Строим дом

      Первое заседание суда проходит хорошо. Они собирают всех учеников, чтобы судить поступок Вэй Чанцзе. Тот спокойно стоит посередине комнаты, словно его не тревожат сотни взглядов. Вэй Чанцзе признаётся в своих преступлениях и объясняет, почему он это сделал. К сожалению, трактирщика на суде нет, так как у них не было времени, чтобы найти его. Дело слишком срочное. Они попытаются отыскать его, пока Цзян Фэнмянь обдумывает соответствующее наказание.       Прямо перед концом суда Вэй Чанцзе добавляет:       — Я был неправ и использовал свою силу на ком-то более слабом, чем я сам. Это не то, как должен действовать человек, не говоря уже о заклинателе. Чем ты сильнее, тем сдержаннее ты должен быть. Я приму все, что Глава Ордена сочтёт наказанием.       Цзян Фэнмянь очень удивлён, в хорошем смысле этого слова, когда читает список возможных наказаний, составленный толпой. Люди, которые не умели писать, подходили к служанкам Юй Цзыюань, чтобы те могли записать это за них. Некоторые предложения забавны. Он узнает предложение сына в «Сломай ему ноги и поставь его в угол!». Стоит потом объяснить ему, почему это невозможно, так как он будущий Глава Ордена, и напомнить ему, что они особенно просили не предлагать телесных наказаний. Большинство из них дальновидны и мудры, его любимое «заставь его извиниться перед трактирщиком и заново отстроить его гостиницу», явно от Цзян Яньли. Не так много насильственных и еще меньше жестоких предложений. Вероятно, из-за того, что там были мирные жители из Юньмэна. Причины гнева Вэй Чанцзе были им понятны, эти люди тоже родители. Фэнмянь видел, как они вздрогнули, когда его помощник подытожил свои опасения по поводу преступлений трактирщика по отношению к детям. А еще потому, что, несмотря на короткое время, проведенное с ними, все ученики уже полюбили Вэй Чанцзе.       Цзян Фэнмяню требуется три дня, чтобы принять решение, и он счастлив увидеть в толпе каждого, кто помогал суду в тот день, когда он должен был вынести свой вердикт. К сожалению, они не нашли трактирщика. Очевидно, тот убежал, слишком испугавшись «призрака», которого увидел во время пожара. Фэнмянь уже слышал, как люди сплетничают об этом: «Это доказало, что ему есть, что скрывать! Может быть, он не так уж невинен, как говорил! Возможно, он и не насиловал детей, но кто знает? Может он приставал к женщинам?» Цзян Фэнмянь и Вэй Чанцзе обменялись взглядами и пришли к пониманию, не нуждаясь в словах: на этот раз Вэй Чанцзе будет пресекать слухи только если захочет того сам. Пока что они должны закончить этот суд.       — Вэй Чанцзе, ты поступил неправильно и отомстил человеку, который слабее тебя. Это не подобает нашему Ордену, — начинает Юй Цзыюань, её голос перекрывает шёпот толпы.       Цзян Фэнмянь благодарен своей жене за то, что она произнесла эту часть речи, так как ему было бы больно говорить такие вещи своему другу. Вэй Чанцзе не протестует, даже не морщится, он слушает, что говорит Цзян Фэнмянь следом за женой.       — Но Орден понимает твои обстоятельства, поскольку против этого трактирщика были выдвинуты серьёзные подозрения, и, если они подтвердятся, его нужно будет немедленно арестовать. Ты также позаботился о том, чтобы Орден не обвинили в вашей неправоте, поскольку действовали сам по себе. Наш Орден даже поблагодарили, когда ты приказал нашим ученикам потушить огонь и спасти невинные жизни.       Среди людей идет шёпот. Фэнмянь уверен, что слова разнесутся по округе, и он ничего не может с этим поделать. Он предпочел бы, чтобы его Орден обвинили в излишней честности, чем в сокрытии правды.       — Поэтому я решил, что всё твоё жалованье, поскольку ты работаешь на наш Орден, будет направлено на восстановление разрушенной гостиницы.       Цзян Яньли тихонько ахает, а её брат гундит, что его идея всё равно лучше, чем у неё. Цзян Фэнмянь продолжает:       — Ты также будешь отвечать за эту гостиницу, поскольку трактирщик исчез после случившегося. Я позволю тебе самому решать, как это сделать, поскольку твои обязанности моего помощника не будут приостановлены. Те деньги, которые заработает трактир, пойдут в Орден, честь которого ты опорочил, и небольшая сумма будет сохранена для трактирщика, которого ты обидел, если он когда-нибудь снова появится. Ты не получишь ничего из заработанного.       Вэй Чанцзе кланяется и принимает наказание, даже благодарит Главу Ордена. Он достаточно умен, чтобы понять, чего Цзян Фэнмянь ожидает от него. В конце концов, остается насущным вопрос о том, что клан Вэнь хочет сделать в этих местах, и о монстре, который чуть не убил их во время ночной охоты. Наличие предприятия, не связанного с Орденом очевидным образом позволит им тайком собирать информацию; особенно в таком месте, как гостиница. Он вроде бы наказал Вэй Чанцзе бесплатным трудом в течение многих лет, но также дал возможность получать деньги за ответы, которые он ищет.       Некоторые люди жалуются, когда уходят, шепчут, что этого недостаточно, но почти столько же возражают, что наказание достаточно справедливо. Цзян Фэнмянь впервые считает, что это хорошо. Со вторым заседанием справиться еще легче; в конце концов, виновный ученик был свидетелем предыдущего приговора, он знает, чего ожидать. У него не такая веская причина, как у Вэй Чанцзе; он уничтожил прилавок, потому что почувствовал, что его одурачили и продали плохой товар. Случай прост, поэтому у них есть заранее подготовленное наказание для него. Тем не менее некоторые люди всё-таки предлагают список наказаний, которые намного менее снисходительны, чем для первого обвиняемого.       — Это и моя ответственность, — отрезает Вэй Чанцзе три дня спустя, когда Цзян Фэнмянь выносит своё решение. — Я подал плохой пример этому ученику и поэтому разделю с ним его наказание в качестве покаяния.       Лицо ученика белое, а глаза красные. Не нужно ничего другого, чтобы оно наполнилось слезами благодарности. Юй Цзыюань, однако, раздражена. Вэй Чанцзе сказал это, застав врасплох Главу Ордена и его супругу. Вероятно, потому что он знал, что они попытались бы заставить его отступить.       Она, конечно, в ярости, и в тот момент, когда он убегает от любопытных глаз людей, она загоняет его в угол, чтобы точно сказать ему, как должен действовать доверенный советник; он не выскакивает как чёрт из табакерки, всё заранее обговорено! Как обычно, он просто стоит там, послушный и бесстрастный, несмотря на все ругательства. Это приводит женщину в ещё большее бешенство, особенно когда появляется Цзян Фэнмянь и встает на его защиту.       — Он поступил правильно. Если бы он не признал свою вину, доверие учеников пошатнулось бы.       — Конечно, ты на его стороне! — кричит она, прежде чем успевает остановиться. Она тут же задыхается, слишком поздно осознав, что сделала это снова. Цзян Фэнмянь вздыхает, а Вэй Чанцзе закрывает глаза, и она внезапно чувствует, что это её сейчас стыдят, хотя они не издают ни звука, а только молчат.       — Я не выбирал между тобой и им. Я лишь за то, что считаю правильным, — наконец произносит ее муж. — И я действительно думаю, что кое в чём ты права.       Юй Цзыюань ошеломленно моргает, а Цзян Фэнмянь поворачивается к своему лучшему другу.       — Мне не нужен помощник, который делает что-то за моей спиной. Если ты хочешь остаться моим союзником, пожалуйста, прекрати это делать. Особенно тогда, когда я бы понял такое решение.       — Прости, я хотел сказать это сам, и мне показалось, что ты взял бы ответственность на себя вместо меня.       — И именно поэтому мы могли бы поговорить и найти решение, но ты отнял у меня этот выбор.       — Я понимаю. Я больше не буду этого делать.       Снова извинения! Сердце Юй Цзыюань сжимается, когда двое мужчин улыбаются друг другу и расстаются, как будто они не ссорились несколько секунд назад.       Ужасное, ужасное чувство растет в её животе. Она знает, что они движутся в правильном направлении, но… Несмотря на их недавнюю близость и общие усилия, она чувствует, что между ними все еще есть что-то, что им мешает. Это стена? Стена, о которой он говорит? Мне тоже нужно извиняться?       Она знает, что должна. Если она хочет построить отношения со своим мужем, они должны признаться во всём, их не может разделить куча их прошлых ошибок и заблуждений. Не то чтобы это волшебным образом исчезнет, она не настолько наивна, но пока это перед ними, между ними, а не позади, они обязательно наткнутся на это. Она знает, что много-много раз поступала несправедливо по отношению к нему и что она многим ему обязана. Но она гордая. Нет. Она указывает на ложь, которую говорит себе, чтобы чувствовать себя лучше. Дело не в этом. Она напугана. Это трудно признать, но Пурпурная Паучиха в ужасе.       Потому что, если она должна перед ним извиниться, она смутно осознает, что муж имеет полное право её не прощать. Ей повезет, если он примет её в свою жизнь после того, как она причинила ему боль. Как сказала Цансэ-саньжэнь, очень немногие люди могут это сделать. Черт возьми, если бы она столкнулась лицом к лицу с самой собой в поисках искупления, она бы высмеяла себя и вышвырнула из комнаты, думая: «Кем ты себя возомнила?! Извиняться после того, что натворила и рассчитывать на прощение? Ты меня за дуру держишь? Принимать обратно ту, кто может уничтожить меня?»       Она бы не простила себе, если бы была на месте Цзян Фэнмяня, поэтому она не может не думать, что он может сделать то же самое. Тем не менее она цепляется за надежду, что её муж — это не она, поэтому он мог бы. Что он так и сделает.       Кроме того, её гордость всё ещё бушует; всё не так! Он тоже причинял ей боль, но не словами, а тем, что вообще ничего не делал и тянул с важными решениями, когда она нуждалась в них! И всё же она простила его, так что они квиты!       Они добились прогресса. Она старается! И хотя иногда ей пока не удается быть милой, он должен был это заметить, верно?       Разница в том, что Цзян Фэнмянь уже извинился. Она почти уверена, что он это сделал. Она чувствует то же, что и он. Она этого не сделала. Она не искупила своих ошибок, и поэтому, как он мог простить её?       «Даже если он принёс свои извинения, это не повод для него прощать меня. Так что же я пытаюсь доказать? Он тоже старается! Все стараются! Пока я не добьюсь успеха, это ничего не значит! Даже если я добьюсь успеха, это все равно ничего не значит!» — её сомнения кричат, яростно борясь с её гордостью.       За каждый неправильный поступок должно быть наказание. Она не была наказана за свое поведение… Может быть, если он откажется любить её, и всё будет кончено, именно так восторжествует справедливость. Юй Цзыюань придется смириться с этим, как и всем остальным. Ей придется признать, что её искупление предназначено для нее самой, чтобы стать лучшим человеком, а не только для Цзян Фэнмяня. Что он не является наградой, которую она непременно получит, когда все это закончится. Её наградой будет жизнь со своим новым «я».       Похоже, этого недостаточно. Это не приносит удовлетворения. И все же, в конце концов, Юй Цзыюань склоняет голову перед собственным духовным испытанием и принимает его с достоинством, потому что именно это чувство выживает на поле битвы её разума. Она может, по крайней мере, обрести новую себя, если не сможет получить ничего другого.       Во время последнего судебного заседания провинившегося ученика приговаривают восстанавливать прилавки (с помощью Вэй Чанцзе) и помогать торговцу всё свободное время, чтобы он узнал, насколько это тяжелая работа и насколько ценными были товары, которые он уничтожил.       — Ты будешь делать это до тех пор, пока не отработаешь свой долг.       С этого дня рождаются новые слухи. Простые люди говорят об Ордене Юньмэн Цзян со звездами в глазах, утверждая, что это единственный Орден, кто действительно прислушивается к их проблемам. Заклинатели вокруг менее снисходительны, и Юй Цзыюань вскоре получает письмо от своей подруги мадам Цзинь. Они считают такое поведение постыдным, так как, конечно же, это не работа великих Орденов — решать такие вопросы! Невозможно помочь всем, и если они продолжат, сообщает её подруга, они скоро будут вынуждены иметь дело с крестьянами, жалующимися на болезни скота и вредителей на полях!       Юй Цзыюань решает гордиться своим мужем и бороться с тем, кто думает таким образом. Это правда, что они, по сути, выше обычных людей; но все дела, которые они рассматривали, были связаны с тем, что натворили их адепты. Она не понимает, почему в таком случае, это не должно было входить в их обязанности. И поэтому она пишет об этом своей подруге: «Не кажется ли тебе, что долг сильных — защищать слабых?». Затем она добавляет, хмурясь от собственных слов, смутно узнавая слова своего мужа, прорывающиеся словно её собственное мнение: «Разве не дурно ничего не делать, когда у тебя есть знания и возможности? Орден Юньмэн Цзян не принимает трусов или людей, боящихся тяжелой работы. Они попытаются сделать невозможное, поскольку это то, что они пообещали сделать, когда присоединились к нам».       Она уверена, что её подруга, мадам Цзинь, поймет, что сейчас нет никакого способа заставить Юй Цзыюань изменить свое мнение. В конце концов, она умна, и они выросли вместе. Ей виднее.       К её удивлению, вскоре после этого она также получает второе письмо, от Ордена Чжао. Оно не приносит хороших новостей. Ей отвечает незнакомец из клана Чжао. Он извиняется и говорит, что человек, которого она ищет, к сожалению, погиб несколько лет назад, сражаясь с яо на границе их территорий. Его жена и ребёнок покинули клан вскоре после инцидента, связанного с их сыном, подробности которого ему неизвестны. С тех пор семью никто не видел.       Юй Цзыюань долго-долго смотрит на бумагу, опустошенная. Её сердце скорбит о покойном. Она не представляла, что ей будет не хватать этого человека, пока не стало слишком поздно. Слова, которые она не собиралась говорить ему, застревают у женщины в горле и мешают глотать. Несмотря на то, что она знает, что самосовершенствование — это хорошо, это, в конце концов, то, что делает их вышестоящими, созданными, чтобы править простолюдинами, она не может не чувствовать себя плохо. В конце концов, ночная охота — это опасное занятие, где одна ошибка может стоить жизни.       Она рада, что Цансэ-саньжэнь и Вэй Чанцзе не разделили ту же участь, что и её старый друг. Мысль неожиданная, но верная.       В тот же вечер Юй Цзыюань решает провести немного больше времени со своими детьми, отпустив служанок, чтобы уложить детей самой. Она баюкает их, как когда они были младенцами, и остается с ними, пока они не заснут, словно они заболели. Цзян Чэн так счастлив, что ему требуется слишком много времени, чтобы по-настоящему заснуть. Но в конце концов он это делает, прося её делать так почаще, и она почти обещает ему это. Яньли, закрывая глаза, бормочет:       — Почему ты такая грустная, мама? Могу ли я что-нибудь сделать?       Девочка похлопывает её по руке, прежде чем провалиться в сон. Это согревает сердце Юй Цзыюань и немного заполняет пустоту, которую неожиданная смерть знакомого оставила в её груди. Она молча молится о безопасности своих детей и целует их лбы, прежде чем вернуться в свою спальню.       Цзян Фэнмянь уже там, он рассказывает ей о своем дне и решениях, пока служанки расчесывают и смазывают маслом волосы женщины.       — Вэй Чанцзе попросил ученика, чья семья сейчас живет неподалеку, занять гостиницу, как только она будет восстановлена. Он будет запрашивать у них отчеты и часто навещать их, чтобы помочь, и будет использовать эту возможность для поиска того, что ищет Вэнь Жохань.       Она рассеянно кивает, её внимание не сфокусировано. Когда её служанки наконец закончили и она забралась в кровать, Фэнмянь спросил:       — Ты в порядке, моя госпожа?       И она закрывает глаза и признаётся:       — Нет.       Затем кладёт голову ему на плечо и приказывает ему:       — Утешь меня.       Его удивление вскоре превращается в смех, и он потакает ей, целуя её в макушку и похлопывая по спине.       — Ты можешь сказать мне, что тебя беспокоит?       — Позже. Прямо сейчас мне больно думать об этом.       Он принимает это, и она позволяет ему крепко обнимать себя, пока он не прогонит холод и пустоту прочь. Когда всё, что осталось в её сердце, — это тепло и благодарность, Юй Цзыюань не может не думать, что, может быть, только может быть, это и есть то, что чувствует любовь.       Её подростковое «я» было бы оскорблено, увидев, как она проявляет слабость перед таким мужчиной, неспособное понять, что это вовсе не слабость. Это мужество. Требуется мужество, чтобы открыть свои объятия тому, кто вполне может причинить тебе боль. Нужно мужество, чтобы любить, и нужно мужество, чтобы принимать любовь. Смелость измениться, пойти навстречу… Мужество принимать другого таким, какой он есть, его достоинства и недостатки, его правоту и неправоту. Цзян Фэнмянь добрый и мягкий. Вот что она в нём ненавидела. Но это то, что она любит прямо сейчас. Это совсем не вызывало у неё желания идти навстречу, она почти стояла на месте, и он молча потянулся к ней. Он нашёл её и принял её условия. Он был терпелив.       Юй Цзыюань ошеломлена тем, насколько это просто, и задается вопросом, когда произошло изменение. Почему это вообще случилось? Не потому ли, что теперь она знает, что скрывается за его мягким характером? Засыпая в его объятиях, она понимает, что, возможно, он никогда не хотел причинить ей боль. Так почему же она должна причинять ему боль в ответ? Почему она причиняла ему боль тогда?       Нужно быть смелой, чтобы признать свои проступки, и еще больше, чтобы встретиться с ними лицом к лицу. Ей нужно было мужество, чтобы любить, но ей нужно быть ещё храбрее, чтобы дать своему мужу возможность любить её в ответ. В конце концов, это то, что было сказано Вэй Чанцзе. Она не может отнять этот выбор у Фэнмяня, они уже состоят в браке по договоренности, она не может украсть те немногие свободы, которые у них остались. Она должна смириться с тем, что он может не любить её в ответ, и простить её.       Она знает, что должна это сделать. Её муж этого заслуживает. Он-то был добр, мягок и терпелив с ней, хотя она и не оказывала ему такой же любезности. Эти ошибки ощущаются как стена между ними, построенная на её резких словах и его молчании. При ясном дневном свете это очевидно, но сейчас, в тайне ночи и изгибе его шеи, он чувствует слабость и пустоту. Легко сметается и уничтожается. Юй Цзыюань хорошо умеет разрушать. Она просто молится, чтобы не разрушить свои надежды, этот маленький росток привязанности, который сейчас расцветает между ними, то, что она хочет взрастить.       — Муж? — шепчет она. Ее сердце бьется так быстро, как будто она находится посреди поля битвы.       — Да, моя госпожа?       Она знает, что, как и во время ночной охоты, одно неверное движение может оборвать их будущее. Но отступает ли она перед мстительными призраками и яо? Нет. Потому что она — Пурпурная Паучиха, и она сражается до самого конца.       — Мне очень жаль.       Она сожалеет, что причинила ему боль. Она сожалеет, что у неё в голове сложился такой неправильный образ. Юй Цзыюань слишком горда, чтобы говорить такое вслух. Ей потребовалась вся её сила, чтобы просто произнести эти три слова. У Цзян Фэнмяня на мгновение перехватывает дыхание. Она хочет стать лучше и сказать ему, что все в порядке, если он не может простить её. Она ищет искупления и берет на себя ответственность за свои поступки, но он не обязан любить её в ответ. Однако она не может лгать. Она хочет, чтобы он любил её в ответ. Она хочет, чтобы он простил её. Она очень боится, что муж этого не сделает и что всё будет кончено раз и навсегда. Она пока не может обещать принять это, по крайней мере вслух.       Они позволили тишине окружить их, как одеялу, тёплому и тяжёлому одновременно, полному воспоминаний. Затем ее муж тоже отвечает ей тремя волшебными словами:       — Я люблю тебя.       К счастью, насколько Юй Цзыюань хороша в разрушении, настолько же хорош Цзян Фэнмянь в созидании. Он укрывает маленький язычок пламени, которое затрепыхалось между ними, с охотой и нежностью. Он не был уверен в их отношениях некоторое время, но искра между ними всегда гасла, как только возникала раньше, поэтому он не осмеливался произнести это вслух. Но сейчас он чувствует, что пламя достаточно сильно, чтобы разгореться, и никакой ветер не сможет его сдуть.       Чтобы любить, нужно мужество, а еще больше — чтобы любить в ответ того, кто причинил тебе боль, и Юй Цзыюань с каждым днем все чаще обнаруживает, что её муж не трус. Он имеет полное право отвергнуть её, отвергнуть её извинения и чувства. Он имеет право не простить её, и это сделало бы его таким же сильным, как сейчас, поскольку он принимает её целиком и полностью.       Юй Цзыюань думала, что ей повезёт, если муж сможет простить её. «Но он не только делает это, но и даёт мне то, чего я жаждала больше всего на свете». Она даже не подозревает, что Цзян Фэнмянь тоже чувствует себя счастливым, так как у него есть жена, которая готова пойти по пути искупления ради него. Они оба благословлены друг другом, и это чувство, на развитие которого ушло так много времени и усилий, наконец-то проявляется.       Цзян Фэнмянь шепчет жене на ухо слова, которые Юй Цзыюань и не чаяла услышать. Это горько-сладко, не так, как она себе представляла, но лучше. Просто потому, что это реально.       — Я тоже тебя люблю, — отвечает она ему.