***
СТУК! Тишину нарушает лишь звонкий перестук, что разносится эхом по залу. Ни света. Ни движения воздуха. Ни дыхания. Ни сердцебиения. СТУК! СТУК! СТУК! —…Сколько у тебя там выпало? — раздается голос. — Я не дам тебе бросить еще раз. — Ой, ну ладно тебе! – восклицает его товарищ. – Нечестно, нечестно! В прошлый ход ты разрешил мне сделать еще один бросок! — Да, — соглашается призрак, поднимая со стола, за которым они сидят, обглоданную кость, чтобы поковыряться в зубах. – Потому что мы друзья! — Ну мы же все еще друзья, верно?! —… вроде того — бурчит тот в ответ несколько раздраженно. — Хотя теперь ты мне нравишься гораздо меньше. — Чего? Это еще почему? —Ты никогда не расплачиваешься. — Просто дай мне бросить еще раз, ладно? Всего один раз и если я не сдержу слово, то…! Оба призрака умолкают, услышав возню в углу. —… О, — молодой человек слышит низкий и скрипучий голос, больше похожий на потрескивание огня, чем на человеческую речь. – Щеночек наконец очухался. Его сосед визгливо хихикает. — Сянь, как ты думаешь, какой путь он выберет? Какой…путь…? Юноша медленно садится, осторожно открывая глаза. Он никогда раньше не видел ничего подобного. Зал, просторный, с потолками настолько высокими, что их и не видать - но без солнечного света. Все кругом тонет в неверном зеленом свечении. Призрачные огоньки. Они появляются и гаснут, бесконечно мерцая и плавая вокруг. Камни, из которых сложены стены, пол и кажется полоток – совершенно черные. Испещренные древними символами, незнакомыми юноше. Он медленно поднимается. Ощупывает свои плечи и грудь ожидая найти раны после пережитого, но… Ничего. Его тело цело и невредимо. Правда лицо изменилось. Когда он касается щек, то на них больше нет шрамов. И горбинка, там, где был сломан нос, исчезла. Посмотрев влево, он видит двух мужчин, сидящих друг напротив друга за каменным столом. Единственные существа, кроме него и огоньков - один длинный и худой, с бледной пятнистой кожей. Второй маленький и круглый, с немного вздернутым носом, слегка напоминающим свиной пятачок. Они с любопытством оглядывают его и когда юноша смотрит на стол, за которым они сидят, то видит пару игральных костей. Черных, с золотыми точками. —… Что это за место? Двое мужчин переглядываются между собой, а затем смотрят на него. —…Ты ведь понимаешь, что уже мертв, верно? – спрашивает высокий, Сянь, как предполагает юноша. Он безмятежно скрещивает руки на груди. — Я уже умирал однажды, — отвечает он. – Но тут впервые. — …О, — глаза коротышки расширяются от осознания, и он с внезапной осторожностью поворачивается к своему другу. — … Сянь, я думаю этот парнишка, должно быть, довольно сильный призрак. — Да плевать, — бурчит в ответ Сянь, закатывая глаза. — Как бы там ни было, он все равно оказался здесь, с такими как мы. С такими как они. Глаза юноши опускаются вниз, и он замечает наконец их шеи. Они перерезаны, раны тянутся от уха до уха, и в телах давно не осталось никакой крови. —… Два заядлых игрока, что не смогли расплатиться по долгам? — хмыкает он, поднимая бровь. — Очевидно, жизнь и вас ничему не научила. — Эй, — огрызается тот, что повыше. — Прояви уважение к старшим! У нас есть имена – меня зовут Сянь, а этого - Фэй. Фэй с готовностью кивает, чуть ли не прячась за спину друга, но при этом пытаясь выглядеть солидно и уверенно. —…— шипит Сянь оглядывается на него. — Ты чего перетрусил?! — Сянь, — жалобно тянет которышка. — Мне кажется, с этим парнишкой что-то не так… — Разумеется с ним ЧТО-ТО НЕ ТАК, тупица, он же МЕРТВ! — Он слишком странный даже для мертвого, — качает головой Фэй. — Давай мы… просто продолжим игру? Я в этот раз точно расплачусь, даже не попрошу у тебя еще один ход… — Вы мне не ответили. Раздраженно сузив глаза, юноша шагает вперед. У него нет времени на эту ерунду. — Что это за место? —… — Сянь надменно поднимает подбородок. — Я не разговариваю с незнакомцами. Как тебя зовут? Взгляд призрака останавливается на правом глазу юноши. Ах, да. Имя, должно быть, осталось таким же. —… Умин, — бесцветно отвечает он. — Это ненастоящее имя! — возмущается Фэй, но заметив яростный взгляд юноши, пискнув, тут же умолкает. Сянь недовольно фыркает. — Мой друг прав! Это имя не годится. —…Тогда у меня его нет, — неохотно признается юноша. — Что это за призрак, у которого даже имени нет? — хмурится Сянь, выпячивая грудь. — Так ты не заслужишь никакого уважения! — У тебя оно есть, — отрезает юноша. — Но ты не очень-то преуспел в том, чтобы добиться уважения, не так ли? —… — Сянь лишь таращится в ответ, не найдясь что ответить. Наконец он медленно поворачивается к коротышке, бормоча себе под нос: — … Ну, ты был прав, этот парень и правда странный. А затем добавляет еле слышно: —… он меня очень задел! Юноша молча наблюдает, как двое взрослых мужчин утешают друг друга. — Эх молодежь, всегда найдет уязвимое местечко, — соглашается Фэй, ласково похлопывая друга по плечу. —…Кто-нибудь из вас собирается мне ответить?! — наконец не выдержав, рявкает молодой человек. — Ладно, ЛАДНО! — восклицает Сянь, раздраженно потирая переносицу. — Посмотри вокруг. Юноша медленно оборачивается, снова оглядывая то, что уже успел увидеть. Темные стены, призрачные огоньки, невероятно высокие потолки, но теперь замечает еще кое-что. Двери. Расположенные друг напротив друга в разных концах зала и огромные настолько, что в их проемах может поместиться по целому дворцу. Одна черная, другая красная, обе украшены искусной резьбой. — Эта, — говорит Сянь, указывая на черную. — Ведет в полное дерьмо. — Полное дерьмо? — сухо переспрашивает юноша, совершенно не впечатленный… незатейливым выбором названия для места. — Хочешь вечность скитаться по лабиринтам своих воспоминаний?! — рявкает Сянь. — Разве это полное дерьмо? Ах вот оно что. Юноша хмурится, разглядывая дверь. — А кто ее выбирает? — Никто не выбирает, — нехотя, но все же желая поучаствовать в разговоре, признается Фэй. — Просто у большинства нет другого пути. Ох. Юноша наклоняет голову и пряди темных волос падают на лоб. Сейчас они гораздо длиннее, чем ему помнилось. Ад. Они говорят про ад. — А красная дверь? — Тогда все начнется сначала, — пожимает плечами Сянь. Слова призрака заставляют юношу нахмуриться. Это ему тоже не подходит. — А что вы тут вдвоем делаете? — спрашивает он, скрестив на груди руки. — Почему не выбрали одну из дверей? — Ну…— тянет Фэй, почесывая голову. — Мы не можем пройти через красную, потому что наш прах развеяли. —…Что за…— призрак оглядывает их. — Что вы натворили? Как два захудалых игрока смогли разозлить кого-то настолько, что он обрек их на такую судьбу? Развеять прах – совсем нешуточный поступок и может навлечь несчастье на весь род, если будет совершен по несправедливости. —Ничего такого! — торопливо заверяет Сянь, явно пытаясь защититься. — Мой друг…он просто не знал меры, и продолжал играть, даже если ему не везло, а эти засранцы из игорного дома и не думали его остановить. Даже несмотря на то, что выдоили насухо все его семейство! Фэй опускает голову, пристыженно кивая. Сянь же, напротив, стоит гордо подняв подбородок и уперев руки в бока. — Ну, я и попытался отыграться за него, — продолжает он. — Это вправду было весьма смело! Просто они восприняли это слишком близко к сердцу! — Что именно? —… Я утяжелил кости, — признается признак. — Ты пытался спасти своего друга из хищных лап игорного дома, — сухо спрашивает юноша. — И ради этого утяжелил кости? —… — Сянь снова потирает нос и смущенно смотрит в сторону. — Я сказал, что это было смело, но не говорил, что это было умно, ясно?! —…Ясно. — В любом случае, этот засранец даже не позволил мне начать. Его жена была совершенно мной очарована, но в том нет моей вины. Я не такой, просто женщин всегда ко мне тянуло, как магнитом! Юноша оглядывает пятнистое лицо Сяня и его худые щеки. —… Ага. — Это правда! — восклицает Фэй. — Да вся их семейка была гнилой, — продолжает Сянь. — Они ходили, задрав носы, потому что у них были деньги, но людишки все равно никудышные! Вели себя как торговцы, но на самом деле держали игорные дома, бордели, и прочее подобное дерьмо! —… Серьезно? — хмурится молодой человек. — Они убили тебя и развеяли прах, потому что ты решил сжульничать? — Меня они убили из-за долгов, — вздыхает Фэй. — А все остальное – из-за утяжеленных костей, да. Призраку и прежде доводилось видеть, как человек мог… вспылить из-за ерунды, но это было уже слишком. — Значит вы не можете переродиться? Оба призрака грустно кивают. — Но так как мы не сделали ничего слишком плохого, — начинает Фэй, глядя на черную дверь. — нас и туда пока еще не затащило. Молодой человек не уверен, что провести вечность играя в кости в пустом зале лучше, чем черная дверь. —… А если человек не хочет выбирать никакую дверь, — спрашивает он. — Что тогда? —… — Сянь, почесывая затылок, смотрит на Фэя. Наконец оба мужчины пожимают плечами и высокий призрак тянется за третьим стулом… — Ммм, — юноша качает головой. — нет уж, спасибо. —… — Сянь с грохотом ставит стул на место и развернувшись, всплескивает руками. — Хорошо! В таком случае – ДА ПОШЕЛ ТЫ! — Сянь, — Фэй похлопывает друга по спине, и кожа на его исхудавших за годы посмертия руках болтается от движения. — Он не хотел тебя задеть! — Нет! Он маленький нахал! — Все не… — Ты ведь всегда твердишь «Сянь, тебе нужно быть более ОТКРЫТЫМ с людьми! Расширять свой круг общения!» — взвизгивает призрак. — И СМОТРИ ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО! Юноше начинает казаться, что на самом деле ад здесь, а не за черной дверью. — Отсюда нет выхода? —… Не совсем так, — неохотно отвечает Фэй. Сянь фыркает, но не поворачивается, все еще пытаясь взять себя в руки. — Разве ты не собирался пройти через красную дверь? — бурчит он. Юноша презрительно смотрит на нее. —… Нет. — Неблагодарный, — ворчит призрак. — С тем, как ты сейчас выглядишь, твой прах должно быть сейчас, — он поднимает пальцы к губам и причмокивает. — в НАИЛУЧШЕМ состоянии! Ты можешь быть богат! Красив! Да будь я проклят, может даже родишься принцем! Юноша безразлично пожимает плечами. — Зачем быть принцем, если можно заполучить его себе? Оба призрака резко поворачиваются к нему и только после этого, юноша понимает, что произнес это вслух. —… Я не в том настроении, чтобы перерождаться, — бормочет он, снова скрестив руки. — Можно ли просто вернуться обратно? — Эээ…— Сянь и Фэй непонимающе переглядываются. —… Но зачем тебе это? — Я ведь потеряю все свои воспоминания после перерождения, верно? Оба призрака кивают, а юноша качает головой и взгляд его полон уверенности. — Тогда это мне не подходит. Странно. Он не похож на человека, у которого есть много хорошего, что вспомнить. Если бы дело обстояло так, то что ж… Но тем не менее, юноша выглядит решительно. — Ты ведь понимаешь… что раз оказался здесь, это значит, что скорее всего твоя душа развеяна? — тихо спрашивает Фэй. — И в своем втором воплощении ты умер героем. — И? — холодно отвечает юноша. Не совсем и юноша, на самом деле — он возвышается над ними и ему явно около девятнадцати, но что-то мальчишеское в нем все-таки есть. — … У большинства свирепых духов нет надежды на перерождение, если их развеют, — фыркает Сянь. — Это тебе не пустяки! — Прекрасно, — пожимает плечами молодой призрак. — но все равно, это мне не подходит. Оба призрака снова переглядываются и смотрят на него. — Но почему?! — По-вашему я похож на упокоившегося с миром? —… — они ничего не могут возразить и лишь вздыхают. — Ладно, отсюда есть всего лишь один выход. — Говорите, — требует юноша, радуясь тому, что его расследование к чему-то привело, но лишь до тех пор, пока Сянь не кивает на пару игральных костей, лежащих на столе. — Ты думаешь, мы тут от скуки играем? — фыркает Сянь, качая головой. — Мы пытаемся выбраться отсюда! — А против кого игра? — Вселенной. Или того, кому принадлежит это место, — пожимает плечами Сянь. — Парни что были тут раньше, объясняли все очень просто - каждый ход ты ставишь на кон частичку своей души и если выбрасываешь две шестерки, то получаешь возможность загадать желание. Сейчас же мы с Фэем пытаемся немного обхитрить… — Вы двое действительно так ничему и не научились, — хмыкает юноша, качая головой. — А что за парни? Сянь немного кривится, вспоминая и нашаривает косточку, которой ковырялся в зубах. — Нас тут было четверо, но те двое, они… Юноша может легко предположить, что с ними случилось. Они продолжали играть, пока от их душ ничего не осталось и были полностью уничтожены. —… Мы играли с Призрачными Огоньками, чтобы немного… — признается Сянь, понижая голос. — оттянуть конец. Несколько несправедливо и жестоко, учитывая то, что у большинства призрачных огоньков ума, как у гальки, — но юноша не может сказать, что не решился бы на такое, возникни в том необходимость. —… Значит, — он шагает вперед и сапоги стучат по темному мрамору. — Если я хочу отсюда выбраться, то мне нужно выбросить две шестерки? — Вроде того, — соглашается Фэй. Юноша замирает перед столом и подбирает кости. — … Хорошо, — шепчет он, слегка перекатывая их в ладони и прислушиваясь к их тихому перестуку. — Проклятье. В конце концов, всю свою жизнь он был печально известен своим невезением. Оба призрака кивают, сочувственно глядя на него. Они учуяли это, еще когда он здесь только объявился. — Перерождение не так уж и… — А можно сказать, сколько я желаю поставить? —… — Сянь чешет затылок. — Да, — осторожно соглашается он. — А что? — И чем больше поставишь, тем больше вероятность выигрыша, верно? Юноша не знает наверняка – но почему-то уверен, что это верное решение. Он никогда раньше не играл в азартные игры. В этом никогда не было необходимости. — Верно, — кивает Фэй и затем хмурится. —… Что ты…? — Отлично, — юноша наклоняет голову, разминая шею. — Тогда я ставлю все. Это самая высокая ставка из всех возможных, а у него нет времени ошиваться здесь без дела. Те два призрака выглядят, словно провели здесь уже десятилетия. —… ВСЮ ДУШУ ЦЕЛИКОМ?!! — кричит Сянь, кидаясь вперед, чтобы остановить его. — Не сходи с ума, ты что, не слышал, что я говорил?! ТЫ МОЖЕШЬ РОДИТЬСЯ КРАСАВЦЕМ, ПРИНЦЕМ, ТЫ…! Юноша бросает кости одним легким движением. Если он не сможет вернуться обратно, то ему не нужна душа. Все ведь очень просто. Оба призрака дрожа смотрят, как кости катятся по столу. Из всех троих самым спокойным выглядит юноша. —… Я думал, что парнишка тебе не понравился, — шепчет Фэй, прижимая ко рту дрожащие пальцы. — Заткнись! Я его ненавижу! — кричит Сянь, едва отнимая ладони от глаз. — Что там… что…? Оба замирают, когда кости наконец останавливаются. —… Ты… — Сянь тянется вперед, глядя на стол с отвисшей челюстью. — Да ты шутишь! Но шутка или нет, на костях две шестерки. Тридцать лет игры без малейшей удачи. А сейчас… этот мальчишка… с одного броска… —…Прекрасно, — юноша кивает, словно он ничего другого и не ожидал. Словно так и должно было быть. Оба призрака ошеломленно смотрят на него. — Ну, я пошел, — говорит молодой человек, щелкая костяшками пальцев. — Удачи вам двоим, что ли. — Ты понимаешь, что тебе придется нелегко несмотря на то, что выберешься отсюда? — ворчит Сянь, раздраженно оглядываясь на Фэя. В конце концов, время пришло. Темноволосый юноша поворачивается. Эти два призрака были весьма докучливыми и он не в настроении проявлять широту души. Но они рассказали ему правила игры. И без этого знания он бы не смог вернуться. И он убежден, что за услуги следует благодарить. — Есть ли у вас — спрашивает юноша, — какое-то неоконченное дело в мире смертных? Фэй и Сянь тут же отвечают — это совсем просто. — Старик Ши, наверное, уже умер, — бубнит Сянь, — но ты пожалуйста, убедись в том, что его наследники отплатят за то, что сделали с нами. — … Это они развеяли ваш прах? Сянь кивает, стиснув зубы. — Они торговцы, самое богатое семейство в южных краях Сюли. Когда доберешься до этих засранцев, скажи им… — прижав руку к груди, он продолжает. — что Сянь прислал тебя по их душу прямиком из АДА! Его друг подпрыгивает рядом, размахивая кулаками. — И Фэй! —… — юноша сомневается, что кто-то из потомков торговцев вспомнит их имена, но понимающе кивает головой. — Хорошо, хорошо… Затем доносится низкий скрежет. Повернув голову на звук, он видит, что в стене появилась еще одна дверь. Она меньше – через нее пройдет только один человек и словно сделана из чистого нефрита. Он идет к ней и звук его шагов отражается от стен. — Эй, парень? Призрак поворачивается назад в последний раз. Сянь потирает щеку, глядя на юношу с нескрываемым любопытством. В конце концов, все же что-то с ним не так. Что-то есть в нем почти что… царственное, властительное? — Ты хоть придумал себе новое имя? На мгновение юноша замирает. Сянь отчасти ожидает, что юноша ответит ему, что не нуждается в новом имени или опять повторит эту ерунду про «Умина». Каждому призраку нужно соответствующее имя, даже для тех, кто проклят или чье имя украдено… В этот раз юноша все же отвечает. — Хуа Чэн, — шепчет он, глядя на что-то спрятанное в ладони – на то, что ни один из призраков не смог разглядеть. — Можете называть меня Хуа Чэн. И с этими словами поворачивается к двери. По лицу Сяня медленно расползается довольная улыбка, обнажая ряд острых зубов и раздвоенный язык. — Восхитительное имя, юный господин, — бормочет он, глядя как дверь открывается. — Счастливого пути. — Как ты думаешь, у него получится? — спрашивает Фэй. Дверь закрывается, но улыбка Сяня не гаснет, а становится лишь увереннее – теперь он убежден в том, что будет отмщен. Что даже если им не удастся вернуться самим - этот парень поквитается за них сполна. — О да, — кивает он, подбирая кости. — Я уверен. По мнению Хуа Чэна, нынешние мифы лгут о том, что существует некая дорога в ад. Если бы она была, добраться до него было бы проще простого. Путь из ада похож на длинную, закручивающуюся лестницу. Каждая ступенька круче предыдущей. Так легко сорваться вниз, но он не пошатнулся ни разу. И всю дорогу наверх сжимал в пальцах тонкий стебелек. Стебелек маленького белого цветка, с совершенными лепестками, не тронутыми ни смертью, ни увяданием. Хуа Чэн. Возможно, он не сможет воспользоваться своим старым именем, но, в конце концов, корни того, кем он когда-то был, есть в его новом прозвище. И в конце концов, он все еще тот мальчик, что приносит цветы. Хуа Чэн замечает где-то высоко вспышку света, понимая, что путь его близится к концу и… Юный призрак вспоминает о своем возлюбленном. Что в слезах звал его, умоляя не делать это. Хуа Чэн не жалеет о том, что защитил принца. И никогда не пожалеет — это не в его духе. Но он жалеет о своей мерзкой привычке покидать любимого. Оставлять его в слезах. Он сжимает стебелек в пальцах. Свет все ближе и ближе – и что бы там не было за ним – Хуа Чэн готов ко всему. И как только он покончит с этим, то найдет Его Высочество. Это всего лишь вопрос времени. Хуа Чэн тянется к алой бусине, вплетенной в волосы, и душа болезненно сжимается. — Дождись меня, — шепчет он.