Зеленые цветы

Лондон, март, 1421 год.

— Я так рад за тебя. Надеюсь, что вы прекрасно проведете время в этом путешествии. Ее Величество останется довольна, я уверен в этом. — Я тоже на это надеюсь, Нэд. Я не могу уделять моему котенку столько внимания, сколько ей необходимо. А она ведь заслуживает этого, — улыбнулся Хэл, — моя жена устраивает меня во всех отношениях, я не жалею, что женился на Кэт. — Королева очень красива, добра и приветлива… и, — задумался Эдмунд. — Что Нэд? — вопросительно взглянул на него Хэл. — Думаю, что она не унаследовала недуга своего отца. — Не напоминай мне о Карле, — нахмурился Хэл, — Я не желаю даже думать о том, что наш сын унаследует этот недуг. Я молю Господа, чтоб он родился здоровым. — Он будет здоровым, сильным и красивым, как его родители, — успокаивающе обнял его Эдмунд. — Кэт хочет, чтобы второго сына мы назвали Эдмундом. Она тоже о тебе высокого мнения. Ей нравится это имя, — Хэл нежно провел рукой по его волосам, прикусил мочку уха. — А первого Генрихом? Он будет Хэлом, как ты? — Да, так хочет Кэт. Хотя, я бы и первенца назвал в твою честь, — Хэл поцеловал Эдмунда в скулу, щеку, лоб. Прикрыв глаза от удовольствия, Эдмунд подумал о том, насколько же он теперь счастлив. Казалось, ничего не нужно было более просить у Господа. Его Хэл был с ним, рядом, и никогда не оставит его, больше он этого не боялся. После покорения англичанами Руана, и потери стратегически важных крепостей, французский король заключил с Хэлом договор в Труа, по которому он объявлял его наследником французского трона и отдавал ему в жены свою дочь Екатерину. Сын, рожденный в их браке, должен был наследовать короны Англии и Франции. Его же собственный сын — дофин Карл лишался всяческих прав на французский престол. Конечно, вряд ли, он отдавал себе отчет в том, что делал. Разум Карла VI уже давно был затуманен неизлечимым и страшным недугом безумия. Всем процессом руководила его жена — королева Изабелла Баварская. Она лишила своего сына его прав, но иного выбора, у нее, по видимому, просто не было. В глубине души, Эдмунду было даже немного жаль юного Карла, который лишился того, на что, как сам Карл, вероятно, полагал, имел божественное право. Не потому ли, что этот французский мальчик напомнил ему о его собственной судьбе? Но Эдмунд никогда и не желал овладеть короной, а нынче было необходимо думать лишь о благе короля, его Хэла. Свадьба Хэла с принцессой Екатериной состоялась второго июня 1420 — ого года в Труа. В феврале 1421 — ого года они все вместе вернулись в Лондон. Хэл попросил Эдмунда нести скипетр Екатерины во время коронации в Вестминстерском аббатстве, сам же он решил не принимать участие в церемонии, для того, чтобы все внимание и все почести достались его Кэт. Эдмунд был счастлив подобной просьбе, это было большой честью. Ревновал ли он к королеве? Нет, он не испытывал и толики ревности, прекрасно понимая, что рано или поздно Хэл должен был жениться, чтобы произвести на свет наследников. К тому же, королева была столь мила, любезна, глядела на Хэла с восхищением и любовью. Пожалуй, лучшей жены для него нельзя было и пожелать. Кэт даже чем — то напоминала ему его бедную Энн. Его Энн, которую он не смог сделать счастливой, которой никогда не сможет стать полноценным мужем. В последнее время она все больше отдалялась от него, он это понимал, чувствовал и не винил ее. Кому понравится быть женой монаха, неспособного к исполнению супружеского долга, к зачатию детей? Видно, такая уж у него судьба. Служить Хэлу — вот его предназначение в земной жизни. Нынче же, они должны были расстаться, так как Хэл с королевой собирались совершить поездку на север Англии. Он желал представить свою супругу ее подданным и провести с ней время. Имелась и другая, более прозаичная причина для этой поездки. Необходимо было собрать средства для продолжения войны против дофина, который не желал мириться с потерянной короной Франции. Но, как бы там ни было, Эдмунд искренне желал супругам счастливой и плодотворной поездки. Самому же ему, предстояло остаться в компании братьев Хэла, что не могло быть поводом к особой радости. Даже со временем, он все еще не мог относиться к ним с достаточным дружелюбием, с коим полагалось относиться к братьям короля, принцам. Но ведь Эдмунд Мортимер и сам был потомком королей, он считал себя равным им. Король — вот перед кем он обязан был преклонять колени, а вовсе не перед его заносчивыми братьями. Они же, вероятно, считали иначе. Эдмунд помнил, к чему несколько лет назад принудил его Хамфри Глостер. Хотя, он и испытал при этом неожиданное наслаждение, но повторять подобный опыт вовсе не желал. Его тело должно было принадлежать лишь Хэлу, его королю и повелителю. — Что грустишь, Нэд? Скучаешь по своему королю и повелителю? — с усмешкой спросил Хамфри. — Да, я скучаю по нему, — сквозь зубы ответил Эдмунд. Ему совершенно не хотелось продолжать беседу с Джоном и Хамфри, с которыми он вынужден был проводить этот вечер. Они пожелали обсудить важные государственные дела. Но пока, он слышал лишь пустой, ничего не значащий треп из уст герцога Глостера, а Джон и вовсе молча сидел у камина, о чем — то задумавшись. — Не надо огрызаться Нэд, — сверкнув глазами, Хамфри вплотную подошел к Эдмунду, — пока Его Величество с супругой в отъезде, он поручил нам присматривать за тобой. За тобой нужен глаз, да глаз. А не то, чего доброго, вновь устроишь заговор. Правда, Джон? В ответ Джон только усмехнулся, ничего не ответив брату. Видимо, его занимали совсем другие мысли. — Так присматривайте. Только не беспокойте меня своей пустой болтовней, милорд Глостер, — махнул рукой Эдмунд. — Ты вновь дерзишь мне. Мне, брату короля, — приподняв его лицо за подбородок, Хамфри пристально взглянул ему в глаза. Эдмунд заметил, что в глазах Хамфри вновь горел огонь желания, как и несколько лет тому назад. Только нынче, Эдмунд не собирался так просто сдаваться на его милость, он более не позволит себя унижать. В то время он и впрямь был виновен перед королем, но теперь все было иначе. Их отношения с Хэлом были прекрасными, никакое недоверие не омрачало их. Что возомнил о себе этот Хамфри, ведь Эдмунд был таким же отпрыском королевской семьи, пусть и не имел титула герцога. А Джон? Сидел и делал вид, будто ничего не происходит. Зачем они вообще пригласили его провести этот вечер вместе? Что задумали? Эдмунд почувствовал, как в душе поднимается тревога. Способен ли Джон на насилие? С виду, такой холодный и рассудительный, но Эдмунду, отчего — то казалось, что Джон Бедфорд способен на все. — Вы, кажется, желали обсудить нечто важное? — Эдмунд надеялся, что его голос звучит спокойно и бесстрастно. Не хватало еще показывать этим выскочкам свое беспокойство! — Тревожные новости из Франции, — наконец — то подал голос Джон, — Томас собирается навязать французам генеральное сражение, хочет покорить Анжу… — Но ведь Хэл сам поставил его во главе армии и приказал это сделать? — нахмурился Эдмунд. Он и сам не разделял энтузиазма порывистого Томаса Кларенса, который желал иметь не меньшую воинскую славу, чем его царственный брат. Да вот только способностей у него для этого, очевидно, было гораздо меньше, нежели у Хэла. Эдмунд удивился решению Хэла доверить Томасу такую важную стратегическую задачу, как завоевание Анжуйского герцогства. Томас отличался вспыльчивостью, тщеславием, и не желал слушать разумных советов. — Уж лучше бы он поставил во главе армии тебя, Джон, — пробормотал Эдмунд, но он и впрямь был уверен, что Джон намного лучше бы справился с поставленной задачей. — Видимо, он хочет стать герцогом Анжуйским, так же, как ты стал герцогом Алансонским, — рассмеялся Хамфри. — Далось тебе это герцогство, Хамфри, — отмахнулся Джон, — к тому же, год назад этот, так называемый дофин сделал мальчика наместником Алансонского герцогства. А мальчик… — на мгновение глаза Джона затуманились, — я видел его изображение… прелестный ребенок. — Прелестный ребенок? Этот ребенок — твой соперник! — Мальчик мне не соперник. И хватит об этом, — отрезал Джон. Нынче, меня больше волнует Томас, сможет ли он справиться? Я сильно в этом сомневаюсь. — Быть может… — задумался Эдмунд, — я мог бы выдвинуться во Францию с подкреплением? — Слишком поздно, Нэд, — ответил Джон, — Том не станет ждать, он никого не слушает, и уж конечно не захочет делить с тобой славу. Я должен покинуть вас, устал и желаю отдохнуть, — поднявшись с кресла, Джон покинул покои. — Я, пожалуй, тоже отправлюсь спать, — Эдмунду вовсе не хотелось оставаться с Хамфри наедине. — Останься, Нэд, — Хамфри прикоснулся пальцами к его щеке, легко, почти невесомо. — Для чего? Кажется, мы уже все обсудили, и выяснилось, что я ничем не смогу помочь. Какие еще важные государственные дела желает обсудить Ваша Светлость? — вздохнул Эдмунд. — Ты здесь не для этого, — Хамфри коснулся рукой массивной серебряной верхней пуговицы на его дуплете, — ты не годишься для государственных дел, но можешь дарить ни с чем не сравнимое наслаждение. — Я уже понял, что ты пригласил меня не для этого, — Эдмунд резко убрал его руку со своего дуплета, — но наслаждение пусть тебе дарят твои дамы. Я ухожу. Приятных снов, Хамфри. — Никуда не пойдешь, — прошипел Хамфри, — ты слишком дерзок, Эдмунд Мортимер. Я — брат короля, а ты участвовал в заговоре против него. Или ты забыл? Пока брата здесь нет, ты обязан подчиняться мне. Ты останешься и сделаешь все, что я тебе прикажу, — наклонившись, Хамфри впился в его губы жестким поцелуем. Но, спустя пару секунд, Эдмунд грубо отпихнул его от себя и вскочил со своего стула. Он вовсе не собирался удовлетворять капризы избалованного герцога Глостера. — Ты просто избалованный мальчишка, который привык получать все, что захочет. Но на этот раз, тебе придется смириться с тем, что желаемого ты не получишь. Во всяком случае, не от меня. — Я получу! — Хамфри схватил его за ворот синего дуплета и привлек к себе, — ты обязан повиноваться нам, ты должен! — Не тебе, ты не мой король, — спокойно ответил Эдмунд, — у тебя начинается истерика, как в детстве. Вспомните, сколько Вам нынче лет, милорд Глостер, и устыдитесь. — Ты устыдись! — взметнув руку, Хамфри изо всех сил ударил Эдмунда по щеке, — мерзавец и предатель! Мой брат не доверяет тебе, он приказал нам следить за тобой. Он просто использует тебя для своих постельных утех. Ты для него лишь подстилка! — Ежели он не доверяет мне, пусть сообщит мне об этом лично, а не через своего взбалмошного, неуравновешенного брата, коим ты являешься, — Эдмунд потер рукой покрасневшую щеку. Он твердо решил, что не позволит Хамфри вывести себя из равновесия. Он не верил ни единому его слову. Он знал, что Хэл его любит и всецело доверяет, а этот негодяй просто желает причинить боль. — Убирайся! — огрызнулся Хамфри, — Но помни, того, кто мне не друг, я считаю своим врагом. Отныне и навсегда, ты — мой враг, Эдмунд Мортимер.