краснеют чужие скулы. Зарождающиеся на глазах отношения вызывают у старшего неподдельный интерес и желание ускорить до жути долгий процесс. Ишимару без колебаний и дрожи в голосе отвечает на проявлённую вежливость, хоть его глаза и бегают повсюду. Ему просто неловко пожимать руку, которая до этого держала член его брата, как бы это странно не звучало.       — Не обращай внимание, у него талант — быть конченным, пошли уже. — Он тянется за ладонью Киётаки, но вовремя себя отдёргивает и хватает его под локоть, дабы у старшего не появился новый повод для подъёбов за ещё одно лишнее прикосновение.       При входе в комнату первыми в глаза бросаются плакаты на стенах, будь те с солистами какой-либо группы или с изображением байков. Ишимару всматривается в них непозволительно долго, заставляя Оваду занервничать. Мало ли его не устроит внешний вид пидрил с постеров и он подумает, что Мондо еблан? — ты тоже слушаешь кемикал романс?       — Подумать только, у тебя, оказывается, есть вкус! — байкер думает, что влюбиться в Киётаку ещё раз невозможно. Похоже, он очень сильно ошибся.       — Ты думал, что я не слушаю такое, да? — в голосе дежурного проскальзывает заметное разочарование от стереотипного мышления по отношению к нему. Мондо мысленно бьёт себя по лбу, осознавая, что он аутист. Ситуацию спас кипящий чайник и Дайя, который вырыл из своей памяти самые позорные истории с Овадой младшим, которые можно будет рассказать за чаем.       Абсолютный байкер испепеляет брата взглядом, напряжённо держа горячую кружку возле своих губ, но не отпивая жидкость из неё, ожидая пинка от Дайи, который игнорирует ненавидящий взгляд на себе, полностью отдаваясь диалогу с Киётакой. Тот, кажется, и не замечает негативный настрой Мондо, заинтересованный словами старшего, время от времени задавая вопросы или же отвечая на них.       — Мондо было восемь, когда он впервые сел на байк матери. Он взял его с гаража рано утром, пока все спали. И только через несколько минут до него дошло, что с тормозами беда. Он потом пёзднулся и ныл пол дня. — Ишимару закрывает рот ладонью и хихикает, как кажется Оваде, над его глупостью. На деле же педант считает эту историю очаровательной.       — Да не так всё было. — ворчит Мондо, уводя взгляд куда-то в угол кухни.       — А пиздеть он научился даже раньше, чем говорить. Не верь ему. — Шепчет Дайя и подмигивает дежурному. Да они тут заигрывают во всю! Мондо уверен, будь тут Ишида — напомнил бы старшему Оваде, как себя должен вести заприваченный мужик. А сам он не имеет прав на высказывание претензий, потому что член, задница и душа Киётаки по каким-то причинам до сих пор ему не принадлежит и это довольно-таки угнетает.       — Вау, да ты прям воришка сердец всех из семейства Ишимару. Что дальше, батю их закадришь? — не сдерживается Мондо и со стуком приземляет посуду на стол.       — Тише, ты чего так вспылил? Я просто общаюсь с твоим другом. Или ты хочешь чтобы он только с тобой дружил? — Дайя хитро прищуривается, выделяя слово «дружил», подъёбывая Мондо за его «дружескую дружбу» по отношению к дежурному.       — Мондо прав, нам действительно пора начать заниматься. — Соглашается Ишимару, неосознанно подливая масла в огонь.       — Согласен! Давно пора! Ну, не буду вам мешать. Стены тонкие, будьте потише. — Дайя пытается понять, Ишимару так стойко игнорирует его двусмысленные намёки или он реально не видит эту самую двусмысленность. Потому что в отличие от красного как рак Мондо, который всем видом показывает, что готов придушить старшего, дежурный не реагирует. Абсолютный байкер взбешенно покидает эту компанию, бросая что-то о том, что ждёт Киётаку в комнате. Дайя проделанной работой доволен до жути, а Ишимару так и не понимает, что повлияло на такую смену в настроение у одноклассника.       Овада открывает ящик стола в поисках тетрадей, записи в которых не пополнялись с начала триместра. Поиски оказались слишком сложными с учётом количества барахла, среди которых затерялась канцелярия. Но находит только записку «не хочу, чтобы ты заразил бедного мальчика чем-то :Р» и гондон, который был прикреплён скрепкой к бумаге. Дайя ходит на краю обрыва, на дне которого колом стоящие члены. Единственная причина, по которой он сейчас не пойдёт бить ебало брата сейчас должна будет вбить в его тупую голову хоть что-то из школьной программы.       — Что это с ним? — интересуется педант, в то время как Оваде хочется одновременно и рассхохотаться, и заплакать от ситуации.       — Да так, к знаниям резко потянулся. — Со смехом отвечает Дайя, не прекращая удивляться своей гениальности, больно его прёт на двусторонние шутки. Из комнаты Мондо доносится грохот, будто упало что-то тяжёлое, а за ним ругательства. Овада прыснул в кулак, прекрасно понимая, что послужило причиной шума. Наверняка тот навернул что-то от злости. — Он походу там чё-то сломал. Возможно свою голову.       Киётака говорит Дайе, что пойдёт проверить, что случилось и идёт к комнате, где всё ещё пыхтит от злости его одноклассник: — всё в порядке? Мы слышали грохот.       — Стул упал. Случайно.       — С тобой точно всё хорошо? Мне кажется, тебя что-то беспокоит. — Поведение Мондо спровоцировало мозг Ишимару на такие мысли. Десять из десяти, Мондо, ты мало того, что палишься, так ещё и заставляешь педанта волноваться.       — Всё в порядке, давай просто займёмся делом. — Байкер садится на недавно поднятый стул и отодвигает второй от стола, призывая педанта сесть. Тот так же отбросил мысли об странностях в Оваде.       — Хорошо, давай начнём с геометрии. — Он открывает учебник на страницы, между которыми была оставлена закладка. — Повторим решение по теореме Пифагора. — Эта тема является повторением для Ишимару. Для Мондо это абсолютно новая тема, несмотря на то, как её обсасывали на уроках в средней школе. После тридцати минут объяснений (десять минут из которых ушло на то, чтобы объяснить Мондо, причём тут штаны в выражении «пифагоровы штаны на все стороны равны») и нескольких самостоятельно прорешённых Овадой задач — тема наконец понята.       Они сидят почти вплотную друг к другу, когда Киётака водит тонким пальцем по странице учебника, объясняя устно перед письменным решением. Их плечи касаются, обжигая кожу даже сквозь одежду. Мондо даже позволяет себе одну слабость, положив голову на макушку дежурного, который на секунду опешил, но уже через пару секунд продолжает свой монолог. С каждым сказаным словом, каждым даже самым незначительным прикосновением и столкновением их взглядов Оваде становится чертовски сложно концентрироваться на не имеющих сейчас никакого значения теоремах. Ишимару это замечает, и интересуется у Мондо, действительно ли тот может продолжать заниматься.       — Прости, но ты такой милый, что мне сложно думать о чём-то кроме того, что я хочу тебя поцеловать. — Вырвалось у байкера раньше, чем он смог понять это по шокированому лицу Ишимару.