#
Подожжённые прямо на дороге повозки с припасами быстро занялись пламенем, пока солдаты Лейти складывали трупы ойратов в пирамиду, водружая сверху чучело из волчьей шкуры. Когда привязанные к нему костяные амулеты тихо зазвенели от порыва ветра, Гао Хэн заметил: – Сжигание припасов – расточительство. – Мы забрали скот, – напомнил Чжоу Цзышу. – Остальное слишком сложно проверить. Если мы можем использовать яд, то и они могут. – Не читайте так много романов об уся. В настоящем Синьцзяне нет ядов гу и тому подобного. Чжоу Цзышу фыркнул. – Знаю. Я не это имел в виду, – как только солдаты закончили, он дал знак к отступлению, и они направились обратно в горы. – Люди Гэше Урму всё ещё пытаются расчистить проход через ущелье, – сообщил Гао Хэн, пока они ехали. – Это самый прямой путь между тем местом, где он находится, и границей. Он не хочет сжигать за собой мосты. – Думаете, его можно заставить отступить? – скептически спросил Гао Хэн. – Он не самоубийца, – по мере того, как война затягивалась, Гэше Урму в достаточной мере успел показать, насколько смелым, жестоким и расчётливым он был. Следующий город на линии продвижения ойратов к столице пал быстро, несмотря на то что занимал более выгодное стратегическое положение. Чжоу Цзышу послал на его защиту небольшой отряд солдат Лейти, в основном для того, чтобы проверить в бою некоторые новые разрывные стрелы Жун Чанцина. Солдаты довольно быстро их израсходовали, после чего приготовились к осаде, пытаясь задержать наступление ойратов – в ответ на что Гэше Урму отклонил течение реки, затопив город. Даже генерал Е не жаловался на это полное поражение. Кстати о генерале Е... – Есть новости от генерала? – поинтересовался Чжоу Цзышу, ощутив резкий укол в груди. – Он благополучно прибыл в особняк Маофэн, – ответил Гао Хэн, теперь являвшийся главным связующим звеном между генералом и Чжоу Цзышу. Хотя на первый взгляд ничего не изменилось, на самом деле генерал Е перестал разговаривать с Чжоу Цзышу после его речи в лагере перед солдатами, за исключением тех случаев, когда это было необходимо. В конце концов, Чжоу Цзышу отправил генерала Е на юг, якобы для координации южной части Лейти и поддержания связи с генералом Юанем. – Это хорошо, – сам Чжоу Цзышу сейчас находился между горными лагерями глубоко на Северо-Западе, вступая в стычки с отставшими от основной армии племенами, замедляя их продвижение и пытаясь посеять раздор между ними. Одно небольшое племя уже откололось, чтобы вернуться в Синьцзян. Однако работы предстояло ещё много. Гао Хэн сочувственно взглянул на Чжоу Цзышу. – Трудно привыкнуть. – Знаю. – Генерал Е понимает, что вы правы. Он не был бы так зол, если бы считал иначе. – И это я тоже знаю, – генерал Е обладал тактическим талантом и проницательностью, но едва ли был сложным человеком. Чжоу Цзышу сжал поводья, а затем заставил себя ослабить хватку. До тех пор, пока генерал продолжал выполнять приказы, это не имело значения. Мысленно обрисовывая в уме возможный путь вторжения ойратов, Чжоу Цзышу молчал. Гао Хэн обычно не был разговорчив, но, возможно, чувствовал, что Цзюнь-ван был в плохом настроении из-за возникшей между ним и генералом отчуждённости, поэтому всю дорогу до лагеря пытался завязать светскую беседу. Отвлечённый таким образом, Чжоу Цзышу не сразу заметил Вэнь Кэсина, ждущего его у ворот. – Янь-эр? – Чжоу Цзышу обеспокоенно оглядел его. Вэнь Кэсин был бледен и крепко сжимал ладони в кулаки. – Что случилось? – Штаб, – кратко предложил Гао Хэн, заметив бродящих неподалёку с весьма любопытным видом солдат. Вэнь Кэсин сжал челюсти, но напряжённо кивнул, развернувшись и зашагав в нужном направлении. Этот конкретный бандитский лагерь, уже переоборудованный для нужд армии, был меньше, чем предыдущие, а «штаб» когда-то был складом для овощей: в нём всё ещё чувствовался землистый запах, когда Чжоу Цзышу вошёл и закрыл дверь. – А-Сюй, я... – Вэнь Кэсин сдавленно умолк и сунул Чжоу Цзышу смятое письмо. Послание было кратким: отряд Лейти, охранявший семью Вэнь Кэсина, подвергся нападению в Долине Целителей, где они прятались у друзей семьи – шифу Вэнь Жуюя и названных сестёр Гу Мяомяо. В результате они понесли тяжёлые потери. Солдаты отбились от бандитов, но родители Вэнь Кэсина были тяжело ранены, а Гу Сян пропала без вести. Чжоу Цзышу медленно выдохнул и передал письмо Гао Хэну. Он притянул Вэнь Кэсина в свои объятия, похлопывая по спине задрожавшего в его руках супруга. – Долина Целителей находится в отдалённой местности, она очень хорошо скрыта, – пробормотал Вэнь Кэсин прерывающимся голосом. – Только шифу моего отца и его ученики знают об этом месте, просто так туда не попадёшь. Как бандиты смогли найти его? – Где оно находится? – спросил Гао Хэн. – К востоку от горы Чанмин, в ущелье, граничащем с рекой Ваньлун, – ответил Чжоу Цзышу, мысленно прикидывая разделявшее их расстояние. Он запоздало понял, что проговорился, забыв об осторожности, когда Вэнь Кэсин поражённо посмотрел на него. – Нет ничего идеально скрытого. – Мне нужно идти. Я должен найти сестру, – решительно сказал Вэнь Кэсин. – Мы пойдём, – кивнул Чжоу Цзышу. От горы Чанмин до Долины Целителей была неделя пути, но к тому времени разбойники, скорее всего, бесследно исчезнут. Куда они могут направиться? – Нет! Ванъе, ты должен остаться здесь, – Вэнь Кэсин сжал его руку. – Северо-Запад – твоё поле боя. Ты не можешь покинуть его ради чего-то подобного. – Твоя семья – это и моя семья тоже, – возразил Чжоу Цзышу. В другом мире Вэнь Жуюю и Гу Мяомяо было суждено умереть молодыми. В этом мире они прожили дольше, но что, если это было лишь краткой отсрочкой неизбежного? И Гу Сян... Чжоу Цзышу не хотел думать о том, что может случиться с маленькой девочкой. – А-Сюй. Однажды я сказал тебе, что никогда не буду твоей слабостью, – Вэнь Кэсин спокойно смотрел на него. – Должно быть, именно этого они и добиваются – заставить тебя уйти отсюда. Я пойду. Если хочешь помочь мне – закончи здесь то, что должен, и не волнуйся обо мне. Чжоу Цзышу хотел вновь возразить, но, заметив откровенно встревоженный взгляд, который Гао Хэн бросил на него, передумал. – Пройди через Маофэн и возьми с собой Е Байи. Я отправлю солдат сопровождать тебя и напишу Цзин Бэйюаню и генералу Юаню, чтобы они организовали помощь. Гао Хэн покинул штаб, чтобы всё уладить. Когда они остались наедине, Чжоу Цзышу крепко поцеловал Вэнь Кэсина в губы, прерывисто дыша им и пытаясь привести мысли в порядок. Кто мог догадаться, где прячутся Вэнь Жуюй и его семья? Обнаружить тайную долину посреди глуши? Привести туда бандитов? В памяти всплыли странные слова, сказанные Гэше Урму о Чжао Цзине. По какой причине на самом деле Чжао Цзин встал на сторону Гэше Урму так рано в этом мире, когда последний, судя по всему, считался в Да Цин всего лишь мелким ойратским чиновником? Почему он продолжал говорить Гэше Урму, что Чжоу Цзышу может быть более опасен, чем кажется? Откуда он узнал, что нужно связаться с Чжао Чжэньшу и как манипулировать рынком торговли людьми? – Янь-эр... кажется, я подозреваю, кто виноват в случившемся. Это может быть Чжао Цзин. – Чжао Цзин? Человек, ответственный за торговлю людьми в Сюаньчэне? – пальцы Вэнь Кэсина крепче сжали запястья Чжоу Цзышу. – Я надеялся одолжить нож, чтобы убить его, когда делал кое-какие намёки Гэше Урму, но, возможно, это не сработало так хорошо, как я рассчитывал. Если это он, то, вероятно, он попытается доставить Гу Сян хунтайджи, – они должны спасти её до того, как это случится. Засада Чжоу Цзышу привела к гибели единственного брата Гэше Урму – и теперь хунтайджи желает отомстить. Лишь Небесам известно, что он сделает с маленькой девочкой, чтобы выплеснуть свой гнев. – Я пройду с тобой часть пути, – решил Чжоу Цзышу. В конце концов, ему всё равно пора было двинуться на юг – сейчас он находился слишком далеко в тылу врага. – Налёты на линию снабжения и срыв арьергарда едва ли представляют особую сложность. Это можно оставить Гао Хэну. – Хорошо, – Вэнь Кэсин стиснул зубы и отвёл взгляд, в котором появился ледяной, безжалостный блеск, так хорошо знакомый Чжоу Цзышу. До боли знакомый. Чжоу Цзышу надеялся, что ему никогда не придётся увидеть эту версию Вэнь Кэсина такой – как холодное лезвие обнажённого клинка, жаждущего крови. Возможно, в конечном итоге, некоторые вещи были неизбежны. – Гу Сян... С ней должно быть всё хорошо. – Обязано быть. Я всё ещё жду того времени, когда мы сможем выдать её замуж с десятью ли красного приданого, – нарочито спокойным тоном проговорил Чжоу Цзышу, прижимая Вэнь Кэсина ближе к себе. – Она... – выдохнул Вэнь Кэсин, прижимаясь лбом к плечу Чжоу Цзышу. – Кто-то должен заплатить, – жёстким тоном прошептал он. – Да, – Чжоу Цзышу погладил Вэнь Кэсина по спине. – Мне жаль. Вэнь Кэсин издал мягкий, дрожащий смешок. – А-Сюй, встреча с тобой – лучшее, что когда-либо случалось со мной в жизни. Что бы ни произошло, я никогда не пожалею об этом. – Мне всё равно жаль, – сказал Чжоу Цзышу. Что погибель настигла Вэнь Жуюя и других в прежнем мире, что она пришла и в этот мир. Если бы Цинь Хуайчжан не ушёл, оставив семью Вэнь Кэсина на произвол судьбы в той деревне, погибли бы они? Пришлось бы Вэнь Кэсину вырасти в Долине Призраков – безжалостном для ребёнка месте? Чжоу Цзышу однажды упомянул об этом в разговоре с другим Вэнь Кэсином, в ответ на что тот рассмеялся. Если бы он никогда не оказался в Долине Призраков, сказал тогда Вэнь Кэсин, то никогда бы не спас Гу Сян. А также, возможно, если бы не вся эта история, он никогда бы не встретил Чжоу Цзышу. Те, кто обидел его, должны были умереть, но он не жалел о прожитой жизни. Чжоу Цзышу видел сейчас то же самое чувство в Вэнь Кэсине, ту же убеждённость. И в свою очередь черпал из неё силу, прижимаясь губами к шее своего супруга.Глава 22
8 июля 2022 г. в 23:23
Шичэн сожгли, а его жителей предали мечу, затем расчленили и рассадили, словно трупный лес, вокруг городских стен. Когда трагические вести достигли императорского двора, Хэлянь Пэй, сидевший на троне дракона с бледным лицом, ничего не сказал. Состояние здоровья императора ухудшалось с каждым донесением с границы – часто он либо не посещал аудиенцию вовсе, либо был вынужден удалиться в ходе неё. Так как один из принцев был заключён в тюрьму, а другой находился на перевале Цзин, теперь двор контролировал Хэлянь И; при всём этом он до сих пор не был назван наследным принцем.
Начальник цензората Цзян Чжэн преклонил колени перед императором, представляя ему меморандум об импичменте.
– Этому подданному есть что сказать.
Хэлянь Пэй усталым жестом велел главному евнуху подать ему меморандум. Пока он просматривал его, выражение лица мужчины не изменилось, после чего он позволил Чжан Чэню передать документ Хэлянь И.
– Говори, – разрешил Хэлянь Пэй.
– Цзюнь-ван оставил пограничные крепости, использовал мирных жителей в качестве приманки и позволил горожанам Шичэна умереть без всякой защиты! Он отказался выполнять свои обязанности и предал Да Цин. Этот подданный просит сурово наказать Цзюнь-вана! – высказал обвинение Цзян Чжэн.
Маркиз Цзин Цзе открыл было рот, но тут же закрыл его, встретившись взглядом с Хэлянь И. Лу Шэнь ничего не сказал, скрестив руки за спиной, однако оставшиеся члены фракций первого и второго принцев вмешались, едва ли не хором воскликнув:
– Этот подданный поддерживает прошение!
Император Хэлянь Пэй провёл дрожащей рукой по лицу, храня молчание. Хэлянь И улыбнулся, ожидая, пока стихнет шум.
– Северо-Запад никогда не был вотчиной Цзюнь-вана. Такова воля моего отца, а до этого – воля моего деда. Возможно, чиновник Цзян также осуждает моего предка-императора? – осведомился Хэлянь И.
– Это... – начал Цзян Чжэн.
– Поскольку это не его вотчина, с какой стати он обязан защищать эти земли? – спросил Хэлянь И.
– Император по своей милости позволил Цзюнь-вану разместить в северо-западных крепостях свою частную армию, – возразил чиновник, стоявший за спиной Цзян Чжэна. – Это подразумевает возложение ответственности за оборону.
– Северо-западные крепости были построены основателем клана Цзюнь-вана, – напомнил Хэлянь И, склонив голову набок. – Означает ли строительство крепости то, что она автоматически становится собственностью империи? Скорее тот факт, что Цзюнь-ван никогда не вмешивался в управление Северо-Западом, указывает на его признательность в отношении императорской милости.
– Есть ли польза вспоминать всю эту старую историю? – запротестовал другой чиновник.
– Я всегда нахожу историю полезной, – парировал Хэлянь И, тонко улыбаясь. – Будь то «старая история» – например, о том, кто построил крепости, или «новая история» – например, о том, кто недавно отравил моего кузена, или о том, кто вынудил его покинуть столицу.
– Вы!.. – вскрикнул чиновник.
– И-эр, – утомлённо проронил Хэлянь Пэй.
– Справедливо ли говорить, что Цзюнь-ван оставил пограничные крепости? Он превратил их в ловушки, убив или выведя из строя тридцать тысяч вражеских воинов. Он застал армию Гэше Урму врасплох и сумел отрезать их от линии снабжения. Всё это – военная тактика, – проговорил Хэлянь И, переводя взгляд с одного чиновника на другого. – До́лжно ли гражданским служащим подвергать сомнению военную тактику?
– Как бы то ни было, – возразил Цзян Чжэн, упрямый, как и всегда, – Цзюнь-ван приговорил всех на Северо-Западе к смерти. Какой смысл в военной мощи, если не в защите и служении народу Да Цин?
– Я догадывался, что в какой-то момент кто-то решит раскритиковать Цзюнь-вана, поэтому подготовил демонстрацию положения, в котором он оказался, – Хэлянь И дал знак стоявшим позади него стражам. Один из них выступил вперёд с кувшином и высыпал его содержимое прямо перед придворными. Зёрна риса хлынули белой волной и запрыгали по полу, отскакивая от него. – Здесь пятьдесят тысяч зёрен риса – ни больше ни меньше, – объявил Хэлянь И.
Как только белые зёрна оказались ссыпаны в небольшую кучку, ещё один страж выступил вперёд с более крупным кувшином. Лавина из малиновых зёрен хлынула наружу, затапливая рис до тех пор, пока тот полностью не скрылся из виду.
– А это – предполагаемая численность сил Гэше Урму, – добавил Хэлянь И, в то время как чиновники хранили молчание. – Если бы мой двоюродный брат решил удерживать от нападения Бэйчэнь или Шичэн, что, по вашему мнению, произошло бы?
В последовавшей за его словами тишине Хэлянь И сказал:
– Однако мы правы, говоря об истории. Несколько сотен лет назад Чингисхан вторгся в Западную Ся – его первое значительное вторжение на землю, которая в конечном итоге стала частью Да Цин. Вначале император Ли Аньцюань сдался, и Западная Ся почти на десять лет стала вассальным государством Чингисхана. Однако, когда они наконец попытались отделиться и объединиться с Цзинь и Сун, Чингисхан снова вторгся в Западную Ся, на этот раз методично истребляя бо́льшую часть её населения – даже после того, как сам хан пал в одной из битв во время вторжения. Говорят, что кровь её жителей текла так же полно, как река, обращая поля в алые озёра.
Хэлянь И позволил тишине на несколько мгновений наполнить зал для аудиенций и вновь заговорил:
– Гэше Урму – не Чингисхан. Однако ханства часто почитают и подражают так называемому Великому Хану и его потомкам. Падение города Шичэн должно стать для нас тревожным сигналом. Следует ли нам ссориться между собой и ждать, пока Да Цин станет ещё одной Западной Ся? Если Цзюнь-ван отказался от своих обязанностей, то что насчёт остальных? – Хэлянь И вышел вперёд и встал на колени, преклонившись перед императором. – Отец-император, у этого подданного есть прошение.
– Говори, – разрешил Хэлянь Пэй.
– Министр Цзян – сострадательный человек, и у других министров в сердце – люди Да Цин. Однако вместо того, чтобы воевать между собой, мы должны объединиться против общего врага. Если Цзюнь-ван несёт ответственность, потому что у него есть личная армия, тогда каждый дворянин с частными войсками также несёт ответственность. Я прошу отца-императора издать указ: каждая частная армия должна быть временно призвана в ряды имперской армии, а каждый имперский гарнизон в Да Цин должен немедленно направить силы для оказания помощи Северо-Западу. Кроме того, поскольку министры не могут доверить принцу координацию защиты Северо-Запада, этот подданный советует отстранить Пин-вана от командования имперской обороной и передать это право генералу Юаню, который уже проживает на Северо-Западе, – спокойно озвучил прошение Хэлянь И.
Партия Хэлянь Чжао начала протестовать, аргументируя тем, что Пин-ван молод и энергичен, в то время как генерал Юань уже много лет находится в отставке. Цзян Чжэн взглянул на Хэлянь И, а затем на императора.
– Этот министр поддерживает прошение! – звучным голосом объявил мужчина, и к нему присоединились маркиз Цзин Цзе, Лу Шэнь, Лу Жэньцин и несколько других чиновников.
– Да будет так, – согласился Хэлянь Пэй, прикрыв глаза с видом глубоко измученного человека. – И-эр, составь указ и поставь на нём Нашу печать. Аудиенция окончена.
К тому времени, как Хэлянь И добрался до особняка Наньнин-вана, Цзин Бэйюань уже заваривал чай. Симпатичный молодой человек взглянул на приближающегося к нему принца со слабой улыбкой – улыбкой, которая не коснулась его глаз. Не так давно Хэлянь И считал, что князь Наньнина безобиден. Это было ошибочное предположение, и всё же настоящий Цзин Бэйюань оказался гораздо интереснее.
– Утром во дворце было весело? – поинтересовался Цзин Бэйюань, наливая им обоим чай. Они сидели в саду под ивой, закутавшись в меха от холода.
– Довольно занимательно. Имперская армия под командованием Хэлянь Чжао отправится в Сюаньчэн, где контроль над ней перейдёт генералу Юаню. Мой дорогой брат может и дальше защищать перевал Цзин, если захочет, но я подозреваю, что он присоединится к основному войску в надежде заработать военные заслуги.
– У мечей нет глаз, а поле боя опасно. Кто знает, сможет ли Пин-ван выжить, чтобы заработать какие-то заслуги? – рассуждал Цзин Бэйюань, по-прежнему улыбаясь и выбирая одно из пирожных. – Отличная работа.
– Подробные пограничные донесения, которые с твоей помощью «случайно» попали в руки министра Цзяна, весьма помогли, – заметил Хэлянь И, потягивая чай, и словно между прочим спросил: – Цзышу прислал их тебе для этой цели?
– Не знаю, планировал ли он так далеко – насколько могу судить, в его замыслы относительно Северо-Запада не входило подкрепление. Однако, если мы можем послать ему на помощь армию под командованием достойного генерала, почему бы и нет? – Цзин Бэйюань съел ещё одно пирожное. – Нужно только всё время контролировать двор, чтобы больше не возникло нужды в глупых представлениях.
– Пока мы с Цзышу усердно работаем, ты сидишь здесь, ешь выпечку и пьёшь чай, – сказал Хэлянь И, однако его упрёк был лишён остроты из-за игравшей на его губах лёгкой улыбки.
– Я тоже усердно работаю, – Цзин Бэйюань передал Хэлянь И толстый гроссбух, лежавший у него на коленях. – Вот доказательства хищений и мошенничества со стороны фракций Пин-вана и Чжао-вана, а также местонахождение складов их сторонников. Предлагаю добиться того, чтобы император подписал экстренный ночной рейд с оставшейся частью имперской армии, размещённой в столице. С деньгами, которые пополнят императорскую казну, вы сможете обеспечить припасы для войск генерала Юаня.
Хэлянь И усмехнулся, взяв книгу.
– Из нас с тобой получилась неплохая команда, тебе не кажется? – его взгляд скользнул по Цзин Бэйюаню, задержавшись на прекрасном лице Наньнин-вана.
– Не сбрасывайте со счетов Цзюнь-вана только потому, что его здесь нет, – ответил Цзин Бэйюань, вновь наполняя чашу принца и избегая его взгляда. Хэлянь И откинулся на спинку стула, подавив боль от резкого укола разочарования. Открыв гроссбух, лежавший у него на коленях, он принялся за чтение.