Нечасто так бывает, что в чужом, совершенно незнакомом доме мгновенно начинаешь чувствовать себя уютно. Это и от хозяев зависит, и от самого дома… впрочем, дом — это лишь отражение хозяев. Более яркое и честное. Никакие слова и улыбки не помогут ощутить тепло, если вещи хранят холод.
Сергей Лукьяненко. «Звёздная тень»
Частый стук дамских каблучков звонко отскакивал от каррарского мрамора, украшавшего пол парадной лестницы и центрального холла Грейнджер-Хаус. Запаздывающая Гермиона, подбирая полы длинного платья, со всех ног спешила на нижний этаж поместья, чтобы сквозь протянувшуюся через сад сводчатую галерею попасть в западную часть имения. Именно к пристройке в елизаветинском стиле примыкала сказочная оранжерея с высоким стеклянным куполом, увенчанным снаружи бронзовой скульптурой символа Грейнджер-Хауса — корнуолльским чивом. Зачарованная фигура птицы зорким оком следила за всем, что происходило в округе, и оповещала о появлении гостей громким карканьем. Сейчас же центральный холл дома наполнился гулом ворчливых голосов. Прохладные шепотки, принадлежавшие высокомерным обитателям портретных рам, бурным потоком лились вслед пристыженно вжавшей голову в плечи Гермионе. — Вы только поглядите на неё… Какой позор! — вторила одна чопорная матрона другой. — Современное воспитание совсем испортило молодежь. Уж я бы всыпала этой негоднице! Вот в моё время… — подхватила разговор дама в пышном кринолине. — Где осанка, где, в конце концов, её чувство собственного достоинства?! — сокрушалась пожилая матрона в широкополой шляпе. — А по-моему, очень хорошенькая! — комментарий сгорбленного джентльмена в летах неожиданно заставил жужжащий улей замолкнуть и устремить недоумевающие взгляды в его сторону. — Что?! — искренне прокряхтел достопочтенный пэр. — Глазу всегда приятнее стыдливый румянец, нежели десять пудов белил! — Лорд Роджерс! — возмутилась дама на соседнем портрете, как раз прятавшая морщинистое лицо за толстым слоем осыпающегося кракелюра. Более обитатели позолоченных рам не донимали Гермиону едкими замечаниями, со всей страстью отдавшись новому витку спора об изменчивости красоты и моды минувших эпох. Гермиона старалась не обращать внимания на обывательские пересуды критиканов, однако противный червячок, вгрызшийся в заниженную самооценку, неприятно напоминал о той неподъемной роли, которую Грейнджер с недавних пор взвалила на свои хрупкие плечи. Как оказалось, вести себя как настоящая леди совсем непросто. И, как бы в глубине души ей было неприятно признавать сей факт, но с каждый днем она всё более проникалась уважением к некогда презираемым девочкам Гринграсс. Обе сестры носили школьную мантию с таким достоинством, словно бы то была не регламентированная Уставом Хогвартса форма, а коронационное одеяние какой-нибудь монаршей особы. Застарелой мозолью в душе отдавалась «выученная заносчивость» Панси Паркинсон. Панси… Гордая, высокомерная, надменная… Настоящая светская дама. Между тем, куранты в холле отыграли приветственную мелодию и теперь с методичным звоном отбивали пять пополудни. Гермиона невесело усмехнулась тому обстоятельству, что даже бездушный механизм часов сегодня выступал против неё. И надо же было Большой Эффи провозиться с её туалетом так долго?! Своды длинной галереи стремительно мелькали перед взором Грейнджер, пока она, растрепанная и запыхавшаяся, вихрем неслась в оранжерею. Задиравшийся кверху подол платья сильно намок и покрылся грязными пятнами от брызг. Проклятие! Едва ли она сможет обойтись обычным Скорджифаем. Гермиона в очередной раз посетовала на приход треклятого гостя — принесла же его нелегкая в такую погоду! Паутина молнии вплелась в нависшее небо, озарив погруженные в сумрак окрестности яркой вспышкой. Ураганный ветер играл каменной крошкой да ветвями редких деревьев, заставляя скрипеть кренящиеся к земле стволы. Лишь Эрл Двир — могучий символ рода Дагворт-Грейнджер — гордо противостоял его натиску. Гермиона, пробегая по галерее мимо дубового исполина, резко замедлила ход, а перед глазами всплыла картина безоблачного дня, казавшегося ныне таким далеким. Тогда сэр Гектор впервые «представил» их друг другу, пригласив Гермиону после небольшой экскурсии по дому на задний двор. Грейнджер ещё издалека заприметила выдающееся во всех смыслах дерево. Почтенный даже по волшебным меркам девятисотлетний дедушка — Эрл Двир — широко раскинул могучие ветви, слегка зашелестев сочной листвой. Сэр Гектор благодушно заметил, что гигант, повидавший за свою долгую жизнь десятки поколений Дагворт-Грейнджеров, так приветствовал возвращение в лоно семьи истинной наследницы. Гермиона была не в силах оторвать взор от дубового исполина, вершина которого, казалось, уходила под самое небо. — Взгляни, Гермиона, когда-то я вместе с друзьями забирался на крону этого гиганта. Мы воображали себя могущественными колдунами, — сэр Гектор, на миг сбросивший маску холодного аристократа, любовно дотронулся до коры векового дуба и обернулся к племяннице. — Тогда мы представляли, как поплывем на самодельном плоту во Францию, чтобы разыскать легендарного Николаса Фламмеля и выведать у того секрет Философского камня. Кажется, нам было пять, — усмехнулся сэр Гектор, а затем уже более серьёзным тоном обратился к Гермионе. — Как я и говорил, род Дагворт-Грейнджеров берет начало ещё с тех пор, когда в Корнуолле обитали кельты и творили ныне утерянную магию их жрецы — друиды. К сожалению, время не оставило письменных источников об используемых теми заклинаниях, однако наша семья вот уже многие поколения бережет и передает устно некоторые из их секретов. Прямо сейчас я поведаю тебе один из них. Подойди, — Гермиона несмело сделала шаг вперед. — Вон там, видишь? — сэр Гектор указал рукой вверх. — Это омела — священное растение всех друидов. Встретить омелу на дубе — большая удача. Зелье из её сока несёт в себе частичку жизни и, приготовленное должным образом, способно излечить любую рану. Если добавить пыльцу омелы в состав сыворотки или лекарства, то его действие продлится дольше положенного. А какой вкусный напиток из неё и желудей дедушки Двира варит Большая Эффи, — мечтательно причмокивая, закончил сэр Гектор. Гермиона с интересом рассматривала зеленый кустарник, прочно ассоциировавшийся с рождественскими праздниками и милой традицией поцелуев. Похоже, путешествие в прошлое таило не только смертельно опасные приключения и загадки, но и столь удивительные, буквально дарующие жизнь открытия. С одной стороны, нутро пожирал стыд и так некстати пробудившаяся совесть, противным голоском нудевшая о маггловском происхождении Гермионы. Самозванка. С другой… Грейнджер никогда не могла устоять перед соблазном вкусить плодов новых знаний. Сэр Гектор, оперевшись рукой о ствол, добавил: — Я прихожу сюда всякий раз, когда нужно принять трудное решение. Эрл Двир всегда дает хорошие советы, — лорд миролюбиво похлопал ладонью по шершавой коре. — Как я и говорил, дуб — символ нашего рода. Дай мне свою руку, – сэр Гектор протянул Гермионе ладонь. Грейнджер неуверенно вложила свою руку в его, после чего сэр Гектор приложил хрупкую ладошку к широкому стволу. — Чувствуешь? Дедушка Двир делится силами с членами нашей семьи, — в этот момент охваченная волнительным трепетом Гермиона ощутила мощный поток магии, невидимыми волнами изливавшийся в неё через покалывающие подушечки пальцев. Что это за волшебство?! Гермиона поражёно посмотрела на улыбающегося сэра Гектора. И в очередной раз задалась вопросом: как такое могло быть?! С ней?! — Я оставлю тебя наедине с Эрлом Двиром. Думаю, вам есть, о чём поговорить, — сэр Гектор развернулся и направился обратно в поместье, насвистывая под нос одну из песенок тех времен, когда он, очевидно, готовился стать капитаном дальнего плавания. Гермиона же, оставшись один на один с дубовым исполином, осторожно приложила вторую ладонь к стволу, а затем потерлась о него щекой, почувствовав внутри невероятную силу — такую, будто бы она была способна взлететь. Магия — первородная, утерянная, истинная… Мерлин, куда она попала? Лорды, родомагия… О таком Гермиона читала в маггловских книгах, но и подумать не могла, что столкнется с подобным в реальной — реальной, Гермиона?! — жизни. Её вдруг охватило непреодолимое желание взобраться на самый верх. Повернув шею в сторону поместья и убедившись, что за ней никто не наблюдает, Грейнджер стянула с ног обувь и, высунув кончик языка, начала карабкаться к кроне, ощущая внутри беспричинное веселье, будто и не она это вовсе, а какая-то другая девушка, которая совсем не страшилась высоты. Пока Гермиона покоряла фут за футом, переступая босыми ногами по толстым ветвям, её взгляд неожиданно наткнулся на потемневшие от времени имена, заключенные в вырезанное сердце. Генриетта и Персиваль. Внутри что-то кольнуло, когда Грейнджер обводила указательным пальцем ровный контур. На краткий миг ей вдруг показалось, что резкий порыв ветра донес до слуха отзвуки девичьего смеха. Ладонь мягко накрыла первое слово. Генриетта… Гермиона не понимала, откуда взялась щемящая боль в груди, ведь обладательница этого имени совсем чужой для неё человек. Ведь так? А Персиваль? Со слов сэра Гектора, ее отца звали Ричард. Кто же тогда этот Персиваль, чье имя навеки сохранит для потомков живой символ рода? Едва ли мимолетный поклонник той девушки с надорванной колдографии. Жив ли он сейчас? И знал ли сэр Гектор о сакральной надписи, служившей напоминанием о былой любви? Мерлин, почему же в груди стало столь тесно? Гермиона, тогда впервые задумавшаяся о своём месте в новом мире и скоротечности человеческого бытия, решила, что до макушки могучего Двира доберётся в другой раз. Усевшись на толстую ветку и свесив вниз босые ноги, она невольно заулыбалась. Похоже, Эрл Двир и впрямь наполнял силой. Гермиона, привыкшая во всем проявлять осторожность, в блаженстве момента прикрыла веки, вдыхая легкий аромат цветущей пимпернели и шумевшего моря. Гермиона, которая всегда побаивалась высоты, ощущала себя как никогда расковано, позволяя ветру играть с растрепавшимися волосами. Она осознавала, что попала в очень запутанную историю. Грейнджер понимала, что путь домой отнюдь не будет легким. И быстрым. Но нутро вдруг заполнило согревающее тепло. И Гермиона была уверена, что причиной этому стал многовековой гигант, покачивавший её на искривлённых ветвях, словно родитель успокаивал неосторожно оступившегося ребенка. Идиллию знакомства с Эрлом Двиром разрушила мисс Фанникэт. Она на всех порах неслась к дереву, отчего-то решив, что Гермиона непременно должна свернуть себе шею. Тетушка Гендельмина кляла на чем свет стоит пристроившихся позади Эффи и Маффи, которые, по ее заверениям, совсем не берегли нервы бедной женщины. Досталось и сэру Гектору, бросившему племянницу на произвол судьбы. Гермиона, наблюдавшая за причитаниями мисс Фанникет и крошкой-Маффи, подражавшей схватившейся за голову Эффи, ощущала себя необыкновенно счастливой. Она, конечно же, не ведала, что за ними украдкой следила ещё одна душа, искренне радовавшаяся происходящему. Сэр Гектор, подглядывая из-за шторы за развернувшейся во дворе «трагедией», от души потешался над всеми её участниками, не замечая, как в довольной улыбке расплылся и эльф Тинни, наблюдавший за хозяином через приоткрытую дверь кабинета. Тинни давно не видел лорда Дагворт-Грейнджера таким… свободным. Уже поздно вечером, когда домовики привычно сплетничали между собой на кухне, Тинни позволил высказать общую мысль: — Как хорошо, что наша мисса нашлась! Теперь хозяин Гектор не будет таким хмурым. — Да, а тетушка Гендельмина, наконец, найдет, куда применить свою нерастраченную энергию, — ворчливо подхватила Большая Эффи, слегка потирая плечо, за которое мисс Фанникет норовила схватить домовушку всякий раз, когда «страдали её бедные нервы».***
Гермиона любовно проводила взглядом темневший в отдалении силуэт Эрла Двира. Как жаль, что она не могла прямо сейчас забраться на одну из его ветвей и попросить для себя пуд мужества. Гермиона перевела взор вниз: хорошо, что длинное платье скрывало дрожащие от волнения коленки. Внутреннее беспокойство только усиливалось. С недавних пор хваленое самообладание изменило Грейнджер. Было глупо обманывать саму себя: отсчет начался с того самого дня, когда холодные очи Тома Риддла оставили в её душе черную метку. Взгляд тёмных глаз проникал в самое сердце, бешено колотившееся в бессознательной попытке убежать от коварного преследователя. Гермиона чувствовала, что однажды удача изменит ей и с содроганием в груди ожидала момента, когда Том Риддл застигнет её врасплох. Мог ли он узнать через неё о Гарри? Если да, то тогда всё будущее Магической Британии будет поставлено под угрозу! Гермиона поклялась, что не допустит подобного развития событий. Чего бы ей это ни стоило. Впрочем, оставалась крохотная надежда на блок в сознании. Даже сэр Гектор не смог проникнуть за его границы. А Риддл всё же пока ещё был студентом, пусть очень способным, но студентом. Однако существовало кое-что ещё, чему Гермиона никак не могла подобрать внятного объяснения. Что-то, зародившееся в тот самый миг, когда они угодили в капкан смерти, так грубо потревожив последнее пристанище сэра Дигби. Грейнджер теперь ловила себя на мысли, что слишком часто рассматривает собственную ладонь – ту самую, которая касалась его груди и слушала такты сердцебиения. Осознание сколь невозможного, столь и свершившегося факта, что её, магглорожденную, спас будущий Темный Лорд, сбивало дыхание. Гермиона порою представляла в мечтах день, когда сможет поделиться с Гарри и Роном обрушившимися на её лохматую голову приключениями. Однако момент почти интимной близости, разделенный на двоих с Томом Риддлом, она поклялась держать в секрете до самой смерти, ибо Гермиона стыдилась его и гнала прочь проносящиеся перед глазами воспоминания. Крохотная частица сознания воскрешала в памяти его аромат, отчего-то будоражащий кровь и вгоняющий в краску. Странное и непонятное чувство тревоги, смешанное с неприязнью, даже с ненавистью! Но разбавленное чем-то незнакомым, вызывающим россыпи мурашек по всему телу. Однако Гермиона ни на секунду не переставала думать об опасности, исходившей от его одиозной фигуры. Он уже послужил причиной смерти Плаксы Миртл, по его вине из школы исключили Хагрида! И что, Годрика ради, он со всей компанией искал в тот вечер? Но всё же... Тень безумия Темного Лорда, безусловно, уже нависла над ним, однако красивый юноша, которого ей представили во «Флориш и Блоттс», казался человеком. Амбициозным и властным, но он всё-таки не превратился в Лорда Воландеморта, с чьим уровнем владения магией могли сравниться разве что способности Альбуса Дамблдора или… Геллерта Гриндевальда. Рано или поздно могущественный австриец должен был подобраться к ней. Мерлин, помоги! Грейнджер не подозревала, что казавшаяся столь далекой и абстрактной фигура Геллерта Гриндевальда клубилась на горизонте бурым облаком, подкрадывающимся к ней всё ближе и ближе. События, произошедшие неделю назад в полузаброшенных тоннелях, имели для Гермионы последствия гораздо более пугающие, нежели проявленный интерес будущего Темного Лорда.Неделя назад.
Подвал лавки "Горбин и Беркс"
Сервий и Секстус, две потерявшиеся в лабиринте жизни души, всё же не забыли о жестоких законах, царивших в подворотнях Лютного переулка. Обнаружив, что шальная девчонка, равно как и её странные подельники, успешно ускользнула от преследования, верзилы поспешили как можно дальше убраться от зловеще скалящейся в лунном сиянии «Горбин и Беркс». Для них, невольно узнавших в тот вечер гораздо больше положенного, струившийся из окон свет был окрашен зеленым мерцанием Авады. Захмелевшие от наполнившего желудки дешевого пойла, на которое ушли последние сикли, Сервий и Секстус с трудом продрали глаза, когда из сонного забытья их вытащил требовательный голос господина Бёрка. Очнувшись, незадачливая парочка обнаружила себя сидящими в полусогнутом положении на двух деревянных стульях в тесной и сырой комнатушке без окон. Драккловы яйца... Единственным источником света служил сиротливый огарок, ютившийся на деревянном столе. На его пыльной поверхности в причудливые формы сливались чьи-то блуждающие тени. Голова шла кругом, в ушах стоял почти колокольный звон, как вдруг… От резкого удара под дых Сервий, словно пыльный мешок с углем, тотчас повалился на пол, сдавленно замычав. — Итак! — от поднятого шума сидевший рядом Секстус нехотя разлепил глаза, признав в "нападавшем" Карактака Берка, очевидно, чем-то весьма рассерженного. — Я спрашиваю тебя, кусок тролльего помета, кем была дракклова девка?! Отвечай мне, свинья! — мыс сапога Берка окрасился алым из-за разбитой губы Сервия, скукожившегося от боли и перекатившегося на другой бок. — Ли… Ли… Лилит, — едва слышно прохрипел сжавшийся, словно гусеница, Сервий. — Достаточно. Думаю, эти джентльмены вряд ли способны рассказать больше, не запачкав при этом вашу обувь. Драконья кожа… Прекрасная выделка, сэр, — заметил лорд Чейзи, силуэт которого осветил заколыхавшийся от движения огонек. — Благодарю, милорд. Французская работа, – похвастался Берк. – Сегодня такое достать весьма сложно. А контрабандисты, забери дементор их души, дерут втридорога, будто Философским камнем торгуют. Все из-за австрийского выскочки, возомнившего себя чуть ли не кайзером мира. Кстати, герр Гельвин, — Карактак Берк обернулся через плечо, чтобы обратиться к иностранному гостю, скучающе облокотившегося на стену и хранившего молчание на протяжении всего допроса, — на континенте, на ваш взгляд, существует сила, способная реально противостоять Гриндевальду? И хотелось бы услышать, насколько правдивы слухи о связи некоего маггла, к ногам которого пали практически все страны Европы, и нашего неугомонного австрийца? Лениво оттолкнувшись ногой от стены, Виллан Гельвин медленной походкой прошествовал к лорду Чейзи и Карактаку Берку, облокотившись спиной к краю стола. В этот момент кое-как приподнявшийся на локтях Сервий стер грязным рукавом кровь с разбитого подбородка и безуспешно попытался взобраться на стул рядом с уронившим голову Секстусом. — Право же, господа, кому, как не пэрам в Англии знать, что воспетый средневековыми бардами европейский дух ныне измельчал. Ведь, как вы, господин Берк, заметили, успехи протеже Геллерта – Адольфа Гитлера – держат в страхе магглов всей Европы. И даже Америку. Проведите напрашивающуюся параллель и представьте, что ожидает тех, кто откажется склонить голову перед Гриндевальдом. К счастью, интересующий вас австриец – волшебник, чьи моральные принципы достаточно высоки, чтобы подобно магглам загонять непокорных колдунов, а также тех, кого вы зовете грязнокровками, в изоляции, где над ними проводились бы интересные в исполнении опыты и… В конечном счете от изжившего себя хлама принято избавляться, верно? Вы спросили меня о силе… Но поверьте, физическое могущество ничто в сравнении с силой убеждения. Геллерт Гриндевальд на самом деле дает магам всего мира шанс! Выйти из тени, стать хозяевами собственной жизни, перестать скрывать природу магии и подчинить себе магглов, столь неразумных и опасных в собственном невежестве, что они готовы безропотно истребить друг друга. Как неразумные животные. Однако Гриндевальд осознает, что многие революционные преобразования свойственно встречать в штыки и настраивать массы против… – Герр Гельвин, вы, стало быть, поддерживаете эту... ммм... философию? – как можно аккуратнее уточнил у иностранца лорд Чейзи. – Милорд, – Виллан Гельвин обратился к лорду Чейзи, впервые посмотрев на него прямым взглядом, – поверьте, очень скоро вы и сами проникнетесь ею, - будто пророчествовал герр Гельвин. - Здравомыслящий человек, а вы, несомненно, таковым являетесь, быстро отличит зерна от плевел. Полагаю, не за горами тот час, когда Геллерт Гриндевальд нанесет визит вежливости маггловскому королю Англии и его цепному пёсику. А пока… – герр Гельвин резко сменил тему. – Предлагаю допросить ту даму. Берк, деликатно молчавший во время деловой беседы, кротко кивнул лорду Чейзи и поспешил скрыться за натужно заскрипевшей дверью, вернувшись через минуту вместе с лордом Бейли, грубо тащившим за руку укутанную в темные кружева Лилит. – Мадам, простите за временные неудобства, – оправдывался Чейзи. – Сами понимаете, времена настали неспокойные, а потому никому нельзя доверять, – Чейзи взял короткую паузу и продолжил: – Ответьте на простой вопрос и вас отпустят. Даю слово. – Вот как? – недоверчиво подала голос Лилит. – Посмотрим, чего стоит ваше слово, – она на секунду замолкла, будто над чем-то раздумывая, а затем, дерзнув, неприязненно добавила: – господин. Чейзи удовлетворенно кивнул и, как могла видеть Лилит в тусклом отблеске свечи, слегка улыбнулся. – Нас интересуют те колдуны в подземельях, – Чейзи выжидающе уставился на Лилит, смотревшую прямо в его серебряные глаза жестким и немигающим взглядом. – Сказать мне вам особо нечего, – признала дама, поправляя черный капор на лице. – Я женщина, как вы можете посудить, небогатая, – в доказательство своих слов Лилит провела рукой вдоль обветшалого одеяния. – Хотела разжиться серебром за ту чумазую пташку, которую планировала продать в бордель мадам Лизет. Горбатая горгулья любит неощипанных птенчиков. – Неощипанных птенчиков? - заметно приободрился лорд Бейли. – Могу поручиться, что у Лизет лучшие крошки во всем Лютном, сэр. Если вас интересуют детали... – Сука! – неожиданно взревел вскочивший на ноги Сервий. –Лгунья! – казалось, что его надрывный крик был слышен даже в Париже. Карактак Берк быстро скрутил разбушевавшегося малого, который, однако, умудрился донести до слуха собравшихся свою точку зрения. – Она хотела выкуп за девку! Сказала, что та благо...благо..благоных, – язык Сервия заплетался, – благородных кровей и... – закончить мысль возродившемуся из небытия магу помешало падение на пол, после которого установившуюся в помещении тишину залил его раскатистый храп, прерываемый сладким посапыванием давно задремавшего рядом Секстуса. Лорд Чейзи коварно улыбнулся "красотке" в черном. – Стало быть, наш птенчик случайно выпал из вороного гнезда... – мягко начал Карактак Берк, а затем резко схватил опешившую Лилит за горло и с силой пригвоздил к стене, грубо протащив по полу несколько футов. – Думала провести нас, ведьма?! Не вышло! – захрипевшая от нехватки кислорода Лилит безуспешно пыталась расцепить дрожащими руками мертвую хватку Берка. Напор Карактака остудил лорд Чейзи, легонько дотронувшись ладонью до напряженного плеча. – Милорд, будьте джентльменом! Берк ухмыльнулся, но выполнил пожелание – Лилит судорожно схватились обеими руками за горло, лихорадочно хватая ртом драгоценный воздух. – Прошу извинить моего друга. Иногда господин Берк забывает о тех возможностях, что дарует нам магия, – притворно мягким голосом начал лорд Чейзи, но в какой-то момент вскинул руку с волшебной палочкой вверх и резким тоном прошипел: – Легилименс! Перед глазами лорда Чейзи стремительно замелькали яркие картинки из подсознания застигнутой врасплох ведьмы, оказавшейся незарегистрированным анимагом. Возможно, она сгодилась бы ему на будущее. Сама же Лилит приросла к полу, безвольно открывая рот. Ручейки крови струились из носа, а побледневшие губы испускали беззвучные хрипы. Глаза, полные ужаса, не мигая смотрели в безразличные к её мученьям жадные очи лорда Чейзи. Наконец довольная улыбка заиграла на лице коварного аристократа и он оставил в покое тотчас спустившуюся по стенке Лилит. Герр Гельвин неожиданно для всех играючи подкинул в воздухе свою палочку и, перехватив ту ловким движением кисти, окончательно завершил ночной допрос. Для всех. – Я обещал... – лорд Чейзи выказал недовольство поступком своего гостя. – Опасно, милорд. Эти люди видели всех нас без масок. Кроме того, это вы обещали отпустить её, но не я, – безразлично констатировал герр Гельвин. Лорд Чейзи в ответ холодно улыбнулся. Он не любил нарушать данного кому-то слова. Однако в доводах герра Гельвина определенно имелся смысл. – Что вы увидели, милорд? – полюбопытствовал заинтригованный лорд Бейли. – О, мой друг... – довольно пропел лорд Чейзи. – Должен сказать, что от нас упорхнул действительно везучий птенчик... – Вы знаете ту... особу? – искренне удивился Виллан Гельвин. – Так вышло, что не только я. Лорд Бейли также имел счастье познакомиться с ней не столь давно. – Что? – Наша пташка упорхнула на юг, милорд Бейли. Если быть совсем точным – в Корнуолл...***
Гермиона, часто рассуждавшая о своём непростом будущем, не знала, кого же она из темных магов – Воландеморта или Гриндевальда – она боялась сильнее. Последний в её времени превратился в больного и немощного старика, доживающего век в заточении в Нурменгарде. Им родители пугали непослушных детей. Имя же Темного Лорда люди вовсе отказывались произносить… Наконец Гермиона добралась до западной части имения, на краткий миг задержавшись перед одним из зеркал на стене. Поправив выбившиеся из прически прядки, Грейнджер старательно разгладила складки на кое-как вычищенной юбке и попыталась придать скисшим чертам лица приветливое выражение. Получилось что-то невразумительное и даже отталкивающее, походившее на маску озлобившегося арлекина. Время, отведенное для короткой передышки, истекло — до слуха Грейнджер уже доносились обрывки взволнованной речи мисс Фанникет. Ох! Присутствие тётушки заставляло нервничать даже сильнее визита неизвестного гостя. Мисс Фанникет имела уникальную особенность обращать пространство вокруг себя в хаос. В этом Гермиона убедилась ещё с самого первого дня в имении. И опять Грейнджер утянул за собой бурный водоворот воспоминаний. С недавних пор она вывела парадоксальную закономерность: каким-то образом все происходящие с ней события так или иначе были связаны с текстом загадочной записки. Ключ… Найти ключ и вернуться домой. Сумеет ли она? Сколько вопросов… Гермиона обреченно прикрыла веки. Она ни на йоту не продвинулась к разгадке тайны запутанного текста. Годрик… Неприятности шли рука об руку с мистическим посланием. Имело ли оно смысл? Если да, то почему Гермиона никогда не слышала о чём-то подобном в своем времени? Могла ли записка затеряться в круговороте дат и лиц? Быть может, Дамблдор что-то знал? Но Гермиона не смела обратиться к могущественному магу за помощью, иначе она рисковала нарушить тайну хронологии. Но ведь этот мир отличался от привычного, а потому все чаще Грейнджер задавалась вопрос, а нарушали ли она вообще что-то? …Пальцы Гермионы подрагивали от нетерпения — записка Велиуса Смита снова оказалась у неё в руках. Казалось, что ещё мгновение и… Но в спальню, подобно бушевавшим в Корнуолле ураганам, стремительно ворвалась незнакомая женщина средних лет. Она едва не снесла с ног Эффи, чудом увернувшуюся в последний момент. Разрумянившаяся дама раскинула руки в приветственном жесте и в следующую секунду заключила в горячие объятия обескураженную Гермиону. — Девочка моя! Хвала небесам! Ты жива! — причитала счастливая незнакомка, до хруста костей стиснув Грейнджер. Затем дама отступила на шаг и умилительно сложила ладони домиком у груди. Пытавшаяся отдышаться Гермиона заметила, что у женщины на глазах выступили слёзы. Сама Грейнджер пребывала в полной растерянности. На помощь пришла Эффи, протянувшая незнакомке флакон с нюхательной солью. Та бодро вдохнула в обе ноздри волшебный состав, а затем громко высморкалась в кружевной платок, тотчас растворившийся в воздухе. После же дама наконец представилась Гермионе: — Моя милая, ты, конечно же, меня не помнишь. А ведь я твоя тетушка! Мисс Гендельмина Августа Фанникет! Гермиона была не в силах выдавить из себя ни слова, а потому лишь выразительно хлопала ресницами. Какой поразительный контраст на фоне ледяного спокойствия сэра Гектора. Неясно, как дальше бы протекало знакомство, если бы не появившиеся в дверях Тинни и Маффи, в панике кричавшие: «Пикси!». Через мгновенье в комнату влетело синее облако, рассыпавшееся на десятки крохотных существ, тотчас погрузивших пространство в хаос. Кто-то из разбойников решил ознакомиться с содержимым платяного шкафа, другие же нагло облепили гардины, а самые отпетые негодяи организовали урок полетов между ног несчастной тетушки, задрав вверх подол ее платья и выставив на всеобщее обозрение оборки кружевных панталон. Грейнджер, едва пикси пересекли порог комнаты, поспешно осела на пол и ползком прошмыгнула под кровать, ни на секунду не забывая о записке в руке. — Мисс Фанникет, где ваша волшебная палочка?! — выкрикнула Гермиона из укрытия. Мисс Фанникет тем временем потерпела сокрушительное поражение в битве за перьевую подушку, с треском лопнувшую по швам и осыпавшую ее перьями. — Милая, я столь забывчива! — мисс Фанникет что есть силы отбивалась от крылатого проказника. — Увы, я не видела ее уже несколько дней! Не будь Гермиона так занята тем, что отгоняла от лица непоседливых пикси, то удивилась бы беспечности тётушки в отношении собственной палочки. — Но мы не одолеем пикси без неё! — в паре дюймов вдребезги разбилась о стену фарфоровая ваза. — Эффи, где сэр Гектор?! Большая Эффи словно Цербер стерегла колдографию леди Генриетты, схлестнувшись драконьим взглядом с предводителем корнуолльской банды. — Хозяин отбыл по делам сегодня утром. Эффи не будет отвлекать милорда по пустякам, — ответила домовушка, не отводя взора от лица нахального существа. — Эффи, к возвращению сэра Гектора пикси разнесут всё поместье! Немедленно приведи его сюда! — настаивала Гермиона. — Маффи! Ты слышала госпожу. Немедленно приведи сэра Гектора! Даже в такой ситуации главный домовик Грейнджер-Хауса соблюдала строгую иерархию. Гермиона не заметила, когда к ней из-за спины подкралось двое озорных существ и одно из них выхватило записку. — Отдай немедленно! — в ужасе закричала Грейнджер, на что новый хозяин послания лишь рассмеялся и, описав вокруг неё широкую дугу, беспечно вылетел в коридор. Маффи исчезла с громким хлопком, а пикси, вполне удовлетворенные нанесенным ущербом, двинулись громить следующее помещение. Едва успокоив тетушку Гендельмину, Гермиона кинулась вслед за крылатыми бандитами, стараясь отыскать глазами схватившего записку. Пикси раскачивались на хрустальных люстрах и отрывали от стены предметы декора. Наконец Гермиона достигла конца длинного коридора, влетев в распахнутые дубовые двери с вырезанным на обеих сторонах изображением Огма — кельтского бога мудрости. На мгновенье мир замер перед глазами. Даже в самых ярких мечтах она и представить не могла подобного великолепия. Библиотека… Льющийся сквозь деревянные рамы свет озарял расписанный кельтскими узорами потолок, зачарованные герои на котором будто сошли со страниц сказаний про друидов из мифов и легенд Корнуолла. Гермиона, забыв обо всем на свете, с открытым ртом рассматривала детали фресок, встречаясь глазами с подозрительным взглядом великанов, среди которых угадывались Корморан и Мушкетон. Стоило повернуть голову — и вот рыжеволосые русалки, загорающие на камнях в цветущих зарослях, смущаются при виде подглядывающих за ними гномиков-стукачей — местных обитателей горных шахт. Но стоило пикси показаться на горизонте, как все герои местного фольклора брезгливо поморщились и покинули насиженные места. Крылатые проказники принялись трепать корешки старинных фолиантов. Гермиона вынужденно укрылась под письменным столом и… О чудо! Похоже, она нашла потерянную палочку мисс Фанникет. До конца не уверенная, будет ли древко слушаться ее, Гермиона под злобный смех пикси выпрямилась и, направив древко на самого крупного вредителя, громко произнесла: «Пескипикси Пестерноми!». На секунду пикси замерли. Но, к разочарованию Гермионы, ничего не произошло, и пакостники вновь пустились в пляс. Грейнджер глубоко вздохнула и с сожалением посмотрела на лежащую в ладони палочку. И тут, прямо перед ней, пронесся похититель чужих секретов, дразнясь измятым клочком бумаги. Юркий воришка подлетел к окну. Гермиона хитро прищурилась. Резко бросившись к не ожидавшему от нее подобной прыти пикси, она рванула на себя тяжелую ткань портьер и накрыла ею растерявшегося безобразника. К нему на помощь кинулось несколько сородичей, которые принялись оттаскивать Гермиону за волосы. И в этот момент все звуки в комнате перекрыл громкий голос сэра Гектора, произносившего спасительное заклинание. Несносные существа завизжали и спешно начали покидать библиотеку, где после их визита оставались на паркете десятки «раненых» изданий. Сэр Гектор, к ужасу Гермионы, двинулся прямо к накрытому портьерой негоднику. Если лорд отдернет полог, то узнает о её тайне! Предчувствуя неладное, в дело вмешалась Эффи. Домовушка проскользнула вперёд, выпустив брыкающегося пикси из плена складок, и аккуратно сгребла под ноги злополучное послание. Сэр Гектор вплотную приблизился к Гермионе, взглядом пытаясь отыскать записку, которая — он мог в этом поклясться — недавно находилась в его поле зрения. — Странно. Я был уверен, что видел здесь кое-что, — сэр Гектор вопросительно посмотрел на Гермиону. — Я понятия не имею, о чем вы, сэр, — потупив взор в пол, ответила Грейнджер. — Неужели? — с сомнением продолжил сэр Гектор, а затем перевел взгляд на Большую Эффи: — Ну, а ты, Эффи, ничего не заметила? Эффи отрицательно покачала головой: — Хозяин Гектор знает, что Большой Эффи очень много лет. Эффи плохо видит. Сэр Гектор прищурился и, усмехнувшись, произнес: — Конечно, Эффи. А временами ты бываешь поразительно забывчива и глуховата. Но, на случай, если ты все-таки что-то обнаружишь — дай мне знать. Твоя прямая обязанность состоит в том, чтобы заботиться о жизни и здоровье госпожи, которая может пострадать из-за чьей-то близорукости, — с сарказмом заметил сэр Гектор. — В этом доме не любят вранья, юная леди. Советую хорошенько это усвоить, — лорд строго обратился к уткнувшейся глазами в пол Гермионе, а затем, развернувшись на каблуках, прошествовал к выходу, добавив: — На сегодня у меня нет дел вне поместья. Поэтому, Гермиона, жду вас после завтрака у себя в кабинете. А ты, Эффи, проследи, чтобы хозяйка хорошо поела, и прибери беспорядок. — Да, милорд, — ответили синхронно присевшие в поклоне Грейнджер и домовушка. Когда сэр Гектор покинул библиотеку, Гермиона заговорщически переглянулась с Большой Эффи. Тетушка Гендельмина жаждала заполучить племянницу в полное распоряжение. Гермиона вернула мисс Фанникет палочку, к которой сама хозяйка почему-то отнеслась уж слишком легкомысленно, небрежно сунув древко в потайной карман на платье. Безостановочная трель из уст тётушки отбивала всякое желание завтракать. Мисс Фанникет за полчаса умудрилась утомить Грейнджер не меньше монотонной исповеди профессора Бинса за семестр по Истории Магии. Мисс Фанникет перечислила имена всех соседей — ни одна из названных фамилий не была на слуху у Гермионы, — не забывая подчеркнуть их «воистину чудовищные» недостатки. Однако стало понятно, отчего тетушка столь беспечно относилась к собственной палочке. Гермиона отметила, что этот факт нисколько не смущал сэра Гектора, все же присоединившегося к дамам за чаем. Лорд Дагвор-Грейнджер пытался выведать у Гермионы о её жизни в целом и магических способностях в частности. — О, Гектор! Ты до смерти утомил бедную девочку своими расспросами, — прервала его тетушка Гендельмина. — Дорогая, ты должна простить своего настойчивого дядю, ведь он несёт тяжкое бремя, которое жаждет разделить хоть с кем-нибудь. Увы, тут я бессильна, так как почти что сквиб, — просто, будто речь шла о погоде, заявила мисс Фанникэт. Гермиона во все глаза смотрела на представшую теперь в ином свете тетушку. — Нет, милая, не подумай чего дурного, я всё же волшебница. Родители дали мне прекрасное домашнее образование. Да-да, прошу, не удивляйся. Во времена моей молодости девушке достаточно было иметь хорошие манеры и знать хозяйственные заклинания, чтобы управляться с домом. Конечно же, я умею пользоваться волшебной палочкой, но зачастую моих навыков не хватает. Гермиона пребывала в замешательстве. Что за чертовщина тут творилась? Мерлин, неужели она сейчас лежала в Мунго после проклятия Антонина Долохова и тихо сходила с ума? — Но я уверена, что ты с блеском закончишь Хогвартс — лучшую волшебную школу в мире! Дамы рода Дагворт-Грейнджер получали образование именно там. — Но… Вы? — Я ваша очень дальняя родственница, оставшаяся почти без средств к существованию. Мой супруг… Для тебя всё это, наверное, пока сложно… Я была замужем, но так сложилось, что в обществе каждый знает меня как «мисс Фанникет». Увы, благоверный промотал не только моё приданое, но и свои собственные сбережения. И когда пришло время отдавать долги, он самым бессовестным образом сбежал, — мисс Фанникет усердно выскребала ложечкой десерт со дна креманки. — Сбежал? — непонимающе переспросила Гермиона. — Сбежал, — холодно повторила тётушка. — На тот свет, — констатировала мисс Фанникэт. — В нашем обществе благородной даме не пристало жить одной. Твоя покойная бабушка и наш милый Гектор приютили меня в этом великолепном имении. Своих детей у меня никогда не было. Кто захотел бы рожать от такого ничтожества? — Гендельмина, — предупредительно кашлянул сэр Гектор. — Гектор, но ведь это чистая правда! Наша Гермиона скоро войдет в ту пору, когда ей положено будет обручиться, — при этих словах сама Гермиона чуть не подавилась печеньем. — И я очень надеюсь, что её супруг окажется во всех смыслах достойным человеком. Со своей стороны, я готова взять воспитание нашей дорогой девочки под личный контроль. Гермиона начала задыхаться от подобной наглости. Какое право они имели говорить о её личной жизни так, будто бы она сейчас не находилась с ними в одной комнате?! — Я считаю, что уже в состоянии решать, как проживать собственную жизнь, — твердым голосом отчеканила Грейнджер. Тетушка Гендельмина смерила племянницу скептическим взглядом, а после учтиво обратилась к лорду Дагворт-Грейнджеру: — Именно поэтому, Гектор, я напишу самое любезное письмо многоуважаемой леди Буффо, чтобы она порекомендовала для Гермионы достойную компаньонку. — Но, дорогая Гендельмина, разве не вы ещё на прошлой неделе называли эту женщину ядовитой ящерицей, а её дочерей — выводком пучеглазых головастиков? — невозмутимо поинтересовался лорд Дагворт-Грейнджер, намазывая маслом тост. — Юная леди, я видел, как вы пытались остановить пикси в библиотеке. Что ж, меня радует, что несмотря на жизнь и воспитание в маггловской семье, ваш уровень владения магией, похоже, несколько выше простейших чар… В этот момент Гермиона с тётушкой Гендельминой одновременно выронили из рук десертные ложки. — Магглы?! — мисс Фанникет, впервые услышавшая озвученный сэром Гектором факт, в ужасе схватилась за сердце. — Какой ужас! О Мерлин, пощади нас! Бедная девочка… Гермиона задыхалась от невысказанного возмущения. Конечно же, магглы… В тот миг она саркастично подумала, что для родовитой семьи, кичащейся родственными связями чуть ли не с самим Мерлином, подобное заявление было сродни несмываемого пятна позора. Хоть что-то в этом странном мире оставалось неизменным! Однако замечание сэра Гектора, касающееся её магических способностей… Гермионе стоило больших усилий молча «проглотить» его. А вечером того же дня Грейнджер столкнулась с очередным вопросом, послужившим эпиграфом к дальнейшему тексту событий. Мерлин, во что она ввязалась? — Эффи, тебе не нужно укладывать меня спать. Я вполне могу сама о себе позаботиться, — уговаривала назойливую домовушку Гермиона, расхаживающая по спальне в одной сорочке. — Ну, уж нет, мисса! За вами глаз да глаз нужен. Большая Эффи должна проследить, что вы легли в постель. Кроме того, нужно что-то сделать с вашими волосами. Сейчас мисса сядет перед зеркалом и даст Большой Эффи себя причесать. — Эффи, прошу, я так устала… — Так не пойдет, мисса Гермиона, — Эффи скрестила руки на груди, строго взирая на хозяйку. — Мне надо вас причесать. И я причешу! Гермиона, вдруг решившая, что ей необходимо отстоять свое право на то, когда и как она может ложиться в постель, посчитала, что должна дать отпор: — Я сейчас же ложусь спать! — Грейнджер порывисто отдернула край одеяла. — И впредь планирую делать это самостоятельно. Без чьей-либо помощи. Ты же не хочешь расстраивать свою хозяйку, да, Большая Эффи? — Гермиона прищурила глаза, в глубине души понимая, что этим домовушку не проймёшь. Таких вольностей Эффи простить Гермионе никак не могла. Изобразив притворное смирение, Большая Эффи прошествовала к туалетному столику и, будто сдаваясь, с тоской посмотрела на красивый гребень. — Значит, юная мисса не хочет узнать, что было в той записке? — тихо спросила Эффи, исподлобья глядя в глаза молодой хозяйке. Такого поворота Гермиона никак не ожидала. — Ты что, меня шантажируешь? И ведь она, Гермиона, наивно полагала, что эти, совершенно неприспособленные к жизни, угнетаемые всеми существа нуждаются в защите… — Главной задачей Большой Эффи является забота о жизни и здоровье молодой миссы, — повторила слова сэра Гектора домовушка. — Если мисса Гермиона всегда будет столь безрассудна, то Эффи отдаст записку сэру Гектору. Большая Эффи не может подвергать юную госпожу опасности, если, конечно, вы не проявите благоразумия, — Большая Эффи расшаркивалась маленькой ножкой, украдкой поглядывая на осевшую от подобной наглости Гермиону. Выждав затянувшуюся паузу, Эффи с заблестевшими от триумфа глазами мягко проговорила: — Я думаю, что молодой госпоже на ночь необходимо заплетать косу, — домовушка взяла гребень в руки и указала Гермионе на пуф перед зеркалом. Гермиона, решив, что позже придумает способ поставить на место зарвавшуюся эльфийку, а записка, конечно же, намного важнее жизненных принципов, максимально высокомерно, как она надеялась, прошествовала к туалетному столику. Стоило признать, что Эффи хорошо знала свое дело и довольно-таки быстро смогла укротить непослушные локоны, ловко заплетая те в толстый колосок. Когда Эффи закончила, по щелчку пальцев в ее руке материализовался скомканный клочок бумаги, который она протянула Гермионе. Грейнджер, затаив дыхание, медленно развернула записку. Большая Эффи пристроилась рядом и с интересом вглядывалась в написанные ровным почерком строки. Грейнджер с сомнением покосилась в сторону домовушки, ибо была уверена, что та уже досконально изучала текст послания. Жадный огонь, поначалу вспыхнувший в глазах Гермионы, затухал с каждым прочитанным словом, ибо текст напоминал скорее бессвязную и лишенную смысла шутку, нежели секрет, способный заинтересовать хоть кого-то, обладающего способностью мыслить логически. «Лишь слепой потомок знаменитого рунолога, покоящийся в церкви рядом с вместилищем знаний, именем своим укажет место. Там ключ хранит другой из рода в мрачном коридоре лондонского некрополя». Гермиона нахмурила брови. Если бы не Велиус Смит, лично отдавший ей послание в руки, то Грейнджер без раздумий спалила его в порыве гнева. Она попробовала покрутить листок под другим углом, надеясь увидеть водяные знаки; сунула в руки домовушки зеркало, пытаясь прочитать текст задом наперед. Но всё впустую. Большая Эффи с интересом посмотрела в лицо своей госпоже: — Сложная загадка, мисса. Ответы настоящего, что искать надо в прошлом, никогда легкими не будут. А там, где два покойничка, жди на пороге третьего, уж поверьте опыту Большой Эффи, — серьезным тоном пророчествовала эльфийка. — Негоже юной миссе таким заниматься. Большая Эффи считает, что надо рассказать обо всем вашему дяде. Тинни и Маффи сообщили, что есть и другие, кому нужно это послание. Могущественные колдуны. Гермиона в этот раз посмотрела на Эффи под иным углом, хоть ничего и не ответила. В глубине души Грейнджер считала, что написанное попросту лишено смысла. Но из-за этой «шутки» погиб Велиус Смит. Чего уж там — за глупой запиской охотился сам Гриндевальд! Значит… Но где искать ответы? И тут Гермиона вспомнила про огромную библиотеку. Конечно же! Если род Дагворт-Грейнджеров настолько древний, то в семейной сокровищнице наверняка хранятся одни из самых старых изданий по рунологии! Яркий огонек надежды и зарождающегося азарта вновь загорелся во взоре Гермионы Грейнджер. Ведь не зря же ее называли умнейшей ведьмой своего поколения. — Эффи, пообещай мне, что не скажешь и слова сэру Гектору о том, что здесь написано. — Эффи сделает всё, чтобы защитить членов семьи Дагворт-Грейнджер, — дипломатично ответила домовушка. Видимо, Эффи попросту рассудила, что неразумный «ребенок» наиграется в приключения и рано или поздно обратится за помощью к сэру Гектору. Гермиона вспомнила, что после забылась сном. Быть может, сейчас стоило бы «упасть в обморок»? И тогда сэру Гектору и тётушке Гендельмине не придется краснеть за неё. С другой стороны, гость вряд ли рискнет устраивать допрос с пристрастием в присутствии лорда Дагворт-Грейнджера, а потому её скромная роль за столом должна сводиться к вежливым кивкам и однотипным ответам типа «Да» или «Нет». Набрав в грудь побольше кислорода, Гермиона толкнула двустворчатую дверь: сэр Гектор и тётушка Гендельмина пока что переговаривались между собой. Значит, гость запаздывал. Она присела в почтительном реверансе перед лордом Дагворт-Грейнджером, одобрительно оценившим её внешний вид, и встала рядом с мисс Фанникет. Несколько домовиков во главе с Большой Эффи выстроились у кромки стола. Сердце в груди продолжало стучать в такт дождевым каплям, разбивавшимся о стеклянный купол оранжереи. Гермиона была искренне благодарна сэру Гектору, решившему выбрать именно это место для чаепития. Оранжерея считалась отдушиной для всех обитателей родового гнезда. Однако негласными властелинами здесь являлись зеленовласые феи. Волшебные создания много лет назад облюбовали карликовые дубы и крохотные островки лесных колокольчиков, в клонящихся к земле бокалах которых обожали забыться полуденным сном. Внутри оранжереи сэр Гектор выращивал редкие сорта трав для зелий, а мисс Фанникет тщетно пыталась подружиться с королевой фей, услаждая капризный взор владычицы душистого сада бледно-розовыми и небесно-голубыми фиалками. Большая Эффи никого не подпускала к карликовой бузине, из плодов которой получалось хмельное вино, а Гермиона облюбовала потертое кожаное кресло под раскидистыми ветвями вечноцветущей сирени. Медовый аромат осыпающегося лиловым дождем кустарника привлекал музыкально одаренных фей. Крохотными пальчиками те перебирали струны зачарованной арфы или ворожили над смычком певучей скрипки, под печальную мелодию которой засевшая с книгой Гермиона любила провожать расцветающие огненными маками закаты. Был в оранжерее и небольшой прудик с красными рыбками, снующими между кувшинок и водяных лилий. По соседству с ними обитала пара гигантских чёрных жаб и семейство черепах, в ясную погоду вытягивавших короткие шеи к солнцу. Оранжерея для Гермионы являлась островком душевного спокойствия и умиротворения. Даже думалось здесь иначе. Иногда она готова была признать, что почти поверила в сакральную силу растений и утерянную в веках магию друидов. — Сэр, могу я спросить, кто именно будет присутствовать за столом? — Гермиона наконец набралась смелости озвучить давно вертевшийся на языке вопрос. Лорд Дагворт-Грейнджер повернул голову для ответа, как окружающее пространство в ту же секунду залило протяжное карканье. Через мгновенье портал камина озарило ярко-изумрудное пламя, из которого к хозяевам Грейнджер-Хауса, стряхивая с одежды остатки летучего пороха, вышли гости… Краски схлынули с лица Гермионы, а мир вокруг затянуло грозовой тучей, грозившей пролиться на землю ледяным дождем. Следом за широко улыбающимся Горацием Слизнортом скромно вышагивал рослый юноша. Как заметила Грейнджер, тот потупил взгляд в пол, изо всех сил стараясь отыграть роль примерного джентльмена. Губы Гермионы некрасиво изогнулись в жесткой усмешке. И в этом момент их взгляды наконец встретились. Риддл поймал её — дверца тесной клетки захлопнулась для маленькой птички. Во взоре Риддла секундной вспышкой полыхнуло алое сияние, вмиг заставившее стереть ухмылку с лица Грейнджер и добела сцепить руки перед грудью в замок. От Тома не ускользнул наполненный первобытным страхом жест. Теперь уголки полных губ искривила некрасивая гримаса, обращенная к побледневшей Гермионе. Только к ней. Самое время приступать к расспросу испуганного птенчика. Но, увы, вокруг находилось слишком много свидетелей. А ему очень не хотелось подрывать доверие Слизнорта к себе. Сияние настенных канделябров и богатая обстановка особняка Дагворт-Грейнджеров ослепляли профессора, притупляя природную интуицию и бдительность. Что, несомненно, играло на руку Тому. Но сэр Гектор… Риддл до скрежета зубов ненавидел аристократов, подобных лорду Дагворт-Грейнджеру. Глумливые, высокомерные, считавшие его грязью под отполированными ногтями. Том слышал, что в людях раздражало то, что мы с трудом принимаем в самих себе. Хм. Да! Он презирал большинство окружавших его людишек, особенно великосветских щенков с серебряной ложкой во рту. Риддл ненавидел праздность. Провидение одарило этих людишек магией! Но на что они расходовали свои способности?! Вели жизнь сродни беспомощным магглам, просиживая засаленные штанины за карточным столом… Ничтожества! Такие заслуживали презрения, прямо подобно тому, которое Том ощутил каждой клеточкой тела, когда зацепился глазами за орлиный взгляд хозяина имения. Риддла не звали. И вовсе не скрывали того факта, что не были рады его приходу. Да и сэр Гектор отнюдь не относился к той категории людей, которые легко могли закрыть глаза на то, что кто-то проигнорировал его приказ. Или своевольно использовал приглашение к чаю. А потому Риддлу придется подождать благоприятного момента, чтобы вытянуть из леди Гермионы все интересующие его сведения. Наконец профессор Слизнорт вместе с Томом поравнялся с мисс Фанникет, Гермионой и сэром Гектором. — Добро пожаловать в Грейнджер-Хаус, господа!