Я заставлю тебя ненавидеть

      Мэй впервые за долгое время по-настоящему растерялась. Приветствие Харучиё, казалось бы, было вполне себе обычным, но тон, которым он это сказал… Сперва он показался ей спокойным, ровным, но, заглянув парню в глаза, она поняла, что какой-либо уравновешенностью и радушностью и не пахло. Вместо этого ей открылось нечто новое в этих простых четырёх словах — ненависть к ней. Причём стоит отметить, что она была абсолютно необоснованной.       — Привет, Харучиё Санзу, — в той же манере ответила Мэй, смерив его холодным взглядом.       И растерялся уже парень. Не ожидая от неё подобной выходки (а ему показалось, что её слова — камни в его же огород), он приоткрыл рот, чтобы что-то ответить ей, поставить на место, вот только это желание тут же пропало, стоило ему вспомнить, кто она такая. Харучиё хмыкнул со своей же глупости: неужели он правда подумал, что девчонка, которая долгое время была одним из лидеров сильнейшей группировки Японии, которая создала идеал отличного руководителя подобных организаций, и на которую равнялась его сестра, которая, вообще-то, тоже была не пальцем деланная, не сможет должным образом ему ответить?       И теперь, вместо того чтобы просто как-то колко ответить ей и завершить бессмысленный, по его мнению, диалог, у него появилось огромное желание вывести особу на конфликт и проверить её выдержку. Должен же он знать, с кем ему предстоит работать.       — Осваиваешься, значит, — протянул Харучиё, натягивая гаденькую улыбочку. — Ну и как тебе у нас? Лучше, чем в твоих насквозь прогнивших «Опустошителях», м?       Он говорил громко, чётко, словно желал, чтобы все присутствующие его услышали и обратили своё внимание на назревающий спор. Вот только Мэй сразу поняла, чего от неё ждали, поэтому поддаваться не стала, хотя желание нахамить ему, высказать своё недовольство и просто выплеснуть эмоции, что накопились в ней за всё то время, когда ей было тяжело как морально, так и физически, было огромным. И прикусив щеку изнутри, девушка только дёрнула уголком губ и тихо сказала:       — Не гони лошадей, Акаши, — парень широко раскрыл глаза и прочистил горло, — в «Опустошителях» я провела чуть ли не половину своей жизни, а в «Бонтене» — меньше четырёх часов. Зачем ты спрашиваешь у меня такие глупые вещи, м?       Харучиё остолбенел, потеряв способность говорить внятные вещи. Видимо, у него начались проблемы с памятью, ведь он жутко удивился, когда услышал свою настоящую фамилию, о которой и сам успел позабыть, из её уст, а потом вдруг опять вспомнил, что это за птица и какого она полёта. И продолжать эту бессмысленную перепалку ему перехотелось: вся эта дурная затея теперь могла сыграть и против него.       Окинув её очередным пристальным взглядом, он заметил её едкий взгляд и, чёрт бы побрал эту дрянную девчонку, насмешливую улыбку. Харучиё стиснул зубы и сжал руки в кулаки, которые сразу же разжал: Майки бы не обрадовался, если бы узнал, что он хоть пальцем её тронул. Глава в принципе не любил, когда в его присутствии или на его территории били женщин. День, когда они захватили «Опустошителей» — исключение.       — Ты, как я понимаю, немного удивлён? — спросила Мэй и, заметив его движения, склонила голову набок. — И наверняка хочешь меня ударить, так? Вперёд. Если ты так хочешь проверить мои боевые способности, то давай, нападай.       — Я бы проверил твои способности в другом, — девушка вопросительно выгнула бровь. — Знаешь, я заметил, что ты слишком остроумна, да и язык у тебя подвешен. Но во всём ли?       Харучиё оскалился, ожидая её реакции, вот только ответ уже в который раз выбил его из колеи.       — Несмотря на твой немного экстравагантный, но достаточно привлекательный внешний вид, я не намерена демонстрировать тебе такие навыки. Может ты и симпатичный, но что-то мне подсказывает, что характер у тебя — полнейшее дерьмо. Кстати, это может стать для нас проблемой, которую нужно срочно решить, если мы оба хотим работать без лишних нервотрёпок.       Боковым зрением Мэй увидела, как Ран прикрыл рот ладонью и толкнул брата локтем в бок, привлекая его внимание. Она сразу же вздохнула, отмечая про себя, что напарник всё-таки смог привлечь к ним такое ненужное внимание. Харучиё шагнул в её сторону, остановившись в нескольких сантиметрах от неё, наклонился к ней так, что их носы соприкасались, и чуть ли не прошипел:       — На твоём месте я бы как следует следил за своим поганым языком. Ты находишься не в том положении, куколка, и твой дружок… Озэму, вроде, тоже, — девушка даже не дёрнулась, упрямо смотря прямо ему в глаза.       — Вот как? И какой толк тогда было оставлять меня и Озэму в живых? Мы нужны вам по определённым и достаточно ясным причинам, поэтому твои немые угрозы на меня не подействуют, — он с шумом втянул в себя воздух и стиснул зубы, пытаясь совладать собой.       — Ты же понимаешь, что я могу устроить тебе здесь такой ад, что ты будешь умолять меня, чтобы я тебя убил, лишь бы это только закончилось? — Мэй еле подавила смешок, который чуть не вылетел из её рта: ей уже было понятно, что Санзу сделает это вне зависимости от её поведения. — Или ты думаешь, что если Майки пощадил тебя и неплохо так устроил при «Бонтене», да ещё и приставил ко мне, то тебе можно вести себя как обнаглевшая сука?       — Нельзя, — она качнула головой и тут же добавила: — но неужели ты думаешь, что я буду терпеть твои выходки? Я предпочитаю вести себя с людьми так, как они ведут себя со мной. Запомни это, Харучиё Акаши. Я не собираюсь терпеть твои унижения. Если тебя что-то не устраивает, то вперёд и с песней к Майки, а не ко мне, — и чтобы как-то сгладить углы, Мэй тихо сказала: — отличное у нас вышло знакомство, ничего не скажешь.       Он замер, словно статуя. Харучиё ожидал, что как минимум она будет унижена. Вот только всё перевернулось с ног на голову, и униженным оказался уже он. С одной стороны у него появилось желание пристрелить её, а с другой стороны — он проникся небольшим уважением к ней (ей об этом, конечно же, знать не следовало). В отличие от немногих представительниц прекрасного пола в «Бонтене», она не струсила, не зажалась, а дала хороший отпор, ярко обозначив свои границы. А потом Санзу в который раз вспомнил, кто перед ней стоял. Видимо, всё ещё не мог осознать тот факт, что «Бонтен» значительно расширился, и в организации появились новые кадры.       — Я вижу тебя от силы десять минут, а ты меня уже заебала, — парень резко отстранился от неё и протёр глаза. — Ладно, живи пока.       Мэй вдохнула полной грудью. Она даже не заметила, что её дыхание слегка замедлилось, а все чувства обострились: видимо, организм почувствовал некую угрозу, опасность. Благо, Харучиё быстро ретировался в сторону не менее удивлённых, чем он сам, Хайтани.              На секунду Мэй показалось, что она всё-таки перегнула палку, не сдержав язык за зубами. Правда, небольшое сожаление тут же испарилось, стоило ей понять, что если бы она не дала ему отпор, то он, образно говоря, сел бы на неё и поехал. Вот только теперь его угроза, что её, возможно, будет ожидать ад, уже не казалась какой-то шуткой или простыми словами, выброшенными на ветер. И всё же, несмотря на их перепалку, девушка надеялась на то, что её напарник действительно окажется благоразумным и более-менее адекватным, ведь не просто же так он стал номером два в сильнейшей преступной организации. Списав его небольшую агрессию в свою сторону на шок из-за нарушения привычных условий работы, Мэй повернулась к троице — братьям Хайтани и Санзу — спиной. И тут же пожалела об этом, ведь почувствовала обжигающий взгляд в области затылка. И не один.       Ситуацию спас подошедший к ней Какучё, который смерил стоящих позади парней суровым взглядом и увёл девушку за угол. Перед их глазами предстал длинный коридор и большое количество людей, причём некоторые показались Мэй знакомыми. Что-то внутри неё сжалось, и всё некое наваждение схлынуло. Она неожиданно вспомнила как и при каких обстоятельствах оказалась здесь; на душе тут же сделалось гадко. Какучё же, увидев её изменения в лице, поспешил успокоить:       — Тебе, наверное, будет тяжело привыкнуть ко всему этому, но, думаю, у тебя всё получится, — сухо, но тем не менее искренне сказал он. — Шестёрки отправятся на первые этажи, так что можешь не беспокоиться, что тебе кто-то будет мозолить глаза.       Что ж, это было предусмотрительно. Мэй сделала насмешливую пометку у себя в голове, что люди в «Бонтене» всё-таки не глупые — ну а как иначе — и рассмотрели тот факт, что у них под носом могут завестись крысы, желающие отомстить и сожрать организацию изнутри. Короче говоря, они сделали определённые выводы, наблюдая за ситуацией в «Опустошителях». И вдруг Асано на секунду вспомнила своих бывших товарищей, задумавшись о том, что же с ними стало. Но мысли о них были отогнаны достаточно быстро. Озэму был прав: они сделали свой выбор и заплатили за него цену.       — Вижу, ты уже успела познакомиться с Санзу. Я думал, что вы сделали это ещё года два назад, когда все представители преступных организаций Токио собирались у нас, — вновь начал разговор Какучё, ловко обходя людей, которые низко кланялись ему.       — Мы тогда только переглянулись пару раз и чисто из вежливости чокнулись бокалами, — ответила Мэй, следуя прямо за ним, чтобы её случайно или же специально не сшибли. — Он уже и не помнит этого.       — Много времени прошло, — ответил Хитто и отчего-то усмехнулся. — И как он тебе?       Девушка только тяжело вздохнула, давая тем самым свой ответ на его вопрос, и он позволил себе тихий смешок.       — Привыкните, — парень остановился у двери и достал нужные ключи из кармана классических брюк. — Мы пришли, теперь это твоё рабочее место.       Какучё открыл дверь, пропуская Мэй вперёд, но та стояла, словно не могла поверить во всё происходящее. Она всегда умела быстро перестроиться и привыкнуть к новым условиям — это было её особенностью. Вот только сейчас её совсем неожиданно настиг ступор. Хитто, который вновь заметил в ней какие-то изменения, не стал на неё давить, а только внимательно наблюдал. Мэй не знала, сколько она простояла никого не слыша и не видя, но громкий крик заставил её прийти в себя.       — Только, блять, не говори мне, что она будет работать прямо напротив моего кабинета!       — Успокойся уже, Санзу. Вам обоим будет только легче — не придётся бегать по этажам или коридорам, если вдруг что-то понадобится, — Какучё тяжело вздохнул и, взяв девушку за локоть, зашёл в помещение и обратился к ней. — Осматривайся, а я пока что угомоню этого ненормального.       — В каком смысле «ненормального»?!       Мэй только кивнула и словила ключи, которые ей кинул парень. Дверь закрылась, и девушка тут же прислонилась к ней лбом. Казалось, что всё произошедшее и происходящее — один сплошной кошмарный сон. И она даже ущипнула себя, чтобы проверить это — ну так, на всякий случай — вот только пробуждения не случилось, а крики за стеной не прекращались. Кошмар стал явью, подумала она и обернулась, чтобы осмотреться.       Всё было вполне стандартно: панорамные окна (ибо негоже, чтобы в самой крупной преступной организации в Японии были небольшие окна, которые не смогли бы открыть вид на весь город), у окна стоял небольшой серый диван, левее него расположился письменный стол, на котором уже лежало огромное количество папок и ноутбук, а сзади стола были большие стеллажи. Всё было каким-то серым, мрачным. И это нагоняло какую-то необъятную тоску. Ей не хотелось здесь находиться: было противно.       — Чего застыла, как вкопанная?       Мэй вздрогнула и обернулась. Харучиё стоял, опершись о дверной косяк, и прожигал её взглядом. Он всё ещё всем своим видом излучал глубокое недовольство происходящим, и в частности её нахождением здесь, но вёл себя уже немного спокойнее. По крайней мере, находился от неё на расстоянии полутора метров, что уже радовало. Вот только её счастье долго не продлилось, потому как парень оттолкнулся от косяка и начал медленно к ней приближаться. Она внимательно следила за его движениями — мало ли, что удумает, — и тут же начала морально готовиться к предстоящей перепалке. Вот только теперь уже Харучиё решил удивлять её, а не наоборот, и молча протянул синюю папку. Девушка осторожно взяла её и сразу же открыла, вчитываясь в содержимое.       — Послезавтра на задание пойдёшь одна, — кинул он и направился в сторону выхода.       — Подожди-ка, — сказала Мэй и услышала тяжёлый вздох. — Здесь написано, что для задания требуется два человека. Почему я иду одна?       На лице парня тут же расплылась плотоядная улыбка.       — Считай это моей проверкой, куколка.       После этого Харучиё ушёл, не желая выслушивать её недовольства и терпеть все колючие взоры. И как только дверь громко захлопнулась, заставляя Мэй вздрогнуть, она поняла, что с напарником ей всё же, мягко говоря, не повезло.

***

      Мэй сидела верхом на каком-то парне, нанося удар за ударом, удар за ударом. Несчастный не сопротивлялся как первый, который лежал в отключке неподалеку от них, но и нужную информацию не выдавал. И это удивило её: обычно шестёрки раскалывались после парочки особо сильных ударов.       Ей всего-то нужно было узнать о предстоящей сделке в районе Синагава. Казалось бы, дело простое, такое могут поручить, очень грубо говоря, даже обычным уборщикам в штабе, вот только Мэй жутко не повезло. И это становилось уже какой-то дебильной традицией, ей-Богу. Но несмотря на отсутствие у неё какой-либо удачи, она не планировала сдаваться. Для полного морального разгрома ей ещё не хватало едких комментариев Харучиё и большого количества сомнений у руководителей в её возможностях из-за провала элементарного задания.       Костяшки пальцев на правой руке неимоверно жгло от нанесения продолжительных ударов, из-за чего Мэй морщилась и иногда тихо шипела, потряхивая рукой. Было понятно, что простым избиением здесь никого не расколоть, и поэтому девушка тут же начала шариться в карманах куртки парня, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы ей помочь; но тот, видимо, понял, чего она удумала и начал оказывать сначала несильное, а через некоторое время активное сопротивление.       — Или ты перестаёшь дёргаться, или я тебя сейчас вырублю, — предупредила его девушка, но была проигнорирована. — Ты же понимаешь, что находишься сейчас не в самом лучшем положении, так? Тогда просто перестань мешать мне, тупой ты человек!       И пока Мэй заговаривала ему зубы, её рука наткнулась на какой-то предмет во внутреннем кармане одежды. Она быстро вытащила его и победно ухмыльнулась, рассматривая необходимый ей смартфон. Парень взбесился пуще прежнего, и девушка, чтобы он ей не мешал и не ударил её лишний раз по лицу, поднялась с него и подошла к своему автомобилю, нажимая на иконку «Сообщения» и тут же читая все переписки. Вот только ничего интересного по делу она так и не нашла, зато её внимание привлекло входящее сообщение от контакта «Кира». Мэй сразу же напряглась, ведь в сообщении было вложение, и у неё тут же возникла мысль, что, возможно, за ней сейчас следят, а фотография — лишь подтверждение этому. Открыв диалог, она ожидала увидеть, что угодно, но только не нюдсы. Девушка даже вошла в ступор на несколько секунд, а после нахмурилась.       В преступном мире опасно иметь хоть какую-то слабость в виде людей: враги всегда так и норовят покуситься на родственников или близкого человека, чтобы добиться своего. И чем глубже ты погрязаешь в этом, тем безжалостнее твои противники. Мэй знала об этом, но к таким методам прибегала крайне редко, когда выбора совсем не оставалось, а дело должно было быть выполнено. Она презирала подобное, ведь ей всегда казалось, что люди, не имеющие никакого отношения к преступным делам, не должны быть затянуты во всё это дерьмо и уж тем более расплачиваться за чужие ошибки жизнями. Но мир жесток и несправедлив — это неоспоримый факт.       — У твоей подружки очень красивая фигура, — сказала Мэй и перевела взгляд на парня, который стоял на четвереньках и сплёвывал кровь на мокрый от дождя асфальт. — И имя интересное… Кира.       Он резко повернулся и попытался подняться, вот только сразу же рухнул обратно, заходясь в надрывном кашле.       — Не делай резких движений, друг мой, — предупредила его она и сделала в его сторону несколько небольших шагов. — Интересная у вас переписка, однако. Как думаешь, смогу ли я найти её адрес в вашем диалоге? — парень вновь предпринял тщетную попытку подняться и грязно выругался, упав обратно. — Судя по твоей реакции, могу предположить, что да, смогу. Интересно, как сильно она обрадуется неожиданному приходу гостей? Давай поступим следующим образом: ты мне сейчас же рассказываешь о сделке в Синагаве, а я, так уж и быть, оставлю твою симпатичную подружку в покое. Что скажешь?       Повисло молчание. Мэй заметила все его сомнения, метания. Парень был совсем юным, не очень опытным в таких делах, и поэтому через минуту он просто сел на асфальт, больше не пытаясь встать, а после заглянул своими честными и такими наивными глазами в её и спросил:       — Ты ей точно ничего не сделаешь?       — Если ты дашь мне точную информацию, то она останется целой и невредимой, — заверила его девушка, отвернувшись.       — Хорошо, я… я верю тебе. Встреча состоится сегодня в десять вечера, на складе контейнеров, который находится к северо-востоку от пирса Синагава. Планируется огромная сделка, от которой зависит дальнейшее развитие группировок. Если всё сложится удачно, то они могут приблизиться к «Бонтену» или даже «Опустошителям», — сердце Мэй кольнуло, и она тут же зажмурилась. Значит, об их провале знали только верхушки криминального мира. — Хотя говорят, что у последних огромные проблемы, и что они вот-вот попадут под влияние организации Майки Сано.       — Достаточно, — прервала она его, не желая слушать эти подтвердившиеся теории. — Это всё, что ты знаешь?       — Да, — парень пару раз кивнул. — Надеюсь, что ты выполнишь свою часть договора.       — Я — да, а вот насчёт остальных не уверена, — Мэй кинула ему телефон, подошла к машине, открывая её и кинула последний взгляд в его сторону. Он сидел на этом чёртовом мокром асфальте, харкаясь кровью и осматривая своего товарища, который понемногу начал приходиться в себя. — Предупреди Киру, чтобы она была осторожнее, только не по телефону. А тебе советую залечь на дно. На самое глубокое дно.       Девушка залезла в салон и быстро написала Харучиё, чтобы тот попросил Майки собрать всех руководителей. Он же в ответ «вежливо» послал её в далёкие края, но через пару минут написал, что все предупреждены и потихоньку подтягиваются. Мэй в последний раз кинула взгляд на двух лежащих парней и завела машину, почти сразу же давая по газам. Она не совсем поняла, зачем предупредила его об опасности: возможно, ей просто стало его жаль. Было ясно как день, что если ему не сказать, то доживёт он максимум до утра.       Так или иначе дело было сделано.       На часах было двадцать минут седьмого, когда Мэй заехала на внутреннюю парковку. Она не спешила выходить из машины, предпочитая сначала протереть костяшки пальцев влажной салфеткой, чтобы убрать кровь, которая ещё не успела запечься.       Девушка быстрым шагом направлялась к выходу из парковки, чтобы наконец доложить Сано о выполненной миссии и со спокойной душой немного отдохнуть. Осмотревшись, она заметила, что количество припаркованных автомобилей увеличилось — Санзу постарался. А через несколько секунд Мэй увидела и его самого. Он стоял у выхода и спокойно покуривал, но стоило ему услышать звук шагов, как его голова тут же повернулась в её сторону.       — Ну и ну, — протянул Харучиё, — без единой царапины. Почти, — его взгляд зацепился за руки напарницы. — Ты что, с бетоном дралась? Хоть бы обработала, что ли.       — Некогда было — ответила она. — Что ты здесь делаешь?       — Тебя жду, куколка. Мы же вроде как должны были работать вместе, а значит и прийти с задания должны тоже вместе. Элементарно же, — Харучиё выкинул недокуренную сигарету и пошёл, видимо, на общее сборище. Мэй же ничего не оставалось делать, кроме как пойти следом за ним. — Как всё прошло?       — Неплохо, — ответила она и тут же прищурилась, пытаясь понять, почему он вообще её об этом спросил.       — Мне показалось, или ты чем-то недовольна? — парень резко остановился и обернулся к ней.       — Просто не люблю подобного рода работу.       — Королевишна, блять, — Харучиё фыркнул и вновь зашагал в неизвестном направлении.       Мэй только стиснула зубы, всеми силами стараясь не треснуть ему по спине, и вновь последовала за ним. Она, чтобы ей было немного легче находится в его обществе, ему уже и несколько кличек придумала: Розоволосая бестия, Сучка «Бонтена» и Истеричка. Последняя идеально описывала его поведение: меньше чем за двое суток ей стало ясно, что заводится он с полуоборота.       В лифте они договорились, кто будет рассказывать полученную информацию, а остальное время ехали в гробовой тишине. Невооружённым глазом было видно, что между ними было напряжение, накалённое чуть ли не до предела.       Раздался тихий звон, оповещающий о прибытии на нужный этаж, и снова началось путешествие по коридорам здания. Правда, в этот раз шли они недолго и остановились в холле, где уже сидели все руководители «Бонтена» во главе с самим Майки.       Мэй не стала ходить вокруг да около, а сразу перешла к делу и выдала всё, что узнала. Коко тут же начал думать над тем, как они чуть не прохлопали огромную сделку, которая должна была состояться чуть ли у них не под носом, пока другие оживлённо обсуждали план действий. Девушка же со скучающим видом смотрела на прекрасную хрустальную люстру, но опустила взгляд в пол, когда глаза начали болеть от яркого света.       — Санзу, Мэй, подготовите мне отчёты о проделанной работе и завтра занесёте их мне, — раздался властный голос Сано. — Санзу поедет с нами, а ты можешь быть свободна.       Девушка только кивнула и отправилась в сторону лифта, пытаясь вспомнить до него дорогу. И стоило ей зайти за угол, как вдруг кто-то дёрнул её за руку, останавливая. Мэй тут же обернулась и столкнулась с нахальным взглядом тусклых голубых глаз. В голове у неё тут же промелькнула мысль, что они жутко красивые, гипнотизирующие.       — Сделаешь два отчёта, — сказал Харучиё и, заметив её вопросительный взгляд, нехотя, словно маленькому ребёнку, объяснил: — за себя и за меня.       Мэй на такое требование только фыркнула и хотела было уже уйти, но её вновь дёрнули за руку, но уже сильнее. Причём настолько, что она прямо носом врезалась в его грудь. Почувствовав резкую вспышку боли, ей только оставалось сдавленно прошипеть. И Харучиё, даже не скрывая удовольствия от увиденного, пообещал себе, что обязательно пожмёт руку Моччи за проделанную работу.       — Не беси меня, куколка, и просто сделай то, что я тебе сказал, — прошептал он ей прямо в ухо.       — Мне по барабану, что ты мне там сказал, Санзу, — и после этих слов его хватка усилилась, а губы сжались в одну тонкую полоску. — Информация у тебя есть, если ты, конечно, меня слушал, так что никаких препятствий я не вижу.       — Ты же понимаешь, что если у нас будут хоть малейшие расхождения…       — Это уже не мои проблемы, — перебила его Мэй и всё-таки выдернула руку из его крепкой хватки. — Моей проверкой было задание, я с ним справилась, всё. Если у тебя возникают какие-то сложности из-за твоих же действий, то это явно не моя беда.       Если бы Харучиё умел убивать взглядом или плеваться ядом, то она бы уже лежала мёртвой. Больше всего на свете он ненавидел две вещи: предательство и неподчинение. И Мэй прекрасно соблюдала второй пункт. Своей строптивостью и наглостью она выбешивавала его до дрожи в пальцах, до покрасневших кончиков ушей. Стоило ей показать характер, как на него тут же обрушивалась мощная волна гнева, ярости и безграничной раздражительности.       — Каждое действие вызывает последствия, причём как очевидные, так и не очень. Помни об этом, куколка, — тихо сказал он, глядя ей прямо в глаза, и поспешил удалиться.       Харучиё глупо надеялся на то, что до неё дойдёт смысл его слов, вот только его отчёт так и не был сделан, хотя его намёк, он был уверен, она поняла. И тогда в его голове начали генерироваться идеи, как от неё можно было избавиться, не вызвав при этом чувство гнева у Майки.       Они оба не хотели работать друг с другом, но если Мэй с этим смирилась и старалась просто плыть по течению, то Харучиё не собирался всё это терпеть, предпочитая действовать.