Строим дом

      В этот раз никто не приветствует Цансэ-саньжэнь. Когда она приземляется на Пристани Лотоса вместе с двумя Лань, то застаёт всех врасплох. Судя по всему, она даже прерывает дуэль между Цзян Фэнмянем и его женой! Что, вероятно, объясняет, почему первое, что Юй Цзыюань говорит ей, — это:       — Что ты здесь делаешь?       — Да, забавно, меня вроде как… выгнали.       Но, к её смущению, Юй Цзыюань качает головой:       — Конечно выгнали! Я спрашиваю тебя, почему ты сейчас здесь!       Цзян Фэнмянь ухмыляется у неё за спиной.       — Похоже, вы проиграли пари, госпожа.       — Хм! Я выиграла дуэль. Так что мы в расчёте.       — Это не так, дуэль была прервана.       — Опять! Когда же мы её закончим? Я начинаю думать, что ты это спланировал.       — Я бы не посмел…       Они… Неужели они заключили пари на то, как долго она сможет пробыть в Облачных Глубинах?! Цансэ-саньжэнь чувствует, как у неё отвисает челюсть от недоверия. Неужели она так предсказуема?! Ей придётся поработать над этим, это недопустимо! Хороший нарушитель спокойствия бросает вызов ожиданиям!       — Один месяц — это слишком много для тебя, — шепчет Цзян Фэнмянь, словно извиняясь. Но она не сердится на него, напротив, она очень гордится своим другом, но не могли бы они немного больше верить в неё? Хотя, подумав об этом дважды, она понимает, что не могла бы поспорить, что выдержит Облачные Глубины больше двух дней… Так что, может быть, у них действительно есть вера в неё.       — Я не разговариваю с вами, дрянная названая сестра и плохой лучший друг! — она шутливо дуется. — Где мой недомуж? Мне нужен приветственный поцелуй!       Вэй Ин уже бежит к Цзян Чэну и Яньли с распростёртыми объятиями. Пока он не замечает собак, а затем с криком бежит в противоположном направлении. Он даже пытается прыгнуть обратно на меч Лань Юаня, который всё ещё висит в воздухе, несмотря на усилия его жены.       — Прекрати! — кричит мужчина, когда его меч трясётся под весом ребёнка. — Я сейчас упаду!       — Не волнуйся, мой дорогой, я поймаю тебя, если ты упадёшь! Я всегда буду ловить тебя!       — Не говори с такой широкой ухмылкой на лице, как будто моё падение сделает тебя счастливой!       — Но, дорогой, это так романтично!       — Я ненавижу летать на мече, я действительно ненавижу это!       — Я знаю! Я знаю, но уже всё. Мы вернёмся в Облачные Глубины пешком, я обещаю!       — Это займёт целую вечность! Давай вернемся на лодке?       — Как ты мог это сказать?! Ты же знаешь, что меня укачивает!       Вэй Чанцзе появляется прямо в этот момент и наблюдает за беспорядком с нейтральным выражением лица.       — А что с ним? — спрашивает он Цансэ-саньжэнь, как будто она вообще никуда не уходила, но при этом притягивает её за плечи и крепко обнимает.       — Очевидно, головокружение. Из-за него нам пришлось лететь на очень низкой высоте.       Она поворачивается к испуганному Лань и спрашивает: «Как ты можешь жить в Облачных Глубинах, самом высоком месте в мире заклинателей?»       — Я очень стараюсь не думать об этом и никогда не покидать это проклятое место! — кричит он в ответ.       В конце концов мужчина с грохотом оказывается на земле. У него достаточно профессионализма, чтобы защитить от травм Вэй Ина и его жена действительно ловит его, но в итоге у неё не хватает силы рук, чтобы выдержать вес супруга. Все они оказываются лежащими на земле. Собаки Цзян Чэна думают, что это игра, поэтому они сразу же прыгают на троих, издавая пронзительные крики. Вэй Чанцзе забирает своего сына, в то время как Цзян Чэн очень старается заставить своих щенков оставить бедную пару Лань в покое.       — Весьма не по-ланьски, — шутит Цзян Фэнмянь.       Вэй Чанцзе улыбается, баюкая своего плачущего сына, Цансэ-саньжэнь смеётся, а Юй Цзыюань фыркает:       — Пожалуйста, никогда больше так не делай, — умоляет она своего мужа. — Оставь это Цансэ-саньжэнь, твои шутки ужасны.       — Ничего не обещаю.       Весь полуденный приём пищи уходит на то, чтобы подвести итог ситуации для всех и представить двух Лань, которые собираются провести ритуал. Она пытается рассказать о деталях своего приключения в доме с горечавками… Но слова не слетают с её губ. Она не может открыть рот. На короткое время, которое кажется вечностью, она замолкает, её дыхание застревает в груди.       То… Печать, ощущение, которое она испытала во время испытания старейшины! Это какой-то вариант их заклинания молчания? Она недоверчиво смотрит на гостей Лань, и они бросают на неё косые взгляды. Если Лань Цзюань, кажется, немного удивлена тем, что ее рассказ прервался, то Лань Юань этого не делает, а просто качает головой слева направо с видом смирения. Он знает.       Вот почему он здесь. Ах! Клан Лань настолько праведен, что знает способы убить человека музыкой и как заставить людей замолчать по определенным вопросам! Она не должна удивляться, увидев, как они спрятали своего законного наследника и его жену в уединении. Но она всё ещё зла. И разозлилась ещё больше. Её мозг работает быстро; не поэтому ли жена Цинхэн-цзюня юлила с ответами? Почему она должна была писать письма и использовать это последнее заклинание с жетоном, чтобы донести правду? Она находится под тем же заклятием?       …Она на мгновение задаётся вопросом насчет Цинхэн-цзюня, но отвергает это. Он мог многое сказать.       Отлично! Она не будет говорить об этом! В любом случае у неё есть жетон, который должен показать ей правду — она пытается забыть мелкие детали, которые подразумевают смерть их первоначального владельца. И поскольку она не может говорить об этом, она покажет его и Юй Цзыюань с Цзян Фэнмянем. Они оба потеряли кого-то из членов семьи из-за проклятия; это нормально, что они, по крайней мере, узнают причину.       Хотя, может быть, это и к лучшему, что она не может сразу рассказать им правду, которую узнала. Это лишает их шанса потребовать мести, но… Непродуманные истории могут быть опасны. И если они попросят возмездия, это также отнимет у Лань Хуаня и Лань Чжаня их мать. Она не может этого сделать; она не может причинять боль живым ради мёртвых. Тем более что она не знает отца Юй Цзыюань, но достаточно слышала о родителях Цзян Фэнмяня от Вэй Чанцзе. Они не были… Вероятно, они были по-своему замечательны, поскольку воспитали такого доброго и нежного человека, как ее лучший друг… но они были несправедливы к слугам и ее мужу, иногда даже жестоки. Она не думает, что они очень сильно заслуживают мести. В любом случае, это не её решение — его отняли у неё эти старейшины и их проклятое заклинание! — Цзян Фэнмянь поймёт. Юй Цзыюань, вероятно, надает кому-нибудь пощечин.       Какая-то часть её, однако, надеется, что, что бы ни показал жетон, этого будет достаточно, чтобы успокоить их больше, чем разозлить. Она хочет сделать ставку на это. Она хочет поспорить, что ситуация достаточно сложна, чтобы клан Лань был неправедным, чтобы оправдать, почему Цинхэн-цзюнь, которого она когда-то знала, превратился в тень самого себя. Ради милой и доброй женщины, какой она видела её тогда, убившей кого-то? Она хочет, чтобы боль её друга притупилась настолько, чтобы он не требовал возмездия и не начинал войну из-за этого, как, похоже, боятся старейшины. Так и должно быть. Она хочет верить в его мудрость. Если и есть кто-то, кто может простить всё, что произошло, и стремиться к миру, то это Цзян Фэнмянь.       — Мне стало слишком любопытно, и я чуть не проникла в какую-то тайну Облачных Глубин, пока искала информацию о Лань И… — наконец говорит она, довольная тем, что может, по крайней мере, солгать, чтобы скрыть запрет. — Так что меня выгнали.       — Тебе повезло, что ты сохранила голову на плечах, — резюмирует Юй Цзыюань.       — Если бы они это сделали, я бы сжег Облачные Глубины дотла, — предупреждает Вэй Чанцзе.       — Ты действительно неравнодушен к огню… — комментирует Цзян Фэнмянь, скорее весело, чем испугано.       Как только она заканчивает подводить итоги своего пребывания в Облачных Глубинах, они рассказывают ей, чем они все занимались, и она широко раскрывает глаза при упоминании суда над её мужем. Если бы он не погладил её по руке, пока Цзян Фэнмянь рассказывал ей, она могла бы наорать на лучшего друга. Поскольку заинтересованное лицо, похоже, не имеет возражений, она не сопротивляется, но всё же драматично шутит по этому поводу:       — Как ты мог так поступить со мной! С такой судьбой у меня нет другого выбора, кроме как работать, чтобы прокормить своего недо-мужа, иначе я и мой сын будем голодать… Такое чувство, что я вдова…       — Я не мёртв…       — Ах, я слышу голос моего недомужа, его призрак всё ещё преследуется долгами…! Что я могу сделать, чтобы принести деньги и успокоить его дух? Мне придется начать бизнес по аренде летающих мечей!       Жена целителя Лань смеется, роняет кусочек еды и рефлекторно извиняется, в то время как Лань Юань стонет (из-за идеи или его жены, это не точно). Вэй Чанцзе прячет ухмылку и на мгновение изображает то, что все они считают призраком за её спиной, с той же серьёзностью, что и обычно. У детей всё зудит от желания подыграть.       — Тогда умри с голоду, — безжалостно говорит Юй Цзыюань своей названой сестре.       — Вы не умрёте с голоду, — уверяет Цзян Фэнмянь, не впечатлённый ни четой Вэй, ни резкими словами своей жены, и отказываясь продолжать разговор. — Орден обеспечит вам расходы на проживание, как и каждому ученику, живущему с нами…       — И всё-таки! — Цансэ-саньжэнь надувает губы.       Её настроение резко падает, когда Вэй Чанцзе вручает ей письмо Баошань-саньжэнь. Это… Всё, чего она ожидала. Это больно, когда оправдываются твои худшие ожидания от того, кого ты любишь.       Они следят за её реакцией, когда она проходит глазами по строчкам. Но как только она заканчивает, Вэй Чанцзе видит, как она откладывает свиток, и вздыхает с облегчением, прежде чем широко улыбнуться:       — Что ж, это хорошая новость! Теперь мы знаем, как работает курильница для благовоний!       Она убирает его, как будто вопрос решен, но Вэй Чанцзе хорошо её знает, он замечает хмурое выражение её лица и похлопывает жену по спине. Этого недостаточно, но это скрывает легкое дрожащее дыхание, которое она испускает для всех остальных, и она трёт глаза, в то время как Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань просто отводят взгляд. Если они заметили единственную слезинку, которую она уронила, что ж, они ничего не скажут.       — Мамочка…       Вэй Ин похлопывает её по колену в тщетной попытке утешить, и она проводит остаток обеда с мальчиком на руках. Её снова утешает сын. Она решает, что так не пойдёт.       Когда они выходят из зала после трапезы, она видит, как мальчик прячется за ноги своего отца. На этот раз это не из-за собак Цзян Чэна, поскольку все они вернулись в сторону дома Цзяна. Она снова догадывается, что это монстр.       — А-Ин…       — Я знаю, что он не может причинить мне вреда. Я могу бороться! — немедленно отвечает мальчик, выпрямляя спину, как маленький воин. Но она не хочет, чтобы он был таким.       — Я сделаю барьер вокруг Пристани Лотоса, такой же как в Облачных Глубинах. Я обещаю, он скоро не сможет войти.       Вэй Ин поднимает взгляд, неуверенный и всё ещё напряжённый. Но она видит слабую надежду и облегчение в его серебристых глазах.       — Когда?       Ей хотелось бы сразу же сдержать своё обещание, но она никогда раньше не ставила такого барьера. Ей придётся провести некоторые исследования, чтобы улучшить известные ей обереги. Поэтому, чтобы заставить его ждать, она говорит:       — Как только смогу. Но в то же время ты знаешь, что ты можешь сделать, чтобы не бояться монстра?       Вэй Ин с любопытством качает головой, и Цансэ-саньжэнь улыбается. Ей сразу пришла в голову эта идея, и она очень гордится ею:       — Придумай ему дурацкое прозвище! Он не может быть страшным, если у него глупое имя, ты согласен?       Юй Цзыюань фыркает на заднем плане, а Вэй Чанцзе смеётся. Вэй Ин просто повторяет, удивляясь:       — Глупое имя?       Он хмурится.       — Вроде «господин Теневик»?       Цзян Чэн и Яньли хихикают, как это часто делают дети, и это, кажется, заставляет Вэй Ина задуматься. Значит, это господин Теневик, решает Цансэ-саньжэнь, поворачивая лицо в том неопределённом направлении, которое напугало Вэй Ина раньше:       — Уходите, господин Теневик! — кричит она.       И тут же Цзян Чэн бросается к ней и подражает ей:       — Бу! Бу, господин Теневик!       Это возвращает улыбку на лицо Вэй Ина. Он и Яньли тоже кричат, как будто отгоняют каких-то вредителей. Каждый ребёнок поворачивается к Вэй Чанцзе со звёздами в глазах, ожидая, что он сделает то же самое, и он подчиняется как можно более монотонным тоном. Лань Цзюань — вторая взрослая, присоединившаяся к ним, и они радостно хлопают в ладоши. Кажется, этого достаточно, потому что троица детей убегает, смеясь. Цансэ-саньжэнь не знает, там ли ещё монстр, но сейчас о нём, очевидно, забыли. Однако ей нужно поторопиться.       — Дурацкое прозвище, — немного скептически комментирует Цзян Фэнмянь.       — Ты ревнуешь? Ты хочешь тоже иметь такое?       Он не отвечает. Лань Юань, однако, смотрит на неё с самодовольством на лице: «Исцеление начинается с ума» шепчет он ей. Она парирует в ответ: «Может быть, тогда тебе стоит попытаться представить, что ты на земле, пока летишь». Это заставляет его замолчать, в то время как его жена смеётся так сильно, что путается в собственных ногах и оказывается в пруду. Цансэ-саньжэнь начинает думать, что эта Лань родилась вообще без всякой грации.       Долг зовёт Вэй Чанцзе и Цзян Фэнмянь в другое место, они возвращаются к обучению учеников, в то время как Юй Цзыюань предлагает свою помощь в организации следующих нескольких дней. Она выдаёт чете Лань комнату для гостей. Они уверяют, что им не нужно такое большое помещение поскольку они будут меняться сменами. Пока один из них будет спать, другой будет выполнять ритуал.       — Это не жизнь для молодожёнов! Вы не должны спать, но не по этой причине! — печально протестует Цансэ-саньжэнь, отчего пара яростно краснеет. — Интересно, о чём думал Лань Цижэнь, когда посылал вас двоих…       — Ну, мой муж лучше всех ладит с детьми. И я тоже что-то умею, — говорит Лань Цзюань с гордой улыбкой, но затем она кашляет, пряча румянец на щеках, немного смущенная этим не-ланьским моментом, и добавляет: — Но я не думаю, что Глава нашего Ордена разделяет это чувство. Так что, скорее всего, это потому что мой муж — тот человек, с которым вы лучше всего ладили…       Ей не нужно заканчивать фразу, и плечи Цансэ-саньжэнь опускаются, она наклоняется к Юй Цзыюань:       — Ах, я снова обругала Лань Цижэня. В следующий раз мне придется извиниться!       — Лучший способ извиниться перед ним — это, конечно, никогда больше не показываться ему на глаза, — говорит ей Юй Цзыюань.       — Как грубо!.. Но, вероятно, это правда.       Оказывается, курильница для благовоний довольно проста: всё, что им нужно сделать, — это положить ароматическую палочку на ночь в ту же комнату, где находится человек, страдающий от ночных кошмаров. Что довольно глупо: как никто никогда не мог понять, как это работает?       — Никто не заснет в одной комнате с каким-нибудь неизвестным артефактом после его активации, — бормочет Юй Цзыюань, когда слышит её жалобы.       — Почему нет? Это самый быстрый способ узнать, что он делает.       — Никто в здравом уме, — с ухмылкой поправляет жена Главы Ордена.       — Чёрт возьми, я скучала по тебе. Никто не знает, что такое юмор. Самое близкое, что я из них выбила, — это сарказм… От него!       Лань Юань проходит перед ней, неся мелкую мебель, чтобы сделать комнату её сына более удобной для ритуала. Он не отвечает на обвинение, но ухмыляется.       — Сарказм запрещён в Облачных Глубинах, — говорит его жена прямо у него за спиной.       Юй Цзыюань моргает, а Цансэ-саньжэнь вскрикивает: «Правда?!»       Лань Цзюань смеётся: «Нет». И исчезает сразу после своего проступка.       — Твоё поведение заразительно или тебе удалось найти только двух Лань, похожих на тебя? — шокированно спрашивает Юй Цзыюань.       Цансэ-саньжэнь не знает, что ответить, но решает, что теперь у неё есть второй любимый взрослый Лань в её списке. Пока они готовились к сегодняшнему вечеру, Юй Цзыюань внезапно остановилась:       — А что именно она будет делать? — спрашивает она, рассматривая уродливый артефакт со всех сторон.       — По-видимому, позволяет тебе посещать свои прошлые сны, оставаясь при этом в сознании. У сновидца есть собственное тело, и поэтому он может бороться со всем, что ему угрожает. Как только ты победишь, ты свободен, — говорит она, делая краткое изложение инструкций из письма.       Цансэ-саньжэнь на мгновение задается вопросом, как Баошань-саньжэнь догадалась, что её сын страдает редким случаем паралича сонного демона, что, в свою очередь, вызывает кошмары у его родителей… Ещё одна загадка, которую нужно добавить к куче других, предполагает она. Честно говоря, если так будет продолжаться и дальше, башня вопросов рухнет и уничтожит их всех, что очень неприятно. Она думает о двух жетонах в своей сумке, которым придётся подождать, пока их владельцы умрут, прежде чем что-то поведать. Она помнит о Лань И. И конечно же, об этом таинственном артефакте, который ищет Вэнь Жохань и превратил обычную ночную охоту в ад. Было бы хорошо иметь хотя бы один ответ.       — А что будет, если ты умрёшь во сне? — спрашивает Юй Цзыюань, не подозревая о её кризисе.        — Ты умрёшь в реальной жизни.       Юй Цзыюань позволяет артефакту упасть на землю.       — Повтори.       — В первый раз было недостаточно ясно?       Юй Цзыюань щиплет себя за переносицу, чувствуя, как начинает болеть голова.       — И ты собираешься сражаться с этой тварью в одиночку, когда кошмар представляет монстра, который чуть не убил вас обоих раньше?       — Ты беспокоишься о моей безопасности? — дразнится Цансэ-саньжэнь.       — Цансэ-саньжэнь!       — Ладно, ладно, извини! Но, честно говоря, я пойду не одна. Со мной будет Вэй Чанцзе, благовония переносят каждого спящего в один и тот же сон. И ты сам решаешь, когда и с кем вам взаимодействовать, так что, если мы почувствуем какую-то опасность, мы сможем вернуться в безопасное место с помощью простой ручной печати.       Юй Цзыюань не убеждена. Она осматривает их спальню; они передвинули все предметы мебели и сложили ширмы, чтобы кровать Вэй Ина была достаточно близко к кровати его родителей, чтобы кошмар распространился. Она рассматривает пространство вокруг них и затем решительно говорит:       — Я прикажу принести вторую кровать. Фэнмянь и я пойдём с вами.       Цансэ-саньжэнь не может в это поверить, но, прежде чем успевает что-то сказать, она встречает ярость Юй Цзыюань:       — Эта штука чуть не убила вас обоих. Я не позволю, чтобы вся работа нашего Ордена по исцелению вашей семьи пропала даром. Мы идём с вами. Конец дискуссии!       На этом, конечно, дискуссия не заканчивается, так как Цансэ-саньжэнь не что иное, как раздражение, и она проводит весь остаток вечера, поддразнивая и воркуя, изо всех сил пытаясь заставить Пурпурную Паучиху признать, что они ей нравятся. Однако есть ещё одна проблема, с которой они должны разобраться до конца дня.       Во время ужина Цзян Чэн и Вэй Ин явно дуются, сердятся друг на друга. Цзян Фэнмянь попросил свою дочь узнать, что случилось: похоже, Вэй Ин рассказывал Цзян Чэну все свои приключения в Облачных Глубинах и мальчик сорвался. Сначала Цзян Чэн злился из-за котёнка мальчика, которого обучили нести послания, когда он-то сдержал свое обещание, но есть ещё кое-что:       — Если он так счастлив с ним, ему лучше остаться там! — повторяет Цзян Чэн родителям, его лицо краснеет от гнева, маленькие руки скрещены на груди. — Он говорит, что этот Лань Чжань — его лучший друг, а не я!       — Ты мой брат, ты не можешь быть и ещё и моим лучшим другом! — протестует Вэй Ин.       — Я могу! А ты — нет! Если я не твой лучший друг, то ты просто… просто… Мой двоюродный брат! — рявкает Цзян Чэн.       Вэй Ин задыхается и кладёт руку на грудь, преувеличенно перекатываясь к Цзян Яньли:       — А-Ли, — ноет он, — …скажи мне, что ты всё ещё моя сестра!       — Хм, я не знаю… Кто ты?       — Яньли! Это я, Сянь-Сянь!       — Сколько лет Сянь-Сяню?       — Три!       — …Разве не четыре? — моргает она.       — Видишь, ты меня знаешь!       Попав в ловушку, Цзян Яньли похлопывает его по спине и обещает, что он всё ещё её младший брат Сянь-Сянь, что злит Цзян Чэна ещё больше. Вэй Чанцзе сбит с толку и не знает, что делать, так как не хочет делать выговор сыну своего лучшего друга без разрешения. Сцену заканчивает Юй Цзыюань, рявкая:       — А-Чэн! Завидовать не подобает Главе Ордена!       Что просто лишает их дара речи. Ну и ну! Уж кто бы говорил! Цансэ-саньжэнь недоверчиво наблюдает за ней, и ее глаза становятся еще шире, когда Цзян Фэнмянь с нежностью берёт руки жены. Она ухмыляется, не понимая, в чём дело, но от души радуясь такой перемене! Вэй Чанцзе просто улыбается. Он видел, что подобные жесты происходили всё чаще и чаще в последние несколько дней.       — Но, матушка… — протестует мальчик.       — Думай об этом так: брат лучше лучшего друга. Друзья появляются и исчезают. Семья — это навсегда, — объясняет Цзян Фэнмянь.       Вэй Чанцзе добавляет на ухо сыну: «Если только они не причиняют тебе такой боли, что ты больше не хочешь их видеть в своей жизни». К счастью, никто из Цзян не услышал его очень немилосердного комментария. Доводы отца даже нравятся Цзян Чэну, и мальчик сияет при мысли о победе над соперником, которого он никогда не встречал. Он поворачивается к Вэй Ину:       — Значит, ты снова мой брат!       — Ты мой лучший брат! — уверяет Вэй Ин, обнимая маленького мальчика, что, конечно, раздражает его, в чем и была его цель.       — Угх! Прекрати! Никаких объятий!       — Но брат заслуживает объятий, а лучшие друзья — нет!       — Я не хочу обниматься! Оставь это для лучших друзей!       Вскоре они оба бегут по коридору, один преследуя другого, используя Цзян Яньли в качестве щита каждый раз, когда она пытается остановить их.       «Как хорошо, когда все дома», — думают они все, когда на Пристани Лотоса снова раздаётся смех. Юй Цзыюань приятно довольна этим, настолько, что когда Вэй Усянь прячется за её спиной, чтобы убежать от Цзян Чэна, она позволяет ему это сделать. Маленький демон что-то шепчет ей на ухо, и она кивает, как будто это самый большой секрет на свете, хотя на самом деле это не так. Цзян Чэн и Яньли уставились на них с недоверием.       — Мама? — спрашивают они.       Она разводит руки в стороны, призывая своих детей подойти ближе, и, когда они это делают, она ловит их в свои объятия и не отпускает, в то время как Вэй Ин с хохотом выбегает на свободу.       — Ты помогла ему! — кричит Цзян Чэн.       — Ничего подобного. Я просто подумала, что вам пора обнять свою мать, вот и всё. Негодные вы дети!       Цзян Яньли хихикает и продолжает исполнять свой долг по объятиям, а Цзян Чэн дуется. Цзян Фэнмянь смотрит на них и после минутного колебания — тем более что гости Лань смотрят на суматоху с недоверием — он наконец говорит:       — А как насчёт меня? Раз вы обнимаете свою мать, то должны обнять и своего отца.       И он берёт Цзян Чэна на колено. Лицо мальчика становится белым, потом красным, прежде чем на нём появляется большая гордая ухмылка. Особенно когда он замечает, что не взял Яньли, а только его.       — Тебе нравится вид? — шепчет ему отец. Проходит некоторое время, прежде чем Цзян Чэн понимает, что тот имеет в виду: они сидят на месте Главы Ордена в обеденном зале. Он может видеть всех остальных, когда они сидят и трапезничают. В своём детском уме он смутно осознаёт, что когда-нибудь тоже будет сидеть там, но через очень долгое время, в будущем, поэтому ему кажется странно волнующим быть здесь уже сейчас. Он кивает и отец улыбается.       — Папа! — спрашивает Вэй Ин. — Возьмёшь меня на ручки?       — Ты этого хочешь? — Вэй Чанцзе улыбается сыну. И он не сажает сына к себе на колени, как нормальный человек, а воздружает его себе на плечо. — Вот так?       — Нет!!! — Вэй Ин смеётся и не слезает, несмотря на его слова. Он сияет, когда мать пытается покормить его на отцовском плече.       Юй Цзыюань закатывает глаза: что за показуха, почему они всегда должны быть такими? Но Цзян Чэн смотрит на отца со звёздами в глазах.       — Не испытывай судьбу, А-Чэн.       Фэнмянь всё равно позволил ему закончить есть у себя на коленях. Однако радость их детей резко обрывается, когда родители Цзян после ужина следуют за семьей Вэй в их покои.       — Почему вы можете, а мы нет? Мы тоже хотим спать в комнате Вэй Ина! — протестует Цзян Чэн, а Цзян Яньли застенчиво кивает, держа на руках своего нового младшего брата. Цзян Фэнмянь немного беспокоится о том, как это повлияет на слухи об их отношениях, но Вэй Чанцзе спокойно объясняет:       — И вы это сделаете, как только Вэй Ин вылечится и будет в порядке. Тогда вы сможете остаться на ночь в любое время. Но сейчас это невозможно. Смотрите, семья Лань тоже остаются, они здесь, чтобы работать. Вы хотите работать всю ночь или спать?       — Лично я хочу спать… Можем ли мы поменяться? Вы будете играть музыку всю ночь, пока все остальные спят, прислушиваясь к ночным звукам, готовые сражаться с любым призраком, который может… — Лань Цзюань притворно завывает для вида.       Цзян Чэн и Цзян Яньли убегают. Дилемма решается именно так. Юй Цзыюань не горит желанием, чтобы её дети делили комнату с Вэй Ином, но она полагает, что время от времени, пока они еще молоды, это никому не повредит. Как только мальчик исцелится.       Они оставляют Вэй Ина на его кровати, который хихикает как сумасшедший, когда замечает, что вся комната превратилась в спальню, где кровати взрослых окружают его. Он прыгает на каждую из них, пока Юй Цзыюань не хватает его за лодыжку и насильно не укладывает (Цансэ-саньжэнь предложила связать его) в кровать. Когда Лань Цзюань подготовила все, что ей нужно для ритуала, она делает мальчику предложение:       — Как насчёт того, чтобы рассказать тебе историю о привидениях, прежде чем ты ляжешь спать? Вот увидишь, после этого ты перестанешь бояться того подлеца, который сейчас тебя беспокоит!       Требуется целая вечность, чтобы заставить её понять, что нет, ребёнка перед сном не стоит пугать. Какого чёрта! Да, даже если ему суждено однажды стать заклинателем и сражаться с призраками! Рассказывают ли истории о привидениях в детском саду?       После этого они все уходят, чтобы мальчика усыпила песня Лань. Очевидно, это защитит Вэй Ина от того, чтобы его втянули в кошмар вместе с ними, но они должны дать ему некоторое время.       Юй Цзыюань использует эту возможность, чтобы приказать Цансэ-саньжэнь принять ванну и смыть грязь её путешествия, так как она воняет:       — Я не буду спать с тобой, пока ты не приведёшь себя в порядок!       — Столько ненависти, такое неприятие, ты хочешь разбить мне сердце?       К её крайнему стыду, даже Цзян Фэнмянь соглашается со своей женой, застенчиво замечая, что от неё действительно пахнет.       — Недомуж, недомуж, пожалуйста, ты, защити меня! Скажи мне, что ты всё ещё будешь спать со мной. Я не могу потерять своего третьего любовника в один день!       Вэй Чанцзе кивает:       — Я всё равно буду спать с тобой.       Однако затем добавляет с усмешкой:       — Но ты пахнешь.       — Тебе нравится, когда я пахну!       — Знаю. Но ты нашла время, чтобы искупать Вэй Ина, ты должна найти время для себя.       — Только если ты пойдёшь со мной… Видишь ли, с моими ногами я могу утонуть, мне нужно на кого-то опереться!       Юй Цзыюань больше не может этого выносить и закатывает глаза, когда они оба бесстыдно выходят из комнаты, чтобы вместе принять ванну. Чтобы отомстить, она кричит им:       — Не смейте делать это в нашей ванне или я выпорю вас Цзыдянем!       Она с удовлетворением наблюдает, как Вэй Чанцзе немного спотыкается, неся свою жену, а Цансэ-саньжэнь при этом ударяется головой о дверной косяк. Прячет ли она свое красное лицо у него на груди из-за смущения или потому, что ей больно, остается невысказанным. Цзян Фэнмянь всё ещё смеётся над этой сценой, и ему кажется, что Юй Цзыюань выиграла этот раунд. Она начинает понимать, почему Цансэ-саньжэнь так стремится заставить людей улыбаться, ведь это приятное чувство — быть ответственным за их радость.       Когда они наконец ложатся в свои постели, им кажется, что их день был бесконечным. Они все устали.       — Вы все готовы сразиться с монстрами? — Цансэ-саньжэнь смеётся, поджигая ароматическую палочку.       Легко забыть о присутствии Лань Цзюань и погружаясь в медленную песню, которую она играет на заднем плане, так что все вздрагивают когда Цансэ-саньжэнь громко говорит:       — Удачи, возвращайтесь целыми и невредимыми.       Юй Цзыюань ворчит на Цансэ-саньжэнь:       — Заткнись и спи уже.       В то время как Цзян Фэнмянь подпевает, услышав первую ноту ритуальной песни по соседству. Кажется, он единственный, кто с энтузиазмом относится к этому:       — Это будет как в старые добрые времена — ночная охота вместе.       — Мы никогда не охотились все вместе, вчетвером, — справедливо заметил Вэй Чанцзе.       — Игра слов, муж мой, не порть веселье нашему маленькому Фэн-Фэну!       — Фэн-Фэн? — повторяет Юй Цзыюань, улыбаясь и глядя на мужа.       — Или так, или «Мянь-Мянь», но я чувствую, что это прозвище уже занято, — объясняет Цансэ-саньжэнь.       — Кем? Кроме того, разве вся цель прозвища не в том, чтобы оно было короче твоего настоящего имени? — подмечает Вэй Чанцзе.       — Теперь ты портишь мне удовольствие! Какой из тебя плохой муж.       — Я твой недомуж. Не слышу тебя, я сплю.       Вэй Чанцзе переворачивается на другой бок, заставляя жену надуться, и вскоре его дыхание успокаивается. Вскоре за ним следует Цансэ-саньжэнь. Юй Цзыюань завидует им. Даже если она раньше выговаривала сыну за его ревность, она всё равно время от времени ревнует. Есть причина, по которой она позаботилась о том, чтобы занять правую сторону кровати, хотя всегда предпочитала левую.       Просто чтобы быть между Цансэ-саньжэнь и Цзян Фэнмянем.       Она чувствует, как чья-то рука касается её пальцев. Цзян Фэнмянь улыбается ей.       Теперь, когда она думает об этом, они тоже никогда не охотились вместе по ночам. Она закрывает глаза, чувствуя легкое головокружение. Она не может не чувствовать возбуждения при этой мысли. В конце концов, она должна отомстить: они не закончили свою дуэль сегодня утром!       Прежде чем она осознаёт это, Юй Цзыюань засыпает, убаюканная ароматом курильницы и песней Лань. На мгновение артефакт сияет — приближается невидимая тень. Дым колышется, когда звук флейты присоединяется к музыке Лань. Никто не слышит его трагической мелодии.