***
На второй день у парней были грандиозные планы. Первый раз за прошедшие лет сто в Питере обещали солнце и влажность менее, чем сто процентов. Если серьезно, то дождя вообще не должно было быть, поэтому они решили, что именно в этот день совершат свою «романтическую поездку». Под недовольное хныканье Дамиано Итан отключил будильник на восемь утра, заставляя парня подняться с кровати — времени у них было не так много, всего час на то, чтобы собраться и выйти из дома, ведь электричка в Выборг отходит в девять тридцать семь, а им до нее еще добраться надо. Поэтому времени поваляться в постели у них не оставалось. Посмотрев на черное кружево кофточки, которую надел его парень, Дамиано вдруг почувствовал себя уродцем рядом с ним — на нем была обычная белая футболка и брюки. Собрав в рюкзаки все самое необходимое, парни вышли из дома, направляясь к метро. Несмотря на то, что уже вовсю светило солнце, на улице было холодно. Вернее даже сказать, морозно. К счастью, у парней хватило ума одеться потеплее. Дорога до площади Ленина у них заняла примерно тридцать пять минут, как раз успели за десять минут до назначенного времени. Заняв места в так называемой Ласточке, Дамиано с Итаном еще раз проверили, все ли они взяли. Убедившись в этом, парни расположились поудобнее — на скоростном поезде и то ехать больше часа. Добравшись наконец до пункта назначения, парочка решила начать свое небольшое путешествие с Часовой башни, дабы осмотреть с нее весь городок и Финский залив в придачу. Дойдя до нее по самым обычным улочкам, держась за руки, парни взобрались наверх по старой винтовой лестнице, оказавшись совсем рядом с огромным колоколом, подаренным Выборгу Екатериной II. Отсюда и правда открывался прекрасный вид. Подойдя сзади к Итану, восхищенно рассматривающему крыши домов, Давид обнял его за талию, нежно целуя в щеку. Рассмеявшись, итальянец накрыл его ладони своими, переплетая их пальцы. Полюбовавшись развалинами старого города еще несколько минут, ребята спустились вниз, придерживая друг друга, чтобы не навернуться на старой лестнице. Выслушав все восхищения Торкио по поводу часов, возвышающихся под куполом, Дамиано устроил голову на его плече, пока Итан делал быструю зарисовку в скетчбуке, по непонятным причинам оказавшемся в портфеле Дамиано. И почему итальянец знает о том, что эти часы последний раз меняли еще в девятнадцатом веке, но они до сих пор показывают точное время, а он, живущий совсем рядом, об этом и не задумывался никогда? Когда Итан убрал книжицу обратно в портфель Давида, благодарно чмокнув брюнета за то, что подождал, они направились по мощеным брусчаткой улочкам. По дороге помимо живописных видов им удалось лицезреть множество потрепанных временем зданий, в каждом из которых таится своя история. Тут же они наткнулись на так называемый Дом горожанина — самый старый жилой дом во всей России. Прижимая начавшего замерзать Дамиано поближе к себе, Итан утягивал его в колоритные дворики, чувствуя себя практически как дома — атмосфера очень сильно напоминала Италию. Пообещав, что Давид еще поймет, почему он так думает, итальянец отправил фотографии матери, ведь эмоции переполняли его, и их срочно надо было куда-то выплеснуть. Вскоре парни добрались до Рыночной площади. Первым делом Дамиано утащил Итана в ресторанчик «Круглая башня», находящийся в готическом здании из красного кирпича, краем уха слушая болтовню итальянца о том, что это строение было возведено еще в шестнадцатом веке, ведь это одна из сохранившихся боевых башен Выборгской крепости. Давид, может быть, и разделил бы восторг своего парня, если бы не был так голоден. Заказав порцию ухи по-карельски и крем-суп из тыквы с форелью горячего копчения, они сняли верхнюю одежду, устраиваясь в самом отдаленном уголке, принимаясь ждать свой заказ. Дамиано улыбнулся, наблюдая за тем, с каким восхищением Итан осматривает расписанные каменные стены. — Нравится? — спросил он, по-хозяйски устраивая ладонь на ляжке итальянца. — Безумно. Мы буквально ходим по истории! Становимся ее частью! Только представь, если эта башня стоит здесь уже на протяжении пяти столетий, то сколько еще она сможет простоять? А мы здесь были… — И не просто были. У нас тут свидание, красавец мой, — улыбнулся Дамиано, встречаясь с милыми глазками Торкио. Не сдержавшись, Итан мягко поцеловал парня в губы, смущенно отстраняясь, когда официант принес им блюда, но тот лишь пожелал приятного аппетита и удалился. Когда они покончили с едой, нагло воруя из тарелок друг друга, было решено зайти на рынок, находящийся в нескольких метрах от Круглой башни. Он представлял из себя очередное модерновое здание, построенное финским архитектором в начале двадцатого века. Походив по рядам, и запечатлев на фотографиях Давида в тяжелом рыцарском шлеме, ребята направились к пристани, находящейся совсем рядом с площадью. Здесь, по Финскому заливу и гавани Салакка-Лахти, отправляются прогулочные катера, но парни решили, что им хватит и лодки, которую тут же можно взять на прокат, тем более, что Дамиано неплохо управляется с веслами. Долго у воды, к сожалению, побыть не удалось — северный ветерок забирался под верхнюю одежду, неприятно охлаждая кожу. Побороздив просторы залива чуть меньше часа, парни вернулись на землю, направляясь к Выборгскому замку. Насладившись видом набережной со смотровой площадки башни Святого Олафа, парочка погуляла по территории замка еще немного, а затем было решено добраться до парка Монрепо на автобусе — все-таки не лето, чтобы лишние пару километров пешком идти. Когда Итан начал рассказывать о том, что название парка с французского переводится как «мой покой», и в восемнадцатом веке на этом месте располагалась усадьба президента Петербургской Академии Наук барона Фон Николаи, Дамиано подумал, зачем вообще существуют экскурсоводы, когда его парень самая настоящая ходячая энциклопедия. Достав из портфелей заранее подготовленный перекус, парни рассматривали архитектурные памятники природного заповедника, представляющие собой «места для эмоциональных переживаний» барона — мостики, колоннады и беседки в разных стилях. Добравшись до бухты, они решили дойти до скально-лесного массива на другом берегу. Со всех сторон осмотрев волшебную природу места, находящегося всего в тридцати пяти километрах от границы с Финляндией, порядком замерзшие ребята направились к выходу из парка, на автобусе добираясь до вокзала. К их великому счастью, ближайший поезд отходил через семь минут. Хоть это и не «Ласточка», теперь им торопиться некуда. Поэтому устроившись на сиденьях, парни налили себе по кружке чая из термоса, доедая приготовленные утром бутерброды. Когда они доехали до Финляндского вокзала, уже совсем стемнело. Добравшись наконец до дома на метро, Итан с Дамиано обессиленно завалились на кровать, переплетаясь всеми конечностями. Спустя полчаса они все же нашли в себе силы сходить перекусить, разобрать вещи, переодеться, и уже спокойно лечь спать.***
На следующий день, Дамиано умчался куда-то с утра пораньше. Он сказал, что пойдет к Томасу, но Торкио уж очень сомневается в том, что эта костлявая задница уже соскребла себя с кровати. Он и в учебное время в девять утра еще зачастую спал, и неважно, что уроки уже начались, что уж и говорить про каникулы. Тем не менее, Итан не стал задавать лишних вопросов. Может и зря, конечно, но он доверяет Давиду. Помнит обо всем, что происходило, но не верит, что все это делал его милый, немножко упрямый паренек. Его будто подменили. Но Торкио старался не задумываться об этом. Не сейчас, когда Виктория заявила, что они идут в Летний сад, потому что ей вдруг захотелось вспомнить о его существовании. Не сказать, что Итан был против. Ему совершенно плевать, куда они пойдут, главное, что хорошо проведут время вместе. Тем более блондинка пообещала, что там будет огромное количество шикарных скульптур. Сколько бы Торкио не искал свой скетчбук, найти пропажу ему не удалось. Перерыв все полки, он вздохнул, забирая тот, что поменьше, предназначенный для других рисунков, не связанных с архитектурой. Не смея более заставлять Викторию ждать, Итан написал ей, что подойдет через десять минут, и, обреченно вздохнув и заметив, что Дамиано в очередной раз ушел в его пальто, натянул его черную куртку, благо, подходящую к образу. Первое, что сделал итальянец при встрече с девушкой, так это застегнул несчастную молнию на ее верхней одежде до самого подбородка, игнорируя недовольный взгляд. Пусть только попробует снова заболеть. Всю дорогу Торкио пытался не обращать внимания на неодобрительные взгляды людей. Будто он виноват, что его лучшая подруга вместо того, чтобы занять предложенное Итаном единственное свободное место в метро, усадила туда его, тут же забираясь на колени парня. Итальянцу оставалось лишь вздохнуть, крепко обхватывая талию Вик руками, чтобы та не улетела во время движения. Приехав на Невский проспект, Де Анджелис сразу же потащила Итана за кофе, прекрасно понимая, что дальше они приемлемых цен не найдут. Народу на улице, к их счастью, было не так много — рабочий день все-таки, поэтому они могли спокойно идти по далеко не самым широким тротуарам рядом, а не по одному. По дороге к заветному островку, окруженному аж четырьмя реками, на котором расположился парк, Виктория рассказывала о прекрасной рок-группе, на которую наткнулась совсем недавно. Прожужжав парню все уши о том, какой вокалист милашка, Виктория расплылась в довольной улыбке, когда он подтвердил ее слова, рассматривая фотографию худощавого парня. Зайдя наконец в сад, Вик не дала Торкио и минуты на то, чтобы осмотреться, тут же потащив его за руку вглубь парка, больше похожего на лабиринт. Она, вероятно, не понимала, на что подписалась, когда решила взять с собой Итана в место с невероятным количеством разнообразных скульптур. Притянув блондинку обратно за руку, парень остановился у самого первого бюста, удивляясь тому, что он совершенно никак не отгорожен от посетителей. Вздохнув, Виктория устроила голову на плече итальянца, вернее на его руке, ведь выше не доставала, свободной от теплого стаканчика рукой обнимая его. — Какая красота… — протянул Итан, поворачиваясь к каменному изваянию напротив. — Пойдем, там дальше еще лучше, — улыбнулась девушка, все же утягивая его вглубь парка. И правда, совсем рядом оказался фонтан, окруженный столь же прекрасными фигурами, за ним еще один, и еще… В живой изгороди пряталось множество милых беседок, стены которых также были обвиты ползуном, от чего их было сложно заметить. Вскоре рядом с очередным фонтаном обнаружился так называемый Менажерийный пруд, прямо по середине которого возвышалось небольшое каменное строение — очередная беседка прямо в воде. Уговорив подругу задержаться здесь ненадолго, Итан сделал быструю зарисовку, расположившись на широком бортике каменного ограждения, пока блондинка отчаянно пыталась сделать красивые фотки, по итогу все же попросив Торкио сделать это, не забывая про кучу совместных селфи в их огромную коллекцию. Продолжив свой путь, они по дороге фотографировали особенно полюбившиеся Итаном скульптуры, чтобы он смог потом их нарисовать, ведь стоять на одном месте довольно холодно, да и скетчбук предпочтительнее все же тот использовать. Добравшись до небольшого сквера с засохшими благодаря времени года цветами, ребята свернули, выходя на набережную. По каменным плитам, нависшим над водой, они добрались до главной улицы, с желанием уже поскорее оказаться где-то в тепле и вкусно покушать. Заказав лапшу в первом попавшемся относительно недорогом ресторане, они решили задержаться там ненадолго, рассматривая получившиеся кадры и создавая новые. — Интересно, люди когда-нибудь перестанут пялиться? — поинтересовался Итан, закатывая глаза на очередной презрительный взгляд какого-то мужика. — Ты слишком красив, чтоб на тебя не пялиться, — улыбнулась блондинка, проводя ладонью по груди Торкио, поправляя края расстегнутой чуть ли не на половину рубашки. — Мы с тобой сегодня сочетаемся, тебе не кажется? Отодвинувшись от парня, позволяя получше рассмотреть свою одежду, девушка улыбнулась, когда Итан согласился, делая комплимент. И правда — оба были в кожаных брюках и пиджаках, хоть у Вик он и был коричневым, в отличие от итальянца, одевшегося сегодня целиком и полностью в черный. Посидев в ресторанчике еще минут пятнадцать, они направились к метро. Остаток дня Торкио провел у девушки и вернулся домой только под вечер. К его удивлению, дома был только Дамиано. — Привет, а где все? — спросил итальянец, снимая обувь. — Соня останется у Поли с ночевкой, мама в магазине, — ответил Давид, забирая из рук своего парня свою же куртку. — Как погуляли? — Прекрасно. Подойдя к брюнету, Итан хотел было обнять его, но Дамиано как-то болезненно шикнул, уворачиваясь от его рук. — Все в порядке? — неуверенно спросил он. — Да, конечно. Чай будешь? — Дами, если что-то не так, просто скажи. — Все хорошо, правда. — Тебе больно? — спросил Итан, еще раз осторожно касаясь лопаток брюнета. — Дай посмотрю. — Мне не больно, — дрогнувшим голосом ответил Давид, одергивая футболку, которую Торкио начал было снимать. — Все в порядке, правда. — Если это сделал Александр… — Никто ничего не сделал, — прервал его Дамиано. С сомнением заглянув в карие глаза, Итан приподнял двумя пальцами голову парня за подбородок, оставляя на его губах мимолетный поцелуй. Увидев на его лице улыбку, он расслабился. Видимо, ему и правда показалось. После совместного ужина итальянец принялся мыть посуду, окончательно расслабляясь, когда Давид пристроился сзади, обнимая его за талию. Устроив голову на плече своего парня, брюнет поцеловал его в щеку, морщась от мелкого покалывания. Когда Итан покончил с тарелками, Дамиано утянул его бриться. Усадив Торкио на край ванны, он расположился меж его разведенных ног, принимаясь аккуратно распределять пену по лицу. С такой осторожностью брюнет еще никогда бритвой не орудовал. Итальянец лишь старался сдерживать улыбку от такого обращения и покорно поворачивал голову туда, куда направят тонкие пальчики. Устав сжимать в руках бортик ванны, Итан переместил ладони на мягкие ягодицы. Сжимать их было куда приятнее. Покончив с бритьем, Давид чмокнул парня в лоб, отстраняясь. Уже можно сказать ночью, когда Вероника уснула, Итан направился в душ, с недвусмысленным намеком приглашая Дамиано присоединиться, но он отказался. Спросив еще раз, все ли у его в порядке, парень постарался поверить в то, что брюнет просто устал. К удивлению итальянца, его парень сегодня лег спать отдельно от него. И еще к большему удивлению, он лег в футболке. Еще ни разу Торкио не видел, чтобы Давид спал в чем-то, помимо трусов. Сотни страшных предположений, почему так, проносились в голове, и в большинстве из них фигурировал Александр.***
Наутро ситуация не особо поменялась. Стала еще запутаннее, если честно — как только проснулся, Дамиано заперся в ванной. Итан, конечно, мог бы последовать его примеру и вскрыть дверь, но делать этого он не собирался, все же каждому нужно личное пространство. Он даже не пошел на тренировку, сказав, что тренер в курсе, что сегодня он не сможет. Отговорился Давид тем, что хочет больше времени провести у Томаса, но итальянец сомневался в том, что это правда — все же брюнет приходил на тренировки даже в полуживом состоянии. Весь день Дамиано всячески игнорировал похотливые намеки и мимолетные касания. Стоило Итану обнять его или забраться руками под футболку, как парень выскальзывал из его хватки, бросив что-то на подобие: «О, чайник вскипел». Сколько бы Торкио ни пытался разузнать причину столь странного поведения, брюнет делал вид, что ничего не происходит, что раздражало Итана лишь сильнее. В квартире Славы они оказались в четыре часа. Парень оказался довольно приятным — брюнет с ежиком сбритых волос, темными бровями, грозно нависшими над глазами зеленого оттенка. Несмотря на крепкое сложение тела, широкие плечи и серьезный взгляд, парень оказался довольно веселым и милым в общении. Неудивительно, что они сдружились с Томасом. Квартира оказалась довольно уютной, хоть и не убранной. Как и сказал блондин, отдельная небольшая комнатка была занята инструментами. На подставках гордо стояли гитары Раджи, остальные висели на стене. В противоположном входной двери конце комнаты красовалась барабанная установка. Кухня была миниатюрной, но парням больше и не требовалось. Главное, что холодильник огромный. Комнатка Томми тоже была маленькой. Все, что в ней было — кровать, небольшой шкаф и кресло с торшером. А вот комната Славы уже была поинтересней — в самом конце стоял компьютер с геймерским креслом, рядом колонки. Кровать у него была двуспальная, да и шкаф побольше, как и сама комната. Тут парни и остались, притащив ящик пива, от которого Дамиано, к общему охуеванию остальных, отказался. Тем не менее вечер прошел прекрасно. Слава поведал множество историй своего пребывания в Италии, и, когда они с Итаном начинали обсуждать места Рима, о существовании которых остальные и не подозревали, Дамиано с Томасом переглядывались, пытаясь понять точно ли улицы и достопримечательности носят итальянские названия, а не инопланетные. Позже они переместились в самую прекрасную на свете комнату, по скромному мнению Раджи. Хвала небесам в ней была установлена шумоизоляция — Слава уже давно прознал, как соседи относятся к барабанщикам. Когда парни принялись отыгрывать незнакомую Итану мелодию, он уселся на пол, с восхищением наблюдая за тем, как длинные пальцы Томми перебирают струны, и как мышцы Славы перекатываются под светлой кожей при каждом ударе палочек. Когда по комнате, в добавок к мелодии, разнесся красивый голос, итальянец потупил взгляд, лишь через несколько долгих секунд осознавая, что поет и правда Дамиано. Ошалело уставившись на своего парня, он поймал его взгляд, приподнимая брови в изумлении, но в ответ Давид лишь улыбнулся краешками губ, продолжая петь. Смотря на Томаса, у Итана возникало ощущение, что он вот-вот словит оргазм, прижимая гитару все ближе. Шутки перестали быть шутками, когда Раджи приподнял инструмент, прислонив корпус к низу своего живота, принимаясь быстро перебирать пальцами на самом грифе. На домашних штанах был отчетливо виден бугорок. Усмехнувшись этой мысли, Торкио вернул все внимание на своего парня, наблюдая за тем, как он прикрывает глаза, вытягивая все ноты. — Ты почему раньше не сказал, что петь умеешь? — спросил Итан, как только песня закончилась. — Ты не спрашивал, — пожал плечами Дамиано, улыбаясь. — Да и не то, чтобы умею. — А пять лет в музыкалке ты решил до конца жизни не вспоминать? — усмехнулся блондин, снимая с себя любимую даму. — Пять лет? — изумленно переспросил итальянец. — Самые хуевые пять лет моей жизни. — Тогда ему все нравилось, — возразил Томас, подходя к другу, тормоша его темные кудри. — Ты хули вообще в зожники подался? — спросил он, протягивая Давиду бутылку пива, но тот лишь наморщил нос, отворачиваясь. — Отстань от человека, алкаш. Бери пример лучше, а то разоришься скоро со своими попойками, — усмехнулся Слава, выбираясь из-за установки. В ответ Раджи лишь фыркнул, тут же покидая комнату, направляясь в сторону холодильника. Слава вышел следом, бросив странный взгляд на парней. — Дами, — позвал итальянец, протягивая ему руку. — М? — приподнял брови он, вкладывая в чужую ладонь свою. — Поговори со мной. Я же вижу, что что-то не так. — Я говорил уже много раз. Все в порядке. Почему ты мне не веришь? — нахмурился брюнет, крепче сжимая руку итальянца. — Потому что ты ведешь себя странно и мне кажется, что я тебя как-то обидел, — замявшись, ответил Итан, опуская глаза в пол. — Это не так. Пойдем, нас парни ждут, — не дождавшись ответа, Давид поднялся на ноги, высвобождая свою руку.***
Полночи ребята беседовали, потягивая напитки — нормальные люди пиво, Дамиано газировку, завалявшуюся в недрах холодильника. Легли спать они только в четыре утра. Созданную Томасом имитацию двуспальной кровати Давид разворошил тут же, оттаскивая свою половину постельного белья чуть ли не на другой конец Славиной комнаты. Итан лишь расстроенно вздохнул — не начинать же разборки при чужом человеке, да и спать сильно хочется. За последнее время он отвык засыпать один и теперь, без теплого тела под боком, совсем неуютно. Еще и холодно. Сильнее закутавшись в одеяло, итальянец вырубился, стоило ему только закрыть глаза. Утром он проснулся от шуршания где-то рядом со своей головой. Разлепив глаза, он повернулся к стулу, замечая, как его парень вытягивает какой-то тюбик из кармана своих джинсов, тут же пряча его за спиной, замечая на себе пристальный взгляд. Бросив тихое «Спи», он вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. Нахмурившись, Итан поднялся, покидая помещение следом. — Ты куда? — прошептал он в спину брюнета. — Умываться. — Что ты только что взял? — осторожно спросил Торкио, пытаясь говорить так, чтобы это не звучало как допрос. — Зубную пасту, — вздохнул Дамиано, поворачиваясь к итальянцу. — Ложись спать, еще совсем рано, — сказав это, он быстро чмокнул парня в губы и тут же удалился за дверью ванной комнаты. Итан бы поверил ему, если б не помнил, что Давид сам сказал, что пасту брать не стоит, ведь у парней она есть. Тем не менее сердить брюнета еще сильнее он не собирался, да и спать хотелось жутко — его парень был прав, за окном еще совсем темно, значит еще нет восьми точно. Обреченно посмотрев на запертую дверь, Итан вздохнул, возвращаясь к спящему Славе.***
Где-то в двенадцать уже бодрствовали все, кроме Томаса, по-прежнему пускающего слюни на подушку. Выпив третью кружку кофе за это утро, Дамиано вдруг принялся выпрашивать у хозяина квартиры фломастер. Хоть его в доме и не нашлось, Давид охотно согласился на протянутую черную ручку. Под протестующие возгласы Итана он направился в комнату блондина, шикая на своего парня, опасаясь, что он разбудит их спящую красавицу. Пытаясь сдержать смех, смирившиеся парни смотрели, как брюнет старательно вырисовывает милейшие сердечки на щеке Раджи. Сколько бы Торкио не пытался перехватить руку ненасытного чудища, дабы уберечь друга, тот лишь уворачивался, принимаясь за следующую свою картину. Уже через минуту обе щеки были в сердечках, посреди лба красовался жирный и кривой хуй, а под носом появились стремные Гитлеровские усики. Ткнув блондина в ребро, Дамиано молниеносно ретировался на кухню, вручая ручку Итану, не успевшему понять, что происходит. Обернувшись, итальянец изумленно посмотрел вслед убегающему Славе. — Какой долбоеб меня разбудил? — проворчал Томас, садясь на кровати. — Еб вашу мать… — прошептал он, недоверчиво посмотрев в отражение зеркала, висящего прямо напротив кровати. — Ты нахуя это сделал? Пару секунд две пары ничего не понимающих глаз смотрели друг на друга, пытаясь понять, что случилось, а потом Раджи спрыгнул с кровати, тут же ломанувшись в сторону итальянца. — Блять! — вскрикнул Итан, пытаясь как можно быстрее оторваться от погнавшегося за ним Томаса. — Это не я! Дами, сучара! Добежав до кухни, он схватил любимое тело поперек живота, тут же вжимая его спиной в свою грудь, пытаясь доказать разъяренному блондину, что автор шикарных рисунков на его лице не он. Все бы ничего, если бы из уст Давида не донесся болезненный стон. Встрепенувшись, Торкио отстранился, обеспокоенно смотря на брюнета, но тот лишь поднял руки в сдающемся жесте, всем своим видом показывая Томасу, что он ничего не делал. Сперва итальянец подумал, что ему показалось, а в следующий момент было уже не до того, ведь заспанный парень вновь бросился к нему. Перехватив тоненькие запястья Раджи, Итан отбросил его на кресло, стоящее позади, тут же нависая сверху, опершись коленями по обе стороны от худощавых бедер. Заведя руки Томаса за голову, Торкио всем телом навалился на него, стараясь не обращать внимания на свои вездесущие волосы, накрывшие их лица. — Дамиано… — медленно протянул блондин. — Я тут походу понял, че ты так резко под радужным флагом оказался, — заявил он, сильнее вжимаясь спиной в обивку кресла. — Э, бля. Похититель натуральных сердец, слезай давай, я тут чутка ревную, — сказал Дамиано, хлестко шлепнув своего парня по заднице. Закатив глаза, Итан все же поднялся на ноги, протягивая Томасу руку. — Галантный какой… Слушай, дружище, может все-таки поделишься? — усмехнулся Раджи, приобнимая итальянца за талию. Встретившись с испепеляющим взглядом Давида, Томми тут же убрал свою руку, отходя от Итана на метр. — Вот это ты альфа-самец, конечно, — рассмеялся Слава, до этого с улыбкой на лице наблюдая за открывающейся ему картиной. Подойдя к Дамиано, он хлопнул его по плечу, отчего он весь напрягся, наморщившись, что не укрылось от глаз итальянца. Когда матерящий всех за всевозможные грехи Томас направился к большому зеркалу, чтобы в полной мере оценить нанесенный ему ущерб, Итан взял за руку брюнета, аккуратно утягивая его в комнату. — Что случилось? — спросил он, закрывая дверь на замок. — Ничего, ты о чем? Усадив Дамиано на свое подобие кровати, Итан устроился рядом. Заглянув в его карие глаза, он протянул ладонь к его спине, уставившись на тут же перехватившую его запястье руку, вскинув брови. — Я об этом, — сказал он, послушно убирая ладонь. — Ударился на тренировке, когда упал, вот и болит. — Ты не был на тренировке, — возразил итальянец. — Это еще в пятницу было. — Прошу, не ври мне. Я просто хочу помочь. — Не с чем тут помогать, правда. — Тогда почему ты не позволяешь обнять себя? — Я же сказал, — вздохнул Дамиано. — Дай посмотреть, — бросив это, Торкио приподнялся на колени, задирая футболку брюнета. — Не надо! — возразил Давид, тут же отстраняясь. — Все там в порядке. — Если это твой отец, просто скажи. — Да не он это. Я его не видел с того раза, как он бухой завалился к нам, прося у матери прощения. — Тогда что случилось? — Знаешь ли, баскетбол — довольно травмоопасный вид спорта. — Дами, — вздохнул итальянец, прекрасно понимая, что спорт тут ни при чем. — А ты точно позавчера здесь был?.. — нахмурился он. — На что ты намекаешь? — сквозь зубы процедил Дамиано. — В прошлый раз Вик нихеровые такие царапины на тебе оставила. — Вик с тобой была, еблан! — обиженно воскликнул брюнет. — Как будто Вик единственная, кого ты мог трахнуть, — возмутился Итан. — Ты думаешь, что я мог тебе изменить? — Ну раз не мог, то сними футболку. — Нет, подожди. Ты правда не доверяешь мне? — вскинул брови Давид. — Итан? — Просто покажи спину. — Ответь на вопрос. — Я пытаюсь, — вздохнул итальянец, отводя взгляд в сторону. — Я бы никогда тебе не изменил. — Почему? — Потому что я люблю тебя, и ты это знаешь, — невозмутимо ответил Дамиано. — Но Вик ты тоже любил. — Да почему наш разговор всегда сводится к Вик?! — взорвался он. — Она сама виновата! — То есть если бы я что-то сделал не так, и ты бы изменил мне, то виноват бы тоже я был? — чуть ли не прошептал итальянец, чувствуя, как рушатся все надежды, что он так наивно выстраивал. — Да блять, я же сказал, что не изменил бы тебе! Вот чего ты опять обиженку из себя строишь? — рассерженно спросил он, замечая, что Итан на грани от того, чтобы расплакаться. После этих слов те слезы, что Торкио так отчаянно пытался удержать, хлынули из темных глаз. Шмыгнув носом, он быстро утер их, все еще надеясь, что не выглядит слишком жалко в глазах Дамиано. — Прости, — вздохнул Давид, нервно хрустя костяшками пальцев. — Ты же знаешь, я не умею сдерживаться… Прости. Протянув руку к лицу итальянца, он провел ладонью по влажной щеке. Наклонившись, он осторожно поцеловал Итана, надеясь, что тот не станет отстраняться. И он не стал. Позволив Дамиано устроить свои ладони на его талии, он решил не пытаться переместить их повыше. — Я наговорил тебе лютую дичь. Прости, — прошептал брюнет, смотря в блестящие от избытка влаги глаза. — Расскажешь, что случилось со спиной? — дрогнувшим голосом спросил Торкио. — Нет. Потому что мне нечего рассказывать, — спокойно ответил Давид, заправляя за уши Итана длинные пряди. Отчего-то после этих слов парень и правда начал верить, что брюнет просто упал, и что все остальное он просто выдумал. Так было ровно до того момента, как они вернулись домой. Вдоволь поиздевавшись над бедным Томасом, черную рожу которого Слава так заботливо скинул в их общий чат — ручка хоть и оттерлась, но оставила темный след на лбу и щеках —парни перебрались в комнату, сказав Соне, что переоденутся и вернутся к ней, чтобы она не скучала в одиночестве. Наверное, никто не скажет, в какой момент их планы резко изменились, но у Итана есть веское оправдание — когда Дамиано снимал штаны, ткань боксеров поползла вниз вслед за ними, обнажая милейшие волоски в паху. В любом случае, Торкио сейчас довольно удобно устроился на коленях Давида, вылизывая его рот. Все бы ничего, вот только стоило руке итальянца подползти к кромке трусов, как Дамиано перехватил ее, отлипая от чужих губ. — Прости, я не хочу, — вздохнул он, скидывая с себя парня на кровать. Игнорируя явный стояк, брюнет натянул домашние шорты, тут же выходя из комнаты, оставляя раскрасневшегося и возбужденного не меньше его Итана удивленно смотреть ему вслед. Парень не знает, почему ему так обидно из-за всего произошедшего за день, но если честно, он уже сомневается в том, что начинать отношения, зная, что они обречены на провал, — это хорошая идея.***
Следующий день каникул Итан решил вновь посвятить Виктории. Они довольно долго гуляли по району, но потом внезапно начался ливень. К счастью, в этот момент они были в парке совсем рядом с домом итальянца. Несмотря на то, что до квартиры они добежали за семь минут, промокнуть успели насквозь. Рассмеявшись, они окинули друг друга взглядом — оба растрепанные, с пушащимися волосами и прилипшей к телам одеждой. — Возьми у меня что-нибудь из шмоток, а то опять заболеешь, — предложил Итан, стягивая с себя мокрую футболку. — Спасибо, — улыбнулась блондинка, вытягивая из его шкафа первую попавшуюся блузку. — У вас с Дамиано все хорошо? — осторожно спросила Вик, снимая водолазку. — Почему ты спрашиваешь? — нахмурился Итан, замирая на месте. — Вы не переписывались ни разу за весь день, а раньше тебя не оторвать от телефона было, — пожала плечами девушка, стягивая промокшие джинсы. — Я не знаю, — вздохнул итальянец, отворачиваясь от подруги, также стягивая брюки. — Мне кажется, он больше ничего не чувствует, и я ему надоел. — С чего ты взял? — У него что-то со спиной случилось, но он ни в какую не хочет рассказывать, что произошло, он стал спать отдельно, больше не старается постоянно касаться меня, не обнимает, даже трахаться не хочет. — Это еще не значит, что он разлюбил тебя, — сказала Вик, накинув на себя блузку. — Может быть, он просто не в настроении, он же человек, — предположила она, подходя к итальянцу, усевшемуся на кровать. — Не знаю, но от этого так одиноко, — вздохнул Итан, обвивая руками ее ножки. — Представляю. Уверена, все будет хорошо, и скоро он все объяснит тебе. Подавшись какому-то странному желанию успокоить друга, Виктория наклонилась, аккуратно целуя его в губы. Совсем не думая о чем-либо большем, Торкио ответил на поцелуй, притягивая девушку ближе. Не сказать, что им было удобно, но когда блондинка перекинула ногу через его бедра, садясь на колени парня, стало гораздо лучше. Итан понятия не имеет, почему он позволил ей это сделать, ведь в ее светлой голове все выглядит явно иначе — она в одних лишь полупрозрачных трусах и расстегнутой рубашке целует его, устроившись почти на самом паху, прикрытым лишь тонкой тканью боксеров. Сжав в руках ее талию, итальянец хотел было снять с себя блондинку, объяснив, что ответил на поцелуй без какого-либо подтекста, но сделать это он не успел — по комнате разнесся до ужаса знакомый голос. — И это, блять, ты еще меня в измене обвинять будешь? — хрипло спросил Дамиано, опершись спиной о косяк двери. — Вы бы хоть проверяли, есть ли кто-то еще дома. Вик тут же поднялась на ноги, будто только сейчас осознавая, что она сделала. — Дами, ты же знаешь, что ничего не было, — чуть ли не прошептал итальянец, подходя к парню. — Увиденное говорит об обратном. — Если ты был здесь, ты должен был слышать наш разговор! — Да нихуя я не слышал, Итан! Ты, сука, серьезно будешь продолжать строить из себя саму невинность? — воскликнул Давид, делая несколько шагов вперед, оттесняя итальянца. — Не могу поверить, что доверился тебе. — Дами, просто дай все объяснить. Мы с Вик просто разговаривали, — начал было Торкио, но был прерван. — Знаешь, что у меня со спиной? — раздраженно спросил Дамиано. Итану было страшно даже предположить, что же там такое, если парень вспомнил об этом сейчас. Злобно посмотрев в оленьи глаза Торкио, Дамиано сдернул с себя футболку, отворачиваясь от него. — Боже, — выдохнул итальянец, уставившись на плечи Давида. — Это что… — Твои блядские рисунки, да, — прошипел брюнет. Чувствуя, как глаза пощипывает от подступающих слез, Итан осторожно прикоснулся к воспаленной коже, смотря на купидонов, которых он когда-то срисовал с очередной увиденной фрески, сейчас же нарисованных на плечах Дамиано. — У нас с ним ничего не было, — подала голос Виктория. — Это я виновата. Не знаю, что на меня нашло. — Ты вообще лучше заткнись, — бросил Давид, злобно посмотрев на девушку. — Давай успокоимся и все обсудим? Я просто не понимал, почему ты так резко охладел ко мне. — И поэтому ты решил выебать эту суку? — спросил брюнет, тыкая пальцем почти в самое лицо блондинки. — Не называй ее так. — Ты, блять, еще и защищать ее сейчас будешь? — приподняв брови, воскликнул он. Еле удержав себя от того, чтобы врезать по лицу итальянца, Дамиано отвернулся к Виктории, обхватив ее шею рукой. — Я ненавижу тебя, — прошипел он в паре сантиметров от ее лица, несильно, но ощутимо надавливая на горло. Стоило Итану устроить руки на его боках, чтобы оттащить от девушки, как Давид отстранился, вылетая из комнаты, а следом и из квартиры. Хотелось содрать с себя эти несчастные татуировки, а заодно и всю кожу. Так ему и надо. Нечего так просто доверять людям, ссылаясь на любовь.