Строим дом

      Цансэ-саньжэнь права, у Юй Цзыюань много дел в Ордене. Но, вероятно, это не то, что имеет в виду её новая названная сестра. Первое, что делает жена Главы Ордена, — проверяет все расходы во время её отсутствия. Цзян Фэнмянь — хороший руководитель, но он мужчина, он абсолютно не знает, как вести домашнее хозяйство, начиная со стоимости еды и заканчивая бюджетом слуг. Это всегда первое, что она проверяет, когда возвращается.       Но сейчас она не может этого сделать, потому что её рабочего кабинета больше нет. Гнев кипит в её крови; ах вот как? Она уехала на две с половиной недели, а теперь её заменяет его личный помощник?! Она не наивна, она ожидала, что у неё отнимут часть обязанностей; сам факт, что она отвечала за это, был вызван отсутствием такого человека в Ордене, в конце концов; но это не повод лишать её всего! Она компетентна! Она талантлива! Может быть, не так сильно, как Цансэ-саньжэнь, но она никогда не совершала ошибок, которые могли бы оправдать такое обращение. Я хорошая заклинательница. Я жена Главы Ордена! Какие-то обязанности должны быть у неё! Она топает к мужу, и на этот раз его уже не спасти, она собирается его задушить.       — Госпожа, — Цзян Фэнмянь улыбается, как только видит её, но это мало помогает успокоить её гнев.       — Почему мой кабинет исчез?       У него даже не хватает порядочности выглядеть виноватым, он просто стоит там, не сводя глаз с учеников, которые сейчас упражняются с мечами. Может ли она унизить его перед ними, недоумевает Юй Цзыюань, он определённо этого заслуживает. Но не разрушит ли это их прошлые усилия? Он определённо этого заслуживает. Но прежде чем она успевает разразиться громом, её муж спокойно отвечает:       — Ах, да. Наша встреча с Вэнь натолкнула меня на мысль, так что я переместил твой кабинет в одно помещение с моим.       Она открывает рот, но не произносит ни слова. Она смотрит, не в силах продолжить эту информацию. Он что? Зачем ему это делать? Она думает о встрече Вэнь и о том, как они работали вместе, как он предоставил ей справляться со всем с гневом, в то время как он успокаивал все своим самообладанием. Знает ли он… Хочет ли он, чтобы это повторилось снова? Хочет ли он работать с ней?       Это невероятно! Невозможно! Женщины и мужчины не работают вместе!       Гнев превращается во что-то другое, во что-то немного обнадёживающее. Но всё ещё остаётся немного разочарования, и она не может не сказать:       — Нам нужно собственное пространство.       Мужчинам нужно какое-то время побыть вдали от своих жен, так всегда говорил её отец. Чёрт возьми, Юй Цзыюань тоже нужно какое-то время проводить вдали от мужа. Они уже делят комнату, а теперь работать вместе?       — У нас есть комната для медитации, — немного огорчённо предлагает Цзян Фэнмянь. — Но ты права, если тебе нужно место, это тоже можно устроить.       Судя по тому, как он это произносит, ей это нужно, а ему — нет. Это реально? Это часть его игры — показать людям, что он любит её, или это правда? «Нет», — думает она, — «Цзян Фэнмянь не очень хороший актёр», — вспоминает она. Но ей всё равно это не нравится. Как будто он победитель, а она проигравшая, потому что не может всё время выносить его присутствие. Она ненавидит это, даже если это правда.       — Да, знаю. Я выбираю ту комнату, где и находился мой кабинет раньше!       Она поворачивается, отказываясь видеть его реакцию. Она ненавидит это, она была там, чтобы накричать на него, и всё, что ей удалось сделать, — это выставить себя дурой. Она ненавидит это, потому что всё ещё сердится, но для этого нет причин; она не может прилично злиться, когда её муж сделал что-то правильное, доброе и уважительное по отношению к ней! Почему это чувство не проходит?!       Поэтому, придя в свой новый кабинет — их новый общий кабинет, — она опускается на колени перед столом и открывает ящики с письмами. Ей нужно быстро сменить мышление.       На обратном пути с территории Вэнь она не могла выбросить из головы своего друга детства, человека из клана Чжао. С тех пор она его не видела… Ну, а с тех пор, как её отец умер из-за странного проклятия или болезни, что осталось неясным до наших дней, и мучило большинство опытных ночных охотников их поколений, включая родителей Цзян Фэнмяня, много лет назад. Тогда она была слишком занята своей болью и горем, чтобы заботиться о других. Яньли только что родилась, её мать недавно овдовела, а муж имел обыкновение часами уединяться в своей комнате; у неё и так было много забот. Однако это не оправдание тому, что я не связывался с ним в течение многих лет. В конце концов, клан Чжао находится очень близко от территории Вэнь, она знает, что они не были завоеваны самым большим Орденом, но, конечно, их дни не всегда могут быть мирными. Юй Цзыюань записывает простое и прямое послание. Она говорит, что видела в Безночном городе мальчика, очень похожего на него, когда он был маленьким, и это правда, даже если это предлог, чтобы объяснить, почему она вдруг пишет их, и спросить, как он, как его жена и сын. Она спрашивает, сколько сейчас мальчику, так как он был старше Яньли на несколько лет, и является ли он уже учеником Ордена. Если нет, то она приглашает его присоединиться к Ордену Юньмэн Цзян. Закончив, она кладет письмо на стопку свитков, которые будут отправлены до конца дня. Возможно, потребуется некоторое время, чтобы добраться до места назначения, так как их ученики не так часто путешествуют на мече в этой области, но оно все равно будет доставлен быстрее, чем обычно.       Её эмоции успокаиваются, всё почти снова под её контролем. Пока она не находит новое письмо от своей другой названой сестры — той, которая ей действительно нравится.       Читать его — плохая идея, но она понимает это слишком поздно. Мадам Цзинь беспокоится о ней, она слышала, как потерянная любовь Цзян Фэнмяня вернулась в их жизнь, и как он принял их обратно в Орден; слышала ли она о слухах — а это значит, что они распространились так далеко — или она предполагает худшее от мужчин, учитывая её собственный печальный брак, — не имеет значения. Она спрашивает о верности мужа Юй Цзыюань. Хуже всего то, что она беспокоится, что Цзян Фэнмянь заставляет Юй Цзыюань жить рядом со своей любовницей.       Это ещё больше злит Юй Цзыюань, и она так близка к тому, чтобы огрызнуться на свою лучшую подругу и сказать ей, чтобы она больше беспокоилась о верности собственного мужа, потому что он тот, кто делает такие вещи, в отличие от Цзян Фэнмяня! Да кем она себя считает? У мадам Цзинь мог быть неверный муж, но она не пала так низко, чтобы принять любовниц и ублюдков под своей крышей, так почему же она думает, что мадам Юй согласится на такое? Как ее подруга могла быть такой неуважительной, думает она.       Что на самом деле является знаком, который предупреждает её.       Ой. Это плохо.       Она решает ответить на это позже. Когда она успокоится, и будет не так склонна оскорблять любимую сестру. Итак, она возвращается к работе. Конечно, ничто в её работе не может разозлить её больше, чем она уже есть.       Но это определённо плохой день, потому что, чёрт возьми. Она видит, как проходит Вэй Чанцзе, и приказывает ему немедленно войти в кабинет. Мужчина справа смотрит на своих учеников. Он вёл их в поле, чтобы провести какое-то занятие по созданию золотого ядра, и Цзян Яньли среди них. Она гордится своим прогрессом, но тот факт, что под влиянием этого человека она работает лучше, чем под влиянием Юй Цзыюань, не улучшает ее нынешнего настроения.       — Ученики, — говорит Вэй Чанцзе, — идите, я присоединюсь к вам через минуту.       — Мы не можем создавать ядро без присмотра, — сообщает один из самых младших учеников.       — Ты прав. Тогда идите потренируйтесь в других дисциплинах. Я приду и заберу вас, когда закончу, — отзывается Вэй Чанцзе.       Они разбегаются, и Юй Цзыюань видит, как её дочь вместо лазарета направляется на кухню, как будто она какая-то прислуга. Она слышала, что там её обучали рецептам совершенствования, так что она не может злиться и на это, и кажется, что сегодня всё идёт против неё.       Она захлопывает за собой раздвижную дверь. Мужчина почти не двигается, он лишь принимает простую позу, руки за спиной, прямые и послушные, выражение лица неизменное.       — Я проверила расходы на еду, — резко говорит она. — Что это означает?       Она показывает список того, что привезли в её отсутствие, и цены. Вэй Чанцзе смотрит на это, затем просто отвечает:       — Это мой отчет, если я допустил ошибку, прошу прощения. Может ли этот ученик спросить, что он сделал не так, чтобы он не мог сделать этого снова, мадам?       — Я велела тебе говорить со мной нормально!       — Извините, но вы говорили со мной, как со слугой, поэтому я предположил, что это именно тот тон, который вы хотели услышать.       Чёрт побери!.. Она резко вдыхает. Он прав. Но это не значит, что она может пропустить это и на этот раз:       — Не дерзи!       Её бесит ругать его, потому что он не проявляет никаких эмоций; как будто её жалобы пролетают над его головой! Юй Цзыюань знает, что слышит, но разве он не может вести себя так, будто тоже слышит? Он очень отличается от Цансэ-саньжэнь, которая всякое обвинение превращает в шутку, но похож тем, что одинаково скользит по ним; как вода по скале. Тем не менее эрозия может сформировать даже самую твердую породу, если вы дадите ей достаточно времени и упорства, вспоминает она, и так вдыхает и выдыхает, прежде чем перейти к сути:       — Ты покупал только дешёвые продукты, вот что ты сделал не так!       Наступает момент молчания, и она видит, что он сбит с толку и не понимает, что в этом плохого, потому что хмурится. Ну наконец-то — реакция! Так она может надеяться, что ее слова попадут хоть в одну тупую голову!       — Мы — один из самых могущественных Орденов в мире, — гордо заявляет она. — Мы не покупаем дешёвые вещи. Мы покупаем лучшие продукты, потому что мы не можем обслуживать людей, которых приглашаем, меньшим. Мы должны поддерживать репутацию.       Вэй Чанцзе снова обретает бесстрастное лицо и просто кивает. И это её так раздражает — эта причина недостаточно хороша для него?       Она добавляет:       — Это также долг перед людьми, находящимися под нашей защитой. Мы помогаем местным магазинам, покупая их дорогие товары, таким образом мы сохраняем их бизнес живым, а дешёвые доступны для простых людей, которые действительно нуждаются в этом!       Сейчас в глазах Вэй Чанцзе есть что-то похожее на удивление и понимание, но он очень быстро скрывает это.       — Я понимаю. Я был невежествен и ошибался.       — Ты больше не бродяжничаешь, ты — часть Ордена! Тебе не нужно беспокоиться об этих вопросах! Поскольку ты плохо справился с этим делом, я позабочусь об этом в дальнейшем, и ты будешь иметь право отвечать за закупку продуктов только тогда, когда я тебе это позволю!       На лице Вэй Чанцзе появляется улыбка, когда он кланяется и принимает наказание. Неужели она настолько очевидна в своей претензии на право вернуться? Она не может занять должность наставника по созданию ядра — не тогда, когда он проделал такую большую работу, вернув Яньли к обучению, — но ей приходится бороться за некоторые обязанности по дому. И это не делает её точку зрения менее верной.       — Я оставлю расходы на вооружение на тебе с мужем, хотя бы над этим вы хорошо поработали.       Он не покупал дешевых мечей, так как понимал, что Ордену жизненно важно иметь хороший арсенал, но не хорошую еду. Мужчины! Она вздыхает и говорит ему, чтобы он оставил её в покое, вернулся к тренировкам, да что угодно. Он молча повинуется. Обычно, накричав на кого-то, она чувствует себя лучше, но сейчас она чувствует себя немного виноватой из-за этого. Это чувство усиливается по мере того, как она просматривает свои документы и понимает, что, конечно же, эта оплошность с едой — единственная жалоба, которую она имеет на работу Вэй Чанцзе.       Она не может так кричать на хорошего подчиненного. Она не может кричать на людей только для того, чтобы выплеснуть свой гнев. Цансэ-саньжэнь предложила помочь ей сломать вещи, но названой сестры сейчас там нет. Может ли она сердиться на неё за то, что её там нет? Она решает, что да, она может, так как в кои-то веки это никому не повредит. Но это тоже не помогает ему исчезнуть, поэтому Юй Цзыюань покидает кабинет и отправляется тренироваться. Что сказал её муж о комнате для медитации? Что это может быть их место для уединения? Что ж, она наверняка собирается это проверить. В каком-то смысле это действительно помогает, поскольку она постепенно возвращает себе свой центр. Но еще больше помогает, когда муж находит её и садится рядом. Вот тебе и одиночество, думает она, скорее растроганная, чем раздраженная, чем думала.       — Ученики сказали мне, что ты накричала на Вэй Чанцзе, — шепчет он рядом с ней.       Собирается ли он защищать своего друга? Неужели он столкнулся с ней лицом к лицу? Гнев, который она подавила, снова поднимается и блокирует горло. Я не могу в это поверить! Она не потерпит этого; она правильно сделала, что закричала: он совершил ошибку! Тот факт, что это была ничтожная оплошность и что она, вероятно, могла бы сказать это более мягко, могло бы быть правдой, но…       Слова Цансэ-саньжэнь звучат у неё в ушах. Она качает головой. Она вдыхает и выдыхает в позе лотоса.       — Накричала, — ей удаётся сказать. Но так как она учится, то не может не добавить: — Ну и что, он жаловался на меня?       Цзян Фэнмянь морщится и делает глубокий вдох через нос. Он в бешенстве. Хорошо. Она тоже злится. Но и не очень хорошо. Она не хотела, чтобы он сердился, напомнила она себе. Она хотела, чтобы он любил её. Почему она не может все сделать правильно? Почему она ничего не может с собой поделать и всегда выводит других из себя, как ей кажется? В семье Юй есть поговорка: «око за око», и эти невыразимые правила определенно укоренились в её костях. Кажется, она не может его вытащить.       — Он нем как рыба. Яньли сказала мне, когда проходила мимо.       Её предала собственная дочь!       — Ну, может быть, ей следует больше беспокоиться о своих методах самосовершенствования и меньше о том, что я делаю. Чему она вообще учится? Приготовление пищи, чтобы стать заклинателем? Такое решение может прийти только из мозга слу…       — Госпожа… — обрывает её Цзян Фэнмянь, и на этот раз, нельзя отрицать, он защищает своего друга. У него другой тон. Она делает пометку, чтобы запомнить это в следующий раз, чтобы лучше знать и не посылать ложных обвинений. Особенно те, которые, как она знает, несправедливы. Цзян Фэнмянь продолжает, заявляя то, что она уже знает: «Яньли наконец-то занимается самосовершенствованием с улыбкой на лице». Конечно, он прав. С ними всё в порядке, а она ошибается, как всегда в плохие дни. Но она не может позволить себе признать, что ошибается, как Цансэ-саньжэнь, потому что она жена Главы Ордена одного из величайших Орденов в мире.       — Почему ты здесь? — наконец она срывается.       — Поговорить с тобой, как ты и предлагала.       И они разговаривают. Он использует её метод против нее. Как получилось, что им всем вдруг удалось использовать её метод против нее самой? Как получилось, что она ненавидит свой собственный метод, черт побери! Почему бы ему не остаться трусом и не избегать её? Почему люди слушают её сейчас?       — Что тебя беспокоит? — наконец спрашивает Цзян Фэнмянь. — Я могу что-нибудь сделать?       Что он может сделать, в самом деле? Это просто плохой день, осознает Юй Цзыюань; это день, когда всё выводит её из себя, даже она сама. Но Цансэ-саньжэнь была права, и, как её чертовски идеальный не— муж, она дала ей хороший совет. Они должны найти равновесие вместе, Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань, как пара. Им нужно найти решение для своей повседневной жизни, как хорошей, так и плохой.       Ей хотелось бы сказать мужу, чтобы он отвалил и оставил её в покое, чтобы она подумала, успокоилась и вернулась, когда гнев пройдет, но ей пока не удалось найти способ выплеснуть его наружу. Это было бы бегством, чтобы сделать это; и так лицемерно с её стороны.       Поэтому она объясняет:       — Сегодня я злюсь на всё. Дело не в тебе. И Вэй Чанцзе тоже. Никто не виноват.       Она частично хочет обвинить Цансэ-саньжэнь, потому что её здесь нет, и поэтому она не может сдержать свое обещание помочь ей сломать вещи, выдавая это за тренировку. Но это несправедливо.       — Но я должен был рассказать тебе о своей идее, прежде чем переносить твой кабинет… — признается Цзян Фэнмянь.       Это, конечно, правда, но прежде чем она успевает что-то сказать, он добавляет:       — С этого момента я так и буду делать.       Так что кричать не о чем, и она снова проглатывает свой гнев. На мгновение в медитации возникает безмолвная и тщетная попытка.       — Медитация тебе не поможет… — через некоторое время бормочет Цзян Фэнмянь.       Она ухмыляется. Это уж точно.       — Тренировка сработает? — спрашивает Цзян Фэнмянь.       — Ты предлагаешь мне гонять наших учеников вместо Вэй Чанцзе и тренировать их до тех пор, пока они не упадут замертво? — ухмыляется она.       Она не возражает против того, чтобы ученики боялись её, она не добрый тренер, а ученикам нужен кто-то твердый, кто-то, кто не превращает каждую деятельность в игру, иначе они никогда не будут готовы столкнуться с суровой реальностью ночной охоты. Но это не значит, что она должна использовать их как… как это сказала Цансэ-саньжэнь? Ах да, побить что-нибудь.       —…Полагаю, это тоже не годится. Может быть, что-то более похожее на дуэль? — предлагает Цзян Фэнмянь.       — С кем?       — Со мной.       Она удивлённо моргает. В очень хорошем смысле. Цзян Фэнмянь, похоже, относится к этому серьезно. Они никогда не щадили друг друга; обычно женщины сражаются с женщинами, а мужчины — с мужчинами, даже во время тренировок, потому что партнер по тренировкам должен быть равным. А ещё потому что ни один мужчина не хочет рисковать и быть побежденным женщиной, — всегда думала она.       И конечно, как жена Главы Ордена, она тоже не может этого сделать; она не может позволить этим ученикам думать, что она может победить их учителя, иначе они потеряют последователей.       — Какой в этом смысл? — она усмехается. — Мы не можем сражаться по-настоящему.       Цзян Фэнмянь выглядит немного удивленным, понимая, почему это проблема, даже не высказывая её вслух. Он добавляет:       — Мы можем. Ты сильна, моя Госпожа, и ты тренируешь учеников так же, как и я. Тот, кто выиграет этот поединок, обеспечит силу Ордена, а не подвергнет его опасности.       — Ты будешь выглядеть слабым человеком!       — Я тронут тем, что ты заботишься о моей репутации. Но мне обидно, что ты думаешь, будто можешь так легко победить.       Ей хочется рявкнуть в ответ, что это не так, что она заботится только об Ордене, клане, но это было бы ложью. Поэтому она держит рот на замке. Образ их совместного кабинета, разделенного только раздвижными внутренними дверями, вспыхивает в её сознании. Смысл внезапно стал ей очевиден. Её разочарование превращается в странное, нервное чувство: оно не исчезло, но с ним легче справиться. Это всё равно что высунуть руки из огня, чтобы просто насладиться теплом, а не обжечься им.       — Я…       Она колеблется и наконец кивает.       — Мне бы этого хотелось. Дуэль. С тобой.       Она смеет надеяться, когда берет мужа за руку и присоединяется к нему на тренировочном поле, что, может быть, они начинают находить равновесие. Она знает, что это будет нелегко, и сделает это за один день, но… Хорошо сделать шаг и быть уверенным глубоко внутри, что они на правильном пути.       — Но если я выиграю, не смей дуться и говорить, что я наступила тебе на самолюбие! — предупреждает она.       Цзян Фэнмянь улыбается.       — Я бы не посмел.