Зеленые цветы

— Я не намерен предаваться скорби по нему, — голос Хэла звучал спокойно, даже холодно, — Томас нарушил приказ, я запретил вступать в бой с французами без поддержки лучников. Выживи он, я бы сам казнил его за нарушение моих распоряжений. Я благодарен Солсбери, за то, что спас хотя бы остатки его отряда. Сколько людей он погубил! — Я понимаю Хэл, Томас поступил безрассудно, но… ведь он был тебе братом, — хотел сказать Эдмунд, но осекся. Нет, говорить об этом не стоило. Эдмунд помнил, что любя Джона и Хамфри, Хэл никогда особо не ладил с Томасом. Томас завидовал славе и подвигам старшего брата на военном поприще, и желал с ним сравняться. Увы, ему не были даны таланты и способности Хэла. В результате произошло то, чего так опасались Джон и Хамфри, да и сам Эдмунд в глубине души тоже. Хотя, по иронии судьбы, именно с Томасом Кларенсом он ладил лучше, и был дружнее, чем с холодным Джоном и любвеобильным развратным Хамфри. Эдмунд искренне сожалел о преждевременной кончине Томаса Кларенса, да еще такой постыдной и нелепой. Пытаясь привести к покорности Анжуйское герцогство, герцог Кларенс прошелся по его землям огнем и мечом, уничтожая на своем пути все живое. Так же, как и старший брат, он не ведал жалости к врагам. Но у города Боже ему пришлось столкнуться с пятитысячным войском французом и их союзников шотландцев. Верный и опытный военачальник, граф Солсбери поспешил ему на помощь, но не дождавшись Солсбери, Томас атаковал противника с гораздо меньшим количеством рыцарей и латников. Большая часть войска была уничтожена, а сам Томас Кларенс был убит. Подоспевший граф Солсбери лишь успел спасти часть людей и отбить его тело у врага. На этом окончилась бесславная военная карьера одного из братьев Хэла. К своему стыду, Эдмунд подумал, что лучше бы вовсе не Томас погиб в битве, а другой брат, смотревший на него нынче с ненавистью и презрением, считавший его своим врагом. — Из-за него я не смогу присутствовать при рождении ребенка. А ведь мы с Кэт так ждали этого, — нахмурился Хэл, — но нынче нужно выдвигаться во Францию. — Я уверен, что все будет хорошо. А еще я уверен, что родится мальчик, — улыбнулся Эдмунд, — маленький Генрих. Королева носила под сердцем дитя, и Эдмунд знал, как Хэл ждал этого события, как желал увидеть своего новорожденного малыша. Но им следовало отплывать во Францию, так как ситуация требовала военного вмешательства Хэла. И отплывать предстояло немедленно.

Франция, Венсенн, август, 1422 год.

— Как ты себя чувствуешь, Хэл? — Эдмунд пытался улыбаться, но получалось это с большим трудом. Ему казалось, что их счастливые моменты ушли безвозвратно. Новость о рождении сына Хэла, маленького принца и наследника, приезд королевы, ее торжественная встреча в Венсенне, пышное празднование Пятидесятницы в Париже и Санлисе. Как же Хэл был счастлив, он лишь посетовал на то, что королева не привезла с собой наследника. Но Екатерина была уверена, что вести совсем еще маленького сына через пролив весьма опасно для его здоровья, к тому же, Хэл очень скоро сможет познакомиться с ним лично. Скорее всего, она была права. Они и впрямь собирались возвращаться в Англию, как только покончат со всеми малоприятными делами во Франции. Хотя, таковыми они являлись лишь для Эдмунда, Хэл же получал от своих военных побед истинное наслаждение и удовлетворение. Нынче же, он имел для этого все основания — осада города Дре увенчалась успехом, следующим шагом было покорение Мо, расположенного к северо-востоку от Парижа. Осада началась в октябре, и продолжалась несколько месяцев, и наконец в мае, город капитулировал. Но Эдмунда в то время беспокоило совсем не это. Во время осады Мо, Хэл впервые почувствовал себя неважно. Слабость начала сковывать все его тело. Болезнь усиливалась, ни лечебные травяные отвары, ни настойки, ни кровопускание не давали желаемого результата, всегда такой сильный и здоровый, Хэл слабел на глазах. Эдмунд настойчиво гнал от себя страшные мысли, он помнил, что подобным недугом, еще при осаде Арфлера страдал и он сам, но, все же смог оправиться после него. Он верил, что и Хэл сможет, обязательно сможет. Он просто обязан был жить, ради королевы, ради новорожденного сына, ради… него. Ведь, если Хэл и мог жить без Эдмунда, то Эдмунд чувстовал, что сам он жить без Хэла не сможет. Ему будет просто незачем жить. К счастью, после известия о победе, Хэл будто обрел второе дыхание, казалось, что болезнь отступила, и они отправились в Венсенн, встречать королеву. Хэл был абсолютно счастлив, они провели восхитительное время, праздновали Пятидесятницу в Париже и Санлисе, посетили с королевой аббатство Сен — Дэни. Но, союзнику Хэла, Филиппу Бургундскому понадобилась помощь в борьбе против союзников дофина Карла, и Хэл сам поспешил к нему на подмогу, хотя Эдмунд и королева уговаривали его не делать этого, а отправить вместо себя одного из своих военачальников. Увы, Хэл не привык делить с кем — либо воинскую славу, даже со своими верными военачальниками. Не достигнув своей цели — города Косн, взятого в осаду кольцом дофинистов, Хэл почувствовал себя дурно, остановился в городе Корбее и передал командование Джону. Джон блестяще справился с поставленной задачей, дофинисты были выбиты из — под стен Косна, а Хэл решил отправиться в Париж, но по дороге ему стало хуже, и его перевезли в замок Венсенн, где совсем недавно он был так счастлив. И вот, нынче, казалось что Хэл покидает его навсегда. Эдмунд отчаянно не желал в это верить, не мог в это поверить. — Не стану обманывать тебя, мой милый Нэд, — слабо улыбнулся Хэл, — я чувствую, что осталось недолго… — Не смей так говорить! — Эдмунд всеми силами пытался скрыть охвативший душу леденящий ужас, — ты не имеешь право умирать теперь, когда ты так нужен… нужен своему сыну, Ее Величеству, братьям, нужен мне! Помнишь, что ты сказал мне, когда я так же заболел у стен Арфлера? Ты сказал, что моя жизнь принадлежит тебе. А ежели, моя жизнь принадлежит тебе, то для кого тогда мне жить? У меня никого нет, кроме тебя. Энн отдалилась от меня, я не могу быть ей мужем. Зачем мне жить?! — он крепко стиснул горячую ладонь Хэла в своей. — Ради нашего Господа… и моего Генри. Ты забыл, что теперь есть и мой сын? — грустно усмехнулся Хэл, — жаль, что я его так и не увижу. — Быть может, если ты увидишь Ее Величество, то тебе станет легче? Ты быстрее пойдешь на поправку? — с надеждой в голосе спросил Эдмунд. — Нет. Кэт не должна видеть меня… таким. Пусть она запомнит меня сильным и здоровым, таким, каким впервые увидела… Я не хочу разочаровывать ее… к тому же, это может быть заразно. Я боюсь за нее. Женщины не такие сильные, как мы… — Хэл устало прикрыл глаза. — Не говори, Хэл, отдохни, — опустив полные слез глаза, Эдмунд коснулся губами его руки. Ему казалось, что он просто крепко уснул, видит кошмарный сон и вот — вот проснется. — Ты будешь состоять в регентском совете, Нэд. Такова моя воля. Я знаю, что мои братья не допустят тебя к власти, они не доверяют тебе. Прошу тебя, не ссорься с Джоном, и берегись Хамфри… он ненавидит тебя. Сейчас тебе лучше уйти, сюда придут те, кто не будет рад тебя видеть… Знай, что я люблю тебя… всегда любил. — Я тоже люблю тебя, Хэл, — Эдмунд ощутил, как поднимается ком в горле, но он должен был сдержать себя, не показать Хэлу своей слабости, он обязан был вселить в него надежду, хотя его самого она, уже кажется оставила, — Я вернусь позже, и буду с тобой. Буду с тобой всегда. — Подожди… — с трудом подняв слабеющую руку, Хэл притянул его к себе и поцеловал в губы, — обещай мне, ты должен поклясться. — Все, что угодно. — Что ты не сделаешь глупость. Что не совершишь страшный грех… поклянись мне. — Я клянусь, Хэл, — Эдмунд понял, какой именно грех имел в виду Хэл. Нет, он не совершит его, как бы не было больно и тяжело. Теперь уже не совершит. — Иди, мой милый Нэд… может быть, ты найдешь зеленые цветы. Как мы с тобой мечтали. — Милорд Мортимер, — Томас, герцог Эксетер, дядя Хэла слегка кивнул Эдмунду. — Ваша Светлость… — бесцветным голосом ответил на приветствие Эдмунд. Он прекрасно понимал, что Хэл прав, и ему здесь не место. Томас Эксетер, Ричард де Бошан, граф Уоррик, Джон Бедфорд, и другие приближенные короля, среди которых ему не было места. Никто из них не жаловал его, никто из них не доверял ему. Нынче, все они будут толпиться у постели умирающего Хэла и ждать его распоряжений, кому из них какой кусок власти достанется, кому — то пожирнее, а кому — то поменьше. Все они ждут лишь, когда Хэл умрет, и можно будет вдоволь насладиться властью при малолетнем короле, маленьком Генри. Но никто из них не любил Хэла, так, как он. Эдмунд знал, что они и впрямь никогда не допустят его до власти, но она была ему и не нужна. Он только желал видеть маленького Генри, хотя бы иногда, и надеялся, что такая возможность у него будет, раз уж он станет одним из членов регентского совета. Но… зачем же думать об этом нынче? Ведь Хэл был еще жив, и может быть, он поправится. Когда стервятники уйдут, он вновь пойдет к нему и будет держать его за руку. Быть может, была еще слабая надежда на то, что последний день лета не станет последним днем жизни его любимого Хэла? Почувствовав легкое прикосновение к своему плечу, Эдмунд поднял глаза и увидел Джона. Вглядевшись в его лицо сквозь пелену слез, он мгновенно осознал произошедшее. — Хэл умер, Нэд. Его больше нет с нами… — последние слова, произнесенные низким голосом Джона, Эдмунд слышал будто в тумане. Сознание отказывалось принимать только что услышанную страшную правду. Голова закружилась, и он упал без чувств.