***
Утро Стэнли Марша мало чем отличается от утра Твика, разве только количеством выпитого накануне алкоголя. Головная боль, усиливающаяся при малейшем движении и угрожающая вывернуть наизнанку нутро муть — вот с чем встретил новый день Стэн. Но опять же, в отличие от Твика, никто не обеспокоен его состоянием. Все привыкли, что младший из Маршев выглядит хмурым и болезненным. Стэн переползает к краю кровати, чувствуя, как в его голове перекатываются тошнотворные волны, давящие ему на виски и выбивающие из реальности. Он икнул, борясь с тошнотой, и замер недвижно ещё на пару минут. Где-то начал противно вибрировать телефон. Невыносимо. Как только вызов сбрасывался от того, что абонент не отвечает, неизвестный мучитель начинал сначала. И когда Стэн начал ощущать себя так, словно этот самый проклятый телефон на вибровызове вложили в его разрубленную пополам голову, он скорее от злости находит в себе силы, чтобы сесть на кровати, подавив очередной рвотный позыв, и потянуться к перекинутым через стул джинсам, в которых оставил накануне телефон. — Алло, блдь, — буркнул Стэн. — Ты что там, спишь что ли? — орет на том конце тошнотворно жизнерадостный непонятно от чего Эрик. — Нет, блдь, сру, — зло отвечает Марш. — С облегчением! — ржет Картман. — Досирай и собирайся давай, я за тобой заеду через пятнадцать минут! — С хера ли, — философски замечает Стэн. — Я сказал, собирайся, — уже не так весело повторяет Эрик. — Если я не увижу твою помытую и свежую как огурчик задницу через пятнадцать минут у вашего крыльца, я поднимусь в твою грязную берлогу и лично выебу тебя в жопу… — Пошел нахрен, — обрывает связь Стэн и бросает телефон на кровать рядом с собой. Он долго трет лицо руками, пытаясь стереть с себя последствия вчерашнего вечера. Затем неуверенно встает и направляется в ванную комнату. Когда он выходит из ванной минут через десять с мокрыми волосами и уже немного в более приличном состоянии, Стэн слышит, как со двора доносится пронзительный автомобильный сигнал. — Урод, — шепчет Стэн, натягивая на себя нижнее белье и чистую футболку. Он находит в груде сваленной в углу более-менее чистой одежды черные джинсы, натягивает их и, прихватив телефон, нехотя спускается на первый этаж. На кухне сидит недовольный Рэнди Марш, он зло смотрит на сына и тычет пальцем в окно: — Что за придурок опять к тебе приехал? — Сам не знаю, — тихо отвечает Стэн, он старается как можно меньше общаться с домашними, поэтому не хочет, чтобы разговор продолжался. — Я сейчас разберусь. Стэнли подходит к двери, по пути прихватив первую попавшуюся легкую куртку, в красную клетку, и замирает у двери на пару мгновений: — Если что, я, наверное, поеду в город, вернусь вечером. — Лучше бы ты нашел себе подработку на лето! — замечает Рэнди. — Совсем обнаглел! Ты видел свой табель?.. Стэн не слушает дальше, он выскальзывает на улицу, тихо прикрывая за собой дверь.***
Эрик приехал не один, а с Кенни, которого он обрабатывал всю дорогу. — Ты же понимаешь, нищеброд, — наговаривает он ему. — Если ты сейчас пойдешь к Крэйгу или Стэну со словами «Я тут проболтал лишнего. Кстати, это ваши личные грязные тайны, о которых вы и сами стараетесь друг с другом не говорить. И теперь вам ни за что не стоит драться, ребят», то это будет совсем некрасиво. Не так ли? Я же вижу, что ты со мной согласен… — Эрик, ты моральный урод. Не думай, что тебе не воздастся когда-нибудь за всё, что ты воротишь, — недобро смотрит на него сидящий рядом Кенни. — Зачем тебе вообще это? Не из-за двухсот долларов же? Эрик хмыкает себе под нос и ничего не отвечает. Какая Маккормику вообще разница, с какими целями Эрик делает то или иное? Может потому что жизнь слишком пресная и скучная. Или потому что его бесит Крэйг. Или потому что он не хочет, чтобы Стэнли Марш прикасался с неподобающими приличиям намерениями к Кайлу. К его, блдь, Кайлу! Картман резко заходит на поворот, съезжая с трассы на грунтовку, вынуждая Кенни вцепиться в ручку двери от неожиданности, показывая, что в любом случае, что бы ни случилось, Эрик Картман всегда будет хозяином положения.***
— Не прошло и года! — показушно радуется Стэну Эрик. — Выглядишь, кстати, не так уж и плохо, как я ожидал, судя по твоему голосу… Эрик выглядит хорошо. Он одет в серые джинсы, коричневую дорогую рубашку и черную кожаную куртку, на ногах у него белые высокие кроссовки, которые он брезгливо боится запачкать в фермерской грязи. Рядом с ним стоит Маккормик, одетый намного проще, в простые джинсы и желтое худи, из-под которого видно выглядывающую снизу длинную оранжевую футболку, а на ногах у него самые простые убитые по бездорожью, видавшие виды кроссовки неопределенного цвета. — Че надо? — вздыхает Марш, обращаясь к Картману и просовывая руки в рукава своей красной куртки. — Мог бы и вчера предупредить, что собираешься заехать. Не очень-то приятно просыпаться от твоего поросячьего визга в телефонной трубке. — Давай сделаем вид, дорогой Стэн, что мы этого не слышали, — не снимая с лица улыбки, серьезно отрезает Картман. — Я знаю, в каком ты состоянии, и понимаю, что и сам бы ворчал не меньше, будучи на твоем месте. Наверное, — он хлопает в ладоши, словно церемониймейстер на представлении. — В общем, я купил тебе бутылочку пивка, чтобы задобрить тебя. Поэтому закидывай свой зад в тачку, и пока мы будем ехать в город за рыжим евреем, можешь заняться своим любимым делом — пососать бутылку. Стэн знает, что Картман никогда не делает ничего просто так. И он чувствует, что сейчас за его самодовольной улыбкой на круглом курносом лице скрывается какая-то неприятная подстава. Но Стэн вспоминает ворчливого, выжившего из ума со своей фермой, отца, который наверняка сейчас смотрит на них через окно на кухне, и понимает, что меньшее, чего ему сейчас хочется, это оставаться дома. Поэтому, скрепя сердце, Стэнли Марш залезает на заднее сиденье массивной, как и её хозяин, эриковой тойоты, в ласковую прохладу и целебный полумрак затонированного салона.***
Брофловски покорно ждет их не у своего дома, а в начале улицы, у автобусной остановки. Стэн замирает, не в силах вдохнуть, осознавая, что Кайлу придется сесть рядом с ним на заднее сиденье, так как спереди уже сидит Маккормик. И немного боится. Боится, что Кайл откажется от такого соседства. Стэну кажется, что он испортил давнюю дружбу своими глупыми признаниями. Но он не мог поступить иначе. И Кайл садится рядом. Молча, но и без недовольства на лице. Когда они едут в центр города, Марш украдкой разглядывает соседа, он словно не видел его много лет. Он разглядывает его выразительный профиль, породистый нос, поджатые под бременем каких-то переживаний губы, острые зеленые глаза под четко очерченными густыми прямыми бровями; его вьющиеся огненные волосы, непослушно спадающие на лицо, отчего он все время старается убрать одну особо непослушную прядь за ухо. Он разглядывает линию шеи Кайла, отчетливо выделяющийся острый бугорок кадыка, проступающие очертания ключиц под тонкой белой футболкой. Он сегодня опять в своей любимой зеленой толстовке и светло-голубых выбеленных джинсах… Кайл чувствует, как Стэн рассматривает его, и ему, как ни странно, не однозначно неприятно, а скорее странно. Сам он старается не смотреть в сторону Стэна, опасаясь вновь утонуть в синих глазах, которые неизвестно как не замечал с самого их детства. Стэн чувствует, как кто-то трогает его за руку, которой он упирается в сиденье. Он опускает глаза и застывает в изумлении. Это рука Кайла. Длинные белые пальцы поглаживают пальцы Стэна, а затем переплетаются с ними. Стэн чувствует, как его сердце пропускает удар, чтобы забиться с удвоенной скоростью. Он поднимает глаза и видит легкую улыбку на губах Кайла, продолжавшего с преувеличенным интересом разглядывать улицы за окном.***
Никто не понимает зачем Эрик привез их в кофейню Твиков, но он выглядит уверенно. — Хочу угостить вас кофе, — просто отвечает он, поправляя джинсы на широкой талии. — Не имею права? Может это наше с вами последнее лето, проведенное вместе? В кофейне действительно немноголюдно, и они без труда находят подходящий их компании столик с двумя маленькими зелеными диванами. Эрик оглядывается по сторонам в поисках обслуживающего персонала и понимает, какой же он всё-таки везучий сукин сын. На месте администратора сидит не это белобрысое недоразумение, а сам, мать его, Крэйг Такер. Даже фирменный передник нацепил, вот ведь смеху. Крэйг замечает их компанию, и, морщась, просит молоденькую темненькую официантку с короткой стрижкой, единственную на весь зал, не подходить к их столику, он принимает неприятное решение обслужить проблемную компанию самостоятельно. Когда он подходит к ним, демонстративно постукивая карандашом по небольшому блокнотику с отрывными страницами, Эрик не может скрыть вытекающего из всех его щелей ехидства. — Ну наконец семейство Твиков нашло тебе применение, Факер, — язвит он. — Не всё же только потрахивать их дерганного сына. — Закрой галошу, — шипит Крэйг, скаля выпирающие от природы клыки. — Что будете заказывать? — говорит он иным тоном. — А где Твик? — спрашивает Кенни, огладываясь по сторонам. — Здесь, — безэмоционально отвечает Такер. — Вы хотите Твика, а не кофе? — выгибает он черную бровь. — Я хочу одну из этих штук, когда внизу кофе, а сверху три килограмма сливок с шоколадной крошкой, — говорит Кайл. — Отлично, одну блевотно-сладкую башню из сливок, — записывает Крэйг. — Извините, сам не ебу что тут на самом деле подают, терпеть не могу кофе. — Крэйг, — начинает Картман, и Такер весь поджимается, ожидая непременной подставы. — Мы же всегда хорошо друг к другу относились, да? — Мы терпеть друг друга не можем, — замечает Такер. Эрик смеется, так искренне, что почти веришь ему. Хорошая попытка. — А у тебя всегда было хорошее чувство юмора, — грозит пухлым белым пальцем Эрик. — Я никогда не шучу, — продолжает игру Такер. — Я тоже, — неожиданно меняет тон Картман. — Мы тут с пятницы по понедельник собираемся хорошенько надраться на ферме Маршей, — теперь он говорит максимально деловым тоном, будто пункты договора оглашает. — И вот, почему бы тебе и Твику не присоединится к нам? — Извините, в субботу мы торчим тут, наслаждаемся жизнью, — категорично мотает головой Крэйг. Стэн неожиданно оживляется. От Кайла не может скрыться с какой жадностью он смотрит на Крэйга. И это… порождает в Кайле новое неприятное чувство. Неужели ревность? — Ну правда, Крэйг, — опять Стэн использует этот свой щеняче-телячий взгляд. — Вы можете приехать вечером в субботу, как освободитесь. Будет здорово собраться вот так, как раньше. Такер задумывается над словами Стэна, видно, что он ему приятен, по крайней мере более приятен, чем Эрик. Но это вообще не показатель, думает Кайл, кто угодно может быть приятнее Эрика. Откуда в нем такая тупая ревность? — Почему ты не пригласишь Клайда? — обращается Крэйг к Картману. — Вы с ним более близко общаетесь, чем со мной и Твиком. — Потому что Клайд притащит с собой свою подружку, — морщит и без того курносый нос Картман. — А это будет чисто мужская вечеринка, с шутками про говно и девок. Бебе такое явно не понравится. — Твику тоже такое не нравится, — не сдается Крэйг, его янтарно-зеленые глаза внимательно изучают круглое лицо Эрика. — Твик потерпит, — скалится в улыбке Картман. Стэн неожиданно дергает Крэйга за рукав, соприкасается с его обнаженной кожей на предплечье. И Кайл внезапно для самого себя осознает, что покраснел. — Я вас приглашаю, — добро улыбается Стэн, и Крэйг заметно тает, наконец заглянув в синеву его глаз. — Разве это не повод согласиться? Крэйг задумчиво грызет кончик карандаша. — Хорошо, — сдается он. — Я поговорю с Твиком. Мы приедем в субботу вечером. Но только мы не пьем, — сразу предупреждает он. — Да без проблем! — радостно восклицает Эрик, и Крэйг снова неприязненно морщится, чувствуя призрачный подвох, о котором уже успел забыть. — Я за это принесу вам рандомное коричневое пойло, за которое вы все заплатите и свалите. Договорились? — вздыхает Такер. Никто не возражает, и Крэйг уходит. — Мне нужно в туалет, — с нотками какой-то резкой злости цедит через зубы Брофловски, стыдясь своих раскрасневшихся щек. Он демонстративно встает и уходит. — Что это было? — не понимает Кенни, все солидарны с ним и синхронно пожимают плечами. Крэйг не соврал и действительно приносит четыре самых несуразных кофейных напитка. Из того, что предназначается Эрику, торчит батончик сникерса. Можно подумать, что Крэйг хочет, чтобы Эрик умер от холестериновых бляжек прямо тут и сейчас. Кайл так и не возвращается. Стэн делает глоток и делает вид, что его мутит, что и ложью-то назвать нельзя, ему и правда всё ещё нехорошо. Он несколько раз икает и убегает в сторону туалета. — Отлично! Пати припадочных в самом разгаре, — зло шутит Эрик, пихая Кенни в бок. — Сейчас Стэн своими рвотными позывами отобьет у Кайла всякое желание к нему прикасаться.***
Марш открывает двери мужского туалета, попадая в длинное помещение с двумя раковинами и двумя писсуарами с одной стороны и тремя кабинками с другой. Он проходит дальше, заглядывая в кабинки снизу, чтобы найти знакомые темно-зеленые ботинки Брофловски. Пару мгновений стоит без движения, затем осторожно стучится. — Эй, что-то случилось? — робко спрашивает Стэн. — Нет! — в голосе Кайла явно что-то не то. И пока Стэн пытается что-то сообразить, дверца кабинки резко распахивается, чуть не угодив Маршу по лбу. — Я не знаю, что с тобой происходит, Стэн! Что происходит со мной! — Кайл почти кричит, без какой-либо видимой причины. — Но это неправильно! Зачем мы вообще начали это? Зачем я тебе поддался? Марш молчит, не в силах пошевелиться под уничтожающим разъяренным взглядом Брофловски. — Тебе не понравилось? — наконец сухо спрашивает Стэн. Кайл беззвучно кричит, вцепившись себе в волосы. Он приседает на корточки, затем снова встает и нервно накручивает круги вокруг растерянного Марша. — Дело как раз в том, что мне понравилось! — в отчаянии выпаливает Кайл. — И я ненавижу тебя за это, Марш, будь ты проклят! Кайл стоит совсем рядом со Стэном, бешенный Кайл с горящими влажными глазами и взъерошенными волосами, с красными щеками и тяжелым дыханием… Он так близко, что можно ощутить его запах, его пьянящий запах, от которого подкашиваются колени и сладко ноет в животе. Стэн сам не замечает, как хватает его за ворот зеленой толстовки и грубо толкает в кабинку, в которой тот до этого прятался. Он вжимает его в стену, желая обезвредить этот запах, эти зеленые глаза, эти губы, к которым хочется прикоснуться… Чтобы больше никогда не ощущать себя слабым и ничтожным из-за этих губ. Кайл пытается вырваться, ему совсем не хочется драться… И он делает нечто неожиданное. Кайл привстает и обхватывает ладонями разгоряченное лицо Стэна, привлекая его к себе, вынуждая слегка нагнуться, и душит его ярость влажным жадным поцелуем. Брови Стэна в удивлении ползут вверх, но руки его опускаются на талию Кайла, привлекая его к себе, не оставляя между ними совсем никакого пространства. И Кайлу тоже горячо и щекотно в животе. Он боится того, что у него встал, и не без основательно… Они отрываются друг от друга и смотрят так, словно не узнают. Кайл продолжает удерживать Стэна ладонями за лицо, не давая выпрямиться, но Стэн как-то умудряется нащупать рукой сзади щеколду кабинки и закрыть их от посторонних. Он продолжает смотреть на Кайла, на его серьезное, но трогательное лицо в бледных веснушках, на его темно-рыжие длинные ресницы, подрагивающие от переизбытка чувств… Стэн наклоняется, и они вновь целуются. На этот раз сперва осторожно, словно пробуя поцелуй на вкус, желая прочувствовать всё до мельчайших деталей, а затем более настойчиво. И когда они перестают что-либо осознавать, потеряв связь с остальным миром, оставшись один на один в глубоком настойчивом поцелуе, в котором изучают друг друга, знакомятся заново, они даже не замечают, как в туалетную комнату вбегает бледный даже по своим меркам Твик и залетает в крайнюю кабинку, чтобы вывернуться наизнанку, впервые в жизни не сумев вынести запах кофе, которым пропитана кофейня. И так уж вышло, что Эрик, почуявший неладное и отправившийся разобраться с этим наглецом Стэном, который явно не блевать побежал за Кайлом, открыв дверь злосчастной туалетной комнаты пару минут спустя, не слышит ничего кроме жалобных звуков того, как кого-то шумно выворачивает в крайней кабинке. Эрик удовлетворенно ухмыляется и закрывает за собой дверь.