Строим дом

      Вэй Ин боится собак. Они должны были догадаться, учитывая, через что он прошёл, но это всё равно застаёт их врасплох. Цзян Фэнмянь предлагает немедленно отдать щенков Цзян Чэна, и Цансэ-саньжэнь приходит от этого в ярость. Такая ярость, что она обрывает Юй Цзыюань, прежде чем та успевает открыть рот.       — Не отдавай домашних животных своего ребёнка! — ругает она его. — Домашние животные важны!       Бровь Юй Цзыюань на секунду дёргается, затем она одобрительно кивает и хмуро смотрит на мужа. Теперь Цзян Фэнмянь сталкивается с двумя очень сердитыми женщинами, которых он одновременно уважает и боится. Растерявшись, он поворачивается к своему другу, правой руке, надеясь получить поддержку в этом разговоре, но вместо этого Вэй Чанцзе пожимает плечами.       — Это учит детей быть ответственными.       — Я скучаю по своему Ослу, он был таким глупым, — сокрушается Цансэ-саньжэнь, как будто именно она научилась быть ответственной благодаря этому питомцу.       Цзян Фэнмянь всё ещё не в восторге от этого; он хотел, чтобы Цзян Чэн подружился с Вэй Ином, но вместо этого в первый же день напугал мальчика до полусмерти. Конечно, если собаки — это проблема между ними…       — Чепуха! — фыркает его жена, присоединяясь к ним. — Если это проблема, то просто заставь Цзян Чэна научить своих собак оставаться в конуре! Это научит его руководить войсками.       — Всё, чего ты добьёшься устранением собак, — это заставишь своего сына ненавидеть А-Ина! — добавляет Цансэ-саньжэнь. — Это то, чего ты хочешь?       Это, по крайней мере, здравый аргумент. Но ему не нравятся одобрительные кивки, которые синхронно делают его жена и Цансэ-саньжэнь. Конечно, ему стоит радоваться, потому что если они поладят, то будет лучше. Но это также очень страшно. Тем не менее если все против этой идеи, он не будет с ней бороться. Цзян Чэн может оставить себе своих щенков. Он уже собирается уходить, когда Вэй Чанцзе шепчет:       — Не просто приказывай Цзян Чэну, а объясняй ему всё.       Цзян Фэнмянь очень любит своего лучшего друга, но Вэй Чанцзе кажется переходит границу.       — Ты должен быть осторожен, — всё-таки объясняет Цзян Фэнмянь своему сыну. Поскольку он вынужден позволить ему оставить собак, он также вынужден обсудить это с Цзян Чэном. Вэй Чанцзе, к сожалению, хороший советчик. Вот почему он хотел, чтобы он был его правой рукой. Было бы лицемерием игнорировать его слова, когда он сам об этом просит. — Вэй Ин очень напуган. Ты видел его рану на теле, это из-за плохой собаки.       — Плохая собака, — хмурясь, повторяет мальчик.       — Ты не можешь позволить своим собакам снова укусить его. Ты понимаешь?       — Но мои хорошие!       — Ты этого ещё не знаешь. Они могут кусаться, как все собаки. Твоя задача — научить их этого не делать. Ты можешь сказать, что это хорошие собаки, когда увидишь, что они предпочитают не делать того, что делают плохие собаки, несмотря ни на что.       Цзян Чэн серьёзно кивает, хотя эта концепция, вероятно, слишком сложна для него. Тем не менее он обещает. Насколько он может видеть, он соблюдает это до конца дня, оставляя своих щенков в спальне, а сам бросается к Вэй Ину с игрушками в руках. Цзян Яньли не менее нетерпелива. Она расчёсывает волосы Вэй Ина и заплетает их в косы, как делала бы это со своей куклой, пока её брат играет с ним. Фэнмянь обнаруживает, что Вэй Ин такой же болтун, как и его мать, и, к его удивлению, Цзян Чэн, как ни странно, отвечает ему тем же. И шутит. И смеётся.       Не потому ли, что они одного возраста и думают одинаково?       Так или иначе все взрослые с облегчением видят, что дети ладят друг с другом, слышат, как Вэй Ин смеётся и болтает, как ни в чём не бывало. Они не могут забыть случившегося, но его смех помогает им отодвинуть всё в сторону, к куче проблем, с которыми им придётся иметь дело в будущем, и наслаждаться настоящим.       — Они как будто породнились, — комментирует Вэй Чанцзе.       Услышав это, Цзян Яньли оживляется.       — А можно? Можно ли он станет моим названным братом?       Юй Цзыюань внимательно наблюдает за Цзян Фэнмянем, и тот понимает, что она может взорваться в любой момент. Очень трудно объяснить маленькой девочке, что девочки могут дать обет сестринства, мальчики могут быть братьями по оружию, но мальчики и девочки не могут так сделать, чтобы люди не начали думать, что они могут быть чем-то большим. Она хмурится, не в силах понять логику.       — Но А-Чэн мой брат, а я девочка, и никто ничего не говорит о нас.       Цансэ-саньжэнь только смеётся и говорит:       — К чёрту систему, если ты хочешь быть сестрой моего А-Ина, то пусть!       — К чёрту! — с гордостью повторяют Цзян Чэн и Вэй Ин.       Они уводят Цансэ-саньжэнь от детей, прежде чем она сможет нанести ещё больший ущерб. Но, похоже, Вэй Чанцзе беспокоят не бранные слова.       — Мы не можем позволить им говорить так. Они не братья и сестры, — говорит он жене.       Юй Цзыюань улыбается. И Цансэ-саньжэнь, и Цзян Фэнмянь задеты его словами. Но если он понимает — у него есть уши, он слышал слухи — и готов отказаться от этого во имя мира и спокойствия, Цансэ-саньжэнь, как всегда, готова сражаться.       — Это их выбор. Если они хотят дать клятву, значит, так и будет! Я уж не говорю, что у А-Ина не может быть сестер и братьев из-за меня!       За её словами кроется что-то ещё, рана, которая ещё свежа и кровоточит. Её слова ранят Вэй Чанцзе в самое сердце, и печаль окрашивает его черты. Цзян Фэнмянь не может смотреть, как они ссорятся.       — Давай поговорим об этом, когда они подрастут, и это будет не просто прихоть. Это их первый друг, давайте подождём, пока у них не появятся другие друзья, чтобы они могли принять это решение осознанно. Они могут быть назваными братьями и сестрой. Но не сейчас.       Мысленно он отмечает эту идею; может быть, было бы лучше, если бы он позволил маленьким детям играть с их детьми. Может быть, дети из города Юньмэн. Может быть, дети из другого Ордена. Говоря это, он смотрит на свою жену, ища одобрения или неодобрения на её лице. Он видит только гнев.       — Когда эти слухи исчезнут, — заявляет она, давая ему понять, что знает.       «Когда слухи исчезнут» — мысленно повторяет он. Это сделка, которую они, похоже, готовы принять. Цзян Фэнмянь понимает, что это то, на что они все надеются.       Но как мне развеять эти слухи?       Это то, что он должен делать, как Глава Ордена. Но он не знает, как это сделать. Отпустить своих друзей не получилось — и он больше этого не сделает. Да, Цзян Фэнмянь ненавидит борьбу, но это не значит, что он не может бороться. Это означает, что он сохраняет свои силы для целей и принципов, за которые готов сражаться. Это один из них.       Поэтому он обращается за советом к своей теперь уже официальной правой руке.       — Будь хорошим мужем, — говорит его друг. — Заставь их всех понять, что в твоей жизни есть только одна женщина.       Цзян Фэнмянь не знает, как это сделать, для начала потому, что это неправда. В его жизни есть несколько женщин. Цансэ-саньжэнь, его подруга, и его маленькая дочка Яньли.       Говоря о Цзян Яньли: она настаивает на приготовлении супа из свиных рёбрышек с корнем лотоса, потому что врач сказал, что он полон полезностей и помогает пациентам выздороветь. Цзян Чэн поддерживает её, потому что хочет, чтобы Вэй Ину стало лучше, чтобы он мог встать с кровати и они могли быстрее пойти поиграть на улицу.       До сих пор самое близкое к игре у них — это когда Вэй Ин, увидев, что его отец несёт мать на руке, решил, что он тоже хочет покататься. Однако у Вэй Чанцзе только одна здоровая рука, а Вэй Ин определённо не достаточно силён, чтобы идти самостоятельно после столь долгого лихорадочного сна. Прежде чем отец успел что-либо сказать, мальчик решил, что ноги его отца-идеальное место для сидения, а поскольку у него их было две и обе здоровы, другая нога идеально подходила для его нового друга.       Вэй Чанцзе оказался с Цансэ-саньжэнь на руке, Вэй Ином на левой ноге и Цзян Чэном на правой. И каждый его шаг заставлял всех троих смеяться, так что он дважды прошел через весь Орден.       Как бы Цзян Фэнмянь ни был счастлив, что его дети так любят маленького мальчика, он не может не быть поражен их энтузиазмом. Такими темпами они убьют его помощника, ведь Вэй Чанцзе тоже всё ещё выздоравливает.       — У них просто новая игрушка, — комментирует Юй Цзыюань. — Скоро им это надоест.       Она, кажется, не очень уверена в последней части, особенно когда видит, что Цзян Яньли прибывает со своим первым плохо приготовленным супом из корня лотоса. Девочка видит, что её оставляют без участия в этой игре, и ей предлагают прокатиться на спине мужчины.       Это заставляет мрачную атмосферу, воцарившуюся в этом месте неделю назад, потихоньку улетучиваться. Ученики, ставшие свидетелями всей этой сцены, посмеиваются и спрашивают своего Главу, не новый ли это способ тренировки.       — Вы думаете, что сможете это сделать? — Юй Цзыюань обрывает их. — Вы едва справляетесь с тренировочным весом, который я вам даю!       Некоторые ученики протестуют, но другие принимают вызов и начинают носить самых маленьких как Вэй Чанцзе. Смех наполняет все помещение.       — Они действительно устраивают беспорядок везде, куда бы ни пошли, — удивляется Юй Цзыюань. — И на этот раз виновата не только Цансэ-саньжэнь.       Кажется, её это нисколько не беспокоит, скорее забавляет.       На мгновение Цзян Фэнмянь колеблется, думая о совете, который дал ему лучший друг, чтобы остановить слухи. Конечно, это кажется хорошей возможностью. Все смотрят и счастливы. Цансэ-саньжэнь и Вэй Чанцзе бесстыдно ведут себя как одна семья. Он смотрит на свою жену и думает о том, что он может сделать, чтобы показать всем, что он любит её.       Дело в том, что он не уверен, что знает это наверняка. Он уважает её, определённо испытывает к ней привязанность, а иногда и вовсе считает, что любит. Сейчас не один из таких случаев.       Но он всё равно тянется к руке Юй Цзыюань и берёт её в свою. Она, кажется, удивлена его действиями, и её губы слегка изгибаются вверх.       — Спасибо, что разрешила, — шепчет он ей, потому что это правда, и ему нужно подумать об этом, чтобы собрать достаточно любви, чтобы совершить этот бесстыдный акт любви перед всеми.       После этого губы Юй Цзыюань изгибаются вниз. Он не знает, что сделал не так.       — Это полезно, — говорит она со своим обычным хмурым видом. — Как и стрельба по воздушным змеям, это можно использовать и для тренировок.       Она всё ещё держит свою руку в его руке, так что он считает это хорошим знаком. Однако Цзян Фэнмянь счастлив, что все так сосредоточены на выходке Вэй Чанцзе, а не на нем и его жене. Даже если он знает, что не должен так думать.       Он нервничает, когда его так видят. Он знает, что должен это сделать, но не может отделаться от мысли, что личное должно оставаться личным. Он просто не такой смелый, как его друзья.       Но я должен бороться с этим.       Так что он всё ещё делает это.       К счастью, ужин даёт всем отдохнуть. Вэй Чанцзе раскраснелся и лежит на полу, обессиленный, пока дети едят. Цзян Фэнмянь чувствует себя так, словно ходил голым перед своими учениками, и он такой же красный.       Почему-то все они не чувствуют себя достаточно комфортно, чтобы полностью упускать детей из виду. Раньше и Юй Цзыюань, и Цзян Фэнмянь не возражали оставлять своих детей под присмотр учеников. Теперь они немного колеблются. Тень трактирщика, кажется, прячется в тени их собственных детей, и это заставляет их насторожиться. Что, если они доверятся не тому человеку? Поэтому они все едят в семейном зале, съедая первый суп Цзян Яньли, который она приготовила почти в одиночку. Вэй Ина кормит с ложечки его новая сестра, и она кажется самой счастливой на свете, в то время как Цзян Чэн смотрит на них как на младенцев, даже если он самый младший из них. Он поворачивается к матери, чтобы попросить ее остановить их, но Юй Цзыюань смотрит на дочь, и прежде чем она успевает что-то сказать, Цансэ-саньжэнь говорит:       — Это приказ врача, с А-Ином нужно нянчиться, пока он не поправится, а твоя сестра — помощница врача, верно?       Юй Цзыюань закрывает рот, и если она дуется, то не показывает этого.       На это Цзян Яньли гордо кивает. Цзян Чэн не убежден, но после этого он добавляет часть своей еды в тарелку Вэй Ина. Чтобы быстрее перестать быть ребёнком, объясняет он.       Это забавное зрелище, трогательное до глубины души.       Но у них есть более важные дела. Взрослым есть о чем поговорить. Что-то такое, что дети не должны подслушивать, поэтому, пока дети заканчивают есть, они отходят подальше, чтобы убедиться, что те не услышат их, и присматривают за ними издалека.       — Что вы собираетесь делать с тем трактирщиком? — спрашивает она Вэй Чанцзе и Цансэ-саньжэнь.       Пара хмурится, и Фэнмянь чувствует, как у него сжимается сердце. Если его друзья попросят голову этого человека… Он закрывает глаза и вдыхает, изо всех сил пытаясь убедить себя, что не может этого сделать. Но он этого хочет. Впервые в жизни он действительно хочет кого-то убить.       Он определённо не может этого сделать, даже если у него есть сила сделать это и выйти сухим из воды. Это тонкая грань между справедливым Главой Ордена и тираном. Они говорят о проблеме, о том, что они сделали и что они могут сделать, что они могут доказать и что они не могут доказать в течение долгого, долгого времени.       Вэй Ин засыпает посреди ужина, и Цзян Чэн устраивает истерику, чтобы спать с ним в одной комнате, потому что он спал так долго, что это несправедливо!       — Мне нужно быть там, чтобы разбудить его!       В конце концов, Цзян Яньли тоже хочет спать рядом со своим новым младшим братом. Достаточно одного сердитого взгляда матери, чтобы они успокоились.       — Хватит, ему нужно отдохнуть! — прикрикивает она. — Вы не помогаете ему таким образом! Дети Глав Орденов так себя не ведут!       После этого дети так быстро расходятся по своим спальням, что Цзян Фэнмянь приходит в изумление.       — Ты должна научить меня этому, — говорит Цансэ-саньжэнь, восхищенно присвистывая.       — Я так и сделаю, — комментирует Юй Цзыюань, — если ты перестанешь ругаться в присутствии моих детей.       Цзян Фэнмянь и Вэй Чанцзе разделяют редкий момент общего испуга, и, к счастью, врач хочет поговорить с ними, прерывая их жен, прежде чем они смогут поделиться своими родительскими секретами.       Врач настроен оптимистично. У мальчика небольшой избыток энергии Инь, и они всё ещё должны быть осторожны, так как ему нужно восстановить свои силы, но он думает, что у него почти не будет долгосрочных последствий. Ну, кроме шрама от волчьего укуса. Даже звездообразные отметины, кажется, исчезают.       Но он ошибается.       Вэй Ин просыпается среди ночи и пугает своих родителей, потому что говорит, что этот человек вернулся, он в комнате, и он смотрит на него. Он указывает на место в углу, где ничего нет. Вэй Чанцзе осматривает это место, чтобы успокоиться, и чувствует немного возмущенной энергии.       Они убаюкивают его, уверяя, что там никого нет. Что они защитят его, если будет надо. Но это не работает. Вэй Ин просыпается во второй раз, и Цансэ-саньжэнь, стоявшая на страже на всякий случай, замечает это. Она видит, что её сын не может ни пошевелиться, ни позвать на помощь, несмотря на широко открытые глаза и испуганное выражение лица. Она вытряхивает его из оцепенения, и когда он наконец шевелится, то плачет навзрыд.       — Ты видела его, мамочка? — умоляет он её. — Ты видела его сейчас?       Нет. Она никого не видела.