Строим дом

      Цзян Яньли не глупа. Она может быть нежной и мягкой, но она знает, когда что — то не так. Она чувствует, что ее родители напряжены, и это ещё более очевидно, поскольку в последнее время они были счастливее, чем она когда — либо видела их раньше. Особенно мать.       — Отец, я могу что-нибудь сделать? — спросила она в очередной раз, когда ей удалось увидеть его однажды утром перед тренировкой.       В последнее время он стал просыпаться раньше обычного и тренироваться один во дворе. Она знает об этом, потому что окно её спальни выходит во двор, и она слышит его. Но он делает не те движения, которые обычно практикует с учениками в течение дня, по крайней мере, Яньли думает, что это не то же самое. Она не эксперт, но это кажется неправильным, другим.       — А-Ли, — ласково говорит отец, поглаживая её по голове. — Спасибо, но тут ты ничего не можешь поделать.       — Что ты хочешь сделать? — всё же настаивает она. — Я могу приготовить тебе вкусную еду, чтобы помочь. Лань Цзюань вчера научила меня новому рецепту. Она сказала, что это полезно для ума.       Но Лань Цзюань также сказала, что родители заставляли ее есть это часто, когда она маленькой, и она все равно выросла очень… Яньли не сказала бы, что глупой, потому что женщина Лань и их лекарь много говорят о сложных вещах, спорят о растениях и лекарствах на равных, но она… Какое слово использовал её муж? Ах да, «рассеянная»! Так что, возможно, еда не совсем эффективна, если от нее ум уходит…       — Спасибо, А-Ли. Но мой разум в порядке. Я пытаюсь улучшить стиль боя Цзян, — объясняет отец.       Яньли моргает.       — Разве он уже не совершенен?       Зачем им преподавать боевое искусство, если это не так, в конце концов?       — Ничто не совершенно, дочка, всегда есть место для улучшения, и настоящий мастер всегда ищет точку роста. Видишь ли, искусство меча Цзян эффективно в бою, смертельно опасно, но ему не хватает приемов для защиты. В ситуации осады мы окажемся в невыгодном положении. Я пытаюсь это исправить.       — Как?       — Ну… тренируюсь и пытаюсь найти новые приемы… Но также я прошу помощи. Например, твоя мама посоветовала мне несколько упражнений, которые она унаследовала от своего клана. И Цансэ-саньжэнь тоже, хотя она не могла их мне показать, так что мне приходится пользоваться тем, что она мне рассказала.       Он замолкает и смотрит на дочь, и Яньли боится, что он понял, что потерял её внимание. Если честно, она действительно старалась, но игры на мечах не очень интересны. Она притворяется, сравнивая её с кулинарией: у тебя есть рецепты, движения, но в бою или во время приготовления иногда приходится следовать своим инстинктам. Вот только Яньли боится, что у неё этого инстинкта нет. Дело в том, что она понимает, что её отец застрял, и очень хочет помочь, но не знает как, и она недостаточно хороша в этой области, чтобы дать хороший совет, как дядя. Но она всё равно пытается, потому что хочет помочь.       — А Лань Цзюань и Лань Юаня ты уже спрашивал?       Её отец на секунду замирает. Она продолжает:       — Лань Цзюань сказала мне, что её муж действительно хорошо владеет мечом, если только не попросить его взлететь на нём. И она призналась мне, что она действительно плоха в бою на мечах, но Лань Юань сказал, что его жена — лучшая в искусстве ядов и музыки, она даже может парализовать людей песнями, и… Хм…       Как он это объяснил? Целитель сказал, что она использует свое неуклюжее равновесие и силу противника против них, так что это звучало круто, но он использовал какой-то термин для этого, и она забыла какой. В любом случае, конечно, если её отец готов просить помощи у матери и тети…       — Как ты думаешь, они захотят мне показать? — спросил отец. — У клана Лань есть секретные техники, возможно, им не разрешат.       Она улыбается, довольная тем, что оказалась полезной.       — Да!       Она уверена в этом, поскольку Лань Цзюань уже предложила ей список растений и ядов и написала множество рецептов. Отец выглядит немного неуверенным, но тем не менее кивает, прежде чем продолжить:       — Я хотел пригласить заклинателей и мастеров Бродячих Рогов, чтобы узнать их опыт и поучиться у них. Спасибо за совет, я сначала обращусь к ним.       Фэнмянь улыбается и снова гладит её по голове — в последнее время он делает это чаще, и ей нравится эта перемена. Мать тоже так делает. Она думает, что это у них от тети. Он вытирает полотенцем пот на подбородке и делает глубокий вдох. Яньли не может не думать, что он самый красивый мужчина в мире.       — Думаю, на этом я на сегодня остановлюсь. Чья очередь сегодня готовить завтрак?       — Я! — радостно щебечет она.       — Тогда я помогу тебе.       Он ещё и самый добрый, решает она. Впрочем, дядя Чанцзе недалеко отстаёт.       Пока отец помогает ей готовить, они разговаривают о разных вещах. Как проходят ее тренировки, нравится ли ей дядя как наставник, чувствует ли она прогресс в работе с ядром… Она смотрит на рис в своих руках.       — Отец, — спрашивает она, одновременно удивляясь, — что происходит, если наполнить пищу духовной энергией?       Отец моргает и улыбается:       — Я вижу, ты начинаешь думать так же, как твоя тётя Цансэ. Я не имею ни малейшего представления. Возможно, это повышает питательную ценность еды, так же, как духовная энергия помогает телу исцелиться, ускоряя процесс. Хочешь проверить? Тебе придется быть осторожной, слишком много энергии может быть опасно для человека. Во всём нужен баланс.       Она кивает и обещает себе, что будет пробовать эту идею с осторожностью. Только не сейчас. Не сейчас, когда они должны приготовить еду для каждого человека, о котором она заботится.       Затем разговор отклоняется в сторону, и отец начинает спрашивать, с нетерпением ли она ждет начала Встречи, и будет ли она рада впервые встретиться со своим женихом. Она не знает, как ответить на этот вопрос, так как ее сердце учащенно бьется при одной только мысли об этом. В конце концов, мальчик — ее суженый, поэтому она не может не интересоваться, как он выглядит, добрый ли он, понравится ли ему играть с ней в куклы. Она хочет сделать ему подарок. Приготовить ему что-то, что ему так понравится, что он решит, что Яньли — невеста для него. Она надеется, что он будет похож на её отца, такой же нежный и терпеливый, и немного застенчивый, потому что милее всего, когда отец краснеет, держа мать за руку на людях!       Отец улыбается, когда она говорит об этом:       — Я думаю, что молодой господин Цзинь тоже будет работать над своим ядром, так что ты можешь попробовать приготовить ему что-нибудь, что поможет ему развить его?       Это замечательная идея. В последнее время целительница дала ей много советов по поводу подобных рецептов, и поскольку на вкус они ужасны, она пыталась сделать их лучше, не теряя эффекта. До Встречи еще далеко, возможно, у неё будет время довести это до совершенства!       Во время завтрака она садится рядом с парой целителей Лань; чтобы получить немного больше информации о рецепте и поговорить о том, как сделать его лучше. Лань Юань не очень помогает; его единственное предложение — добавить больше сахара, чтобы было сладко, потому что: «дети любят сладкое». Затем он использует правило «не разговаривать во время еды», чтобы избежать спора с женой. Проблема в том, что Яньли вообще не знает, что нравится её жениху, поэтому она не может ни оспорить это, ни подтвердить. В итоге она в тупике.       Но… Есть ещё кое-что, над чем она хочет поработать в последнее время, поэтому она решает сосредоточиться на этом. После утренней тренировки с дядей, вместо того, чтобы пойти с Цзян Чэном и Вэй Ином играть, она идет к самой дальней границе зданий Орден, прямо перед дорогой в город. Там, медленно, но верно, строится новая комната. Тетушка Цансэ сидит там, хмуро работая над новой лампадкой для благовоний.       — А-Ли! — она вздрагивает, когда Яньли садится рядом с ней. — В следующий раз предупреждай меня, я чуть не уронила свою работу в пруд!..       Яньли смотрит на «пруд». Его едва ли можно так назвать, сейчас это просто большая яма, которая ждёт, когда её заполнят. Дядя настоял на этом: он сказал, что будущая мастерская тетушки должна быть окружена водой, и даже добавил, что им придется наполнить большую бочку и поставить её на крышу.       — Ты мне потом спасибо скажешь, — сказал он. Яньли не уверена, почему они должны благодарить его. В любом случае, она здесь не для этого, она застенчиво достает из халата кусочек фиолетового шелка и показывает его тётушке. Та колеблется, а потом озадаченно смотрит. Яньли чувствует напряжение и тревогу, так как её работу тщательно изучают.       — Ты пыталась превратить это в талисман? — весьма удивленно спрашивает тетушка Цансэ.       — Вы сказали, что слова имеют намерение, и с помощью духовной силы вы превращаете это намерение в… — она взмахнула руками, пытаясь что-то изобразить.       Ей понравилась идея. Она хотела сделать защитную накидку для своей матери. Яньли поняла, что мать скоро снова отправится путешествовать, так как во время первой поездки она не нашла того, что искала.       — Но ничего не получается… Я не понимаю, что я сделала не так… — признаётся она.       К её полному стыду, тетушка Цансэ смеется, она смеется так сильно, что долго-долго пытается отдышаться, держась за живот. Неужели… Неужели она сделала огромную глупость? Неужели это невозможно? Но она слышала, как гости Лань говорили о заколдованных одеждах, поэтому она вообразила, что это можно сделать…       — Ой. Ой, прости А-Ли, я не смеюсь над тобой! — неожиданно говорит тетушка Цансэ, утирая её щёки большими пальцами. — Я… Наоборот! Я очень горжусь тобой! Я научу тебя.       Яньли чувствует, как её грусть мгновенно улетучивается, надежда возвращается, согревая сердце.       — Правда?       — Правда! — клянется тётушка Цансэ с яркой улыбкой, которая так похожа на улыбку Вэй Ина. — То, что ты пытаешься сделать, на самом деле возможно. И это очень ценный навык! Скажи мне, это то, кем ты хочешь стать позже, как заклинательница?       На этот вопрос трудно ответить. Яньли не уверена, что знает это, если быть абсолютно честной. Не так давно она думала, что просто не сможет стать заклинательницей. Потом в её жизни появился Вэй Чанцзе, и теперь тренировки стали почти веселыми и, по крайней мере, интересными. Она учится многим вещам, которые ей нравятся: немного медицине, немного кулинарии… Но ей по-прежнему совсем не нравятся мечи и боевые искусства. Она всё ещё худшая ученица в этих двух областях, даже Вэй Ин и Цзян Чэн начинают ее обгонять. Отец говорит, что это происходит потому, что они не знают правильных форм и просто машут мечами часто, сильно и бессвязно… Но Яньли так не считает: она знает, что одна ошибка на поле боя приводит к смерти. Неважно, соблюдает противник правила или нет, хватит одного удара, дядя так сказал. И правда в том, что у Яньли просто не хватает инстинкта, чтобы защитить себя, когда противник делает что-то неожиданное. Поэтому она каждый раз оказывалась в конце боя «мертвой».       И не будь у неё на коже священных писаний, во время формирования ядра и духовной тренировки она все так же была бы неспособна использовать энергию.       Может быть, поэтому то, как они используют слова, так ее завораживает. Она тоже хочет быть способной творить такие чудеса. Она хочет уметь защищать людей своей едой, исцелять их, если им больно, давать им надежду, и если бы она могла давать им защиту, как те заколдованные мантии, о которых говорили гости из Лань…       Она пытается объяснить это тетушке, и ей становится немного легче. Легче, чем сказать отцу или матери. Потому что она смутно понимает, что они будут разочарованы; и дядя Чанцзе, возможно, тоже, ведь он так старался заставить её вернуться к тренировкам. Неправильно просто игнорировать их усилия. Но тётя — взрослый человек, если она понимает Яньли, может быть, она могла бы поговорить с другими взрослыми вместо нее и заставить их понять, меньше грустить.       — Это хорошая цель! — улыбается тетушка Цансэ. — Ты должна будешь продолжать очень усердно изучать литературу, так как письмо будет основой твоей работы. Тебе также нужно будет работать над своим ядром, некоторые талисманы могут работать без духовной энергии, так как они поглощают энергию в другом месте, чтобы активироваться, но не все. Тебе также придется продолжать изучать медицину…       — Почему?       Ей понятны первые два вопроса, и, конечно, она не против изучать искусство врачевания, но она не понимает связи между этим и изготовлением талисманов. Цансэ-саньжэнь обращает внимание на её вышивку.       — Потому что нужно понимать, чего ты просишь у талисмана, и как слова могут это сделать. Это как… хм… Как писать рецепты! Ты можешь сказать кому-то: — Да, чтобы приготовить суп из лотоса, тебе нужна вода, корень лотоса, свинина…       — Нужно больше, чем это, — хмурится девочка.       — В любом случае, если ты просто назовёшь им ингредиенты, а потом уйдёшь, как ты думаешь, они смогут приготовить суп?       — Нет, — она признает, чувствуя себя немного виноватой; она действительно должна была подумать об этом.       — Ну, здесь то же самое. Я вижу, ты попросила шёлк защитить его владельца от вреда. Но от какого вреда? И как он должен это сделать? Инструкции неточны, поэтому он ничего не делает. А где он должен брать энергию, необходимую для работы? Этого ты тоже не указала. Ты вливала духовную силу, когда шила это?       Яньли кивает.       — И немного крови, потому что вы сказали, что это помогает!       В доказательство своих слов она показывает большие пальцы: она убедилась, что кончики игл прошли через кожу и немного пропитались кровью. Тетушка Цансэ внимательно смотрит на её руки и кивает.       — Я научу тебя, как делать это без боли, — обещает она. — Видишь ли, у тебя недостаточно духовной силы, чтобы это заклинание длилось очень долго, поэтому оно и не работает. Я покажу тебе, что ты должна была сделать, смотри внимательно.       Она достаёт из ханьфу обрывок бумаги и начинает записывать. Сначала она спрашивает её о том, каково было её намерение, а именно всё то, что Яньли хочет, чтобы шарф сделал. И Яньли рассказывает ей: она хочет, чтобы накидка согревала ее мать, когда холодно, и защищала ее горло, когда ветрено, а ещё она хочет, чтобы ткань оберегала шею, если кто-то попытается напасть на маму. Она немного беспокоится, что это будет слишком много всего сразу, но Цансэ-саньжэнь лишь отмахивается:       — Мне нравится думать, что всё возможно. Если у тебя не получается сделать то, что ты хочешь, значит, у тебя недостаточно воображения или ты ещё не нашла правильную формулировку. Нужно просто больше пробовать, пока не получится!..        Затем она показывает Яньли, что она должна была написать:       — Видишь ли, сначала ты должна объяснить объекту, откуда он возьмет энергию, необходимую ему для выполнения приказа. Как я уже объясняла тебе ранее, у тебя еще недостаточно энергии, чтобы влить её в объект и заставить его сидеть спокойно. Поэтому способ избежать этого — сказать ему: возьми духовную силу либо у владельца предмета, либо у того, кто его атакует, либо у окружающей среды. У природы очень мало свободной энергии для других, а ещё ты можешь нарушить баланс, поэтому мы обычно не используем ее, или используем очень осторожно. Если только ты не можешь усилить его сродством к стихиям своего ядра.       — Тогда, мы могли бы… собрать немного энергии в этой штуке, например, накопить? интересуется она.       Цансэ-саньжэнь качает головой:       — Хранить духовную энергию в чем-то еще, кроме золотого ядра, мы пока не умеем, к сожалению. Как я уже сказала, возможно, мы просто еще не нашли правильную формулировку.       — Но духовное оружие?       — Духовное оружие использует духовную энергию своего владельца, его ядро, оно не производит её и не накапливает, чтобы функционировать. Вот почему они иногда запечатываются, когда их владелец умирает, или просто перестают работать. Поэтому нам приходится обходить это ограничение на цыпочках. Трюк с кражей силы противника очень полезен! Именно так талисманы воспламеняются при контакте с призраками: они реагируют на их энергию.       — Итак… Если я скажу накидке, что она должна украсть духовную энергию того, кто пытается напасть на маму…       — Именно, хотя это будет работать только если они находятся в контакте с накидкой… Но вы, вероятно, можете обойти это ограничение, сказав ему, чтобы он сначала использовал духовную силу своего владельца, а когда он будет в контакте с тем, кто им угрожает, чтобы украсть энергию у этого человека… А что касается того, как это работает… Вам придется объяснить ему, из какого меридиана тела он может взять духовную энергию. Вы также должны будете рассказать ему, как сделать так, чтобы ваша мама почувствовала тепло…       — Как?       — Ну, с помощью небольшого символа огня, причем разносимого кровью по всему телу. Тебе придется быть очень осторожной и проверить его, иначе ты превратишь свою маму в факел. Кроме того, некоторые органы любят тепло, а другие нет, так что тебе придется сказать ему, чтобы он избегал этих областей, иначе ты повредишь её тело изнутри…       Вот почему ей нужно продолжать изучать медицину. Наконец-то она это поняла. А теперь она размышляет, сможет ли она сделать несколько хороших накидок для слуг, которые всегда жалуются на свои больные спины. Она слышала, как некоторые говорили, что это единственный способ улучшить состояние их мышц. Конечно, если она сделает это…       Как много возможностей помочь людям! Ей это нравится. Как же ей это нравится! Она могла бы рисовать на тарелках, чтобы сохранить еду горячей. Или даже на ваннах! Всегда горячая вода! Это было бы потрясающе. И конечно, она знает, что существуют очищающие талисманы, может ли такая штука сработать на реке, после того, как они закончат стирку? Она ненавидит купаться в грязной реке…       — Я вижу, у тебя получилось красиво. Твои стёжки очень маленькие, ты пыталась сделать… Паука? — замечает тётушка Цансэ.       Яньли кивает. Паук на фиолетовом шелке! Конечно, он подходит матери, верно?       — Я не могу помочь тебе с этим, мои навыки вышивания… недостаточны. Но для этого подарка я постараюсь. Можешь попросить Лань Цзюань, она, насколько я знаю, неплохо вышивает, только не делай этого после ночи, когда она проводила ритуал, иначе она может случайно поранить тебя иглой. Но после этого… ты можешь попросить свою мать научить тебя, она очень хороша в рукоделии. Она помогла мне с моей Дуандай! Я уверена, что она будет рада помочь и тебе, А-Ли. Лучше, чем я, это точно! Я ненавижу вышивать!       Яньли нравится идея провести время с матерью и иметь общие интересы. Но она немного боится, что та не одобрит её идею; в конце концов, это не очень впечатляет.       — А что, если она скажет, что это неприлично для дочери главы Ордена?       — Тогда мне придется ее хорошенько поколотить.       Яньли смеётся, потом понимает, что тётя очень серьёзна, и паникует.       — Не бейте мою маму!       В основном потому, что она уверена, что если тётя сделает это, мама ударит её в ответ, и она точно выиграет этот бой! Мама очень, очень сильная, даже отцу трудно с ней сражаться.       — У меня не будет выбора, А-Ли, — уверяет её тетушка Цансэ, совсем не боясь. — Путь, который ты хочешь пройти, труден. Людей, способных на это, не так много, как и кузнецов духовного оружия, они редки. Будет очень глупо, если она посчитает это зазорным!       Глаза Яньли расширились, она открыла рот, ее сердце забилось быстрее.       — Правда? — ей трудно в это поверить. Но тётушка Цансэ снова кивает, её фирменная улыбка исчезла с её лица, показывая, насколько она серьёзна в этот момент.       — Некоторые заклинатели вроде меня знают основы, но они редко делают это своей специализацией. Хотя хороший зачарованный халат или защитный талисман нужен каждому, даже самому суровому воину. Если ты станешь мастерицей, уверяю тебя, это сделает Орден сильнее. Конечно, они не будут воспевать твои великие подвиги на поле боя и давать тебе воинский титул, но люди все равно захотят использовать твою работу и оценят её по достоинству!.       Яньли в полной растерянности; она чувствует одновременно облегчение, радость, смущение от того, что думала иначе… Но больше всего она чувствует нетерпение и гордость. Она чувствует… Желание. Больше, чем когда — либо прежде; даже больше, чем когда ей удалось понять, как манипулировать духовной энергией. Это… Это будущее. Будущее, которое может ей понравиться. Будущее, которое может слиться с её желанием стать идеальной невестой и матерью! Будущее, в котором ей не придется быть на поле боя, которое так пугает её! Она не против не быть героиней или даже знаменитостью, пока она может быть собой и гордиться своей семьей.       — Но тебе всё равно придётся научиться пользоваться мечом.       Она икнула, её восторг пропал.       — Почему?       — Потому что такое мастерство вызывает зависть, А-Ли. Если ты талантлива, люди захотят, чтобы ты работала на них… Или чтобы ты ни на кого не работала. Тебе придется научиться защищаться, чтобы быть уверенной, что ты сможешь работать на того, на кого захочешь. Иначе ты потеряешь свободу и будешь вынуждена работать на людей, которые сильнее, и делать то, чего ты, возможно, не захочешь по их приказу.       Её радость сдувается. Несмотря на то, что она понимает логику, это действительно печально. Неужели мир действительно такой? Ей хочется думать, что таких людей не существует. Но она уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что это может быть неправдой. И всё же ей хочется верить, что её семья всегда будет рядом, чтобы защитить её от беды. Никто не сможет обойти её мать, отца и двух братьев, она уверена в этом!       — А ещё потому, что твоя мама убьёт меня, если я возьму тебя в ученицы, — признается тетушка Цансэ. — Не знаю почему, но она считает, что из нас двоих Вэй Чанцзе самый разумный.       Яньли ухмыляется, вспоминая, как дядя каждый день ходит с обоими ее братьями, повисшими на его ногах, и как мать бросила его в пруд, когда он обиделся. Цансэ-саньжэнь улыбается в ответ:       — Я знаю? Невероятно, правда?