Кодеин в моих венах

Он плетется вслед за Техно, иногда выглядывая, чтобы прикинуть хотя бы приблизительно, куда они идут. Магазин электроники. Из-за широкой спины Техноблейда он видит Уилбура, который внимательно выслушивает болтливого консультанта и изредка кивает, задавая встречные вопросы. Консультант держит в руках один из новых смартфонов, расписывая все преимущества приобретения данной модели, а затем продвигается дальше, начиная заунывный треп о другой. Томми примерзает к полу, делая глубокий вдох. — Это слишком, — возражает он. — Все нормально, тебе все равно нужен телефон. — Да что ты, — машинально улыбается еще шире. — За пять лет слишком большая трата на ничтожество вроде меня. Жалко стало? — подшучивает, вопросительно поднимая бровь. — Тебе нужен телефон. Хочешь или нет, но нам нужно как-то тебе звонить, — медленно объясняет Техноблейд как ребенку. — Брось, когда у меня был телефон, вы что-то не торопились спросить как у меня дела. Что поменялось? — когда вы уедете, вы и имя мое-то не вспомните. — Если так надо, отправляйте голубиной почтой. Техноблейд вздыхает, потирая переносицу, прикидывает, что еще можно сказать. Однако первее с железным аргументом находится Перплд и его извечное мученическое выражение лица: — Томми? — Да? — встрепенувшись, отзывается. — Завались нахуй. Он поднимает руки в примирительном жесте. — Перп, нормально же общались, — надувается Томми картинно. — Чего ты злой такой? — Да вы заебали. Тут не поспоришь, ведь все ссоры как назло приходились на времена, когда лучший друг ошивался поблизости. От их с братьями взаимных придирок у любого глаз начнет дергаться после второй стычки, а Перплд мужественно переживает то же цирковое представление — колесо сансары замыкается. День сурка в своем худшем проявлении: специальный выпуск для мазохистов и тех, кто просто любит пожестче. А еще все семейство Ватсонов поголовно отбитые, но это так, факт для размышления перед сном. Пока что лидирующую позицию «самый нормальный в семье» занимает Техно, но учитывая чужое темное и, самую малость, гадкое прошлое со школьными драками на заднем дворе — и то под сомнением. Уилбур и Томми дисквалифицированы из-за пристрастия к запрещенке. — Хорошо, покупайте мне ваш сраный, мать вашу, телефон, — сдается Томми. — Но потом не нойте, что я не предупреждал. — Поверь, не будем, — заверяет Техно. Томми, руководствуясь неожиданным приливом хорошего настроения, который вряд ли продлится дольше нескольких минут, подкрадывается к Уилбуру, стоящему как нельзя кстати спиной. Перплд и Техно его не останавливают: первый опять втыкает в телефон, максимально обособившись от реальности, а второй наблюдает за развернувшейся сценой с высоты своего покерфейса. Подойдя на расстояние вытянутой руки, он резко кладет руки на плечи Уила. Зрелище напоминает популярные видео с котами, не заметившими подброшенный предмет. С одной-единственной разницей — коты не орут. Плечи Уилбура взлетают вверх от прикосновения и глаза в ужасе расширяются. Тот резво отпрыгивает, хватаясь за сердце. — Томми- — запинается, не зная что предпринять: пожаловаться на сердечный приступ, прописать в лицо или отчитать за дурацкую проделку. В детстве Томми не скупился пугать своих братьев в отместку за съеденные хлопья, спрятанные носки и легкие издевки. С возрастом маниакальное желание вселять ужас поубавилось, но не исчезло. Заметка на будущее: сложно отказаться от старых привычек, даже если они выражаются в мелочах. — Не теряй бдительность, Уилбур. Враги всегда рядом, — сообщает он таинственно и едва соприкасается с чужим плечом, продвигаясь вглубь магазина поближе к стендам. Уилбур осоловело моргает. — Техно, — рассерженно втягивая носом воздух. — почему ты его не остановил? — Зачем? Очень весело, — комментирует тот. Перплд увлеченно крутит веревочку от толстовки, но зачем-то решает донести мысль: — На меня можешь не смотреть. Я всегда на стороне Томми, — скорбная интонация, будто бы увы и ах. Томми, не замечая увлекательный по всем параметрам диалог, скользит между рядами, рассматривая представленный ассортимент товаров: вдоль магазина на стенах магазина висит плазма всех видов, размеров и боже правый, там что, плейстейшн 5? Ее же днем с огнем по сегодняшнее число не сыщешь. С плейстейшн ему и никакие друзья не нужны — только компания мерцающего в темноте телевизора и бутылка холодного пива под боком. Простите Перплд и Ранбу, он женится на приставке. — На что ты там пялишься? — щелкает пальцами перед глазами материализовавшийся Перплд. Томми лучезарно улыбается, а внутренне бьется в агонии, ведь неизбежно приходится отвести взгляд. Чтобы позволить себе плейстейшн придется распрощаться с почкой, а как известно, лишних внутренних органов не бывает. — Да так, пустяки. Выяснение, какой же телефон взять, затягивается на добрые полтора часа. Его пару раз спрашивают о предпочтениях касательно модели и производителя, но Томми разбирается в теме так же, как в механике — никак. Поэтому просто стоит поодаль, прячась за холодильниками и стиральными машинами, делая вид, что ничего интереснее ценников на бытовую технику в жизни не видел. — Томми, вот ты где, — мягко улыбается Уилбур. — Держи, — тот потягивает увесистую прямоугольную коробку с телефоном и одну меньше размером, с джибиэлевскими наушниками-капельками. — Я знаю, договора насчет наушников не было, но Перплд сказал, что ты любишь музыку? Он мог бы разозлиться на друга за раскрытие информации, которую едва ли назовешь обязательной для озвучивания, но не будет. Перплд все делал с чистыми намерениями. Хотя, честно, чужие намерения ему уже поперек горла. — Я могу открыть? — Конечно? Теперь это твой телефон – распоряжайся как угодно, — Уил равнодушно машет рукой. Томми кажется, что его жизнь — замысловатая пытка, продолжающаяся вот уже как семнадцать полных лет и пока не заканчивается. Белоснежная глянцевая коробка от телефона в его руках тому подтверждение. Неоспоримое доказательство двойственности личности. Один шаг в пропасть отделяет его от смерти. Все тот же шаг способен кардинально переменить отношение окружения к собственной персоне. Раньше никому дела не было ни до изношенных кроссовок, ни до стертой на локтях толстовке. До Томми тем более. Один шаг — брат, бросивший его без оглядки, стоит перед ним реальнее некуда и покупает дорогущую сенсорную лопату. Для финального штриха не хватает только розовой ленточки и поздравительной открытки. Один шаг — Перплд не просто приятель на два урока и не бесплатный убер туда-обратно, а лучший друг, готовый рвать и метать за него. Дышать почему-то стало сложнее: прожектора или лампы, без разницы, в торговом центре так лупят по глазам, что он захлебывается воздухом. Вздох, другой. Почти то же, как пытаться выправить капот автомобиля, пока пассажирское сидение снесло на лесополосу, а багажник врезавшаяся фура протащила еще на два метра вперед по автомагистрали. Одним словом — бесполезная хуйня. И пока он тут ловит нечто сродни приступу астмы, остальных происходящее начинает немного смущать. То есть плечо сжимает рука Перплда и требовательно тянет назад. То есть приложи тот чуть больше силы и Томми вернется с вывихом. — Эй- — …так, что дальше? Идем грабить банк? Сплетем браслетики дружбы? — выплевывает он побито, легкомысленно посмеиваясь и уворачиваясь от руки на своем плече. Перплд, спасибо за попытку в психологическую поддержку, но еще один вопрос в стиле «ты в порядке?» и Томми без шуток ебнется. У него в арсенале только хреновые шутки и заготовленное «да все норм» на каждое «ты в порядке?», потому что решать проблемы он не умеет. По-хорошему должен, конечно, но нигде нет закона, утверждающего обратное. — Вообще, мы собирались пойти за одеждой, — Уилбур чешет подбородок и машет ладошкой, мол но совсем необязательно, — но мы можем сделать перерыв на обед? Ни я, ни Техно никуда не торопимся. — Я не голоден, — отрезает он без должной уверенности. И Перплд, не смотри на него так осуждающе, у него есть право на свободу воли. — Тогда одежда, — кивает Уил. — Можешь забрать Техно, если не сложно? Он хватается за возможность сбежать из воображаемых цепких лап Перплда, сверлящего в нем дырку. Томми дергано кивает, чертыхаясь в направлении, где предположительно затерялся Техноблейд, рассматривающий ассортимент индукционных плит. Если кто-то, явно не умеющий держать язык за зубами, поинтересуется в чем отличие между электрической и индукционной плитой — не спрашивайте. Он даже не знает, что делать со своей жизнью. — Что-нибудь зацепило взгляд? — елейным голосом консультанта щебечет Томми, напрягая внутреннего актера. — Хм? — Техно, непоколебимый в безразличии и охуевший до неприличия, ничуть не удивляется. — Нет, но для будущего дома нужно уже прикинуть, что купить. — Ты переезжаешь? — вот те нате, а Томми уже всерьез начал думать, что застрял на одной территории с братьями пока смерть не разлучит. — Не сейчас, но я ищу квартиру, — вдумчиво соглашается и уходит к другому ряду, где представлены духовые шкафы. — Есть что-то на примете? — не истолкуйте любопытство неправильно, Томми до слез плевать на все, касаемо переезда. В конце концов, чужие перемещения по стране его никак не касаются. — Ну, я ищу что-то поближе. В черте Калифорнии, как минимум. — В чем дело, кембриджский климат не пришелся по душе? Для справки: Техноблейд отучился в массачусетском институте и не нужно скрывать, что из всевозможных образовательных учреждений тот выбрал наиболее оптимальное — аж за три тысячи миль и сорок три часа от дома. Прямо-таки примерный семьянин. Любит своих братьев и отца невыносимо. — Дело не в этом, — Техно морщится, словно есть что скрывать и причина куда более запутанная и весомая. — Тогда почему не Бруклин? Поближе к Уилбуру, — лениво подкидывает идею. — Тесей- — вздыхает. — Давай закроем эту тему, ладно? Будет время – я расскажу. — Как скажешь, мужик. Просто предложил. Предложил переехать не за три тысячи миль, а за две шестьсот, ага. Предложение года. — Я не за этим, вообще-то. Уилбур просил тебя захватить. Пора обновлять мой гардероб, — Томми тыкает себе за спину, где предположительно оставил Перплда и Уилбура. Плохая комбинация, по правде говоря. Долго они наедине не продержатся. Переезд Техноблейда довольно занимательная тема для размышлений в свободное время. Первое, о чем он думает — у обоих нет никаких проблем с финансами. Близнецы привыкли жить плюс-минус в достатке. Уилбуру откуда-то надо было в подростковом возрасте черпать фиксированную сумму на алкоголь. Техноблейд все время был в разъездах благодаря деньгам на билеты. Будь на их месте Томми, потенциально ищущий жилье вблизи с цивилизацией и ее благами, он бы без раздумий съехался с Перплдом. Самый безопасный и проверенный вариант, если принять во внимание, что и с бытом у них клеится — общие привычки. Груда нестиранных носков под кроватью, на которые им насрать. Пустующий холодильник, на который им насрать. Кипа бумаг на рабочем столе, на которые им… Все в таком духе. К счастью, Томми никуда не переезжает, а деньги не растут на деревьях. Если растут — скиньте адрес сада. У Томми в кладовке лежит лопата, а у Перплда работящие руки. Техноблейд, сама разговорчивость, мычит нечто положительное. Гештальт с покупкой телефона можно закрыть. Томми некомфортно носиться по торговому центру с чем-то, стоящим дороже пяти баксов, поэтому по подвернувшейся возможности, — когда Техноблейд зазевался, — торжественно всучает телефон и наушники Техно на попечение. Сам же занимает законное место рядом с Перплдом. Однако в его жизни все далеко не так просто. Почему? Да потому что Томми не может пройти и трех метров по людному залу, без того чтобы- — Хей, Том! А я-то думал, почему лицо знакомое? — да, без этого. «Это» — несущиеся на него горящим поездом со сломанными тормозами два парня, выглядящие смутно знакомыми и незнакомыми одновременно. Память на лица у Томми из рук вон плохая, потому что запоминать каждого встречного-поперечного муторно и необязательно. Так он думал, по крайней мере. — Блин, он же сдох, — цыкает другой неуверенно. — Смеешься? Я его своими глазами вижу, — первый весело фыркает, игриво боднув товарища плечом. Вся компания, включая Томми, замирают. Он считает секунды, чтобы расстояние стало неприличным для молчания. — Ну привет, приведение. Ватсон, что за дела? Ты хоть в интернете появляйся, мы уже реально подумали, что ты откинулся с концами. Все очень очаровательно, конечно, цветочки, радуга и забота, но кто это, черт побери, такой? Где-то между делом ему под нос подсовывают усеянную родинками и веснушками ладонь с ясным как день намерением, но Томми не торопится сентиментально жать руку незнакомцу. И извиняться за доставленные отсутствием неудобства — тоже. Насколько странным будет спросить у человека «ты кто, нахрен, такой» после сказанного? И почему Перплд выглядит так, будто все под контролем, пока Томми ничего не понимает. — Мы твои одноклассники. Общая всемирная история, — подсказывает компаньон радиоактивной дружелюбности. — Я – Кэссиди, а болтливый рядом со мной – Мика. Ну классно, потому что имена и место пересечения дают мизерное количество инсайта. Память не освежило, пазл не сложился. — Боже, вблизи ты выглядишь ужасно, — ахает шокировано что-то-на-М. — Спасибо, — сухо отзывается Томми, поглядывая себе за спину, где наблюдатели в лице братьев и Перплда лицезреют вживую его навыки общения. — Без шуток. Ты когда спал в последний раз? Или это фингалы? Еще чуть-чуть и с языка сорвется непрошенное «пошел нахуй». У него уже дергается глаз, как предзнаменование неизбежного. — Вся школа на ушах из-за тебя стоит, серьезно, — качает головой Мика и невзначай отслеживает направление его взгляда. — О, Перплд. Ты здесь с Томом? — и в голосе столько спокойствия, словно у них совместная воскресная служба в городской церкви. Перплд кивает. — Ну ничего себе, Кэсс. Вот что я называю – верность до гробовой доски, — впечатленно присвистывает тот своему другу. — Я пока не умер, — вклинивается Томми. — Нет, но ты бы видел, что школа сделала с твоим шкафчиком. Самый настоящий мемориал. Всякие милости и наклейки. Боже мой, не надо. Он не хочет столкнуться с розовой блевотиной на дверце своего шкафчика в первый же день возвращения. — Ты как умудрился передознуться, кстати? — так значит им неизвестно, что все было намеренно. — А, нет, погоди, — тот выставляет ладонь вперед и хватается за голову. — Что ты здесь вообще делаешь? Разве из наркологии так быстро выпускают? — Ты сбежал? — щурится молчаливый. — А вам не говорили? — снисходительной интонацией, какую повсеместно применяют взрослые перед тем, как начать читать воспитательную лекцию. — Я пока в больнице. — А неформал сзади тебя..? — Извините? — складывает руки на груди Перплд. — Да я не о тебе, — отмахивается Кэссиди. — В любом случае, — миролюбиво начинает Мика, — проверяй сообщения, тебе уже как всем селебрити в личку чепуху пишут, типа рецепта яичницы, потому что знают, что не ответишь. Умоляю, пусть это будет неудачная шутка. Томми не горит желанием стать невольной жертвой голосовых сообщений, где парни по десять раз признаются в любви бывшей и плачутся о несправедливости жизни. — У меня телефон всмятку был, — срывается непроизвольный каламбур, за который хочется самому себе отвесить подзатыльник. — Ватсон, дай я тебя хоть потрогаю, а то мне кажется, что у меня просто галлюцинация. Вырвав фразу из контекста — и Томми с ходу назовет несколько сюжетов черно-оранжевого сайта. — Отстань от него, — умоляет устало Кэссиди, впиваясь в чужую руку, как хозяин цепляется за поводок прыгающей собаки. Спойлер: мольбы не срабатывают. Загребущие лапы настигают его первее, чем хозяин дергает за поводок. Ничего страшного не происходит: торговый центр не взрывается, небо не становится фиолетовым и судный день не наступает. Мика кладет одну руку на плечо и стискивает, как плюшевую игрушку — не больно, но приятного мало. Длится всего несколько секунд и рука ретируется в изначальное положение. — Убедился? Мика задиристо ухмыляется. — А то! Но тебе не только спать нужно, но и жрать побольше. Совсем на себя не похож, — ауч, почти удар ниже пояса – степень боли навскидку одинаковая. Томми в курсе, что радость в школьные будни он не заносил и ничьи дни своим существованием не разукрашивал, но поставь в рядок себя предыдущего и настоящего — мать родная не признает, что это один человек. Неприятно, когда и незнакомцы замечают. — Нам, наверное, пора, — переминается с ноги на ногу Кэссиди, потянув за рукав стоящего рядом. — Хм, разве? А я только вошел во вкус, — громко жалуется. — Ну, ничего не поделаешь. Еще увидимся, приведение! — Удачи, спишемся как-нибудь, — сдержанно отзывается второй и слабо машет рукой на прощание. — Возвращайся скорее, Ватсон. Нам не хватает твоей заспанной рожи, — подмигивает Мика и показывает два больших пальца вверх. Больше этих двоих никогда не видели. Хотел бы он сказать, но в жанрах нет хоррора, так что пересекутся в школьных коридорах не раз и не два. — И че это было? — как только две фигуры скрываются за поворотом. — Мы хотели спросить у тебя то же самое, — вставляет свое мнение Уилбур. — Это твои друзья? Конечно, ведь у него так много друзей, аж целых один, который втыкает в случившемся гораздо больше, чем Томми. — Нет, не друзья. Проехали, — он машет рукой, призывая поскорее сменить тему и переместиться к делам насущным: закупке одежды, которую Уилбур рассортирует по шкафчикам. — А этот Мика..? — тщательно подбирая слова, Томми наклоняет голову. — Мы знакомы. Я знаю, что он хороший парень, да и безобидный, как щенок лабрадора. Много лает попусту, но не кусается, — терпеливо убеждает Перплд, скользнув указательным пальцем по щеке и смахнув прядку. — А вот приятель Мики – человек немного другой породы. — Как это понимать? — Ну, скажем так, ночью лучше пересечься с бесхозным лабрадором, чем с ротвейлером. Кто-кто, а Перплд умеет нагонять жути — Томми отныне будет обходить этот тандем за километр на цыпочках. — …я передумал, знать не хочу, — раздраженно цыкает, невольно отзеркаливая жест и ерошит отросшие волосы на загривке – хоть в хвостик собирай, но тогда он станет ничем не лучше того же Ранбу. Не камень в чужой огород, скорее дружеская ремарка: заплетать волосы в косички и украшать красным бантиком – не мужское занятие. Уж точно не для Томми, по крайней мере. Дело вкуса. — Пойдем скорее, пока у меня ноги не отсохли, — проведя ладонью по лицу с которого часом ранее бежал пот от жары. — А что ты такого делаешь, что устал? — язвительно интересуется Перплд. — Я дышу. Это очень утомляет. — Предпочел бы не дышать? — фраза из раздела «ляпнул не подумав», но осознание к Перплду возвращается молниеноснее бумеранга и тот виновато прикусывает язык. Томми сочувствующе улыбается, но Перплд и так все прекрасно знает. Магазин одежды — это магазин одежды, подробнее и объяснить нельзя. На стендах при входе аккуратно сложенные футболки и джинсы, вдали помещения маячит консультант, заметно приунывший и задающийся вопросами экзистенциального характера под аккомпанемент car's outside. Аж самому повеситься захотелось. Взгляд парня вскоре загорается при виде посетителей. Энергично перекинув оставшийся товар через плечо, тот спешит встретить потенциальный заработок. — Здравствуйте. Чем могу помочь? Уилбур, возглавляющий шествие, натягивает на лицо одну из своей многочисленной коллекции «я-очень-харизматичный-и-чуткий» улыбку. С позиции Томми все выглядит так, будто тот настойчиво пытается склеить работника. — Пока что ничем, пока осмотримся. Мы позовем чуть позже, — последняя фраза подразумевала «мы обязательно что-то купим, если не будут навязываться». Дал надежду и затем жестоко, но надо признать, филигранно отшил. Томми похлопал бы. — Есть предпочтения? — спрашивает Уилбур, целясь сузить круг поиска. В пробел нужно вписать подходящую информацию: цвет, фасон и крой. Но для него, носившего бог знает какую одежду попавшуюся первой под руку, взятую неизвестно откуда, иногда одолженную без намерения возвращать — это большая проблема. — Давайте просто начнем. Дальше будет понятнее, — плюет в итоге Перплд и тянет Томми к прикрученной в стену штанге с мужскими футболками. — А в тебе много энтузиазма. Кому одежду-то выбираем? — наблюдая за тем, как его друг поочередно рассматривает принты на преимущественно темных футболках. Иногда тот достает нечто, – заблаговременно перепроверяя размер на вороте, – что Томми согласился бы носить и прикладывает футболку к нему. — Стой и молчи. Я думаю. Он пожимает плечами и опирается о рейл, забитый то ли кофтами, то ли недо-толстовками без шнурков. — Что насчет этой? — Перплд, не заморачиваясь над тем, чтобы отвлечься, молча передает вешалку со своими выбором. Свободная футболка темно-серого цвета. В верхнем углу контрастно выделяется белая каракуля в виде мордочки неизвестного науке животного. Легко тянется при минимальных усилиях: стандартный состав из девяносто пяти процентов полиэстера и пяти — спандекса. Рядом с биркой болтается ценник на одиннадцать баксов. — Пойдет, — а что еще надо говорить? Он раньше никогда не заморачивался с выбором подходящей одежды. Не разваливается в руках – и на том спасибо. Перплд удовлетворенно кивает и с тихим «лови» бросает футболку в Уилбура. Тот, ошарашенный, молча ловит ее и вешает на предплечье. — Ты определенно знаешь, что делаешь, пацан, — изумленное фырканье доносится от Техно. — А то. Я тут единственный, кто в курсе, что этот придурок будет носить, — хвастается Перплд, самодовольно ухмыляясь. — Как скажешь, мам, — скучающе чешет затылок. Четыре футболки спустя Уилбур, превратившийся в вешалку, не выдерживает: то ли на него давит количество полиэстера, то ли хочет отпроситься в туалет — по лицу непонятно, но все содержимое в руках переезжает к Техноблейду. — Пойду посмотрю тоже, — отсалютовав, Уил сматывается прежде, чем кто-либо успевает опомниться. — Хех? Теперь я – вешалка? — Смирись, — и в голосе столько отчаяния, что хоть выжимай и тихонько собирай на повторный всемирный потоп. Перплд так увлекся своей новой профессией и даже не замечает, как пятая по счету футболка случайно или не совсем врезается Томми в лицо. Металлический крючок цепляется за волосы и он выдирает ее с клоками золотых прядей. Томми не фанат бордового, но все, хоть немного приближенное к красному автоматически отправляется в корзину. Красный цвет что-то вроде визитной карточки. Перплд, забивший за собой фиолетовый, руководствовался той же логикой. С помощью Уилбура нелегкая работа новоиспеченного стилиста становится в разы легче и размах прошедшей отбор одежды едва умещается на крючках в примерочной. Консультант из-за стойки поглядывает на них с выпученными глазами испуганного чихуахуа и Томми задергивает за собой шторку. Вся верхняя одежда болталась на нем, как на вешалке и в зеркале на него смотрел мальчишка, решивший примерить отцовские рубашки-свитера-олимпийки-и-что-там-еще. Если встать на одну ногу, сощурить правый глаз и повернуть голову под нужным углом — выглядит мило. Не то, чего он добивается со своим приближенным к панк-культуре стилем, — не причисляйте его в одну касту к этим сумасшедшим, спасибо, — но все равно мило. В других случаях Томми выглядит как заморенный подросток, которого вчера наконец выпустили из подвала. Как человеческая жертва для юных сатанистов. Как пластиковый скелет в кабинете биологии. Как показательная фотография в статье про анорексию. Как- Томми ерошит падающую на глаза челку и вздыхает. Никто не спешит выдернуть его из уютного пространства кладовки, где только он, хуева туча одежды и зеркало во всю стену. Томми не любит замкнутые пространства, но иногда они дарят, — не поверите, — душевный покой и чувство защищенности. Кабинка туалета тому в пример: ее шаткую дверь запросто снести ударом ботинка, но пока этого не произошло — маленькая крепость, ограждающая от реального мира. Внимание быстро устремляется к свитшоту, погребенному от посторонних глаз под толстовкой. Последняя ничем не отличается от серо-красно-черной массы, поэтому Томми решает не тратить время на примерку. Но свитшот, пестрый и яркий, как последствие рвоты единорога, никак не вписывается в цветовую палитру. В свитшоте, как вскрывается чуть позже, он выглядит не как семилетний мальчик, а как четырехлетний дебил, которого вырядила мама на детский утренник. Или, не дай бог, как те самые фотографии парней в интернете с цветочными венками на голове и радугой на фоне. — Что это такое? — одергивая шторку, он выскакивает из примерочной обиженный на жизнь и оскорбленный. Перплд доказывает, что он не самая подходящая кандидатура для группы поддержки, начинает ржать. Нет бы посочувствовать, что лучший друг в середине кризиса. — Аввв, Томс, тебе очень идет, — улюлюкает Уилбур. Техноблейд, последний оплот благоразумия, закатывает глаза. — Сволочь, которая подсунула это, обращение к тебе: я не буду это носить! — он рычит, показательно оттягивая красный воротник. — Перплд, харе ржать, вообще не смешно, — тут плакать нужно, а не смеяться. Гений, решивший разбавить монотонный гардероб явно не учел, что любые отклонения от нормы жестко порицаются в славном обществе, которое Томми именует своей зоной комфорта. Выходить из нее чревато сломанными пальцами. — Выглядишь на пятерочку. Я бы хотел сказать из пяти, но тут просто. Пять лет, — тот разводит руками, на мгновение становясь предельно серьезным. Томми вкладывает максимум дружелюбия и благодарности, когда топчется подошвой по ноге. Ноге Перплда, само собой. Ему кажется, что жест доброй воли поможет другу взять себя в руки, но тот давится воздухом и беспомощно опирается на стенд. Улыбку Перплд прячет за ладонью и отворачивается. Лучше бы, для сохранности пальцев на ногах, тот списал сотрясающий тело смех на приступ эпилепсии. — Можешь не благодарить, к слову, — неразборчиво мямлит и дополняет: — Покопайся там еще, я нашел потрясную розовую футболку-