О змеях и кроликах

Когда этот человек благоговейно шепчет ему слова любви и преданности, Хуайсан знает, что он лжёт. Каждый его взгляд, каждое слово, движение и прикосновение пропитано ядом и ложью. Они мёдом стекают с его губ, золотом искрятся в глазах и срываются с кончиков трепещущих ресниц. Хуайсан задыхается. Он упирается ладонью в грудь этого человека, и прикрывает глаза откидываясь назад, чтобы не смотреть в глаза, что так честны на вид. Когда чужие губы скользят по его груди и шее, горло сдавливает, глаза горят от сдерживаемых слёз, пока он мерно покачивается в такт своему учащённому дыханию. Он чувствует взгляд этого человека на себе. Цепкий, внимательный. Когда то лишь от одного этого взгляда Хуайсан готов был растаять на месте, бросить всё и последовать за ним, сделать всё, что этот человек попросит. Чувствуя руки этого человека, скользящие по его телу Хуайсан зажмуривается сильнее, дрожа от волн тягучего наслаждения, против воли прокатывающихся по телу. Он знает эти прикосновения. Он знает это тело, столько раз дарящее ему удовольствие. Хуайсану тошно от того, что ему всё ещё хочется прикасаться к нему, а поцелуи не вызывают должного отвращения. Ему хочется кричать. Ему хочется рыдать. Его захлёстывает отчаяние. Он ненавидит этого человека так же отчаянно как и желает. Это настолько сильное, жадное желание, что оно занимает все время, все мысли, все существо. Он не находит в себе сил противостоять этому. Руки этого человека на его коже. Его слова. Его запах. Он пропитан его ядом. Хуайсана пронизывает жаркая волна, толчками рвущаяся наружу. Он шумно вздыхает и сцепляет зубы. Одним богам известно сколько сил стоит Хуайсану скрывать ненависть горящую в его груди. Какого смотреть на это улыбающееся лицо, прикасаться к нему. Какого это желать того, кого жаждешь уничтожить. — А-Сан, — раздаёся мягкий голос этого человека, и Хуайсан выныривает из ослепляющей его пелены удовольствия и вины. Он смотрит на этого человека почти удивлённо, словно забыв кто именно с ним. Он хотел бы. — Всё хорошо? — участливо спрашивает этот человек. Взгляд его ласков, улыбка любовна, а прикосновения как и прежде нежны. Хуайсан знает — он замечает каждое изменение. Видит каждое сомнение, разочарование и подозрение. Он должен очень стараться чтобы не выдать себя. Хуайсан сглатывает, гадая, видит ли этот человек его истинные мысли. Достаточно ли хорошо он скрывается? — Как может быть иначе, если ты рядом, Яо-гэ? — Хуайсан заставляет свой рот источать сладкий яд, что от него ожидают. Заставляет губы кривиться в кроткой улыбке, а тело быть податливым и нежным. Он умеет. Он постарается. Ведь когда-то всё это было по настоящему. Когда-то он так сильно любил его. Руки Хуайсана ползут по плечам этого человека, скользят его по шее, пробираясь под волосы. Пальцы сжимают темные пряди и дёргают, чуть сильнее необходимого. Хуайсан закрывает глаза и целует эти ядовитые губы, выгадывая себе немного времени. Прежние буйные чувства всколыхивается в груди отблеском былого пламени, но усилием воли Хуайсан давит это в себе. Он не может. Не имеет права. А ведь он восхищался им. Как?! Как он мог так ошибиться?! Как не разглядел?! Как позволил обмануться?! Он восхищался им и за своим восхищением не заметил как тот разрушил его жизнь. Его любовь и доверие погубили Да-ге. Если бы он был более насторожен, более внимателен. Если бы не занимался целыми днями тем, что пытался противостоять брату, а хоть иногда прислушивался к нему. Но в то время гораздо предпочтительнее ему казалось слушать своего нежного заботливого возлюбленного, который всегда был так бережен к нему и его увлечениям. На самом деле этому человеку было на руку, чтобы Хуайсан был недалёким и слабым. Он был единственной брешью в броне его брата. «Я любил тебя!» — хочет закричать Хуайсан, и закрывая дыру в своём сердце он вновь тянется за поцелуем, разделяя дыхание. «Я верил тебе!» Руки скользят по плечам, изящные пальцы пробегают по груди, давя желание сомкнуть их на шее. «Благоговел перед тобой!» Голова откидывается до боли в шеи и черноты в глазах. «Восхищался тобой!» Стон срывается с губ, наслаждение мягкими волнами омывает тело. «Так за что? За что ты так поступил со мной!» Он мерно двигается, стонет и сладко повторяет ненавистное имя. А внутри стеной вздымается гневная буря. Как он мог так обмануться?! Как мог не заметить?! Как просмотрел?! Хуайсан сжимает его плечи твёрдыми пальцами, почти впиваясь в кожу, движется резче. — Ты так напряжён, — этот человек целует его плечи. Он продолжает искренне смотреть на него, мягкая участливая улыбка ломает его лживые губы. Он говорит очень ласково, нежно проводя пальцами по спине Хуайсана. Хуайсан ненавидит этого человека, так же страстно и яростно как и любил когда-то. Так же как желает его до сих пор. Это странное сочетание. Его чувства похожи на яд. Этот человек и есть яд. Он отравлен им. — Я просто ужасно скучал, — лжёт Хуйасан так же, как всегда лгал ему этот человек. Он многому научил его. Хуайсан улыбается беспомощно и влюблённо, давя злой огонь в груди — ещё не время, пока ещё не время. Этот человек смотрит на него мягко и снисходительно. Бережно отводя прядь волос от лица Хуайсана. Внутри всё скручивается, скрипит и стонет от выжигающей злости, когда их губы снова встречаются. Жадно, слепо, безумно. Хуайсан кусает чужие губы и вновь двигает бёдрами. Два одновременных стона сталкиваются друг с другом на выдохе. Он обнимает этого человека непослушными руками, крепко закрывая глаза, и поёт очередную ложь любви своими словами и телом. А в мыслях лишь неизменно: «Подожди немного, и я непременно… уничтожу тебя».