Муже(ложе)ство

Крепкое объятие. Антон совсем ненадолго вывалился из реальности, проверял наличие наушников в кармане куртки, как в него резко врезался Арсений, прижимаясь крепко, так, что стало трудно дышать. – Что с тобой? – Тут же интересуется Шастун, мельком оглядываясь по сторонам, проверяя, нет ли вокруг лишних глаз. – Там... – Глубокий вдох и выдох. – Там приехал наш гость на... центральный выпуск... – Он страшный? – Силится предположить Антон, потому что такие сильные объятья могут быть вызваны страхом. – Грозный кавказец-альфа? Хотя, погоди. Антон обхватывает лицо своего парня, заглядывает в глаза серьёзно, ища в них ответ. Но ничего кроме скоростной беготни глаз и тяжёлого дыхания не видно. – Ты же у меня альфовский альфач, сам кого хочешь испугаешь своей тестостероновостью. – Там... очень сладкий омега, – Попов как будто раскаивается, оправдывается, – невообразимо просто. Я думать рядом с ним не могу. – Понимаю, – Антон укладывает это в голове, прижимает к себе крепче, – и там красавец-Апполон-и-вообще-бох? Арсений тяжело сглатывает. Антон только сейчас замечает, как сильно расширяются зрачки в его глазах. Что же это за священник такой, что у Попова аж приход от него? – Это Лазарев. Шастун не понимает. Не понимает долгую минуту. А потом до него доходит. – То есть, наша задача: ни коим образом не спалить того, что самый любимый певец огромного количества людей – омега? – Это основная, – кивает Арсений, продолжая смотреть на него нервно, – вторая – не сойти с ума и не последовать за инстинктами. – Мы справимся, – Антон уверен в этом, ни на мгновение не сомневается, что это можно выдержать. – За меня не отвечай, я с ума схожу. – Ну-ка, давай быстро вдохни меня, – предлагает Антон, подставляя шею. – Зачем? – округляет глаза Арсений, на немного возвращая себе здравомыслие. – Вдруг собъёт? Ты переключишься с желания натянуть его на отстоять свою территорию у меня? – Это так не работает, – неверяще мотает головой Попов. – Просто попробуй, – отрезает Антон, укладывая руку на затылок, – я так себе шею сверну, давай быстрее. Терять тебе нечего. Девственность тоже, я видел. Участвовал даже в этом интересном процессе. Арсений давит смешок, утыкается лицом в изгиб и шумно вдыхает. Антон закатывает глаза от двух трудносочетаемых ощущений: от порыва зарычать и от жгучего желания вот прямо сейчас урвать страстных поцелуев в подставленное место. Но ни одно из ощущений не подтверждается. Арсений просто глубоко вдыхает, медленно выдыхает, и становится заметно, как его попускает. Напряжение в объятом теле схлынивает, оставляя в руках успокоившегося альфу. Правда Антон ожидает, что от него тут же отстранятся, но Арсений так и остаётся прилипшим к нему. – Легче? – уточняет Антон, поглаживая пальцами по голове. – Намного, – ровный выдох и слышимая улыбка, – ты остался пахнуть можжевельником. Теперь он напоминает, что только один альфа во всём мире для меня приятен. – Какая честь, ваше графское сиятельство, – отшучивается Шастун, скрывая лёгкое смущение от этих слов, – тогда... если будет тяжело, подходи ко мне. Перебью аромат измены, так сказать. – И ведь подойду, – согласно кивает Арсений, улыбаясь при этом так хитро, что в ответ хочет только улыбнуться, – много раз. Не только из-за него. – Скажи это, – Антон нагнетает по-сумерковски, хотя вампир из него так себе, но ситуацию нужно прожить до конца, – скажи... – Я подойду к тебе, чтобы... подойти к тебе. Посмеиваясь, они отлипают друг от друга. Всё-таки сейчас нужно выдать весь юмор, что есть. *** Разумеется, всё идёт не так гладко, как хотелось. Арсений на первой же игре с Лазаревым начинает заговариваться. – Ну серьёзно, правый больше белого... левого... выээээ... На самом деле большое спасибо надо сказать Паше. Антон сначала не одобрял тот факт, что Воля откровенно занимается показным их с Арсением сводничеством, подогревает этим интерес шипперов. Скорее не так, не понимал, какая тому выгода, ведь продвижение подобных настроений вполне может восприняться в штыки. Но, как бы Паша не был временами предсказуем в определённых приколах про них двоих, всё-таки он на их стороне. На их с Арсом стороне. Это приятно. Поэтому Арсений уже второй раз по наущению ведущего идёт в «логопедовскую». На «Дублёре» Антон себя ощущает «в сюжете» на моменте, когда Арсений преувеличено-возвышенно произносит: – Вениамиииин Адольфович! Оба Сергея настолько поймали одну волну, что складывается впечатление, что у Лазарева всегда такой голос. Нет, пожалуй, это в равной степени странно и интересно. Антон вдруг понимает нечто, что его потрясает до глубины души. Ему совершенно побоку на запах Лазарева. Вот совсем, он различает что-то холодящее, похожее на воздух в морозный день, но это его не тревожит и не заставляет лезть на стену. О, ну всё понятно. Шастун совсем свихнулся на своём парне, раз даже видом обоснованный потенциальный партнёр его совсем не привлекает. Причём этот человек так чертовски хорошо проживает сюжет, что восхищаться им Антон не прекращает внутри. Однако страстного желания присвоить себе этого зверя нет. Поражает, что игровая фраза, произнесённая Поповым, вызывает куда больше приятных мурашек по коже: – Я боготворю вас! И Антон понимает, что это именно один из допустимых процентов пропуска искренности в их взаимодействии на сцене. Сама подача выкручена на максимум, но он слышит – Арсений это по-настоящему. Он даже глядит так, будто вот прямо сейчас на колени встанет. Так, надо остановиться, потому что эти мысли могут привести к несвоевременной эрекции... хотя это было бы даже забавно... Альфа взбудоражен действиями другого альфы, вот это новость, вот это сенсация. Сто процентов какая-нибудь газета напишет подобное, словит достаточно доверчивый отклик и понятия иметь не будут, что правы. Но это уж точно не для прессы. Вызывает восхищение ещё и тот факт, что Лазарев, кажется, тоже совсем не зажимается при виде такого количества альф. Его немного сбивает с толку только на Режиссёре, когда концентрация запахов буквально его окружает. Шастуну страшно предположить, что может испытывать омега в такой ситуации. Наверняка это чертовски сложно, кружит голову и путаются мысли. Макар делился как-то подобным. Ощущение как после запрещёнки. Именно такие порноролики чаще всего просматривают тестостероновые альфы. Невменяемый омега, которого пользуют во все дыры... Антон вздрагивает, когда его мельком касается Арсений, возвращая в игру. Шастун подключается к процессу, но его не покидает это неприятное, липкое ощущение. Его вдруг охватывает невозможный, но до мурашек реалистичный страх: Арсений – омега, не взяли на важные пробы и ему предложили много денег, чтобы он снимался в фильмах для взрослых. Его одурманивают запахи... От этого он невольно рычит, едва слышно, но, кажется даже Арсений вздрагивает, пока объясняет гостю, какую программу они будут снимать на тв. Ну уж нет! Лучше Арсений останется наглым, хитрожопым и аристократически выёбистым альфой, чем «правильным для общества» омегой. Все эти качества составляют Арсения Попова – любимого человека Антона Шастуна. Когда Лазарев покидает сцену и уходит в свою гримёрную, Антон пользуется паузой и направляется выпить воды, потому что от интенсивности объяснений пересохло всё, что имеет на это потенциал. Он заходит в общую гримёрную, подходит к кулеру, отцепляет пластиковый стаканчик и наливает в него воду до половины. Финал питья приходится на момент, когда Антон оказывается обнят Арсением со спины. – Я сумел-смог-справился, – говорит он, целуя в выступающий позвонок, – всё благодаря тебе. Антон улыбается, поворачивается и обхватывает Арсения так крепко, что появляется ощущение, что его легко этим сжатием сломать. Вообще это очень странное восприятие: Арсений – сильнющий, хорошо спортивно сложен, мышцы на месте. Он просто не может казаться таким... но Антону так чувствуется. Попов для него «маленький и нежный», его хочется укрыть, спрятать, прижать к себе, чтобы никто не уволок. Возможно, у Арсения ровно такая же реакция на Шастуна. Хотя, в эту секунду очень отчётливо ощущается не реакция, а эрекция на Шаста. На него же? – Это ты меня так рад видеть? – подначивает Антон, потому что просёк, что Арсению это нравится. – Чертовски сильно рад, – Арсений настолько искренний, что это сбивает с толку, – я хочу тебя, вот прямо сейчас. Я тебя всё время съёмок вынюхивал. Твой запах теперь почти равный по интенсивности с омегой. Ты такой вкусный... – Блять, – Антон звереет за секунду, запускает руки под рубашку и с азартом гладит соски, – что ты делаешь? Я же себя не удержу. – Угроза просто прекрасна, – выдыхает в открытый рот Арсений, хватаясь то за плечо, то за спину Антона, так отчаянно, что щемит в груди, – здесь и сейчас. Мы с таким возбуждением за две минуты справимся. – Клуб скорострелов открывает свои двери, – смеётся в поцелуй Антон, скользя пальцами прям под два слоя ткани. – Сегодня глубо-ох-окое изучение скорости. Антон не знает, за какие заслуги ему достался этот альфа, но он так счастлив от осознания, что ему позволено делать всё это, слышать стоны и мольбы, торопливые нежности и грубоватые приказы сотворить с ним что-то неописуемое. Арсений для Антона – лучшее из всех безумств, что он творил в жизни. *** Тур – особый вид искусства. Это совершенно другая сторона их творчества. Антон и представить себе не мог, даже в самых смелых снах, что их могут так сильно ждать в других городах. Любовь людей к проекту настолько велика, что Антона едва не разрывает от гордости. У него возникает желание обнять каждого, кто проникся, прочувствовал атмосферу, понял их главную мысль. Разумеется, кто бы мог сомневаться, простым это дело не оказывается. Серёжа, как выходит, единственный, кто спокоен по-настоящему, даже если бы была угроза пойти в утеплённых штанах, потому что свои забыл, он это точно сделает, глазом не моргнёт. Дима больше курит. Это показатель красноречивее которого просто не сыщешь. Но на играх и взаимодействии он никак не сказывается. Арсений... бесится на каждую мелочь, но работает это в накопительном режиме. То есть, он не говорит сию секунду, что его не устраивает, абстрагируется и ведёт себя как ни в чём не бывало. Сначала Антон был уверен, что всё в порядке, когда его альфа вёл себя не странно? Мелкая нервозность и самому Шастуну свойственна, поводом для паники это не являлось. Только в один из вечеров Попов влетает в номер такой бешеный, что Антон, мирно сидящий до этого в телефоне и на диване, дёргается и подпрыгивает от неожиданности. – Ты чего? – Решается он спросить, глядя на бесящегося Арсения. – Достало, – выдыхает Попов, с размаху падая на кровать, – все эти вопросы «А кто вам Антон Шастун?», «Могли бы вы себе представить его своей парой?» и «Чью фамилию вы сделали бы общей?» Я просто в ярости! – Так ну ответь им один раз правду, – пожимает плечами Антон, нависая над лежащим, – что ты скрытничаешь? Всё равно они придумают что-то тупое, так пусть хотя бы один интервьюер порадуется, что сделал сенсацию. – Это касается не только нас с тобой, но и кучи людей, которых запросто уволят от того, что я сказал правду, – звучит это до того отчаянно, что Антон спешит обнять Арсения и поцеловать того в висок, успокаивая, – да и потом… я ещё не решил, как мы поступим с фамилиями в случае гипотетического брака. Антон улыбается, потому что это прекрасная мысль, обсудить такое он совсем не против, но важнее сейчас найти способ отвлечь Арсения от дурных мыслей по поводу глупых вопросов насчёт них. Шастун считает, что лучший метод переключения внимания – нежности. Именно поэтому он сейчас утыкается в шею Попова и мелко покрывает кожу поцелуями. Антон испытывает очень сильное влечение именно к этой части тела его мужчины. Он всё ещё мечтает оставить метку на Попове, чтобы у него изменился запах, и никто на него не облизывался. Но природа и так на многие уступки пошла ради них двоих, поэтому просить у мироздания ещё одну привилегию, уже слишком большая наглость. – Ты озабоченный, – шепчет Арсений в вялой попытке отстранить Антона от себя, – пожалей старого, я не могу так часто. – Это ты-то старый? – вторит Шастун, ведя кончиком носа вверх, выдыхает следом в ухо жарко. – Твоя выёбистость в мышеловках говорит об обратном. Я знаю, на что ты способен. – Но не постоянно же сексом трахаться, – всё-таки приподнимает его Арсений на вытянутых руках. Антон только сейчас понимает, к чему тот клонит, после опирается на собственные и смотрит непонимающе. – Погоди, – говорит он, – ты же сейчас не намекаешь на то, что я мог тебя уломать на отношения только ради секса? Ты ведь не начнёшь как в сериале нагонять драму на тему того, что «вот я тебе надоем через несколько лет, а мы ведь не были друзьями до того, как начали всё это»? – Ты чего? – Теряется Арсений, поднимаясь и усаживаясь на кровати. – Предполагаю. – Антон, ты обо мне плохого мнения. Я создаю такое впечатление? – Ты продолжаешь умалчивать некоторые свои переживания, поэтому иногда… я просто не знаю, что думать. – Шаст, – звучит Арсений опасно сейчас, Антон настораживается и чуть отсаживается, – не всё, о чём я думаю, необходимо озвучивать. Если ты будешь знать, что происходит в моей голове – ты сойдёшь с ума. Я берегу тебя от лишней мозготрёпки. – Просто хочу, чтобы ты не нёс всё это один. Антон успевает перехватить раздражение, возникшее на Арсово стремление героически спасти его от собственных тараканов в голове и подавить то в зародыше. Надо помнить, что они оба альфы и любой порыв зарычать вызван в большинстве случаев инстинктивным желанием превосходства и конкуренции. Шастун, видимо, умнеет, раз умудряется так научно разложить природу этого раздражения. – Ещё предложи вместе в туалет ходить, чтобы не переживать эту тяжесть одному. Это мог быть всратый прикол, но лицо у Попова уж слишком серьёзное и в глазах ни смешинки. – Так себе повод для ссоры, Арс, – пожимает плечом Антон, беря в руки телефон снова. – Ты первый начал всё это, – шипит Арсений, отсаживается, – вообще-то меня беспокоит тот факт, что все наши разговоры заканчиваются сексом. – А что мы, по-твоему, должны обсуждать, когда мы после съёмок задолбанные на кровать валимся? – Шастун снова давит в себе желание нарычать на Попова, становится сложнее с каждой фразой. – Проще разрядиться и уснуть, чем копаться во всём этом. – Ты такой поверхностный, Шастун, – кидает в Антона Арсений, встаёт с места и, взяв джинсовку в руки, выходит из номера, как и предполагалось, драматично хлопает дверью. Ну вот и полноценно впервые в их паре случилась ссора. Хотя сам Антон понимает, что она не стоит таких глобальных жестов, но, как оказывается, Попову нужен был повод обидеться. Ничего, иногда и правда необходимо провести время по отдельности. А то и правда, срастутся ещё, скрывать их отношения станет почти невозможно. А чтобы никому не создавать проблем, Антон может потерпеть несколько часов отсутствия Попова в его жизни. *** Игнор продолжается уже второй день. Они выступили уже в двух городах, а Арсений всё не приходит обратно, не заселяется вместе с Шастуном в один номер, не жмётся к его боку во сне и не напевает фальшиво с утра, когда приводит себя в порядок. Ну неужели его настолько задело то, что Антон сказал? Чем вообще Попов недоволен? Всё, в чём может нуждаться альфа в расцвете лет, он отдаёт с удовольствием. Арсению что, хотелось бы длинных разговоров про несправедливость в мире под классическую музыку? Или делать бумажных журавликов в прямом эфире? И вот тут Антон понимает: он понятия не имеет, что Попову хочется. Сам же в начале их отношений попросил говорить обо всём, что его беспокоит. А выходит… если Арсений и пытается сказать что-то, то его сразу тащат в место для сброса напряжения. Да, Шастун знает про то, что, если не хотел бы Арсений его во все те моменты – оттолкнул или же приказным тоном оповестил о своём нежелании. Но у Попова есть его актёрская подхватываемость, он в моменте ставит в приоритет их общее желание, а не своё собственное. Из этого следует, что Антон – поверхностный и озабоченный альфа, который нихера не знает о своём партнёре. – Ребят, как насчёт сгонять на квест? – Спрашивает Дима, поправляя очки. – Говорят тут в городе есть небольшой, но весьма увлекательный сюжетец. – Я за, – поддерживает Серёжа, принимая максимально довольный вид, – покажу вам, кто здесь самый умный. – Я тоже хочу, – соглашается Стас, поправляя кепку, – главное, чтобы нас там не узнали и не стали докапываться. – Пойдёмте, – подаёт голос Арсений, убирая телефон в карман, усиленно избегая взгляда. Антону ничего не остаётся, как просто согласно кивнуть, проглатывая фразу о том, что... Ну раз Поз предложил, то наверняка учёл тот факт, что Шастун боится… всего. Начиная от особо резких звуков, до тёмных помещений со скрежетом и зловещим смехом. До усрачки боится, правда. Он с детства такой впечатлительный, даже когда рядом лопается воздушный шарик, он невольно дёргается. Когда они заходят в полутёмное, подвальное помещение, Антон уже немного нервно начинает перебирать кольца на пальцах, когда их встречает милая девушка оператор во всём чёрном, Шастун начинает вытирать стремительно потеющие ладони об свои джинсы, а когда их просят встать и послушать инструктаж и над оператором мигает свет… Антон испуганно оглядывается по сторонам и напряжённо выдыхает. – Пол и потолок в игре не участвуют. Даже если вы до них достаёте, искать там ничего не нужно, потому что там ничего не спрятано, – девушка старательно разряжает обстановку, но Антону от этого вообще ни на секунду не легче, – внутри вас не ждут имерсивные актёры, гоняться с бензопилой за вами никто не будет, можно выдохнуть. Это определённо радует, Антон поглядывает на ребят рядом, пытается улыбаться, но со стороны явно видно, что ему нервно. Серёжа же такой воодушевлённый, будто они попали в сюжет, где он всё знает и готов побеждать. – Некоторые задачи необходимо выполнять параллельно, так что внутри вам нужно распределиться на две группы... Антон чувствует нутром, что попадёт в группу с Арсением, поэтому не противится, это успокаивает немного. – Если вы почувствуете, что страх сильнее вас, то необходимо будет встать в центре комнаты и показать вот этот жест, – девушка демонстрирует руками букву Х над головой, – в этом случае вы незамедлительно покидаете игру в моём сопровождении. Антон сглатывает шумно, привлекает к себе внимание стоящего через Диму и Серёжу Арсения. Нет, Шастун ссытся, но не крестанёт, он не станет выходить из игры и мужественно выстоит эту игру. Мужик он или где? Видимо «или где», потому что в первой же комнате по громкой связи им сообщают, что нужно быть аккуратными, на локации есть оголённые провода. Антон издаёт ахи и охи настолько испуганные, что рядом ощутимо дёргается Стас. Шастун хватается за чью-то руку и идёт вперёд, куда не в курсе, но уверенность ведущего вселяет веру в лучшее. От страха у него отказывают все инстинкты, Антон ведёт себя послушно и старательно не верещит на новые устрашающие звуки. – Исследователи, самое время выполнить задачу отдельно друг от друга. Разделитесь на две группы, одни отправляются направо, другие соответственно налево. Необходимо найти кнопки и нажать их одновременно, чтобы раскрыть тайну прохода. Антон не смеет отпустить руку своего ведущего, он вцепился так сильно, что теперь его даже монстр оторвать не сможет. – Мы направо, – важно заявляет Дима, и под моргание стробоскопа уводит с собой Серёжу. Их группа останавливается, потому что вокруг образуется воронка из звуков, будто их окружили страшные мертвяки. Антон прячется за спиной своего ведущего и только сейчас ему удаётся вдохнуть полностью и ощутить уверенность впервые за всё время. Он держался всё это время за Арсения. Несмотря на то, что тот обижен и они вообще-то в ссоре, Попов не откинул его руки, не набухтел за трусость, он продолжает его защищать в этом вымышленном пугающем мире. – Арс, мне пиздец страшно, – шепчет изо всех сил не сжимая до синяков плечи. – Всё под контролем, Шаст, держись. Они тебя не тронут. Я им глотки перегрызу. Антон от этих слов млеет и расслабляется, утыкается носом в загривок, вдыхает глубоко. О, как он скучал по этому запаху, по мягкости кожи, по теплу... по всему Арсению. Он хочет извиниться и проговорить с ним всю ночь на темы, которые тому будут интересны, даже про старые фильмы, пусть так, только бы поскорее выйти отсюда и уединиться. – Включитесь, пацаны, – напоминает о своём присутствии Стас, – я, кажется, кнопку нашёл. – Исследователи, – громкая связь тоже о себе напоминает, – сейчас нужно одновременно нажать найденные вами кнопки. С этой задачей они справляются. «Тайной прохода» оказывается смежная дверь между двумя комнатами, где свои задачи выполняли группы по отдельности. Дима и Серёжа приползают к ним через вентиляцию и шутят про то, что как-то всё это по-гейски. Шастун наконец-то улыбается. Следующие две комнаты Антон смело проходит, держась мизинцем за мизинец Арсения. Шастун включается и с большой охотой разгадывает загадку с шифром, пока все остальные ищут символы на полу. Антон отвлекается только один раз, когда Арсений очень ласково треплет его по волосам и мягко произносит на ухо: – У тебя получается, горжусь тобой. Шастун смущается и надеется, что в этом полумраке не видно его румянца. Финал буквально потрясает их своей неожиданностью: им нужно срочно выставить правильное время, чтобы попасть в момент, когда они зашли в квест, чтобы выбраться. И как же хорошо, что у Антона неплохая краткосрочная память, поэтому он просто выставляет часы на 13:06 и двери распахиваются. Однако сюрприз состоит в том, что оператор, выступавшая как информатор их миссии, на самом деле ждала найденное ребятами изобретение, поэтому застрелила их под затемнение. – Поздравляю с успешным прохождением квеста, – говорит оператор, опуская пистолет, который только что выстрелил холостым, – вы справились за 64 минуты. – Минута оставалась, – важно поднимает палец вверх Серёжа, радуясь как не в себя. Антон выдыхает с облегчением, это стало интересным, но только с помощью Арсения. Если бы не он, Шастун крестанул ещё на входе. А тут смог получить удовольствие. Антон приводит Арсения к себе в номер, обнимает крепко и совсем не намеревается менять позы ближайшие несколько лет. По крайней мере так он сам чувствует. – Я правда беспокоюсь, что когда ты найдёшь истинную или истинного, то тебя ничего рядом не удержит, – произносит вслух свои переживания Арсений. И от этого Антон готов заорать в голос. Его любимый альфа сумел побороть своё стремление намекать и ходить вокруг темы и сказал то, что его реально мучает. Для верности Шастун приподнимает его лицо за подбородок и смотрит точно в глаза. – Щас будет пиздец пафос, но я скажу, что думаю. Нам будет сложно, потому что я вспыхиваю с нихуя, ты душнишь как капец. Но то, что я к тебе испытываю, то, что мы с тобой не задавили и развиваем, сто́ит того, чтобы бороться. Антон ждёт смешка и разгон шутейками на тему того, что «тебе бы роли героические писать, Шаст». Но ничего из этого не происходит, Арсений просто обвивает его руками, прижимается крепко и гладится щекой о плечо. – Ты мне нужен, Антон, – тихо выдыхает Попов, – я боюсь того самого, что у нас возникло, потому что это походит на зависимость. Но я не представляю свою жизнь без тебя. – Родной, – улыбается Шастун, чмокая в висок, – мне тоже порой страшно от масштабов наших чувств, но я не жалею ни секунды, что у нас они есть. Что мы есть друг у друга. Арсений кивает, гладит Антона по волосам. Вряд ли эти слова полностью убедили и избавили от страха. Но они уверили Шастуна в том, что никакой предназначенный человек не сможет заставить его отказаться от не инстинктовых чувств к Арсению. К его альфе.