Муже(ложе)ство

– Арсений! Да стой ты! – Да какого хера? Стас совсем охуел условия нам ставить! – Он наш продюсер. Он имеет право... – ...иметь нас? Антон, я не хочу, чтобы Ира была «подменой». Хоть оторви от меня кусок, не хочу! Разумеется, Попов злится. Есть у него на это все права не меньше, чем у Шеминова. Да, Антон взял за руку Арсения и пришёл к Стасу с фразой «мы встречаемся, это серьёзно». Сначала тот молчал, потом пожал плечами, думал, что шутят. А потом округлил глаза и спросил: – Голуби мои, а как мы это скрыть сможем? Если руководство канала узнает, что два альфы в отношениях, нам всем будет не сладко, не горько, а больно. – Ну что мне теперь, перестать чувствовать к Арсу чувства? – Нет, конечно, – Шеминов старательно делал вид, что здесь ничего такого не происходит, но поднятые брови говорили всё за него, – просто надо это дело хоть... прикрыть как-то, чтобы не прикрыли нас. – Что ты предлагаешь? – Арсений видимо ощеривается, звереет медленно, но опасно. – Давно уже пора организовать Антону личную жизнь, – Стас говорил это так просто, будто это работа с документами или лепка пельменей, – гиперальфа в коллективе не должен быть свободным. А то его будут есть на гастролях омеги только так. – Есть кандидатура? – Догадался Антон, поймав очень злой взгляд Арсения. – Здесь нужна особа, которая сможет не мешать тебе и не выглядеть подозрительно. И сейчас, когда Арсений от злости перевернул диван и уселся на пол, Антон хочет только одного – чтобы его парню было не так плохо. Шастун присаживается рядом и обвивает руками дрожащее, оказывается, тело. – Она будет тебя трогать, будет с тобой на всех мероприятиях, после концертов сопровождать... а ведь всё это могу делать я! – Арс, – Антон хочет спрятать, отгородить от мира, защитить, но Арсений только больше взвинчивается. – А ты и рад! Тебе в кайф меня злить! – Ну что ты говоришь, мой хороший, – Антон буквально говорит с ним как с ребёнком, отчего лучше не становится, – никогда не стал бы так делать тебе назло. Да и потом, мне никто кроме тебя не нужен... – Не дай бог она ещё и твоя истинная, что ты её так покрываешь! – Арсений. Это звучит жёстко, по-звериному опасно, так, как обычно выглядит сам Арсений. Попов вздрагивает и смотрит на Антона как прозревше, моргает и удивляется. – Ты чего так разошёлся? – Вопрос видимо для обоих, потому что оба сбиты с толку. – У меня гон, походу, через пару дней, – вспоминает Арсений, стискивая руку Антона, – такая злость может быть не только из... – Из?.. – Дожимает Шастун. – Да ревности! Конечно, я ревную и места себе не нахожу! – Как мне тебя уверить, ну? – Антон берёт в охапку бесящегося Арсения и усаживает его на не уроненный диван. – Неужели моего намерения сказать всё Стасу недостаточно? Разговора на тему, что ревность – неуверенность и в себе, и в партнёре. – Как будто Стас нам твой отец, у которого благословения надо просить, – бухтит под нос Арсений, чуть успокаиваясь, а в следующую секунду понимающе кивает, – значит точно гон. Всегда перед этим делом злюсь как не в себя. – Судя по моему спокойствию... у меня тоже скоро, – Шастун расползается в улыбке от пришедшей идеи, – давай... проведём его вместе? – Антон, ты совсем спятил? – Глаза у Арсения такие синие сразу, бушующие, как море. Всё ясно как день – Антон слишком сильно вляпался в Попова. – Это не предложение провести незабываемый уик-энд. Ты хоть представляешь, что может произойти с нами в период зашкаливающего гормонального фона? – Я не помню ни один свой гон, Арс, – честно говорит Шастун, – ничего из них. Был я трахером направо и налево или же умолял душ не плакать. Ни одного воспоминания. – Везёт тебе, – Арсений вдруг утыкается в плечо Антона, – я веду себя как сволочь обычно. Такого меня лучше не видеть. Злой, вечно недовольный, неудовлетворённый даже связью с тремя... Попов замолкает, видимо считает, что это как-то смутит Антона. А его не смущает, не мудрено, Арсений же притягательный. – Если даже гиперальфа на тебя повёлся, не представляю как башню сносит омегам от тебя, – Шастун вдруг совсем коварно прихватывает губами мочку уха, но снова Арсений его отталкивает, несильно, просто чтобы перестал. – Я тебе глотку перегрызу, если что пойдёт не так, а терять тебя из-за собственной природы и несдержанности я не хочу. Антон, наверное, сумасшедший и поехавший вкрай, потому что в предостережении слышит признание в чём-то личном. И тут же посмеивается, чтобы не дать себе потонуть в романтике. – Ну конечно, потом же нового импровизатора в команду искать. Не хотелось бы грех на душу бр... Его прерывают поцелуем. Таким отчаянным и глубоким, что будоражатся немногочисленные волосы на груди. Арсений давит чуть на грудь, намекает, чтобы Антон лёг. Он повинуется, продолжая целовать, не трогает руками, не хочет спугнуть. Но дальше не происходит жаркого секса в офисе. – Ты правда хочешь быть рядом со мной в гон? – Антон жалеет, что не включил диктофон. Серьёзный тон низкого голоса Арсения звучит до того возбуждающе, что совсем уже неприлично. – Я хочу быть с тобой всю свою жизнь, – так же тихо отвечает Антон, не пытаясь себя сдерживать. – Ты точно ёбнулся, – строго отмечает Арсений, но видно по глазам – он сдерживает улыбку. – Благодаря тебе, – Антон тянет на себя Попова, как в офис входит Дима. Невозмутимость Позова просто вызывает тонну уважения. – Сделаю вид, что ничего не вижу, – спокойно произносит он, поправляя невидимые очки, возвращая второй диван в прежнее состояние. – Да ты и так слепошаришь, Поз, – довольно улыбается Антон, только сильнее притягивая за футболку Арсения к себе, – делать вид не надо. – Вот кому и придётся делать вид, что он традиционный альфа, так это тебе, – подмечает Дима и уходит из офиса, пока Арсений снова скукоживается весь. В смысле поднимается, поправляет на себе одежду и становится отстранённым, будто и не он сейчас хотел завалить Шастуна прямо на диване. – Арс, – зовёт его Антон, – ты опять решил плавно съехать с темы? – В масштабах вселенной, что такое эти темы для разговора... – философски нудит Попов. Антон просто молчит и смотрит на него. Никак не реагируя. Просто глядит, как тот дальше будет говорить что угодно, только не по делу. И видит то, чего раньше никогда не случалось... Арсений выжидающе на него оглядывается. Шастун только что разгадал одну из загадок человечества. Арсений Попов любит, когда его уговаривают и уверяют, что он не прав. Это ощущается как самое важное открытие этого мира. – Да ну ладно, – тянет неверяще Антон, – тебе это нравится? – Что? – тушуется Арсений так быстро, делает виноватые глаза, отсаживается, но его успевает прихватить за талию Антон. И заглядывает в глаза так, как, возможно, происходит у истинной пары во время максимально откровенного разговора. Во всех смыслах. – Тебе нравится до мурашек прямо, когда тебя упрашивают, – и улыбается победно. Хоть где-то он смог разгадать эти ребусы! – Не то чтобы… – Попов выглядит просто неправдоподобно растеряно. Но Антон знает, что нужно сделать. Теперь знает. И это так будоражит, что хочется только коварно улыбнуться. Шастун с особым удовольствием наклоняется к уху и совершенно искренне выдыхает: – Арс, пожалуйста, – растягивает гласные, вдыхает чаще, жарко выдыхает, – прошу тебя, я хочу сейчас… И реакция стоит всего. Арсений почти рычит, вцепляется пальцами в плечо, дышит часто, наверняка ещё и глаза закрывает, может губу прикусывает. Антон тому, что отыскал, нарадоваться теперь не может. Он сам весь подрагивает от этой найденной точки влияния. Как представляет себе, что будет просить снова и снова быть ближе… и его совсем не смущает ничего. – Ты же… гипер… – видимо задыхается Арсений, отстраняя от себя Антона. – Если мне от этого хорошо, о чём ты вообще говоришь? Арсений, – Шастун намерен свести с ума, поэтому снова стремится прижаться к уху, но его плотно удерживают на расстоянии вытянутой руки. – Прекрати, – твёрдо говорит Попов, отчего Антон садится ровно, при этом только поражается тому, что этот тон ему… понравился, а потому ловит до того довольный взгляд на себе, что становится немного неловко, – не думал, что найду и твою слабость. Антон этого тоже не ожидал. Но теперь они в равном положении. Кинк за кинк, как говорится. Тем наверняка интереснее будет гон. Шастун совсем не волнуется по этому поводу. Вот в квесте страшном с актерами в рваной шторе – это ужас и мрак. А тут... это же Арсений. Что может пойти не так? Вообще, всё что угодно, но Антон этому хаосу с голубыми глазами... доверяет. И целует вот прямо сейчас, чтобы Попов не нашёл ещё повод, чтобы вспылить. *** – Нам нужно в Питер, – ответственно заявляет Арсений, выключая телевизор. Они только что пересмотрели выпуск Импровизации. – Хочешь насмотреться на достопримечательности перед смертью? – шутливо хватает за колено Антон, чуть сжимая. Смотреть на то, как Арсений не знает, на что реагировать первостепенно – великолепно. Шастун себя каждый раз ловит на ощущении, что застаёт этого профессионала по «не расколоться» врасплох. Антон всегда думал, что не замечает разницу в возрасте между ними, но всякий раз, когда он застаёт такие моменты, где-то в груди мягко перекатывается тепло от того, как Арсений теряется. Та самая доля секунды замешательства перед искромётным ответом. – Я имею в виду, что всё это... время нужно провести в Питере, – не отшучивается Попов, становясь серьёзным. – Обоснуйте, граф, – взмахивает кистью Антон плавно, хотя с таким замахом можно было бы и синяк получить, столько у него колец на руке. – Там мне будет спокойнее, – загибает палец Арсений, – квартира моя... наконец-то, выкупил окончательно! Там больше пространства, согласись, иногда нам точно понадобятся разные комнаты. Люди вокруг в принципе более спокойно относящиеся к чужой личной жизни... – Убедил, – поднятые брови Антона грозятся покинуть лицо, – ты всё продумал, так? Это был твой коварный план с самого начала? – Ещё ты не будешь отвлекаться на всякие... – Точно план, – Шастун восхищается, тянется обхватить, прижать к сердцу, – я вообще с трудом верю, что это происходит с нами. – С кем, если не с нами, – Арсений отзывается на касания, льнёт поцелуем куда-то в челюсть, ведёт кончиком носа по шее. Антон от этой нежности улыбается, гладит по голове, пропускает тёмные пряди сквозь пальцы. Ему в ответ пробивается мурчание, а затем в его руках устраиваются удобнее. И в такие моменты не хочется ничего, кроме как заботиться. Шастун пытается восстановить в памяти хоть одно подобное воспоминание. Хоть раз в жизни он чувствовал себя таким спокойным? Антон усиленно копается, при этом продолжая поглаживать по голове размякающего в объятьях Арсения. Кажется... один раз было нечто похожее. Они сидели с Макаром, залипали в какой-то сериал, протягивали пиво и славно угарали над клишированностью сюжета. Было спокойно, но не так... С Арсением будто каждое мгновение имеет смысл, наполняется им, пропитывает подсыхающую душу целым потоком новых эмоций. – Ты натрёшь мне лысину, – посмеивается Арсений, но от прикосновения не уходит. – Прости, задумался, – Антон опускает руку на спину, гладит, согревает. – А извиняешься зачем? – Ну как же, – ловит шкодливое настроение Антон, скользя руками ниже, – я отвлёкся от созерцания прекрасного. Позволил себе летать в облаках... Это была щекотка. Безжалостная, беспощадная, неостановимая. – Шаст, – вскрикивает Арсений, который не выглядит недовольным, он смеётся, морщится, уворачивается, но не убегает, – хоро́ш! – Я настиг тебя, сдавайся! – Антон заваливает на спину свою жертву, нависает сверху и игриво бодается в шею, где-то под челюстью. – Гордый воин из рода рыбьих никогда не сдается наглецу из рода рогатых и кучерявых! – Чё? – Смех такой громкий, соседи будут в ужасе. – Что в твоей голове происходит? – Внезапная атака чувствами! – Руки обхватывают лицо, Антон оказывается втянут в поцелуй, сопротивление бесполезно, Арсений одержал победу. – Это был запрещённый приём, – выдыхает, отстранившись, Антон, – что же ты делаешь со мной? – Соблазняю, – мурчит в губы Арсений, прямо как кот, – поражаюсь тому, что тебя возбуждаю, а не злю. Я извращенец-альфа, которому нужен другой альфа. – Нужен? – Антон думает, что с кем поведёшься, от того и засос на шее. Арсений может упереться сейчас и кинуть что-то вроде «это же очевидно». Он всегда так делает, и хоть Шастун очень просит говорить всё прямо, сейчас Попов может в очередной раз отмахнуться. Но тёплые ладони чуть плотнее обхватывают лицо. Взгляд глаза в глаза. Дыхание обжигает выдохом губы: – Нужен. Антон вдыхает и выдыхает дрожа. Он не понимает, как руки ещё не подкосились от этих эмоций. Но выходит иначе: Шастун успевает кратко прижаться к губам, а потом перехватывает момент, уворачивается и чихает. Арсений заливается смехом. Ну что за жизнь! Ничего романтичного сделать нельзя. – Правду говорю, – посмеивается Арсений, прижимаясь губами к макушке, – ну чего ты? – Никакой романтики в этом доме, – бухтит себе под нос Антон, на что его только крепче обнимают, – так, раз нарушена магия ласки сияние чёрного, пойдём поедим. Арсений улыбчиво кивает, поднимается, тем самым заставляя и Шастуна себя поднять, звонко чмокает в нос и довольно идёт на кухню. Антон провожает его взглядом и вдруг в полной мере осознаёт, что именно с этим восхитительным мужчиной он проведёт гон. Он так мечтает запомнить всё, что там будет происходить, он постарается. А пока он только незаметно заходит на небезызвестный сайт и заказывает билеты в Питер.