— А я тебе говорю, что эта сука меня ненавидит, — Кайл напряжен, и то, что он употребляет подобные выражения, говорит о его крайнем раздражении.
И это нормально, нормально быть раздраженным в ситуации, в которую он угодил из-за очередной своей вспышки несдержанности.
Замкнутый круг.
Стэн тянется с дивана, чтобы перехватить Кайла, нервно вышагивающего по комнате кругами, за руку, но тот одергивает её, злобно что-то прошипев.
— Ты злишься на меня? — выпячивает по-детски нижнюю губу Марш, подаваясь вперед.
— Не надо корчить рожи, — неожиданно вспыхивает Брофловски, он правда в последнее время ведет себя непредсказуемо, но Стэну это странным образом даже нравится. — Между прочим, если бы не ты, у меня бы не было таких неприятностей!
-…
у нас, — поправляет Стэн, в восхищении наблюдая, как розовый румянец смущения разливается по щекам его рыжеволосого эльфа.
И когда только Кайл успел так расцвести, стать таким красивым? Когда у него прорезался такой огненный, не терпящий попустительства в свою сторону характер? Или он всегда был таким, просто Стэн был поглощен другими проблемами и людьми?
«Но ведь ты всегда был моим супер-лучшим-другом, Кайл Брофловски?»
— Что «у нас»? — пробует на вкус новые слова Кайл, он всё ещё смущен, потому что не знает правильно ли понял своего Стэнли.
— Проблемы «у нас», а не «у тебя», — Марш и бровью не ведет, только продолжает пялиться.
Кайл неосознанно оглядывает себя, он физически чувствует, как Стэн смотрит на него, он чувствует его взгляд на себе, и от этого становится… жарко? Да, Кайлу становится жарко.
— Я теперь твой парень, и твои проблемы — это мои проблемы, — продолжает Марш, он откидывается на спинку дивана и складывает руки на груди. — Поэтому я не подпускал к тебе никого, когда
это случилось, я пошел с тобой к директору, я поехал с тобой в участок…
— Блядь, Стэн! — Кайл не выдерживает и резко опускается на диван рядом с Маршем, он обхватывает его лицо руками, чтобы вынудить посмотреть себе в глаза. — Если бы ты не вел себя так… откровенно при людях и не смущал бы меня… знаками внимания, ЭТОГО бы вообще не случилось, — теперь Кайл выглядит так, словно вот-вот разревется от отчаяния. — Ты не понимаешь…
— Неа, — просто соглашается Марш, пожимая плечами, но не разрывая зрительного контакта с Кайлом. — Не понимаю. Ты меня не любишь?
— Люблю! — снова вспыхивает Кайл и тут же затухает, словно что-то осознавая. — Но это не значит, что мы… можем целоваться или трогать друг друга как-то по-особенному на людях, понимаешь? — он вымучивает из себя «понимающую» улыбку и проводит ладонью по щеке Стэна, выходит несколько грубовато.
Марш продолжает играть из себя обиженного и больше не предпринимает попыток заключить Кайла в объятья.
Кайл выглядит растерянным.
— Картман всю жизнь издевается над тобой, но стоило ему только пошутить про то, как мы с тобой поцеловались, ты делаешь из этого трагедию? — Стэн наклоняет голову и смотрит на возлюбленного обиженно. — Что в этом вообще было такого? Зачем затевать драку, да ещё и такую, что администрации школы пришлось вызывать копов?
— Я… Я не знаю, — Кайл окончательно сдался, и его руки бессильно опускаются. — Это сильнее меня. Может я просто устал. Или это была последняя капля, — он запускает руки себе в огненные волосы, припоминая сколько времени и сил ему потребовалось, чтобы побороть себя и перестать стесняться своих волос, как заставил его Эрик когда-то.
— Ты слишком серьезно к нему относишься, — Стэн хочет понять, очень хочет, но правда не может понять, в чем проблема.
Кайл сорвался и налетел на Картмана в середине октября, в школьном коридоре, на глазах у человек двадцати. И это было ужасно. Они сцепились друг с другом как бешеные кошки. Это было некрасиво, это было страшно, это было неуправляемо.
И Стэн испугался. Испугался, потому что не узнал тогда своего Кайла. Это был совсем другой человек.
Разняли Брофловски и Картмана далеко не сразу, и к этому времени уже успел подключиться директор. Картман, естественно, накатал заявление о нападении и нанесении побоев. Стэн помнил его ухмыляющееся курносое лицо, изрядно помятое, но светящееся самодовольством.
«Пусть хоть чему-то научится,» — сказал он тогда Стэну и Кенни, которые пытались образумить обоих.
Кайла в итоге увезли в участок, как только приехала его мать, которая посмотрела так тяжело на Марша, что он сразу понял — во всем она винит именно его, Стэна. Через час отец Кайла, крайне недовольный тем, что от сына одни неприятности, уже подключился к защите семейной чести. Дело так и не завели, Брофловски нашел за что зацепится, направив возражение и выложив доказательства того, что задержание несовершеннолетнего прошло с процессуальными ошибками.
Кайла даже не отстранили от занятий.
Но одна неприятность всё же случилась: согласно административного постановления руководства учебного заведения, Кайлу нужно было пройти собеседование у психолога и получить заключение о том, что он «не представляет опасности для окружающих». Огласили постановление в кабинете директора в присутствии Эрика Т. Картмана, который, казалось, упивался происходящим.
И местный психолог, закрепленный за муниципальным округом как бесплатный, за счет социальной программы защиты несовершеннолетних, выдал направление на прохождение условно рекомендованной терапии. Это означало, что Кайлу приходится вот уже второй месяц ездить в Денвер к психотерапевту, которого выбрала его мать. После его заключения об успешном прохождении терапии, административное взыскание перестанет маячить перед личным делом К.Брофловски.
— Я не знаю, — всхлипывает Кайл, его нижняя губа подрагивает какие-то доли секунды, но Стэну этого достаточно, чтобы его сердце дало трещину.
Он порывисто толкает расслабившегося Кайла на диван и залезает на него, удерживая за плечи. Кайлу остается только с некоторой долей опасения, не лишенного при этом приятного томления, смотреть на Стэна, который сейчас нависает над ним, он поддается его силе, он сдается в плен этим синим щенячьим глазам.
— Как я уже сказал, — почти строго выговаривает Марш, поочередно поднимая руки Кайла и заводя их ему за голову, перехватывая оба запястья одновременно одной рукой. — Как я уже сказал, это наша проблема, и мы будем решать её вместе. Именно поэтому я повезу тебя завтра в Денвер. И я буду с тобой, что бы с тобой не случилось. Всегда.
Стэн улыбается, его лицо сейчас особенно светлое, переполненное какими-то высокими и глубокими чувствами, которые невозможно описать никакими словами из-за скудности человеческого языка. Эти светлые обширные чувства, рвущие грудь Стэна, желающие излиться на Кайла сейчас, толкают его вперед, и он опускается, чтобы поцеловать замершего Брофловски.
Их губы встречаются и Кайл еле различимо стонет, ерзая под Маршем, что довольно непросто, учитывая разницу в весе. Тепло и тяжесть чужого человеческого тела пьянит Кайла, воспламеняет его и без того распаленную натуру ещё больше, но теперь он хотя бы знает, что ему хочется сделать. Он подается всем своим естеством вперед и сопоставляет напору Стэна свою волну опаляющего его желания. И по тому, как удивленно и восторженно вспыхивают синие глаза напротив, Кайл понимает, что Стэн его чувствует. Чувствует, как никто другой. Язык Кайла настойчиво проталкивается внутрь, через горячие губы Марша, и тот сдается, он впускает его в себя, встречает его своим языком. Кайл настойчив. И чем сильнее его напор, тем сильнее сжимаются пальцы Марша на его сведенных запястьях. Наслаждение от поцелуя и боль в руках смешиваются, и по телу Брофловски пробегает электрический разряд, заставляющий его вздрогнуть.
Марш отстраняется, не выпуская рук Кайла. От его рта ко рту Кайла тянется ниточка слюны. И опять же, обычно брезгливый Кайл в восторге смотрит, как она тянется между ними, сейчас ему кажется, что нет более горячего зрелища на всем белом свете. Его щеки раскраснелись, а глаза сверкают темным влажным блеском.
Кайл хочет Стэна.
Кайл выжидающе смотрит на него, но что-то меняется в его лице. На мгновение пальцы Марша на запястьях Брофловски ослабевают. Ему кажется, что он видит нечто чужое в серо-зеленых глазах напротив, но тут же отгоняет от себя эти мысли. Он снова склоняется над своим рыжим, как пожарище в лесу, парнем и уже более нежно касается явно выраженной горбинки на его носу.
Кайл выказывает свой протест очередным стоном и снова ерзает под Стэном.
— Может пойдем наверх? — выгибает бровь Марш. — Уже поздно.
Кайл едва заметно кивает, он не может оторваться от этой глубокой синевы, что поглощает все его мысли.
Они выключают свет в гостиной и поднимаются по лестнице.
Сегодня один из редких вечеров, когда они могут побыть наедине, родители Стэна поехали навестить его старшую сестру, и мальчики могут побыть вместе хотя бы пару вечеров.
Обе семьи восприняли новость о том, что они теперь больше, чем просто друзья, не так легко и радостно, как хотелось бы. Единственный человек, который воспринял всё с напускным пониманием — Рэнди Марш. Но при этом через пару недель мальчикам пришлось удирать от него через соседские поля, потому что он впал в невменяемое состояние, напившись и с чего-то решив, что он может всё исправить, хорошенько приложив Стэна головой об стену.
Мать Кайла сразу возненавидела Стэна. Казалось, она считает, что кто угодно мог бы быть лучшей парой его сыну, чем сын самого громкого идиота города, к тому же у Стэнли уже ранее возникали проблемы с полицией. И то, что Кайл сейчас попал в более чем неприятную ситуацию, как считала Шейла, полностью вина Стэнли Марша.
Но в остальном всё было терпимо. Несмотря на явное неодобрение, никто не запрещал им видеться, в том числе оставаться с ночевкой.
Взрослые, что окружали их всю жизнь, всегда казались им невменяемыми.
Старые ступени скрипят под ногами.
Стэн смотрит, как Кайл поднимается перед ним. И он буквально чувствует жар, исходящий от него, жар желания.
Он перехватывает Кайла за талию на верхней ступеньке, рискуя уронить его на пол. Кайл тянется к нему, он поддается его волне, он не задумываясь бросается в омут, в которой затягивает его Марш. Он проводит по напряженным от его веса плечам Стэна ладонями, он чувствует жар человеческого тела даже через ткань футболки.
Марш шуточно кружит Кайла в полуповороте, вынуждая его прогнуться в пояснице, как если бы они танцевали парный танец. Стэн медленно склоняется над ним, его глаза выглядят пьяными, одурманенными… В последний момент Кайл отворачивается, и губы Марша утыкаются ему в шею.
Кайл смеется, когда Стэн разочарованно стонет, выражая свой протест. Он делает это совершенно беззлобно, это ещё одна часть игры, в которой правила теперь устанавливает Кайл.
Брофловски выворачивается и, не разрывая зрительного контакта, ведет одним своим взглядом Стэна за собой, как теленка на веревке. Стэн выглядит одновременно и растерянным и крайне возбужденным. Кайл знает, что при всей своей добродушной внешности Стэна очень легко раззадорить настолько, что остановить его будет уже невозможно. Тем более сейчас, когда они уже перешли черту запретности или скорее какой-то неизведанности секса между ними, Стэн легко может взять то, что уже брал не раз.
Брофловски натыкается спиной на дверь спальни Стэна, и заводит руку назад, чтобы повернуть ручку. Он загадочно улыбается и сейчас особенно похож на лисицу.
Марш сглатывает, ощущая себя неповоротливым остолопом, когда Кайл как-то по-особенному бросает взгляд на него и резко разворачивается у него перед носом, чтобы юркнуть в комнату.
Стэн медлит прежде чем последовать за ним. Ему кажется, что сейчас он сделает шаг и окажется в зачарованном лесу, наполненным неземными существами… Это одновременно пугает и разжигает любопытство.
Но стоит ему только войти, как ему в рукав футболки вцепляются тонкие, но сильные пальцы. Они тянут его в сумрак, заполнивший комнату, дом, ферму, город, мир. У сумрака есть запах и звук. Он дышит как Кайл и пахнет как он. У него руки Кайла и его глаза. Острые умные глаза, в глубине которых скрыто нечто такое, что Стэн ещё не смог разгадать.
Стэн позволяет вести себя, он согласен быть ведомым, он готов душу продать за эти горячие, обжигающие его сейчас прикосновения.
— Мне нужно успокоиться, — просто говорит Кайл, словно говорит самую обыденную вещь на свете.
При этом руки Кайла забираются Стэну под футболку, и Стэн неосознанно напрягает мышцы живота, его тело реагирует на прикосновения Кайла, оно разговаривает с ним, отвечает ему.
Губы Кайла прикасаются к чувствительному месту на шее Марша, и тот мгновенно теряет над собой контроль. Это похоже на волну, на помешательство, последовавшее за резкой вспышкой чувств и эмоций. Он просто достигает пика и теперь теряет последнюю связь с реальностью.
У Стэна кружится голова, потому что ему кажется, что он снова видит Вечность, разлитую перед ним на обрыве. Ему кажется, что он ощущает запахи ночи и леса, хотя это просто Кайл сейчас так близко к нему, что он не чувствует ничего, кроме него.
Кровь обычно нежного Стэна горит, кто-то пустил огонь по его венам. И он с силой толкает Кайла в сторону кровати, издав приглушенный низкий рык.
И теперь очередь Кайла с восторгом смотреть на преобразившегося Стэнли, угрожающе нависающего над ним. Глаза Кайла горят диким животным восторгом. Глаза Стэна затуманены желанием.
— Я знаю, что тебя успокаивает, — ухмыляется Марш, вжимая Кайла в кровать, обездвиживая его.
Но даже сейчас Марш не теряет своей нежной натуры. Тактильный мальчик, которому жизненно необходимы прикосновения, чтобы чувствовать себя хорошо. Кайл умело пользуется этим, он проводит тыльной стороной ладони по щеке Стэна, и тот на пару мгновений прикрывает глаза от наслаждения, волна удовольствия сотрясает его изнутри, и он резко подается вперед чтобы встретиться с готовностью ответившим ему Кайлом в поцелуе.
В комнате становится слишком жарко.
Пальцы Кайла неуверенно и слепо мнут одежду на Марше, пока тот исследует языком рот Кайла. Глаза Кайла широко открыты, но при этом он ничего не видит. Он широко разводит ноги, согнутые в коленях, принимая на себя Стэна, позволяя ему прижаться к себе как можно плотнее. И он чувствует, какой жар сейчас исходит от Стэна. Этого жара хватает, чтобы вспотеть обоим.
Кайлу всё ещё неудобно каждый раз, когда он понимает, что Стэну заметно, как ему становится тесно в штанах. Кайл всё ещё считает своё возбуждение чем-то постыдным. Но ему отчаянно хочется сейчас любви, поэтому он отгоняет от себя любые неловкие мысли. Особенно когда рука Стэна оказывается у него между ног, на топорщащемся бугорке, выдающим его настроение.
И Стэн разрывает их поцелуй только на пару секунд, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, и затем увлекает Кайла в водоворот огненного безумства обратно, начиная ловко избавляться от лишней одежды на теле парня.
Кайл обхватывает Стэна за шею, выражая согласие на что угодно, и затем его руки судорожно блуждают по его телу, пока не находят край футболки Стэна.
Брофловски оттягивает с себя Марша, чтобы помочь ему раздеться и раздеть себя. Они скидывают одежду с себя и с друг друга с каким-то азартом, словно соревнуются между собой, пока не оказываются совершенно обнаженными друг перед другом.
Кайл сидит на кровати, поджав под себя ноги. Его тело словно светится в темноте, но на лице глубокая тень, скрывающая всё, кроме бездонных омутов глаз и похотливой полуулыбки демона, обещающего нечто запретное взамен бессмертной души.
Стэн осознает, что ему внезапно становится трудно дышать. Он прикрывает глаза и через силу делает глубокий вдох.
И когда он открывает глаза, рыжий бес уже настолько близко к его лицу, что Стэн ощущает его дыхание у себя на губах. Он чувствует, как одновременно губы Кайла касаются его губ, а рука Кайла обхватывает его успевший затвердеть пенис, вызывая ломающую его тело волну наслаждения, которого вскоре станет слишком мало.
Марш просто позволяет своим инстинктам вести себя, он больше не думает ни о чем, кроме того, как достигнуть пика наслаждения и довести до него своего партнера.
В какой-то момент Кайл оказывается в таком положении под Маршем, что тому остается просто взять его. И даже в таком состоянии Марш не может причинить ему боли. Стэн вновь меняется, когда переходит некую грань сексуального возбуждения. Его движения становятся более плавными, а дыхание сдержанным.
Возможно Кайлу и хотелось бы, чтобы Стэн был более грубым сейчас, и он не осознает насколько Стэн его бережет, но…
Марш тянется к верхнему ящику прикроватной тумбочки за тюбиком смазки (на этот раз никакого вишневого вкуса) и презервативами.
Кайл нетерпеливо стонет, когда первый палец Стэна проникает в него, ему хочется больше. Теперь анальный секс не вызывает в нем страха или смущения, потому что он уже узнал, что это такое, насколько это может быть приятно.
Стэн добавляет на пальцы ещё смазки, прежде чем войти уже двумя пальцами.
Лицо Кайла прямо перед ним, и он может видеть, как оно меняется, когда он входит в него двумя, а потом и тремя пальцами. Теперь это совсем не сложно.
— Блядь, чел, давай быстрее, — шепчет Брофловски, нетерпеливо подаваясь вперед, беря инициативу в свои руки, как впрочем и член Марша.
И снова Стэн слишком ярко реагирует на прикосновения. Он буквально млеет, когда Кайл его обхватывает, проводит несколько раз по возбужденному члену уверенными движениями, в которых так легко увидеть чувство собственничества.
Кайл сам раскатывает презерватив по пенису Стэна и сам насаживается на него, постепенно привыкая к размерам и ощущениям. Он чувствует себя наполненным до предела, ему горячо и душно. Неприятные ощущения быстро пройдут, и Кайл это знает, но в его глазах скапливается влага, и ему не хочется, чтобы Стэн видел, что он плачет, иначе тот все тут же прекратит. Поэтому он порывисто обхватывает Стэна за шею, прижимая его к себе и пряча лицо у него на плече. Стэн расценивает это как знак одобрения и переносит опору на руки, нависая и чуть приподнимаясь над Кайлом. Он вдыхает его запах, запах его волос, его дыхания, его возбуждения. По телу Стэна пробегают почти болезненные мурашки, и он удивляется тому, как его член становится даже ещё более твердым, чем был. Он старается отвлечься, чтобы не кончить прямо сейчас, когда Кайл так обхватил его не только руками за шею, но и там, внизу.
Стэн шумно дышит, пытаясь совершить первые плавные движения, на которые тело Кайла реагирует так сильно, что это пугает обоих.
— Давай просто поменяем позу, — Кайл старается прошептать это как можно более нежно, чтобы не выдать в голосе своих слез.
И он оказывается лицом в подушку, послушно приподняв зад, прогнувшись в пояснице. Руки Стэна обхватывают его, он всё ещё не может отказать себе в том, чтобы ощущать Кайла всем своим телом. Ему кажется, что тело Кайла создано для того, чтобы его трогали. Для того, чтобы его любили.
Кайлу приходится самостоятельно менять позу, пока Стэн не упирается членом куда нужно, и ноги Кайла не начинают дрожать при каждом его движении.
— Я люблю тебя, я люблю тебя, — шепчет Стэн с каждым движением, и сначала это несколько отвлекает Кайла, но вскоре он просто перестает замечать что-либо.
— Пожалуйста, быстрее, — судорожно всхлипывает Кайл, собирая скрюченными пальцами простыню. — Ох!.. С-стэээн!..
Маршу невероятно приятно слышать своё имя из уст именно этого человека и именно при таких обстоятельствах. Ему казалось, что он не может быть ещё более возбужденным, но Кайл делает с ним нечто такое, что пугает его. Его чувства настолько сильны сейчас, что он тоже начинает плакать, но не замечает этого, пока не кончает. И он не может с уверенностью сказать, что это не сам оргазм вызвал у него этот неожиданный поток слез.
Он правда так давно об этом мечтал. Боже, как он счастлив.
***
— Стэн? — тихо шепчет Кайл, он не уверен, что тот не спит.
Он лежит на плече Марша и слушает, как размеренно он дышит, наблюдает, как неясные тени в комнате движутся каждый раз, когда его грудная клетка поднимается и опускается. Он растворяется в этом движении, растворяется в самом дыхании Марша.
— М? — откликается Стэн.
Он осторожно двигается, немного меняя положение, и зарывается лицом в огненные кудри. Ему сейчас очень хорошо. Он чувствует себя счастливым.
— Мы же всё ещё лучшие друзья? — неожиданно спрашивает Кайл.
И долгие минуты две-три Стэн даже не знает что ему ответить.
— Думаю… Думаю, что да, мы всё ещё лучшие друзья, — выдыхает Стэн. — Но я люблю тебя.
— Я тебя тоже, — Кайлу трудно признаться, но он старается. — Я тоже люблю тебя. И мне бы не хотелось потерять тебя, — добавляет он.
***
Лампу дневного света давно пора поменять. Она начала издавать неприятные звуки ещё пару недель назад, но её так никто и не поменял. Видимо здесь никого это не беспокоит.
Кайл Брофловски лежит на кушетке и отчаянно пытается убедить себя, что находится в безопасности.
В кабинете бледно-голубые стены и серая мебель. Всё здесь выдает то, что они находятся в больнице.
Женщина, устроившаяся в кресле напротив и спрятавшая лицо за блокнотом, ещё при первой встрече обратила внимание, что она не психолог, а психотерапевт. Ей было очень важно это сказать.
Кайлу кажется, что она его ненавидит. Но она держится отстраненно и четко идет по плану терапии, который у неё, несомненно, есть.
— Кайл, — говорит она, она ещё при первой встрече спросила, как его лучше называть, «Кайл» или «мистер Брофловски». — Расскажи, как ты себя сейчас чувствуешь, — просит она. — Ты всё ещё думаешь о той драке?
Кайл вздыхает. Ему не хочется здесь находиться.
— Я… Я не знаю, — он продолжает закрываться и сам ничего не может с этим поделать.
На самом деле он прекрасно всё помнит, потому что множество раз прокручивает случившееся в своей голове каждый день. Но ему совершенно не хочется это обсуждать.
Вместо этого Кайл изучает свои руки, он ищет на пальцах несуществующий заусенец, который его сейчас беспокоит сильнее всего на свете.
Женщина в кресле делает какую-то пометку в блокноте.
Она иногда пользуется планшетом, но чаще ведет записи в блокноте, чтобы только потом, разобрав ошибки, внести соответствующие записи в электронную карточку пациента.
— Хорошо, — Кайлу кажется, или её голос правда становится более снисходительным. — Мы поговорим об этом, когда ты будешь готов, Кайл.
Она снова какое-то время молчит. Наверное, ждет, когда Кайл сам созреет. Но нет.
— У тебя не было в последнее время непреодолимого желания сорваться на что-либо или на кого-либо? — вопрос снова повисает в воздухе, и тишину нарушает только раздражающий звук лампы, которую давно пора поменять.
— Нет, — коротко отрезает Кайл.
Ему хочется чтобы это побыстрее закончилось, и он смог бы вернуться в машину к Стэну.
Женщина в кресле словно что-то чувствует и тут же задает следующий вопрос.
— А как твой партнер, Кайл? Как твой парень? — она поправляет очки на носу. — Ты конечно можешь не отвечать, если это тебя смущает.
Кайл открывает было рот, намереваясь ответить как-то коротко и категорично, но застывает с растерянным лицом.
Мысли о Стэне неожиданно приятны.
— О… Всё хорошо, я думаю, — Кайлу хочется зацепиться за эту тему. — Мы правда счастливы, хоть и не все нас поддерживают. Но я думаю, что своё счастье нужно заслужить, поэтому я готов защищать наши отношения перед… остальными.
— В прошлый раз ты вскользь упомянул чувство ревности, которое причиняло тебе дискомфорт, — хозяйка кабинета соглашается с Кайлом, что это достойная тема для обсуждения сегодня. — Ты научился справляться с нею?
Кайл заметно смущается, он неосознанно поднимает правую руку и опускает её себе за шею.
— Я всё ещё испытываю чувство ревности, и оно, как я понимаю и сам, неоправданно. Но… В общем, мы с Твиком, это другой парень, но это неважно, — Кайл шумно выдыхает воздух через стиснутые зубы. — В общем, мы проследили однажды за моим парнем и его парнем, то есть парнем Твика… Я хочу сказать, что у нас хватило дури просто поехать за ними на машине моей матери, — он нервно смеется, ищет одобрения у собеседника, касательно своих действий. — И мы смогли незамеченными проехать за ними до самого пригорода, где они остановились около какого-то старого уродливого дерева, высохшего, наверное, в пору молодости ещё моей бабушки. И там был этот ужасный пруд, весь заросший кустарником и колючками. Но это тоже не важно, — Кайл вздыхает и прикрывает глаза, чтобы собраться и закончить свою мысль. — Мы оставили машину у шоссе и шли пешком по грязи, чтобы они нас не заметили, мы прятались в кустах, как какие-то психопаты. А они просто сидели на капоте пикапа, разговаривали о чем-то и курили, — он хотел сказать «дурь», но вовремя остановился. — И всё. Это всё, что они делали. Буквально. Мы чувствовали себя полными идиотами, когда отдирали потом со штанов колючки…
Кайл ещё какое-то время нервно смеется, ему неловко даже вспоминать об этом.
Звук карандаша, царапающего бумагу.
Кайл рассматривает потолок, перебирая мысли, которые разбегаются, стоит только к ним прикоснуться. Но одна мысль всё же послушно замирает. Она формируется и высвечивается в сознании Кайла так, что её больше невозможно игнорировать. Ему снова хочется говорить. Это странно, потому что обычно он в основном молчит.
— Я… Я люблю его, — Кайл старается откашляться, потому что слова царапают ему горло. — И я чувствую невероятную моральную и эмоциональную отдачу с его стороны. Мне иногда даже кажется, что я этого не заслуживаю. Мне… стыдно. Ведь он меня раздражал когда-то.
— Теперь ты не испытываешь раздражения по отношению к нему? — вопрос прорезает сухой воздух практически сразу же, как только Кайл заканчивает свою реплику, и тот вздрагивает от неожиданности.
Кайл задумывается, поражается сам себе.
— Его привычки… — осторожно начинает он. — Они не изменились. Он так же часто спит с открытым ртом и мочит слюнями подушку, например. Он также оставляет грязную посуду по всему дому. Он делает вид, что не слышит, когда его о чем-то просишь. Он… громко смеется и удивляется обычным вещам.
Кайл замолкает, потому что не хочет продолжать дальше перечислять вещи, которые его раздражали в Стэне. Просто потому что они его больше не раздражают. Да и вообще, словно то, что он сейчас говорит о Стэне, может выглядеть как какое-то предательство со стороны Кайла.
— Кайл, — психотерапевт выглядывает из-за блокнота. — Ты же понимаешь, то, что ты придаешь этим вещам значение, означает, что они всё ещё тебя раздражают.
Кайл неожиданно ощущает обиду. И обиду за Стэна, а не за себя.
— О нет! — возражает он моментально, испытывая напряжение в теле. — Все эти… вещи. Они теперь кажутся мне… — он не может подобрать слово. — Очаровательными! Да, они кажутся мне очаровательными, — теперь он неосознанно расслабляется, на его губах расцветает робкая улыбка, он впервые улыбается на сеансе. — Я хочу сказать, что люблю его недостатки. И то, что я так отношусь к Стэну, который совсем не идеален в частностях, но само совершенство для меня в целом, дает мне надежду, что… Что рано или поздно я смогу пересмотреть своё отношение и к остальным людям вокруг. То, что кто-то не совершенен, не делает его плохим человеком, я понимаю.
Психотерапевт хочет задать следующий вопрос, но Кайл не замечает её, он уже откровенно глупо улыбается.
— О, Вы бы знали, — смеется он, он никогда не чувствовал себя в этой комнате настолько расслабленным. — Стэн настолько тактильный, что это действительно удивительно для меня. Он вообще удивляет меня каждый день, хотя это человек, которого я знаю с детского сада…
***
Стэн задумчиво ковыряется на дисплее торгового автомата в конце коридора на первом этаже частной медицинской клиники. Он силится понять, как выбрать товар и вывести оплату по карте. Это настолько сложно для Стэна, что он начинает нервничать. Эти автоматы везде выглядят совершенно по-другому, и каждый раз чувствуешь себя полнейшим идиотом, пытаясь разобраться в очередном.
— Твою мать, — тихо ругается себе под нос Стэн, словно матами может помочь себе.
Он скорее случайно нажимает какую-то кнопку и застывает в восторге на месте — автомат согласился выдать ему пакетик с орешками в шоколаде. Осталось только понять, как их оплатить.
Вот ведь нахуй!..
Неожиданно чья-то рука мягко опускается Стэну на плечо, и тот вздрагивает от неожиданности.
— Вот так и сюда, — терпеливо как никогда произносит Кайл, нажимая на самые очевидные кнопки и выводит оплату на терминал. — Не надо нервничать. Немного спокойствия и внимательности, и всё получается.
— Вау, ты такой… — хочет похвалить его Стэн, но Кайл прикладывает палец к его губам и достает из кармана карточку, чтобы оплатить покупку.
— Помнишь, ты сказал, что мне нужно научиться быть счастливым здесь и сейчас и перестать загоняться насчет будущего?
Вопрос Кайла ставит Стэна в тупик, он стоит с трофейным пакетиком со снеками в руках и растеряно смотрит на рыжеволосого парня, продолжающего сжимать его плечо.
— В общем, я хотел сказать, — Кайл вздыхает, собираясь с силами. — Я редко говорю тебе такое… И может я действительно плохой человек, но… — Кайл неожиданно полностью разворачивает Стэна к себе, ему жизненно необходимо сейчас полностью погрузиться в эти бархатные синие глаза. — Я… Ох, дерьмо… Как же это сложно.
Кайл смотрит в эти нереальные, неправдоподобно синие глаза напротив. Он смотрел в них столько раз. И они, пожалуй, всегда сопровождали его на протяжении всей его сознательной жизни. Но… Он никогда ещё не видел в них столько теплоты, столько… желания понять его. Хотя…
Почему это так сложно, выразить словами то, что ты чувствуешь? Да пошло оно всё к черту!
Кайл приподнимается на цыпочки и хватает Стэна за воротник куртки. Он резко тянет его на себя, чтобы поймать врасплох, не дать ему ничего сообразить.
И Стэн действительно не успевает ничего понять, пока губы Кайла не накрывают его. Кайл целует его, и ему плевать на то, что все вокруг могут это увидеть. Ему плевать, что их дружба может распасться, если у них ничего не получится. Он хочет сейчас целовать Стэна, и он его целует. Он делает это властно, страстно и так, словно пытается что-то рассказать этим. Нечто очень сложное, но очень важное.
Горячая волна бежит по венам Стэна, сотрясая само его существо, окрашивая мир вокруг в новые цвета; сердце сходит с ума и отбивает нечеловеческий ритм, бабочки в животе выпархивают из своих коконов и невероятным шелестящим сотнями хрупких крылышек комком заполняют, кажется, всё внутри Стэна.
Кайл отстраняется, опускаясь снова на пятки. Он с несвойственной ему робостью заглядывает в застывшее лицо Стэна. Наблюдает, как его раскрасневшиеся после жаркого поцелуя губы медленно расползаются в улыбке.
***
Ты мой ориентир в этом мире, Стэн. А я так часто чувствую себя одиноким и чужим. Ты мне необходим, Стэн. Ты мой маяк, который всегда укажет дорогу домой моему разуму, моей душе. Ты и есть мой дом, Стэн. Я люблю тебя.
