Виндзор, 1408 год.
— К Вам посетитель, милорд — Его Светлость, принц Уэльский, — сообщил Эдмунду, без стука вошедший слуга. Принц Уэльский. Принц Хэл. Наследник престола, будущий король Англии. Последний раз он видел его в детстве, перед тем, как отец Хэла заточил их с братом Роджером в Виндзорский замок. Заточил, потому как прекрасно знал, что Эдмунд Мортимер, граф Марч имеет бОльшие права на трон Англии, нежели он — Генрих Болингброк. Отныне он стал пленником короля Генриха и более не мог угрожать королевской власти. Да он и не желал этого, не имел притязаний на трон, а просто хотел жить своей жизнью, на свободе. У короля был наследник, его старший сын Хэл. Именно он в будущем и примет на себя все бремя власти, но принесет ли она ему счастье? О них с Роджером будто бы все забыли… Неужто нельзя было даровать свободу хотя бы Роджеру, ведь он был лишь младшим братом, он не был ни в чем виноват. Как сейчас выглядит Хэл? Эдмунд знал о том, что он превратился в сильного и отважного воина, знал о его успехах, о том, что в битве при Шрусбери он чуть было не погиб, получив ранение стрелой в лицо, и выжил лишь чудом. Зачем он пришел к нему? Желает убедиться, что Эдмунд Мортимер еще жив? Что не угрожает власти его отца и не строит коварных планов? Эдмунд имел возможность писать письма, но вся его переписка, будь то с матушкой, или с сестрами, тщательно проверялась, все письма прочитывались. Но в них не было и намека на заговор, он никогда не помышлял об этом. Но, все же, было интересно взглянуть на принца Хэла, принца и наследника трона. Трона, который по праву должен был принадлежать Эдмунду Мортимеру, а не Генриху Ланкастеру. Господь знает это, и он сам когда-нибудь рассудит. Эдмунд же судить никого не собирался, он не Господь… — Приветствую Вас, Ваша Светлость, — низко поклонился Эдмунд вошедшему в его покои молодому человеку, высокому и довольно худощавому, одетому впрочем, довольно скромно для наследника престола, во все черное. Сам же Эдмунд всегда любил яркие цвета, и для него шили одежду разных цветов. Особенно он любил зеленый. Вот и нынче на нем был ярко-зеленый пурпуэн и красные шоссы. — Я счастлив видеть тебя, Эдмунд… Нэд, — поприветствовал его молодой человек. Это был Генрих, принц Уэльский, Хэл. Едва взглянув на принца, Эдмунд узнал его. Те же большие глаза, худощавое лицо, прямой нос. Только нынче, его левую щеку украшал шрам. Да, именно украшал, а не портил. Эдмунд не мог не признаться себе в том, что со шрамом Хэл выглядел даже привлекательнее, чем в детстве без него. К тому же, раны полученные в битвах всегда украшают, а не уродуют. — Как ты вырос! Последний раз мы виделись, когда ты был еще ребенком. Тебе минуло семнадцать, верно? — подойдя к Эдмунду, Хэл вгляделся в его лицо. — Верно, Ваша Светлость, мне будет восемнадцать. Я хорошо помню свой возраст. Я нахожусь здесь уже почти девять лет, с тех пор, как Ваш отец, Его Величество Генрих IV стал королем, — Эдмунд и сам не знал, зачем он сказал это Хэлу. Желал ли он показать, что прекрасно осознает, кто он, и по какой причине находится в заточении? Быть может и так. Он не стремился к власти, но пусть наследник престола знает, что его отец получил трон незаконным и неправедным путем. Пусть знает, что и он — Эдмунд Мортимер это знает. — Мне жаль, Нэд, — Хэл провел рукой по его щеке, — Я не желал тебе и Роджеру такой судьбы. Поверь мне. Я помню тебя совсем мальчиком. Помню, как мы кормили уток в пруду, как играли… Ты любил цветы… — Это было давно, Ваша Светлость. Мы уже не дети. — Не называй меня так. Зови меня просто Хэл, как в детстве. Я хотел бы о многом рассказать тебе, — Хэл пристально посмотрел в глаза Эдмунда, — Твои глаза все такие же синие. Синие, как весеннее небо за окном. — Вы выражаетесь, как менестрель, Ваша Светлость… Хэл, — невольно улыбнулся Эдмунд. — Я не умею красиво выражаться, Нэд. Поэзия и комплименты не моя стихия. Я могу сразить мечом врага на поле боя, но сочинять изысканные комплименты или стихи я не умею. — Я буду рад отобедать с Вами… с тобой, — Эдмунд почувствовал, как на душе становится легче и светлее. Хэл приехал вовсе не для того, чтобы унизить его, а для того, чтобы поддержать и выразить свои родственные чувства. Или, все же… Но Эдмунду хотелось верить, что это именно так, что Хэл не видит в нем соперника, а видит кузена, которого знает с детства. Хэл вовсе не такой, как его отец. Во всяком случае, ходят слухи, что и с отцом он не очень-то ладит. Правдивы ли они? Но Хэл конечно расскажет об этом сам, если посчитает нужным. Прошло два дня с тех пор, как принц Уэльский почтил Виндзорский замок своим присутствием. Эдмунд давно не чувствовал себя таким счастливым, как эти последние два дня. Приезд Хэла скрасил его скучные, однообразные дни. Они пили вино, много беседовали. Хэл рассказывал о том, что происходит в Лондоне, о братьях, об отце. Оказалось, что отношения у отца с сыном и впрямь были непростыми. Отец был недоволен его поведением и кругом общения. Рассказывал он и о жене отца, Жанне Наваррской, которая очаровала весь двор и его младших братьев, особенно Джона, который заявил, что женится на женщине, похожей на новую королеву. Рассказывал о придворных заговорах и интригах, бесконечно плетущихся при дворе. О том, что король порою не спит ночами, боясь, как бы его не прирезали в постели. Эдмунд подумал, что это вполне обоснованный страх, ведь сам Генрих IV прекрасно понимал, что его трон осквернен кровью. Но наследник престола не мог слишком долго пренебрегать своими обязанностями, его ждали государственные дела, в Лондоне ждал разгневанный отец. Пришла пора возвращаться. На душе у Эдмунда стало тоскливо, он не желал расставаться с Хэлом. Ему было хорошо и спокойно рядом с ним. — Я поговорю с отцом, Нэд. Я постараюсь добиться твоего освобождения, твоего и Роджера. Я попробую убедить его в том, что вы не представляете для короны никакой опасности, — Хэл нахмурился, будто сомневаясь, что ему удасться убедить короля отпустить своих пленников. Ведь Генрих IV не доверял почти никому. — Я не думаю, что он уступит тебе, Хэл… — опустил глаза Эдмунд. Уж он — то точно не надеялся получить свободу из рук короля, — Мне не плохо здесь… Я не страдаю. — Ты страдаешь, Нэд. Я знаю, — Хэл притянул Эдмунда к себе и обнял, — Но я не забуду тебя, я буду навещать тебя. Я буду писать тебе, и ты пиши тоже. Я… — вдруг он осекся и странно посмотрел на Эдмунда, провел пальцем по его губам, — а Джон был прав, у тебя глаза и губы, как у девицы, — улыбнулся Хэл, а затем, внезапно прижался своими горячими губами к его губам. Начал целовать его глубоко и страстно, поглаживая темные волосы, касаясь шеи. От неожиданности у Эдмунда подкосились ноги и слегка закружилась голова. Он прежде никогда не ведал подобных ощущений, никогда и ни с кем не целовался. Да и с кем ему было целоваться в Виндзоре, разве что с молоденькими служанками, но они никогда не вызывали у него никакого интереса. Он приобнял Хэла в ответ, неловко пытаясь ответить на поцелуй. Но вдруг, отпрянув от Эдмунда, Хэл горящими глазами посмотрел на него в упор. — Прости, Нэд. Прости, что так вышло. Этого больше не повторится, — проговорил он чуть хрипловатым голосом. — Тебе не за что просить прощения. Ты — принц Уэльский. И мне это понравилось… — но последнюю фразу Эдмунд не осмелился произнести вслух. И он конечно не признается в том, как бы ему хотелось, чтобы этот поцелуй повторился вновь. Не признается даже самому себе.Лондон, Вестминстерский дворец.
Лицо английского монарха, Генриха IV сего имени исказилось от гнева. Как он сам искренне полагал, от праведного гнева. Неужто его сын решил предать отца, отпустив на свободу претендента на трон — Эдмунда Мортимера, 5-го графа Марча?! Нашел, за кого хлопотать и просить. Сам по себе этот мальчишка конечно не опасен. Но им могут воспользоваться враги короны, которые только и ждут удобного случая, чтобы отнять его трон, который, как они искренне считают, Генрих Болингброк получил не по праву. Они усадят мальчишку на трон лишь для вида, а сами заберут власть в свои руки. До чего же глуп его старший сын, ежели не понимает, что желая от отца удовлетворения своей просьбы, он своими руками губит свое собственное будущее, будущее Англии? А ведь Хэлу уже двадцать один год, как можно быть до такой степени наивным? За что ему такое наказание, в лице собственного сына, наследника престола! — Ты не ведаешь, о чем просишь меня! Ты и впрямь не понимаешь, чем это может обернуться, не только для меня, но и для тебя, для всех нас? Они ведь и тебя не пожалеют, глупый мальчишка! — взметнув руку, король Генрих отвесил своему сыну и наследнику звонкую пощечину, — Пока я жив, Марч останется в Виндзоре. А уж после того, как я предстану перед Господом, делайте, что пожелаете. Можешь даровать ему свободу, ему, его брату, можешь отпустить всех заговорщиков и изменников, можешь поднять из могилы казненных, можешь даже отдать свой трон французскому королю. Благо, я помешать тебе уже не смогу, — подойдя к столу, дрожащей рукой он налил себе вина и быстро выпил его, — Об освобождении Мортимера не может быть и речи, — вынес свой окончательный вердикт король Генрих. — Я могу идти, Ваше Величество? — холодным тоном осведомился Хэл. — Иди! — король раздраженно махнул рукой. Поклонившись, Хэл покинул покои своего отца и короля. Пусть отец и не внял его просьбе, но Эдмунда он не оставит. При первой же возможности они увидятся вновь.