**************
Вот он стоит битый час возле зеркала, не зная, что надеть. Он отчаянно стонет, чувствуя себя девственной школьницой перед первым сексом, больно долго и нервно он собирается. В конечном счёте он надевает футболку с надписью «slipknot», которая собирает на себе пыль в шкафу последний год, и того же чёрного цвета мешковатые штаны, или как их называют недалёкие люди «семеро насрали, один носит». Ну а чего принаряжаться? Повод что-ли есть? Так-то да, но кому-то не дано подбирать стильные луки на каждый праздник. Байкер должен заехать за Ишимару в девять вечера. Мысль споить дежурного и трахнуть посещают голову Мондо, но он отгоняет её. Абсолютный смотрит на своё отражение, раздумывая, стоит ли укладывать ещё мокрые волосы в привычный пампадур. Ишимару нравится запускать ладони в распущенные волосы Овады. Значит и не сильно байкер нуждается в ежедневной укладке. Вместо этого он берёт в руки расчёску и фен. — Пиздец. — Заключает Мондо, оценивая свой внешний вид. Непослушные, волнистые локоны касаются широких плеч. Они мешают боковому обзору и чуть ли в рот не лезут. Байкер завязывает передние пряди сзади, дабы не мешались, а остальное оставил, как есть. И как этот взрыв макароной фабрики на голове Мондо может нравится дежурному? Это же пиздец, а не причёска, будто мама на утренник в садик собрала. Искусственная ёлка всё ещё гола, а коробка с игрушками валяется возле неё, ожидая своего часа, который байкер откладывает до последнего, да и вряд-ли успеет украсить её. Талантом в готовке он похвастаться не может, так что заказывает еду на дом, с дружелюбной улыбкой забирая её у курьера. Алкоголь таится в холодильнике, так как Мондо ещё не знает, согласиться ли Киётака выпить хотя бы в праздник. Гирлянды, висящие на стенах под потолком, моргают яркими огоньками, что могло бы стать причиной приступа какого-нибудь эпилепсика. На кровати лежат два аккуратно сложенных парных свитшота с щенятами, увидев которые в интернете Мондо без раздумий заказал. По хорошему их надо бы как-то красиво завернуть в подарочную бумагу, но ебись оно всё конём, на это совершенно нет времени. Телефон разрывает от громкой мелодии звонка. Овада от неожиданности вздрагивает, подмечая на дисплее время «20:47». Внимательность Иши опять опередила байкера. Овада в прямом смысле слышит улыбку в голосе Киётаки и не может сдержать ответную. — Я предположил, что ты опять потеряешь счёт времени, поэтому решил позвонить. — Педант объясняет причину своего звонка, Мондо заинтересованно вслушивается в чужой голос. — Всё ты знаешь. Я, так то, уже собирался выходить. — Врёт байкер без намерений убедить педанта в своей лжи. Ишимару смеётся в трубку, что звучит как музыка для ушей Овады. — Ладно, каюсь, я реально забыл. — Парень держит телефон у уха одной рукой, второй натягивая на ноги обувь. — Я буду через две минуты, жди. — Не разбейся только. — Беззлобно усмехается педант. — Люблю тебя, — вместо обычного «до встречи» произносит Киётака. Мондо на пару секунд зависает, после к щекам приливает кровь, окрасив их в розовый. — И я тебя. — Он сбрасывает трубку, кладёт телефон в карман и снимает куртку с крючка в прихожей, сходу надевая её на себя по верх тонкой футболки, и хватает приобретённый ещё месяц назад для Ишимару шлем. Улицы кишат людьми, что спешат к своим семьям с работы, на дорогах муравейник, из-за чего Оваде приходится нарушить немало правил дорожного движения, дабы успеть вовремя. Слезая с байка, абсолютный трёт ладони друг о друга, больше от нервов, нежели холода. На глаза бросает дерево, с которого он чуть не свалился пару месяцев назад, пытаясь залезть в окно педанта. Это было смешно и нелепо, но вызывало приятное чувство ностальгии и недоумение, как байкер, будучи в стельку бухущим, не свернул себе тогда шею. Он давит на кнопку звонка, слышит звонкий смех за дверью и приближающиеся за ней же шаги. Открывает Ишида, чей хохот и доносился до этого, школьник оглядывает Мондо и улыбается, не так, как это обычно бывает, а обыкновенной, доброй улыбкой. — С наступающим, лошпед майонезный! — Киёндо раскачивается на пятках назад-вперёд, сцепив руки за спиной. — Я привёл Таку в божественный вид, хочешь взглянуть? Хотя чё я спрашиваю, конечно хочешь. — Младший берёт Оваду за локоть и утягивает в дом, не дожидаясь неозвученного ответа. Небольшой вырез на спине позволяет разглядеть верхние позвонки, отсутствующие рукава открывают обзор на далеко не худые руки, а джинсовая ткань штанов обтягивает подкаченные бёдра. В голове Мондо вертится одна единственная мысль: «боже, что это за ангел спустился с небес». В глазах самого «ангела» читается нескрытая самокритичность и сожаление за то, что согласился на помощь Ишиды. — Я выгляжу, как пенсионер в кризис среднего возраста. — Он замечает байкера в отражение зеркала и волнуется ещё больше, боясь выглядеть глупо. — Кроп топ тебе реально больше шёл. — Овада краснеет гуще прежнего, представив педанта в укороченом топе. Киёндо подходит к Киётаке, потянув руки к пряжке его ремня, ослабив его. — Это чтобы снять быстрее. — Ишимару отпихивает школьника от себя, тот кратко смеётся. — Посмотри-ка, кукурузный потерял дар речи от тебя. — Что? — выйдя из своеобразного транса, поняв, что речь идёт о нём, переспросил Мондо. — Прикинь, говорю, что мать твою тра…— Киётака даёт младшему подзатыльник, затыкая на половине слова. — Ауч! И давно у нас насилие считается педантичностью?! Ишимару закатывает глаза, игнорируя школьника. — Пошли уже. — Обращается он к байкеру, выйдя из комнаты, направляясь в прихожую. Овада продолжил стоять в компании Киёндо, понимая, что сборы дежурного все равно займут ещё какое-то время. — Реально, проваливайте быстрее. Хорошо вам повеселиться, всё такое, — школьник машет рукой в сторону двери, так сказать, выпровождая парней, дабы те не мешали ему «хорошо» проводить время. Он замолкает на пару секунд, после чего добавляет. — Предохроняйтесь только, окей? — Ага, вам того же. — Мондо искренне улыбается, по каким-то причинам не агрессируя на эти слова. Он идёт вслед за своим молодым человеком, тот уже к тому времени был до конца готов. — Ох, блин, подожди минутку. — Вспоминает Ишимару, направляясь обратно в дом под недоумённый взгляд байкера, и возвращается с подарочной коробкой в руках. Мондо открывает коробку, после чего, воспросительно изогнув бровь, смотрит на парня. — Ты купил шлем для меня, а для себя нет. Это безответственно. — З — забота. — Мондо улыбается широчено, умиляясь с чужой кропотливости по отношению к его безопасности. — Нет, Мондо, з — заебал. — Воу! За языком следи! — лицо скривилось в артистичной гримасе удивления. Внутри распирает от того, что они переняли друг у друга привычки за не такое уж и длительное времяпровождение вместе. — Я впишу в своё завещание, чтобы меня похоронили в нём же. — Овада не уверен, что его слова являются шуткой. Дежурный садится на байк и жмётся к Оваде, держась плотно за его куртку. Напоминает тот день, когда Мондо с жутким похмельем вёз Киётаку до академии, дабы сблизиться с ним ради выяснении его ориентации. А сейчас Иши точно так же обнимает чужой торс для страховки, являясь парнем Мондо. Такой глупый поворот в сюжете, как оказалось, возможен не только в обдолбаных романах. Джинсы пропитались холодом улиц, отчего стройные ноги дежурного немеют. При входе в квартиру парень едва ли оргазм не испытывает от долгожданого тепла. Первым делом Ишимару берёт в руки коробку с новогодними игрушками, паралельно отчитывая Мондо за то, что тот откладывает все дела до последнего. Овада влюблённо выслушивает всё, что ему говорят, не чувствуя ничего, кроме теплоты, разливающейся меж рёбер. Пока педант занят тем, что по факту должен был сделать байкер, тот уходит в свою комнату, вспомнив об свитшотах с очаровательными пушистым комочками, только сейчас поняв, что понятия не имеет, как преподносить подарки. Но, прислушиваясь к мысли «будь, как будет», решает сказать то, что на уме, и просто заставить собственного милого щеночка напялить эту кофточку с изображением его собратьев. Киётака удивлённо хлопает глазами, когда пред его глазами предстаёт во всю беспричино краснеющий Мондо. Он молчит от силы секунд десять, после чего наконец открывает рот: — Ты всегда заботишься обо мне, и я хотел бы согреть тебя этой зимой. — Овада замолкает, размышляя, правильно ли подобрал слова, в размышлениях стыдясь ещё больше. Вот что значит «этой зимой»? Следующей он собирается его бросить или что? Но, в отличие от байкера, педант к словам не придирчив, расцветает в широкой улыбке. — Спасибо, Мондо. — Он кладёт коробку на диван, принимая вещицу из чужих рук, оценивает её взглядом и крепко обнимает парня, заставив того на мгновение помешкаться, после чего обнять в ответ. Дежурный улыбается ещё шире, когда замечает похожий свитшот на теле байкера и понимает, что они парные. — Нихуя себе. Ты отлично справляешься я смотрю. — Всё ещё не выпуская Ишимару из объятий говорит Мондо, кивая в сторону ёлки, когда Киётака поднимает вопросительный взгляд. — Ты теперь в роли женщины в этом доме. — Что ещё за гендерные стереотипы? Мы же не в России. — Педант очаровательно хихикнул, после чего наконец закрывает все голые участки верхней части своего тела тёплой кофтой, оттягивая её края вниз, и продолжает ранее начатое дело. — Дай бог там никогда не оказаться. Звучит как тост, надо запомнить. — Без капли насмешки говорит Овада, присоединившись к занятию парня. Он улыбается во время всего процесса, в основе от счастья встречи нового года с любимым человеком, контрольным выстрелом становится длинная игрушка (место которой на верхушке ёлки), похожая на игрушку для взрослых. Подавленный ладонью смешок заставляет Ишимару обратить внимание на байкера и закатить глаза, когда замечает предмет насмешек в чужих руках. — Ты как озабоченный школьник. — Киётака цокает языком, что становится для смеха Мондо спусковым крючком. — Почему в коробке с игрушками приблуда для вагины? — Смеясь проговаривает Мондо, чуть ли не задыхаясь от беспричиного смеха. — Это у тебя спросить надо. — Дежурный забирает игрушку у Овады, встаёт на носочки, пытаясь дотянуться до верхушки ёлки. Байкер заинтересованно наблюдает за этой картиной, после чего подходит сзади, обхватывает за талию и приподнимает над полом, педант опешил и рефлекторно согнул ноги в коленях. Насадив украшение на своё законое место, он стукает по обхватывающим его тело рукам в немой просьбе отпустить себя.**************
Речь президента просмотрена, заказаная еда съедена, стрелка на часах перевалила за третий час. На фоне глушится шум из ноутбука, в котором идёт фильм «один дома», Овада растягивает губы в улыбке, наблюдая за сосредоточенным выражением лица Киётаки. Тот, будучи занятым разглядыванием чужих глаз и чутка выпившим, не заметил смены в выражении лица байкера. На середине фильма парень заметил, что стрелки Мондо размазались, и в голову пришла гениальная идея попробовать себя в роли визажиста. Он держит в руке карандаш для глаз, пытаясь нарисовать вторую стрелку индентичную первой, терпеливо исправляя изъяны и ёрзая на коленях байкера, дабы удобней пристроить свою задницу. Ишимару глубоко вздыхает: — кажется, я в этом совсем безнадёжен. Мондо кдадёт ладонь на лицо Киётаки и целует его в щёку в ободряющем жесте, шёпотом произносит похвальные слова, томно выдыхая их на ухо педанта. Вторая рука тянется к карандашу, зажатому между пальцев дежурного, перенимая его и откладывая. Ишимару собирается встать, но Овада обхватывает ладонями его талию по обе стороны, усаживая обратно на себя и целует в скулу, получая в ответ хихикание, вызванное щекоткой. Ишимару покрывается мурашками, когда губы Овады краткими поцелуями спускаются к шее, кусает тонкую кожу на ней и всасывает её. Киётака тихо стонет, комкая футболку на чужих плечах. К месту укуса приливает кровь, расцветая в засос. Язык очерчивает кадык, ощущая, как тот поднимается и опускается, когда педант сглатывает. Модно берёт в руку тонкое запястье педанта, чуть-чуть надавливая на него. Киётака чувствует, как потресканые губы касаются его запястья, поднимаясь к ладони, оставляют поцелуй на её середине. Овада вбирает в рот два пальца. Горячий язык проскальзывает между ними, обильно смачивая их слюной. Педант наблюдает за этим с затуманенными глазами. Его душа безвозвратно покинула тело ещё на том моменте, когда Мондо укусил его шею, а если она вдруг и решит вернуться, то Иши незамедлительно умрёт. Байкер вытаскивает пальцы изо рта, припадая к чужим губам своими. — Мондо, — в перерыве между поцелуями с придыханием зовёт Киётака. Овада отвлекается от поблёскивающих на бледном свету настольной лампы губ, услышав голос Иши, — я понимаю, к чему это ведёт, но понятия не имею, что мне надо делать. — Я обязательно просвящу тебя в этой сфере позже, а пока просто доверься мне и получай удовольствие. — Он поддевает края свитшота и тянет его вверх, Ишимару поднимает руки, позволяя снять с себя ненужный сейчас предмет одежды. Байкер оставляет укус на плече, оттягивая кожу зубами, отчего у педанта дыхание сбивается и спину дрожью пробивает. Киётака зарывается ладонями в волнистые патлы, сжимает их с силой при каждом контакте горячего языка с не менее горячей кожей. Ишимару нетерпеливо стягивает футболку с торса байкера, его руки слегка дрожат от ощущений одновременно в нескольких местах. Руки Овады скользят к ягодицам, сжимая их сквозь плотную ткань джинс, дежурный тихо скулит от слегка болезненных прикосновений, вызвав у Мондо ухмылку. Овада с нажимом касается чужой груди, заставив тем самым лечь на спину, руками разводит колени педанта, удобно устроившись между ними, и целует глубоко вновь, проводя языком по верхнему ряду зубов, касаясь своим языком чужого, дабы максимально подавить чувство стыда у Ишимару, попросту не дав ему заострить внимание на всей неловкости ситуации. Он окончательно стягивает штаны со стройных ног, целует внутреннюю сторону бёдер почти у самого паха, придерживая ноги под коленками, очерчивает каждый изгиб губами, наблюдая, как пальцы одной руки дежурного комкают одеяло, в то время как вторая подавляет стоны. От нижнего белья Киётаки Мондо избавляется так же быстро, как и от остальной одежды на теле парня, из-за чего тот краснеет пуще прежнего и рефлекторно сводит ноги. Он целует живот, убеждаясь в наличии пупка и в том, что этого потрясающего мальчика родил человек. Ишимару приподнимается на локтях и поджимает ноги к груди, когда байкер ненадолго отходит за всем необходимым. По спине бегут мурашки от сосредоточенного вида Овады, смазывающего свои пальцы. — Разведи ноги, пожалуйста. — Киётака покорно разводит их, закрыв глаза, дабы не видеть, как макушка байкера маячит у него между ног. Он едва ли не плавится, почувствовав как палец в холодной смазке проникает внутрь. Как таковой боли нет, но дискомфорта выше крыши. Педант ёрзает на месте, будто пытаясь избавится от трения внутри. Овада сковывает член кольцом из двух пальцев, поднимаясь и опускаясь им по всей длине, языком обводит головку круговыми движениями, время от времени надавливая на уретру, отвлекая от неприятных ощущений. Ноги Ишимару задрожали и он высоко стонет, когда уже два пальца внутри бьют по простате. От стимуляции в двух местах одновременно он начинает невольно хныкать, больше насаживаясь на чужие пальцы, Мондо разводит их в манере ножниц, раздвигая стенки, и добавляет третий, каждым толчком попадая в нужную точку. — Всё нормально? — Интересуется Овада, замечая слёзы на чужих щеках. Киётака кивает, не в состоянии отвечать словами. Он громко выдыхает, когда пальцы покидают его тело. Мондо садится на колени между ног педанта, за секунды открыв презерватив, так же быстро раскатывает его по члену, поддаётся вперёд, чмокая лоб Ишимару, сжимает чужую ладонь своей и тянет бёдра — Не сжимайся, хорошо? — от нежности в голосе байкера Киётака чувствует трепет под рёбрами, угукает в ответ и поджимает губы. Дежурный обхватывает его за шею и делает короткий вдох перед первым толчком, который выбивает сдавленные стоны у обоих. Овада старается доставить парню как можно меньше боли, двигаясь под правильным углом в медленном темпе, но от узости вся выдержка стремительно летит в тартарары. Каждый толчок сопровождается тихими стонами, губы Мондо касаются всех частей тела Ишимару, до которых только возможно дотянуться. Толкаясь во внутрь, байкер замечает дрожь в коленях педанта, приближается к его лицу настолько близко, что их лбы соприкасаются. Вздохи, стоны и скулёж тонет в глубоком поцелуе, инициатором которого становится Киётака, Мондо, не останавливаясь, отвечает на поцелуй, увеличивая скорость движений бёдрами, учащая глубокие толчки, проезжаясь головкой по простате, вызвав заглушённое поцелуем мычание. Ишимару выгибается дугой в его руках, когда член внутри в очередной раз точно попадает по сплетению нервов, и изливается на кожу их животов. Как бы Оваде не хотелось продержатся подольше, он не выдерживает ни того, как сильно парень сжимает его член изнутри, ни открывшегося вида содрогающегося после оргазма Киётаки. Они пытаются восстановить дыхание ещё несколько минут, пока Мондо не встаёт выбросить презерватив в мусорку. Он возвращается обратно в кровать, ложится рядом и закидывает руку поперёк груди Ишимару. — Ты пахнешь булочной. И машиным маслом. — Делает интересное заключение Киётака. По нему видно, что он еле сдерживается, чтобы не вырубиться прямо сейчас. — Пх, булочной? — Байкер усмехается. Педант лениво угукает. — А ты ребёнком. Ну, знаешь, молоком и присыпкой. — В слух рассуждает он, на пару секунд замолчав, — А ещё детей в жопу целуют. — Ишимару не сильно стукнул кулаком по животу Мондо, вызвав у того смех. Через какое-то время в тишине комнаты слышится сопение. Овада продолжает гладить парня по голове несмотря на то, что тот уже спит. Ишимару жмётся щекой к байкеру, как к подушке, трётся, укладываясь удобнее. Мондо целует колючую на вид копну волос, педант невольно поддаётся под ласки чужой ладони. — Иши, — тихо произносит Овада и не получает никакого ответа. — Я люблю тебя. — Такие простые три слова, но в них чувствуется нежность и бесконечное обожание. Мондо натягивает одеяло до плеч педанта, дабы тот не замёрз во сне. Сам тянется к телефону и заходит в приложение банка. Переводит Кувате сумму в размере семи тысяч йен с кратким сообщением: «Тот анекдот все равно был говном.»