Отстой

      Сенджу понимала, что приводить Эри домой, когда у них гостил Санзу – плохая идея, но бросать подругу на обочине жизни не хотелось тоже — уж больно потерянный у нее был взгляд, когда Сенджу сообщила о том, что им пора прощаться.       Таким образом она мягко подтолкнула Эри к единственному человеку, которому доверяла безгранично – свое сердце, свою душу и, наконец, целостность и сохранность близкой подруги.       – Присмотри за ней, – в тоне ее прозвучало напутствие; Вакаса кивнул, одним незатейливым жестом стерев все ее опасения с лица земли. Эри будет в безопасности, следовательно, Сенджу может сосредоточиться на главном. Словно вторя ее мыслям, Такеоми прошел в прихожею с зажатой меж указательным и средним пальцем сигаретой. Обычно он не курил дома.       «Очевидно, Хару его уже достал», – угрюмо подумала Сенджу и разулась. Вакаса взял остолбенелую Эри за локоть, сказал ей что-то своим успокаивающим обыденным тоном и повел в сад. Такеоми проводил их недоумевающим взглядом.       – Объяснишь?       – Потом, – Сенджу отмахнулась от старшего брата, как от навязчивого комара, – что говорил Хару?       – Ничего такого. Ждал тебя.       Санзу действительно ждал – ждал терпеливо, сложив ноги по-турецки и бездумным взглядом уставившись в потолок. Стоило ступне Сенджу коснуться кухонного пола – братец с распростертыми объятиями кинулся к ней. Такеоми вынудил притормозить, выбросив руку вперед.       – Не так быстро, Санзу.       – Ты до ужаса грубый, аники, – Харучиё театрально смахнул невидимую слезу – и в следующий миг его взгляд, обращенный на сестру, сделался плотоядным, но не похотливо, а играючи, – неужели ты не соскучилась по мне, Сенджу-чан?       – Прости, Хару, я не в настроении, – Сенджу сдержанно улыбнулась – и указала на стол, – может быть, присядем?       Сенджу давно просекла, как нужно общаться с братом. Подыгрывать его маленькому спектаклю абсурда, дарить милые очаровательные улыбки, но всегда держать ствол на готове. Семья Акаши дружно устроилась за столом: Такеоми и Сенджу по одну сторону баррикад, а Харучиё – по-другую. Добровольно изгнанный из собственной семьи, он, отнюдь, не ощущал одиночества. С самого детства его место было не среди них.       Следовать за Майки – вот крест, который он с гордостью несет по сей день. Такая тотальная преданность походила на стокгольмский синдром, но Сенджу не озвучивала своих опасений. Знала – братец вкладывал в свою верность королю нечто большее, чем больную привязанность. Когда-то она пыталась его понять, но ее надежды рухнули, когда она увидела, в кого Санзу превращается.       Самосуд, что он вершил, был выше ее понимания. Сенджу не искала себе оправданий – она тоже была лидером преступной группировки, но соблюдала кодекс чести. Она не убивала. Не посмела бы. А Хару… она боялась представить, в каких мучениях корчились его жертвы.       – Сенджу пришла, – резко начал единственный подлинный Акаши в их семье, – ты доволен? Теперь обозначишь цель своего незапланированного визита?       «Слишком резко, – внутренне взвыла Кавараги, – с Санзу так обращаться нельзя. Неужели до тебя не дошло, Такеоми? Он не тот, что прежде. С ним теперь нужно считаться».       И правда: Санзу сморщился, словно проглотил что-то кислое. Затем – растянул уголки надтреснутых губ, на которых красовались рваные, уродливые шрамы-ромбики, в хищном оскале.       – Сестрица, ходят слухи, что Изана собирается пополнить ряды Брахманов. Я пришел, чтобы ты развеяла нелепые опасения моего короля.       – Твой король может спать спокойно. Его брат имел на нас некоторые счеты, но не собирался присоединяться.       – Отлично, я так и думал. – Санзу удовлетворенно улыбнулся и подвинул к Сенджу чашку ароматного чая, совершенно игнорируя присутствие брата. – Я заварил твой любимый чай с мелиссой, сестрица, выпей, не стесняйся. Приятно, что за столько лет кухня вовсе не переменилась.       Сенджу могла притвориться непонятливой, но сочла, что будет благоразумнее обратить внимание на намек. Она послушно взяла в руки, чашку, подула на чай и отхлебнула глоток. Мало кто знал, но Санзу увлекался не только потреблением трав различных сортов, но и их изготовлением.       – Такеоми, пожалуйста. Нам с Хару нужно обсудить кое-что личное.       Сенджу ожидала сопротивления, но, к ее величайшему удивлению, брат лишь поочередно смерил их тяжеловесным, подозрительным взглядом, и вышел вон. Оставшись наедине с некогда близким человеком, Сенджу ощутила облегчение. Наконец, они могли общаться свободно. Санзу не показывал этого, но присутствие Такеоми его угнетало – этот факт не подвергался опровержению.       – Правда, – продолжил братец ленивой, кошачьей интонацией, – есть еще один вопрос, который хотелось бы прояснить… Бедный Изана, снующий по округе беспризорник, сверженный король без группировки и близких людей, наконец, встретил свою истинную.       –Хару. Не смей, – черты лица ожесточились, пальцы с силой впились в ручку кружки. – Даже не думай прикасаться к Эри.       – Ну что ты, сестрица, не нужно так пугаться. До этой омежки мне нет дела, – Харучиё растягивал гласные, как дьявол-искуситель. Он, безусловно, потешался над ней. – Но меня настоятельно просили передать, что если вы продолжите свои попытки перетянуть Изану на свою сторону – будут последствия. Не самые приятные для его истинной.       Санзу встал и, отряхнувшись, направился к выходу, но, остановившись рядом с сестрой, обманчиво ласково погладил ее по макушке.       – Дружеский совет тебе – не пытайся идти против моего короля. Экономическое или косвенное давление не подействует на Манджи-канто. Не забывай, что с нами множество талантливых людей, в числе которых финансовый гений.       – Хару, – Сенджу не прислушалась к его предупреждению; импульсивно тронула за руку и, не получив отвержения, схватила едва ли не вывернув кисть, запальчиво прошептала: – вернись ко мне.       – Слишком поздно, милая сестра, – он вырвался из ее несильного захвата. На лице его – ни колыхания эмоций. – Не нужно было подставлять меня в детстве.       Детство – больная тема, к которой она мысленно возвращалась вновь и вновь. Говорят, время лечит, но ее чувство вины лишь усиливалось с годами. Она совершила роковую ошибки – оклеветала драгоценного брата, который души в ней не чаял.       – Прости меня. Я правда сожалею. Хару, если бы можно было отмотать время назад, я бы ни за что не…       – Довольно, время вспять не обернешь, не правда ли, сестрица? Не следует сожалеть о прошлом.       – Люблю тебя. Приму любого, если вернешься.       Она не лгала. На глазах ее заблестели слезы, но Санзу не смотрел.

***

      От парня Сенджу пахло одеколоном, шампунем и гелем для душа. Словом, его естественный аромат притуплялся химией, и это абсолютно нормально для беты. Но было в нем что-то такое, что Эри не бралась описать. Что-то неправильное. Что-то, что не вязалось с образом типичной беты.       Эри еще с первой встречи не могла понять, что именно, поэтому обрадовалась возможности узнать его поближе. Наблюдая за тем, как он поливал цветы, она начала разговор о садоводстве, не без удивления отметив, что разговорилась первой.       И натолкнул ее на это сам Вакаса – лишь своим присутствием. Его аура была обволакивающей и нежной, но от бет, как правило, ничего мистического не исходило, а запах Вакасы кружил голову.       Благо, Эри вовремя опомнилась. Изменять истинному – пусть даже в мыслях – грешно и недостойно. Пусть истинный у нее – не сахар, они все-таки состоят в каких-никаких отношениях, а потому она не имеет морального права выступать против него.       Громко топая ногами, на веранду вышел ослепительно красивый в своем дерзком прикиде молодой человек. Нет, дело было не в его эффектном наряде, а в манере держать себя. Бледнолицый, но обладающий на редкость пронзительными глазами, почти такими же, как у Изаны, и с заплетенными в хвост длинными светлыми волосами, он, шатаясь, как пьяный, подошел к ней и без разрешения, слюняво и упоительно, поцеловал ее ладонь.       – Приятно познакомиться, истинная многоуважаемого Курокавы-сана.       «Должно быть, это и есть брат Сенджу», – ахнула Эри и, не успев вовремя среагировать, с затаенным чувством наблюдала за тем, как его шальная рука поднималась вверх по ее плечу.       Вакаса ударил его не слишком сильно, чтобы он взвыл, но достаточно, чтобы убрал руку прочь. Загородив собою Эри, Вакаса ленно наклонил голову.       – Знай свое место, щенок.       Эри словно ведром с холодной водой окатили. Вслед за братом выбежала Сенджу, тяжело дыша.       – Харучиё, – если бы Эри стояла чуть ближе, то отчётливее бы слышала скрип ее зубов, – тебе пора.       – Действительно.       Харучиё сделал вид, что смотрит на наручные часы, которых при нем не было, и, напоследок улыбнувшись, как клоун, вышел прочь.       – Сенджу, – позвал Вакаса – и она откликнулась незамедлительно. Нырнула в его объятия и, сотрясаясь от бесшумных рыданий, спряталась на его груди и свернулась клубочком, как кошка, доверчиво льнущая к хозяину.       Эри смотрела на них сначала с любованием, а затем – с покалывающей током завистью. Она укусила внутреннюю сторону щеки и сморщилась. Одно дело – наблюдать за счастливой парой бет родителей, но совсем другое – за возлюбленным близкой подруги.       Родители слишком стары, чтобы проводить с ними параллели, но сверстница... Наблюдая этот удачный союз воочию, Эри невольно задалась вопросом: что с ней не так? Неужели она плохой человек, раз ей достался истинный псих?       Оказывается, в их мире если найдешь суженного, то не станешь в миг самой счастливой на свете. Отношения – это долгая и упорная работа двоих людей, а не одного.       Эри чувствовала, что тащит их с Изаной на своих плечах. Иногда – за редким исключением – он предпринимал что-то вроде робких шагов навстречу. Типа приготовить, оказать внимание, подставить товарищеское плечо, но...       Ничего больше.       Он по-прежнему оставался закрытым и недоступным. «Чего же ты так боишься? – думала она, жуя губу. – Неужто душевной боли?»       За его неохотным желанием сближаться с ней определённо стояло что-то большее, чем отвращение к омегам. Страх. Но чего?       Эри бы хотела пулей подлететь к нему – растормошить – и выпалить как на духу «да что с тобой происходит, дурной?! Откройся мне – открой свою душу!»       Но она слишком труслива, чтобы провернуть подобное. Никто не может предсказать последствия. И останется ли после нее что-то живое, честно говоря.       Изана живёт порывом. Его обострённые вспышки безумия – тоже. Что-то он ей прощал, а за что-то неоправданно жестоко наказывал. При том, что наказание – не его компетенция.       «Возможно, – закрался шепоток здравого смысла, – следует пожаловаться родителям?»       До этого Эри и подумать не могла, что можно обратиться за помощью к родителям. Не осудят ли они ее? Не покажут на ее место? Рискнуть стоит. После того треклятого ужина в ресторане разговоры об Изане не заходили. Всё-таки любопытство родителей было удовлетворено, а они давно не проявляли к ее личной жизни повышенного внимания.       Будто вспомнив, что они не одни, Сенджу смущённо отстранилась от Вакасы и с долей вины посмотрела на Эри. Та мягко улыбнулась, как бы говоря, что ничего страшного. На деле же она разлагалась по кусочкам от несправедливости судьбы. Уж лучше бы она уродилась бетой, как и большинство людей.

***

      Вечером Сенджу вызвалась проводить Эри до автобуса. Очень хотелось остаться на ночевку, но у Эри остался недоделанный доклад по биологии. Пока они шли по узкому безлюдному переулку, освещенному фонарями, Эри вспомнила квартал доя-гаи, через который они сегодня сокращали путь – и холодок змейкой скользнул по ее лопаткам, как бы напоминая, что хрупким девушкам в такие места лучше не суваться.       Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, Эри решила решила завести разговор на щекотливую, но интригующую тему. Морально она приготовилась к тому, что Сенджу, вероятно, возмутится.       – Вакаса альфа?       – Как ты догадалась?       «Она мне настолько доверяет или... ладно, буду думать, что первый вариант, так приятнее».       Эри чуть ли не задохнулась от предвкушения. Она ожидала какой угодно отрицательной реакции, но ни разу – положительной. Все-таки если Вакаса скрывает, что он альфа, то у него есть для этого причины. А Сенджу так запросто выдала тайну.       – Просто наблюдательность. Я подумала, что он слишком спокойный. Однажды я видела альфу, сидящего на «сдерживателях». Он выглядел так же. Я просто стала думать в этом ключе, и все стало на круги своя. То, как двигается, как говорит и как пахнет... он альфа. У меня нет сомнений.       – Я восхищена твоим острым обонянием. Я читала, что омеги, которые запросто могут раскусить альфу по непримечательным признакам, даже если он сидит на сильных сдерживателях, обладают ярко проявленными признаками омеги. – Сенджу ободряюще похлопала ее по плечу. – Не говори никому, ладно?       Эри свесила голову, разглядывая трещинки и тени на асфальте, по которому они шли. Ее укусил комарик вины. Ах, чего ради она вообще затеяла этот разговор? Могла бы промолчать.       – Я не выдам его. Расскажешь, почему он..?       – Не могу. У него на то свои причины. Он принимает сдерживатели с тринадцати лет и, откровенно говоря, для нас все удачно сложилось. Аники хочет, чтобы я встретила достойного человека, разумеется, среди бет. Если бы он знал, что Вакаса на самом деле – альфа, он был бы против нашего союза.       – А тебе не страшно, что скоро Вакаса встретит свою истинную?       – Он уже.       – Что? – у Эри дыхание сперло – она и помыслить не могла о таком раскладе событий. Даже посреди улицы остановилась, ошарашенно вылупившись на Сенджу, которая удивляла способностью сохранять невозмутимость в ситуациях, в которых у Эри волосы дыбом вставали.       – У них не заладилось. Они оборвали связь.       – Никогда не слышала о таком.       – Редко, но случается.       У Эри в голове не укладывалось, каким образом Вакаса и Сенджу сошлись характерами. Сенджу – вспыльчивая и эмоциональная, а Вакаса –сдержанный и флегматичный, пусть и по-своему привлекательный в равнодушном взгляде из-под полуопущенных век.       Может, подростком он и обладал пылким темпераментом, но сейчас – нет.       Вдруг – Эри чувствует на себе чей-то пристальный, обдающий горячей волной взгляд. Она инстинктивно поворачивает голову и напарывается на тощего на вид юношу, который стоит в десятке метров и, похоже, не собирается убегать. Словно завороженная Эри подходит к нему, и, сев на корточки, обращается к последовавшей за ней подругой.       – Сенджу. Он омега.       – Омега? Твою мать, взаправду? – Сенджу шарахается, как будто ее ударила молния, и произносит еще пару грязных ругательств. А затем с любопытством склоняется над ним. – Никогда не видела мальчишек-омежек. Милаш какой.       70% человечества – это беты. Обычные люди, не обладающие выдающимися способностями. Среди них, безусловно, были великие полководцы, гениальные изобретатели и талантливые деятели искусств, но большая часть мировых лидеров, безусловно, состояла из альф. Бетам было очень сложно пробиться в аппарат власти. Они могли лишь нести государственную службу в качестве исполнителей.       Большинство альф и омег населяло территорию западной Европы. В таких странах, как Япония, альфы и омеги концентрировались в столицах. Вероятно, поэтому в Токио Эри замечала все больше себе подобных. И отношение к ним было приемлемое, ведь они – не редкостная диковинка.       Не всем омегам жилось плохо. Светские львицы, жены крупных предпринимателей и дипломатов – это омеги. Утонченные от природы, они покорили индустрию моды, кино и сферу воспитания детей.       Мальчиков-омег и девочек-альф было ничтожно мало. Из-за этого они были востребованы в проституции. Эри испытала огромную жалость к мальчику, что, похоже, следил за ней. Но когда она увидела, что Сенджу протянула руку к его красивому лицу, то подумала – быть беде.       Мальчик больно укусил Сенджу за палец и выплюнул:       – Убери руку, сучка.       – Беру свои слова обратно, – Сенджу недовольно помахала рукой и пожаловалась: – Эй, Эри, ты слышала, как он меня назвал? Похоже, он твой шпион. Своих-то я в лицо всех знаю.       – Она говорит правду? – Эри отчего-то понизила тон на две октавы. –Ты шпионил за мной?       – Ага, – просто ответил мальчишка, чем привел в исступление. Открыв рот и замерев как истукан, Эри по кусочкам собрала полученный ответ.       – Разве ты имеешь право признаваться так просто? Почему не удираешь?       – Изана-сан сказал, что если ты меня запалишь, то ничего страшного. Нежелательно, конечно, но лучше уж ты будешь знать, что слежку за тобой отправляет истинный, а не какой-то враг.       Эри иронично вскинула бровь. И почему она не удивлена? Как же так совпало, что ее истинный – ее злейший враг? И уж от кого ей нужна защита – так это от него. У мальчика заурчал живот, и Эри улыбнулась, погладив его по лбу. Он позволил ей это и, кажется, смутился – в полумраке было не разглядеть румянца щек.       – Ты голоден?       – Мой живот сказал все за меня. Думаю, комментарии излишни.

***

      Стоял восьмой час вечера – автобусы скоро перестанут ходить, и чтобы вернуться домой придется вызывать такси – а Эри и Сенджу привели найденного мальчишку в какую-то лапшичную.       Он за обе щеки уплетал рамен, а Эри наблюдала за ним и с грустью думала о судьбе омег в их бренном мире. Многих насильно обратили в проституток. Хорошо, что этого мальчика подобная участь обошла стороной.       Он ответил, что ему четырнадцать, но выглядел максимум на двенадцать. Невысокий, бледный и тощий. Одним своим видом вызывающий сочувствие.       – С какого момента ты следишь за мной? – без прелюдий спросила Эри, когда мальчик закончил. Он отодвинул миску и посмотрел на нее с благодарностью.       – Обычно я слежу за тобой по будням, но сегодня ты ступила на мою территорию – квартал доя-гаи. Я заметил тебя и решил доложить Изане-сан.       – То есть он уже знает, что я была там?       – Да, и он очень зол, что ты отправилась в такое опасное место.       – Но со мной была Сенджу.       – Изана-сан сказал, что Сенджу тоже нуждается в защите.       Сенджу фыркнула в сторону, но ничего не сказала.       – Как тебя зовут?       – Тодо. Фамилию не знаю.       – Скажи мне, Тодо, почему ты прислуживаешь Изане?       – Потому что он спас меня. Когда все отворачивались в брезгливости, он не прошел мимо.       Этим признанием он буквально выбил у Эри почву из-под ног.       – Но ты же... омега, – несмело возразила она, чувствуя, как проваливается куда-то в бездну. Словно привычный уклад жизни пошатнулся – и ничто не будет прежним.       – И что? – впервые за проведенное время Тодо показал эмоции. В глазах его плескалось бурное сопротивление. – Не вижу связи. Для Изаны-сана нет разницы, кто ты. Подобные условности – не то, на что он обращает внимание.       У Эри характерно запылали уши. Она стукнула кулаком по столу с такой силой, что миска дрогнула – и палочки в ней издали неприятный звук.       – Наглая ложь. Он просто подкупил тебя, чтобы ты выдал нечто подобное.       – Да мне, в общем-то, все равно – поверишь ты или нет. Моя совесть чиста.       Мимолётный порыв мальчика поутих, словно он понял, что спорить с ней – бесполезно. Эри тоже успокоилась, понимая, что агрессия ни к чему хорошему не приведет.       – А почему ты не скрываешь того, что омега?       – Изана-сан говорит, что если играть по правилам общества, в которым мы живем, то его никогда не изменить.       Абсурд. Можно подумать, Изана хочет что-то менять. До сих пор он злоупотреблял властью над ней и вел себя так, словно его более, чем все устраивает.       Эри вышла из-за стола с тяжёлым, почти неподъемным грузом на душе. Если Тодо говорит правду, то это в корне меняет все ее представление об Изане. Неужели его отвращение к омегам – лишь фальшь? Но зачем ему притворяться?       Приуныв, она плюхнулась на крыльцо лапшичной. Горько зарыдала ее душа, но ни одной слезинки не выкатилось из глаз. Не было сил.       Сенджу понимала ее лучше прочих. Опустившись рядом и, погладив ее по спине, встревоженно спросила:       – Ты не пробовала проговорить с родителями? Переехать?       Эри прекрасно понимала, к чему она клонит.       – Это слишком сложно. Я слишком рвалась в эту школу, слишком привязалась к своему дому, тебе и ещё много «слишком».       – Прости меня. Я была слишком наивной. Думала, что Изана будет мягче к своей истинной, но... похоже, я его совсем не понимала.       – В этом нет твоей вины, Сенджу. Кто же знал, что он окажется настолько больным?       – Ты говоришь это лишь чтобы утешить меня.       – Нет, – Эри взяла ее руку и потерлась о нее щекой. Сенджу – лучик света. Если бы не она, то Эри сошла бы с ума от эмоциональных качель, на которые ее против воли посадил Изана. – Ты берешь на себя слишком многое.       – В общем, Эри, разорви эту порочную связь, пока не поздно.       – Я не знаю как. И мне, честно говоря, страшно. Я привязалась к нему за это время. Не в том смысле, что между нами установилась какая-то духовная связь истинных, которую не понять бетам. Нет. Просто... Мы много разговаривали. Ссорились, затем мирились, целовались. Я боюсь его, очень сильно. Но также чувствую нездоровую потребность быть вместе. И мне не хочется обрывать эту связь, понимаешь? Мне страшно, что он разозлится, придет и накажет меня за это, а ещё... Я почувствую такое одиночество, когда разорву эти узы. Не знаю, выдержит мое сердце такой муки.       – Ох, дорогая моя, иди сюда.       Сенджу спрятала ее в объятия от злого мира, а Эри, вцепившись в пальцами в ее кофту, тонула в любви и чувстве благодарности за то, что обрела друга, который не бросит ее в беде.