Расклад «Кельтский Крест» для Гермионы Дагворт-Грейнджер

      Когда к сотрудникам Отдела магического правопорядка наконец подоспело как всегда запаздывающее подкрепление, а сражение завершилось безоговорочной победой британских авроров – место недавней бойни почтили присутствием сильные мира сего. Едва утихли вспышки смертоносных заклинаний, а на запястьях знаменитого мракоборца Януса Фрая сомкнулись защищённые руническим кодом наручники, высокое начальство ступило на грубые, пропитавшиеся потом рабочих Ист-Энда доски складов Доксленда.       Мавр сделал своё дело, мавр может уходить. Половина из группы авроров, принимавших участие в спецоперации по поимке и ликвидации "красношапочников", как с недавних пор называли боевиков, составлявших ударную силу Гриндевальда, неловко мялась возле стены в ожидании допроса высокопоставленными чиновниками.       Министерство Магии ныне было отдано в цепкие руки Леонарда Спенсер-Муна. Он ловко жонглировал амбициями глав департаментов и умело лавировал между интересами членов верхней и нижней палат Визенгамота, всегда стоявшего особняком. Магическое ведомство Британии в назревающем конфликте с Гриндевальдом долгое время играло роль пассивного наблюдателя, поддерживая столь любимую Гектором Фоули политику нейтралитета. Но недавно чиновникам с Уайтхолл пришлось свыкнуться с суровой реальностью: военное вторжение австрийца, успешно терроризировавшего Европу, было не за горами. Гриндевальд громко постучался в "ворота Англии". Французский порт Пале-оф-Кале являлся одним из мощных оплотов Туманного Альбиона на континенте. Внушительное торговое представительство отвечало как за экономическое сотрудничество Лондона с Европой, так и жёстко контролировало пункт трансгрессии магов в Магическую Британию и за её границы. Нападение Гриндевальда на столь знаковый объект вызвало широкий общественный резонанс. Действия австрийца подали явственный сигнал Спенсер-Муну: необходимо бросить все силы на укрепление безопасности и обучение боеспособных единиц, готовых оказать достойное сопротивление армии непобедимого революционера. Око Министерства с тех пор нацелилось на отслеживание происшествий, где так или иначе всплывало имя честолюбивого австрийца. За прошедшие с момента нападения месяцы Гриндевальд регулярно доставлял британскому ведомству всё новые и новые проблемы. Он даже успел организовать покушение на видных чиновников, связанных с деятельностью Аврората. Поэтому внезапное исчезновение мракоборцев, курировавших "австрийский вопрос", привело Лондон в полную боевую готовность. Сегодняшняя ночь должна была продемонстрировать общественности эффективность нового курса Спенсер-Муна. По этой же причине планировалось предать нынешнюю победу широкой огласке. И кому же, как не высокому начальству, давать интервью охочим до сенсаций журналистам, которые оккупировали тесный маггловский склад подобно голодной саранче?       Начавшая приходить в себя Гермиона понимала, что очень скоро взоры того самого начальства обратятся к непонятно как взявшейся здесь школьнице, вдобавок оказавшейся «пропавшей Мерлин-знает-сколько-лет-назад» представительницей известного магического рода. Грейнджер никогда прежде не слышала прозвучавшей фамилии. Однако щенячий взгляд домовиков с уверенностью говорил, что часть запутанной мозаики не хотела складываться лишь с её стороны. Нужно хорошенько обдумать, что стоило бы предпринять дальше. Приобретённый опыт научил, что ответы на самые сложные вопросы всегда следовало искать на поверхности. И, будто осознав что-то важное, Грейнджер подала знак эльфам приблизиться.       – Как вас зовут? – обратилась Гермиона к ушастым созданиям.       – Я – Тинни, – с гордостью сообщил один из домовиков.       Он приложил кулачок к груди и, подражая манерам благородных господ, почтительно поклонился, отведя руку за спину. Тинни практически достал лбом до пола, чем сильно смутил Гермиону.       – А эта шалопайка, – домовик грозно посмотрел на эльфийку, изучавшую мысы своих башмаков, и, схватив ту за край одеяния, выпихнул вперёд, – Маффи.       Маффи замерла в паре дюймов от Гермионы, виновато вжав в плечи ушастую голову.       – Не стой столбом! Поклонись нашей госпоже! – наставлял приросшую к земле домовушку Тинни, для пущей убедительности отвесив той символическую оплеуху.       Гермиона, наблюдая за забавным церемониалом, не смогла сдержать улыбки. На мгновение она даже забыла, в какой ситуации оказалась. По её мнению, эти непоседливые создания давно заслуживали лучшей доли.       Грейнджер, осознавая всю нелепость и курьёзность ситуации, всё же решила представиться. Сделав это, Гермиона смиренно прикрыла веки, ожидая, что сейчас "сказка" закончится. Прошла секунда, за ней вторая, однако она так и не услышала ни возмущённых возгласов, ни язвительных комментариев – ни-че-го. Тогда Гермиона с опаской приоткрыла один глаз, затем другой и вновь встретилась взглядом с огромными глазами-блюдцами. Поразительно! Домовики словно были уверены, что её всегда звали Гермиона Грейнджер. Мерлин... Что за чертовщина здесь творилась? По её расчётам, эльфы должны были исчезнуть с громким хлопком, едва услышав маггловскую фамилию. Однако волшебные существа по-прежнему находились рядом, сменив застывшее на лицах обожание на плохо скрываемое любопытство.       Гермиона не понимала, что двигало ею, но поддалась секундному порыву и мягко коснулась ладонью гладкого лба Маффи. Притихшая домовушка, покраснев до кончиков ушей, через мгновение расплылась в счастливой улыбке. Вернув Маффи такой же тёплый взгляд, Гермиона невольно опустила взор на агатовую брошь с фамильным гербом. Загадочная семья, носившая имя, столь созвучное её собственному – Дагворт-Грейнджер. Гермиона механически продолжала гладить голову эльфа, при этом не сводя глаз с искусно выгравированной в камне птицы.       Однако через несколько секунд внимание Грейнджер привлекла иная картина: рядом с бездыханным телом волшебника, вверившего ей предсмертную тайну, столпилась небольшая группа авроров. Мракоборцы со скорбью всматривались в лицо товарища, ныне покрытое мрачной вуалью Аида. Палочки в их руках были опущены вниз.       Гермиона смутилась, став невольной свидетельницей столь личной сцены, и поспешно отвела взгляд в сторону. Украдкой она наблюдала, как увлажнились глаза на закалённых опытом лицах. В эту печальную минуту мракоборцы предстали перед Грейнджер без привычной маски бесстрашия и отваги. Сегодня они лишились не только боевого товарища, но и просто близкого друга. Он наверняка уже готовился занять почётное место в вечном взводе.       Что в этот долгий миг вечности испытывал человек, навсегда лишившись кого-то из близких? В голове становилось пугающе пусто, а переливающаяся радужными красками душа внезапно застывала и пугливо озиралась в незнакомом и до дрожи холодном помещении. Поддавшись отчаянию, человек начинал отчаянно сопротивляться. Из последних сил он бежал к медленно закрывающимся дверям, где на недостижимо близком расстоянии – казалось, только протяни руку – повисала залитая в ослепляющем сиянии фигура... обещая горькое расставание, когда отчётливо становилось понятно, что уже НИКОГДА.       Гермиона видела, как перед взором каждого из той группы мракоборцев проносились счастливые моменты когда-то одержанных побед и ещё грядущих триумфов. Тех радостных моментов, которые, увы, им больше не суждено разделить с умершим сегодня. Один из авроров приложил древко к груди, а затем резко вскинул руку вверх и торжественным голосом произнёс:       – За храбрейшего из храбрейших! За достойнейшего из нас! Упокойся с миром, Велиус Смит. Вечная Слава!       – Вечная Слава! – вторили мракоборцу остальные, также занеся над головой сияющие огоньком скорби палочки.       Губы Гермионы задрожали. В уголке глаз скопилась солоноватая влага, которую она поспешила смахнуть кончиками пальцев. Грейнджер наконец узнала полное имя волшебника – Велиус Смит. На душе скреблись кошки. Гадко.       Вздохнув, Гермиона невольно скомкала в ладони тонкую полоску пергамента. Записка жгла кожу. В бессилии прикрыв веки и не смея более сдерживать так и не вылившиеся слёзы, Гермиона сжала ладонь в кулак и с невиданной ранее решимостью пообещала: «Я не подведу вас, мистер Смит. Клянусь! Я обещаю, что разыщу таинственного почтальона. Я не отступлю ни на шаг, пройдя этот путь до конца, как бы тяжело ни было и сколько бы препятствий ни возникло. Клянусь всем, что у меня осталось! Единственным, что у меня осталось – своей жизнью. Я не подведу вас, Велиус Смит! Обещаю!».       В этот миг Гермионе показалось, будто чья-то тёплая ладонь невесомо коснулась мокрой от слёз щеки, а такой чужой, но до боли знакомый голос произнёс: «Ничего не бойся, Гермиона. Я с тобой». Она резко распахнула веки, но напротив находилась лишь серая стена да обеспокоенные лица эльфов. А ведь галлюцинация казалась столь реальной.       Несмотря на десятки вопросов, отдающихся тупой болью в висках, Гермиона решила, что обязана любой ценой сохранить вверенную ей тайну. Тыльной стороной ладони она стёрла слёзы с лица и, поманив эльфов рукой, отвернулась к стене. Спиной Грейнджер чувствовала, как пылающий ненавистью взгляд Януса Фрая прожигал в ней дыру. Гермиона решила не думать о предателе и целиком сосредоточилась на записке. Она незаметно передала ту оторопевшему Тинни так, будто поправляла брошь на груди эльфа, ловко просунув клочок бумаги в булавку между пергаментом и металлом. Гермионе больше некому было довериться в этом искажённом и недружелюбном мире. Грейнджер знала, что домовик во что бы то ни стало исполнит вверенное ему поручение.       – Тинни, никому кроме меня, – едва слышно прошептала Грейнджер, поймав удивлённый взгляд бирюзовых глаз.       Стоило Гермионе повернуться, как её тотчас ослепила яркая вспышка камеры, заставив крепко зажмуриться и закрыть лицо руками. За первой не заставила себя долго ждать вторая и третья... Уже утром фото грязной, словно пылевой мешок, девушки будет развлекать за завтраком, по меньшей мере, половину Волшебной Британии. Будто бы прочитав мысли Гермионы, Маффи с кулаками бросилась на фотографов, явно не рассчитывавших на такую реакцию домовика. Тинни пытался утихомирить разбушевавшуюся эльфийку, однако своими действиями лишь приводил к ещё большему хаосу. Вниманием всех присутствовавших завладела возникшая потасовка. Из каждого угла слышался характерный звук затвора камеры. Можно было подумать, что помещение наводнила стая кузнечиков. Предвкушающие большие объёмы продаж журналисты старались не упустить ни детали.       Гермиона тщетно пыталась остановить это безумие, но на тонувшие в пылу борьбы крики никто из домовиков не обращал внимания. Наконец крошка Маффи оставила в покое изрядно потрёпанных работников печати. Первый из них, тучный и раскрасневшийся, словно спелый томат, мужчина, по инерции продолжал размахивать мясистыми кулаками. Журналист, будто набиравший ход Хогвартс-экспресс, непрестанно пыхтел о возмутительном поведении эльфа. Второй пострадавший с досадой поправлял продырявленную в нескольких местах мантию и надорванный в плече рукав. Он обещал выставить хозяину домовиков счёт - за моральный ущерб и испорченное оборудование. Ремонт колдокамеры стоил дорого. Третий господин, в насаженных на крючковатый нос очках, угрожал эльфам публичной поркой и отлучением от семьи. Однако эти увещевания не возымели на гордо позировавшую фотографам Маффи никакого эффекта. Скромная и застенчивая эльфийка на поверку оказалась спящим вулканом, готовым уничтожить каждого, кто посмеет покуситься на честь и достоинство её госпожи. Подобная реакция со стороны Маффи вызвала неподдельное удивление и нарастающую панику в душе Гермионы. Она с трудом могла представить, какое наказание ждало домовика за столь несдержанный темперамент. Самодовольный вид Маффи, однако, свидетельствовал, что сама эльфийка не считала подобное поведение чем-то вызывающим и недостойным, чего никак нельзя было сказать по сгорающему от стыда Тинни. Он обречённо качал головой, а его бледные от природы щёки окрасились ярким румянцем.       – Какое занятное представление, – рядом с собой Гермиона услышала отдающий холодком голос.       Повернув голову, Грейнджер встретилась глазами с неким волшебником средних лет. Тот носил богатую изумрудную мантию с серебряными эполетами в виде змей. Полные губы с чуть опущенными книзу уголками растянулись в тонкую ниточку, а на лице отразилась печать плохо скрываемого отвращения, когда он оценивающим взглядом обводил потрёпанное одеяние Грейнджер.       То, как гордо он держался, говорило о глубоком чувстве собственного достоинства, призванного утопить в отравленной высокомерием ауре любого, кто рискнул бы подойти достаточно близко. На кипенно-белых манжетах рубашки переливы граней изумрудных запонок улыбались мертвенным блеском; на пальцах рук холодно сверкали массивные перстни. На выглядывающем из-под атласной мантии пиджаке Гермиона рассмотрела вышитые замысловатой вязью инициалы, из которых отчётливо читалась буква «Б».       Грейнджер совсем не понравился хитрый прищур и тон, которым к ней обратился высокомерный незнакомец. Гермиона не преминула вернуть ему колючий взгляд. Если дело касалось непростой судьбы домовых эльфов, воинственный настрой Гермионы Грейнджер не заставлял себя долго ждать. Она, напрочь забыв о шатком положении, чуть вздёрнула перемазанный в штукатурке кончик носа и едко уточнила:       – Видимо, вы, сэр, – Гермиона особо подчеркнула обращение, – имеете в виду первый акт представления?       Дерзкий тон Гермионы сильно разозлил мага. Тот более не стремился прикрыть за маской благожелательности читавшееся в глазах презрение. Их красивый травянистый оттенок переплавился в карий, а по радужке пошли огненные прожилки. Мужчина поджал побелевшие от злости губы, хотя казалось, что ещё сильнее сделать это было уже невозможно.       – Кто вы такая, мисс? И по какому праву смеете так разговаривать со старшим членом Визенгамота? – за спиной Гермионы раздался бархатистый и, как следовало бы догадаться, обманчиво-мягкий голос.       Его сладкая интонация резко контрастировала с сильно горчившим содержанием. Грейнджер невольно поёжилась и обернулась.       Взгляд Гермионы упал на ладонь в лайковой перчатке, плотно сжимавшую округлый набалдашник трости. Затем взгляд оценивающе заскользил по параллельному друг другу ряду золотых пуговиц. После вниманием Гермионы целиком и полностью завладела овальная брошь с иссиня-тёмным камнем. Аксессуар перехватывал струящееся жабо, служившее единственным вычурным элементом костюма в лаконичном облике волшебника. По коже Гермионы пополз холодок – она будто услышала, как чёрный опал нашёптывал ей что-то. Взгляд Грейнджер окунулся в манящую тьму минерала, погружаясь в его бездонные грани всё глубже и глубже. С каждой секундой она ощущала в ногах и теле обволакивающую истому... Опал дразнил знаниями, увлекал древними секретами, звал голосом... Рона.       Рона?! Гермиона резко сбросила с себя вуаль наваждения, перехватив острый, направленный прямо в душу взгляд небесно-голубых глаз. Те походили на редкие ларимары, подсвеченные пугающей чернотой зачарованного опала. Казалось, влекущая тьма камня могла утащить в зубастую пасть любого, кто был недостаточно силён в сопротивлении своим тайным желаниям.       Гермиона читала про подобные драгоценности. Тогда она с усмешкой решила, что их дьявольский флёр был просто одной из красивых легенд, которые так любили состоятельные покупатели. Камни много веков назад добывали в затерянных ныне шахтах. Жадные духи древности, имена которых давно утеряны, требовали в счёт уплаты драгоценностей кровавые жертвы. Ими становились охочие до наживы старатели, заживо замурованные в бесконечных цепочках горных коридоров. Доведённые до отчаяния, они навеки оставались пленёнными в каменной ловушке. И даже после смерти духи древности забирали себе их пропитанные скорбью души, помещая внутрь красивых минералов. Демоны полагали, что только так можно было подарить камням их неповторимое очарование - мёртвая драгоценность с манившим жизнью сиянием.       Подобные минералы считались большой редкостью, и ушлые ювелиры, приберегающие уникальные экземпляры для самых дорогих клиентов, называли немыслимую цену за право обладания ими. И чаще всего она измерялась не в галлеонах.       Гермиона, сопоставив выуженную из дальних уголков сознания информацию с предполагаемым "весом" волшебника, испуганно отшатнулась, чем вызвала появление злорадной улыбки на лице образчика английского джентльменства. Вкрадчивый голос мага заглушил гул разговоров. Он заставил каждого из присутствующих обратить внимание на худенькую фигурку в белёсом платье.       Сбоку мелькнула вспышка находчивого фотографа, решившего запечатлеть момент начала будущего противостояния.       Высокопоставленные чиновники Министерства с неприкрытым интересом рассматривали Гермиону, будто диковинного зверька в вольере. Для них её низменное происхождение не вызывало сомнений. Только… Что здесь делали домовики, защищавшие маггловскую замарашку. В глазах министерских служащих зажигался огонёк неподдельного любопытства, стоило им внимательнее присмотреться к приколотым на груди эльфов брошам. Геральдическая символика не оставляла сомнений в их принадлежности одному из самых известных магических домов Британии.       Гермиона, замечая разительный переход в отношении неё министерских чиновников, приготовилась держать оборону. Она надеялась скрывать правду о своём появлении в доках и в этом времени так долго, как только могла.       Наконец, когда ставки были уравнены и на столе открылись первые карты, для разговора с Гермионой выступила пара волшебников, включая обозначенного выше представителя Визенгамота. Позади же началась мышиная возня: журналисты в предвкушении очередной сенсации расчехляли блокноты и перья, а всеобщая истерия подорвалась вспышками камер, наполнивших помещение почти дневным светом.       Гермиона готовилась играть вслепую, однако спрятанный в рукаве туз придавал сил и уверенности.       – Признаться, направляясь к месту происшествия, мы никак не ожидали увидеть среди этого забытого Мерлином и самими магглами места создание столь юное, сколь и прекрасное, – тонко начал плести один из пауков Министерства сочившуюся ядом нить. – И уж тем более удивляет появление в такой, – волшебник с голубыми глазами многозначительным взглядом обвёл помещение и взятых под стражу боевиков Гриндевальда, – неоднозначной компании представительницы уважаемой всем магическим сообществом фамилии, – человек в бежевом костюме задержал взгляд на нахмурившихся домовиках, – представительницы, столь чудесным образом воскресшей при столь неоднозначных обстоятельствах, – волшебник улыбался, гипнотизируя взглядом Гермиону. – Полагаю, вам, юная леди, стали известны некоторые детали, составляющие государственную тайну и имеющие для нашей страны огромное значение. Это не записывать и удалить из всех протоколов, – бросил маг, небрежно повернувшись к журналистам и находящемуся подле него юноше.       Вчерашний выпускник, исполнявший обязанности помощника, покорно кивнул в ответ. Затем маг вновь обратился к Гермионе, вернув себе обманчиво-вежливый тон:       – Как нам удалось понять из отчёта аврора Уилкинса, возглавлявшего сегодняшнюю операцию, – Гермиона проследила за взглядом мага, направленным в сторону благожелательно кивнувшего тому мракоборца, – столь внезапно покинувший этот мир Велиус Смит, перед тем как сесть в лодку к Харону, имел с вами весьма обстоятельную беседу. Также у нас есть информация, что мистер Смит знал о ценном артефакте, способном остановить террор Гриндевальда и прекратить страдания мирного населения. Вы ведь хотите помочь своей стране, юная леди? – отравляющий нектар лился из гнилых уст волшебника. Его облик напоминал Гермионе птицееда, заманивающего в свои сети очередную жертву.       Паук блефовал. Неважно, какая у него рука (от англ. Poker Hand; термин, обозначающий карты игрока в покер), он привык одерживать победу, всегда предвкушая её опьяняющий флёр. Он пускал в ход природное обаяние и харизму, опасно заигрывая со своими противниками. Порою, всецело отдаваясь азарту, паук забывался, теряясь в мелькавших в сознании комбинациях. Он заигрывался сам, увлекая в стремительный водоворот страстей очарованных оппонентов, готовых подарить ему выигрыш. Он плёл неповторимые узоры тонкой кружевной паутины, пленявшей красотой орнамента так, что никому и в голову не приходило подумать, сколь ядовитой была шелковистая нить...       Гермиона сглотнула, надеясь, что сделала это не слишком громко. Ей некуда скрыться. Все мысли сосредоточились на загадочном послании, сутью которого становился поиск таинственного адресата. Мерлин Великий! Она никак не рассчитывала, что допрос примет подобный оборот и о загадочной записке будет известно не только Янусу Фраю.       Слово взял волшебник со змеями-эполетами. Он явно намеревался поднять ставки:       – Лорд Чейзи, – обратился он к своему визави, – полагаю, мисс... Грейнджер, – при упоминании своей фамилии Гермиона в очередной раз задалась вопросом, что за чертовщина здесь творилась, – весьма напугана увиденным сегодня, чтобы прямо сейчас поведать весьма захватывающую и полную драматизма историю своего спасения и внезапного воскрешения. Поэтому, нам следует…       Договорить второму пауку не дал трансгрессировавший прямо у того под носом волшебник в небрежно накинутой на плечи пурпурной мантии. Гермиона скользнула взглядом по статной фигуре мага и с замиранием сердца заметила в его руке длинную трость с латунным набалдашником, выполненным в форме головы птицы.       Мгновенно помещение озарилось десятками вспышек.       Трансгрессировавший волшебник, усмехнувшись и сделав несколько шагов по скрипучим доскам, презрительно окинул взглядом толпу, с интересом наблюдавшую за происходящим. Удостоверившись, что его появление оценено по достоинству, маг обратил к министерским хищникам смуглое от загара лицо. Как заметила Гермиона, волшебник оттягивал момент приветствия намного дольше, чем того требовали приличия. Берилловые глаза-вставки на эполетах лорда "Б" совершили полный оборот и замерли в ожидании, сфокусировавшись на маге в фиолетовом одеянии. Лорд Чейзи также поддерживал молчание, позволив себе мстительно прищурить глаза. Грейнджер увидела, как губы только что появившегося мага расплылись в широкой улыбке.       Кем бы ни был этот человек, но он явно спутал все карты, напрочь перечеркивая устоявшиеся правила. Похоже, что с его появлением игра обнулилась.       Гермиона затаив дыхание ожидала следующего раунда противостояния. Интуиция, к чьему голосу она редко прислушивалась, на этот раз уверяла, что ставки взлетят до небес.       – Лорд Чейзи, – в знак приветствия волшебник склонил чуть растрёпанную голову перед чиновником в бежевой мантии.       – Лорд Бейли, – надменный маг, крививший губы в улыбке, также удостоился короткого кивка.       – Лорд Дагворт-Грейнджер, – нехотя констатировал появление одного из представителей аристократических кругов Британии лорд Чейзи. – Однако... Вечер перестаёт быть томным.       Гермиона широко распахнула карие глаза и, как ей представлялось со стороны, довольно глупо открыла рот. Кажется, что в её случае поставили all-in.       Стоявший поодаль помощник лорда Чейзи, получив сигнал избавиться от посторонних, понимающе кивнул. Сметливый юноша развернулся к любопытствующим журналистам и, раскинув руки в стороны, принялся теснить их назад, играючи сгибая кончики пальцев. Вздох разочарования пронёсся над разгорячённой публикой. Становилось понятно, что характер беседы будет носить приватный характер, а нарушение границ старших членов Визенгамота могло стать фатальным. Для дальнейшей карьеры, конечно.       С улыбкой услужливого конферансье помощник лорда Чейзи развлекал прессу деталями спецоперации, не забывая подчеркивать решающую роль Аврората в сегодняшней победе. Однако ему с трудом удавалось уходить от комментариев и оценок действий Януса Фрая. Несмотря на старания мракоборцев, пытавшихся спрятать последнего от вездесущих глаз, изменника всё же удалось сфотографировать нескольким журналистам, любящим покопаться в грязном белье.       Гермиона неотрывно следила за Лордом Чейзи, лихорадочно пытаясь вспомнить хоть какую-то информацию, связанную с этим именем. Хвалёный мозг дал осечку. Впрочем, более всего на свете сейчас её интересовал другой человек. Гермиона жадно ловила каждый жест Дагворт-Грейнджера.       Кем же были эти люди? Почему она никогда о них не слышала? Они ведь существовали на самом деле, даже запугивали её. Не сошла ли она с ума? Происходящее никак не хотело укладываться в голове. Всё казалось сколь странным и неправильным, столь и интригующим. Магическая аристократия, переплетающаяся корнями с маггловской историей, перестала существовать со времён введения Статута. Однако было ясно, что стоявшие перед Гермионой волшебники занимали видное положение в обществе и не могли бесследно исчезнуть со страниц истории. Но ни одна из озвученных фамилий не была ей известна.       Странное ощущение никак не давало Гермионе успокоиться. Простенький анализ только подтверждал и укреплял в ней пророщенные семена, но чего? Надежды? От себя не убежишь, Гермиона Грейнджер. И пусть она никогда не расскажет, как больно отзывались в душе обидные слова Драко Малфоя и ему подобных, как горько она плакала, спрятавшись за высокими стеллажами и как утешалась мыслями, что Паркинсон или Забини просто невоспитанные идиоты, чьё слово не стоило и фартинга, но… Видит провидение, она любила родителей, однако ни одной живой душе на свете, даже Рону, она не призналась бы, как пыталась отыскать родство с самым захудалым сквибом. Тем, кто в негласной иерархии Магической Британии всё ещё стоял выше неё, грязнокровки. Но факты вещь упрямая. Гермиона отследила родовое древо вплоть до начала XV века – что для такого книжного червя пара вечеров в Британской библиотеке? Старания не увенчались успехом. Она являлась первой в своём роде волшебницей с фамилией «Грейнджер».       Однако сегодня всё могло измениться. Как ей хотелось бросить в лицо этому слизняку Малфою доказательства, что она не просто случайность в мутации генов. Неужели статный мужчина в богатом одеянии, достойном даже членов королевской семьи, был её реальным родственником? Гермиона гадала, зачем судьба отправила её так далеко назад. Быть может, то, что Гермиона сначала воспринимала как наказание, на деле могло оказаться величайшей возможностью, чтобы открыть Тайную комнату с секретами её семьи?       Далеко улетев в собственных мыслях, Гермиона не заметила, как внимательно следили за ней карие глаза на смуглом лице. Глубокий взгляд Дагворт-Грейнджера заставил стоявших рядом домовиков плотно прижать уши к голове и потупить взгляд в пол.        Встретившись с изучающим взором, Грейнджер поспешно отвела голову в сторону, забыв за одно мгновение всё, что знала и о чём думала.        Лорд Дагворт-Грейнджер развернулся к недовольно переглядывавшимся между собой пэрам. Их явно сбило с толку его неожиданное появление.       – Милорды, полагаю, каждому из вас известна печальная история, постигшая мою семью. Признаться, я был весьма удивлён, когда буквально несколько минут назад получил обнадёживающее сообщение от хорошо известной вам мисс Фанникет. Новость заставила меня отложить всё и прибыть сюда для прояснения деталей, – буднично сообщил лорд Дагворт-Грейнджер. – Уверен, вы позволите откланяться вместе с этой юной леди, естественно, под мою личную ответственность, дабы уладить некоторые семейные дела, – сэр Гектор выдавил и себя самую очаровательную улыбку, на которую был способен.       Беседа не вызывала у него сколько-нибудь положительных эмоций и ему не терпелось скорее её свернуть.       Оба лорда также примерили на лице пару любезных улыбок. Слово взял лорд Бейли:       – Милорд, конечно, мы осознаём всю исключительность ситуации. Но поймите и вы нас. Обеспечение интересов Британии всегда было первостепенной задачей членов Визенгамота. Мы не имеем права ставить личное благополучие над всеобщим. Здесь прошла значимая операция, в результате которой этот мир оставил один из наших лучших мракоборцев. Он владел уникальной информацией и имел, так сказать, особый доступ. Каким-то образом данная особа оказалась втянута во всё это, – лорд Бейли многозначительно посмотрел на Гермиону. – О том, чтобы отпустить её без допроса, не может быть и речи. На кону интересы всей нашей державы. К тому же, как один из старших членов Визенгамота, я могу гарантировать, что личность этой юной леди будет установлена в максимально сжатые сроки при моём личном содействии. Мне всегда было больно видеть, как в эпоху развязанного Гриндевальдом террора, терпели крах надежды многих семей, когда какой-нибудь находчивый магглорождённый, – лорд Бейли особо выделил это слово, – норовил объявить себя чудесно спасённым наследником переживающей невосполнимую утрату семьи, – при этих словах лорд Бейли ядовито улыбнулся мисс Грейнджер, сверкнув ровным рядом белоснежных зубов. – В свете сказанного, хочется надеяться, что благородный род Дагворт-Грейнджер наконец обретёт в своём лоне утраченное когда-то сокровище, вне всякого сомнения, достойное своей именитой фамилии, – последние слова маг буквально выплюнул в лицо сэра Гектора, пройдясь полным презрения взглядом по внешнему виду Гермионы.       Желваки заходили на лице лорда Дагворт-Грейнджера. На минуту показалось, что от дуэли взглядов и напряжения, витавшего между двумя мужчинами, можно разжечь Адское пламя.       Молча выслушав прозвучавшие оскорбления, Гермиона не собиралась так легко проглатывать их:       – Слова, сказанные истинным джентльменом, – дрогнувшим голосом Грейнджер вернула «комплимент» лорду Бейли.       Лорд Дагворт-Грейнджер оценил по достоинству реплику Гермионы, впервые заинтересованно посмотрев на неё с момента встречи.       Лорд Чейзи также счёл возможным высказаться:       – Надеюсь, у вас, мисс, в ближайшем времени появится возможность продемонстрировать нам свои, как хочется верить, безукоризненные манеры истинно юной аристократки. А пока, лорд Дагворт-Грейнджер, вынужден подтвердить слова лорда Бейли и доставить, – на секунду в гладкой речи Чейзи проскользнула заминка, ибо он не знал, как следует обращаться к Гермионе, вдруг и впрямь приходившейся родственницей человеку, вражда с которым сулила многие неприятности, – свидетеля по резонансному делу в Аврорат.       – Не вижу никаких веских оснований для её допроса в стенах Аврората, лорд Чейзи. В конце концов, как было верно подмечено, я сомневаюсь, чтобы ваш уже бывший сотрудник, имевший доступ к конфиденциальным сведениям, счёл возможным вести беседу с незнакомым человеком и тем более передавать ему секретную информацию. Особенно странно это выглядит в свете того, что основным свидетелем по делу вы хотите выставить школьницу. Уж не собираетесь ли вы переводить веритасерум на эту особу? Я не вижу проблем, чтобы задать интересующие вопросы прямо здесь, сэкономив всем нам кучу времени, – лорд Дагворт-Грейнджер вёл беседу в агрессивной манере.       Гермиона решила, что сэру Гектору скорее была неприятна компания лордов, нежели всерьёз беспокоила её судьба. И уж вряд ли он рассматривал возможность близкого родства с ней. Гермиона попробовала было проследить за реакцией домовиков на слова сэра Гектора, но те лишь смиренно стояли в сторонке, продолжая изучать царапины на мысах обуви.       – Сэр Гектор прав, мне совершенно нечего рассказать уважаемым членам Визенгамота, – Гермиона собрала остатки самообладания в кулак и решила покончить с этой неоднозначной ситуацией. – Поверьте, я не имею ни малейшего понятия, что произошло сегодняшней ночью и уж тем более не представляю, какие тайны скрывал умирающий, чьи последние муки я только попыталась облегчить, – почти и не солгала Гермиона, упустив из повествования лишь причину своего нахождения здесь.       Грейнджер со злой иронией вспомнила ехидные слова Амбридж про ложь и невольно потянулась к запястью. Память услужливо напомнила о долгих минутах пыток зачарованным пером в кабинете многоуважаемого директора.        Для пущей убедительности Гермиона добавила:       – Как законопослушный гражданин Британии, заботящийся о её интересах, я бы незамедлительно сообщила уважаемым членам Визенгамота сведения, способные принести моей стране пользу.       Все ставки сделаны. Ставок больше нет.       Лорд Дагворт-Грейнджер одобрительно ухмыльнулся.       Банк взят.       Лорд Чейзи выдержал паузу, явно стоил обдумывая, а затем, как ни в чём не бывало, обратился к лорду Дагворт-Грейнджеру:       – Слышал, что сегодня вы были приглашены в Барроу-Хаус.       – В этот раз, слухи не подвели вас. Я действительно собирался посетить Барроу-Хаус, но вмешались семейные дела. Жаль, сегодня там должен был состояться потрясающий вечер и игра, – Дагворт-Грейнджер взглянул на материализовавшиеся из воздуха карманные часы. – Увы, она уже закончилась.       Сэр Гектор резко захлопнул крышку практически перед носом лорда Бейли, чуть вздрогнувшего от неожиданности.       – Ну что вы, милорд, игра только началась, – кивнув на прощание сэру Гектору и бросив оценивающий взгляд на Гермиону, лорд Чейзи скосил глаза на лорда Бейли, давая понять, что здесь им более делать нечего.