В лапах зверей.

      Идя по длинному коридору, Третий Рейх думал, что же делать с этим русским. Утонув в своих мыслях, он не сразу заметил на своём пути бегающих детей. Заметил лишь тогда, когда чуть не врезался в них.       — Ой, простите! — хором сказали дети.       — Ничего, я сам отвлёкся, — сказал Рейх, немного улыбнувшись. — Чем занимаетесь?       — Да вот, в догонялки решили поиграть, — сказала ГДР. - А ты куда идëшь, папа?       — Мне нужно кое-куда сходить. А вы, дети, смотрите, далеко не убегайте.       — Да, хорошо! Пока! — прокричали дети и побежали дальше играть.       Рейх проводил их взглядом, и когда дети убежали далеко, улыбка тут же спала с лица. И немец продолжил свой путь.       Дойдя до камеры и отперев дверь, Третий Рейх резко замер, будто наткнулся на невидимую стену. Он увидел довольно красивого парня, чьё довольно стройное, слегка худощавое тело было видно, даже несмотря на большеватую военную форму. У него были красивые блондинистые, нет, белоснежные волосы чуть ниже плеча, а лицо с такими же белыми ресницами и бровями, с россыпью из веснушек выглядело неописуемо прекрасно.       Простояв так несколько минут, Рейх всё же решил закрыть дверь и подойти к кровати. Нагнувшись над мальчишкой, немец принюхался и, не услышав никакого подозрительного запаха, подумал, что перед ним всё-таки бета, но не омега. Решив не выходить из образа кровавого тирана, мужчина надавил на место ранения и увидел, как парень открыл свои необычные, разные по цвету глаза — левый кажется более светлым, словно яркое безоблачное небо, а правый куда темнее, будто далёкое тёмно-синее дно океана, и зашипел.       Одёрнув себя от разглядывания глаз пленного, Третий Рейх выпрямил спину и сказал:       — Ну здравствуй, маленький русский.       Россия же промолчал, смерив немца сначала удивлённым, а после равнодушным взглядом. Третьему не понравилось это молчание, и тогда он схватил республику за волосы, приблизил к своему лицу и угрожающе процедил:       — Я с кем разговариваю? Со стеной? — и отпустил волосы. В ответ опять молчание.       «Это молчание начинает подбешивать», — подумал нацист. Достав из кобуры пистолет и направив его на висок мальчика, Рейх прошипел не хуже змеи:       — Хватит молчать. Иначе я выстелю тебе в голову.       — Да пшёл ты, вшивая псина фашисткая! — крикнул пленник. Словно не пугаясь смерти. Не боясь быть убитым.       Третий Рейх удивлëнно уставился на Республику, пару раз моргнув, и со злости ударил подростка рукояткой пистолета по виску. Схватившись голову и сдерживая вскрик, РСФСР уставился на немца.       — Раз не кричишь от боли, значит не больно тебе? Тогда может... Может мне начать пытать тебя? — вкрадчиво, но с заметной агрессией произнёс Рейх.       — Пытай! Пытай меня! Пытай хоть сколько, я ничего не скажу! Можешь даже не стараться!       Рейх замахнулся, чтобы ударить противного русского, и... остановился. Тело на кровати вздрогнуло. Малец зажмурил глаза, готовясь к худшему. Громко вдохнув и медленно выдохнув, мужчина развернулся и прошёл к двери. Россия проводил его поражённым взглядом. У самого выхода Рейх остановился и сказал:       — Я приду завтра. И если ты будешь мне хамить, я буду пытать тебя. Медленно и мучительно. Я заставлю тебя молить о смерти, ползая передо мной на коленях. - и вышел из камеры.

Смерть была близка как никогда.