Я заставлю тебя ненавидеть

      Мэй никогда не жалела о своём выборе — связаться с криминальным миром. Да, сначала она не понимала, как вполне безобидная компания, в основном состоящая из беспризорных или отвергнутых родителями подростков, докатилась до всей это грязи. Это не было каким-то удивительным явлением, а наоборот, такой исход событий был вполне ожидаемым, но чтобы всё разрослось до таких масштабов… Нет, такого никто не ожидал.       Девушка не жалела о том, что застряла во всём этом болоте, потому что у неё не было другого выхода, да и это было единственным верным развитием её истории. Мэй много раз задумывалась о том, а что было бы, если бы ей удалось найти другой путь — глядишь, и мать бы не умерла так рано из-за постоянных переживаний за отвратительную дочь, да и в целом была бы довольна — например, кое-как получить образование найти какую-нибудь работу в офисе, встретить свою «первую и последнюю любовь», нарожать детей и жить обыденной жизнью лет так до восьмидесяти. И каждый раз, когда в её голове всплывал сценарий подобной жизни, она только кривилась, понимая, что такое точно не для неё.       Она никогда не стонала и не ныла из-за «тяжб» своей работы, потому что лично ей это не нужно, да и смысла жаловаться не было, потому что её никто не заставлял заниматься этим.       Однако в своей голове Мэй вполне себе могла выстроить целый монолог о том, как она ненавидела глупых и чрезмерно наглых людей; как ненавидела проводить время в компании отвратительных мужчин и женщин, у которых даже минимальное чувство такта отсутствовало; как ненавидела смотреть на страдания невинных людей или на то, как они умирали от её же рук.       А ещё она могла часами ворчать о том, как ей ненавистны все эти клубы. И плевать, хорошее заведение или плохое — все они были ей противны. Слишком громкие басы, верещание и крики пьяных людей, море алкоголя, дешёвого и не очень, запрещённые вещества, сальные взгляды мужчин, которые иногда считали должным облапать какую-нибудь глупую девушку, частые драки и происшествия — всё это раздражало, выматывало и заставляло Мэй злиться даже без каких-либо весомых оснований.       И сейчас, сидя на заднем пассажирском сидении и застёгивая ремешки чёрных босоножек, она критическим взглядом обвела трёхэтажное здание с фиолетовой подсветкой, из которого уже доносилась оглушительная музыка. Девушка только фыркнула и написала Харучиё сообщение о том, что она уже на месте. И ответ пришёл незамедлительно, словно парень ждал, когда же от неё придёт хоть строчка.       Санзу: — «Заходи, там уже наши собрались. Я задержусь».       Мэй качнула головой и вышла из машины, захватив при этом маленькую сумочку, в которой было всё самое необходимое: помада, пудра, миниатюра каких-то духов, теперь ещё телефон, ну и разумеется, небольшой складной нож на экстренный случай.       Хаджиме действительно оказался не только легендарным финансовым гением, но и отличным администратором по кадрам. Он был весьма разносторонней личностью, и девушке стало немного жаль, что им так и не удалось пообщаться из-за Харучиё, который, стоило ему увидеть гляделки этих двоих, тут же начал ныть, что у них вообще-то мало времени, и что им следует как можно скорее рассказать об их догадках Майки. И в тот день в глазах Коко и Мэй промелькнуло лёгкое разочарование, потому что понимали — в ближайшее время им обоим будет не до знакомств и обмена опытом. А так хотелось!       Некоторые опасения всё же подтверждались, потому что каждому руководителю поведение Иошито показалось странным, а тот факт, что он резко перевёлся в Токио, поближе к Майки, напряг каждого, но в особенности Харучиё, который чуть ли не сорвался и не поехал к нему, чтобы тут же убить. И произошло чудо: когда он уже выбежал в коридор, крича, что предатель через час-полтора будет трупом, Мэй перехватила его и — она сама была в шоке — смогла успокоить его, сказав, что они смогут узнать гораздо больше, если составят чёткий план действий для добычи информации обо всех его целях и замыслах. Харучиё действительно успокоился, пораскинув мозгами и посмотрев на Майки, который очень внимательно наблюдал за развернувшейся картиной.       Мэй в тот день не присутствовала на их общем сборище, но Санзу зашёл к ней вечером и рассказал схему действий:       — Куколка, подъем! — громко сказал парень, распахивая дверь в её кабинет так, что она ударилась о стену. — Я на две минуты, не бойся. Через три дня отправимся в бар Иошито, адрес кину попозже, но находится он в Роппонги. План достаточно прост: ты надеваешь платье покороче, красишься поярче, делаешь все эти прически или что-то такое, соблазняешь этого уёбка, а мы в это время проберёмся в его кабинет и узнаем всё, что нужно. Никаких перестрелок. Майки сказал, что лишние проблемы нам сейчас ни к чему, а в крайнем случае просто отвезём этого товарища на склад, а там решим, — Мэй протёрла глаза и медленно кивнула. — Будь пободрее, куколка! А то ты напоминаешь квашенную капусту, честное слово. Короче, всё просто, как два пальца обоссать! Если эта псина действительно причастна ко всему тому, что ты там себе напридумывала, то оставим мы твоего Озэму в покое, будет и дальше работать в Нагано. Ну, всё поняла?       Девушка посмотрела на него каким-то пустым взглядом и заметила, что он был слишком активным. И ей можно было даже не подходить и не рассматривать его зрачки: знала, что употребил.       — Ну, раз молчишь, значит, точно поняла! Покеда!       И несмотря на то, что Майки сказал, что шум и проблемы им не нужны, Мэй не могла не взять с собой хоть какое-то оружие, потому что знала, какую роль ей предстоит отыгрывать — наивной, глупенькой девушки, которая пришла в это заведение, чтобы развлечься и отдохнуть от суеты и надоевшей рутины, и к которой обязательно, как по законам подлости и подростковых книжек, кто-нибудь пристанет. Но зато это будет неким новым опытом для неё: такую маску она ещё не примеряла.       Оказавшись на свежем воздухе, девушка тут же одёрнула платье и поёжилась от вечернего прохладного ветра, ударившего ей в обнажённую спину. И она невольно задумалась о том, что немного переборщила с орудием красоты и соблазнения: всё-таки после восьми вечера было достаточно свежо для коротенького платья с огромным вырезом сзади.       Тем не менее Мэй быстрым, насколько позволяла ей обувь, шагом отправилась в сторону клуба, надеясь, что встретит кого-нибудь из «Бонтена» сразу у входа. Ходить по всему помещению и выискивать среди огромной толпы хотя бы одно знакомое лицо ей не очень хотелось. И — о чудо! Недалеко от дверей, которые служили главным входом, стояли оба Хайтани.       — Блять, Ран, тебе вот-вот тридцатник стукнет, а ты всё ещё не умеешь завязывать эти ебливые галстуки, — девушка еле расслышала ворчание Риндо, который крутился рядом со своим братом, пытаясь решить его проблему. — О, привет, Мэй! — он посмотрел на неё как на ангела, снизошедшего с небес. Ран же сдержанно кивнул и натянул на лицо свою фирменную ленивую улыбку. — Не могла бы ты затянуть этому придурку галстук, пока Иошито не видно на горизонте?       — Риндо, тебе почти тридцатник, а ты всё ещё не умеешь завязывать эти ебливые галстуки, — едко заметил Ран, когда Мэй начала аккуратно затягивать узел, после поправляя дорогую и приятную ткань.       — Задуши его этой удавкой, пожалуйста, — психанул Риндо. — А ты попизди мне ещё тут. Кто тебе каждое утро завязывает эту фигню, а?       Старший Хайтани только отмахнулся и поблагодарил девушку, щёлкнув её по лбу, отчего она еле ощутимо хлопнула его по руке. Санзу бы за подобную выходку в его сторону уже давно бы сломал ей несколько пальцев и, возможно, целую руку.       — Кстати, выглядишь просто бесподобно, — заметил Ран и поправил рукава-клеш на её платье.       — Ага, прямо как дорогостоящая шлюха, — раздалось сбоку от Мэй, и она вздрогнула от неожиданности.       — Чувак, — начал Риндо, пока Ран слегка удивлённым взглядом осматривал Харучиё, который с широкой улыбкой наблюдал за реакцией девушки, — это пиздец как некрасиво…       — Ой, да не похуй ли? — отмахнулся он, а после схватил напарницу за локоть и потащил её в сторону выхода. — Пошли со мной.       Она, если честно, не очень-то и хотела куда-то идти вместе с ним. Своими словами и действиями Санзу только пуще прежнего раздражал её, отчего у неё возникало колоссальное желание отвесить ему парочку пощёчин, чтобы научился обращаться с дамами. И останавливало её только одно — осознание того, что после подобных выходок он или поймёт, что ей, вообще-то обидно, и начнёт пользоваться этим, или же просто-напросто сорвётся и «Бонтен» потеряет сотрудника, а он — напарницу.       Харучиё завёл девушку в какой-то небольшой коридор, который, видимо, предназначался для курения, и опёрся о стену, тут же доставая сигарету. Ей даже не предложил, ссылаясь на то, что некоторые мужчины не любят запах табака. И ему было плевать, что и он, и она уже давно пропахли всей этой дрянью.       — Майки и Такеоми сейчас заговаривают этому псу зубы, — тихо начал парень. Мэй подошла к нему поближе, чтобы расслышать, что он говорит. — Когда я тебе скажу, ты сразу же отправишься в бар и будешь выжидать его. Используй всё своё обаяние, если оно у тебя, конечно, есть, соблазни его, обыграй, что угодно сделай, хоть поебись с ним, но только не давай ему возможности и повода зайти в кабинет.       — Сколько мне играть глупую и одинокую девочку? — спросила Мэй, устало потирая лоб рукой. Ещё ничего не началось, а она уже устала так, как будто пахала днями и ночами без перерывов на еду и сон.       — Максимум час.       — Майки сказал, что лишняя шумиха нам ни к чему, — Харучиё кивнул, выпуская дым куда-то в сторону. — А что мне делать, если он начнёт распускать руки?       — Позволить ему это, куколка, — парень хищно улыбнулся, и Мэй поняла, что он только обрадуется, если её вдруг изнасилуют где-нибудь в углу. И на душе сделалось гадко. — Я же сказал тебе, что ты должна отвлечь его любыми способами, и если он захочет поебаться с тобой, то ты с радостью предоставишь ему такую возможность, прямо как хорошая шлюшка.       Девушка с силой сжала зубы, чтобы всё-таки не дать своему драгоценному напарнику по лицу. Помимо того, что ей, возможно, придётся переспать с каким-то незнакомым человеком, так ещё и этот придурок уже второй раз называет её шлюхой без каких-либо оснований.       — Это ты мне так комплименты делаешь, или я чего-то не понимаю? — решила поинтересоваться она, кинув в его сторону быстрый взгляд.       — Ну, слушай, если для тебя «шлюха» — это комплимент, то у меня для тебя плохие новости, — он хохотнул и чуть не подавился дымом.       И Мэй пожалела о том, что вообще открыла свой рот в его сторону. Знала же, что ему ни капельки не совестно.       — Надо же, а я-то думала, что ты умеешь общаться с дамами, и знаешь, что слабый пол, вроде бы, не следует называть столь отвратительными словами.       — Дам — нет, а тебя ещё как можно, — девушка уже хотела было возмутиться, но вместо этого просто кивнула головой.       Его отношение к ней было видно невооружённым глазом: Харучиё ненавидел её, презирал, относился с неуважением. Но почему? Мэй много раз хотела подумать об этом, но отсутствие свободного времени не позволяло ей этого, а спрашивать у него… Она пообещала себе, что сделает это только тогда, когда будет умирать, потому что терпеть все его насмешки и взгляды, полного отвращения и высокомерия, ей совсем не хотелось.       Санзу отвернулся от неё, давая понять, что их разговор исчерпан, и начал копаться в телефоне, пока девушка смотрела прямо перед собой, разглядывая чёрно-белые квадратики плитки. Её оголённая спина коснулась холодной поверхности стены, но она даже не дёрнулась, а просто ушла в какие-то джунгли размышлений. И застряла там.       — Оторвись от плитки, она жутко холодная, — потребовал парень, не отрывая глаз от экрана телефона, на котором то и дело высвечивались уведомления о сообщениях от Хайтани в их групповом чате.       Оба брата негодовали из-за отвратительного поведения Харучиё, постоянно отправляя фразы по типу: «Это ужасно, Санзу» или «Ты такой мудак и вонючий козёл», или «Как она тебя ещё не убила с подобными-то выходками?». Он же только улыбался и слал их подальше, мысленно ликуя, потому что чувствовал — ещё пару шагов с его стороны, и Мэй не выдержит, плюнет на всё и побежит к Майки.       С чутьём у Харучиё, к слову, проблем никогда не было.       Но лёгкая улыбка с его лица сразу же спала, стоило ему увидеть сообщение от Майки, в котором говорилось, что разговор с Иошито завершится минут через пять. На лицо тут же легла маска спокойствия и несвойственной для него серьёзности.       — Иди, — сказал он Мэй, но та не шелохнулась, пялясь пустым взглядом в стену. — Ты оглохла, что ли?       Санзу заметил, что напарница стала более молчаливой, замкнутой и задумчивой. Девушка могла смотреть в одну точку, практически не мигая и не шевелясь; могла не реагировать ни на обстановку вокруг неё, ни на людей, ни на что; могла пропускать и не обращать никакого внимания на некоторые выходки с его стороны, на которые раньше она бы непременно ответила. Своим поведением Мэй напоминала ему Майки, и это его жутко настораживало.       Харучиё тряхнул девушку за плечо, а потом замер то ли от неожиданности, то ли от шока, то ли от жуткого чувства дискомфорта. Рука, которая коснулась её, оказалась у него заведённой за спиной под каким-то ужасающим углом. Мэй, заметив, что опасности от напарника не исходит, тут же отпустила его, слегка отталкивая от себя и делая два шага в противоположную от него сторону.       — Пиздец, — сказал он, потирая руку и расправляя складки на лавандовом пиджаке, — я тебя умоляю, не делай подобного с Иошито, а то весь план пойдёт по одному прекрасному пути. Иди.       — Не сделаю, он же не ты.       Парень только фыркнул и снова уткнулся в телефон. А потом до него дошло, что она в очередной раз дёрнулась от его прикосновения, да ещё и начала обороняться, хотя он даже и не думал нападать. И на долю секунды ему снова показалось, что тогда на складе он всё-таки слегка перестарался. Но только на долю секунды, потому что дальше он просто кинул в рот две таблетки и прикрыл глаза в ожидании указаний от Майки.

***

      Мэй шла по узкому коридору, и чем дальше она заходила, тем громче становилась музыка и тем чаще ей стали попадаться целующиеся парочки. И когда она оказалась в огромном зале, ей сразу же захотелось убежать из этого места. Местами было где-то темно, а где-то, наоборот, слишком ярко горели прожектора, отчего глаза начинали болеть. Кое-как добравшись через толпы людей до бара, девушка плюхнулась на высокий стул и выпалила:       — Виски, два стакана, оплата по карте, — бармен только усмехнулся и кивнул, начав выполнять свою работу.       Ей даже не пришлось делать вид, что она страдает из-за чего-то: все её муки уже были отображены на её лице.       — Проблемы на работе? Или с парнем? — раздалось позади Мэй.       — Вы мне? — она крутанулась на стуле, разворачиваясь лицом к собеседнику.       Мужчина лет тридцати окинул её с ног до головы внимательным взглядом, и, что-то поняв для себя, он покачал головой и обворожительно улыбнулся.       Как-то быстро попался.       Мэй знала, что перед ней сейчас сидит главная цель. Острые черты лица, карие глаза, в которых, как можно было подумать изначально, так и плескалась доброта ко всему миру, чёрные жёсткие волосы были зачёсаны назад. Точно он. Девушка это лицо на всю жизнь запомнила, потому что таких крыс ещё стоило поискать.       Взгляд опустился ещё ниже и зацепился за золотую цепь, которая была закреплена на пуговице и кармане, и которая простиралась практически по всей левой половине торса. Её глаза тут же загорелись.       — Красиво, — она кивнула в сторону украшения и слегка улыбнулась.       Мужчина как-то хищно ухмыльнулся, а после наклонился к ней, обхватил своей рукой её ладонь, притянул к своему лицу и оставил влажный след на тыльной стороне. И Мэй, к своему огромному удивлению, вздрогнула, пока мурашки забегали по спине. Она так и не поняла, что послужило причиной этому: или ей стало неприятно, или же всё как раз-таки наоборот, и она просто отвыкла от какой-то нежности, пусть и фальшивой.       — Иошито Маэда.       Не соврал. Ценно.       — Мэй Танака.       А вот она солгала, чтобы отвести подозрения от себя и «Бонтена». Вряд ли кому-то хотелось, чтобы всё закончилось, даже не начавшись.       Два стакана с громким стуком оказались рядом с ней, и девушка благодарно кивнула бармену. Первый выпила залпом под слегка удивлённый взгляд Иошито, а второй решила растянуть.       Впервые за долгое время Мэй не знала, как начать разговор и, самое главное, о чём говорить. Она знала, что Иошито подошёл к ней только из-за огромного выреза на спине и слегка дёрганным движениям, которые показывали её раздражение. Такие экземпляры идеально подходили для разовых ночных развлечений. Иногда девушки становились любовницами или же просто «телом», которым могли регулярно пользоваться, как бы это противно не звучало. Мэй знала это, поэтому и вела себя, как они. Вот только она не знала, о чём в таких случаях говорить. Да и надо ли?       Девушка не была сильна в манипуляциях мужчинами; она не владела навыком соблазнения, не умела заигрывать с противоположным полом, флиртовать. Её знания, которые, стоит отметить, были весьма низкого качества, в этой «сфере» были получены только из сопливых фильмов и дорам. И тем не менее сейчас ей нужно было что-то делать.       — Знаете, Вы мне очень уж напоминаете одну девушку, — сердце Мэй быстро заколотилось, а когда она услышала последующие слова, оно и вовсе рухнуло, — Мэй Асано. Она была руководителем одной преступной организации. Вы, случаем, не сёстры?       — Ох, нет, что Вы! — девушка хохотнула, а у самой внутри всё скрутилось, поджалось. — Сестёр из преступных организаций у меня точно нет.       Иошито пристально посмотрел ей в глаза, отчего у неё по телу пробежалась очередная дрожь. Она глупо улыбнулась ему, а после сделала глоток виски, мысленно представляя, какой разнос устроит всем, кому только можно, когда всё это закончится. Если, конечно, он не поймёт, что всё это — ложь и дешёвый спектакль, в котором ей пришлось стать главной героиней.       И слава всем существующим и несуществующим Богам, мужчина просто кивнул и подозвал бармена, заказав три рюмки джина. Теперь уже удивлялась Мэй. Хотя ей это было только на руку: чем сильнее он напьётся, тем легче будет его задержать, если вдруг что-то пойдёт не по плану.       — Так что же случилось у столь очаровательной и прекрасной девушки? — она только отмахнулась, отворачиваясь в сторону танцопола, где огромная толпа просто дрыгалась под музыку, широко улыбаясь и что-то крича. — Ну-ну, тебе же станет легче, если выскажешься.       — Мы перешли на «ты»? — Иошито неопределённо пожал плечами, дёрнув уголком губ, а после попросил у бармена пепельницу. — Не знала, что здесь можно курить.       — Такая привилегия только у меня, — хвастливо ответил он. — Милая, я владелец этого заведения.       Лицо Мэй вытянулось, а с губ сорвался громкий возглас удивления; мужчину только позабавила такая реакция. И снова он поверил ей. Ну какая же актриса пропадает!       — Ты врёшь, — Иошито только расхохотался, а после, успокоившись, смерил её вопросительным взглядом, как бы указывая, чтобы она немедленно рассказала ему абсолютно всё, что его будет интересовать. — Да пару месяцев назад с парнем рассталась. Этот козёл всячески унижал, оскорблял и ни во что меня не ставил. Ну, я ушла от него, забыла всё, что между нами было, как страшный сон, а он недавно снова объявился с огромной кучей дерь… оскорблений. Я для него теперь, видите ли, шлюха, потому что он увидел меня в откровенном платье, когда я сидела в кафе с коллегой.       — Как зовут? — поинтересовался мужчина.       И Мэй, не задумываясь, выпалила:       — Хару.       — Могу помочь, — его рука юркнула в карман, а после он протянул девушке визитку. — Здесь есть мой номер. Если что — звони в любое время, милая.       Мэй еле сдержалась от ядовитой улыбки: если его вина будет доказана, то помощь уже понадобится ему. Харучиё редко сдерживался, когда разговор шёл о предателях, а когда речь шла ещё и об угрозе жизни Майки, у него вообще срывало последние тормоза. И она даже не хотела ни знать, ни видеть, что Санзу сделает с Иошито.       А потом в груди у неё засела тревога: а если Иошито не причастен ко всему этому, то что тогда будет с Озэму? А с ней? Друга посчитают предателем, даже если он им и не являлся, а Мэй прикрепят тот же ярлык, потому что заступилась, поручилась за него. В голове уже начали появляться картинки, как Харучиё пытает Озэму, а тот корчится и вопит от нестерпимой боли и мук, а она в это время будет смотреть на всё это, потому что напарник у неё далеко не дурак, знает, что ей дорог друг. А учитывая ещё тот факт, что Санзу её на дух не переносит… Сначала по полной программе будет страдать Озэму, а потом уже и она.       Мэй почувствовала, как у неё отвратительно засосало под ложечкой. Она в который раз ошиблась и не предусмотрела другие варианты развития событий, не продумала решения возможных проблемных ситуаций. И теперь из-за этой оплошности могли пострадать и Озэму, и она.       Видимо, стареет.       Девушка давно стала замечать, что с ней что-то происходит. Когда «Опустошителей» не стало, у неё словно весь мир разрушился, а потом, когда она уже стала членом «Бонтена», этот мир кое-как восстановился. Криво, косо, ужасно искажённо, но восстановился. Может, дело в этом? Может, моральные потрясения и крутые перемены в жизни поспособствовали снижению её внимания и упадку физических сил?       — Всё в порядке? — поинтересовался Иошито, заметив, как Мэй стала белее снега, а взгляд был абсолютно отстранённым и устремлённым куда-то в пол. — Если он так докучает тебе, то я могу послать к нему своих людей уже сейчас, чтобы они научили его манерам.       Она проморгалась, а после посмотрела на него прежним игривым взглядом и дёрнула уголком губ.       — Почему ты мне помогаешь?       — Безумно красивая девушка сидит в одиночестве и пытается забыться алкоголем, потому что её бывший парень — козёл, — начал он издалека. — Такой же одинокий и не лишённый привлекательности мужчина сидел в одиночестве и пытался забыться алкоголем, потому что у него возникли огромные проблемы на работе. Не наблюдаешь некоторое сходство? — Мэй кивнула, криво ухмыляясь. — Я не верю в любовь с первого взгляда, но ты мне понравилась, и я хочу познакомиться с тобой поближе.       Пора.       — Насколько? — томно спросила Мэй и придвинулась к нему практически вплотную.       Иошито вздрогнул от её горячего дыхания где-то в районе шеи и тут же осушил оставшиеся две рюмки своего напитка.       Попался.       Девушка посмотрела время на телефоне и сжала зубы. Времени прошло мало, а событий — много. И Мэй понимала, что ещё парочка фраз, и её собеседник точно от неё не отстанет, пока не добьётся своего — не переспит с ней. Она не то чтобы была против, но… да, она была против.       Мэй никогда не выступала против секса на одну ночь, более того, она и сама не раз прибегала к подобному способу снятия стресса. Но в этой ситуации ей почему-то казалось, что ею пользуются. И неважно, кто именно: Иошито или же руководители «Бонтена», которые написали этот план на коленке, зная, что в случае каких-то проблем под крысу всегда можно подложить симпатичную девушку, у которой даже выбора не было.       И она начала молиться кому только можно, чтобы мужчина ни в коем случае не ушёл в свой кабинет или дальше бара без неё.       Её молитвы были не услышаны. Ещё бы, с такой-то деятельностью как у неё… Ей легче было бы у самого дьявола попросить милости, нежели у кого-то другого.       — Ты можешь познакомиться со мной поближе в моём кабинете настолько, насколько тебя только хватит, — прошептал Иошито ей на ухо, и она еле разобрала его слова из-за криков со стороны танцпола. — Дальше дозволенного я не зайду, красавица. Со мной ты будешь сама выстраивать свои границы.       Мэй стало и противно, и до ужаса смешно. Ага, конечно, позволит он ей выстроить свои границы. Да скорее планета начнёт крутиться в другую сторону, чем это произойдёт. По нему было видно, что дальше её «дозволенного» мужчина ещё как зайдёт, а она даже пикнуть не посмеет, ведь иначе придётся столкнуться с последствиями. Знала она подобных мужчин, но с такими у неё были сугубо деловые отношения. Что ж, всё бывает в первый раз.       А потом в её голове начала мигать огромная красная надпись: «… в моём кабинете…». Шестерёнки тут же начали крутиться, а идеи по избежанию отвратительнейшего исхода — продумываться. И как назло, в голову ничего не приходило. Разве что только одно — увести его в туалет и всё-таки переспать с ним.       Мэй едва заметно вздрогнула, когда Иошито взял её за руку и помог слезть с высокого стула. Внутри всё перевернулось от осознания происходящего, и она, глубоко вздохнув и взяв в себя в руки, переплела их пальцы и вышла немного вперёд, выступая его путеводителем.       Они миновали танцплощадку и небольшие диванчики рядом с ней; миновали крутую лестницу, которая вела как раз-таки к его кабинету; миновали комнату для персонала. И пришли они в туалет.       — Знаешь, в моём кабинете было бы гораздо удобнее, — заметил мужчина, — у меня там диван хотя бы есть.       — Эй, я ни разу за все свои двадцать три года не трахалась в туалете, — Мэй показательно надула губки, чтобы он растаял и ничего не заподозрил, а после положила сумочку и телефон рядом с одной из раковин. Ещё ни разу экран её смартфона не вспыхивал, показывая уведомление о сообщении хоть от одного члена «Бонтена». Девушка поджала губы, а потом вновь собралась. — Не лишай меня моего своеобразного первого опыта!       Иошито только хмыкнул и положил руки ей на талию, глядя на их отражение в зеркале. И стоило отметить, что вместе они смотрелись достаточно неплохо, можно даже сказать, гармонично.       — Красивая, — тихо сказал он и начал большими пальцами вырисовывать круги на её боках, — и я надеюсь, что далеко не глупая.       Сердце Мэй тут же гулко застучало. «Неужели догадался? — подумала она. — Не может быть». Дело становилось дрянью, а она совершенно не могла что-либо сделать.       — А если я и глупая, то что? — девушка с вызовом посмотрела на него через зеркало, а после резко развернулась к нему лицом и закинула руки ему на шею. — Глупыми ведь так легко манипулировать, разве нет?       — А зачем мне манипулировать девушками? — он вопросительно выгнул бровь и слегка приподнял её, посадив на тумбу, находящуюся между двумя раковинами. — Манипулировать, чтобы не ушла? Незаменимых людей не существует. Манипулировать, чтобы развести её на секс? Знаешь, всегда есть рука, если прямо так хочется. Так что… — Иошито наклонился к её лицу, а после прошептал прямо ей в губы: — лично мне это вовсе не нужно.       Мужчина говорил так уверенно и спокойно, что Мэй даже задумалась о том, что всё, что он сказал — чистая правда.       Иошито быстро сократил считанные сантиметры между ними, но неожиданное уведомление на телефоне девушки заставило её повернуть голову, из-за чего его губы мазнули только по щеке, оставляя влажный и неприятный след.       Санзу: — «Мы закончили. Всё подтвердилось, так что можешь начинать радоваться. Где вы?».       Мэй облегчённо выдохнула и улыбнулась, чем вызвала у мужчины вопросительный взгляд.       — Прости, мне срочно нужно ответить, — она слегка отстранилась от него, тут же начиная быстро печатать ответ.       Мэй: — «Наконец-то. Мы в туалете. Уведите его как можно скорее».       Когда девушка убедилась, что сообщение было доставлено, она отложила телефон, задрала голову и ещё шире улыбнулась. Всё получилось. С Озэму должны снять клеймо «предателя», а его самого оставить в покое и, что самое главное, в живых. Что может быть лучше? Наверное, пока что ничего. А вот хуже… Иошито никуда не делся. Он всё так же стоял между её разведёнными ногами и водил руками то по её оголённой спине, то по талии, то по бёдрам. Его было слишком много, однако, стоило отметить, что он действительно не заходил дальше положенного: больше не пытался поцеловать её, ожидая любого знака от неё, не запускал руки под задравшуюся юбку, не так уж сильно и давил.       И стоило ей об этом подумать, как Иошито прикоснулся губами к её шее. Сначала легко, едва ощутимо, а потом всё сильнее и сильнее, наверняка оставляя краснеющие пятнышки. Она постучала его по плечу, призывая остановиться, но он успешно игнорировал все знаки. Мозг Мэй тут же начал предупреждать её об опасности и напоминать о ноже, который лежал в сумке и ждал своего часа.       «Нельзя, нельзя, нельзя, — останавливала она себя. — Нельзя шуметь, нельзя, нельзя, нельзя».       Девушка как знала, что вся эта его вежливость — только прикрытие. А она, дура, повелась, как какой-то наивный подросток. Точно стареет. Всю хватку растеряла.       И как только Мэй смирилась со своим положением, дверь тут же приоткрылась, а в проёме показался Харучиё. И Боже, она никогда так не радовалась его появлению, как сейчас. Вот только всё шло против неё, потому что парень только облокотился о дверной проём и начал гаденько улыбаться, забавно выгнув брови.       Он просто стоял и смотрел, как Иошито, который уже по сути являлся предателем, расцеловывал её шею.       Мэй захотелось сделать две вещи: всплакнуть и избить до полусмерти этого розоволосого мудозвона. И ни то, ни другое она не могла себе позволить.       Ситуацию уже в который раз спасли вовремя подоспевшие Хайтани, которые, видимо, просто устали ждать друга в машине. Сначала они просто застыли рядом с Санзу, подумав о том, что девушка, вроде бы, и не против происходящего, но потом Ран заметил её какой-то потухший и стеклянный взгляд, который так и кричал о том, что ей неприятно, противно, просто отвратительно.       Хайтани-старший, даже не раздумывая, бросился к мужчине, оттаскивая его от Мэй и начиная молча и беспощадно избивать его. Риндо, до которого вообще не дошла вся трагедия происходящего, только подошёл к девушке и помог ей слезть, тактично отвернувшись, когда она начала поправлять задравшееся платье.       — Ты как? — поинтересовался он и коснулся её плеча. Мэй тут же оживилась и дёрнулась, делая шаг в сторону. И Риндо поклялся себе, что побьёт Харучиё. — Нормально?       — Да, всё хорошо, — в привычном тоне ответила она.       Девушка и правда чувствовала себя так же, как и всегда. Ей просто стало немного страшно, а ещё жутко обидно. Он просто стоял и смотрел, даже не пытаясь помочь ей, словно желал, чтобы она страдала. Почему? Почему? Почему?       Мэй потянулась к сумочке и достала оттуда пудру, начиная маскировать пока что слегка красные пятна на шее. И весь фокус будто сместился на неё, а всё остальное, происходящее за её спиной, было размытым, непонятным. Голова была какой-то неясной, совсем мутной, словно в тумане. Все звуки почему-то тоже пропали; единственное, что она слышала — это стук собственного сердца и противные навязчивые мысли, которые ей захотелось заглушить, а ещё лучше выдрать их из головы и выкинуть куда-нибудь подальше.       Девушка не понимала, в каком состоянии находилась, но она пришла в себя только тогда, когда рядом с ней начала шуметь вода. Переведя взгляд на соседнюю раковину, Мэй заметила, как она начинала окрашиваться в красный. Девушка подняла голову и заметила Харучиё, который внимательно разглядывал её через зеркало и пытался смыть и свою, и чужую кровь.       — Почему не помог? — спросила Асано, отворачиваясь от него и доставая помаду, чтобы поправить макияж.       Санзу опустил взгляд, закрыл кран и потянулся к бумажным полотенцам. Сбитые костяшки неприятно ныли, и он раздражённо цокнул языком, отмечая про себя, что не стоило так сильно добивать Иошито уже на улице. Ему бы хватило увечий и от Рана.       Её вопрос парень решил проигнорировать: не скажет же он, что это был очередной шаг для того, чтобы она возненавидела его и как можно скорее ушла от него. Да, это было очередной импровизацией, потому что он как-то не планировал, что до неё будут домогаться, но если подвернулся случай, то почему бы и не воспользоваться им, верно?       — Сама виновата, нехуй было так наряжаться, — только и сказал Харучиё.       Мэй прикусила щёку изнутри, чтобы не закричать, что есть силы, о том, что, вообще-то, это он сказал ей так вырядиться; что это он сказал ей накраситься поярче; что это он сказал ей о том, что она должна позволить Иошито касаться её, если что-то пойдёт не так!       — И кстати, — начал он, и девушка уже подготовилась к потоку оскорблений в свою сторону, — не понимаю, почему ты так беспокоишься о своей фигуре. Выглядишь как скелет из-под селёдки, — парень кивнул на её выпирающий позвоночник, а после просто добил её: — не носи подобные платья, а то реально выглядишь как тощая шлюха.       Она застыла, словно статуя, и Харучиё ухмыльнулся, понимая, что попал прямо в яблочко. И от его противной улыбки в ней закипела самая настоящая ярость, причём такая, что аж пальчики рук начали подрагивать, а зрачки расширились сильнее, чем у её напарника во время самого разгара веселья.       — Слушай, еблоид, — Санзу хихикнул, даже не представляя, насколько она зла, — какого хуя такие долбоёбы как вы, и я сейчас говорю про всю верхушку «Бонтена», добились таких высот? У вас же вместо мозгов одно желе, как я посмотрю.       Парень повернулся к ней и посмотрел на Мэй каким-то совсем растерянным взглядом. Он сразу же заметил, как потемнел её взгляд зелёных глаз, но списал это на приглушённый свет в туалете.       — Вы как план составляли, идиоты? Вы — чёртовы тупицы и по совместительству руководители «Бонтена», который сейчас стоит выше всех преступных организаций во всей блядской Японии. Так какого хера вы не могли просто заявиться к этому Иошито и прочесать все его заведения и дома, и при этом, в случае чего, выбить из него всю информацию?       Сбоку послышался шорох. Мэй резко повернулась и заметила Рана, который сначала прикрыл рот рукой, а после неловко почесал затылок, понимая, что они, вообще-то, так и должны были поступить.       — Вы, блять, ведёте себя как в свои лучшие года, когда ходили драться стенкой на стенку, даже не продумывая свои шаги. Вот только с таким наплевательским подходом…       — Да, вот такие мы хуёвые и тупые, — перебил её Санзу. Оба Хайтани тут же напряглись, почуяв опасность. — Вот только такие «чёртовы тупицы» как мы без какого-либо труда захватили твоих «Опустошителей». Помни об этом, куколка.       — О да, заслали крыс, конечно! Вот только если бы не это, то вы бы так и продолжили сосать у нас, потому что без грязных приёмчиков вы — ноль без палочки!       — Закрой свой блядский рот, пока я тебе не вырвал язык к хуям! — крикнул Санзу, не выдержав и с силой сжав край тумбы.       — А что такое, Харучиё?! Это же ёбанная правда! Помни об этом, кусок говна!       Его рука без каких-либо промедлений потянулась к ней, чтобы схватить за волосы и пару раз треснуть о стенку, но её так вовремя перехватил Риндо, который начал что-то шептать парню на ухо. Ран же быстро встал между ними и попытался их успокоить:       — Давайте мы сейчас не будем устраивать междоусобицы, а просто все глубоко подышим и успокоимся. Мэй, мы тебя прекрасно понимаем, — он повернулся к ней и осторожно положил ладонь на плечо, — ты пережила ужасный вечер, но давай попробуем остыть, пока всё это не перешло во что-то более опасное.       — Знаете, если вы и дальше продолжите так наплевательски относиться к своей работе, то вас постигнет та же участь, что и «Опустошителей». Возьмитесь за голову, верхушка, а иначе потонете.       Девушка сбросила со своего плеча руку, а после взяла свои вещи и быстрым шагом отправилась на выход из этого проклятого туалета.       — Мы потонем! Слышишь? Ты вместе с нами! — крикнул Санзу, вырываясь из рук Риндо.       — А я и не против, — спокойно ответила она, даже не оборачиваясь.       До дома Мэй доехала с трудом, потому что желание выехать на максимальной скорости на встречку было огромным. И, если бы не противный червяк жалости к невинным людям, она бы так и сделала.       Когда девушка всё-таки попала домой, то первым делом она изрезала и выбросила все свои платья и юбки, при этом громко крича, даже не задумываясь о том, что соседи могли вызвать полицию. А после Мэй просто плакала. До самого утра.       И пока она, тихо плача, лежала среди лоскутов ткани, которые ранее были дорогими и роскошными вещами, в её голове звенел один вопрос: «Почему?».       А после этот вопрос сменился другим: «За что?».