Давай начнем все с начала

      Они просто смотрят друг на друга в звенящей тишине.              Двери лифта со скрипом смыкаются, но никто так и не произносит ни слова.              Люцифер досчитывает до тридцати, прежде чем он – другой он – решает что-то сделать с этой тупиковой ситуацией.              − Детектив, мне нужно задать тебе очень важный вопрос, − медленно начинает он, не сводя покрасневших глаз с, ну, себя. – Я все еще ощущаю эффект тех восхитительных таблеток, что принял ночью… или перед нами стоит другой я?       Хлоя продолжает молча смотреть на них широко распахнутыми от потрясения глазами.              − Детектив, − повторяет он несколько резче, − ты его – их − видишь?              − Да, − хрипит она, прочищает горло и снова пробует: − Да, я их вижу.              − Хорошо, − медленно кивает он, после чего втягивает носом воздух, небрежно поправляет манжеты и бьет Люцифера по лицу.              Рори охает и одной рукой обнимает отца за плечи, а вторую кладет ему на живот, когда он отшатывается с удивленным «ад и преисподняя!».              Он зажимает нос рукой, зажмуривается и трясет головой, чтобы избавиться от звона в ушах. Отняв руку от лица, он видит на ней кровь, но не понимает, в чем причина: то ли в том, что его ударил ангел (даже если этот ангел – он сам), или присутствие Рори делает его уязвимым, а может, дело в Хлое, или…              Он вообще ни о чем понятия не имеет.              − Какого дьявола? – гневно восклицает Рори, угрожающе сдвинув брови и приняв защитную стойку. Ее плечи напряжены, словно она готова в любой момент выпустить крылья и броситься в бой. Люцифер выпрямляется, стараясь не обращать внимания на боль в челюсти, и поднимает руку, чтобы ее остановить.              − Но он тебя ударил, − шепчет она, донельзя разозленная этим фактом.              Люцифер просто качает головой, ценя ее попытку ринуться на его защиту, но ему хочется – ему нужно – снизить накал страстей.              − Я сделаю куда больше этого, − едко замечает другой он. – Следующий мой удар отправит тебя прямиком в Серебряный Град. У меня нет ни времени, ни желания становиться частью очередного твоего плана, Майкл.              Люцифер с Рори переглядываются.              − В этом есть смысл, − несколько расстроенно замечает Рори, понизив голос так, чтобы только он ее услышал. – У тебя нет шрама. У него еще нет шрама.              − Я не Майкл… − пробует было объяснить Люцифер, но Хлоя его прерывает.              − Кто еще такой этот Майкл?              − О, мои извинения, Детектив, − с едким сарказмом протягивает другой Люцифер, направляясь к бару и взмахивая рукой с театральным апломбом, − разве я никогда не упоминал своего ублюдочного близнеца? Я бы сказал, что рад его снова видеть, но, как ты знаешь, я не лгу.              Он наливает себе виски, выпивает его залпом и тут же наливает еще.              Люцифер наблюдает за ним, – за собой – выгнув бровь.              «Я что, всегда выглядел таким потрепанным?» − с изрядной долей брезгливости раздумывает он. Вид самого себя вызывает у него гнев. Он – они – гребаный Люцифер Морнингстар. Об их стиле ходят легенды, и им нужно поддерживать репутацию, которой этот Люцифер отнюдь не соответствует: его волосы, обычно тщательно уложенные с помощью геля, превратились в копну непослушных кудрей, под глазами залегли глубокие тени, словно он несколько суток не спал, под носом подозрительное пятно белого порошка, и он хоть знает, сколько стоит этот теперь уже отвратительно помятый костюм?              Рори, должно быть, прочитала его мысли, потому что наклоняется к нему и бормочет уголком рта:       − Выглядишь дерьмово.              − Следи за языком, − шипит он и поворачивается к своему альтер-эго. − Как я уже сказал, я не Майкл. Это прозвучит безумно, но… что ж, я… я… о, ад и преисподняя, я – это ты из будущего, ясно?              Хлоя и Люцифер 1.0 смотрят на него во все глаза.              − Что, прости?              Люцифер зажимает переносицу большим и указательным пальцами. Стоящая рядом с ним Рори по-прежнему напряжена, словно готова ринуться в бой. Другой Люцифер явно настроен скептически, тогда как Детектив кажется совершенно сбитой с толку.              − Я – это ты, − повторяет Люцифер. – Я Люцифер.              − А я королева Англии, − закатывает глаза другой Люцифер. − Просто свали уже на хер, Майкл.              Ругательство заставляет Хлою побледнеть, и Люцифер пытается вспомнить, часто ли он так грубо себя вел на раннем этапе их партнерства, но не может. Он ничего не может вспомнить.              Он не может думать.              К счастью, Рори рядом, чтобы удержать его падения – так же, как он всегда удерживал ее.              − Используй свою силу, − тихо предлагает она.              − Она не работает на божественных существах, − напоминает он ей, − и на м… Хлое… Детективе.              Ему нужно присесть.              − Силу? – спрашивает Хлоя. – Ты имеешь в виду его способность узнавать желания людей?              Рори переводит все свое внимание на мать, мгновенно смягчившись. Она так рада ее видеть, так счастлива просто быть рядом, что, кажется, ловит каждое ее слово.              − Да, − шепчет она в полнейшем восхищении, − именно так.              Хлоя нахмуривается, явно чувствуя себя не в своей тарелке, и переводит взгляд на знакомого ей Люцифера.              − Стоит попробовать?              − Детектив, с тобой все хорошо? – спрашивает он, окидывая ее недоумевающим взглядом. – Почему ты его поощряешь? Это на тебя не похоже.              Хлоя переминается с ноги на ногу, потому что подобное для нее и вправду нехарактерно. Ей нужны доказательства. Она имеет дело с фактами и верит, что простое решение чаще всего самое верное, а то, что он является другим Люцифером, явно нельзя отнести к разряду самых очевидных выводов. Однако же что-то заставляет ее рассмотреть подобную возможность − что-то притягивает ее к ним, словно невидимая струна, протянувшаяся от ее сердца к их сердцам, которая немного поистрепалась с расстоянием, но не ослабла, невзирая на время и пространство.              Она просто пожимает плечами, заставляя Люцифера пробормотать «ад и преисподняя», закинуться еще виски и достать из кармана телефон. Словно его зеркальное отражение, будущий Люцифер тоже подносит руку к тому же карману, нащупывая телефон через ткань. Интересно, работает ли он и получится ли с его помощью связаться с Чарли или его Аменадиэлем? Непонятно, какие правила применимы к подобным ситуациям – все они действуют совершенно вслепую.              − Патрик, − рявкает Люцифер в трубку, − ты мне нужен кое для чего… нет, не этого, я несколько выбился из сил… просто поднимись сюда, пожалуйста.              Рори строит гримасу отвращения при одном только упоминании секса применительно к ее отцу, хотя он уверен, что ей известно, каким ловеласом он когда-то был. Его репутация и вправду его опережает.              Они снова стоят в невыносимо неловком молчании, пока его зеркальный двойник продолжает пить, тем самым подчеркивая свое и без того похмельное состояние. Люцифер усиленно напрягает мозги в попытке вспомнить, с какой оргии он вернулся, и на ум приходит недолгий загул, вызванный смертью Фрэнка. Он почти уверен, что в нем принимали участие Бриттани…              Через несколько секунд лифт оповещает их о прибытии бармена «Люкса».              − Привет, Патрик, − напевно приветствует его другой Люцифер и решительно подталкивает вперед, − ну же, проходи.              Люцифер прочищает горло, поправляет пиджак и поводит плечами, ощущая приятное тепло, разлившееся по груди, когда Рори подбадривающе поднимает вверх большие пальцы.              − Рад снова тебя видеть, Пэт. – Он сжимает плечо очень сильно сконфуженного бармена и нагибается, чтобы заглянуть ему в глаза. – А теперь скажи мне, чего ты действительно желаешь?              Взгляд Патрика стекленеет, и он тоже наклоняется к Люциферу, словно марионетка на веревочке. Люцифер помнит, как просто было узнать его желания тогда, а значит, так же просто будет и сейчас. Он типичный холостяк двадцати с небольшим лет со скучно предсказуемыми желаниями.              Уже через несколько секунд Патрик выпаливает:       − Хочу, чтобы Мэйз снова занялась со мной сексом.              Люцифер отступает, разрывая контакт.              − Мэйз спала с этим чуваком? – весело осведомляется Рори.              − Ты знаешь Мэйз? – спрашивает Хлоя, выгнув бровь.              Люцифер переводит их внимание обратно на себя, не желая сейчас отвечать на вопросы о Рори.              − И что? Все хотят, чтобы Мэйзикин занялась с ними сексом, − закатывает глаза другой Люцифер, − ударение на Мэйз, занимающуюся сексом с ними, а не наоборот. Она любит быть главной, бесстыжая демоница.              Люцифер раздраженно фыркает, но Хлоя делает шаг к нему.              − Однако это сработало, − настаивает она. – Люцифер, это сработало. Не думаю, что это твой брат.              Люцифер выгибает губы в слабой улыбке.              Она возвращается к нему, он это чувствует. И тут у него возникает идея.              − Патрик, я собираюсь спросить у тебя, чего ты боишься, и хочу, чтобы ты попробовал не отвечать мне, − говорит он и затем поворачивается к своей зеркальной копии, − если я Майкл, как ты знаешь, он не сможет сопротивляться.              Другой Люцифер хмыкает, вновь отпивая виски, но не спорит.              − Чего ты действительно боишься?              Патрик растерянно моргает, хмурясь в полнейшем недоумении. В отличие от того, чтобы было чуть раньше, когда он не мог отвести взгляд, сейчас он нервно зыркает по сторонам. В конце концов он несколько неловко прочищает горло.              − Эм… я вам этого не скажу? – говорит он с вопросительными интонациями в голосе.              − Ага! – триумфально восклицает Люцифер, самодовольно усмехаясь другому себе.       Хлоя плюхается на скамейку у пианино, словно ее ноги не держат, и проводит дрожащей рукой по скуле.              − О боже, их двое, − слабо бормочет она, скорее про себя, чем для них, но потом поднимает глаза и быстро переводит взгляд туда-обратно между ними двумя. – Почему вас двое?              − Это довольно длинная история…              − Что ж, мы же не становимся старше, верно? – ворчливо огрызается другой Люцифер, указывая на их тела, что оставались застывшими во времени и неизменными на протяжении столетий.              Люцифер прищуривается, донельзя раздраженный поведением своего альтер-эго. Он проникается еще большим уважением к жене, потому что если вот с этим ей приходилось иметь дело на протяжении многих лет, он и понятия не имеет, почему она вообще стала с ним работать, а уж тем более вышла за него замуж.              − Время для историй в пентхаусе! – Рори весело хлопает в ладоши. – Я принесу закуски. ***       − Так что-то случилось 4 августа 26-го года, но ты не можешь сказать нам, что именно. И ты вернулся обратно во времени, чтобы попробовать это предотвратить, но не скажешь, как именно. Однако что-то пошло не так, и вместо этого ты очутился здесь, 4 августа 16-го.              Люцифер морщится, когда Хлоя подводит итог его рассказу, отлично понимая, как нелепо это все звучит.              − В общем и целом, да.              − Детектив, это полнейший абсурд. − Другой он, до этого слушавший в полнейшем неверии, встает и возмущенно всплескивает руками. – Ты не веришь, что я Дьявол, потому что это просто нелепо, − он делает воздушные кавычки, закатывая при этом глаза, словно назваться таковым совершенно естественно, и это она ведет себя неразумно, − но принимаешь на веру историю этого безусловно симпатичного психа о том, что он – это я из будущего?              Хлоя вздыхает, по-прежнему выглядя раздираемой противоречивыми эмоциями, нерешительной и невероятно потерянной. Это вызывает у Люцифера чувство вины. В каком бы времени он ни находился, ему совсем не хочется причинить ей боль и уж точно не хочется вызывать у нее дискомфорт.              − Попроси Аменадиэля проверить рай, − предлагает Рори, и взгляды всех присутствующих обращаются на нее. – Ну, Майкл же там. – Люцифер замечает, как ее глаз гневно подергивается при этих словах, хотя в то время Майкл еще даже не совершил своего преступления. – Если до сих пор веришь, что он Майкл, несмотря на демонстрацию его способностей, попроси Аменадиэля слетать наверх и проверить.              − Хм-м, у нас сейчас немного натянутые отношения, − бормочет другой Люцифер, но послушно достает телефон и звонит. Аменадиэль явно отвечает, и они какое-то время обмениваются взаимными колкостями.              Люцифер вдруг вспоминает кое-что об этом времени.              − Проклятье, − бормочет он, − мой брат попытается меня убить.              − Тоже мне новость, − сухо замечает Рори.              − Не Майкл, Аменадиэль.              Она поворачивается и смотрит на него в полнейшем недоумении, потому как застала только то время, когда они с Аменадиэлем не разлей вода.              − Что?              Он отмахивается от нее с очередным приглушенным «длинная история» и видит, как лицо другого Люцифера бледнеет.              − Похоже, мой говнюк-близнец по-прежнему портит всем жизнь в Серебряном Граде, − сообщает он, прищурившись, − но даже если ты не он, ты можешь быть демоном или…              − Чувак, − фыркает Рори, − он – это ты. Смирись уже с этим.              Он тоже фыркает и несколько оскорбленно поправляет пиджак. Вновь усевшись, он приглаживает полы, закидывает ногу на ногу и, обернув длинные пальцы вокруг стоящего на подлокотнике дивана стакана с виски, принимается поигрывать им.              − А ты у нас кто?              Рори замирает и бросает встревоженный взгляд на отца.              Люцифер обращает внимание на то, что Хлоя не произнесла ни слова, пока они говорили об Аменадиэле, слетавшем в Серебряный Град, ангелах, рае и Майкле. Поразительно, что она не имеет ни малейшего представления обо всех этих божественных вещах и даже не знает имени своего убийцы.              Но она смотрит и слушает, вбирая в себя всю открывшуюся ей информацию – потому что ей нужны яйца. Она еще не произносила ту речь, но он навсегда ее запомнил, потому что она дала ему возможность заглянуть в ее блестящий доверчивый разум. Может, она и не знает толком, что происходит, но готова слушать.              − Ты сказал, она семья? – тихо спрашивает Хлоя, не сводя глаз с Рори, словно не в силах это сделать, хотя и не знает, почему.              Он с трудом сглатывает, потому что горло совершенно пересохло, и думает…              «Ты же знаешь, что я не лгу».              − Кто она?              Рори бросает на него беспомощный взгляд, и он отвечает ей таким же.              Молчание становится тяжелым и многозначительным, и, раз Хлоя спрашивает его напрямую, он не видит смысла лгать, даже если бы и мог.              Он уже окончательно и бесповоротно передавил каблуком всех бабочек, так что пути назад нет.              − Она твоя дочь, − признается он и слышит, как она резко втягивает воздух от удивления, − наша дочь. ***              − Все будет в порядке, − говорит ему Рори, отрывая от раздумий над стаканом виски. Он выдавливает из себя улыбку и, обняв дочь за плечи, прижимает к своему боку.              Они стоят на крыльце пляжного дома в Санта-Монике, смотря на лениво наползающие на берег волны.              − А ты в порядке? – спрашивает он, и она пожимает плечами.              − Странно было видеть, что ты не видишь меня, − она морщится от осознания собственного косноязычия, − если ты понимаешь, о чем я. Мы так долго были только вдвоем, что было так странно, когда ты меня не узнал.               − До твоей матери и тебя я был совсем другим, − бормочет он. – Я хочу, чтобы ты это поняла, если мы не сможем вернуться, и нам придется задержаться тут. Я могу сказать или сделать то, что я, твой отец, никогда бы не сделал. По правде говоря, я был полным идиотом.              Рори разражается смехом.              − Похоже, ты неплохо провел ночь, − усмехается она. – Думаю, я наконец увидела того Люцифера, о котором тетя Мэйз иногда рассказывает – необузданного и бесшабашного повелителя ада.              − Я давно изменился, − настаивает он. – Когда я только прибыл на Землю, то не знал, как быть кем-то еще. Все эти вечеринки, наркотики и выпивка… это было совершенно бессмысленное существование. А потом я встретил твою маму.              Улыбка Рори смягчается, как всегда происходит, когда он упоминает мать, которую она едва помнит. Но он изменился и благодаря дочери, потому что быть родителем означает ставить кого-то выше себя, заботясь об их безопасности и счастье больше, чем о собственных. Он никогда не понимал этого до нее.              − Это так странно, − снова шепчет Рори, и бриз подхватывает ее слова. – Просто не могу представить мир, в котором вы с мамой не любите друг друга.              − О, я любил ее, − не соглашается он, выгибая губы в мягкой улыбке, − просто у меня ушло несколько лет на то, чтобы это понять, а у нее – на то, чтобы ответить на мои чувства.              Они какое-то время стоят молча, оба думая об одном и том же – реакции Хлои на правду.              Она просто смотрела, чуть шире распахнув глаза и быстро сглатывая. Будучи опытным детективом, она отлично умела скрывать свои чувства и реакции, и, будь Люцифер кем-то другим, то пропустил бы это. Но он не был кем-то другим – он был ее мужем, отцом ее ребенка и любовью всей ее жизни – любой жизни.              − Мы дадим вам время это переварить, − обещает он и переводит взгляд на другого Люцифера. – Вам обоим.              Он из прошлого мало что сказал – на его побледневшем лице ясно читалось потрясение и недоверие, и Люцифер знал, что он сделает: предпочтет все проигнорировать и напиться до бесчувствия.              С Хлоей все иначе.              Хлоя детектив и правдоискатель. Он знает, что у нее появится миллион вопросов, и ей будет просто нестерпима сама мысль о том, что для получения ответов их достаточно просто задать.              Она придет к нему, он в этом уверен. Ему нужно просто подождать.              А пока что он вспоминает, как сидел на этом крыльце, когда ее возвращение к ним было невозможным.              Люцифер слышит, как чуть в отдалении Доктор играет с Рори, производя невыносимые сюсюкающие звуки, когда поднимает ее на руки. Он точно не знает, как долго тут просидел, смотря, как она играет на песке. Но даже если бы он и помнил, если бы знал, сколько сейчас времени, то все равно забыл бы о визите Линды.              Она приближается, держа Рори на уровне бедра и смеясь, когда девочка пытается ухватиться за ее очки.              Она садится рядом с ним с Рори на коленях. Люцифер машинально склоняется над коробкой с игрушками, не глядя достает что-то из нее и сует в руки дочери, чтобы ее занять.              – Папочка, – безжизненным тоном произносит она.              Он опускает взгляд и видит у нее в руках ярко-розовое зубное кольцо.              – Мне четыре, – явно не в восторге от предложенного, заявляет она.              Он бормочет что-то нечленораздельное и забирает у нее кольцо, после чего вновь переводит взгляд на океан.              – Люцифер, я знаю, что ты страдаешь, – без обиняков начинает Линда, – но мы не сможем тебе помочь, если ты нам не позволишь.              Когда он дома один, то запирает двери. В пентхаусе он запирает лифт. Прошло два месяца, как он потерял жену, и с каждым днем острая боль в его груди лишь усиливается. Становится не легче, а труднее, и холодная реальность того, что ее больше нет, разъедает его изнутри, словно гниль.              Он никого не хочет видеть. Ему не нужна их жалость или их помощь. Он хочет упиваться своим горем, исчезнуть, но тут Линда напоминает ему…              – Ты не можешь погрузиться в отчаяние. Тебе нужно думать о Рори.              – Рори в порядке, – настаивает он, беря ее маленькие ручки в свои и вяло ими помахивая. – Мы в полном порядке, так ведь, дорогая?              Широко распахнутые карие глаза смотрят на него с откровенным недоверием. Даже его четырехлетняя дочь понимает, что это полная брехня.              Линда поднимает ее за подмышки и осматривает ее одежду. Комбинезон лиловый, но покрыт таким слоем грязи и песка, что с тем же успехом мог быть коричневым. На коленке виднеется дыра, и, судя по красным щекам, она вовсю развлекалась, как хотела, предоставленная самой себе.              – Ты одел ее в совершенно новый комбинезон от «Армани» для игры в грязи, – невозмутимым тоном провозглашает Линда, поддевая пальцем кусочек пластика с ценой в 371 доллар, что болтается на шее Рори со спины. – И с него до сих пор не срезан ценник.              Люцифер растерянно моргает, не улавливая связи.              Деньги ничего для него не значат, и позже он смоет с нее всю грязь в дизайнерской ванне и обернет в крошечный красный шелковый халат, похожий на его собственный, так в чем проблема?              Линда вздыхает, но прекращает расспросы на эту тему.              – Я не буду на тебя давить, – мягко продолжает она. – Ты знаешь, где нас найти. Мы будет рядом, когда понадобимся тебе… но твоя дочь нуждается в тебе прямо сейчас. Если не можешь быть сильным для себя, будь сильным для нее.              Он сглатывает, ощущая внезапную сухость во рту, не имеющую ничего общего с благоухающим океанским воздухом.              – Не уверен, что смогу, – в конце концов бормочет он. – Когда я смотрю на нее… она слишком сильно напоминает мне о своей матери. Это больно, Доктор.              – Знаю, – сочувственно улыбается она, – но также знаю, что ты ее любишь. Больше всего на свете. – Она разворачивает Рори и воркует: – Правда ведь, малышка? Папочка любит тебя, да?              Да. Он любит ее так сильно, что это причиняет физическую боль, но не знает, что делать.              Если он когда-то и чувствовал себя столь же потерянным, то с тех пор прошло много, много времени.              Когда Линда уходит, передав ему дочь, он смаргивает подступившие к глазам слезы.              Рори тянет к нему ручки, упираясь ладошками ему в рот. Он целует ее пальчики, и она неуклюже проводит ими до его глаз, похлопывая по векам, когда он их опускает. Ее последующие слова отдаются у него в груди, сжимая его сердце, словно кулак.              – Не плачь, папочка.              Он вздыхает и поднимает ее, чтобы оставить поцелуй на подбородке, после чего прижимает к груди; она слишком большая, чтобы баюкать ее, как младенца, однако же не возражает, а он просто не хочет ее отпускать.              Он еще долго обнимает ее после того, как солнце садится и ночь рассыпает звезды по чернильно-черному небу.              Дверной звонок вырывает Люцифера из размышлений.              Рори следует за ним по пятам, когда он идет открывать. За дверью, к его удивлению, оказывается Хлоя.              Она переминается с ноги на ногу и явно не знает, куда деть руки, являя собой комок нервной энергии, которая просто-таки сочится из нее.              – Не знаю, зачем пришла, – бормочет она, и Люцифер чуть заметно выгибает губы.              – Мы рады твоему приходу, – говорит он и распахивает дверь, пропуская ее внутрь. ***              Люцифер с Рори смотрят, как она листает его телефон, просматривая их совместные снимки.              Она задерживается на одном, заметно сглатывая. Все это время она сидела с каменным, нечитаемым выражением лица, поэтому он наклоняется вперед, чтобы проверить, что вызвало такую реакцию, и улыбается. Это одна из его любимых фотографий.              Она была сделана в день их свадьбы, во время танца под «Только ты» - песню, выбранную, чтобы отразить важный момент, который им еще предстоит пережить. Его руки покоятся у нее на талии, тогда как ее – у него на лице, и то, как она на него смотрит… никто и никогда так на него не смотрел. Никто до нее и никто после. Ее любовь к нему так отчетливо видна на этом снимке, отражаясь в ее ослепительной улыбке и сияющих глазах, и выражение его лица полностью соответствует ее.              Он опускает глаза и замечает, что покручивает кольцо на пальце, даже не осознавая этого. Сделанное для тонкого женского пальца кольцо куда меньшего размера, с которым он никогда не расстается, прожигает ему карман над самым сердцем.              Хлоя тоже переводит взгляд на его руки.              – Мы женаты, – с вопросительными интонациями произносит она, все еще колеблясь, – мы женаты. Мы с тобой.              – Я понимаю, что это тяжело осознать, – говорит Люцифер. – Подозреваю, единственное содержимое телефона твоего Люцифера – это внушительный список контактов секс-партнеров и снимки петухов, достойных наград за свои размеры.              Он шутит, но она пока не способна понять отсылку.              – Это безумие, – трясет головой она. – То есть… твои – его – разглагольствования о том, что он Дьявол, безумны, но я могу от этого отмахнуться. Но я не могу отмахнуться от этого, потому что ты сидишь прямо передо мной и показываешь снимки, которые не могут существовать. Если только ты говоришь правду…              – Я всегда говорю правду, – мягко перебивает он, – и горжусь этим, Детектив.              Она кивает, относясь к этому аспекту его личности столь же терпимо, как и к его настойчивым заверениям, что он Дьявол. И то, и другое он говорил с самого начала, и, должно быть, она верила в его честность даже на раннем этапе их отношений.              – Но ты такой раздражающий, – фыркает она, очаровательно хмурясь в попытке понять.              «Ты очаровательна, когда краснеешь», – всплывает у него в памяти.              – Он до сих пор раздражающий, – встревает Рори, – но любит нас.              Она окидывает их настороженным взглядом, по-видимому, все еще не понимая, как Люцифер, которого она знает, – вечный холостяк, который не спит с одним и тем же человеком дважды, вообще способен на подобное чувство.              – Мы с Дэном все еще пытаемся спасти наш брак, – задумчиво бормочет она. – Полагаю, у нас не вышло, и мы разошлись окончательно?              – Ты все еще замужем за отцом Трикси? – охает Рори, еще не до разобравшись со временем. – Вот это да.              – Как Трикси? – внезапно спрашивает Хлоя. – В… в будущем… она в порядке?              Вопрос вызывает у Люцифера улыбку – вечно она думает сначала о других, а потом уже о себе.              И в самом деле бескорыстна до тошноты.              – У нее все отлично, – немного уклончиво отвечает он. – Нам, вероятно, не стоит в это углубляться, ведь мы не знаем наверняка, как это работает.              – Точно. Эффект бабочки и все такое. Я смотрела фильм.              А он – нет, потому что считает Эштона Кутчера ужасным занудой, но понимает, о чем она.              – Именно. Впрочем, твой первый сорванец выросла в потрясающую женщину. Можешь о ней не беспокоиться.              – О Ам… боже, Трикси должна быть совсем крохой! – возбужденно выпаливает Рори. – Она наверняка такая милая. Можно мне с ней увидеться?              Люцифер кладет руку ей на колено и окидывает выразительным взглядом, без слов прося успокоиться. Им нужно притормозить.              Хлоя вновь опускает глаза в телефон и продолжает листать снимки. Ее внимание привлекает еще один.              – Ад и преисподняя, – удивленно хмыкает Люцифер, получив удар крошечным локтем в живот.              Их дочь, лежащая между ним и его женой, полностью проснулась и теперь выжидательно смотрит на него.              – Чем могу помочь? – спрашивает он с притворным равнодушием, выгибая бровь. Она лишь хихикает в ответ и поворачивается к матери, чтобы разбудить и ее. Многострадально вздохнув, он вновь плюхается на подушку и пытается привыкнуть к бьющему по глазам свету.              А вот Хлоя жаворонок. К его полнейшему недоумению, она мгновенно открывает глаза, широко улыбается и садится, привлекая Рори к себе и покрывая поцелуями ее лицо.              – Доброе утро, малышка, – приветствует она хихикающую Рори.              Она сажает ребенка на колени и поворачивается к нему, улыбаясь. Ее раздражающе бодрые глаза светятся любовью.              – И тебе доброе утро, – весело здоровается она, наклоняясь для поцелуя. Он довольно ворчит, отвечая на поцелуй, и пытается углубить его, угрожая запустить язык ей в рот. По ее телу проходит легкая дрожь, и он широко улыбается.              – А тебе, малявка, – обращается он к Рори, слегка постукивая по ее руке, – и вправду нужно научиться спать в собственной кровати, чтобы я мог как следует пожелать твоей маме доброго утра.              Хлоя улыбается, чмокает его в губы и отодвигается, игнорируя его расстроенный стон, когда он вновь пытается углубить поцелуй.              – Ну и пустозвон же твой папочка, – воркует она над Рори, которая кивает как заведенная, словно соглашаясь. – Кто, если не он, бросился ночью к тебе в комнату, когда услышал твой плач, и принес сюда, а?              Люцифер чувствует, как вспыхивают щеки.              – Она казалась расстроенной, – ворчит он.              Хлоя хмыкает, словно бы говоря «ага, конечно», и тянется к телефону, чтобы проверить время. Рори радостно взвизгивает, заставив Люцифера поморщиться, и указывает на телефон.              Хлоя как будто читает ее мысли.              – О, хочешь сфотографироваться? – спрашивает она, зная, что в последнее время дочь была просто одержима собственным изображением.              Рори кивает.              Люцифер неохотно фыркает, но садится, делая вид, что совсем не ценит каждую секунда подобных ленивых утр.              Он наклоняется, чтобы поцеловать жену, держащую Рори на коленях, в щеку, поднимает телефон и делает снимок.              – Один из моих любимых, – говорит ей Рори.              – Прекрасный снимок, – выдыхает Хлоя в ответ.              «Мы были прекрасны, – хочется сказать Люциферу, – мы были так счастливы».              Хлоя сглатывает, водя большим пальцем по экрану.              – Рори… – начинает она, словно пробуя имя на вкус, – сокращенно от Аврора?              Рори кивает.              – Если бы у меня была еще дочь, я бы назвала ее так. Авророй.              Они говорили об этом прежде – еще до того, как их дочь вступила в этот мир. Они обсуждали это, когда ее тошнило по утрам, ее кожа светилась, а живот округлялся.              «Если будет мальчик, то назовем его Джоном в честь моего отца, – сказала она, – а если девочка, то Авророй».              Она настаивала, чтобы он тоже вносил свои предложения насчет приходящих ему на ум имен, но, по правде говоря, он никогда об этом не задумывался, потому что никогда не задумывался о возможности стать отцом. Этого никогда не должно было с ним произойти, да он этого и не хотел.              Но по прошествии времени, смотря, как натягивалась одежда на ее округляющемся животе, он начал хотеть – хотеть так сильно, что просто не мог дождаться окончания девятимесячного срока.              Ему не было дело до имен – он отказался от собственного, в конце концов – и он никогда не мог ей ни в чем отказать, а потому охотно соглашался на оба варианта.              – Ты и вправду моя дочь? – выдыхает Хлоя, и ее глаза наполняются слезами.              Рори сглатывает и кивает.              Хлоя вновь переводит взгляд на фото и затем, словно что-то осознав, резко втягивает воздух.              – На всех снимках ты либо этого возраста, либо моложе, – начинает она. – Меня нет на тех, где ты старше.              Люцифер упирается взглядом в пол.              – Да, – бормочет он.              – Что-то случилось со мной 4 августа 26-го, да?              Он вновь поднимает на нее глаза, чувствуя острую боль в груди.              – Да.              На ее лице на миг появляется грустное выражение, но она быстро берет себя в руки.              – Так ты отправился назад во времени, чтобы попробовать это предотвратить? – шепчет она. – Ты сделал это ради меня?              – Да, – пожимает он плечами, словно это нечто само собой разумеющееся. – И я сделал бы это снова. И снова. Разве ты этого не знаешь, Детектив?