Отстой

      Эри выровняла дыхание и, оперевшись руками о края раковины, нервно улыбнулась, но улыбка ее трещала по швам.       Из кабинки выскользнула женщина лет сорока, ярко накрашенная и невозмутимая, словно не она несколько минут назад слышала постыдные стоны, похлюпавания и мужской голос в женском туалете.       «Спокойно, – Эри хлопнула себя по щекам и приободрилась. – Вероятно, это – обычная женщина. Не бывает такого, что всюду меня окружают знакомые люди, что пустят сплетни, увидев что-то, не предназначенное для их глаз».       Женщина уже вышла, не обронив ни слова и, кажется, даже не посмотрев на нее, а Эри продолжала стоять, напряженная. Тело – пружина. Все мышцы свело, мозг будто бы атрофировался.       Она сняла каблуки и помассировала ступни. Господи, как же перепугалась. Хорошо, что все обошлось. А Изане – она раздраженно дернула щекой, вспомнив его наглую рожу – нужно предупреждать о таких выходках заранее, иначе последствий не оберешься.       Выйдя из туалета, Эри почувствовала себя свободной и счастливой. Всё-таки оргазм был что надо – следует отдать должное истинному.       Сев на место и пригладив взъерошенные волосы, она рассеяно посмотрела на мать, боясь, что та раскусит ее по неопрятному виду, но родительница была слишком увлечена беседой с Изаной.       – Я так и не услышала ответ: чем ты увлекаешься? – мама подперла рукой подбородок и с интересом исследователя беспощадно впилась глазами в Изану. Эри знала этот взгляд – и не могла не забеспокоиться.       – Тем, что удовлетворяю свое самолюбие, потешаясь над одноклассниками.       Эри едва ли не присвистнула. А ловко он выкрутился.       – Честный ответ важнее благородного, – мама кивнула, похоже, оставшись довольной. Звякнули столовые приборы – отец закончил трапезу и, промокнув уголки губ салфеткой, обратился к Изане:       – Так, с неважными вопросами закончили, а теперь признавайся: откуда у тебя CBR400F?       Остаток вечера папа и Изана обсуждали насущные вопросы человечества, а конкретно – мотоциклы.

***

      Неделя завершилась без происшествий. Эри общалась с девчонками из кружка по вышиванию; они зазывали ее к себе, но она отнекивалась, уповая на нехватку времени. На самом же деле ей было страшно сближаться с таким количеством людей. Вместе они выглядят безобидными и радушными, но никто не догадывается, насколько острые зубки прячет каждая по отдельности. Уж Эри знает не понаслышке – вчерашний друг может обернуться злейшим врагом в мгновение ока.       Несмотря на обиду, затаенную на Изану, качества их «дружбы» это ни коем образом не коснулось – как собачились, так и продолжали; только Эри все чаще одергивала себя, опасаясь того, что он может сделать с ней, если она перейдет невидимую черту.       В пятницу он позвал ее на крышу, чтобы отобедать вместе. Признаться, она оценила этот жест широкой души – он понимал, насколько ценно для нее личное пространство, а потому пригласил в место без лишних глаз. Даже еда казалась вкуснее в тот день. При лучах солнца волосы Изаны сияли не белым, а золотистым, впитывающими в себя свет.       Изана похлопал себя по коленке, веля ей присесть; Эри ощетинилась, подумав, что он подзывает ее как собаку. Нужно было еще добавить – «к ноге, омега моя», и вообще ничем не отличить. Эри представила, как виляет хвостом, машет ушками и лижет щеку истинного – и судорога смеха прокатилась вдоль ее тела, но она смогла сдержать порыв расхохотаться во весь голос. Все-таки он не любил, когда она смеялась по непонятным для него причинам.       Ёрзая от волнения, она устроилась на его коленях, пылая от неожиданной близости. Он наклонился к ней – кончики волос щекотали ее лицо, и она прикрыла глаза, теснее обнимая его шею.       – Когда-нибудь я тебя очень сильно обижу, – с нежностью произнес он, шарясь руками по ее спине.       Чужие пальцы холодили ее тело даже через ткань рубашки. Эри на ощупь расстегнула пуговицу воротничка, чувствуя, что задыхается. Контраст мороза и духоты вышибал последние здравые мысли. В конце концов, они – истинные. Приговор это или проклятие – покажет время, но Эри до боли в стиснутых кулаках хочет верить, что их ждет лучшее будущее, ведь они предначертаны друг другу судьбой.       Судьба – не дура. Она сталкивает людей в вихре событий, вершит историю и гласит, кто должен жить, а кто – умереть. И если она соединила их в тот вечер, когда Эри возвращалась домой из места собраний Брахманов, то это было не просто так.       Эри помотала головой, стараясь не захламлять рассудок пустыми додумками. Если искать в каждом событии мироздания глубинный смысл, то не грешно тронуться крышей. Ошибочно будет забыть про случайности и, вероятно, их встреча не была уготована свыше. «Верно, стечение обстоятельств, – утешала себя она, – а что будет дальше – решаем мы».       – Хочешь, чтобы я была благодарна за предупреждение или что?       – Хочу, чтобы ты не удивлялась, когда это произойдет.       Эри обиженно надула щеки. Не первый раз она замечала за Изаной эту характерную особенность – правильно выбирать выражения. Он расставлял ловушки, в которые она попадалась; возможно, он делал это бессознательно, сам не понимая, что каждый раз оправдывает свои деяния.       «Я обидел тебя, но ты сама виновата, что расстроила меня/не сбежала/не умерла» – поймав себя на подобной устрашающей мысли, Эри выдохнула и положила голову на грудь истинного, прислушиваясь к его равномерному сердцебиению. Неужели ему ни капельки ее не жаль? Неужели он защищает ее от других лишь ради того, чтобы потом обидеть самому?       – Когда ты говоришь подобные вещи, то пугаешь меня.       – На это и расчёт.       Услышав это, Эри вздрогнула и отстранилась. Ее пронзила догадка, которая могла пролить свет на суть его отношения к ней. С прищуром посмотрела на Изану и осторожно, боясь, что он не одобрит этот заботливый жест, убрала ресницу с его щеки.       – Изана, ты что, хочешь держать все под контролем? И единственный способ управления людьми для тебя – страх.       – Страх – лучшая форма правления, – авторитетно заявил он, посмотрев куда-то сквозь нее, чем оскорбил больше домогательств и хамства.       – Действенная какое-то время. Но люди не способны жить под вечным гнетом. Рано или поздно они взбунтуются. Как показывает история, объединившись, люди способны свергнуть самую деспотичную власть.       – Жаль, тебе не с кем объединяться, – Изана действительно одарил ее жалостливым взглядом – и Эри ужаснулась от вывода, который напрашивался сам собой.       В их отношениях – Эри одна-одинешенька. Ей не на кого опереться в случае неудачи. Он альфа. Он априори сильнее. Быстрее. И у него больше связей. В опасном мире, преступном мире. Он сможет держать ее в страхе столько, сколько ему заблагорассудится – хоть всю жизнь напролет. Да, народ может объединиться и свергнуть неугодную власть.       Но один в поле не воин. Эри не изменит режим, пока у нее нет союзников. Возможно, поэтому Изана не желает, чтобы Эри общалась с Сенджу. Он пока не высказывал своего неодобрения, но оно читалось в каждом наклоне головы.       – Почему ты не хочешь увидеть во мне... – ее голос рвался, что нить на ветру, – равную себе? Это решило бы многие недомолвки. И мне было бы не так обидно.       – Потому что ты – омега.       – Это твое оправдание?       – Кто ты, чтобы перед тобой оправдываться?       Он выправляет рубашку из-под юбки и, нарочито водя круги ледяными руками по ее спине, расстегивает лифчик. Как ни в чем ни бывало раздевает ее, игнорируя ошарашенный взгляд. До Эри не сразу снисходит осознание: она полуголая на крыше. И пусть на улице – далеко не зима, волна ветра вызывает табун мурашек на ее коже. Изана складывает лифчик на три-четыре части – она не всматривалась – и засовывает себе в карман.       – Какого...       Эри не договаривает – Изана встает и швыряет в нее своей спортивной кофтой. Очередной уничижительный жест, вопящий о том, что она ему принадлежит.       – Наказание. Уж больно буйная ты в последнее время. Может, походишь день без лифчика – и поумнеешь.       – А если мне понравится? – не с вызовом, а на грани какого-то слепого отчаяния кричит она, перебивая ветер. Изана смерил ее гневливым взглядом из-под сердито нахмуренных бровей.       – Тогда я убью каждого щенка, который осмелится пялиться на тебя.       И почему-то Эри верит, что его угроза – не блеф.       На выходных Эри выкраивает денек на встречу с Сенджу. Сначала они гуляют в парке, мило беседуют, но затем подруге названивает брат и сообщает о приезде какого-то важного человека.       – Прости, но нам пора прощаться. Здесь неподалеку остановка, я посажу тебя на автобус и поспешу домой.       Эри кажется, что почва под ее ногами набухает, становится зыбкой и неустойчивой, поэтому она наглеет и хватается за протянутую возможность как за круг утопающий.       – А можно... с тобой?       Сенджу наклоняет голову и лукаво стреляет глазками. Кажется, она понимает, что лишь с ней Эри чувствует себя в безопасности и может расслабиться и телом и духом.       – Если хотела у меня погостить, то следовало так и сказать, – Сенджу задумчиво мнется, испытывая подругу, хотя для себя она уже все решила, – м-да, сейчас не самое подходящее время, но так уж и быть. Думаю, Такеоми несильно разозлится, если я приведу тебя. Не против посидеть с Вакой в саду, пока семейка Акаши решает свои вопросы?       Эри теряет последнюю каплю самообладания.       – Твой старший брат приехал? Ну, который не Такеоми, а другой?       – Ага, который Харучиё, – Сенджу расплывается в теплой ностальгической улыбке, и Эри впервые задумывается об отношениях подруги со всеми членами семьи, – явился не запылился.       Девчонки решают срезать путь через Осаку.       – А это точно безопасно?       – Да не парься, я же с тобой.       От самоуверенности Сенджу становится легче на душе.       Эри никогда не была в подобных районах; она с настороженным любопытством осматривалась по сторонам. На витринах вывески с арендой жилья. Самая дешевая доя-гаи стоит менее тысячи йен за ночь. «Ничтожная сумма, – ужасается Эри, – в каких же условиях люди здесь живут?»       – Раньше здесь жили хиппи, – вдруг выдает неожиданную информацию Сенджу.       – А куда они девались?       – Постепенно исчезают. Хиппи, панки или готы – это не просто стиль одежды или музыки, это образ мышления. Поэтому я восхищаюсь ими. Нужно быть очень смелыми, чтобы так в открытую заявить о своем мировоззрении.       – Их и вправду осталось так мало. Из-за глобализации многие виды субкультур просто-напросто вымирают. Наступил новый век – и новая история.       – Мы – живые свидетели заката девяностых. Всегда грустно наблюдать за концом эпохи.       Эри поёжилась. То ли от слов Сенджу, то ли от вони, которую донес ветер.       – Нужно поспешить, – Сенджу нашла руку Эри и крепко сжала ее. – У меня дурное предчувствие.       Интуиция Сенджу не подводила. В трущобах бродили не только безобидные хиппи, но и гопники, правящие рассветом двадцать первого века. И далеко не все преследовали добрые намерения.