***
Почувствовав слабый удар током, тело рефлекторно подпрыгнуло, но тут же согнулось пополам, и я со стоном уткнулся в подушку. — Может, господин Цзинь изволит встать? — послышался знакомый ехидный голос. — Господин Цзинь предпочтёт провести весь день в постели, — сдавленно ответил я. — Значит, господин совсем не мучается в догадках, как выглядит его будущая жена? — фыркнули в ответ, стаскивая с меня одеяло. — Господин Цзинь мучается в догадках, как сделать так, чтобы его будущая жена перестала таковой быть, — в полусонном раздражении открестился я, не растерявшись и накинув на тело помятую простынь. В ответ мне фыркнули, и скоро каюта осветилась ярким светом, заставляя меня зашипеть и упасть на пол, прикрывая голову подушкой. Какое-то время я чувствовал, как меня с молчаливым интересом разглядывали, а после услышал задумчивое: — Любопытно… — Что тебе любопытно? — выплюнул я, уже отходя от сна. — Вы выглядите, как новый неизученный вид нечисти. Характерные признаки я уже выделил. Боитесь света, холода и выглядите так, будто Вас кто-то давно и глубоко обидел. — Ты должен был сказать, что я неотразим, — вставая, зевнул я. — Были. Вчера, — любезно уточнил он. — Пока не решили, что напиться для храбрости пойлом, которым можно раны прижигать, идея хорошая и достойная наследника великого ордена Ланьлин Цзинь. — Трещишь, как моя мать, — резюмировал я, оглянувшись на него. Цзинь Куан сегодня был не в духе и хмуро смотрел на меня из-за неровно подстриженной чёлки, которой вынужденно обзавёлся из-за младшего брата, нашедшего поздней ночью ножницы и опробовавшего себя в парикмахерском искусстве. Его покрасневшие от недосыпа тёмные глаза подсказали, что вчера я снова чудил и теперь в течение всего утра буду вынужден безропотно ловить язвительные дротики. Я глухо вздохнул и, скривившись, выкинул из вазы пышный букет и жадно выпил всё, что оставалось на дне. — Уважаемая госпожа хотела, чтобы эти цветы Вы подарили невесте, — ехидно подметил Куан, смотря на рассыпавшиеся на полу бутоны. — К чему? — риторически прохрипел я, направляясь к шкафу. — Эта девушка и без того должна прыгать от радости, ведь ей достаётся самый лучший и несравненный цветок этого мира. Я. — Ага, бедняжка, — хмыкнул он, бесцеремонно рухнув на мою постель. — С таким цветочком можно внезапно очнуться в могиле. — В совместной могиле, — любезно дополнил я, надевая мантию ордена. — Учитывая нравы моей маменьки, мы будем жить может и недолго, но точно умрём в один день. — А учитывая нравы отца? — хрюкнул Куан. — Учитывая нравы отца, будем жить долго и счастливо. Ну, по крайней мере, я. Перебрасываясь язвительными и шутливыми фразами, я наконец собрался и, оглядев себя в отражении, понял, что вид имею такой, будто у меня кто-то недавно умер, а не вид счастливого и обрадованного помолвкой юнца. — Будто вплавь добирался, — не замедлил вставить Цзинь Куан. — Я проиграл многолетнюю войну с маменькой и теперь вынужден заключать помолвку с дамой, которую видел в далёкие восемь лет. Не знаю как у неё, а у меня осталось лишь одно воспоминание о невесте. Как я гладил её ревущую по спине, а потом долго оттирал сопли и слёзы с мантии, потому что получил выговор от матери за то, что подбил её смотреть с крыши на звёзды. Помню ещё, что у неё не хватало переднего зуба… Как ты думаешь, какие чувства я должен испытывать теперь? Восторг или неуёмную радость? — И то, и то, друг мой. И то, и то — хмыкнул ничуть не впечатлённый Куан, роясь в сумке. — Зато теперь ты можешь представить, какие милые детки получатся у вас. Я изобразил тошноту, а потом и вправду почувствовал, что меня начинает мутить. — Садись, — кивнул он на кровать. — Попробуем сделать из тебя что-то, похожее на достопочтенного наследника. — Я что, похож на леди? — фыркнул я, смотря на пудру и кисточки, но всё же сел. — Боюсь, тебе не понравится ответ, — ухмыльнулся он, и я со стоном закатил глаза.***
-- Смотря, как приближается Пристань Лотоса, я опирался на фальшборт и думал, будет ли ругаться мать, если я ненадолго поплескаюсь в холодной воде. Вывод не особо воодушевлял, и я, смотря, как качаются лепестки лотосов и листья, чувствовал всё больше накатывающую тошноту. — Ну что, готов? — с улыбкой хлопнул меня по плечу Цзинь Куан. Я посмотрел на него несчастным взглядом, и он в раздражении выдохнул. — Слушай, Цзысюань, дружеский совет: сделай лицо попроще. Если ты не нацепишь на него что-то более соответствующее событию, то уважаемый глава ордена Цзян выкинет тебя в озеро, как только твоя нога коснётся их земель. — Мне плохо, — слабо возмутился я. — Я что, не имею права пострадать? — Страдай за закрытыми дверями, а не тогда, когда у тебя намечается встреча с невестой. Смотри, как на тебя уже косится команда! Пойдут слухи! — Пусть идут, — буркнул я. — Господин Цзинь… — многообещающе и тихо процедил. — Ох, прошу, простите, уважаемая госпожа!.. — Прочь. Отдаляющийся топот и нежная рука на моём плече, как и лёгкий цветочный аромат, смягчили мои черты. Взяв женскую ладонь и переложив её на щёку, я молча прикрыл глаза, ненадолго чувствуя облегчение. — Мой мальчик, — нежно сказали мне, и я что-то невразумительно буркнул, получая в ответ тихий смех. — Ты выглядишь прекрасно. Думаю, госпожа Цзян Яньли будет рада встретить тебя вновь. — Матушка, не думаю, что она вообще помнит меня, — пробурчал я, не открывая глаз. — Да разве тебя забудешь? — игриво ущипнув меня за нос, хмыкнула она. — Да-да, увидеть и умереть, — ухмыльнулся я. — Цзысюань… Твои шутки… — Я не буду ими делиться, маменька, можешь быть спокойна. — По крайней мере, не в первую встречу, — успокаивающе сказала она. — Постарайся ей понравиться, расскажи о своих успехах, попробуй её впечатлить. И помнишь, о чём мы с тобой говорили? Ни в коем случае не… — Не делай недовольный вид, не дерись с господином Вэй, не оскорбляй наследника Цзян и не раздаривай комплименты прислуге, — нудно продолжил я. — Матушка, мне теперь не восемь лет, я научился сдерживать свои порывы. — Да, и глава Шу тому свидетель, — хитро улыбнулась она, поправляя мне мантию. Я сделал вид, что не понимаю, о чём она. Чем ближе мы приближались к резиденции Цзян, тем больше меня мутило, и я даже не понимал, что было в причине — выпитый алкоголь или нужда встречи с кем-то, кого в своей голове я должен буду называть «моя невеста». Окружающие пейзажи были прекрасными, но они особо не врезались в память, и все мои силы уходили на то, чтобы держаться вертикально и не выкинуть какую-нибудь глупость, дабы повернуть корабль назад. Вскоре вдалеке показался и пункт назначения, и я окончательно понял, что, если сейчас не прилягу, из ордена Цзян меня будут выносить вперёд ногами. Именно сейчас, как назло, все начали суетиться и забыли про меня, гвоздя программы. Облокачиваясь на фальшборт, я попытался ослабить воротник и, оглянувшись и поняв, что на палубе остался лишь чем-то озадаченный усатый капитан, решил рискнуть и подцепил ножом шов, распарывая ткань. Дышать сразу стало легче, но тут корабль неожиданно тряхнуло, я порезался, уронил в озеро нож и, попытавшись его ухватить, рухнул в воду следом. Как для озера здесь оказалось слишком глубоко, и мне пришлось нырять два раза и использовать ци, чтобы достать проклятущий нож, которым я весьма дорожил из-за личности дарителя. Разумеется, когда я вынырнул, корабль был уже далеко, как и моё обещание быть паинькой весь день. Я подумал, как буду объясняться и выходить из этой щекотливой ситуации, и в предвкушении закатил глаза.***
Когда я услышал крики и мамин голос, который громко и напряжённо выговаривал что-то напрягшимся слугам, то понял, что пришёл по адресу. Орден Цзян, к моему неудовольствию, весьма неплохо озаботился защитой и пройти в главную резиденцию незамеченным оказалось куда более сложным делом, чем я себе напредставлял. С главой ордена Цзян я, разумеется, встречался, и впечатление о нём составил неоднозначное, и сейчас мне как никогда хотелось смалодушничать и спрятаться, чтобы отоспаться, а потом, сочинив какую-нибудь бурду про похищение, явиться ближе к назначенному отъезду. Но как было выявлено, такое откровенное враньё не очень-то работало. Появился я эффектно, с жёлтой вспышкой, да так, что все присутствующие подоставали мечи. — Простите за опоздание, матушка, глава ордена Юньмэн Цзян, — смиренно и покорно произнёс я с поклоном и вежливой улыбкой. — Возникли непредвиденные обстоятельства, и я прошу прощение за то, что заставил поволноваться. Оглядев меня, Цзинь Куан молча отвернулся, чтобы не смущать присутствующих величиной своего раздражения, но матушка была куда более открытой, и её негодование было отчётливо написано на лице. — Цзысюань… — Дело в том, — быстро и нагло перебил я, — что, когда наш корабль проплывал живописные места ордена Цзян, то я наткнулся на цветы величайшей красоты и сразу подумал о госпоже Цзян Яньли. Конечно, её нежный взгляд и тонкий стан столь прекрасны, что не существует того букета, что смог бы хоть немного сравниться с ней. Но я не смог удержаться и имел наглость принести его с собой в знак моего искреннего восхищения. Глава Цзян, позволите ли Вы мне подарить его госпоже? Слава богам, мои прогнозы сбылись, Цзян Фэнмянь с вежливой улыбкой кивнул, и я поспешил подойти к девушке, одежды которой явно давали понять, что она принадлежит к правящей семье. Когда я протянул ей букет, тишина приобрела странный оттенок, как и лицо невесты. Вместо восхищение и благодарности оно получило то ли насмешливое, то ли негодующее выражение, и я с недоумением замер, пытаясь понять, где умудрился учудить. — Мне безусловно лестно Ваше внимание, наследник Цзинь, — начала она глубоким предупреждающим голосом, и мою голову прострелила догадка. — Но Ваша невеста не я, и я настоятельно не советую Вам её оскорблять. — Какие оскорбления, уважаемая госпожа Цзян? — притворно возмутился я, хотя по моему виску катилась капля пота. — По древнейшим традициям ордена Ланьлин Цзинь жених не имеет права дарить букет невесте прежде, чем подарит цветы её матери. В нашем ордене очень чтят семейные узы. Когда Юй Цзыюань с хмыком приняла букет, и я, едва не поседев, бросил взгляд на Цзинь Куана, то был готов петь хвалебные оды другу, потому что он выразительно косился в сторону барышни в лиловом ханьфу. Ни о каком разглядывании не могло быть и речи, и я, решив отличиться, встал перед ней на колено, складывая печать и проявляя новый букет, который был не таким нейтральным по языку цветов — его я надеялся приберечь для более весёлых времён. Впрочем, получилось даже символично — магнолия считалась символом женственности и красоты, иногда олицетворяя семейное счастья. Таких жирных намёков я делать не хотел, потому тот букет астр, доставшийся жене главы и говорящий о грации и о очаровании, должен был быть идеальным вариантом. Но давать газу назад было поздно, да и других цветов в запасе не было, и я с уверенной улыбочкой вручал букет будущей жене. Цзян Яньли приняла букет, смущённо улыбнувшись, и я поблагодарил богов, что её характер куда более миролюбив, чем ожидалось от единственной дочери главы. И если она и поняла, и решит закатить скандал, то хотя бы организует его за закрытыми дверями, и мне не придётся краснеть перед подчинёнными. — А все слухи о нежности Ваших глаз не врали, — не преминул шёпотом забросить удочку на будущее я, самоуверенно улыбаясь. Если и правда прижмёт, то нам с ней жить и жить. Она приняла игру и поблагодарила одними губами, и я наконец встал, заводя руки за спину и изображая из себя нормального и воспитанного господина. — Что же, уважаемые гости, дорога была неблизкой, и вы наверняка устали и хотите отдохнуть, — привлёк к себе внимание глава Цзян. — Прошу, пройдите в выделенные комнаты, обед скоро будет готов. Слуги вас проводят. Улыбнувшись на прощание невесте, я поспешил подойти к Цзинь Куану, едва ли не выдыхая от облегчения. — Господин Цзинь, пожалуйста, не отходите далеко от меня, — с намёком произнёс он, и я хмыкнул. Подошедшая матушка с негодованием оглядела меня, но было видно, что она довольна. — Цзысюань, не отходи далеко от Куана, — сказала она мне сразу, я недовольно поджал губы. — Жди обед в комнате, никуда не уходи и… переоденься. Позже мне всё объяснишь. — Разумеется, матушка, — смиренно ответил я, по нашей давней традиции склоняясь и целуя её руку. Она сразу подобрела. — А ты с нами не пойдёшь? — Присоединюсь позже, — с намёком бросив взгляд на мадам Юй, сказала она. — Будем ждать, — улыбнулся я. Идя за поклонившейся слугой ордена Цзян, я ненадолго остановился и оглянулся, более трезвым взглядом обводя окружение. Лишь один адепт ордена был смутно мне знаком, — его я видел на соревнованиях, ему тогда повезло получить второе место — но были ещё два, которые колоритно выделялись. Один, очевидно, был наследником, о чём говорили его одежды, а второй что-то смутно вызывал в памяти из-за своей чёрной мантии. Если это тот, о котором я думаю… Когда он неожиданно поймал мой взгляд и, оттянув веко, высунул язык, я окончательно убедился в личности адепта. Когда-то я выбил ему два зуба и поставил фингал, тогда как сам отделался выдранным клоком волос, чем тогда неизменно гордился. Кажется, жизнь его ничему не научила, и я решил оповестить его, что в отличие от него, вообще-то, поумнел. Сложив пальцы пистолетом, я предвкушающе улыбнулся и, одними губами сказав «Бам», с наслаждением пронаблюдал, как от неожиданности коротко взвизгивает этот Вэй. Я поспешил нагнать процессию и тут же встретился с выразительным взглядом друга. — Что-то не так, Куан? — надменно спросил я. Он молча покачал головой.