***
Воля приехал домой позже обычного, уже было почти половина пятого вечера. Мужчина задержался на работе, после случая с утра он просто не мог проверять контрольные работы восьмых и девятых классов, так же как и подписывать документы, которые раздали скорее всего просто для галочки. К слову, Паша так и не доделал запланированные на день отчёты — мысли были заняты совсем не ими. Арсений посоветовал наконец собрать вещи и уехать домой отдохнуть. Друг утверждал, что в кругу семьи станет легче, а дети смогут в полной мере вернуть Воле радостный вид. Мужчина в этом уверен не был. Он пытался поставить себя на место отца Егора — с чего тому вообще пришло в голову бить собственного ребёнка? Паша не торопясь повернул ключ в замочной скважине, тихо прошёл в квартиру. Обычно в это время Соня спит. В доме было тихо, никаких возгласов и мультиков по телевизору, потому что Роберт был в детском саду. Доносилось только едва слышимое шипение пищи, Ляйсан что-то готовила к ужину. Паша снял обувь и куртку, пока оставил свою рабочую сумку в коридоре, и не переодеваясь, только помыв руки, прошёл на кухню. — Привет, — Ляйсан приподняла уголки губ, подходя ближе для поцелуя в щёку. — Как день прошёл? — Все ужасно, — ничего не скрывая, признался мужчина. Ляйсан нахмурилась. По виду мужа ей показалось, что она никогда не видела его таким подавленным и уставшим. — Что случилось, Паш? — Это так просто и не скажешь, — мужчина вымученно провёл пальцами по переносице, после чего вздохнул. — Соня спит? — Да, полтора часа уже. Скоро нужно будет идти Роба из садика забирать. — Я схожу, — Паша направился в сторону зала. — Не нужно убегать, — спокойно упрекнула Ляйсан. — Ты же это знаешь. Гораздо проще поговорить, тогда и тебе легче станет, и я смогу помочь. Расскажи, что сегодня произошло. Пожалуйста. Мужчина поджал губы, оттягивая момент так называемого признания. Он налил немного воды в стакан, выпил её, а затем, развернувшись к жене, упёрся спиной о столешницу. — Мне кажется, у Егора серьёзные проблемы. Его бьют дома. — С чего такие поспешные выводы? — серьёзно спросила Ляйсан, не веря в сказанную фразу. — Сегодня увидел у него синяки. Очень много синяков, по всем рукам. Это не могли сделать другие дети, я сомневаюсь, что даже подростки смогли бы. Это сильные хваты, которые могут быть только у мужчин, — Паша приостановился. — Когда я их заметил, Егор перепугался. Он почти начал плакать, говорил, что просто подрался, но я сразу понял, что он врёт. — Это ужасно, Паш, — искренне проговорила женщина, начиная заметно переживать. — Ты знаешь хоть что-нибудь про его семью? — Немного, — мужчина еле заметно вздохнул. — У него есть младший брат, если не ошибаюсь, ему пять лет. Котёнок, которого они с Антоном вместе выбрали, и отец. Мама умерла, когда младшему было два года. Насчёт других родственников ничего не известно, да и я пока что не интересовался. Скорее всего бабушек и дедушек тоже нет. Егор не упоминал о них. Женщина заторможенно кивнула. — Если младшему брату было два года, когда они потеряли мать, то Егору восемь лет? — Скорее всего. — Бедные дети, — Ляйсан посмотрела на своего мужа и окончательно поняла, что он не может оставить эту ситуацию без ничего. Просто не может. Но при этом Паша не знает, что сделать в первую очередь. Как помочь детям, подвергающимся домашнему насилию, каких по всей страны тысячи? Взгляд мужчины был потухшим, и, если бы ему не надо было забирать сына из садика, он бы выпил что-то покрепче простой воды. Ляйсан подошла к мужу и обняла его, почувствовав, как соседские плечи значительно напряглись. — Ты думаешь, это делает их отец? — Других вариантов нет. Он приходил на родительское собрание в начале учебного года, выглядел, как порядочный человек, но… У людей столько масок, — грустно хмыкнул Паша, прижимая жену крепче к себе. За несколько лет совместной жизни они научились прекрасно утешать друг друга. — Я не понимаю, что такого сделал Егор, чтобы к нему можно было так относится. Он один из самых спокойных детей, которых я знаю, лучший в классе. Учится хорошо, всегда готов помочь, пытается улучшить настроение одноклассникам, если те не в духе. Он очень хороший, так почему же кто-то решил, что на него стоит поднимать руку? Для чего? — Ты прекрасно всё знаешь, Паш. У людей нет повода, чтобы совершать зло… Ты собираешься звонить в органы опеки? Идти в полицию? — Пока нет, — сморщился мужчина. — Это же дикий стресс для детей. Я сначала хочу узнать всю правду, а уже потом решать, что с этим делать. — Попробуешь ещё раз поговорить с Егором? — Я уже попросил это сделать Антона. У них хорошие отношения, и он не отказал мне. Если всё же будет что-то серьёзное, нужно думать, как быть дальше. Я хоть и знаю всё прекрасно насчёт судов, семейного кодекса и прав несовершеннолетних детей, знаю про органы опеки и попечительства, но этого мало. И столкнуться с этим вживую немного… Жутко. — Паш, всё будет хорошо, — твёрдо проговорила Ляйсан. — Я уверена, что в случае чего, ты сможешь помочь Егору. Это у тебя в крови заложено. — Ты так думаешь? — Конечно.***
Пятница тянулась бесконечно долго. Синяки на глазах Антона стали больше, дыхание — тяжелее, а мысли ещё более запутанными. Первые два урока Шастун дремал на партах, сначала расслабляясь под мягкими поглаживаниями Димы, а потом под шёпот Серёжи, который читал параграф по биологии, чтобы друг быстрее заснул. Антон хоть и поспал какое-то время, но не чувствовал себя бодрым ни капельки. В таком сонном состоянии он поплёлся на историю, чуть не столкнувшись со стенкой в коридоре — не заметил. — Тебе нужно больше спать, Шаст, — обеспокоенно проговорил Дима. — Угу, — просто тупо согласился парень. Понимал же, что ничего толкового из этого не выйдет. — Я это… Можно сегодня у кого-нибудь из вас переночевать? Я не выдержу просто ещё одну бессонную ночь. — Конечно, — сразу кивнул Дима. — Мы можем у меня сегодня собраться, даже все втроём. Часиков в шесть. Родителей не будет до завтрашнего вечера. — Я смогу, — сразу отозвался Серёжа. — Я тоже, но позже подойду, — Антон протёр свои глаза. — У меня работа до девяти. — С нами ты хотя бы спать не супер поздно ляжешь, — заметил Матвиенко. — Надеюсь. История прошла достаточно быстро и легко, Антон почувствовал себя немного лучше. В основном из-за Павла Алексеевича, который, как всегда, интересно рассказывал новую тему, периодически прерываясь, чтобы обсудить с классом их мнение насчёт того или иного события. Шастун старался отвечать на вопросы, вслушиваться в разговор, но все равно он ощущал себя достаточно сонно. После урока, когда Дима с Серёжей потерялись в толпе в столовой около буфета, Антон сел за стол — всё равно друзей надо было ждать ещё минут пять как минимум. Парень достал из кармана телефон, который не трогал вот уже почти три часа, включил его и увидел сообщение от классного руководителя. Арсений Попов 10:55 Привет, заяц, Павел Алексеевич мне написал, что у тебя весь урок глаза слипались. Опять не спал всю ночь, да?Антон Шастун 11:07
Ну почему же сразу всю ночь…
Арсений Попов 11:08 Значит, всё же не спал :(Антон Шастун 11:08
Может быть, но точно не всю ночь!
Арсений Попов 11:08 Не бережешь ты себя совсем, АнтошАнтон Шастун 11:08
Всё нормально. Это просто неделя такая трудная. Сегодня-завтра точно отосплюсь
Арсений Попов 11:08 Я очень на это надеюсь/ᐠ｡ꞈ｡ᐟ\ Арсений Попов 11:10 Мы же ещё с тобой в воскресенье собираемся погулять, не забыл?) В этот момент Антон еле заметно подскочил, ощутив лёгкую бодрость. Погулять. Арсений Сергеевич написал, что они собираются погулять.Антон Шастун 11:10
Не забыл)
Арсений Попов 11:10 Ну вот и отлично. Теперь для тебя есть миссия — хорошо отоспаться перед нашей прогулкой. Потому что, если я увижу хоть намёк усталости на твоём лице, после картинной галереи мы сразу едем спать!Антон Шастун 11:11
Обещаю, этого не случится
Арсений Попов 11:11 ｡◕‿◕｡***
После работы Антон был совсем как выжатый лимон. Он еле добрался до диминого дома, а как зашёл в квартиру, без сил повалился на кровать, не обращая внимания на ноги Серёжи, в которые уткнулся. — Шаст, может, поешь? — предложил Дима, разглядывая порядком заебавшегося друга. — Мы пиццу заказали, тебе немного оставили. — Доедайте, — пробурчал Антон, переворачиваясь на бок. — Я не буду. Сейчас просто нафиг отрублюсь. Парень приоткрыл глаза, чтобы хотя бы немного поговорить с друзьями. — Тогда давайте спать, — Дима косо посмотрел на Матвиенко, когда тот хотел стянуть ещё один кусочек пиццы. — Спать, Серёж, это на утро оставим. — Да блин, ну мам, — протянул Серёжа. — Не мамкай мне тут. Антон усмехнулся. За несколько часов работы ему не хватало этих недо-шуточек от друзей. Уже минут через десять они улеглись в комнате, сделав свет более приглушённым, чтобы глаза не болели. Серёжа с Антоном лежали на кровати, последний ближе к стенке, а Дима из-за прихода гостей устроился на небольшом диванчике, стоящем на противоположной стороне от стола, за которым он делал уроки. Весь стол был завален листками бумаги с записями по биологии и химии, карандашами и даже кисточками. Неровной стопочкой в углу находились справочные материалы, к стене кнопками были прикреплены таблица Менделеева, шпаргалки с формулами по химии и штук десять схем по биологии. Антон разглядывал это всё полузакрытыми глазами, пока его не спросили: — Как на работе всё прошло? — Нормально, — нечётко проговорил Антон. — Арсений-он-мне-не-нравится-Сергеевич больше не появлялся? — Ммм… — отрицательно промычал подросток. — Мы в воскресенье с ним в картинную галерею идём. Он сам предложил. Я вам не рассказывал это? — Блять, Шаст, нет! — Серёжа резко присел на кровати. — Ты чего молчал? — Ну… Забылся. — Забылся он, — по-доброму фыркнул Дима. — Ты так забудь нас ещё на вашу свадьбу позвать! — Не будет никакой свадьбы, — усмехнулся Антон. — Это так… Прогулка. — Он бы так просто не стал звать тебя, — рассуждал Серёжа. — Думаю, у Попова есть много друзей, знакомых, в конце концов, в нашей параллели тоже много людей, кого можно позвать в галерею… Но он выбрал тебя. — Может, потому что я с ним литературой занимаюсь… — Шаст, я уверен, что это не только поэтому, — улыбнулся Дима. — Так, отныне, чтобы у тебя не случалось с Арсением, сразу всё нам рассказываешь! Чтобы больше не было этого «я просто забыл сказать вам, что мы поцеловались»! Антон издал смешок. — Как скажете. И не думайте, что послезавтра мы с ним будем целоваться.