***
Баттерс осторожно сложил жилетку и убрал обратно в тумбочку — не подходила. Достал другую, темно-синюю, и, кряхтя, влез в нее, стараясь не всколыхнуть вновь только что причесанные волосы. В зеркало смотреть не хотелось — собственное лицо Баттерсу не нравилось, — но было нужно. Иначе пришлось бы идти, не зная, хорошо ли сидит жилетка. Баттерс вновь взглянул на свое отражение и вздохнул. Жилетка странно висела. То ли растянулась, то ли это он сам похудел. Ни тот, ни тот вариант Баттерса, разумеется, не устраивал. Подумав еще секунд пятнадцать, он все же решил, что жилетка никуда не годится. Учитывая, что их и было только две, снимать пришлось и единственную не смятую белую рубашку. Он повесил ее в шкаф и поежился, кожей чувствуя странную, несмотря на разгар лета, прохладу в комнате. Итак, оставались толстовки и с десяток разношерстых футболок. Баттерс обвел оценивающим взглядом висящие в рядочек худи, но, подумав, вздохнул и захлопнул дверцу — взопреть окончательно в доме у Картмана не хотелось. А значит, нужно было надевать футболку. Он выдвинул полку и уставился на ровную, выглаженную, наверное, матерью стопку. Сверху гвоздем программы лежала его любимая — огромная, на пару размеров больше, голубая футболка с принтом Микки Мауса на пузе. Решив, что времени на раздумья осталось не особенно много, Баттерс запихнул в задницу желание хотя бы сегодня не быть таким раздражающе-обыкновенным, и нацепил Микки Мауса на тощие плечи, оставшись в длинной, до середины бедра футболке и трусах с Дартом Вейдером на члене. Мельком взглянув на свое отражение, Баттерс вспомнил про Дарта Вейдера, но трусы менять не стал. Взыграло в нем что-то, отдаленно напоминающее вызов обществу. Да и, в конце концов, с чего бы ему показывать каждому встречному собственные трусы — это, как-никак, глупо. Он натянул единственные джинсы, предварительно выстиранные на каком-то там щадящем режиме стиральной машины, и влез в «выходные кеды» заместо привычных стертых кроссовок. Вновь кинул на себя быстрый взгляд и пришел к выводу, что, в целом, выглядит неплохо. Не так чтобы «вау», конечно, но и не совсем дерьмово. Подарок Картману лежал в тумбочке. Несмотря на не самое тесное с ним знакомство, примерный круг интересов Баттерс знал прекрасно, и потому с подарком бегал недолго. Просто заказал диск с недавно вышедшей игрой, обошедшийся ему, между прочим, в тридцать долларов, и завернул в откопанную где-то у родителей подарочную бумагу. Вышло вполне представительно. Самой неприятной частью сборов был проход через гостиную, где, как назло, ровно в это время обычно собирались родители. Отец смотрел телевизор, мать же либо готовила, либо прибиралась после готовки. Спускаться туда Баттерс не любил и в обычные дни — мало ли, какие замечания по поводу его внешнего вида или поведения отпустит отец, и потому предпочитал рано и плотно обедать, позже, ближе к полуночи спускаясь за ужином, чтобы не попасться на глаза родителям. Сейчас же выбора у него попросту не было. Лезть в окно только из-за собственной трусости — совсем маразм, да и ждать долго не получится. Баттерс глубоко вздохнул, собираясь с силами, и толкнул дверь, тут же быстрым шагом направляясь к лестнице вниз.***
Крэйг не знал, хотелось ли ему идти. Отдохнуть от вечно дерганого и истеричного Твика — возможно. Вот только вместе с бесконечными хлопотами пропадал всякий шарм, и очень быстро становилось скучно. Не хватало какой-нибудь перчинки вроде очередной истерики или внезапной панической атаки. С другой стороны, нежелание идти тухнуть в одиночестве сильно перевешивало желание надраться. В общем чате обещали текилу и нормальное пиво. Вино тоже было, но его Крэйг, в отличие от Твика, не любил. Как и его отец, впрочем. «Женский напиток». Он подумал еще немного. Бросил взгляд на безжизненный экран, вроде как в ожидании эсэмески. Пялился в черный квадратик секунд пятнадцать, но, стоило ему разочарованно отвести глаза — телефон тихонько звякнул. Экран зажегся, возвещая о новом сообщении. Крэйг тотчас потянулся к смартфону, почти сразу, впрочем, возвращаясь к меланхоличному спокойствию — сообщение было в общем чате — от Кенни. Картинка. Крэйг вгляделся в изображение, стараясь разобрать, что там. Собака в очках. Он едва не прыснул, скорее от неожиданности, нежели потому что собака была настолько убийственно смешной. Тут же градом посыпались сообщения от остальных. Стэн баяяяяяяяян венди А по-моему круто! смешная! жирный какого хрена кенни жирный какого хрена мы попали в 2017 кусок ты жирный еще раз ты это сдклаешт я выкину тебя из беседы брофловски Картман завались «жирный» исключил «брофловски» из чата Стэн картман Стэн я сижу в паре метров от тебя но гатов надрать твою толстую задницу Стэн *готов бабаттерс. Какая смешная собака!!! лол! жирный баттерс ты тупой? Кенни Маккормик прекратите «Кенни Маккормик» пригласил в чат «брофловски» Кенни Маккормик конфликт исчерпан, Картман, мы с Кайлом спускаемсч Кенни Маккормик остальные подползайте, мы почти готовы венди Я подхожу, пара минут Токен + баттерс я только что из дома вышел шутить неприлично я иду, но мне немного длльше хахвхахв шутить неприлично зато я загуглил анекдоты, теперь во всеоружии зазазаахах Кенни Маккормик хахаха венди Мы тоже скоро будем. Крэйг пальцем промотал сообщения, не особенно пристально вчитываясь в по большей части бессмысленные эсэмески. Понял только, что всех уже ждут, но лично отписываться не стал — не такая уж важная шишка. Телефон пискнул в последний раз — финальный: Кенни Маккормик ждем Такер устало вздохнул и отбросил мобильник на покрывало. Оставалось собраться, а идти до Картмана минут десять — дождутся.***
Баттерс убрал телефон в карман, игнорируя непрестанное пищание, и быстро сбежал по лестнице. Все семейка, впрочем, как и ожидалось, засела внизу. Мама нарезала морковь, отец застрял у телевизора с газетой — прошлый век — в руке. — Привет, — поздороваться пришлось первым, во избежание новых нотаций об отсутствии должного воспитания. Мать кивнула в знак того, что присутствие Баттерса было замечено. Отец же поднял взгляд от бумаги, оббегая его незамысловатый наряд глазами. Баттерс поджался, будто пойманный зверек, старательно избегая пристального отцовского взгляда. Под ним было втройне неудобнее, чем обычно, и неуверенность в собственной внешности вдруг резко подскочила почти до девяноста процентов. — Жуткая футболка, — сухо уронил наконец Стивен Стотч, тут же возвращаясь к газете. И добавил после секундной паузы, не отрывая глаз от листа. — Тебе что, десять лет? — Стивен… — укоризненно начала было мать, но, стоило отцу обернуться, тут же замолчала, опасаясь очередной ссоры. — Папа прав. У тебя почти нет нормальных вещей. Баттерс хотел было обмолвиться, что это, вообще-то, любимая его футболка, но не решился. Слишком уж сильно его пугала перспектива остаться запертым в комнате на добрую половину летних каникул, ввязавшись случайно в очередной конфликт. Так что он, наученный опытом, склонил голову к земле, не решаясь устанавливать зрительный контакт: — Да, мам… мэм. Да, сэр. — Ну и что ты посреди комнаты стоишь как истукан? — недовольно осведомился отец, снова отвлекаясь от чтения. — Иди уже. Или что, передумал? — Нет, сэр! — испуганно заверил его Баттерс, спеша ретироваться до того, как отец решит продолжить беседу. Дернул за ручку входной двери и мигом выскочил на улицу, оставив позади осуждающий тяжелый взгляд и насупленные брови. Вздохнул, набирая в легкие летний воздух, с облегчением.***
Кайл молча наблюдал за тем, как Кенни наполняет таз водой из душа. Побеседовать бы все равно не получилось, слишком громко струи бьются о пластмассовые бортики, а стоять вот так — сплошное удовольствие. Кенни сдул со лба отросшую челку и, обернувшись на Кайла, радушно улыбнулся. Тот, не сдержавшись, тотчас расплылся в ответной улыбке. После вечных срачей Стэна и Картмана, остаться вот так в тишине наедине с Кенни и его улыбкой — Рай на Земле. — Закидывай, — Кенни, напрягшись, аккуратно опустил наполненный таз на заранее притащенную из комнаты табуретку. Кайл поймал себя на мысли, что залип на то, как вздулись под короткой цветастой футболкой мускулы, и смущенно отвернулся, мысленно благодаря грязные фрукты за возможность отвлечься. Он с треском разорвал пластиковый пакет с мандаринами и, не подумав, вывалил сразу все прямо с высоты собственного роста. Те с шумом плюхнулись вниз, подняв кучу брызг, и вода из почти полного тазика мигом оказалась большей частью на полу, и немного — на Кенни. Сам он успел отскочить. — Блядь, — вырвалось у Кайла. Он виновато свел брови и взглянул на совершенно не выглядящего расстроенным Кенни. — Прости, чувак. Я тупанул. — Спорить не буду. Кенни уже стягивал с себя несчастную футболку, подол которой был мокрым насквозь, и Кайл, вновь залипнувший на чужой сухой торс, не ответил. На разглядывание полуголого Кенни у него ушло секунд пять, и тот, несмотря на очевидность ситуации, останавливать его не спешил. Просто стоял спокойно, выворачивая обратно мятую футболку и, казалось, даже не замечая чужого взгляда. Остановило Кайла только ощущение того, как розовеют щеки. Он кашлянул, отводя взгляд и краснея неумолимо сильнее с каждой секундой. Кенни пожал плечами и нагнулся над тазом, принимаясь ворочать в воде мандарины. — Извини, задумался, — прошелестел Кайл под нос, старательно избегая даже намека на зрительный контакт. — Клевые кубики. За свои слова ему тут же стало стыдно. Кенни, впрочем, кивнул, ни капли не смутившись, и опять заулыбался во весь рот: — Спасибо. Я же то на стройке, то на погрузке. Бегаю иногда, если погода и расписание позволяют. Организм такой — мышцы легко набираются. Жир, конечно, тоже, но его-то было бы, на чем растить. Кайл, от природы тощий, как палка, только завистливо вздохнул. Ему-то никогда качком не стать, как бы он не занимался и сколько бы не ел. Все тело против него. Он освободил апельсины, на этот раз опуская их в воду по одному с почти хирургической осторожностью. Кенни наблюдал за ним, не переставая ухмыляться, но помогать не спешил. И только когда все апельсины оказались покрыты толстым слоем воды, потянулся за бананами, решив присоединиться. На все у них ушло минут десять, и от довольно быстро рассеявшейся неловкости в конце концов не осталось даже следа. В основном благодаря Кенни, конечно. Он, казалось, обладал умением стирать из памяти, не только своей, но и чужой, все, что могло бы доставить хоть малейший дискомфорт. «Как те чуваки из Людей в Черном» — подумал про себя Кайл, помогая другу опустошить таз. Вымытые фрукты они разложили по притащенным снизу мискам и, освободив таз, направились вниз. — Ставлю десять баксов, что Стэн и Картман друг друга уже уничтожили, — фыркнул Кайл на лестнице, оглядываясь назад. — Не стоило их вдвоем оставлять. — Спорить с тобой не собираюсь, потому что ты наверняка чертовски прав, — откликнулся Кенни, поудобнее перехватывая связку бананов. — А еще потому что у меня нет десяти баксов. — Я тебе одолжу, — немедленно пообещал Кайл, минуя еще одну ступеньку. — Обойдусь, — фыркнул Кенни из-за спины. — Кстати говоря, смысла в этом уже нет. Вижу Картмана и Марша, оба вроде живы. — Вы не передрались, придурки? — громко осведомился Кайл, ловко спрыгивая с двух последних ступенек. — Я вижу влияние эволюции! — Отвали, — особенной злобы в голосе Картмана различить не удалось, так что, видимо, катастрофы и вправду не произошло. — Мы взрослые люди, с чего ты вдруг взял, что мы будем вести себя как дети? Кайл открыл было рот, но ответить не успел — в дверь позвонили.