«йо, тебе нужно что-нибудь из продуктов? мы собираемся заехать в продуктовый»
Ответ приходит мгновенно, чего и требовалось ожидать от Ники. Она попросту не умеет разочаровывать. «О, если не трудно. Молоко, три пачки сахарной пудры и творожный сыр любой, главное 4%» «Хочу попробовать поэкспериментировать с коржами»«ок. через час будем»
«Уже ждем. Паффи очень хочет познакомиться с тобой!» Приправленное эмодзи сердечком и стикером какого-то милого котенка. Томми поднимает голову и емко озвучивает содержимое переписки: — Ники попросила купить молоко, сахарную пудру и творожный сыр. Уилбур пренебрежительно фыркает, отвлекаясь на дорогу. Техноблейд выглядит благодарным и требуется непомерная сила воли, чтобы не сострить нечто в духе не ради тебя стараюсь, вообще-то. Они решают заехать в местный севен-элевен, потому что куда еще могут заехать люди, ищущие ближайший продуктовый в Америке. Так выпали карты, так судьба расставила фишки: любой уважающий себя американец не пройдет мимо работающего практически двадцать четыре на семь магазина. Уилбур, стоит отдать ему должное, действительно хороший водитель: никаких резких торможений и рискованных маневров на проезжей части — только мерный рев мотора и плавные убаюкивающие движения движущегося транспорта. На этом плюсы его старшего брата заканчивались, к сожалению. Они паркуются перед самим магазином и знакомый красно-зеленый свет вывески родной настолько, что Томми не сдерживает облегченного вздоха, когда вываливается из душного салона и разминает затекшие ноги. Уил торопится ко входу первее всех, но замирает у автоматических дверей. Те попусту раздвигаются, сигнализируя продавца внутри о покупателях. Тот со сложенными на груди руками вполоборота уточняет содержимое списка: — Что нужно купить, еще раз? — высокомерным тоном человека, разговаривающего с мусором под ковром. Томми переводит дыхание. — Молоко, три пачки сахарной пудры и творожный сыр четырехпроцентный, — озвучивает Ватсон флегматично, удивляясь как сильно собственная манера общения смахивает на пофигистичную натуру Перплда. — Отлично, — после чего заходит вглубь магазина. Техноблейд подтягивается следом, но когда замечает неподвижность Томми, озадаченно хмурится. — Ты не идешь? — спрашивает. Ватсон наблюдает через стеклопанели за уилбуровскими перемещениями между стеллажами и переводит взгляд на собеседника. — Думаю, вы сами разберетесь, — подмечает он холодно. — Я побуду где-то тут. Мне покурить надо, — неопределенно кивнув на угол, ведущий в какой-то переулок за магазином, Томми нащупывает в карманах сигареты. Хорошо не скрывать хотя бы тот факт, что он курит. Это удобно — говорить о своих нуждах как есть. Вызывает осуждение у окружающих, но Техно все равно не из тех, кто претендует на звание старшего брата, беспокоящегося о здоровье младшего. Вместо этого, тот угрюмо кивает и наставляет: — Не уходи слишком далеко. Томми позабавленно фыркает. — Хорошо, мам, — и машет рукой на прощание. — Если задержитесь, я присоединюсь. Может быть. — Тебе что-то купить? Он уже было собирался отойти, но после брошенной невзначай фразы, теряется в движениях пятилетним ребенком, спотыкаясь о собственные кеды. Томми медленно моргает, сканируя чужое выражение лица на мало-мальский намек на шутку, но не найдя подтверждения своим подозрениям, стесненно выдавливает: — А, эм- Молочный коктейль? — прочистив горло, продолжает с большей убедительностью: — Голубая малина. Было бы неплохо, мужик. Техноблейд кивает и уходит. Акция щедрости, по видимому, продолжается и Ватсон с непроходящим ошеломлением следует чужому примеру, удаляясь по своим делам. Уйдя в указанный ранее переулок, за кирпичными стенами которого спрятан черный вход для персонала, Томми находит самый образцовый из имеющихся альтернатив угол: где поменьше плевков на асфальте и пыльное граффити не отпечатается на ветровке, если он решит внезапно прислониться спиной к стене. Осознание, что именно он попросил купить, настигает далеко не сразу, но как только информация как следует усваивается и переваривается — уши начинает печь от смущения. Ему что, правда пять? Катилась псу под хвост его репутация парня, депрессивно курящего на крыльце. Удивительно, как Техноблейд не заржал в голос от абсурдности просьбы. И дело не в том, что Томми имеет что-то против коктейлей — раз попросил, то любит как минимум. Прости господи, он с детства донимал Уилбура покупать ему разные вкусы когда тот уходил в магазин и теперь Техно будет думать, что эта фаза до сих пор не прошла. Ничего из ряда вон не происходит, что удивительно с его-то везением — он спокойно докуривает вторую сигарету, тушит окурки и возвращается к главному входу магазина. Проходит пару минут от силы — припаркованной машине до сих пор недостает двух знакомых силуэтов, поэтому с горем пополам Ватсон решает присоединиться к шоппингу, как и обещал Техноблейду минутами ранее. Искомые люди обнаруживаются в молочном отделе: Уилбур сидя на корточках перед открытыми дверцами холодильниками вертит в руках пластмассовые упаковки сыра, глазами бегая по составу, а Техно молча стоит рядом с молоком и сахарной пудрой в руках. Заметив Томми, последний указывает на аппарат с напитками у противоположной стены. — У меня руки пока заняты, нальешь себе, что хотел? Уилбур поочередно смотрит на них с непониманием, но никто не собирается объясняться. Ватсону же дважды повторять не нужно и он, развернувшись на пятках, двинулся выполнять указание. Налитый напиток спустя, они стоят напротив кассира, пока тот скучающе пробивает продукты. Уилбур опять кривит морду, когда видит, о чем именно шла речь ранее, но это не показательная надменность или привередливость, на сей это смесь кисло-сладкой ностальгии, спрятанной в глубине карего омута. И это тоскливое выражение лица однозначно портило и без того отсутствующий аппетит. Купленные продукты методом тыка соседствуют на заднем сидении с Томми и для надежности пристегивает те ремнем, слыша как Техно издает тихий смешок на его причуды. Оставшаяся часть поездки должна пройти тихо-мирно: во-первых Вентура не настолько большой город, а во-вторых Ники не живет далеко, так что ничего из ряда вон не должно случиться за жалкие десять минут. Так он думает, потягивая коктейль из трубочки, пока Уилбур не говорит, обращаясь к нему: — Минут через десять мы будем у Ники. Веди себя, пожалуйста, прилично. Там будет еще парочка моих школьных друзей, а я не хочу позориться из-за твоего поведения, — и выжидающе смотрит, будто Томми должен вдумчиво покивать и согласиться. — Уилбур, — устало вздыхает Техно, — мы уже говорили об этом. — А что такого? Я правда не хочу оказаться посмешищем только из-за того, что мой младший брат нагрубит моим друзьям просто потому что, — тот уязвленно пожимает плечами. — Если тебя так не устраивает мое поведение, нечего было меня с собой тащить, — сухо делает замечание Ватсон. — Я бы и не стал, но Ники хочет с тобой повидаться. Серьезно, почему из нас двоих она так рвется встретиться с тобой? Это я не видел ее пять лет. — И чья это вина, по-твоему? Она и моя подруга тоже, — заметно повышая интонацию, возмущается он. — Народ, серьезно- Давайте не сейчас. Техноблейд оказывается проигнорированным. Уилбур качает головой с едкой улыбкой и по-змеиному шипит — метафорический яд капает с губ вместе со последовавшими словами: — Она не твоя подруга, Томс. Я просто таскал тебя за собой, потому что не мог оставить ребенка одного, а Ники слишком добрая, чтобы отказать. — Мир не вертится вокруг тебя, Уил, смирись уже с этим. Только потому, что ты уехал, не значит, что весь город внезапно забил хер и перестал существовать, — колко парирует, мысленно снова и снова считая до десяти для поддержания хлипкого душевного равновесия. — Хватит диктовать, что правда, а что нет. Тебе-то откуда знать, что Ники про меня думает? Ты ее спрашивал? — Очевидно, что изменения с моим отъездом не прекратились. И знаешь что, Томми? Ты – яркий тому пример, — Уилбур стучит по рулю ногтями с искривленными в насмешке губами. — Уилбур- — с арктической холодностью рявкает Техноблейд. — Ну что не так?! В чем я не прав? — вскидывается тот моментально. — Что- На что ты намекаешь? — облизнув губы, осведомляется он с пропускающим удары сердцем. — Да на то, во что ты превратился, Томми. Серьезно, ты когда на себя со стороны смотрел в последний раз? — усмехается тот пренебрежительно. — Кто вообще захочет с тобой общаться, если на каждое слово ты найдешь сто и одно оскорбление? Небось поэтому твой друг, Таббо, не показался ни разу за эти два дня. Кому захочется терпеть такое отношение? Дыхание перехватывает и горло схлопывается, отрезая доступ поступающему кислороду: в последнюю секунду он успевает шумно втянуть ртом воздух, но не более. Томми не из тех, кого легко задеть — за всю жизнь его как только не называли и в чем только не упрекали: то он ходит криво, то смотрит как-то не так, то ругается слишком много. Он уже к этому привык, правда. Но иногда бывают такие моменты, как этот — когда брошенная на эмоциях, фраза надолго застревает в сознании и прокручивается колючей проволокой вокруг шеи. Ватсон не любил говорить о Таббо — это то, что знал Перплд, поэтому тема бывших друзей поднималась изредка и только в тех случаях, когда совесть была заглушена марихуаной и затоплена алкоголем. Уилбур этого не знает, поэтому говорит как на духу, руководствуясь лишь своими предположениями и теориями — Томми это напоминает самому себе, но металлические шипы закручиваются вокруг горла тисками независимо от оправданий. Приторный привкус молочного коктейля больше не кажется таким уж приятным, и он с трудом сглатывает вязкую слюну, надеясь избавиться от мерзкого послевкусия сахара на языке. Томми знает, что далек от шаблонного идеала — это не какая-то новость, услышав которую можно смело бежать плакать в подушку. Он знает, как выглядит собственное отражение: потухший взгляд, стеклянные серые глаза, ломкие сухие волосы, становящаяся заметной болезненная худоба и следы недосыпа на лице. Избегать картину, которую рисует ему зеркало — не значит жить в неведении. Томми смотрит на свое полупрозрачное отражение на стекле справа от него, пытаясь найти в себе силы ответить. Но что? Таббо его действительно бросил — Уилбур прав. Все люди его так или иначе бросают, потому что сколько ни старайся — он всегда недостаточно хорош, чтобы остаться. Когда легкие не слушаются, он откровенно начинает паниковать. Почему он не может дышать? Это же человеческий рефлекс, встроенный с самого рождения для поддержания жизни в куске мяса — сокращение диафрагмы. Непослушными руками Ватсон нащупывает карман на спинке сидения, куда со слезящимися невидящими глазами заталкивает напиток. — Тебе нечего сказать? — издевается Уилбур. Томми сгибается: ладонями упирается в колени и пытается привести дыхание в порядок. Что там ему говорит Уил — уже дело десятое, сейчас ему стоит заострить внимание на том, чтобы не задохнуться тут к чертовой матери. — Остынь, Уилбур, — примирительно наседает на него Техно. — Не видишь, Тесей- — отдаленно Томми слышит, как громко клацает зубами его брат, резко остановившийся посреди фразы. — Тесей? Тебе плохо? — Техно, не неси чепухи. Он просто прикидывается- — тот наверняка закатывает глаза. Томми пытается выжать из себя хоть что-то, напоминающее человеческую речь, но щенячий скулеж вряд ли входит в эту категорию. Черт, почему сейчас? Не нужно было слушать Перплда, лучше бы он накурился и не имел сейчас дело с вот этим всем. — Томми? — вкрадчиво зовет Уилбур, интонация, с которой он зовет его, успевает сделать поворот на сто восемьдесят градусов: беспокойство и настороженность. Он оплетает урчащий живот рукой, вспотевшим лбом вжимаясь в колени. Его точно стошнит. Его братья совещаются еще какое-то время, но большинство фраз он слышит урывками, выплывая и снова погружаясь в полубессознательное состояние. — Уилбур, останови машину, — командует Техноблейд и за смекалку Томми готов купить тому хоть с десяток таких коктейлей, если удастся уберечь салон автомобиля от несчастной судьбы быть облеванным вдоль и поперек. — Что? Как я- — испуганно заметался тот. — Сверни на обочину, черт возьми! — рявкает Техно нетерпеливо, тяжелая ладонь приземляется на спину в успокивающей манере. Машина заворачивает, после чего резко замирает на месте, стоит Уилу ударить по тормозам. Дождавшись щелчка открывшегося детского замка, Томми как в тумане остервенело давит на ручку и пулей вылетает на свежий воздух. Не пройдя и метра, он опустошает желудок себе под ноги, на слабых ногах приседая на корточки. Спустя минуту, за которую пища успевает покинуть пищеварительный тракт, ему подсовывают под нос бутылку воды. Томми, задрав голову, смотрит на Техноблейда, позади которого в паре метров оторопело замер Уилбур, накручивающий на кулак ткань футболки. — Прополощи горло, — объясняют ему и Ватсон согласно кивает. Было бы славно избавиться от желчи, разъедающей глотку. Когда он выполняет рекомендацию и выпрямляется на дрожащих ногах, до сих пор оплетая руками живот, Техно спрашивает: — Тебе помочь? Он машет головой, делая уверенный шаг вперед и если бы не стабилизирующая рука его брата — Томми со все той же уверенностью полетел бы на землю. — Воу, ребенок переоценил свои силы, — неловко посмеивается тот. — Не ребенок, — сипло сплевывает. — А если серьезно, все нормально? Ты не на шутку нас перепугал. Я думал, у тебя сердечный приступ или еще что, — Томми вяло фыркает. — Тесей, ты должен сказать, нужно ли тебя везти в больницу. Мы можем отложить поездку к Ники, если ты себя плохо чувствуешь, хорошо? — Н-не, — он прокашливается, выравнивая голос: — Нет, все супер. Просто укачало, — отмахивается. — Это была… паническая атака? — нет, а теперь отъебись пожалуйста – хотел бы сказать, но предложение слишком длинное и выводить Уила на очередную ссору он не горел желанием. Все желание сейчас растеклось нелицеприятной жижей по траве. — Постояли, может теперь уже поедем, а? — проигнорировав предыдущий комментарий, предлагает нерешительно, отлипая от Техноблейда и трет большим и указательным пальцем раздраженные от слез глаза. — Не хочу позорить Уилбура перед его друзьями еще сильнее своим опозданием. Вышеупомянутый вздрагивает, как от пощечины. — Я не это имел в виду, — на грани слышимости шепчет тот. Но это то, что ты сказал и уже не важно: имел ты это в виду или нет. Никто не извиняется, потому что в этой ситуации объективно виновен только Уилбур с его вспыльчивостью, но до нужной пекарни они доезжают без лишних эксцессов. Томми до сих пор мутит, поэтому половину дороги он дремлет, прислонившись виском к окну и изо всех сил избегает зрительного контакта, потому что за его состоянием бдят две пары глаз с пугающей периодичностью. Всего-то нужно было блевануть разок, чтобы его братья о нем заволновались — в следующий раз будет знать. Веди он личный дневник, обвел бы это красной ручкой и подчеркнул пару раз, как важную информацию. Пекарня Ники, — место, куда его пьяную тушу добродушно притащили и откуда подбросили практически до самого дома, — это очаровательное кирпичное трехэтажное здание, первый этаж которого был полноценно выкуплен и перестроен под нужды заведения. Фактически частная собственность представляла собой две неотъемлемые части: непосредственно половина, отданная под пекарню и другая, являющаяся квартирой Ники. Войдя внутрь, в нос ударяет ядреный запах муки, свежеиспеченного хлеба, корицы, имбиря и почему-то, шалфея. На входной двери висела вывеска «закрыто», так что в неподходящее время и незваными они точно не пришли. Из кухни вдруг выглянула девушка с длинными кудрявыми волосами молочного цвета и выразительными голубыми глазами. Заприметив их, она выгнула аккуратные брови и бодро улыбнулась: — Техноблейд, Уилбур и Томми, все верно? — вносит ясность она с деловым видом. — Да, а ты- — начинает было Уил, но Томми неожиданно для самого себя выдает: — …Паффи? — он предполагает. — Именно, малыш, — подмигивает она энергично. — Я бы поздоровалась с вами как следует, мальчики, но как видите, — она дергает плечами, обращая внимание на поднос в своих руках, до отказа набитый всевозможными приблудами из выпечки: кексы, пончики, эклеры – на что только у Ники хватило фантазии, судя по всему. — Хм, тебе помочь? — мычит Уил, наклонив голову с легкой улыбкой. Что ж, нельзя это отрицать, но за те несколько секунд совместного перебрасывания короткими фразами Ватсон с легкостью может понять, что такого Ники в ней нашла. Паффи источала странную энергию, заразившись которой хотелось носиться по пекарне электровеником. — Нет, но вы мне очень поможете, если снимите свою верхнюю одежду и повесите вон на ту вешалку, ладненько? — перехватив на пару секунд поднос одной рукой, она заправляет прядь за ухо. — Ники у себя на кухне с мальчиками. Зайдите, поздоровайтесь и помойте руки перед едой, — мягко советует она, продолжая лепетать тоном, создающим впечатление, будто они знакомы лет сто. — Есть, капитан, — поддакивает Томми, ухмыльнувшись. — Вперед и с песней, матрос, — добродушно улыбается она напоследок, чтобы затем исчезнуть в помещении, ведущем на кухню пекарни. — Она милая, — негромко оповещает Уилбур через несколько секунд. — У нее есть девушка, — напоминает Томми строго. — Я не в этом смысле- Боже, — Уилбур щипает себя за переносицу. — Очень громкая, — вставляет свой комментарий Техно. — Надеюсь, у Ники будет что-то помимо сладостей на ужин. — Это пекарня, а не магазин картошки, — фыркает Уил, Томми давит смешок в кулаке. Врать не будет, издеваться над Техноблейдом и его любовью к картофелю – дело святое, независимо от того, кто это делает. — Ха-ха, говорит человек, ненавидящий муравьедов без причины, — показательно монотонно специфицирует тот. — Не без причины. Ты их вообще видел? Это самые настоящие монстры, Техно, а не животные. Они просто ужасны, — эмоционально всплеснув руками, Уил прижимает ладони к груди. Вмешиваться в эти разборки Томми не решается, вместо этого стягивая ветровку и неряшливо забрасывая на вешалку, после чего знающе движется по направлению к квартире хозяйки дома. Небольшой подъездный коридор, отделяющий место общепита от домашнего пространства. Техноблейд и Уилбур следуют за ним, поэтому долго колебаться он не может себе позволить, хотя очень хотелось потратить чуть больше, чем три секунды зависания перед дверью в квартиру. За ней слышались бурные обсуждения и теплый смех, который оборвется с приходом новых гостей. Среди гостей первый, кого Томми замечает — это Фанди: неизменное рыжее гнездо на голове, лисий прищур и взгляд, источающий пассивную агрессию ко всему живому. Не знай Ватсон, что Фанди дружелюбнее, чем кажется при первом впечатлении — развернулся уже на этом этапе, сказав было весело, ну я пошел? А потом он слышит голос, от которого волосы встают дыбом. Вернее, слух цепляется за целое гребаное предложение, сказанное далеко не на английском. И ладно, если это французский, китайский или любой другой язык, но это испанский, звучащий до смешного знакомо. С сердцем, рухнувшим в пятки, Ватсон заглядывает на кухню, что подтвердить свои страхи. — …и вот maldición, я смотрю на него и понимаю – этот парень точно врет. Я ему говорю, мол yo, siempre sé cuando estás mintiendo, то есть я знаю, когда ты мне врешь, а он ни в какую- — Чего завис, Томми? — окликает Уилбур, подталкивая и теперь все смотрят на них. В расширившихся черных глазах мексиканца бесповоротно расцветает осознание. Ватсон отшатывается в сторону, пропуская Уила вперед. — Джентльмены, — кивает тот сдержанно, заприметив собравшихся и приваливается к арке на кухню, тем самым загораживая Томми от лишних взглядов. — Квакити, дружище. — Уилбур, mi querido amigo, — недоуменно выдает Квакити, как оказалось. — Этот cariño твой младший брат? Тот самый Томми? — он точно все понял. Господи, за что ему все это? Квакити, Томми клянется на чем свет стоит, если ляпнешь хоть слово о их встрече – рассвет следующего дня точно не увидишь живым. — Сколько лет, сколько зим. Что-то ты не очень рад встрече, — приязненно закатывая глаза, делится мыслями Уил. — А кто здесь вообще рад, кроме Ники и Паффи? Паффи только потому, что она любит детей. Кстати, привет, Томми, — здоровается Фанди запальчиво, обнажая клыкастую ухмылку. — Предатель. И тебя я звал своим сыном? — шепчет Уил, выкручивая актерское мастерство на максимум. — Томс, прекрати прятаться за моей спиной, — ты сам вперед меня вышел, мудло – думает он кисло. — Знакомься, это Алекс, но все мы зовем его Квакити. — Мы знакомы, — говорит и ой по какому же тонкому льду ходит. Если не свидетели, Ватсон бы прочертил поперек горла большим пальцем жест, символизирующий чужую трагическую участь. — Не стойте, пожалуйста. Садитесь, садитесь. Техно, Томми, идите сюда, — спохватывается Ники, вытирая влажные руки об фартук и подзывая к себе. Интересно, что за вечер случится быстрее: Томми умрет от сердечного приступа или бездыханное тело Квакити выловят к утру из моря. Лучший исход событий: никто ничего не узнает, а потом за личным разговором они разберут полеты и сойдутся на том, что они познакомились на чайной вечеринке.