#
– Пора, – кратко обронил Чжоу Цзышу. Ряды армии Гэше Урму сомкнулись, когда они подтащили поближе к городу осадные орудия, подкатывая валуны к пращам. – У лаоцзы чуть не закончилось терпение, – хмыкнув, проворчал генерал Е. Несомненно, мало кто в истории из осаждённых генералов был так взволнован, столкнувшись с осадным снаряжением. Чжоу Цзышу рассмеялся; он вновь сидел на крепостном валу, свесив ноги через край, прямо над отвесным обрывом. – Все на своих местах? – Ожидают приказа открыть огонь. – Ну, это зависит от вас, – пожал плечами Чжоу Цзышу, наблюдая за тем, как снаряды затягивают в стропы метательного рычага. В ответ на удивлённый взгляд генерала Чжоу Цзышу склонил голову набок. – Кто из нас любит говорить о своём превосходном тактическом опыте? Генерал Е сердито взглянул на него, тут же поспешив прочь. На ходу он крикнул: – Почему ты раньше ничего не сказал? Паршивец, лаоцзы тебя потом проучит! Чжоу Цзышу рассмеялся. Он вскочил на ноги и принялся прогуливаться по краю крепостной стены с ленивой уверенностью, словно совершал моцион в саду. Солдаты Лейти, размещённые у стен, следили за проходящим мимо Цзюнь-ваном взглядами, в которых горела фанатичная преданность, но Чжоу Цзышу не обращал на это внимание. Его поединок с Гэше Урму стал легендой в Хунцяо, его обсуждали даже городские жители, примкнувшие к рядам солдат. Вот почему Чжоу Цзышу лично прибыл в город. Если он хотел, чтобы его бойцы выдержали осаду, не было лучшего знамени для поднятия боевого духа, чем он сам. Внезапно стена под его ногами задрожала. Чжоу Цзышу вовремя отпрыгнул, ловко приземлившись на крепостные валы, когда улучшенная артиллерия Жун Чанцина с рёвом ожила в потайных отверстиях в стене – за ночь лёд был пробит. Снаряды, достигнув вражеских сил, расцвели всполохами огня и дыма, разрывая людей и лошадей на части. Одно из осадных орудий взорвалось под аплодисменты, разнёсшиеся над стенами крепости. Вражеская армия была потрясена. Люди бежали с передовых линий, а лошади сталкивались друг с другом. Лейти с крепостных валов громко насмехались над ойратами. Чжоу Цзышу не присоединился к ним, внимательно осматривая ряды противника в поисках конкретной фигуры. Хунтайджи не разочаровал: звуки горна эхом прокатились по нарушенному строю бойцов, укрепляя дисциплину, после чего ойраты бросились в атаку. – Луки наготове! – закричал Чжоу Цзышу; его крик подхватили командиры каждого отряда дальше по линии крепостных стен. Одному из уцелевших осадных сооружений удалось достичь цели: камень пролетел над оградой бастиона, задев одну из башен. Обломки посыпались сверху на кричащих солдат. Гражданские с белыми платками на шеях бросились вперёд, быстро грузя раненых на носилки и утаскивая их с поля боя. Вэнь Кэсин разрабатывал не только процедуры по профилактике чумы, но и простые методы сортировки на поле боя, которым военные лекари обучили некоторых желающих добровольцев из числа местных. Артиллерия, спрятанная в крепостных стенах, продолжала грохотать, пока ойраты не приблизились вплотную. По сигналу Чжоу Цзышу первая волна стрел обрушилась на силы вторжения. Он вскинул свой боевой лук, свистнув, и к нему подошёл солдат с колчаном новых стрел Жун Чанцина. Из-за малого количества их могли позволить себе только самые лучшие лучники среди защитников города. Вытащив стрелу с прикреплённым к древку белым сосудом, Чжоу Цзышу отправил её в воздух, описав длинную дугу. Тут же наложив ещё одну стрелу, он отправил её следом. Сосуд лопнул прямо над атакующим врагом, осыпав солдат белым порошком. Другие сосуды взорвались следом, когда стрелки Лейти повторили его действия. Захватчики-ойраты начали кашлять, но проигнорировали атаку, продолжив скакать на своих быстрых лошадях к стенам – и тут подействовал яд. Они принялись нападать друг на друга, яростно рубя всех, кто находился в пределах досягаемости. Гэше Урму, казалось, предвидел это: следующая волна ойратов натянула на лица маски, оставив открытыми только глаза. Чжоу Цзышу безрадостно усмехнулся, наблюдая, как ойраты, достигшие стен, поднимают щиты над головой, образуя укреплённый коридор для воинов, спешно продвигавшихся по нему с длинными лестницами. Взрывные стрелы, ядовитые облака, чжэньтяньлей – и всё равно у Гэше Урму было слишком много людей. Он тоже умел считать. Лестницы протянули вверх, до самого края стен. По сигналу к ним подбежали солдаты, поливая из кувшинов экспериментальным маслом Жун Чанцина каждую лестницу, касавшуюся камня, а затем поджигая их с помощью факелов. Вскоре лестницы с карабкавшимися к ледяным стенам людьми сами превратились в факелы. Люди падали, вопящие и сгорающие заживо, в море тел, толпившихся внизу. Чжоу Цзышу выразительно отмахнулся от солдат, готовившихся использовать масло на лестнице, опиравшейся на ближайший к нему участок крепостной стены, и поднял своё копьё. – Слишком скучно просто стрелять из лука, – пояснил он своим удивлённым людям, а затем отразил стрелу, выпущенную в него снизу. Когда первый ойратский воин показался над краем стены, Чжоу Цзышу вонзил копьё ему в горло. Он убивал там, где стоял, отбросив всякое изящество. Одну жизнь назад он вот так запер ворота в столицу, убивая до тех пор, пока у него не начинали болеть руки и он не увязал по колено в трупах, с утра до ночи в течение восьми дней. Возможно, некоторые вещи были неизбежны. Запах крови и внутренностей становился удушающим, наряду со знакомой вонью поля битвы – опорожнений кишечника в виде рвоты и чего похуже. Чжоу Цзышу вдыхал этот воздух, размахивая копьём, отбивая одну волну врагов за другой. Смеющийся и рычащий – волчий король, божество войны. Когда он нападал, ойраты начинали колебаться и паниковать. Одни спрыгивали со стен, предпочитая разбиться, чем столкнуться с ним лицом к лицу; другие бросались на копья Лейти. В мире без ци война и кровопролитие были лишь вопросом выносливости и силы воли. Чжоу Цзышу решил, что не сдастся первым. Он никогда не умел сдаваться. К тому времени, как Гэше Урму протрубил в рог, дав сигнал к отступлению, Чжоу Цзышу почти опирался на своё копьё, с тяжёлым дыханием наблюдая, как ойраты отходят от городских стен. Только когда они превратились в далёкие точки света, мужчина выпрямился, удовлетворённый. Он привалился к окровавленному крепостному валу, чтобы отдышаться, пока добровольцы позади него сортировали раненых. В конце концов, подошёл генерал Е и прислонился спиной к валу рядом с ним. Мужчина выглядел не сильно пострадавшим, однако тоже был весь в крови. – Наконец-то хоть какая-то приличная физическая нагрузка, – выдохнул генерал, в то время как солдаты поднимали брошенные осадные лестницы. – Каков ущерб? – Часть восточной стены... – Я имел в виду жертвы, – уточнил Чжоу Цзышу. Генерал Е назвал цифры. Когда Цзюнь-ван вздохнул, генерал добавил: – Поверь мне, могло быть намного хуже. – Знаю. Старший мужчина вручил Чжоу Цзышу кувшин с вином, вытащив ещё один из-за пазухи. – Я начинаю понимать тягу к этой вредной привычке, – сказал он. – Это не привычка, если у тебя дорогие предпочтения, – возразил Чжоу Цзышу, делая глоток. – Если заниматься этим довольно долго, со временем приобретаешь чувство вкуса. Генерал Е усмехнулся. Тем не менее, он продолжил пить, поглядывая на мертвецов у подножия стен. – Иногда я думаю о том, что люди хуже животных. Мы можем плести шёлк, добытый от червей, создавать фейерверки, чтобы расцветить красками небеса, исцелять людей на грани смерти, вычислять судьбу человека по сумме чисел его рождения... и вместе с тем мы тратим так много времени на поиски способов причинить друг другу вред. Чжоу Цзышу бросил удивлённый взгляд на старшего мужчину. – Странное суждение для генерала, – заметил он. – Я и не собирался им становиться, – со смешком поведал генерал Е. – Просто следовал за твоим отцом долгие годы. Старый князь любил вознаграждать за верность. – Верность и талант, – Чжоу Цзышу улыбнулся. – Хех, – генерал Е горько улыбнулся в ответ. – Талантливый человек придумал бы гамбит получше этого. – «Если высшее искусство войны состоит в том, чтобы победить без боя, то наихудшей её формой считается необходимость осады защищённого города», – процитировал Чжоу Цзышу «Искусство войны». – У нас ещё не самое худшее положение. – Ты же знаешь, что эти книги не являются аксиомой. У Гэше Урму есть цифры. Рано или поздно Хунцяо падёт. – Я не планирую тихо ускользать в ночи, – Чжоу Цзышу торжественно посмотрел на лагерь в отдалении. – Знаете... последним, кто сказал мне нечто похожее о человеческой природе, был хунтайджи. – О? – «Что за чудовищная участь – родиться человеком», – процитировал Чжоу Цзышу. Генерал Е хмыкнул, ничего не сказав. Они стукнулись кувшинами под холодной луной, выпив за суждения. Это был только первый день осады.Глава 28
10 августа 2022 г. в 21:30
Вэнь Кэсин последовал за принцессой Цзинъань в командную палатку генерала Юаня, не обращая внимания на провожавшие их взгляды. Они были самыми молодыми представителями группы и, безусловно, самыми необычными – все остальные были мужчинами-военными. Генерал Юань нахмурился, но не сказал ни слова. Все знали, что фракция покойного главнокомандующего Пинси так быстро присоединилась к основной армии только благодаря принцессе.
Стоявший позади генерала Юаня человек в доспехах тепло улыбнулся Фэн Сяошу – это был Цинь Хуайчжан, чжихуэй тунчжи, который когда-то был правой рукой генерала Пинси. После смерти главнокомандующего Цинь Хуайчжан ушёл в отставку, несмотря на свой относительно молодой возраст, и вложил свои сбережения в бизнес на Юге. Вэнь Кэсин старался не пялиться на мужчину слишком уж откровенно. В летней усадьбе, когда Фэн Сяошу впервые случайно упомянула его имя в разговоре, – как человека, возглавившего фракцию её отца в имперском сборе, – Лян Цзюсяо был поражён. Как оказалось, Цзюнь-ван однажды спрашивал Лян Цзюсяо, знает ли тот кого-нибудь с таким именем.
Все, кроме Вэнь Кэсина, были озадачены этим открытием. В своём следующем письме Вэнь Кэсин упомянул, что Цинь Хуайчжан вновь присоединился к армии в качестве чжихуэй тунчжи, но Чжоу Цзышу не ответил. Возможно, это было не так уж важно.
– Ванфэй? – с любопытством обратился к нему Цинь Хуайчжан.
Ах... его взгляды всё же были замечены. Вэнь Кэсин улыбнулся и покачал головой, опустив взгляд на большую карту, лежавшую на столе перед генералом Юанем. Однако Фэн Сяошу нахально улыбнулась и шагнула вперёд, намереваясь прикрыть его.
– Наверное, Ванфэй просто потрясён видеть дружелюбное лицо, – она ухмыльнулась другим собравшимся офицерам – особенно тем, кто находился рядом с Хэлянь Чжао.
Хэлянь Чжао нахмурился, но ничего не сказал. Генерал Юань бросил на Фэн Сяошу предостерегающий взгляд, внезапно обратившись к Вэнь Кэсину:
– Ванфэй, какова текущая ситуация в Хунцяо?
Вэнь Кэсин взглянул на Лу Юя, который в ответ изобразил притворную невинность. Именно Лу Юй привёл бо́льшую часть оставшихся Лейти в ряды основной армии за день до прибытия Вэнь Кэсина и остальных, и именно он должен был стать связующим звеном вместо цяньху, который ранее был послан вместо генерала Е. Был ли это замысел Чжоу Цзышу, или солдаты Лейти таким образом демонстрировали свою поддержку?
Как бы там ни было, Вэнь Кэсин откашлялся и сказал:
– Отвечаю генералу: Гэше Урму прекратил бомбардировку города трупами. Последние два дня были тёплыми, и началось таяние снега, которое стало проблемой. Приняты меры по борьбе с болезнями, но они не могут строго соблюдаться из-за нехватки рабочей силы.
– Ванфэй имеет в виду, что массовое заражение – лишь вопрос времени? – уточнил генерал Юань с несчастным видом.
– Вполне вероятно. Филиал «Тайшэн» в Хунцяо хорошо снабжён, но не настолько, чтобы обеспечивать весь город и всех солдат лекарствами слишком долго, – Вэнь Кэсин старался сохранять спокойный тон. Почему Чжоу Цзышу настоял на том, чтобы лично защищать Хунцяо? Этого не было в планах, когда Вэнь Кэсин ушёл искать Гу Сян.
– Ванфэй на удивление знаком с деталями частного предприятия, – заметил Хэлянь Чжао.
– Каждое предприятие в Хунцяо на данный момент открыто для изучения Лейти – они знают, что в случае наступления или отступления могут полагаться лишь на Цзюнь-вана, – прямо ответил Вэнь Кэсин.
– Странно, что Цзюнь-ван охотно поделился столь подробной военной информацией с задним двором, – возразил Хэлянь Чжао, сложив руки на груди.
– Ванфэй Пин-вана славится игрой на цине, живописью и танцами – возможно, если бы Пин-вану когда-нибудь пришлось устраивать банкет, вы бы посоветовались с ней, – вмешалась Фэн Сяошу, прежде чем Вэнь Кэсин успел заговорить. – Ванфэй Цзюнь-вана был главой тайюаньской больницы и раньше лично справлялся с эпидемиями. Поскольку вспышка чумы неизбежна, почему бы Цзюнь-вану не посоветоваться с ним?
– Достаточно! – рявкнул генерал Юань. – Как в городе обстоят дела с припасами?
– Отвечаю генералу: еды должно хватить на месяц, если распределять её должным образом, – ответил Вэнь Кэсин, старательно вспоминая содержание писем Чжоу Цзышу. – Проблема заключается в повышении температуры. Ледяная корка на стенах крепости начала таять, в то время как Гэше Урму принялся собирать валуны с близлежащих гор.
– А что насчёт арьергарда хунтайджи? – поинтересовался генерал Юань.
Вэнь Кэсин многозначительно посмотрел на Лу Юя, который в конечном итоге кашлянул и сказал:
– Отвечаю генералу: тунчжи Гао хорошо над ними поработал. Половина тыловых племён вернулась в Синьцзян. Остальные погрязли в стычках на горных перевалах, но, скорее всего, смогут присоединиться к основным силам Гэше Урму в течение недели. Однако, по приказу Цзюнь-вана, тунчжи Гао и его люди также присоединятся к имперскому сбору.
Генерал Юань ворчливо хмыкнул. Он подсчитал имеющиеся силы, поочерёдно бросая жетоны на карту. Текущая численность армии всё ещё была меньше, чем у Гэше Урму – даже с усилиями Чжоу Цзышу. Поле боя вокруг Хунцяо было относительно ровным, что весьма подходило тактике ойратов. Во время обсуждения дислокации войск Вэнь Кэсин понял, что генерал Юань не в восторге от перспективы снятия осады с помощью быстрого марша: подобное решение гарантировало бы, что его уставшая армия встретится с превосходящими силами хунтайджи в невыгодных условиях. Генерал Юань, наоборот, хотел замедлить темп, что также позволило бы отстающим гарнизонам догнать их.
Предвидел ли подобное Чжоу Цзышу? Вэнь Кэсин надеялся на это. Хотя... возможно, Цзюнь-ван лишь намеревался с помощью Хунцяо хоть немного замедлить продвижение врага к столице. Сложив руки за спиной и прикрыв их рукавами, Вэнь Кэсин крепко сжал кулаки. Он был едва способен обращать внимание на остальную часть обсуждения стратегии и в конце концов машинально вышел вслед за Фэн Сяошу из палатки, пребывая в оцепенении.
Хэлянь Чжао нагнал их и с неискренней улыбкой сказал:
– Надеюсь, Ванфэй не расстроился из-за сказанных мною ранее слов.
– Почему я должен был? – Чжоу Цзышу никогда не уважал Хэлянь Чжао – так какое до его слов могло быть дело Вэнь Кэсину?
– Такая жалость... – Хэлянь Чжао сделал паузу, взглянув на стражей Лейти, сопровождавших Вэнь Кэсина. – Думаю, на этот раз Цзюнь-ван откусил больше, чем смог бы прожевать. Если бы я был на его месте...
– Если бы он был на вашем месте, – прервал его Вэнь Кэсин, не в силах сдержать своё презрение, – то, видимо, бросил бы Северо-Запад на произвол судьбы и просто попытался бы удержать перевал возле столицы.
Хэлянь Чжао насмешливо улыбнулся.
– Что может знать простой лекарь о военной тактике?
– Ничего. Но я действительно думаю, что это довольно иронично, как некий человек заставил своих сторонников осудить Цзюнь-вана на аудиенции при дворе за неисполнение обязанностей, однако сам решил ничего не делать, отсиживаясь в ближайшем перевале.
– Северо-Запад – не моя территория, – возразил Хэлянь Чжао.
– Пин-ван стремился стать императором только части Да Цин? Как интересно, – парировал Вэнь Кэсин. Фэн Сяошу хихикнула, а Лу Юй и другие солдаты Лейти рассмеялись. Когда Хэлянь Чжао застыл, Вэнь Кэсин сказал более тихим голосом: – Пин-ван однажды спас мне жизнь. Хотя я сомневаюсь, что это было сделано ради меня, я до сих пор помню эту милость – и если её помню я, то и Цзюнь-ван тоже. Не задумывались, что это единственная причина, по которой вы всё ещё здесь стоите? Так что... постарайтесь не испытывать судьбу, – склонив голову, Вэнь Кэсин щёлкнул рукавами и ушёл.
Его скверное настроение улучшилось только тогда, когда он добрался до части лагеря, занятой Лейти. Сидя верхом на белой лошади, Гу Сян смеялась, в то время как Лян Цзюсяо водил скакуна за поводья, а Цю Бинь с тревогой семенил следом. Заметив приближение Вэнь Кэсина, евнух-управляющий Цзюнь-вана поспешил к нему, едва не ударяясь в слёзы.
– Ванфэй! Этот слуга говорил байху Ляну, что госпожа Гу ещё слишком молода, чтобы учиться верховой езде, не говоря уже о катании на взрослой лошади, но...
– Чепуха! – воскликнула Фэн Сяошу, пройдя мимо Цю Биня к лошади. Она забрала себе поводья и села позади Гу Сян. – Я научилась ездить верхом, когда была младше А-Сян. Ничего в этом такого нет. Хочешь прокатиться? – спросила она девочку.
Гу Сян посмотрела на Вэнь Кэсина. Увидев его лёгкий кивок, она улыбнулась и сказала:
– Давайте поскачем вокруг лагеря! Как можно быстрее!
– Не быстро! Никаких скачек! – взвыл Цю Бинь, но Фэн Сяошу уже умело направила лошадь в галоп.
– Принцесса не позволит ей упасть, – заверил Вэнь Кэсин Цю Биня, пока они шли к палаткам. – Кроме того, А-Сян нужно как-то отвлекаться, – предоставленная самой себе, Гу Сян имела обыкновение сворачиваться клубочком и тихо плакать, и Вэнь Кэсин не знал, как с этим справиться. Не тогда, когда его собственной душе потеря отца принесла опустошение и боль, которые день ото дня не становились легче. Уже не в первый раз Вэнь Кэсин позволил себе помечтать о том, чтобы оказаться в Хунцяо. Со скорбью было бы намного легче справиться, если бы рядом был Чжоу Цзышу.
Цю Бинь сделал печальное лицо и начал жаловаться на качество пищи в лагере, вплоть до того момента, пока они не добрались до командного шатра Лейти. Оказавшись внутри, евнух тут же прекратил стенать и вручил Вэнь Кэсину стопку писем из своего рукава. Все они были от Цзин Бэйюаня.
– Как дела в столице? – спросил Вэнь Кэсин. Цю Бинь только недавно догнал основную армию.
– Цзинь-ван подготовил достаточно припасов на данный момент, но Наньнин-ван сказал, что имперская казна в нынешнем состоянии не сможет позволить себе поддерживать войну после середины весны. Кроме того, гарнизоны с Юга и Юго-Запада оправдывались и извинялись, но, вероятно, прибудут очень поздно, если вообще прибудут. Цзинь-ван подозревает, что они ведут переписку с Пин-ваном, – Хэлянь Чжао не скрывал, что не желает защищать территории за пределами перевала Цзин.
Вэнь Кэсин подавил проклятия. Даже когда враг стоял у ворот, некоторые предпочитали играть в политику.
– У Наньнин-вана есть решение?
– Он работает над этим, но сказал не слишком на это полагаться. Наньнин-ван рекомендовал заставить генерала Юаня понять, что он не может ждать, пока все войска соберутся.
Вэнь Кэсин выдохнул. Он быстро прочёл послания Цзин Бэйюаня, а затем сжёг их.
– Приведи Юань Чэнъюня, – попросил Вэнь Кэсин, потирая висок и глядя на пепел. Подавив печаль, он заставил себя сосредоточиться на настоящем. Возможно, пришло время для Хэлянь Чжао пострадать от несчастного случая.