#
Когда поступило последнее донесение от разведчиков, генерал Е присвистнул. – Обменять двести человек на тридцать тысяч... Не думал, что это возможно. Ванфэй, твой яд такой мощный. – Наш со старшим Жуном совместный эксперимент, – ответил Вэнь Кэсин, стоя рядом с Чжоу Цзышу. Хижина в форте, отведённая под кабинет, была сплошь увешана картами, самая большая из которых лежала на столе перед Чжоу Цзышу. – Кроме того, солдат всё равно принесли бы в жертву, – не все ойраты поддались яду – тех, кто сопротивлялся или понял, что что-то идёт не так, пришлось быстро расстрелять, прежде чем они смогли бы оповестить основной лагерь слишком рано. – Как проходит эвакуация? – спросил Чжоу Цзышу. Его взгляд, прикованный к карте, проследил расстояние между Бэйчэнем и следующим городом на пути к столице – Шичэном. – Большинство эвакуированных людей либо уже достигли Шичэна, либо были направлены в горные деревни, – сообщил Гао Хэн с мрачным выражением лица. – Однако многие всё ещё в пути. Всадники нагонят их в два счёта. Люди, которых мы затесали в их ряды, не смогут защитить всех. – Они там не для того, чтобы их защищать, – проронил Чжоу Цзышу, продолжая рассматривать карту. – Они там, чтобы убить как можно больше врагов и умереть. Гао Хэн с силой сжал челюсти, взглянув на генерала Е. Фан Чжаоюнь прочистил горло. – Ванъе, это приведёт Гэше Урму в ярость. Он уничтожит всех на своём пути – даже женщин и детей. – Когда я встретил хунтайджи, он рассказал, что впервые увидел меня, когда я был ещё ребёнком, вместе со своим отцом совершившим набег на племя. Он даже помнил, сколько детей я убил. Как вы думаете, пощадит ли он тех жителей, которых сумеет найти, независимо от того, как я поступлю? – Чжоу Цзышу холодно посмотрел на Фан Чжаоюня. – Северо-Запад – это игра в вэйци между мной и хунтайджи. Он съест много наших фигур, это неизбежно, но я не хочу, чтобы их было легко проглотить. – Жестокая игра в истощение ведётся с проигрышной позиции, – выражение лица генерала Е было мрачным. – Вэйци – как и во многом война – это игра в завоевание территории, а не в количество выигранных и проигранных фигур. Пока есть шанс превратить нашу проигрышную позицию в выигрышную, мне всё равно, какие методы придётся использовать, – Чжоу Цзышу указал на участок между Бэйчэнем и Шичэном. – Как идут приготовления в ущелье Лунъюнь? – Они на месте, однако... – генерал Е поколебался. – Ванъе, ты уверен? Последствия... – Я был уверен ещё пять месяцев назад, – отрезал Чжоу Цзышу, стараясь не хмуриться. Генерал Е становился всё менее и менее сговорчивым после их личной беседы, но ещё ни разу так открыто не допрашивал Чжоу Цзышу. Они быстро просмотрели остальные донесения, а затем, как и предполагал Чжоу Цзышу, генерал попросил его остаться на пару слов. Вэнь Кэсин с любопытством взглянул на супруга, но кивнул, когда он жестом попросил оставить их. – Хотите снова прокатиться? – осведомился Чжоу Цзышу, когда он и генерал Е остались одни в хижине. – Нет необходимости – не с таким количеством вещей, требующих нашего внимания, – генерал Е хмуро глядел на Чжоу Цзышу и более тихим тоном спросил: – Что с тобой случилось, что ты стал таким? – Что имеет в виду генерал? Генерал Е вздохнул. – Ты слишком безжалостен. Чжоу Цзышу устроился в кресле, скрестив ноги. – Раньше вы не возражали против моих планов. Генерал Е выглядел слегка смущённым. – Я думал, что ты мог быть кем-то вроде воплощения бога войны. Известно, что боги не слишком заботятся о жизнях простых смертных, и я не был уверен, что возражение не навредит воле Небес или что-то в этом роде. – Так что же, мне стоило притвориться? – поинтересовался Чжоу Цзышу, позабавленный услышанным. Генерал Е тяжело посмотрел на него. – Зависит от того, кто тебе нужен – верный пёс или генерал. – Вы знаете, что со мной случилось – вы сами об этом сказали. Моё боевое искусство – это навыки убийцы. – Почему сын маркиза стал убийцей? – У нас не было армии Лейти и поддержки мощной фракции. Хэлянь И был назван наследным принцем в юном возрасте, чтобы отвлечь внимание своих братьев от отца. Никто не ожидал, что он доживёт до восхождения на трон. Когда игра складывается против вас – найдите способ перевернуть игру. Так мы думали тогда. – Ты сожалеешь об этом? – Это дало мне то, что, как я думал, я хотел, – ответил Чжоу Цзышу, слегка пожав плечом, – и в конечном итоге, чтобы заплатить за это, я покончил с собой. Генерал Е посмотрел на него расширившимися глазами. – Ты... – В любом случае, у меня не было ничего, ради чего стоило бы жить – по крайней мере, так я думал в то время. А когда появилось – я всё равно умер. Забавно, не так ли? – Чжоу Цзышу взглянул на карту. – Не сомневайтесь во мне перед остальными. Помните, что, когда доходит до дела, я готов быть безжалостным к себе так же, как и к другим. – Это неверный способ победить в войне, – заметил генерал Е, качая головой. – Когда всё закончится, тебя утопят в критике. – На войне нет верного или неверного пути. Война – жестокая, животная вещь, порождённая худшими сторонами человеческой натуры. Есть только победа или поражение. Если бы мы открыто сражались с Гэше Урму, наши люди – солдаты и гражданские – всё равно погибли бы. Разве нет заметной разницы между бессмысленной смертью и полезной? – Ты знаешь, что это неправильно, – генерал Е продолжал буравить его взглядом. – Или, возможно, нет. Не уверен, какой вариант пугает меня больше. – Я уже так называемый Демонический Князь. Какое мне дело до репутации? Я хочу двух вещей: помешать Гэше Урму добраться до столицы и посадить Хэлянь И на трон. Что касается остального, я возьму на себя ответственность, – Чжоу Цзышу поднялся на ноги, похлопав генерала Е по плечу, когда проходил мимо него. – Не думайте об этом слишком много. Отдохните. Но как бы сам Чжоу Цзышу ни старался забыть о словах генерала Е, они эхом отдавались в его голове, даже после того, как мужчина лёг спать. Вэнь Кэсин уже свернулся калачиком в постели, измученный после целого дня, проведённого за приготовлением как ядов, так и лекарств. Он сонно зевнул, когда Чжоу Цзышу притянул его в объятия, однако фыркнул и вздрогнул, когда холодные руки проникли под его нижние одеяния. – А-Сюй, тебе разве завтра не рано вставать? – поинтересовался Вэнь Кэсин, уткнувшись носом в шею супруга. – Мне не нужно много сна, – Чжоу Цзышу уже давно научился делать больше, затрачивая при этом меньше – привычка, от которой он не мог избавиться даже в мире без внутренней энергии. Вэнь Кэсин подавил смешок и зашипел, когда ладони Чжоу Цзышу прижались к обнажённой коже его спины. – Холодно! – Вэнь Кэсин притянул Чжоу Цзышу ближе к себе, целуя его в лоб и сплетаясь ногами. – Янь-эр, как ты считаешь, я слишком безжалостен? – пробормотал мужчина. Рука, нежно поглаживающая спину Чжоу Цзышу, замедлилась. – Что, генерал отчитал? – Возможно. Вэнь Кэсин задумался; его тёплое дыхание касалось волос Чжоу Цзышу. – Не могу сказать, что разбираюсь в искусстве ведения войны, хоть и пытался читать некоторые из твоих мануалов, – сказал он через некоторое время, – но мне случалось справляться со вспышками болезней. Имея ограниченные ресурсы, нельзя спасти всех. Вместо этого можно попытаться сдержать распространение заразы, спасая как можно больше людей. Часто это означает принятие сложных решений о том, кого спасти и как. У тебя не так много вариантов, как поступить – поэтому поступай так, как считаешь правильным. Не обращай внимания на генерала. Старики просто любят критиковать. – Возможно. – Он и этот старый монстр слишком похожи. Они случайно не родственники? – У них одинаковая фамилия, но нет. Я спрашивал, но генерал Е сказал, что это совпадение, – Чжоу Цзышу вдыхал запах Вэнь Кэсина, благодаря чему его сердце наконец успокоилось. – Я однажды прочитал историю, в которой человек решил пожертвовать всем своим кланом, чтобы сделать своего друга императором. Он совершал непростительные поступки – убивал честных чиновников, детей, своих друзей. В конце концов, отягощённый сожалением, он покончил с собой. И всё же это было неправильное раскаяние. Он сожалел не столько о невинных жизнях, которые разрушил, сколько о том, что в мире, который он создал, у него ничего не осталось. – Ты и твои истории, – Вэнь Кэсин вздохнул, но его голос был нежным, а руки продолжали поглаживать Чжоу Цзышу по спине. – Моя мама любит говорить, что сожаление – это форма яда, который убивает только тебя самого. – Она? – Чжоу Цзышу тихо рассмеялся. – Сомневаюсь, что твоя матушка когда-либо причинила кому-либо вред за всю свою жизнь. Вэнь Кэсин поцеловал Чжоу Цзышу в губы – вначале мягко, затем глубже, требовательнее, смакуя его, пока они оба не почувствовали, что задыхаются. – Разве ты не говорил, что выбранный тобой путь – единственный возможный путь вперёд? – Да. – Ты по-прежнему веришь в это? – Да, – не было никакой реальной альтернативы. Не без помощи внешних сил – помощи, которую в этом мире он не получит. – Тогда зачем сомневаться в себе? – просто спросил Вэнь Кэсин. – Последствия, – признался Чжоу Цзышу. – Вот что меня беспокоит. Когда всё закончится, вероятно, ни для кого из нас не будет обратного пути. – Обратного пути куда – в столицу? – Вэнь Кэсин рассмеялся. – Меня ничто там не держит, как и не волнует потеря моего титула Ванфэя, твоего богатства или статуса. Если после того, как всё закончится, нам будет суждено уйти рука об руку, – даже оставив позади прежнюю жизнь и всё, что мы имели, я буду считать это благословением. – Быть может, я беспокоюсь, что у тебя тогда возникнет соблазн развестись со мной, – сказал Чжоу Цзышу, глядя на Вэнь Кэсина с нахальной ухмылкой. Это заставило Вэнь Кэсина прикусить нижнюю губу. – Ты не сможешь от меня избавиться, – прошептал он. – Не в этой жизни. – Я запомню это, – пообещал Чжоу Цзышу. Он перевернул их, прижав Вэнь Кэсина к кровати, целуя приоткрытый рот мужчины и раздвигая его бёдра. Вэнь Кэсин усмехнулся, своими длинными пальцами избавив Чжоу Цзышу от пояса и раздвинув его одеяние, в то время как Чжоу Цзышу выцеловывал его шею. Вскоре воздух в комнате, которую они делили, задрожал от плохо сдерживаемых стонов.Глава 20
26 июня 2022 г. в 23:50
Дрессированные орлы кружили высоко в небе над Гэше Урму, откинувшемся назад в своём седле, и армией позади него, пребывавшей в волнении. В отдалении виднелись фигуры разведчиков, карабкавшихся по стенам, чтобы проникнуть в безмолвный город-крепость. Над его крепостными валами не развевалось ни одного флага, даже с символикой Да Цин или гербом Цзюнь-вана. Вместо этого на стенах через равные промежутки были воздвигнуты чучела из волчьей шкуры; выбеленные черепа животных пустыми глазницами смотрели в сторону границы.
Гэше Урму чуял тревогу, охватившую даже его обученную личную охрану. Племена всегда были суеверны.
На горизонте показался чёрный орёл, прижавший крылья к туловищу, прежде чем нырнуть в крутое пике. Он расправил их в последний момент, когда Гэше Урму вытянул вперёд руку, и приземлился на наруч мужчины. Переместив крупную птицу себе на плечо, Гэше Урму угостил её пластинкой сушёного мяса из мешочка на поясе и забрал письмо, привязанное к её лапе. Послание от Хишига было кратким: восточная крепость также казалась заброшенной. Гэше Урму уже получил аналогичное письмо от командира, которому было поручено проверить пограничную крепость дальше к западу.
Будучи ещё ребёнком, Гэше Урму торговал шкурами и целый год копил деньги, чтобы купить копию «Тридцати шести стратагем». Книжная лавка в Бэйчэне просила за неё астрономическую сумму, так как он был ойратом, – и он заплатил её своими кровью и потом. Когда он уходил, дочь лавочника пожалела его и тайком подарила несколько копий старых детских книжек, которые магазину так и не удалось продать. Гэше Урму научился читать только для того, чтобы изучить стратагемы, после чего копил ещё год, чтобы купить «Искусство войны». Его брат вначале был позабавлен и даже подшучивал над ним. Однако теперь все шутки остались в прошлом. Абай гордо возвышался на своём скакуне справа от Гэше Урму со схожим орлом на плече, созерцая крепость.
– Kōng chéng jì? – спросил Абай с неловкой запинкой. Мужчина не владел в совершенстве различными диалектами Да Цина – не было надобности. Бо́льшую часть года он оставался в Синьцзяне, как представитель Гэше Урму.
Гэше Урму невесело улыбнулся.
– Наконец-то решил прочитать мою «бесполезную книгу»?
Абай фыркнул.
– Знай врага, – сказал он.
– Это не может быть стратегия пустого города, – задумчиво проговорил Гэше Урму. Крадущийся волк, с которым он пил на пустом рыночном участке, не был столь безрассуден. Не было у него и скрытых сил, достаточно мощных для того, чтобы защитить три пустых форта. – Zǒu wéi shàng jì.
Это вызвало усмешку со стороны его брата.
– Думаешь, они правда сбежали?
– Нет ничего плохого в бегстве, если у тебя нет шансов на победу, – племена ойратов сами довели до совершенства это искусство – отступление и затем контратака.
Пока они ждали, со стороны травяного моря подул зимний ветер, завывая и швыряя в собравшуюся армию острые крупицы льда и снега. Никто не дрогнул – привыкли к худшему климату в сердце своей родины. В конце концов, разведчики открыли ворота и вернулись, посоветовавшись друг с другом, прежде чем лидер приблизился к Гэше Урму и встал на одно колено.
– Хунтайджи, город выглядит пустым, но, при всём уважении, я рекомендую провести более тщательный обыск.
– Даже горожане уехали? – спросил Абай.
– Отвечаю темнику Абаю: да. Амбары с зерном опустошены, и есть признаки организованного отступления, – доложил разведчик.
Гэше Урму хмыкнул.
– Пошлите всадников. Обоз с беженцами не мог уйти далеко. Савр, возьми тысячу человек и обыщи Бэйчэнь, особенно казармы и восточную часть. Проверьте подвалы.
– Думаешь, это ловушка? – Абай задумчиво потянул себя за бороду.
– Думаю, маловероятно, что Цзюнь-ван оставил бы нам такой подарок без нескольких скрытых шипов, – ответил Гэше Урму. Однако, когда наступил вечер и Савр вернулся с отчётом, что ничего не было найдено, его уверенность поколебалась. Согласно имеющимся данным, были все признаки организованного отступления. Военная корреспонденция и архивы сожжены, скот либо забит, либо выпущен на волю. Мирные жители покинули дома, взяв с собой лишь предметы первой необходимости.
Насторожившись, Гэше Урму распорядился разместить по десять тысяч солдат в каждой заброшенной крепости, отправил всадников дальше вдоль границы и приказал армии разбить палатки перед Бэйчэнем. Солдаты, жаждущие сражения, были охвачены недовольством – хотя и не таким сильным, как предполагал Гэше Урму. Пустой город выглядел слишком нервирующе, особенно в темноте.
– У нас в несколько раз больше людей, чем у армии Лейти на Северо-Западе – даже не будь они расформированы, – за ужином заметил Абай, которому другие темники поручили убедить Гэше Урму быть менее осторожным. – Ключевой момент – скорость. Если мы сможем добраться до столицы до того, как они организуют свои силы...
– Думаешь, Цзюнь-ван этого не знает? – спросил Гэше Урму.
– Возможно, это правда, что он отказался от своих обязанностей. В конце концов, императорские сыновья отравили его дважды, – сказал Абай.
Гэше Урму усмехнулся.
– Что ты имеешь в виду под «дважды»? Цзюнь-ван был в Бэйчэне, когда в столице разыгрывался этот маленький фарс. Если он осмеливается обмануть своего императора с такой помпой – он осмелится рискнуть всем Северо-Западом.
– Ты называл его диким волчонком, которого легко обвести вокруг носа.
– Думаю, побывав на пороге смерти, он изменился. Человек, которого я встретил, вовсе не был волчонком. Прикосновение к самой смерти превратило щенка в альфу.
– Это то, что ты думаешь, или то, на что ты надеешься? – спросил Абай, как всегда проницательный. Именно поэтому, в конечном итоге, Гэше Урму был готов доверить брату свои дела.
Мужчина начал было отвечать, но умолк, услышав крики где-то в лагере. Нахмурившись, он схватил свою саблю и направился в сторону беспорядка, а брат последовал за ним. Крики и звон стали доносились из той части лагеря, где разместились разведчики. К тому времени, как Гэше Урму прорвался сквозь собравшуюся толпу, всё было кончено. Люди, мёртвые или раненые, лежали на земле. Савр, удерживаемый несколькими бойцами, корчился и извивался, с неестественной силой пытаясь вырваться из их хватки; его лицо было искажено звериной яростью.
Именно эти люди были отправлены обследовать город.
Гэше Урму нахмурился.
– Вырубите выживших и свяжите их. Пусть их проверит целитель, – распорядился он, развернувшись и быстро направившись к своей лошади. – Темник Абай и темник Улан, соберитесь и следуйте за мной.
Ведя за собой отряд из двадцати тысяч человек, Гэше Урму двинулся к Бэйчэню.
Звуки боя и крики, наполненные звериной яростью, становились громче по мере того, как они приближались. Через открытые ворота было видно, как ойраты сражаются с ойратами, дико замахиваясь друг на друга всем, что под руку попадалось. Прежде чем Гэше Урму успел подойти ближе, Абай коснулся его руки и указал на крепостной вал. Лучники, одетые в чёрное, обстреливали сражающихся, не получая в ответ никакого сопротивления.
Гэше Урму снял с седла свой боевой лук и прицелился. Один из лучников вздрогнул и упал со стены; из его горла торчала стрела с орлиным оперением. По какому-то сигналу, который Гэше Урму не смог уловить, остальные стрелки начали быстро отступать. Жестом приказав Абаю разделить их людей и перехватить тех, кто был справа от ворот, Гэше Урму повёл Улана и его отряд налево, нагоняя и отстреливая вражеских бойцов. Многие лучники падали со стен или умирали на крепостных валах. Другие же стреляли в ответ, отступая к лошадям, ожидавшим у дальних городских стен.
Некоторым стрелкам удалось добраться до своих лошадей. Пришпоривая их, они попытались скрыться под покровом темноты. Жестом приказав своим людям разделиться ещё раз и позаботиться об оставшихся врагах, Гэше Урму бросился в погоню. Боевой лук, который он изготовил для себя лично, пел, убивая одного лучника в чёрном за другим. И всё же каждая смерть доставляла ему не удовольствие, а лишь смутное чувство разочарования. В конце концов, он прекратил погоню, обуздал разгорячённого скакуна и вернул всех обратно в город.
Гэше Урму нашёл Абая у южных ворот, поджидающего его с мрачным выражением лица.
– Лучниками были Лейти, – сообщил он, кивнув на одно из тел рядом с собой.
– Знаю, – у хунтайджи была безупречная память на лица и неплохое ночное зрение. Он узнал многих солдат, которых только что убил.
– Что теперь? – спросил Абай. В городе братья по-прежнему убивали братьев.
– Единственный способ отравить так много людей одновременно – провести их через миазмы, – все посланные бойцы были защищены от холода и не стали бы есть или пить что-то, не относившееся к их припасам. – Обыщите тела погибших. Возможно, у них есть противоядие, – однако Гэше Урму сомневался в этом. Это было бы слишком просто.
– Ах, – проронил Абай, когда солдаты поспешили повиноваться. – Брат, ты был прав. В конце концов, это будет интересная борьба.